Текст книги "Рыбы России. Том второй"

Автор книги: Леонид Сабанеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 49 страниц)

На пшеницу или другую кашу, подобно сазану, лещей если и ловят, то очень редко. Еще реже удят их на пареные зерна пшеницы, ячменя и других злаков, но местами, например в Воронежской губернии, употребляют в качестве насадки круто сваренную кашу из пшеницы и ржи с достаточной примесью мелких отрубей и муки. Надевают эту насадку на крючок плотно смятыми кусочками.

Лучше всего лещи берут на пареный горох, и многие рыболовы употребляют исключительно эту насадку, приваживая тоже горохом. К сожалению, насадка эта весьма капризна в приготовлении: то ее не допаришь, то перепаришь, то она разваливается пополам и не держится на крючке, то слишком жестка. Всего лучше приготовлять горох для насадки по следующему рецепту. Выбрав крупный горох последнего урожая, насыпают его в мешочек так, чтобы он занял треть, и мочат в воде в течение б—8 часов. Затем варят на слабом огне 1½—2 часа и, откинув на решете, катают в соленом чухонском масле (Веневитинов). По моим замечаниям, особенно любят горох подлещики и не крупные лещи. Насаживают его на крючок № 5–6, с коротким стержнем, по одной горошине, но лучше по нескольку, так, чтобы жало, будучи спрятано в последней, при подсечке свободно из нее выступало. В Друскениках, как говорят, с успехом ловят лещей на горох, надевая его на стержень крючка так, что не только жало, но даже загиб остаются незакрытыми. Это весьма сомнительно, даже при ловле на течении. По всей вероятности, лещи еще удачнее будут ловиться на молодой горох или на вареный зеленый горошек, что и советую попробовать.

Во Франции, кажется, гороху предпочитают простой русский боб, на который, по-видимому, берет более крупный лещ. В юго-западных губерниях иногда удят лещей и на кукурузные зерна, преимущественно молодые, молочные; они насаживаются, как и горох. По словам Курбатова, в Августовском канале насадкою служит полусырой картофель. Вообще на картофель в качестве приманки следовало бы обратить побольше внимания, так как его любят многие рыбы. В последнее время барон Черкасов указывал на саго тапиоку как на хорошую насадку для плотвы, леща, ельца и голавля. Шероховатые кусочки саго (продающегося 40 к. фунт) обваривают крутым кипятком и оставляют преть в закрытом сосуде часов 12; затем его кипятят, и оно делается совершенно прозрачным. Не думаю, впрочем, чтобы тапиока составляла очень лакомую приманку, да притом на крючке она не может держаться достаточно крепко.

Одни из лещатников-рыболовов ловят лещей исключительно с берега, другие, напротив, предпочитают уженье с лодки. Бывают, разумеется, такие условия, что удобнее ловить сидя на берегу, чем с лодки, особенно под ярами, где сейчас же начинается значительная глубина, но в большинстве случаев выгоднее ловить с лодки, которая дает возможность стать где угодно и бросать приваду только для себя, а не для всякого проходимца. Поэтому береговые лещатники ловят всегда меньше «ездовых», и главная добыча их приходится на ночь и сумерки, когда лещи подходят к берегам. Первые притом по необходимости должны чаще прибегать к донным, закидным удочкам, чем к поплавочным; уженье же на донную вообще уженье не совсем правильное, тем более по отношению к такой неверно берущей рыбе, как лещ, и может употребляться лишь в крайности, когда или место или время не допускают ловли с длинным удилищем, поплавочным или нахлыстовым. Нельзя не принять в соображение, что во многих государствах Западной Европы ловля на донную вообще, а ночная в особенности принадлежит к числу запрещенных.

Некоторые любители устраивают для уженья особые мостки, как и для ловли карпов. Такие полати-седалки удобны, только когда они на воду или под контролем; в противном случае ими будут пользоваться другие. Рыболовы же, имеющие лодки, все на перечете (кроме больших городов), и они редко станут становиться на чужую приваду и притыкаться к чужим кольям. Так как почти всегда приходится ловить лещей в тихой воде и на приваженном месте, то лодку ставят всегда в одном положении, наиболее удобном. Ее или вдвигают (носом) в береговой камыш или тростник, стараясь не очень его ломать и шуметь, или привязывают носом же к берегу, в котором иногда для этой цели прокапывают канаву. Хорошо также прикреплять лодку к лозниковым кустам, нависшим над берегом. Наконец, лодку привязывают к сваям, устоям моста, закрепляют около быков и ледорезов или же вбивают постоянные колья. Во всех случаях необходимо, чтобы лодка была не качка (лучше всего плоскодонная) и чтобы она не моталась от ветра или течения; поэтому лучше всего вбивать не два, а три кола: два по сторонам носа и один у кормы. Воронежские лещатники, по-видимому, предпочитают ловить лещей на перетяжке, т. е. удерживая лодку на веревке, перетянутой через реку. Способ этот очень хорош, но не везде доступен, и о нем я буду еще иметь случай говорить впоследствии.

