Текст книги "Поиск-83: Приключения. Фантастика"

Автор книги: Леонид Юзефович

Соавторы: Сергей Другаль,Игорь Халымбаджа,Евгений Наумов,Михаил Немченко,Виталий Бугров,Семен Слепынин,Александр Чуманов,Ирина Коблова,Виктор Катаев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)

– Нет, нет! – запротестовал Октавус. – Лучше я его уничтожу! Они обманут нас и всех перебьют..

– В тебе говорит предубежденность, Октавус! Люди с Земли называли ованго братьями и не делали им зла. Теперь, когда мы прошли долгий путь и стали мудрее, мы должны думать не только о себе.

– Но они нас просто обманут, – упрямился Октавус. – Мы вооружим их против самих себя. А вдруг «Сфинкс» окажется негодным для полета и нам придется остаться здесь?

– Тогда ты создашь нам еще более мощное оружие. Или уже не веришь в свои силы?

– Верю, но ведь потребуется время!..

– Об этом не беспокойся. Если возникнет необходимость, мы все будем работать над новым оружием.

Продолжать спор было бесполезно, и Октавусу пришлось уступить. В конце концов его утешала мысль, что труд не пропал даром. Кроме того, Ро предложил, чтобы на переговоры с ованго Ухето пошел вместе с Октавусом, и у изобретателя появилась надежда, что если не роботы, то хотя бы ованго по достоинству оценят его самострел.

Через несколько дней, захватив с собой добрую сотню стрел и два арбалета, Ухето и Октавус отправились в путь. На холмах, на берегу реки, вдоль которой Октавус совсем недавно пробирался во владения ованго, они развели три больших костра. К небу взметнулись клубящиеся столбы дыма. Это был знак мира.

Полдня роботы подбрасывали в огонь траву и зеленые ветки, чтобы дыма было побольше, и наконец увидели вдали ответный сигнал. Он означал, что ованго приняли предложение и готовы к переговорам. Возможно, они думали, что роботы захватили пленников и хотят их обменять.

Скоро на противоположном берегу реки появились послы под охраной вооруженного отряда. Увидев роботов, они спустили на воду легкий челнок из коры, который принесли с собой. В него забрались шесть воинов. Оттолкнувшись длинными шестами, они направили челнок к роботам. Но на берег вышли лишь двое ованго, другие остались в лодке.

По внешнему виду можно было понять, что эти двое – не рядовые воины: из общей массы их выделяли пятнистые шкуры на плечах и металлические браслеты на руках и ногах. У обоих были короткие рыжие бородки, на сильно выступающих скулах и щеках нанесен краской тонкий затейливый узор, волосы на голове стянуты сзади узлом. У того, что постарше, в мочках ушей торчали костяные палочки.

Ухето приветствовал гостей и произнес заранее подготовленную речь. Суть ее сводилась к тому, чтобы ованго согласились пропустить роботов через свои владения в обмен на новое, невиданное оружие, которое сделает племя охотников непобедимым. Когда Ухето кончил говорить, Октавус, не теряя времени, принялся стрелять из своего самострела по мишеням, изготовленным из досок и кусков жести. Каждый выстрел вызывал восхищение зрителей, – стрелы не только попадали в цель, но и пробивали толстые доски, обитые жестью.

Как-то незаметно воины из охраны оставили лодку и подошли ближе. Потом потянулись любопытные с другого берега, одни переходили реку вброд, другие переплывали на челноках. Самые азартные попробовали было посостязаться с Октавусом и стали метать копья, но не смогли даже добросить их до мишеней. А когда роботу удалось подстрелить пролетавшую птицу, крики восторга огласили окрестности. Октавус уже не опасался дикарей. Напротив, он поражался их доверчивости и верил теперь, что если ованго согласятся их пропустить, то сдержат свое слово.

