Текст книги "Наша Маша и Волшебный Орех"

Автор книги: Леонид Каганов

Глава двадцать третья, в которой жителям Волшебной страны приходится на время забыть о клубнике

Проводив Михея, Борьку и Гошу на бой с Императором, Ниходим надолго задумался.

– Хорошие ребята, – вздыхал он, без всякого аппетита заедая клубничный кисель свежими пряниками, которые испекла Никлуша. – Жалко их…

– Еще бы не жалко! – горестно кивала жена. – Этаких храбрецов у нас в деревне сроду не водилось. Если бы они еще не ссорились по пустякам, а действовали сообща – кранты бы нашему Императору!

– Хорошо тебе рассуждать! – сердился Ниходим. – У Императора целое войско, а их всего трое! Мы вот тут пряничками балуемся, а они там жизни свои кладут! За нас, между прочим!

– Почему за нас? Они же подружку свою выручают!

– Какая разница? Грабителей-то наших бьют! – Ниходим покосился на мешок муки, приготовленный у порога. – Утреннего грабежа не было, и вечернего не предвидится. Стало быть, в замке – битва! Да только не выстоят они без подмоги.

– Где ж ее взять, подмогу-то? – качала головой Никлуша. – Народ в наших краях больно смирный, ему бы только стишки сочинять…

– Не твоего ума это дело! – Ниходим отодвигал недопитый кисель и, хлопнув дверью, уходил из дома – размышлять.

В деревне было неспокойно. По улицам слонялись такие же, как Ниходим, словно в воду опущенные, мужики. Видно было, что все размышляют об одном и том же.

– Что-то и впрямь давно грабить не идут, – говорили они друг другу и с надеждой добавляли: – Может, уже и не придут?

– Как же, не придут, ждите! – ворчал Ниходим. – На чужом горбу в рай захотели? Нет, чтобы помочь хорошим людям!

– Да, помочь бы хорошо, – гомонили мужики. – Только чем тут поможешь? В замок-то не попасть! Стены высоки, ворота крепки, а у стражников – мечи да копья!

– Так ведь и у нас кое-какие орудия имеются! – спорил Ниходим. – Вилы-то, поди, не тупей копья! И руки наши не слабей крысиных, каждый день от зари до зари упражняемся! А сколько нас по селам и деревням?! Можем такое войско собрать, что мы этот замок по кирпичику разнесем!

– Зачем разносить? – чесали в затылках мужики. – Постройка добротная, пригодится. Вот только бы Императора скинуть, да нового короля поставить, справедливого.

– Эк, куда замахнулись! – скептически попыхивал трубкой дед Лихоня. – Династию сменить – это вам не крапиву вырвать. Император – правитель законный, потомственный. Где второго такого найти? Ниходиму, что ли, на трон садиться?

– Больно надо! – отмахивался от него Ниходим. – Я ради этих глупостей хозяйство не брошу. Пусть уж кто-нибудь другой…

Однако, желающих занять трон среди мужиков не находилось, и разговоры оставались разговорами…

Ранним утром, когда Ниходим, по обыкновению, сел за стол, чтобы подкрепиться перед работой, с улицы послышались встревоженные крики и беспокойный топот.

– Ну, вот, дождались! – сказала Никлуша, выглянув в окно. – Сам Прорух пожаловал! Видать, генеральный грабеж намечается. Уж этот все подчистую выгребет!

Однако, крысы под командованием начальника императорской гвардии Проруха не спешили вытаскивать из домов заготовленные для них припасы. Щелкая длинными, похожими на крысиные хвосты, кнутами, они сгоняли на площадь народ и выстраивали его в колонну.

– Чего сидим? – рявкнул Прорух, пинком распахнув дверь ниходимовой избушки. – Выходи строиться!

– Зачем же так беспокоиться? – пролепетал Ниходим, со страху переходя на стихи. – У нас все приготовлено, и крупа и пряники! Забирайте все, хоть последние подштанники!

– Ты мне порассуждай еще! – Прорух щелкнул кнутом. – Грабеж будет позже, а сейчас Император приказывает всем явиться в замок!

