Текст книги "Сказка серебряного века"
Автор книги: Леонид Андреев
Соавторы: Федор Сологуб,Зинаида Гиппиус,Николай Рерих,Александр Амфитеатров,Алексей Ремезов,Михаил Кузьмин
Жанры:
Ужасы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 40 страниц)
Кошки и мышки – игра известная. Выбирается Кошка и Мышка. Остальные берутся за руки и делают круг. В круг (на кон) пускается Кошка, а за кругом (за коном) бегает Мышка. У Кошки и у Мышки имеются условленные свои ворота, через которые можно им входить и выходить: одни пары играющих подымают руки только для Кошки, другие только для Мышки. Вся игра в том, чтобы Кошка поймала Мышку.
[Закрыть]
Путались мышки в поле. Тащили кулек с костяными зубами[76]76
Тащили кулек с костяными зубами. – Есть такое поверье, когда у детей выпадает зуб, следует его бросить под печку мышкам, говоря: «На тебе, мышка, зуб костяной, а дай мне железный».
[Закрыть]. Немало их за зиму попало от ребят в норку. А теперь приходила пора за зуб костяной отдавать зуб железный, а много ли надо зубов, мышки не знали.
Путь им лежал полем в молоденький березняк. Там под Заячьими ушками[77]77
Заячьи ушки – название ландышей.
[Закрыть] – ландышами, у Громовой стрелки[78]78
Громовая стрелка – чертов палец, сплав, который образуется от удара молнии в песчаную почву. Эта Громовая стрелка ведет мену с мышками: за зуб костяной дает зуб железный. А уж мышки потом детям раздают. Вот почему мышки к Громовой стрелке и пробираются с кульком.
[Закрыть] могли они хорошо примоститься и сладить нелегкое дело. Ни Громовая стрелка, ни белые Заячьи ушки не выдадут мышек.
Прошел вечор дождик с громом да с молнией, и жарынь, что твое лето.
Подвигались мышки не споро.
Одна мышка во главе шла, казала дорогу хвостиком – свистуха[79]79
Свистуха – непоседа.
[Закрыть] отчаянная, дурила она всем мышкам голову.
– Никого я не боюсь, – егозила егоза, подшаркивала розовой лапочкой, – самому Коту на лапу наступлю, ищи-свищи, вывернусь!
Пыхтели мышки, диву давались да отговор сказывали: накличет еще беды какой, ног не соберешь.
А уж Кот-Котонай[80]80
Кот-Котонай – Котофей. В песне:
Уж ты Кот-Котонай,
Уж ты серенький коток Кудреватенький.
[Закрыть] и идет с своей Котофеевной, пыжит седые усищи, поет песенку.
Мышка на него:
– Кто ты такой?
– Да я Кот-Котонай! – удивился Кот.
– А я тебя не боюсь.
– Чего меня бояться, – завел Котонай сладко зеленые глазки, – я ничего худого не сделаю.
– А тебе меня не поймать!
– Ну, это еще посмотрим.
– И не смотревши…
Но уж Кот наершился, прицелил глаз, хотел на мышку броситься.
А мышка встала на пяточки, поджала хвостик промеж лапок, пошевеливает хвостиком.
– Нет уж, – говорит, – так этого не полагается, ты сядь вот тут на камушек и сиди смирно, а нам давай твою Котофеевну, и пускай она меня ловит.
Потянулся Кот-Котонай, мигнул Котофеевне. Пошла Котофеевна к мышкам, сам уселся на камушек, задрал заднюю лапу вверх пальцем, запрятал мордочку в брюшко, стал искаться.
Блоховат был Кот, строковат[81]81
Строковат – строка, насекомое из породы слепней, липнет к котам и кусает больно.
[Закрыть] Котонай, пел песенку.
– Мы с тобой, кошка, станем в середку, а они пускай за лапки держатся и пускай вокруг нас вертятся, я куда хочу, туда могу выскочить, а тебе будет двое ворот, вот эти да эти, ну, раз, два, три – лови!
Пискнула мышка да с кона от кошки жиг! – закружилась.
Кошка за мышкой, мышка от кошки, кошка налево, мышка направо, кошка лапкой хвать мышку, а мышка:
– Брысь, кошка! – да за ворота: – Что, кошка, съела?
Крутится, вертится, мечется кошка.
Крутятся, кружатся, вертятся мышки, держатся крепко за лапки, да дальше по полю, да дальше по травке, да дальше по кочкам.
Заманивает мышка-плутовка кошку под Заячьи ушки.
– Где ты, Кот, где, Котонай! – Котофеевна кличет.
Потеряли совсем Кота-седоуса из виду.
Блоховат был Кот, строковат Котонай, пел песенку.
Кошка из кона в ворота:
– Берегись, мышка, поймаю!
Мышка бегом, сиганула – живо-два – да в кон.
Кошка за мышкой, мышка от кошки, крутятся, кружатся мышки, хитрая мышка, плутиха, вот поддается, уж прыгнула кошка…
Стой! – березняк, Заячьи ушки, Громовая стрелка…
Туда-сюда, глянь, а мышек и нет, – канули мышки.