Но Ухето был опытней и не терял бдительности. Убедившись, что необходимый эффект произведен, он сделал послам знак, чтобы воины отошли в сторону. Никто, однако, уже не перебирался на противоположный берег, этого Ухето и не требовал. Он сказал:

– Мы показали вам наше оружие и научим с ним обращаться. Это нетрудно. Каждый из вас потом сумеет сделать себе самострел.

– Когда племя роботов хочет отправиться в путь? – спросил старший из послов.

– Мы спешим, – ответил Ухето. – Мы уйдем навсегда из ваших владений и покончим с враждой.

– Но куда вы пойдете?

– Туда, где рождается Тохо.

Решено было прямо не говорить ованго о корабле, так как он, хотя и находился в стороне от святилища, все же мог оказаться предметом культа, а это осложнило бы переговоры.

– В той стороне живут другие племена, и вам придется воевать с ними, – предупредил посол.

– Мы уйдем в страну своих предков. Нам предстоит далекий путь, и мы готовы к испытаниям.

– Ованго пропустят вас, если совет вождей так решит. Мы должны рассказать им о вашем оружии.

– Когда ждать ответ? – спросил Октавус.

– Когда Тохо родится в седьмой раз.

С хорошими вестями вернулись Ухето и Октавус на базу. Никто не сомневался, что совет вождей примет предложение: слишком велико было желание ованго овладеть новым оружием. И роботы стали готовиться к походу. На всякий случай решили идти налегке, оставив на базе все приборы и оборудование.

Накануне условленного дня роботы пришли к реке. Рано утром, едва Тохо позолотило своими лучами каменистые гряды далеких холмов, три столба дыма известили о приближении посольства ованго. На сей раз послы явились с большим войском, но, увидев перед собой жалкую кучку роботов, остановились и стали совещаться. В конце концов войско разделилось, и большая его часть повернула обратно. Вслед за этим послы переправились через реку. Они сообщили, что совет вождей согласился пропустить роботов, если те не будут нарушать договора.

– А разве остальные роботы не желают уйти в страну предков? – неожиданно спросил посол с костяными палочками в ушах.

Наивная хитрость лишь позабавила Ухето, и он ответил:

– Это все наше племя. Мы пережили трудные времена, и нас осталось мало.

Обговорив все условия и поклявшись свято их соблюдать, роботы отправились в путь. Вновь Октавус шел знакомой дорогой, и в его памяти всплывали подробности первого похода. Он подвел своих спутников к перелеску, где скрывался от стада обезумевших животных, едва не растоптавших его, показал место схватки ованго с быками, потом указал на далекий холм, с которого впервые увидел остроконечный корпус корабля.

Первым поднявшись на вершину холма, Мамбуса воскликнул в восторге:

– Корабль! Он блестит как новый!

– Он огромен, как скала! – произнес Янато. – И сияет ярче Тохо!

Видя ликование маленького племени, ованго решили, что таинственная башня, которую они считали творением богов, священна для роботов. Сами они тоже не были к ней равнодушны, но их чувства носили иной характер. Башня была для них воплощением непонятной силы, злой и враждебной. Корпус блестел так ярко, что у них укоренилось убеждение: тот, кто задержит взгляд на корабле, лишится зрения. И хотя корабль царил над окрестными холмами и святилищем, ованго предпочитали держаться подальше от него.

Корабль всегда оставался для ованго загадкой, с ним было связано множество легенд. В одних говорилось, что в древние времена в башне жили люди неба, существа добрые и безобидные, но потом там поселились злые духи, и с тех пор башня стала проклятием для ованго. Другие легенды прямо связывали роботов с башней. Будто бы те поклонялись ей, а после их изгнания боги прогневались на ованго и не позволяли смотреть на башню.

Теперь они, конечно, вспомнили эту легенду, но ни Мудрый Ро, ни Ухето не подозревали, насколько она упростила дело. Когда роботы сказали, что хотят подойти к кораблю и провести около него ночь, ованго восприняли это как должное и дали согласие. Лишь небольшой отряд самых отважных воинов сопровождал роботов, но и они не рискнули приблизиться к кораблю и остановились на ночлег в отдалении. Ованго поставили единственное условие – чтобы роботы покинули это место до рассвета.