– Ах, в замок! – Ниходим многозначительно переглянулся с Никлушей. – Так это с нашим удовольствием! – и он поспешил к выходу, прихватив по пути стоящие за печкой грабли.

– Грабли-то тебе, дураку, зачем? – удивился крысиный генерал.

– А чтоб два раза не ходить, – объяснил Ниходим. – Прямо от Императора – на работу, не простаивать же!

На площади выяснилось, что не один Ниходим догадался прихватить с собой орудия крестьянского труда. Сельчане, построенные в колонну, скромно прятали за спинами кто лопату, кто вилы, а кто и топор.

– Шагом марш! – скомандовал Прорух, и колонна, нестройно шлепая лаптями, двинулась по направлению к замку под зорким присмотром крысиного войска.

Глава двадцать четвертая, в которой Император начинает казнь

С самого утра крысы-оборотни сгоняли селян из долины во двор замка. Император считал, что казнь может быть либо тайной, либо всенародной. Каждая хороша по-своему, но если уж казнь всенародная, то присутствовать должен весь народ, а не половина и не треть. Иначе казнь будет полународной, а это полумера. Так объяснял Император.

Во дворе замка сколотили громадный помост с занавесом, похожий на арену цирка. Все было оцеплено двойными шеренгами крыс. На арене возвышались четыре столба, а в вышине зловеще поблескивал ужасный механизм – огромная стальная рука с крутящимся диском пилы. Время от времени ее запускали, потому что штука была новая, только что изобретенная, и требовала вдумчивой отладки.

Наконец все было готово, протрубили медные трубы, и шум толпы стих. Тогда на сцене появился Император. Он вырядился в черный фрак с бархатной бабочкой на шее, потому что обожал драматические эффекты. Встав посреди сцены, он вскинул обе руки вверх, и стоял так некоторое время, как делают эстрадные звезды, пережидая, пока стихнут бурные овации. Но овации не смолкали – просто потому, что и не начинались. Селяне с неодобрением смотрели на Императора, а шеренги крыс-оборотней попросту не знали, должна стража хлопать на посту или это нарушение. Пришлось Императору опустить руки и приступить к делу.

– Леди и джентльмены! – торжественно объявил он. – Судари и сударыни! Короче, землеробы и домохозяйки! Мы начинаем нашу казнь – остросюжетную и поистине животрепещущую в самом буквальном смысле этого слова!

Император смолк и оглядел площадь, забитую народом.

– Я не слышу аплодисментов! – сказал он вкрадчиво.

В тишине раздалась барабанная дробь, но аплодисментов так и не последовало.

– Для начала, – продолжил Император, – позвольте поблагодарить спонсоров нашей казни! Всех тех, без кого наш праздник мог не состояться! На сцену приглашается старший урядник мира гоблинов Хыр Бахыр, предоставивший для нашего праздника гигантскую автоматическую пилу!

На сцену поднялось крупное бурое существо с маленькими поросячьими глазками. Оно было одето в деловой костюм, из-под которого во все стороны выбивались клочья звериной шерсти. Крысиный Император дружески пожал ему руку и удалился со сцены, предоставив гостю слово.

– Яне буу аварить олго! – пробасило существо на незнакомом языке. – Ноотымени! Всео! Нашео! Дружнао! Окруа!

Существо говорило много и прочувственно, хотя никто из собравшихся не понимал языка гоблинов, даже Император. К тому же, речь давалась гостю с большим трудом – существо пыхтело, потело, гримасничало и вращало глазами. Время от времени ему приходилось делать паузы, чтобы выудить из кармана платочек и утереть низкий лоб. Прошло не менее часа, пока существо окончательно выдохлось, взмокло и ушло со сцены.

– Далее, – провозгласил Император, – слово предоставляется спонсору досок и бревен, из которых выстроен наш праздничный помост и столбы для приговоренных! Встречайте заместителя генерального директора по маркетингу фирмы «Бобер и Бобер и еще немало бобров»!