Изогнула сердито Котофеевна хвостик, надула брезгливо красненький ротик, язычок навострила: «Тут они где-то, а где, не поймешь».
– Чтоб вас нелегкая! – И пошла Котофеевна.
Шла искать Котоная, курлыкала.
Вянули ветры, пыхало зноем.
А мышки оскалили зубки, взялись за зубы.
Полкулька растеряли по дороге, – эка досада! – спросит с них Громовая стрелка, не даст им железные зубы.
Заячьи ушки – белая стенка загораживали мышек.
И тихо качались березки, осыпали на мышек золотые сережки, висли прохладой.
Гуси-лебеди – игра. Выбирается Мать-гусыня и Волк. Остальные играющие, изображая стадо, бегут на выгон в поле. Потом, когда на зов Матери гуси собираются домой уходить, все они перенимаются Волком. Мать идет выручать гусей и, найдя своих, нападает на Волка. Топят баню и моют Волка. Развязка самая шумная.
[Закрыть]
Еще до рассвета, когда черти бились на кулачки[83]83
Черти бились на кулачки – предрассветный сумрак – лисья темнота (полночь).
[Закрыть], и собиралась заря в восход взойти, и вскидывал ветер шелковой плеткой, вышел из леса волк в поле погулять.
Канули черти в овраг, занялась заря, выкатилось в зорьке солнце.
А под солнцем рай-дерево[84]84
Рай-дерево – название сирени.
[Закрыть] распустило свой сиреневый медовый цвет.
Гуси проснулись. Попросились гуси у матери в поле полетать. Не перечила мать, отпустила гусей в поле, сама осталась на озере, села яйцо нести. Несла яйцо, не заметила, как уж день подошел к вечеру.
Забеспокоилась мать, зовет детей:
– Гуси-лебеди, домой!
Кричат гуси:
– Волк под горой.
– Что он делает?
– Утку щиплет.
– Какую?
– Серую да белую.
– Летите, не бойтесь…
Побежали гуси с поля. А волк тут как тут. Перенял все стадо, потащил гусей под горку. Ему, серому, только того и надо.
– Готовьтесь, – объявил волк гусям, – я сейчас вас есть буду.
Взмолились гуси:
– Не губи нас, серый волк, мы тебе по лапочке отдадим по гусиной.
– Ничего не могу поделать, я – волк серый.
Пощипали гуси травки, сели в кучку, а уж солнышко заходит, домой хочется.
Волк в те поры точил себе зубы: иступил, лакомясь утками.
А мать, как почуяла, что неладное случилось с детьми, снялась с озера да в поле. Полетала по полю, покликала, видит – перышки валяются, да следом прямо и пришла к горке.
Стала она думать, как ей своих найти, – у волка были там и другие гуси, – думала, думала и придумала: пошла ходить по гусям да тихонько за ушко дергать. Который гусь пикнет, стало быть, ее, матернин, а который закукарекает, не ее, – волков.
Так всех своих и нашла.
Уж и обрадовались гуси, содом подняли.
Бросил волк зубы точить, побежал посмотреть, в чем дело.
Тут-то они на него, на серого, и напали. Схватили волка за бока, поволокли на горку, разложили под рай-деревом да такую баню задали, не приведи Бог.
– Вы мне хвост-то не оторвите! – унимал гусей волк, отбрыкивался.
Пощипали-таки его изрядно, уморились да опять на озеро: пора и спать ложиться.
Поднялся волк несолоно хлебавши, пошел в лес.
Возныла темная туча, покрыла небо.
А во тьме белые томновали[85]85
Томновать – томность, томный, – тосковать.
[Закрыть] по лугу девки-пустоволоски[86]86
Девки-пустоволоски – простоволоски, с непокрытой головой.
[Закрыть] да бабы-самокрутки[87]87
Бабы-самокрутки – окрутившиеся своей волей, ведьмы.
[Закрыть], поливали одолень-траву[88]88
Одоленъ-трава – одолей трава – приворотная, одолевающая.
[Закрыть].
Вылезли на берег водяники[89]89
Водяники – водяницы, русалки, утопленницы.
[Закрыть], поснимали с себя тину, сели на колоды и поплыли.
Шел серый волк, спотыкался о межу, думал-гадал об Иване-царевиче.
На озере гуси во сне гоготали.
Кукушка. – Можно заметить, что обрядовые действия, вырождаясь у взрослых, переходят к детям в виде игры. Так древние обряды Ивановского кумовства (на Ивана Купала) с завиванием венков, с сплетением травы, волос, с поцелуями и песнями перешли в игру «Крещение кукушки». Крестят кукушку на Николин день или на Вознесенье, на Семик и Троицу. Гурьбой отправляются дети в лес или рощу. Дорогой, отыскав траву-кукушку, наряжают ее девочкой, а другую траву-кокуна мальчиком, обе травки кладут под березу, на сук вешают крестельник и, став друг против друга под крестом, кумятся: протягивают одна другой руку и, поцеловавшись, переменяют место, так трижды. Потом раскладывают костер и готовят яичницу. Иногда на кумовстве завивают венки, через венки целуются, потом пускают венки на реку.