Наступила решительная минута. Если не удастся войти в корабль, все надежды рухнут. Ованго уже не разрешат вернуться на базу – придется пробиваться с боем… Однако Ро был спокоен. Он сразу заметил, что грузовые и пассажирские люки задраены наглухо, а это ясно указывало, что ованго не сумели проникнуть внутрь. С тех пор как к вождю вернулась память, ему стали известны все тайны корабля. Теперь для него не представляло труда открыть люки, оснащенные системой электронных запоров. Собственно, в корпусе каждого робота были вмонтированы особые микродатчики, посредством которых электронные сторожа узнавали «своих». Но никто, кроме Ро, об этом не догадывался… Вождь, однако, не спешил, он ждал, когда в стане ованго успокоятся.

А там ничего не подозревали. Расположившись у костров, воины готовили себе ужин. Ованго было не столь уж много, но они не боялись роботов, ибо в любой момент могли рассчитывать на помощь. К тому же обе стороны связывали себя клятвой, и нарушителя ждала кара богов. У воинов ованго было превосходное настроение. Еще два дневных перехода – и роботы покинут их владения. Одним врагом станет меньше. А главное, племя получит новое грозное оружие.

Между тем Ро решил, что пора действовать. Он приблизился к одной из опорных штанг, на которых стоял корабль, и стал производить манипуляции, загадочные и непонятные для непосвященных. Роботы сгрудились около него и терпеливо ждали. Казалось, вождь колдовал на манер жрецов ованго. Вот он вложил раскрытую ладонь в углубление на штанге, подождал минуту, затем вложил вторую ладонь. Снова сделал паузу и легко повернул рычаг, который еще мгновение назад как будто составлял единое целое с броней. Послышалось мерное гудение. Корабль оживал. Роботы сбились теснее. Неожиданно, глухо скрипнув, откинулась броневая заслонка, и заблестело никелированными рукоятками кодовое устройство. Вождь уверенно набрал шифр, и сразу же плита, закрывавшая люк, бесшумно сдвинулась в сторону. Из образовавшегося отверстия струился мягкий, матовый свет. Ро обернулся к соплеменникам и проговорил:

– Ну вот, теперь мы спасены.

Роботы боязливо толпились у люка, с недоверием и опаской заглядывали внутрь. Все притихли. Неизвестность манила и в то же время пугала.

– Иди первый, Октавус, – сказал Ро. – Теперь мы оправдаем надежды людей Земли и доведем экспедицию до конца.

Привлеченные светом, струящимся из открытого люка, ованго, пересилив страх, подошли ближе. Свет был необычный и не походил на отблески костра. Это смущало воинов. Они держались на почтительном расстоянии, сжимая в руках древки копий.

Ро взял приготовленные арбалеты со стрелами и отнес их ованго.

– Мы покидаем вас навсегда, – проговорил он. – Люди неба ждут нас. Взгляните на звезды, там страна наших предков.

Вождь вернулся назад, и роботы один за другим скрылись в шлюзовой камере. Ро вошел последним и закрыл за собой люк.

Несколько дней ованго кружили неподалеку от корабля, приближаясь к нему только по ночам. Они ждали, не появятся ли роботы снова. Но вот тишину ночи разорвали раскаты грома. Задрожала земля. Из дюз корабля вырвалось ослепительное пламя. Ованго бросились бежать, пораженные ужасом. Раздался пронзительный гул, нараставший с каждой минутой, и таинственная башня исчезла, огненным столбом взметнувшись в небо.