На сцену поднялся самый настоящий бобер, большой и пухлый. Из одежды на нем был лишь розовый галстук. Этот галстук сидел на бобре не слишком гармонично – как, впрочем, любой галстук, надетый поверх шубы из бобрового меха. Пара передних зубов, что торчат у каждого бобра, похоже, была золотая и разбрасывала во все стороны солнечных зайчиков. С первого взгляда становилось ясно, что бобер смущен и сконфужен. Чувствовал он себя неуверенно, и все время испуганно косился на диск пилы, зависший над головой.

– Честно говоря, – произнес бобер, немного шепелявя, – мы слегка иначе представляли себе формат праздника. Нам-то сказали… – Бобер вздохнул и смущенно развел лапками. – А тут вон чего… От имени всех бобров – извините. А доски – всегда пожалуйста.

Он попятился и быстро-быстро уполз со сцены, а на сцене снова появился Император.

– Следующий наш гость…

Так прошел еще час. На сцену поднимались разные существа и что-то говорили, а один раз в перерыве выбежала группа крысих-оборотней и сплясала канкан. Люди засыпали. Засыпала и охрана. По-настоящему запомнилась собравшимся лишь старая ведьма из Вселенского управления заплечных дел. Она произнесла красивую речь о том, как в нынешнее время необходимо возрождать наши древние традиции казней и пыток, незаслуженно забытые в последние столетия. О том, как она рада видеть среди собравшихся столько молодежи, которой, видать, все-таки небезразличны древние классические традиции, не смотря на повсеместное засилье современной дешевой благоглупости. О том, что она надеется увидеть в будущем достойную смену и новых мастеров уровня Понтия Пилата и Малюты Скуратова… Впрочем, быть может, старая ведьма вовсе и не сказала ничего интересного, а просто умело навела морок внимания.

Наконец на сцену снова поднялся Император.

– Почему-то я до сих пор не слышу аплодисментов! – произнес он зловеще.

В тишине снова раздалась барабанная дробь, но аплодировать никто не стал. В следующий миг Император преобразился. С его лица исчезла сахарная улыбка, оно исказилось злобой, глаза полыхнули красным огнем, а во рту блеснули клыки. Неестественно вытянув руку, Император с рычанием схватил кого попало – ближайшего стражника из шеренги – и крепко сжал его горло. Стражник пискнул, выронил меч и начал превращаться в обыкновенную крысу в руке Императора. А Император шагнул к краю сцены, дернул неприметную веревочку, и дисковая пила над головой ожила и завыла, раскручиваясь. Подождав секунду, Император подбросил несчастную крысу вверх, к зубьям пилы. Раздался истошный визг, и тут же смолк. Склонив голову, будто ценитель музыки, Император вслушивался в звуки, пока на лице его снова не появилась обаятельная сахарная улыбка. В наступившей тишине он произнес мягко и настойчиво:

– Если я что-то сказал – значит, я что-то приказал. Приказываю я сразу всему миру. Невыполнение приказа – смерть. Неужели так трудно выучить?

Он вдруг подался вперед, вскинул руки и заорал:

– Мир!!! Я не слышу аплодисментов!!!

На этот раз шеренги стражников принялись неистово хлопать и кричать. А вот жители продолжали стоять молча. Император это заметил и даже поджал губы от злости, но делать было нечего. Он поднял руку, и овации стражников умолкли.

– Итак! Машина опробована! Настроение хорошее! Начинаем казнь?

Тут же заиграла музыка, и толпа стражников вывела на помост Машу, Борьку и Михея. Их рассадили на помосте, привязав каждого к столбу. Лишь четвертый столб остался свободным.

Император снова дернул веревочку. Дисковая пила над сценой завыла и принялась раскручиваться, а железная рука, на которой она крепилась, стала двигаться над столбами, прицеливаясь, с какого начать.