[Закрыть]
Давным-давно прилетел кулик из-за моря[91]91
Прилетел кулик из-за моря – кулик прилетает 9 марта, на святые Сороки, на сорок мучеников. В этот день пекут жаворонков.
[Закрыть], принес золотые ключи, замкнул холодную зиму, отомкнул землю, выпустил из неволья воду, траву, теплое время.
Размыла речка пески, подмыла берега, подплыла к орешенью и ушла назад в берега.
Расцвела яблонька в белый цвет, поблекли цветы, опадал цвет. Из зари в зарю перекатилось солнышко, повеяли нежные ветры, пробудили поле.
Сторожил кулик поле – ранняя птичка, подчищал носок.
По полю гурьбой шли девочки, рвали запашные васильки, закликали кукушку.
Кукушечье-горюшечье[92]92
Кукушечье-горюшечъе – кукушка – символ тоскующей женщины.
[Закрыть] на виловатой сосне[93]93
Виловатая сосна – развилистая.
[Закрыть] соскучилась, не сиделось в бору, поднялась в луга.
По дубраве дорожка лежит.
Девочки свернули на дорожку. Под широким лопухом несли кукушку, плели веночки.
За дубравой на красе[94]94
На красе – на басе, так что все только и любуются.
[Закрыть] стоит гора-круча[95]95
Гора-круча – обрывистая гора.
[Закрыть]. На той горе на круче супротив солнца стоит березка.
Обливалась росой кудрявая березка.
Посадили девочки кукушку на березку. Заломили белую, заплели веночком. Схватились рука об руку и пошли вкруг кукушки.
– Кукушечка боровая, чего в бору не сидела?
– Воли нету, воды нету.
– Где же воля?
– Пошла воля по лугам.
– Где вода?
– Пошла вода по болотам.
– Лети, кукушечка, лети боровая, в лугах птички поют, соловей свищет.
Сели девочки на примятую траву, поели лепешек, целовались, покумились друг с дружкой и в венках тронулись к речке.
Там разделись и с берега вошли в воду. По воде пустили венки.
Плыли венки, куковала кукушка.
– Кукушка, кукушка, сколько годов мне осталось жить?[96]96
Кукушка, кукушка, сколько годов мне осталось жить? – Кукушка почитается имеющей влияние на судьбу человека, по ее голосу можно узнать, сколько лет осталось жить.
[Закрыть]
Ушли, обнявшись, девочки от речки, закатилось солнышко.
Вышла из бора старая старуха Ворогуша[97]97
Ворогуша – веснуха, одна из сестер-лихорадок, она садится в виде белого ночного мотылька на губы сонного и приносит ему болезнь. Ворогуша – ворогуха – ворожея. В Орловской губернии больного купают в отваре липового цвета. Снятую с него рубаху больной должен ранним утром отнести к речке, бросить ее в воду и промолвить: «Матушка-ворогуша! на тебе рубашку с раба Божьего, а ты от меня откачнись прочь!» Затем больной возвращается домой молча и не оглядываясь.
[Закрыть], пошла с костылем по полю.
Преклонялось поле, доцветал хлеб.
Перехожая звездочка перешла к горе-круче, заблистала синим васильком.
Плыли венки, куковала кукушка.
– Кукушка, кукушка, сколько годов мне осталось жить?
Красная жар-жаром заря не гасла.
В высокой траве в петушках[98]98
В петушках – петушки – цветы травы, поднимающиеся из листа, будто петушиная шейка. Если взять траву и, зажав ее в ладонях, приложить губы к большим пальцам и дуть, то можно прокукурекать не хуже молодого петуха.
[Закрыть] ночь до первых петухов стрекотал кузнец-чирюкан[99]99
Чирюкан – сверчок, кузнечик.
[Закрыть].
У лисы бал – деревянная игрушка. Десять фигурок укреплены на скрещении сдвигающихся и раздвигающихся дощечек-дранок. Когда дощечки раздвинуты, получается ряд фигурок: 1-2-1-2-1-2-1, а когда сдвинуты: 3-3-3-1. Читать надо строго, любовно и важно. Там, где звери собираются и переходят ров и вал, надо напустить страха: «сам с усам, сам с рогам». Рисунок художника М. В. Добужинского «У лисы бал» воспроизведен в «Золотом руне». Музыка к тексту – В. А. Сени-лова.
[Закрыть]
У лисы бал.
– Я пес.
– Я бас.
– Я баран.
Это ноты.
Барабан.
Трам-там-там,
Трам-там-там.
По высоким горам,
по зеленым долам
чинно шествуем на бал.
Разбреда-емся,
собира-емся,
переходим ров и вал.
Осел, козел,
Олень да лев,
медведюшка —
звери страшные,
звери важные,
сам с усам,
сам с рогам.
Трам-там-там,
Трам-там-там.
У лисы бал.
– Я пес.
– Я бас.
– Я баран.
Это ноты.
Барабан.
Трам-там-там,
Трам-там-там.
Там, там.
Там.