ВИКТОР КАТАЕВ
Захотеть…
Рассказ

– Сейчас возрастает значение гармонической взаимосвязи архитектуры и природы, вплоть до строительства «солнечных» домов и целых городов. Это будут прекрасные города! – Славин разгорячился, раскраснелся, он говорил все громче и все сильнее размахивал руками. – В крышах и стенах – солнечные батареи. Дома из блоков самых разных форм, и жители сами, как из детских кубиков, выстраивают свое жилище. И много воздуха, цветов, зелени. Мы забыли парковое искусство… А главное, транспорт – под землю! Чтобы весь город людям. И обязательно около моря. Или озера…

– На все города морей не хватит, – скептически заметил Лешка и, махнув рукой, пошел к своему столу.

А вслед за ним и остальные отошли от Олега Славина. Лешка всегда уходил первым. Ему было уже далеко за тридцать, но никто не видел у него ни одного интересного проекта – все его проекты были сухи и трусливы. И сам он был тихоньким человечком – полненьким, розовеньким, с вечно болящими зубами и постоянно смущенным видом, будто нашкодил и стесняется признаться. Несмотря на возраст, все звали его – Лешка.

– Не выйдет у тебя ничего, Олег, – Лешка взял в руку линейку, слишком большую для его толстеньких коротких пальцев. – Не выйдет. И нечего… от работы отрывать, – сказал он, заметив входящего Сергея Петровича.

– Опять? – строго спросил Сергей Петрович. – Опять треп, Славин? Ты расчеты по детскому комбинату сделал? – он потер рукой лоб, поморщился.

– Почти, – ответил Олег, – почти сделал. Немного осталось, Сергей Петрович.

– Эх, Славин, – вздохнул Сергей Петрович. – И когда ты наконец повзрослеешь? Все прожекты в голове…

– Но Сергей Петрович! – Славин подошел к начальнику. – Нельзя же без мечты! Если построить нам такие города, ведь люди же все как один счастливыми будут!

– Отойди, Славин! У меня и так голова раскалывается.

Олег внимательно посмотрел на Сергея Петровича, почувствовал, как у него самого болезненно екнула жилка на виске. Он вернулся к столу, сел за расчеты.

А начальник прислушался к себе и улыбнулся.

– Вот видишь, Славин, только ты сел за работу – и голова у меня перестала болеть. – Сергей Петрович обвел всех повеселевшими глазами и вышел.

Славин улыбнулся чему-то, придвинул к себе машинку, начал считать.

– А мне нравится, – вдруг послышалось из угла. – Хороший у тебя получается город. И люди друг к другу ближе будут…

Олег поднял голову – на него смотрела Оля Кашкина. Славин жалел Олю: природа сильно ее обидела. Оля была маленькая, сухонькая, остроносенькая и вообще некрасивая. И она знала это и давно смирилась – не красилась, не делала себе причесок. Да и вряд ли из ее сереньких, жиденьких волосенок что-нибудь могло выйти. Никто не обращал на Олю внимания, тем более что она почти все время молчала. А тут – глядите-ка!..

Все с удивлением глядели на Кашкину. Она покраснела, смутилась, уткнулась в свои бумаги.

– И дома – на любой вкус! – опять загорелся Славин. – И высотные, с огромными окнами, и маленькие домики. Где хочешь, там и живи!

– Ну да, – проскрипел Лешка, – а кто тебе понастроит таких домов? Это же знаешь…

– К зубному тебе давно пора сходить, – сказал Славин и ткнул пальцем в клавишу счетной машинки.

– Чего вдруг?

– Зубы лечить, – усмехнулся Славин. Он надолго замолчал: погрузился в расчеты.

На обед разбежались очень быстро. В комнате остались только Славин да Кашкина. И когда он зачехлил машинку и собирался встать, Оля подошла к его столу.

– Олег, – тихо спросила она, – ты кто?

– Я? Да как тебе сказать… Учился на архитектора, но сижу в этой конторе, можно сказать, как бухгалтер. Считаю…

– Да я не про это! – отмахнулась Кашкина. – Я же чувствую…

– Что? – Славин насторожился.

– Ничего. – Кашкина пошла к дверям, но оглянулась. – Только наверняка у Лешки сегодня зуб заболит.