Лодка ни в каком случае не должна «пускать волны», даже при резких движениях рыболова. На открытых местах ее, кроме того, не только полезно, но иногда почти необходимо бывает маскировать искусственными кучами травы или снопами куги и камыша. Известно положительно, что шум на приваде на более или менее долгое время отгоняет лещей. Есть наблюдение, указывающее, что иногда лещи и остаются на месте, но поднимаются в полводы и, наклонившись мордами по направлению к приваде, стоят так по нескольку часов, пока одному из них не придет в голову опуститься на дно и увлечь за собою остальных. В худшем случае лодка дает возможность занять место, неудобное для ловли с берега. Главная же заслуга лодки заключается в том, что с лодки можно ловить где угодно и притом закидывать удочки гораздо дальше от себя, чем при ловле с берега.

О закидывании удочек уже было говорено выше. Здесь скажу только, что поплавки должно ставить не ближе 6 аршин от лодки, еще лучше аршин на 8—10, и что прикормку следует бросать главным образом туда же, где будут стоять поплавки. Близко к лодке ходят только плотва да подлещик, присутствие которого часто узнается по игре его поверху, причем он так же «брызгается», как и плотва. Удить следует одному и забрасывать не более трех удочек; товарищ будет только мешать, да и большое число удочек прибавит излишних шума и возни. Поплавки должны быть не ближе сажени один от другого, так, чтобы редко приходилось после подсечки вынимать другие удочки, во избежание путаницы.

Насадка и грузило должны обязательно лежать на дне; на весу лещ берет только в травянистых местах, т. е. случайно. Эта рыба почти всегда, тем более на приваде, ищет корм на самом дне; будучи очень умен и осторожен, лещ даже не подойдет к подозрительно висящей на привязи насадке, и необходимо, чтобы насадка не казалась бы ему нераздельною с стоящею вертикально лескою и находилась бы поодаль от нее. Но слишком длинный поводок делает поклевку менее заметною, что будет ясно далее. Расстояние от грузила до поплавка должно быть несколько более глубины данного места и определяется экспериментально, без помощи лота, который производит слишком много шума. При ветре этот излишек должен быть около вершка, а на течении – значительно больше. При уженьи лещей нет надобности, чтобы поплавки стояли торчком и сидели бы глубоко в воде; напротив, при несколько наклонном его положении (если только не мешает ветер) видно бывает самую тонкую поклевку, даже сдвигание грузила с места, не только его поднятие кверху.

Поклевка леща, как и других рыб, несколько вариирует, смотря по величине рыбы, времени года, местности, течению, а всего более сообразно насадке. Но почти всегда, при обыкновенной ловле с поплавком, лещ кладет поплавок на воду, и эта характерная лещевая поклевка объясняется тем, что лещ, взяв своим сухим ртом, вытягивающимся в виде хобота, насадку со дна, для чего он должен или лечь на бок, или стать вертикально, хвостом кверху, принимает затем горизонтальное положение и поднимает грузило. Очевидно, что последнее не должно быть тяжело и далеко отстоять от насадки, т. е. что поводок не должен быть длиннее 5–6 вершков. Самые крупные лещи имеют, впрочем, пол-аршина в ширину при аршинной длине.

Подняв насадку, лещ некоторое время, иногда минуту-две, держит ее в губах, как бы смакуя, не трогаясь с места; затем или вдет в сторону и везет за собой поплавок, заглатывая на ходу, или, что бывает много чаще, нащупывает крючок и выплевывает приманку. Одни рыболовы утверждают, что лещей следует подсекать, как только стоячий поплавок ляжет плашмя на воду, другие – что надо выждать, когда поплавок из горизонтального положения перейдет снова в вертикальное и начнет погружаться в воду. Первое мнение вернее, но торопиться не следует и лучше выждать тот момент, как поплавок закачается; это означает, что лещ, смакуя насадку, начинает вбирать ее в рот, а не держит ее за кончик. Я замечал, однако, что при ловле на хлеб полезнее выждать несколько лишних мгновений, чем при ловле на кучу красненьких. Может быть, впрочем, это продолжительное смакование зависело от прибавления к хлебу пахучих веществ. Иногда, прежде чем поплавок ляжет, он начнет качаться, т. е. рыба толкает носом, пихает насадку, потом берет ее своими губами, вытягивающимися (у крупного) на целый вершок.