Лето красное[101]101Лето – красное. – Содержание «Лета» представляет мифологическую обработку детской игры («Калечина-Малечина»), обряда опахивания («Черный петух»), купальской ночи («Купальские огни»), грозной воробьиной ночи («Воробьиная ночь»), обряда завивания бороды Велесу, Илии, Козлу («Борода»), легенды о Костроме. Сюда же входит рассказ «Богомолье» о Петьке.
[Закрыть]
Калечина-Малечина – игра. Играют так: берут палочку, ставят торчком на указательный палец и, стараясь удержать ее, приговаривают: «Калечина-Малечина, сколько часов до вечера?» И сам же держащий палочку отвечает: «Один, два, три, четыре…» На каком часе палочка с пальца свалится, столько часов, выходит, и остается до вечера.
Калечина-Малечина – тоненькая, как палочка, об одном глазе, об одной руке и об одной ноге. Калечина-Малечина – лесная. Братья ее – семь ветров, а восьмой – витной вихрь – ее друг сердечный, который и бьет ее, и треплет, и неверен, постылый. Целую ночь гуляет Калечина в лесу, а на день где-нибудь в плетне сидит и ждет вечера, чтобы снова трепаться. И всякому, кто только ни спросит ее о вечере, непременно скажет: так ждет она с нетерпением вечера. Музыка к тексту написана В. А. Сениловым.
«Ку-ри-ца со дво-ра…» – эту фразу надо читать медленно и важно, с приподнятой головой, изображая медлительностью курицын выход и, сделав небольшую паузу, скороговоркой продолжать: «Калечина в ворота».
Точно так же и последние две фразы: «Ку-ри-ца в во-ро-та – Калечина со двора».
[Закрыть]
Сергею Городецкому
Курица со двора —
Калечина в ворота[103]103
Курица со двора, Калечина в ворота – с рассветом важно выступает курица из ворот на улицу, открывая день. Калечина, прогулявшая ночь, измызганная сигает в ворота.
[Закрыть].
Заберется Малечина в гибкий плетень,
тоненько комариком песню заведет,
ждет:
«Не покличет ли кто Калечину погадать о вечере?»
У Калечины одна деревянная нога,
у Малечины одна деревянная рука,
у Калечины-Малечины один глаз —
маленький, да удаленький.
Калечина-Малечина,
сколько часов до вечера?
Скок Калечина-Малечина с плетня,
подберется вся – прыг-прыг-прыг…
1, 2, 3, 4, 5, 6, 7!
Да юрк в плетень. Пригорюнится,
тоненько комариком песенку ведет,
ждет:
«Не покличет ли кто Калечину погадать о вечере?»
У Калечины семь братов —
у Малечины семь ветров,
а восьмой неродной – вихорь витной[104]104
Вихорь витной – свивающий, скручивающий.
[Закрыть] —
маленький да постыленький.
Калечина-Малечина,
сколько часов до вечера?
Вечером врывается, крутит вихрь в лесу,
вечером Калечине весело в виру[105]105
Вир – водоворот, крутень.
[Закрыть].
Ночка по небу, лучинки зажжет,
темная темную нитку прядет[106]106
Темную нитку прядет – ночь, ткущая темную ткань – древний образ ночи, встречающийся в Гимнах Вед.
[Закрыть]…
Курица в ворота —
Калечина со двора.
Черный петух – сожжение черного петуха относится к обряду опахивания – очищения села от болезни и нечисти. Подробное и сравнительное исследование этого обряда в книге проф. Е. В. Аничкова «Весенняя обрядовая песня на западе и у славян». Ч. I и II. СПб., 1903–1905.
Черный петух – поглощает все болезни и нечисть, – символ всех зол и напастей и самой Смерти в противоположность не черному, будимиру, который является символом воскресения, солнца.
[Закрыть]
От недели до недели[108]108
От недели до недели – с воскресенья до воскресенья, с седмицы до седмицы.
[Закрыть] подоспело лето.
Последняя отлетная птичка прилетела до витого гнездышка. Зацвели белые и алые маки. Голубые цветочки шелкового льна морем разлились по полю. Белая греча запорошила пряным снегом без конца все пути. Встали по тыну, как козыри, золотые подсолнухи. Сухим золотом-стрелками затеплилась липа, а серебряные овсы и алатырное[109]109
Алатырное — бледно-янтарное; алатырь – легендарный крае-седмиды угольный камень.
[Закрыть] жито раскинулись и вдаль и вширь: неоглядные, обошли они леса да овраги, заняли округ небесную синь и потонули в жужжанье и сыти дожатвенной жажды.
С цветка на цветок, с травки на травку день до вечера перелетает пчелка, несет праздники[110]110
Пчелка несет праздники – воск для церкви и мед для пиров.
[Закрыть].
И не упасть первой росе, а уж щелкает, звонко хлопает в воздухе кнут, звякают коровьи колокольчики – гонят стада.
А за стадом высоко, как дым, подымается пыль вдоль по улице.
И они чахлые и заморенные – Коровья смерть[111]111
Коровья смерть – чума на скот.
