Текст книги "Клеймённые (СИ)"
Автор книги: Леона Хард
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 31 страниц)
Глава 35
POV Диана
Ненавидела лед, холод, морозный ветер и снег. Проклятый снег, падающий крупными хлопьями на волосы, делал их мокрыми патлами, которые противно лезли в глаза и липли к щекам. Падал он и на ресницы, затем скатывался по щекам грязными дорожками от растекшейся туши. Выше сапогов голые бедра также покрывали струйки растаявшего снега. Не рыдать...не рыдать. Уговаривала себя, сцепив зубы до неприятного скрежета. Пока бежала по пустым улицам прочь от Гектора, редко встречала прохожих ранним утром. Продолжала спешить, несмотря на высоту каблуков и слой льда под ногами. С виду такой чистый, невинный, а на самом деле жгуче холодный и оставляет после себя одну неприятную дрожь. Как Гектор...
Знала, что бежать бесполезно. Куда?
Охранник в тетиной квартире. На остров не пробраться, потому что все выходы на трассы из округа заблокированы Карателями для поимки Артема.
Это Его проклятый округ Приам. Никто здесь не поможет. Если только стать невидимкой, но и это не поможет, найдет способ сделать обратно видимой. Ему необходимо достичь цели, а я встала на пути к ней. Взбрыкнула, не дала себя оседлать. Как какое-то чертово животное.
А как эффектно дурачка из себя строил, обаяние пускал. Я – святая простота, поверила, что он может быть «милым». А вся его показная милота была для цели.
На шестнадцатый этаж бежала через ступеньку, преодолевая расстояние в максимально короткие сроки. На нашем этаже Карателя не обнаружила. Это великолепно...великолепно. Надеюсь, Гектор его хотя бы накажет за промах, а у меня появится маленький шанс на побег.
Поспешно забарабанила в дверь квартиры в ожидании открытия. Когда открыл заспанный, полуголый Артем, потирающий со сна глаза, я молча ввалилась в коридор. И от ужаса, охватившего тела не могла пошевелиться, остановившись в коридоре. И моргнуть боялась, а если вдруг моргну и Артем исчезнет. До меня только сейчас дошли вполне очевидные опасные мысли.
Если... если…ОН узнает, что Артем ко мне прикасался...
А если ОН узнает, что я скрывала беглого Клейменного, мало того – Артема Твардовского, который является вроде как моим...моим любимым?
– Убирайся отсюда! – жестко схватила Артема за локти, пододвигая его тело к себе поближе. Пробуя на ощупь, будто боялась, что он не настоящий из плоти и крови и в любой момент может исчезнуть. – Немедленно собирай вещи и уходи из этой квартиры!
Если Гектор придет сюда за мной и обнаружит Артема...
– Диана? – недоуменно спросил, не понимая моей паники или вероятно думал, я пьяна. Сладко зевнул потянулся, высвобождая свои руки из плена.
А я резко отодвинула его прочь, разулась и бегом через зал в наши комнаты. Достала сумку, скидывая туда последние необходимые вещи: зубную щетку, пасту, расческу. Артем вслед за мной прошел, продолжал игнорировать мои поспешные сборы, очевидные приказы – убраться отсюда. Видно не собирался задумываться о побеге.
– Диан, что случилось? Ты странная...
– Нормальная, – ответила. Руки дрожали пока застегивала сумку на молнию, наскоро вспоминая, что могло понадобиться. – Артем. Сюда придут Каратели, не знаю, как скоро. Я не шучу!
Взяла вещи из шкафа и побежала переодеваться: волосы в хвост собрала и запихнула под кепку, чтобы не привлекать внимание к внешности. Остальное – стандартный набор, рваные джинсы, кроссовки, футболка и куртка. В комнате сидел по-прежнему Артем, пальцами массировал голову туда-сюда, расслабляясь или обдумывая информацию.
Честно, хотелось пинка ему дать, чтобы вылетел в окно. И, наконец, начал шевелиться. Сколько можно повторять! У меня руки не переставая дрожали, все тело конвульсивно дергалось. Быстрыми резкими движениями я пыталась скрыть эту внутреннюю дрожь, но голос вряд ли скроешь. Он тоже был сиплым и необычным.
– Артем! – повысила голос, на что друг вздрогнул. – Я не шучу! – указала пальцем на дверь. – Если тебя и меня обнаружат здесь, нам с тобой не жить! Понимаешь!?