– И пока решается чья-то судьба, – торжественно объявил Император, – я расскажу немного о нашем шоу. На площадке трое участников казни. Номер один – Маша Смирнова! Девочка-проблема из Большого мира. Папа программист, мама экономист, бабушка юрист, дедушка танкист, дядя Коля – связист на Таймыре! Или геолог? Не важно. Увлечения Маши: музыка, интернет, сноуборд, у-шу, математика, черчение. Училась в школе и собиралась поступать в колледж на факультет дизайна. – Император театрально шмыгнул носом и сделал вид, будто смахивает слезу. – Какая жалость! Ха-ха-ха!

– Ха-ха-ха! – загоготали стражники, громко хлопая.

Император прошелся по сцене, остановился над Машей и вкрадчиво прищурился:

– Маша хочет что-нибудь сказать зрителям? Передать последние приветы, пользуясь случаем? Нет? Почему Маша молчит? – Он всплеснул руками. – Ах, какая жалость, у пленников завязаны рты! Ну нет – так нет…

Он снова прошелся по сцене туда-сюда и остановился перед Михеем.

– Второй участник, – объявил он. – Михаил Медведев! Хобби: самолеты, турник и научная фантастика! Мечтал стать летчиком. Представляете? Ха-ха-ха!

– Ха-ха-ха! – откликнулись стражники.

– И третий участник нашего шоу – Борис Щепкин! Увлечения: музыка, электроника, компьютер, хакерство! Ха-ха-ха-ха!

– Ха-ха-ха! – повторили стражники.

Император поднял руку, призывая ко вниманию.

– Остановить нашу казнь, – произнес он отчетливо, шаря внимательным взглядом по толпе, – может только появление четвертого участника. Эй, ты, слышишь меня, Гоша?!! Верни Кракатук – и я помилую твоих друзей! Ха-ха-ха!

– Ха-ха-ха! – откликнулись стражники.

Крысиный Император постоял еще немного, а затем решительно тряхнул головой.

– Ну что ж, начнем! – он потер руки, снова дернул веревочку и глянул вверх – железная рука замедлилась, и теперь диск с острыми зубьями вращался прямо над одним из столбов.

– Кажется, наш стальной барабан готов сделать свой непростой выбор! – произнес Император с деланным интересом и торжественно закончил: – Выбор сделан! И мы вернемся к нашей жестокой казни после рекламной паузы! Оставайтесь с нами!

Под звонкие трубы Крысиный Император ушел со сцены, а вместо него выбежали Ник и Дик. В руках они держали ворох склянок, табличек и прочего мусора. Свалив все это посреди сцены, они принялись разыгрывать короткие сценки, умело размахивая руками и предметами.

«Собери тринадцать шляпок от поганок и выиграй поездку на метле!» – доносилось призывно.

«Теперь – вдвое уродливей, чем прежде!»

«Новый яд с кураре и цикутой – два трупа по цене одного!»

Когда рекламная пауза закончилась, Император вернулся на сцену.

– Итак, – объявил он, еще раз глянув вверх. – Наш первый участник – Маша! Начнем!

Он дернул за веревочку, диск гигантской пилы стал вращаться, а рука, на которой он крепился, медленно опускалась все ниже и ниже. Зубья коснулись столба, пила взвыла, и во все стороны полетела стружка. Маша оцепенела. Диск опускался все ниже, столб стремительно расщеплялся на две половинки как старый карандаш, и Маша в ужасе вжалась в пол. До ее макушки оставалось с десяток сантиметров.

– Машу может спасти только чудо! – напомнил Император и прищурился. – Но это «чудо», я вижу, не спешит появиться и отдать мне Кракатук! Что ж, Маша выбывает из игры! Может, остальным повезет больше в следующем туре?

Глава двадцать пятая, в которой появляется заранее продуманное чудо

Каждый из нас понимает, что должно произойти в подобный момент. Проще всего сейчас читателю этой книги – он конечно уже догадался, что все обойдется, что Маша каким-то чудом останется жива, и стальная пила ее не разрежет. Да и название главы, прямо скажем, обнадеживает. Хотя, возможно, небольшая тревога у читателя все-таки есть, потому что авторы книг попадаются разные, не всегда ясно, что у них на уме, и чего от них ожидать. Чего уж тут скрывать: среди писателей тоже немало негодяев, способных взять и убить собственных героев ни за что, и самым кровавым способом. И абсолютно безнаказанно – писателей в тюрьму за убийство героев почему-то не сажают, хотя это почти такое же убийство. И даже больше, потому что бывают герои, смерть которых разом сделает несчастными миллионы читателей.