[Закрыть] да Веснянка-Подосенница[112]112
Веснянка-Подосенница – весенняя и осенняя лихорадка.
[Закрыть] с сорока сестрами пробегают по селу, старухой в белом саване, кличут на голос.
Много они натворили бед – съешь их волк! – то под тыном прикинется – Подтынница, то на дворе пристягнет – Навозница, то соскочит с веретена да заскочит в пряху – Веретенница, то выскочит с болотной кочки – Болотница[113]113
Подтынница, Навозница, Веретенница, Болотница и др. – названия сорока сестер-лихорадок.
[Закрыть]: им бы портить скотину, вынимать румянец из белого лица, вкладывать стрелы в спину, крючить на руках пальцы, трясьмя трясти тело.
И не гулянье от них ребятишкам: не век же голопузым носить на себе змеиного выползка[114]114
Носить змеиного выползка – помогает от лихорадки; носить надо месяц, не снимая ни на ночь, ни в бане; выползок – змееныш, выползший из норы.
[Закрыть].
Но и нечисть знает черед.
Собирается нечисть зноем в полдень к ведьмаку Пахому, – Пахома изба на краю села: там ей попить, там ей поесть.
В курнике петух взлетает на насест, схватившись с места, как шальной, кричит по селу. Кричит петух целые ночи, несет змеиные спорыши[115]115
Спорыши петушиные яйца, если петух возьмется яйца нести.
[Закрыть], напевает, проклятый, на голову от недели до четверга. Сам Пахом-ведьмак об эту пору в печурке возится, стряпает из ребячьего сала свечу[116]116
Стряпает из ребячьего сала свечу – этой свечой можно усыпить, когда такая свеча зажжена, бери все что угодно, никто не проснется; сало надо обязательно из живого человека.
[Закрыть], – той свечой наведет колдун мертвый сон на человека и на всякую Божию тварь. Джурка, Пахомова дочка, не смыкая глаз, летает перепелкой, собирает золотой гриб[117]117
Золотой гриб – помогает от всех болезней.
[Закрыть].
Так от недели до четверга.
В четверг в полночь на пятницу подымается на ноги все село.
С шумом врываются в Пахомов курник[118]118
Курник – курятник.
[Закрыть], чадят зажженными метлами, ловят черного петуха.
Изловили черного петуха и с петухом идут на другой край села.
Алена верхом на рябиновой палке с мутовкой[119]119
Мутовка – палочка с рожками на конце для пахтанья, взболтки и чтобы мешать.
[Закрыть] на плече, нагая, впереди с горящим угольком, за Аленой двенадцать девок с распущенными волосами в белых рубахах, с серпами и кочергами в руках и другие двенадцать с распущенными волосами, в черных юбках держат черного петуха.
А за ними ватагой и стар и мал.
Шумя и качаясь[120]120
Шумя и качаясь – очистительная сила огня.
[Закрыть], вышли девки за село, запалили угольком[121]121
С горящим угольком – очистительная сила дыма. Такое же значение имеют качели.
[Закрыть] сложенный в кучу назем[122]122
Назем – навоз.
[Закрыть], трижды обнесли петуха вокруг кучи. Тут выхватила Алена от девок петуха и, высоко держа над головой черноперого, пустилась с петухом по селу, забегая к каждой избе, мимо всех клетей с края на край.
С пронзительным криком, с гиканьем погнались за ней и белые и черные девки.
– А, ай, ату, сгинь, пропади, черная немочь!
Рвется черный петух, наливаются кровью глаза, колотится черное сердце.
Обежав все село, бросила Алена петуха в тлеющий назем.
Кинули за ним девки хвороста, сухих листьев, – и вспыхнул костер, с треском взвились листья и неслись, жужжа, как красные жучки, – неслись красные перья, завивались в косицы, и красная голова пела зимовые песни.
– Сгинь, сгинь, пропади, черная немочь! – скачут вкруг костра хороводом и черные и белые девки, притопывают, приговаривают, звенят в косы, бьют в чугуны, пока не ухнет красная голова, не зашипит уж больше ни одно красное перышко.
Сонной сохой по селу протянулась дорога, белая от высокого месяца. На месяце все по-прежнему подымал на вилы Каин Авеля[123]123
На месяце подымал на вилы Каин Авеля – народное объяснение лунных пятен.
[Закрыть].
Шатаясь, шел по вымершему селу ведьмак Пахом, хватался за верею, дыхал гарным петушьим духом[124]124
Дыхал горным петушиным духом – горелым, пережженным, выжженным огнем, гарью.
[Закрыть].
У Аленина двора со двора в ночевку бежит кот; ударил его Пахом посередь живота, сел на него, подкатил, как месяц, к окну, глазом надел на Алену хомут[125]125
Надел на Алену хомут – испортил, наслав грудную болезнь: одышку, удушье.
[Закрыть], шептал в ее след:
– Чтоб у нее, у миленькой, и спинушка и брюшенько красным опухом окинулись и с зудом.
Притрепался ведьмак, поманул зарю, иссяк, как дым: волю снимать, неволю накладывать.
Не дождалась Джурка отца, поужинала. Поужинав, обернулась в галочку, полетела за речку росицу пить.