Олег поглядел ей вслед, послушал, как стучат ее каблучки по коридору. Жалко ее. Она ведь хороший человек. Но одной хорошести для счастья маловато.

Он представил себе, как входит Оля в комнату, стройная, красивая, уверенная…

Славин быстро вскочил и почти побежал по коридору. Ему захотелось догнать Кашкину, сказать что-нибудь хорошее. Догнал ее только у дверей кафе, распахнул их перед ней, вошел следом.

– Ты чего, Олег? – удивленно спросила Кашкина. – Что ты?

Славин молча помотал головой и подал ей поднос.

Взяв обед, он подсел к Лешке, который самозабвенно заливал какой-то девице, не слушавшей его, о своем давно вынашиваемом проекте кинотеатра, совмещенного с сауной.

А Олег думал про Кашкину. Вспомнил, как глядела она на него – украдкой вскидывала глаза и тут же отворачивалась, когда их взгляды встречались, краснела. Он, конечно, все это замечал, но как-то не придавал значения. Почему-то мы вообще нечасто обращаем друг на друга внимание… Кашкиной не хватает уверенности, веры в себя.

Славин отнес посуду, выскочил на улицу и забежал за угол – в цветочный магазин.

Он успел вернуться вовремя – Кашкина как раз выходила из кафе. Олег быстро, чтобы не передумать, подошел к ней и протянул букетик душистого горошка.

Кашкина замерла, задохнулась, потом медленно подняла на него глаза. В них были смятение и страх, недоверие и надежда…

– Ты хороший человек, Оля Кашкина, – пробормотал Славин. – Ты очень хорошая, и я хочу… Я хочу, чтобы ты… – Он окончательно растерялся, сунул букетик ей в руки, повернулся и быстро пошел прочь.

После обеда все уже собрались в комнате, работали. Только Лешка сидел и тихо постанывал – у него заболел зуб.

– Ну, Славин, – бормотал он, – ну, удружил… Я тебе этого никогда не забуду: накаркал, ворона!

– Сам виноват, давно надо было к врачу идти.

– Нет, это ты виноват, – стонал Лешка. – Ты… – И вдруг замер на полслове.

Славин поднял голову и увидел Кашкину. Она вошла в комнату, прижимая к груди букетик. Глаза ее сияли. Она, казалось, и ростом стала выше. Чуть улыбаясь, выпрямив спину, Оля прошла к своему месту. По комнате пронесся аромат душистого горошка. Все молча глядели на Кашкину. А Лешка, забыв про свой больной зуб, встал с места и растерянно потоптался в проходе.

– Оля… – сказал он.

Кашкина подняла на него синие огромные глаза.

– Что? – спросила она, чуть повернув к нему голову.

– Ничего, – сказал Лешка и сел обратно.

В комнату заглянул Сергей Петрович, увидел Кашкину, хотел ей что-то сказать, но так и застыл с открытым ртом. Потом перевел глаза на Славина, зачем-то погрозил ему пальцем и скрылся.

– О-о-о! – застонал Лешка и схватился рукой за щеку.

– Олег, – тихонько попросила Кашкина. – Помог бы человеку. Ты же можешь…

Славин взглянул на Кашкину, и она не смутилась, не опустила глаз.

Он подошел к Лешке и улыбнулся ему.

Лешка откинулся на спинку кресла, обалдело глядя на Славина.

– Болит?

– Нет, – Лешка моргнул. – А как ты это?..

Славин пожал плечами.

– Заходи, Славин, заходи. – Сергей Петрович придвинул Олегу стул. – Будем считать, что эксперимент удался? – Он повернулся к полному пожилому мужчине, нервно поглаживающему большой лоб.

– Не будем спешить с выводами, – сдержанно проговорил гость. – Дайте-ка сюда активатор.

Олег вынул из кармана прибор – Активатор Биоэлектрических Потенциалов, сделанный в виде авторучки.

– А где же блок питания? – удивился толстяк.

– Какой блок питания?

– Вот здесь был такой блестящий наконечник.