Но не будем отвлекаться. От имени авторов этой книги позвольте сразу заверить: как раз с Машей будет все в порядке. У нас тоже нет никаких тревог за ее судьбу. Мы, авторы книги, абсолютно спокойны, сидим перед компьютером в теплом уютном кресле, перед нами стоит чашка с горячим какао, и мы не спеша набиваем на клавиатуре всю эту историю, которую нам поведала, между прочим, сама Маша – позже, когда все благополучно закончилось. Поэтому мы точно знаем, что Маша выжила, она жива и здорова и велела передавать вам всем привет.

Короче говоря, и мы спокойны за ее судьбу, и вы. Нам с вами ничего не угрожает, и все нам известно наперед. А теперь попробуйте представить, каково было в тот момент самой Маше? Вы жили-жили, учились, мечтали, строили планы, у вас были мамы-папы, бабушки-дедушки, и еще где-то дядя Коля, а затем вы попали непонятно как в феерический круговорот событий. И вот уже нет ни дома, ни родных, а вы привязаны к столбу и сейчас стальные зубья пилы разорвут вас в клочья. Сначала вас, а затем – ваших друзей. О чем вы будете думать в этот момент?

Маша этот миг своей жизни вспоминать не любит. Да-да, очень не любит. Дело в том, что мгновенья показались ей вечностью. И за то время, пока над головой выла пила и опилки сыпались за воротник, перед ее глазами промелькнула вся жизнь – от мячика в детском саду и до подарков, которые она приготовила родным на Новый год и тщательно спрятала, но теперь уже конечно не подарит, и никто их без нее не найдет, потому что спрятаны с умом. Ей вспомнилось все хорошее, что она успела сделать в жизни, и все плохое (а у кого его нет?) вспомнилось тоже. Неудачные поступки, двойки, дела, которые планировала, но не успела сделать, черты характера, которые хотела в себе изменить, но откладывала на будущее… В такие моменты люди становятся суеверными. И Маша поклялась самой честной клятвой, что если случится чудо и все обойдется, то уж тут-то она обязательно все в своей жизни исправит! Извинится еще раз перед всеми, кого обидела, не будет никогда больше делать то и это, никогда в жизни не поступит так-то и эдак, решительно изменит в себе то да се, а заодно изживет лень, которая ей мешала добиться того и этого. Список был длинный. К сожалению, далеко не все из этого списка Маша выполнила. Вот именно поэтому она так не любит вспоминать о том трагическом моменте.

– Стойте!!! – вдруг раздался крик над толпой.

Крысиный Император тут же дернул веревочку, и пила со скрежетом остановилась. Из расступившейся толпы вперед шагнул Гоша. В руке он держал орех Кракатук.

– Я отдам тебе Кракатук! – сказал Гоша решительно. – Но ты отпустишь моих друзей?

– Честное благородное слово! – манерно заверил Император.

Гоша подошел к помосту и протянул ему Кракатук, заботливо перевязанный бантиком.

– Прекрасно! – объявил Император и вдруг хлопнул в ладоши: – Стража! Схватить его и привязать к столбу! Поприветствуем четвертого участника нашей казни!

Стражники мигом навалились на Гошу и полностью скрыли его, а когда месиво расступилось, Гоша уже сидел на сцене, крепко привязанный к столбу.

– Ты же дал честное слово!!! – возмутился он. – Это несправедливо!

– Мне всегда нравилась твоя детская наивность! – откликнулся Император, назидательно, чеканя слова. – Почему же несправедливо?! Давай разберемся. Ты совершил ошибку: поверил злодею! Наказывать за ошибки – это очень справедливо! Верно?

Стража послушно зааплодировала.

– Расскажи, чего ты добиваешься? – спросил Гоша, прищурившись.