Занялась заря.
Петька, мальчонка дотошный, шаландать[126]126
Шаландать шататься, шалить; шаланда – парусное судно.
[Закрыть] куда гораздый, увязался за бабушкой на богомолье.
То-то дорога была. Для Петьки вольготно[127]127
Вольготно – хорошо, легко, удобно, свободно.
[Закрыть]: где скоком, где взапуски, а бабушка старая, ноги больные, едва дух переводит.
И страху же натерпелась бабушка с Петькой и опаски, – пострел, того и гляди, шею свернет либо куда в нехорошее место ткнется, мало ли! Ну, и смеху было: в жизнь не смеялась так старая, тряхонула на старости лет старыми костями. Умора[128]128
Умора умора да и только, т. е. такое состояние, при котором умираешь со смеха.
[Закрыть] давай разные разности выкидывать: то медведя, то козла начнет представлять, то кукует по-кукушечьи, то лягушкой заквакает. И озорничал немало: напугал бабушку до смерти.
– Нет, – говорит, – сухарей больше, я все съел, а червяков, хочешь, я тебе собрал, вот!
«Вот тебе и богомолье, – полпути еще не пройдено, Господи!»
А Петька поморочил, поморочил бабушку да вдруг и подносит ей полную горсть не червяков, а земляники, да такой земляники, все пальчики оближешь. И сухари все целы-целехоньки.
Скоро песня другая пошла. Уморились странники. Бабушка все молитву творила, а Петька «Господи помилуй» пел.
Так и добрались шажком да тишком да самого монастыря. И прямо к заутрене попали. Выстояли они заутреню, выстояли обедню, пошли к мощам да к иконам прикладываться.
Петьке все хотелось мощи посмотреть, что там внутри находится, приставал к бабушке, а бабушка говорит:
– Нельзя, грех!
Закапризничал Петька. Бабушка уж и так и сяк, крестик ему на красненькой ленточке купила, ну помаленьку и успокоился. А как успокоился, опять за свое принялся. Потащил бабушку на колокольню колокол посмотреть. Уж лезли-лезли, и конца не видно, ноги подкашиваются. Насилу вскарабкались.
Петька, как колокольчик, заливается, гудит, – колокол представляет. Да что – ухватился за веревку, чтобы позвонить. Еще, слава Богу, монах оттащил, а то долго ли до греха.
Кое-как спустились с колокольни, уселись в холодке закусить. Тут старичок один, странник, житие пустился рассказывать. Петька ни одного слова мимо ушей не проронил, век бы ему слушать.
А как свалила жара, снова в путь тронулись.
Всю дорогу помалкивал Петька, крепкую думу думал: поступить бы ему в разбойники, как тот святой, о котором странник-старичок рассказывал, грех принять на душу, а потом к Богу обратиться – в монастырь уйти.
«В монастыре хорошо, – мечтал Петька, – ризы-то какие золотые, и всякий Божий день лазай на колокольню, никто тебе уши не надерет, и мощи смотрел бы. Монаху все можно, монах долгогривый».
Бабушка охала, творила молитву.
1905
Купальские огни – канун Иванова дня, с 23 на 24 июня.
[Закрыть]
Закатное солнце, прячась в тучу, заскалило зубы[130]130
Солнце заскалило зубы – черт дочку замуж выдает, – так говорится, когда светит солнце и в то же время идет дождь.
[Закрыть] – брызнул дробный дождь. Притупил дождь косу, прибил пыль по дороге и закатился с солнцем на ночной покой.
Коровы, положа хвост на спину, не мыча, прошли. Не пыль – тучи мух провожали скот с поля домой.
На болоте болтали лягушки-квакушки.
И дикая кошка – желтая иволга – унесла в клюве вечер за шумучий бор, там разорила гнездо соловью, села ночевать под черной смородиной.
Теплыми звездами опрокинулась над землей чарая[131]131
Чарая – носящая в себе чары.
[Закрыть] Купальская ночь.
Из тенистых могил и темных погребов встало Навье[132]132
Навье, навы – мертвецы, покойники, выходцы с того света; нава – смерть.
[Закрыть].
Плавали по полю воздушные корабли. Кудеяр-разбойник стоял на корме, помахивал красным платочком. Катили с погостов погребальные сани. Сами ведра шли на речку по воду. В чаще расставлялись столы, убирались скатертями. И гремел в болотных огнях Навий пир мертвецов.
Криксы-вараксы[133]133
Криксы-вараксы – мифическое существо, олицетворение детского крика. Если ребенок кричит, надо нести его в курник и, качая, приговаривать: «Криксы-вараксы! идите вы за крутые горы, за темные лесы от младенца такого-то». Крикса – плакса. Варакса – пустомеля. Вараксать – вахлять, валять.
[Закрыть] скакали из-за крутых гор, лезли к попу в огород, оттяпали хвост попову кобелю, затесались в малинник, там подпалили собачий хвост, играли с хвостом.