Начинавшую бурлить во мне панику, подавила тетя, с растрепанными волосами и еле приоткрытыми глазами. Только встала и в одном халатике стояла в проходе.
– Что за шум, а драки нет? – перебила назревающую драку.
Попыталась разрядить обстановку между нами, наладить контакт, но успокоить получалось плохо. Ничто не поможет. И я это понимала.
– Тетя...– я задыхалась от паники. Надо было срочно куда-то ее деть из себя: вылить, вытащить, выдрать. Хоть кому-то рассказать, тетя – единственный понимающий человек, который мог дать совет.
Пряди с левой стороны лица я подняла и отогнула в сторону, показывая шею. Синяк должен был проявиться.
– Очередной засос. – пояснила, глядя на тетю, а Артема, сидевшего на кровати, игнорировала. – Помнишь джинсы рваные... засос? Я рассказывала про мужчину? – неуверенно спросила, зная, что рядом внимательно слушал мой друг, который, наверное, после этого и не будет больше другом.
Я и его обманывала. Всем вру и врала.
Поделом мне. Заслужила в отместку.
Тетя с виду проснулась, встала поровнее и прошла вглубь комнаты.
– Ну и? – серьезнее спросила она.
– В общем он... оказался Карателем и это он поставил другого Карателя следить за мной, чтобы не...ну чтобы у меня никого не было.
Кажется, теперь всю правду сказала. И взгляд справа не возможно было не почувствовать, он оглядел с козырька кепки, вдоль шеи, по животу, ногам и остановился на полу. Подводя итог полученным знаниям. И больше Артем ни разу не одарил взглядом, встал и куда-то пошел вялой походкой, как будто до сих пор не понимал всю серьезность ситуации.
– Гектор зовут. Знаешь такого? – спросила у тети.
Та от полученного вопроса ресницы подняла высоко, едва не до лба, приоткрыв ясные глаза и невинно поинтересовалась:
– Это такой миленький мальчик, у которого в арсенале имеется обворожительно-убийственная цепь для Клейменных, как для собак? Он ею нас обычно душит?
Сзади раздались еле слышные шаги, я не успела ответить, зато Артем перебил:
– Шрам на губе, двухметровый брюнет?
Тетя кивнула и поинтересовалась:
– Тоже его знаешь?
– Столкнулись в ресторане Приама. От него неприятная энергия исходит...– добавил Артем.
– Да... когда рядом с ним нахожусь кожа горит от его присутствия. Непробиваемая аура. Скорее всего именно он и хочет тебе гвоздик в горло на главной площади всадить, – и тетя постучала воображаемым молоточком по гвоздю. – А если он имеет виды на нее, – Катя указала на меня, а потом перевела взгляд опять на Артема. – То ты – двойной труп!
В ускоренном темпе начали собираться. Тетя давала последние наставления: отдала свой старинный телефон вместо подаренного папой (на случай, если по нему возможно отследить); во внутренний карман куртки Катя просунула небольшой флакончик.
Пока Артем обувался, родственница шепнула на ушко:
– Яд...без цвета и запаха. Добавляешь в питье или еду, не распознается, через десять минут остановка сердца. Для человека – одна чайная ложка. Для Карателя – весь флакон.
Это было последнее наставление от тети, а стеклянный флакон долго холодил через футболку кожу живота. Всю дорогу до квартиры.
Пока что теплился последний огонек надежды, скромное маленькое пламя согревало внутри. Я еще способна спастись от его рук. Для него никаких преград, никаких сомнений. Для достижения цели сделает всё. Сказал накажу – наказал. И плевать, что Диане больно. И, честно говоря, я просто обреченно отсчитывала сначала каждую секунду, потом минуту, чуть успокоившись, а затем часы свободы. Стоя на одной из остановок на окраине города, оборачивалась в след прохожим, казалось все следили: и люди, и Каратели.
Квартиру, где хотела пожить я наметила давно, но с хозяйкой договор не успела подписать, поэтому в ожидании женщины целый день провела на остановке. Изредка расхаживала по незнакомым улицам, один раз зашла в кафе погреться. Пожилая дама – хозяйка прибыла только на следующее утро, когда я совсем замерзла от ночной прохлады и с трудом владела пальцами на руках и ногах.
Порадовалась, что квартира находилась на двадцатом этаже, как можно выше и выше от земли, чтобы никто не мог найти.