Император словно этого и ждал.

– С удовольствием! – воодушевился он и щелкнул пальцами.

Ник и Дик немедленно вынесли на сцену большую схему.

– Я раскалываю орех Кракатук, – начал Император, водя пальцем по плакату, – и обретаю вселенскую силу и власть! Быстренько унижаю и уничтожаю всех жителей, все порчу и ломаю в сказочной стране, взрываю фамильный замок – и веду крысиные орды в Большой мир! С помощью магической силы быстро захватываю все континенты и города, унижаю и уничтожаю всех людей, все ломаю и порчу… и лечу на другие планеты! Там быстренько унижаю и уничтожаю… Э-э-э… – Он замялся. – Там будет видно!

– Запомни, – произнес Гоша нравоучительно. – Кракатук не предназначен для зла! Он создан приносить счастье!

– Вот же тупой ты человек! – воскликнул Император. – Когда я творю зло, я испытываю огромное, неподдельное счастье!

Гоша вздохнул и отвернулся.

– Ну и прекрасно, – сказал он буднично. – Хватит болтать, начинай казнь!

И тут впервые за сегодняшний день Крысиный Император насторожился. Ему показалось, что его как-то мастерски провели, но вот как – этого он понять не мог.

– Что-то не так, – пробормотал Император озадаченно. – Вы торопитесь умереть?

– Ага, – кивнул Гоша и вдруг хитро подмигнул. – Самому-то тебе никогда не расколоть Кракатук! Его может расколоть только принц с доброй душой и чистым сердцем.

Император пошатнулся и схватился за сердце. Теперь ему стало многое понятно.

– Вот те номер! Это правда? – воскликнул он на всякий случай.

– Честное благородное слово! – кивнул Гоша.

– Подумаешь, какой благородный! – зашипел Император. – Я и сам принц, между прочим!

– А добрая душа? – спросил Гоша вкрадчиво.

– А добрую душу, – Император принялся шарить взглядом по шеренгам стражников, – я сейчас из кого-нибудь вытряхну! Крысы!.. Слушай мою команду! С чистой душой и добрым сердцем – шаг вперед!

Но никто не пошелохнулся. Плюнув с досады, Император затравленно обернулся и вдруг уставился на пленников. Ник и Дик по его команде сорвали повязки с их ртов.

– Никто из вас случайно не принц, нет? – спросил Император ласково.

– А как же! – откликнулся Борька. – Я принц! Прямой потомок Крёстного папы… Карло!

Заметив изумленный взгляд Михея, он подмигнул ему.

– А я, – начал Михей, – простой… – Он поймал взгляд Борьки и неожиданно для себя продолжил: …простой потомок самого Олимпийского Мишки! Воздушного принца!

– Прабабушка моей бабушки, – похвасталась Маша, – была дворянкой-декабристкой. Я практически принцесса.

– Ну вот! – оживился Император. – Проблема принцев решена!

Он подошел к Маше и склонился над ней.

– Ты разгрызешь мне Кракатук, и я тебя помилую!

– Только если отпустишь всех моих друзей, – ответила Маша.

– Плюнь на них! – обиделся Император. – Ведь мне по-любому понадобится что-то вроде королевы, а ты, так, ничего… – Он посмотрел на нее откровенно со всех сторон и продолжил, вкрадчиво наклонившись к самому уху. – Я тебя приближу! Ты тоже будешь править миром!

– Нет. Ты отпустишь моих друзей, – твердо повторила Маша.

– Зачем тебе эти малолетки, дурочка? – взорвался Император. – У тебя будет все! Любые шмотки, сладости, развлечения! У тебя будут тысячи слуг, миллионы подданных! У тебя будет весь мир! У тебя буду даже я… Иногда, – добавил он.

– Нет, – твердо повторила Маша.

Крысиный Император отпрянул и окатил ее злым взглядом.

– Таков твой ответ? – прошипел он. – Ответ принят! Ты никогда не пожалеешь о своем решении! Почему? Потому, что сейчас умрешь!

Он повернулся к Михею.