– Не было, – пробормотал Славин растерянно. – Я не видел… Да не было никакого наконечника!

– Как же так, Славин? – Сергей Петрович разволновался. – Как же так? Ты, наверно, обронил…

– Постойте! Но если не было блока питания, значит, наш прибор… – гость удивленно взглянул на Славина. – Как же у вас тогда получилось?

– Не знаю… – Славин растерялся. – Я думал, что прибор работает… – Но вы же сами тогда говорили: АБП только усиливает. Главное – захотеть, очень захотеть помочь…

МИХАИЛ НЕМЧЕНКО
Ультиматум
Рассказ

«Проще всего было бы сразу прижать его к стенке, – подумал агент службы безопасности, разглядывая сидящее перед ним неуклюжее, длиннорукое существо с короткой толстой шеей, узким лбом и глубоко сидящими маленькими глазками. – Но для пользы дела лучше нагнетать психологическое напряжение постепенно».

– Итак, господин Чич… – начал он, нарочно запнувшись.

– Чичерс, – поправил длиннорукий со всей поспешностью, на какую был способен.

– О, прошу прощения… – Агент вежливо улыбнулся. – Итак, господин Чичерс, может быть, вы хотите мне что-нибудь рассказать, не ожидая моих вопросов? Быть может, вы до сих пор что-то скрывали от общества?

– Право, шеф, мне нечего скрывать, – проговорил длиннорукий, тяжело двигая занимавшими добрых две трети лица челюстями, которые словно разжевывали каждое слово. – Я всю жизнь хорошо веду себя, шеф.

– Так ли уж хорошо? – Агент испытующе посмотрел на собеседника. – А вот соседи по дому утверждают, что в вашем мусорном ведре ежедневно можно обнаружить не менее двух тюбиков из-под крема «Обаяние». Он употребляется для борьбы с чрезмерной волосатостью, не так ли?

– Но, шеф, многие достойные люди потребляют…

– Да, но не в таких чудовищных количествах, – произнес агент, с удовлетворением отмечая, что длиннорукий проявляет явные признаки беспокойства. – Ну хорошо, оставим это… Насколько мне известно, вы считаетесь хорошим пожарником, господин Чичерс.

– Я стараюсь, шеф…

– Правда, брандмейстер говорит, что вы так и не выучились ни читать, ни писать и словарный запас у вас крайне незначителен, но…

– Не пришлось учиться, шеф… – Челюсти длиннорукого задвигались быстрее обычного, делая его речь еще менее членораздельной. – Ни отца, ни матери, шеф… И туп, шеф…

– …Но лазаете вы на пожарах лучше всех в команде, – продолжал агент. – Брандмейстер считает, что в соревнованиях по скоростному лазанию по деревьям вы легко могли бы стать чемпионом округа, а возможно, и всей страны. Но самое странное, что вы каждый раз наотрез отказываетесь участвовать в этих состязаниях.

– Колючие ветки, шеф… – пробормотал длиннорукий, тщетно пытаясь скрыть свое замешательство. – Боязно за глаза, шеф…

– И однако, нам известен случай, когда вы пересилили свою «боязнь», – с подчеркнутой иронией сказал агент. – Когда теща бакалейщика Турнье престарелая госпожа Кикс вообразила себя аистом и взобралась на верхушку дуба, именно вы сняли ее оттуда. Очевидно, вы были уверены, что никто не увидит вас за этим занятием. Но, увы, свидетели нашлись. И они в один голос утверждают, что вы добрались до вершины в считанные секунды, перемахивая с ветки на ветку буквально, как… – Агент сделал хорошо рассчитанную паузу, так и вонзившись глазами в зрачки допрашиваемого: – Как обезьяна.

Воцарилось тягостное молчание. Длиннорукий сидел, опустив голову, щеки его пылали.

– Ну хорошо, оставим это… – проговорил наконец агент, насладившись эффектом. – Скажите, господин Чичерс, с какой целью вы покупаете каждую субботу большое количество различных сладостей?