Первые два дня не находила покоя, пряталась в небольшом зале, с красным, обитым тканью диваном, шторы на балконе наглухо закрыла, а сама на полу на ковре, для того, чтобы если кто-то пролетит по небу не заметил. Меня сильно рассмешила эта глупая мысль впервые за три дня. Тихонечко захихикала посреди идеальной тишины в квартире. Как будто Гектор умел летать. В тот же момент поднялась и впервые решилась выйти из квартиры. Я не ела два дня надо было купить что-то покушать и думать, как действовать дальше.
На третий день смогла ночью заснуть на несколько часов, а не просыпаться через каждые десять минут и нервно осматривать свою кровать. В спальне было маленькое окно, а на пластиковом подоконнике несколько горшков с цветами, которые отбрасывали тень на кровать. Как длинные щупальца, те подбирались к ногам и пытались схватить. Я закрывалась под покрывалом и погружалась в абсолютный мрак, прячась от всего и всех подальше.
Одиночество – как на острове, только здесь холодно, а там тепло.
Через неделю я немного успокоилась, вздохнула более расслабленно. Решила посмотреть вакансии для молодой девушки без высшего образования. Смею предположить мой потолок – официантка.
Вышла из душа в одном розовом полотенце, с мокрыми волосами, включила сбоку на стене небольшой свет. Кромешную тьму не любила, хоть небольшой источник света постоянно требовался. Налила сок и смотрела через белую тюль на огни ночного Приама. Отсюда открывался вид на серую кирпичную стену, пролегающую кольцом между разными округами. Стены высокие и с колючей проволокой не одно столетие защищали нас друг от друга. Все четыре округа возглавлял Наместник. А власть в округах поделена между тремя ветвями власти. Первая ветвь – это Каратели, исполняющие функции правоохранительных органов. Вторая – ученые, отвечающие за здоровье и процветание народа. Третья – политики.
Три ветви считаются равнозначными, но на самом деле кто сильнее, тот и прав, поэтому естественно владельцем округа считается зам начальника Карателей, а в нашем случае это... Гектор.
Я настолько осмелела, что теперь в полный рост стояла (а не сидела на полу) лбом прикасалась к холодному стеклу балконной двери. От дыхания на нем появилась белая пленка. В одной руке держала бокал с соком, другой рисовала на стекле солнышко. Тогда же в отражении мелькнуло что-то...движение или блеск. Отражение того, что происходило сзади...за спиной...в зале.
Резко развернулась, к стеклу прислонившись разгоряченной спиной после теплой воды.
И так холодно стало, мурашки прошлись по черепу, по спине, по почти голому телу, скрытому одним полотенцем.
Я не заметила, когда выходила из ванной, черной тени, которая вальяжно развалилась на красном диване, широко расставив ноги. Локоть Каратель положил на подлокотник, а пальцами поддерживал щеку и наблюдал, видимо, за мной. Ни одного шага, движения, и неслышно дышал. Он весь в тени, только кроссовки видны.
Я, как и всегда неуклюжая, вечно врезалась то в стулья, то в двери, а сейчас пальцы стали непослушные и из онемевших рук выскользнул стеклянный бокал с соком, разбиваясь рядом с ногами. И было не важно, попадет на голые ноги или нет. Весь ковер усыпан осколками и брызгами от сока, а я держалась за ручку двери и единственная мысль кричала тогда во мне. Открыть не заметно ручку двери и вырваться на волю, снять эту цепь, это давление на себя. Сбежать опять от Гектора, освободиться.
В одном полотенце в морозную ночь? Да? Спросила сама у себя. И сразу поняла глупость своих желаний, еще была возможность рвануть из квартиры, но для этого необходимо пробежать перед Гектором.
Видимо путей спасения не было.
И тогда обреченно отняла руки сзади от двери, разглядывая осколки стекла. Мои попытки сбежать заранее были обречены тоже разбиться вдребезги. Я аккуратно переступила горсть осколков и встала чуть дальше, руки сложила на животе, стараясь стать увереннее.
И одно глухое напряженное молчание между нами.
– Как меня нашел? – спросила. Хотя не удивлена.
– Жучок на куртке, – скупо ответил, а сам смотрел и смотрел. Во тьме не было видно, что именно разглядывал.
Понятно, куртка – одна единственная, других не имелось. А когда мог прицепить? Скорее всего, когда под предлогом поорать на меня, подвез из университета до дома.
В полном молчании я разглядывала ковер и мужские ноги на нем.