– Ну а ты… что скажешь, увалень? Согласен ли ты послужить мне, помочь расколоть Кракатук, чтобы остаться в живых?

– Если отпустишь моих друзей, то я… начну думать.

– Я дам тебе миллионы новых друзей! – проникновенно начал Император. – Выкинь старых друзей, как старые ботинки! Ты из них давно вырос! Они тебе жмут!

Михей спокойно покачал головой.

– Таков твой ответ? – огорчился Император. – Ответ принят.

Он шагнул к Борьке.

– Ну? Тебе тоже не нужны богатства миров? Ты мне тоже ответишь «нет»?

– Считай, уже ответил.

– Ответ принят… – пробормотал Император задумчиво и повернулся к Гоше. – Ну а ты… Ах да, с тобой мы уже говорили.

– А в чем проблема-то, взять и освободить нас? – спросил Гоша. – Ты хотел Кракатук – ты его получишь.

– Да освободить-то вас пара пустяков, – досадливо отмахнулся Император, – но ты ж видишь, я уперся. А раз я уперся – всё, ничего не поделать, сам понимаешь.

Гоша в ответ лишь улыбнулся. И Крысиному Императору снова очень не понравилась его улыбка. Не может быть такой улыбки у наивного простачка, ну никак не может быть…

– Какие вы занудные! – с тоской произнес Император и капризно топнул ногой. – Что же делать…

Он вдруг разжал руку, посмотрел на орех и воскликнул:

– Конечно!!! Я расколю его сам! Всего-то нужно – добрая душа и чистое сердце!!! Делов на пять минут!

Он принялся хлопать в ладоши:

– Ник! Дик! Имидж в студию!!!

Ник и Дик быстро поняли, чего он хочет. Они вмиг принесли белый плащ, венок из хризантем и зеркало. Накинув плащ, Император немного покрутился перед зеркалом, и наконец ему удалось изобразить на лице приветливую улыбку. В петлицу он засунул розу, на голову – венок из хризантем, а затем повернулся к народу и ослепительно улыбнулся.

И – вдруг запел! У Императора неожиданно оказался сильный и бархатный бас. Фактически оперный. Он пел медленно, проникновенно, с чувством. Он излучал такую силу и такую уверенность, что все открыли рты и слушали, затаив дыхание:

 
Плывем мы словно щепки в океане —
В потоках всевозможного вранья.
Не верьте никому – любой обманет!
Один лишь не обманет – это я!
Я вас люблю как птичка любит небо!
Я вас люблю как крыса колбасу!
Я дам вам много денег или хлеба
И от мерзавцев всяческих спасу!
 
 
     Всех разбойников зарежу,
     Всех грабителей ограблю,
     Всех злодеев, всех злодеев разозлю!
     Драчунам по уху врежу,
     Аферистов всех подставлю,
     И всем хамам-грубиянам нахамлю!
 
 
Я понимаю, что такое бедность.
Я полон самых благостных идей.
Я ощущаю стойкую потребность
Любить простых доверчивых людей!
Кто за меня – пусть крестиком отметит!
А я скажу вам честно, не тая:
Таким как вы у нас в стране не светит
Найти кого-то лучшего, чем я!
 
 
     Всех разбойников зарежу,
     Всех грабителей ограблю,
     Всех злодеев, всех злодеев разозлю!
     Драчунам по уху врежу,
     Аферистов всех подставлю,
     И всем хамам-грубиянам нахамлю!
 
 
Со мною каждый станет всех богаче!
И каждый станет знаменитей всех!
Я обещаю каждому удачу!
Я обещаю каждому успех!
Вы рождены для веры, я – для власти!
Не верить мне способен лишь дурак!
Доверьтесь мне – и я устрою счастье!
Доверьтесь – но не спрашивайте, как!
 
 
     Всех разбойников зарежу,
     Всех грабителей ограблю,
     Всех предателей как следует предам!
     Драчунам по уху врежу,
     Аферистов всех подставлю,
     И насильников – тарам-парам-парам!
     Тарам-парам-парам! Тарам-парам-парам!
 