Несомненно, что при большом количестве прикормки лещ клюет очень слабо и вяло. Во-первых, потому, что сыт, а во-вторых, потому, что подбирает корм (и насадку) почти не двигаясь с места. Во всяком случае, как только поплавок начал колебаться и принимает лежачее положение, необходимо наложить руку на удочку и быть готовым к подсечке. В редких случаях поплавок вдруг совсем выскакивает или, вернее, выпрыгивает из воды. Это означает, что рыба быстро подняла высоко грузило. Большею частью так клюет крупный лещ, который иногда фазу утаскивает поплавок. На течении же лещ не всегда кладет поплавок, и нередко бывает, что последний (при уженьи нотингэмским способом) или задерживается на месте, или плывет в сторону. Но уженье лещей на течении, тем более на плывущую насадку – ловля случайная, еще более случайная и неверная, чем уженье на донную.

На не особенно сильном течении гораздо практичнее ловить на грубый поплавок с тяжелым сквозным, лучше всего плоским грузилом. Впрочем, этим способом можно весьма успешно удить и в стоячей воде, получая возможность забрасывать очень далеко и употреблять скользящие поплавки и очень длинные поводки. Само собою разумеется, что поклевка при таком грузиле, остающемся неподвижным, передается поплавку совершенно иначе, и он не ложится более, а окунается, почему из воды должен торчать лишь его кончик.

Настоящее уженье на донную употребляется как в реках, на течении, так и в стоячей воде. На течении ловить удобнее, потому что леска не провисает и поклевка заметнее; с лодки лучше, чем с берега. Днем на донную ловят редко; насадкою служит выползок, куча красненьких, реже хлеб. На донную лещ почти всегда берет тихо и неверно, и только продолжительная практика укажет время подсечки. Лещ почти никогда не звонит, а если и. зазвонит, то немедленно выплевывает насадку. В реке на слабом течении обыкновенно приходится подсекать, когда леска закачается, зачастит. Кроме того, в большинстве случаев, взяв насадку в рот, лещ вдет дальше, против течения, ослабляя леску и, следовательно, подсечку. На хлеб в реке лещ берет еще менее верно; большею частью он сначала легонько потянет, раза два качнув слегка удильник, затем везет в сторону или вперед. В прудах тоже на всякую насадку подсекать надо, как только леска закачается и ослабнет. До сих пор никто еще, кажется, не пробовал ловить на донную с тяжелым сквозным грузилом, но такое грузило делало бы забрасывание и подсечку в тихой или стоячей воде более правильными. На течении же, при ловле с просверленным грузилом, вероятно, подсекать еще скорее – как только почувствуется потяжка.

Так как у леща губы очень сухи, а насадку он не только не заглатывает, но редко забирает ее в рот, то подсечка должна быть достаточно сильна и резка. Лещ, очевидно, очень чувствителен к боли и при подсечке шалеет, так как даже крупные лещи зачастую покорно идут на поверхность. На первое мгновение крупный лещ после подсечки делает впечатление задева. Сравнительно с другими рыбами одинакового веса он оказывает наименьшее сопротивление и вдет очень ходко, становясь то одним, то другим боком. Очевидно, он с перепуга теряет способность управлять плавниками и никак не может сохранить равновесие. Несколько кругов, даже один – и лещ, как доска, всплывает наверх. Держа леску на слаби между двумя пальцами в расстоянии 1–1½ аршина от рыбы, ее осторожно подводят к лодке. Заправские лещатники никогда не станут подхватывать пойманного леща сачком, так как при этом трудно обойтись без возни и шума, который отгоняет других лещей с привады. Поэтому леща вытаскивают за глазные впадины и, прежде чем он успеет очнуться от обморочного состояния, проворно впихивают его в садок и опускают его поглубже в воду, предварительно завязав крышку покрепче; в противном случае лещ умудрится выскочить из заключения. Некоторые рыболовы предпочитают сейчас же прикалывать пойманного леща и класть в солому на лодке. В лодке живой лещ очень бьется и производит страшный грохот. «Первый признак дельного лещатника заключается, – говорит один из рыболовов, – в том, что он ухитряется не только поймать, снять с крючка, но и опустить добычу в рядом привязанный садок или, иногда прирезав ее в мозжечок, положить под себя, в солому так тихо, чтобы рядом находящийся другой охотник совершенно не услышал бы шороха и не мог бы себе составить идеи о поимке соседом даже крупного экземпляра – «калинника». Лещ, как известно каждому, весьма осторожен, а потому если, ожидая его хорошего клева, случайно придется подсечь язя, сазана или какую-либо другую большую или сильную рыбу, то лучше, чтобы не испортить охоты, пожертвовать случайной добычей и даже удочкой, бросив ее в воду на произвол судьбы».