Он с самого начала знал, где я была эти дни, но зачем-то выжидал. Или боялся увидеть очередную истерику с просьбами и мольбами не трогать? Хватит, остатки самоуважения я себе пожалуй оставлю.
И долгое долгое молчание воцарилось, а стук часов на стене отсчитывал напряженные секунды и стук моего сердца, что громко отдавалось в горле.
Вскоре я устала от издевательского и изучающего взгляда, тогда же постаралась, чтобы голос не дрогнул:
– Ну что ж ... раз между ног у меня бриллиантов точно нет, как ты сам говорил, – я руку подняла на скрученный узелок полотенца на груди, развязала его, лишь на секунду помедлив, а потом распахнула розовое полотенце, сняла его с себя и положила аккуратно в бок на подоконник.
Конечно, надо было его красиво, как в фильмах бросить под ноги и гордо продемонстрировать грудь, но возбудить Гектора – это самое последнее, что хотела.
Руки аккуратно опустила по бедрам, но хотелось прикрыться, я с трудом заставила себя не горбиться под внимательным взглядом и плечи не опускать. Я находилась на свету, а Гектора почти не разглядишь. Это спасало, потому что напрямую не видела черных глаз, они сливались с темнотой. Так проще находиться обнаженной под тщательным осмотром.
Но через несколько секунд раздался щелчок на стене рядом с диваном. Свет залил желтоватым цветом фигуру Гектора, да и в зале стало светлее. Любопытный взгляд сильно напрягал, без зазрения совести рассматривал от кончиков волос до пальцев ног. И главное не спеша, словно у него вечность для осмотра, для любования.
Надеюсь вид ему не понравится, выдающихся объемов не имелось, на бедрах местами косточки виднелись, кое-где ребра от постоянного стресса. Между ног имелась маленькая дорожка из волос, от самого центра между складочками до верха. А мало ли, вдруг ему совсем гладенькие нравятся? Будем надеяться.
– Вот это другое дело, – Гектор указывал ладонью прямо на меня, но если мысленно провести линию от его глаз, до меня то понятно, что смотрел именно туда – между ног. – Ты из тех девушек, которые нормальных слов не понимают? … Подойди сюда, – поманил, опять, как животинку.
При этом продолжал изучать низ живота или ноги, не знаю. А я пренебрежительно отвернулась, руки сложила на груди, словно мне смотреть противно на него. Хотя так и было.
Бегу...мне надо раздвинуть ноги, еще и облизать его с ног до головы. Делать я ничего не буду.
– Такое ощущение, что я буду бить тебя, а не «любить», – послышался обреченный вздох на весь зал. Я в момент напряглась, руки опустила вновь, едва сдерживая неконтролируемую вспышку изнутри. И вместе с этими вспышками выплевывала в надменное, холодное лицо, которое наконец-то обратило внимание что у меня есть лицо, а не то, что между ног.
– А меня не надо «любить»! – недовольно почти выкрикнула. – Я не прошу никого себя любить! Ты – самое мягкое, можешь заняться со мной сексом. А точнее, подойдет обозначение – трахнуть, натянуть или отшпилить!
Они часто с дружками в университете, не стесняясь никого, обсуждали подобными терминами половой акт.
– Трахни меня уже и оставь в покое, уберись из моей жизни! Хорошо!?
Когда Гектор поднялся с дивана, инстинктивно захотелось прижаться спиной к балконной двери. Рядом осколки на полу, на которые наступила черная подошва кроссовок. В тот же момент большие ладони подхватили за ягодицы и приподняли над полом, а потом аккуратно поставили себе на ноги.
Это для того, чтобы не поранилась... поздновато сообразил, я уже могла порезаться.
Голая грудь касалась его жесткой толстовки, от которой веяло прохладой с улицы. И все мужское тело казалось жестким, ни грамма мягкости. И бедра, и живот, и ноги – все сплошь твердое, натянутое, я по сравнению с ним более мягкая.
Когда его губы наклонились вниз с намерением перейти к активным действиям, я рефлекторно вздрогнула. Закаменела, предчувствуя вновь боль, но в ответ – только аккуратные поглаживания языком того места, где до сих пор алел засос.
Если Гектор снаружи камень, то от его ласки я стала каменной. Каждый нерв протяжно загудел, застонал, сделался прочным и болезненным, когда его задевали. Каждая мышца в теле напряглась от мужского приближения.