У развилистого вяза растворялась земля, выходили из-под земли на свет посмотреть зарытые клады. И зарочные три головы[134]134
Зарочные три головы и т. д. – зарекать, запрещать. Обыкновенно клады зарывались с зароком, чтобы, скажем, погибло три человека и сто воробьев и тогда пускай дается клад в руки.
[Закрыть] молодецких, и сто голов воробьиных, и кобылья сивая холка подмаргивали зеленым глазом, – плакались.
Бросил Черт свои кулички[135]135
Кулички – кулича, выкорчеванный лес; поговорка возникла при первом корчевании, когда на таких выселках поселялись, и имелась в виду отдаленность. См.: С. Максимов. Крылатые слова. СПб., 1890.
[Закрыть], скучно: небо заколочено досками, не звонит колокольчик, – поманулось рогатому погулять по Купальской ночи. Без него и ночь не в ночь. Забрал Черт своих чертяток, глянул на четыре стороны, да как чокнется[136]136
Чокнется – чек, бух, хлоп, стук, бряк, шлеп – звук удара.
[Закрыть] обземь, посыпались искры из глаз.
И потянулись на чертов зов с речного дна косматые русалки; приковылял дед Водяной, старый хрен кряхтел да осочьим корневищем помахивал, – чтоб ему пусто!
Выползла из-под дуба-сорокавца[137]137
Дуб-сорокавец – древний дуб.
[Закрыть], из-под ярого руна сама змея Скоропея[138]138
Скоропея – скорпий, идол Скоропит, Scorpio.
[Закрыть]. Переваливаясь, поползла на своих гусиных лапах, лютые все двенадцать голов – пухотные, рвотные, блевотные, тошнотные, волдырные и рябая и ясная катились месяцем. Скликнула-вызвала Скоропея своих змей-змеенышей. И они – домовые, полевые, луговые, лозовые, подтынные, подрубежные приползли из своих нор.
Зачесал Черт затылок от удовольствия.
Тут прискакала на ступе Яга. Стала Яга хороводницей. И водили хоровод не по-нашему.
– Гуш-гуш[139]139
Гуш-гуш, хай-хай! – восклицание на отогнание беса.
[Закрыть], хай-хай, обломи тебя облом![140]140
Облом – нечистый, дьявол.
[Закрыть] – отмахивался да плевал заплутавшийся в лесу колдун Фаладей, неподтыканный[141]141
Неподтыканный – независимый и неприкосновенный. Тронь-ка, попробуй, он тебе даст!
[Закрыть] старик с мухой в носу[142]142
С мухой в носу – колдун. В Белоруссии о колдуне говорят: «У него мухи в носе». Нечистая сила охотно превращается в мух. Выражение про человека, что он «с мухой» означает, что тот человек находится в опьянении. Водка – кровь Сатанина. См.: П.Тиханов. Брянский го-вор//Сб. Отд. Рус. яз. и Словес. Имп. Акад. наук. Т. LXXVI, № 4.
[Закрыть]90.
А им и горя нет. Защекотали до смерти под елкой Аришку, втопили в болото Рагулю – пошатаешься! ненароком задавили зайчонка.
Пошла заюшка собирать подорожник: авось поможет!
С грехом пополам перевалило за полночь. Уцепились непутные, не пускают ночь.
Купальская ночь колыхала теплыми звездами, лелеяла.
Распустившийся в полночь купальский цветок горел и сиял, точно звездочка.
И бродили среди ночи нагие бабы – глаз белый, серый, желтый, зобатый, – худые думы, темные речи.
У Ивана-царевича в высоком терему сидел в гостях поп Иван. Судили-рядили, как русскому царству быть, говорили заклятские слова. Заткнув ладонь за семишелковый кушак, играл царевич насыпным перстеньком, у Ивана-попа из-под ворота торчал козьей бородой чертов хвост.
– Приходи вчера![143]143
Приходи вчера – говорит против действия живой злоехидной силы. См.: С. Максимов. Крылатые слова.
[Закрыть] – улыбался царевич.
А далеким-далеко гулким походом[144]144
Тихим походом – ходом.
[Закрыть] гнался серый Волк, нес от Кощея живую воду и мертвую.
Доможил-Домовой толкал под ледящий бок – гладил Бабу-Ягу. Притрушенная папоротником, задрала ноги Яга: привиделся Яге на купальской заре обрада[145]145
Обрада – желанный.
[Закрыть] – молодой сон.
Леший крал дороги в лесу да посвистывал, – тешил мохнатый свои совьи глаза.
За горами, за долами по синему камню бежит вода, там в дремливой лебеде Сорока-щектуха[146]146
Сорока-щектуха – щекотуха. В одном заговоре говорится: «От всякой злой птицы, сороки-щектухи, от черного ворона».
[Закрыть] загоралась жар-птицей.
По реке тихой поплыней[147]147
Тихой поплыней – тихо плывя.
[Закрыть] плывут двенадцать грешных дев, белый камень алатырь, что цвет, томно светится в их тонких перстах.