Кроме описанных способов ловли лещей, есть еще два малоизвестных и малоупотребительных, но местами чрезвычайно добычливых. Это ловля на метлу и ловля нахлыстом на овес.

На некоторых реках (северо-западной, северной, частью средней России), имеющих иловатые берега, в берегах этих выводится громадное количество, б. ч. беловатых, перепончатокрылых насекомых, называемых метлицей, мотуликой (так как, появляясь в большом количестве, она напоминает снежную метель) или же поденками, потому что они живут в виде совершенного насекомого один-два дня.

Рис. 40. Поденка (метла) и ее превращения

В этот кратковременный период своего существования поденка кладет яйца, из которых выходят личинки – маленькие беленькие червячки, зарывающиеся в глинистый ил или песок и живущие в своих норках до следующего лета; тогда червячки превращаются в куколку, которая вскоре выползает из норки и поднимается на поверхность или влезает на траву, на бревна плотов и на берег; здесь оболочка ее лопается, и из куколки выходит крылатое насекомое.

Вылет метлы (на Немане летицы или отицы) совершается ночью в летние месяцы (в конце июня и в июле, реже в августе и еще реже в мае), смотря по тому, к какому виду она принадлежит, по широте местности, и, наконец, по реке. По-видимому, на каждой реке, представляющей удобства для жизни этого насекомого, живет в большом количестве только один вид поденки, валовой вылет которой совершается почти всегда в одно и то же время года (разница бывает не более недели) и продолжается несколько дней. Местами, впрочем, метлица (вероятно, разные виды ее) продолжает падать гораздо долее, несколько недель, но в небольшом количестве. Обыкновенно сначала появляются самцы (более темные и с длинным двойным-тройным хвостиком). Затем, через день-два, вылетают самки, более крупные, белесые (вообще более светлые) и толстобрюхие. Большею частью (но не всегда) прежде всего метла начинает падать в устье, и чем далее вверх, тем она вылетает позднее. Поэтому во время падения метлы рыба стаями поднимается вверх по течению и нередко доходит до верховьев реки. Всего больше падают метлы перед восходом; появляется же метла за час до заката, а к 6 часам утра летающей уже не видно. Большая часть метлицы падает в воду и делается добычей рыб, для которых она составляет самую лакомую пищу, так что они нередко объедаются ею и умирают. Рыба, пойманная во время главной валки метлицы, очень скоро снет, покрывается красными пятнами, и мясо ее всегда гораздо рыхлее и безвкуснее обыкновенного. Это не мешает, разумеется, рыболовам ловить ее в огромном количестве как в сети, так и на удочку. Ни на какую другую насадку рыба в это время почти не берет, даже на рака (тем более что тогда, обыкновенно в июле, линючие раки встречаются реже), потому что ночью держится близко от поверхности, а на день, наевшись до отвала, уходит вглубь и лежит там, почти не двигаясь, до заката.

Как только появится метлица в большом количестве, рыбаки делают запасы ее для привады и насадки. Наловить ее можно очень много, махая сачком (или из кисеи), даже мокрым решетом. Другие добывают метлу, плывя ночью в лодке и махая пучком зажженной лучины; обожженные насекомые падают в лодку на разостланное холстинное покрывало. Еще лучше и удобнее делать для этой цели так называемые заплывы. В берег или в вершину язка (см. далее) укрепляют длинное бревно; к противоположному концу бревна привязывается веревка, бревно заводится несколько наискось против течения и удерживается в таком положении веревкой. К этому заплыву течением прибивает массу метлы, которая частью служит прикормкой непосредственно, частью собирается сачками – для ловли и привады, опускаемой на дно в нескольких мешках из рединки и меняемой ежедневно. Для насадки лучше употреблять метлу, только что пойманную сачком, так как она очень нежна и скоро портится. Впрочем, ее можно сохранять на льду в течение 2–3 дней, укладывая в мелкие корзины или, еще лучше, в луночки, делаемые во ладу. Многие делают большие запасы метлицы, высушивая ее в печи или на воздухе. Такая сушеная метла годится только для привады.