С горечью прошептала ему на ухо, пока Гектор целовал шею:
– Ты молодец, Гектор, правда. Всего добиваешься в жизни, не важно какими методами и по трупам пройдешься, если понадобится. И не важно, чей труп будет валяться под тобой.
Нес Гектор бережно в своей излюбленной позе, меня передом к себе, чуть приподняв на уровнем пола. Очень аккуратно целовал за ухом. То покусывал губами шею, то зализывал, то носом проводил, будто дышал запахом. Я намеренно убирала лицо в сторону, чтобы не поцеловал. Пока вроде не замечал этого жеста – не хотелось целоваться с его предательскими губами. От одной мысли в груди жалобно кольнуло, будто невидимой иглой поранило сердце.
Молча оглядела входную дверь из квартиры, которая отдалялась все дальше и дальше. Бежать? А куда? Везде найдет. И единственное, что могла от себя сделать – попытаться испортить ему удовольствие.
И чтобы целовал – не хотела, и чтобы заботливо укладывал на кровать – тем более. Я молчала, пока Гектор включал светильник на стене и захлопывал дверь в комнату, оставляя нас в интимной обстановке полумрака. Попутно разувался, снимал через голову толстовку, футболку и смотрел на меня, лежавшую на темном покрывале. Скорее всего на тело, представленное любопытному взору.
Я же не могла ответить взглядом. Больше не хотелось доверчиво обманываться. Опять предаст, опять бросит, как жалкую шавку на цепи.
Порадовалась, что Гектор остался в штанах, хоть не смущал. Сама забота... Как в нем могла сочетаться нежность и жестокость? Для меня плохо сочеталась.
Когда присел на кровать, сминая матрас весом, взял за макушку, за мокрые пряди волос, подтягивая мою голову для поцелуя, я машинально вырвалась, отчего Гектор мазнул языком по краешку губ и щеке.
Наверное, взбесила. Раздался утробный рык, напоминающий рев зверя.
– Эй! – грубо развернул за голову, безотрывно глядя. Приблизился почти нос к носу, сверкая недовольными карими глазами, которые продолжали гипнотизировать и подчинять себе. – Смотри на меня!
Чувствовала недовольство, в его пальцах, с силой сжимающих волосы, в ладони жестко придерживающей за макушку, и в напряженном теле. Оно напряглось, натянулось, мышцы отчетливее выступили на второй руке, которая опиралась на кровать рядом с моими бедрами.
– Не хочу... – тихо ответила, не отрывая от него взгляда. – Не хочу...
Как теперь довериться этим глазам, которые невзирая на мольбу закрыли дверь за решеткой и оставили одну во тьме, ну прям как мой папа. В наказание неизвестно за что.
Как теперь довериться его рукам, которые позорно закрыли в той темной клетке. Как дикую тварь, не имеющую права выбора или слова.
Как, Гектор? Хотелось спросить у его глаз. Но вместо этого произносила «не хочу», как заведенная. Пока не завладел моим ртом, не запустил язык глубоко внутрь, лишь бы заткнуть вырывающиеся слова. Наказывал языком. Потом аккуратно положил мою голову и спину на прохладное покрывало. Сам лег рядом, рукой поддерживал голову, лежал полу боком и смотрел на мое тело. А я на его пальцы, ладонь, которая проверяла меня на мягкость и гладкость. Она шершавая легла на грудь, погладила сосок, заставив его насильно сжаться.
Не хочу ... не хочу...мысленно повторяла, закрывая глаза, стараясь исчезнуть из этого места. Подальше от больших рук, которые посадили в клетку. Сейчас нежно гладили, а потом запрут в темноте.
Палец медленно изучал мой живот, заставляя сжиматься мышцы в тугие прочные узлы, дальше двинулся вдоль узенькой тропинки волосков по направлению вниз. Медленно-медленно, наслаждаясь контролем, а потом палец легко раздвинул складки между ног и нырнул глубоко-глубоко внутрь, опять задевая какую-то болезненную ниточку или скорее девственную преграду.
Отчего я потянулась назад, желая сбежать подальше от ласки.
Гектор не дал вырваться, зажал другой рукой, присаживаясь на кровать.
– Хорошая девочка, – услышала довольные нотки от обнаружения моей девственности. А потом палец вынырнул и двинулся ниже, ниже и опять болезненный рывок «туда». Я резко опять подскочила. Дернулась назад, испуганно посмотрела на довольные губы.
– Расслабься, – прошептали они. – Не бойся...