И восхикала лебедью алая Вытарашка[148]148
Вытарашка – олицетворение любовной страсти, лишающей человека рассудка: ее ничем не возьмешь и в черную печь не угонишь, как выражается один заговор на присуху. См.: Д. Зеленин. Отчет о диалектологической поездке в Вятскую губернию//Сб. Отд. Рус. яз. и Словес. Имп. Акад. наук. Т. LXXVI, № 2. Вытарашка – также название вечно тревожащегося, мечущегося человека.
[Закрыть], раскинула крылья зарей – не угнать ее в черную печь, – знобит неугасимая горячую кровь, ретивое сердце, истомленное купальским огнем.
Воробьиная ночь – так называется грозная ночь с сплошною молнией, когда лишь под утро разражается ливень.
Эта ночь представляется воробьиной свадьбой, на которой невеста-воробушка перед венцом причитывает.
[Закрыть]
Валили валом густые облака, не изникали, – им сметы нет. За облаками возили копы[150]150
Копы – копны.
[Закрыть], и туча шла за тучей, как за копой веселая копа, поскрипывали колеса.
Ветром повеяло б, грянул бы гром! Не веяли ветры, не крапнул дождик.
Ни звериного потопу, ни змеиного пошипу.
В тихих заводях[151]151
В заводях – заводь, затон – мелкий речной залив.
[Закрыть] лебеди пели.
И разомкнулось тридевять золотых замков, раскуталось тридевять дубовых дверей – туча за тучу зашла – затрещало, загикало, свистело, гаркало.
Воробушки – ночные полуночники, выпорхнув, кинулись по небу летать.
Ковал кузнец воробьиную свадебку, ковал крепко-на-крепко, вечно-навечно – не рассушить ее солнцем, не размочить дождем, не раскинет ветер, не расскажут люди.
Ковал кузнец Кузьма-Демьян[152]152
Кузнец Кузьма-Демьян. – Брак представляется ковкою.
[Закрыть] вековой венок.
И стала перед невестою-воробушкой[153]153
Воробушки – олицетворение молний.
[Закрыть] чужая сторона, не изюмом, горем усаженная, не травой, слезами покрытая.
Узлюлекнула[154]154
Узлюлекнула – воскликнула, возрыдала.
[Закрыть] воробушка:
– Понеситесь вы, ветры, с высоких гор! Подуйте, ветры, на звонки колоколы! Вы ударьте, звонки колоколы, по сырой земле, расшатайте пески, раздвоите сыру землю на могиле матери. Вы сшибите, звонки колоколы, гробову доску! Сдуйте тонко-белое полотенце! Разомкните руки матери, раскройте глаза ее, поставьте ее на ноги. Не придет ли она, не прилетит ли к моему дню, к часу великому.
Летали воробушки, прятались-тулились рахманные под небесные ракиты, под мосты калиновые, нагуливались воробушки до любви[155]155
Долюбви – досыта, до полного удовольствия.
[Закрыть].
Раскунежились, пошли они пляс плясать вприсядку, квасили, жарили друг дружку по носам. Один воробей в трубу скаканул, другой воробей в колодец упал, третий воробей невесть что наделал.
И падали кто как попало, бесхвостые, бесклювые, с неба на землю, – навалили горы воробьевые. И ничего-то не родила гора, родила воробьева гора один бел-горюч камень.
Заныло сердце, как малое дитятко:
– Родимая моя матушка! Что же ты ко мне не подшатнешься? Призагуньте, призамолкните! Расступитесь, пропустите! Подшатнись-ка ты, посмотри на меня…
Засвирило небо[156]156
Засвирило все небо – застонало.
[Закрыть], красно, что жар.
Раскачен жемчуг – васильковая слеза катится на грудь, с груди на траву.
Перекати-поле[157]157
Перекати-поле – название растения; иначе – бабий ум, кучерявка.
[Закрыть] унесла слезу.
Не разжалила[158]158
Не разжалила – не разжалобила.
[Закрыть] невеста сердце матери: знать, отволила она волю, отнежила негу, открасовала свою девичью красу?
Сердце матери оборотливо, сердце матери обернется – даст великое благословение.
И раскрылась могила, – стала мертвая.
А там разбили сорок сороков, тридцать три бочки, – и хлынуло пиво-мед пьяное-распьяное.
Все поля и луга, леса, перелески, заборы и крыши до корня смочены.
Первые петухи пропели – полночь прошла. И вторые петухи пропели – перед зарей. И третьи петухи пропели – на самой заре.
А они, неугомонные, справляли великий запой, хмельные ворушили, с пьяных глаз вили воробушки не воробьиное – гнездо ремезовое[159]159
Гнездо ремезово – за искусство вить гнездо ремез зовется первой пташкой у Бога; гнездо кошелем.
[Закрыть].
Догорела четверговая страстная свеча[160]160
Догорела страстная свеча – четверговая, зажигается во время грозы, чтобы оградить дом от молнии.
[Закрыть], закурились избы, – волоком от трубы до трубы стлались книзу сизые дымы.
Поросятки-викуны[161]161
Поросятки-викуны – викать, визжать.
[Закрыть] рылись под грушей в сладких падалках[162]162
В падалках – в упавших с дерева фруктах-скороспелках.
[Закрыть], а их была целая груда – непочатый край.