А пока селяне, раскрыв рты, изумлялись преображению Императора, пока стражники, хлопая ушами, пытались понять, не подменили ли его коварные враги, пока все были заняты происходящим на сцене, Гоша проделал ровно то, что задумывал с самого начала. Потому что до этого момента все шло в точности по плану, который он подробно разработал накануне, наблюдая с чердака замка все приготовления к казни.

Деловито достав свой клинок, спрятанный в рукаве, Гоша нажал кнопку, и наружу выскочило маленькое лезвие. Разрезав свои веревки, Гоша освободился сам и освободил друзей. Все вчетвером они ловко забрались по железной пиле наверх, а оттуда – перепрыгнули на каменную террасу, что шла вдоль стены замка. И дальнейшее наблюдали уже оттуда.

 
Тарам-парам-парам! Тарам-парам-парам!
 
 
     Тарам-парам-парам! Тарам-парам-парам!
     Тарам-парам-парам! Тарам-парам-парам!
     Тарам-парам-парам – вот вам!
 

На этом Император закончил свое блестящее выступление. И народ – народ поверил ему! Да и как же не поверить, если ты вырос в Стране сказок и с детства веришь, что чудеса действительно бывают? Площадь бурно аплодировала.

Император разжал кулак и посмотрел на орех. Но орех не изменился. Тогда Император догадался сорвать ленточку, которой орех был аккуратно перевязан. Это сработало! По поверхности камня побежали трещины. Император радостно сжал орех в кулаке, поднял руку и замер в позе победителя. В наступившей тишине послышался хруст! Император раскрыл ладонь и увидел, что она полна скорлупы!

С торжествующим воплем он сорвал с себя белый плащ и принялся его топтать. Сорвав с головы белый венок, он яростно швырнул его прочь.

– Вот сила имиджа! – прокричал Император в восторге, а затем злобно оглядел умолкшую площадь. – Что уставились, несчастные землеробы и домохозяйки? Что рты пооткрывали? Сегодня ваш последний день! Сейчас я стану всемогущим, всех унижу и уничтожу!!! Сейчас, сейчас… Вот только… – Он снова уставился на ладонь и недоуменно поворошил скорлупки пальцем. – А где ядро Кракатук?

Император был потрясен. Казалось, он разом сдулся, ссутулился, и вид у него был совершенно потерянный и жалкий.

– Ядро-то… – бормотал он, растерянно шаря глазами. – Как же это… Я же… Я же придумал хитрость! Я же придумал хитрость и расколол орех!

И вдруг сверху послушался уверенный голос:

– Нет! Это я расколол орех – и придумал хитрость!

Все разом подняли головы и увидели Гошу. Стоя на стене, он гордо поднял руку. В его руке ослепительно сиял волшебный кристалл – ядро ореха Кракатук!

Челюсть Императора отвисла.

– Да ты, братец, вор! – только и сумел выговорить он. – Украл мое ядро!

Он оглянулся и жалобно взвизгнул.

– Народ, держите вора!!! – заметался Император. – Кто развязал преступников?!!

Но народ его не слушал. Все смотрели на кристалл в руке Гоши, который переливался разноцветными лучами.

– У него в руках Кракатук! – раздался многоголосый шепот. – Он расколол орех! Он из королевской семьи! Он чист сердцем! Значит, он наш новый… король!

– Дык это… – громко сказал Ниходим, шагнув вперед из толпы, – как его… стало быть… Да здравствует король!

– Да здравствует король!!! – закричала толпа.

Император завертелся на месте в бешенстве.

– Молчать!!! – верещал он. – Разогнать! Отобрать!

Но народ его не слушал.

– А так все хорошо начиналось… – произнес Император с невыразимой горечью, но быстро взял себя в руки и принялся отдавать команды:

– Крысы!!! Выгнать народ грубыми силовыми методами! Ник, Дик! Кракатук отобрать, наглецов – казнить!

Он повращал глазами, фыркнул и прошипел с невероятным возмущением:

– Устроили, понимаешь, из казни балаган!!!