– Я одинок, шеф… – пролепетал длиннорукий, глядя куда-то в пол. – Не пью и не курю, шеф… И единственная отрада в жизни, шеф…

– Уж не хотите ли вы сказать, что съели все те двадцать пять фунтов конфет, орехов и мармелада, которые вы закупили в прошлую субботу, переходя с целью маскировки из магазина в магазин? – Агент бросил на свою жертву насмешливый взгляд. – Нет, любезный Чичерс, по нашим наблюдениям, лично вы съели из этого количества никак не больше двух фунтов. А остальное пошло совсем по другому адресу… Закончив обход магазинов, вы сели на автобус и отправились в Дальбертский зоопарк, где в течение почти полутора часов кормили своими конфетами и орехами обезьян, отдавая явное предпочтение шимпанзе и орангутангам. После чего поехали на электричке в Лартон и проделали в тамошнем зоопарке то же самое… И нам хорошо известно, господин Чичерс, что подобные путешествия вы совершаете с железной регулярностью каждую неделю. Служители говорят, что обезьяны начинают радостно визжать в своих клетках, едва завидят вас вдалеке.

– Ах, шеф… – В глазах длиннорукого стояли слезы. – Так жалко их, шеф… Такие умные лица, шеф, ничуть не хуже, чем у людей… И как подумаешь, что они сидят там в клетках, в то время как я… как мы здесь, шеф…

– О, мне хорошо понятны ваши чувства, – многозначительно кивнул агент. – Но вот что странно, развозя свои гостинцы по всем зоопаркам округа в радиусе более двухсот километров, вы упорно объезжаете стороной один из них. Я имею в виду зоопарк в Рилле, порога которого вы ни разу не переступили за все эти годы. Чем объясняется такая дискриминация, господин Чичерс? Разве обезьяны из Рилля меньше других заслуживают сочувствия и сладостей?

Длиннорукий убито молчал, дрожа мелкой дрожью, и агент натренированным чутьем почувствовал, что пришло время нанести последний, завершающий удар.

– Ладно, парень, хватит играть в прятки, – рубанул он, рывком поднимаясь из-за стола. – Нам хорошо известно, почему ты боишься показываться в Рилле. Дело в том, что шестнадцать лет назад из тамошнего зоопарка совершила побег одна довольно дошлая обезьяна мутант по кличке Чич. И как раз в это самое время – только подумай, какое совпадение! – в нашем городе появился так называемый «господин Чичерс». Почти не владевшее членораздельной речью существо, знаками и междометиями предложившее пожарной команде свои услуги…

Безмолвие длилось, казалось, целую вечность.

– Но ведь я очеловечился, шеф… – не поднимая головы, заговорил длиннорукий таким глухим, хриплым голосом, что слова можно было разобрать только с большим трудом. – Разве сравнишь с тем, что было, шеф… Послушать только, как говорю… Честное слово, шеф, я теперь все равно что человек…

– Я не отрицаю, Чич, что имела место определенная эволюция. – Агент сделал вид, что смягчился. – Многолетнее общение с пожарниками, безусловно, оказало на вас благотворное влияние. И тем не менее мы вынуждены будем отправить вас обратно в обезьянник, как злостного самозванца и фальсификатора анкетных данных, если только… Вы, конечно, знаете о нашей борьбе с партизанами в одной жаркой стране. Так вот, есть план сформировать специальные подразделения, которые бы, передвигаясь по верхушкам деревьев, могли, как гром среди ясного неба, обрушиваться на голову противника. А для этого армии срочно нужен инструктор по обучению новобранцев передовым приемам лазанья с помощью всех четырех конечностей. Сержант-инструктор Чичерс – неплохо звучит, а? – Агент дружелюбно улыбнулся и заключил: – Короче говоря, Чич, мы согласны официально признать вас человеком лишь при одном условии. Если вы во имя торжества наших высоких идеалов поможете нашим солдатам, так сказать, немного обобезьяниться… Ну как, по лапам?