Удят на метлу преимущественно с берега или плотов, на местах с чистым хрящеватым дном, которое заблаговременно очищают от коряг и задевов. В высокое стояние воды замечено, что рыба берет лучше на песках и более мелких местах, поблизости от омутов и крутояров; в низкую воду, напротив, она берет б. ч. на самых глубоких местах. Так как на быстром течении ловить неудобно, то в таких местах весьма полезно устраивать язки или заязки (рис. 41). На Шексне язки делаются из 8 пар кольев, которые идут от берега вглубь, не совсем перпендикулярно к руслу, а несколько наискось против течения; каждая пара отстоит от следующей на аршин; последние три пары для большей крепости поддерживаются подпорками. Между кольями грузят до поверхности воды фашинник, ракитник, связанный снопами, так что образуется заводь, где рыба охотно задерживается, тем более что к язку прибивает много метлы и других насекомых.

Рис. 41. Язок и уженье на метлу

Очевидно, что это сооружение может принести большую пользу рыболову только в реках с быстрым течением. В таких искусственных заводях обыкновенно ловят с поплавком, пуская насадку немного повыше дна, непременно с донной прикормкой из той же метлы. В местах с медленным течением в заязках нет особенной надобности, но здесь удобнее ловить без поплавка и грузила, так, чтобы насадка плавала поверху. Вообще во время падения метлы, когда вся рыба вечером, ночью и ранним утром держится у поверхности воды, уженье в наплавную, ловля на нетонущую насадку – нахлыстом должна быть добычливее уженья с грузилом. Надо полагать, что самоогружающиеся поплавки (см. «Голавль») окажутся здесь весьма полезными. Донные удочки при ловле на метлу почти вовсе не употребляются.

Вся снасть для уженья на метлу на Шексне, особенно в наплавную, делается гораздо тоньше, чем для уженья на рака. Удилище выбирается длинное и гибкое (березовое), леска не толще 6 волос, с тонким поводком и маленьким крючком, не крупнее 10-го номера. Поплавок тоже должен быть легок и чувствителен. Для ловли в наплавную, чтобы удобнее было закидывать леску, необходимо делать так называемый прививок. Насаживать метлу довольно трудно, так как она плохо держится на крючке. Лучше всего выбирать для насадки самцов, которые хотя и мельче самок, но тверже телом и прочнее. Обыкновенно насаживают по 2 штуки с хвостика, но можно также употреблять для насадки (особенно на крючки средних размеров при ловле с поплавком) небольшую щепотку метлы, обматывая и прикрепляя ее к крючку белым конским волосом или ниткой.

Нечего и говорить, что ловля на метлу в наплавную гораздо труднее ловли с поплавком. Всего более ловят на метлу лещей и язей. Местами вместо метлицы насаживают личинки ее, которые держатся крепче. Добыть их можно сколько угодно сачком из марли.

В конце июля или в начале августа, как только начнет наливаться овес, в некоторых местностях средней России употребляется особый способ уженья без поплавка – нахлыстом на молодой овес, до которого очень падка большая часть рыб, особенно же лещи, язи и голавли. Эта едва ли не самая трудная ловля может производиться только на небольших реках (скорее речках), имеющих голые берега, и не иначе как вдвоем, с помощником.

Удилище здесь должно быть легкое, тонкое, гибкое, но вместе с тем чрезвычайно упругое, так, чтобы могло сгибаться в кольцо и потом быстро выпрямляться. (Об уженьи нахлыстом и нахлыстовых удилищах см. «Форель», т. I, и «Язь»). Наилучшая длина его 6–6½ аршин. Складные удилища здесь не употребляются, а из цельных всего пригоднее березовые. Леска должна быть здесь очень длинная – от 6 до 10 сажен, смотря по ширине реки, в 3–9 волос, непременно волосяная и лучше плетеная, чем витая. Крючок – самых мелких номеров (№ 10–12), поводок – отборный конский волос или самая тонкая жилка (буйволов волос).

Для того чтобы иметь возможность забросить такую длинную и легкую леску, гибкости удилища бывает недостаточно, а потому конец лесы, который привязывается к удилищу, должен быть гораздо толще всей остальной части. Это достигается тем, что верхний конец лесы обвивают или оплетают несколькими такими же лесками. Этот так называемый прививок бывает толщиной вверху до 40–50 волос, а длиной от одного до 2 и более аршин, причем книзу постепенно утончается в виде круга. К удилищу он привязывается не как обыкновенная леска, а крепкими нитками, так что составляет как бы продолжение верхушки удильника. Вообще при ловле нахлыстом (на кузнечика, метлу, майского жука), когда употребляется леска гораздо длиннее удилища, прививок значительно облегчает закидывание и для малоопытных рыболовов даже необходим.

Самая ловля производится следующим образом. Прежде всего заблаговременно насмурыгивают в мешок овса, примерно восьмушку, и самые крупные зерна отбирают. Затем, часов в 7 пополудни, когда свалит жар, рыболов с удочкой и отборными овсинами отправляется на реку с товарищем-помощником, несущим мешок с овсом. Один из них переходит на другую сторону реки, причем рыболов должен стоять на низменном берегу, в расстоянии 100–200 или более шагов от помощника. Последний бросает горстями овес, стараясь забрасывать его на быстрину (иначе овес прибьет к берегу) через каждые 5 минут; овес этот доплывает до омута, против которого стоит рыболов; в скором времени находящаяся здесь крупная рыба, увидав плывущую приманку, начинает подниматься на поверхность и хватает овес, который обыкновенно тут несколько задерживается. Как только рыба начала болтать, т. е. хватать зерна, рыболов ловким движением закидывает леску так, чтобы отборная овсина, насаженная на крючок, тихо, без шума, легла в середину или в передних рядах плывущего овса, и тихо вдет вниз по течению, до края омута. Необходимо, чтобы крючок весь был спрятан в овсине и вместе с тем чтобы жало его выходило совершенно свободно. Охотник зорко следит за своей овсиной и, лишь только схватит ее рыба, подсекает. Подсекать надо не сильно, чтобы не оборвать губы или поводка. Прежде чем тащить крупную добычу, разумеется, необходимо ее утомить; только когда она всплывет наверх, можно подтаскивать к себе леску и подсачить рыбу. Перезакидывая удочку, следует вытаскивать леску как можно осторожнее, чтобы не испугать рыбы, и забрасывать ее снова у верхнего края омута. Перед закатом, когда охотник уже не может видеть своей овсины, ловля кончается.

Охота эта бывает иногда очень добычлива и по качеству и количеству рыбы, но она требует острого зрения и большой ловкости для закидывания длинной лески. Когда овес созреет, рыба уже неохотно берет на него, и уженье на овес кончается.

Мясо леща имеет более или менее желтоватый цвет и довольно вкусно, хотя и очень костляво. У очень крупных лещей оно, впрочем, уже несколько приторно, грубо и жестко. В продажу идет частью свежая, частью мороженая и вяленая рыба и в средних губерниях и в Малороссии имеет отличный сбыт, так как очень уважается простым народом. Свежие лещи ценятся довольно дорого – до 30 и более коп. за фунт, немного дешевле судаков. В жаркое время лещ скоро засыпает, но в холодной воде или в снегу, особенно если ему, как это делают в Германии, положить в рот кусочек хлеба, смоченного водкой, он легко проживает несколько часов и может быть перевезен на довольно значительное расстояние. Этим иногда пользуются для пересадки его в пруды и озера, но для последней цели гораздо проще и целесообразнее другое средство, употребляемое при пересадке и весьма многих других карповых рыб: достаточно набрать травы, в которой лещи выметали икру, и перевезти ее в бочке с небольшим количеством воды, для того чтобы лет через пять лещи развелись в изобилии. Заметим также, что в последнее время вошла в употребление икра этой рыба и под названием красной икры теперь служит уже предметом довольно значительной торговли. Главным образом она идет в юго-западные губернии и Дунайские княжества, но ее можно иметь и в столицах, где она потребляется в большом количестве простонародьем, в закусочных, но только во время постов. Красная икра очень дешева (кажется, коп. 5 фунт), и я рекомендую ее вниманию рыболовов-охотников в качестве превосходной прикормки, самостоятельной или в смешении с другими съедобными веществами.