И Гектор вновь поцеловал, медленно с наслаждением и не спеша, как будто вечность для нас...Какой не бойся? С этим словом и пальцами изучающими тело, и языком, ласкающим чуть ли не каждую часть тела, я лишь сжималась внутри в тугой комок оголенных нервов.
Как желать тебя дальше? Как не бояться? Как, Гектор?
Нет во мне больше ничего к тебе... только, наверное, страх... убил все хорошие эмоции, которые были к тебе. Посадив на цепь в тот день.
И оставил только безэмоциональное тело. Тело хочешь? Бери. Но мои эмоции больше не получишь, ты их жестоко убил, как и всё, к чему прикасаешься.
Я только сжималась от его рук, вздрагивала и натягивалась.
Как раздевался окончательно и надевал презерватив я не пожелала смотреть. Изучала стены комнаты, которые служили эту неделю убежищем. А сейчас замирала от простой истины: вот сейчас … еще секунда и возьмет меня. Руки поставил по бокам от талии, бедрами навалился сверху между ног, головкой члена потерся о немного влажные складочки. Хочешь не хочешь, но предательское колючее тепло я все-таки чувствовала внизу живота от непрошенных ласк.
– Черт, Диана, ты слишком напряженная, – услышала сквозь темноту.
Я закрыла глаза, чтобы не видеть Гектора, быть подальше. Если не физически, то хоть мысленно.
Почувствовала, как вставил головку члена внутрь меня, чуть-чуть растягивая. От неприятного давления я сморщилась и встала на локти. Веки распахнула, наконец, открыла. Невольно увидела темные глаза, которые сразу взяли в плен. Гектор навалился сверху телом, языком играясь внутри моего рта, облизывая, вынуждая отвечать, играть в любовную игру. И тогда же резко повел бедрами, максимально порвав меня внутри.
Мой вскрик потонул, захлебнулся в поцелуе, таком же глубоком, как и движения бедрами. Не стал ждать, не дал успокоиться, улечься волне боли, начав двигать бедрами, так же сильно, как и до этого. До конца вынимал член, словно давал глоток воздуха и тут же резко врывался до отказа, заставляя от каждого толчка болезненно охать, ногтями впиваться в его плечи с желание и ему причинить такую же боль.
Я вывернулась от поцелуя, убрала губы, дыша отчаянно, как будто не любили, а действительно резали с каждым ударом плоти о плоть. Гектору удалось еще глубже нырнуть в меня и задержаться в этом положении максимально растягивая, давя, тогда же укусила его за плечо, с силой сжав челюсть на мужской коже.
Мужчина вздрогнул от укуса. В ответ опять резко, как будто наказал, повел бедрами, возбуждая небольшие отголоски первой боли.
– Справедливо, – услышала на ухо смешок. – Кровь за кровь.
POV Гектор
Взял ее руки, вцепившиеся в спинку кровати намертво, зажал, чтобы не сопротивлялась и наращивал темп. Сильнее и сильнее подавал бедра, внутрь, глубже, без остатка взять Диану. Где никого не было. Быть единственным. Жестко владел девичьим телом, чтобы всегда помнила обо мне. Видел, как мышцы ее живота сжимались от каждого глубокого рывка бедрами, как закусывала губы. И болезненные стоны слышал, понимал, что это не наслаждение, а вязкая боль разливалась внутри ее тела, но остановиться не мог. Хотел быть в ней. Сильнее, глубже, чтобы слышать ее стоны.
А Диана назло пыталась убрать бедра, подтягивалась назад, но безуспешно. Я хватал ее за ноги и фиксировал в одном положении.
– Расслабься, Диана, – просил ее, жестко врываясь в нетронутое лоно, но темпа сбавить не мог. – Я хочу тебя.
Не знаю с какой целью пояснил.
– А я нет, – простонала сквозь зубы, ногтями вцепилась в мои руки, которые держали ее бедра.
Этот ответ взрывался в голове еще некоторое время, эхом отдавался во всем теле, в руках, в пальцах, которыми держал ее.
Как же раздражал ее голос...ее запах, ее тело. Бесило, что сопротивлялась, не отвечала. Она застывшая, вздрагивающая. Где ее эмоции? Где гребанный ответ? Я помнил, как она раньше извивалась от прикосновений, и как хотела меня. Я способен понять, когда девушка хочет, и она хотела. Хотела...хотела...а сейчас какого?
Почему отторгала? От этих вопросов трещала голова, и руки сильнее сжимали девичье тело, стараясь вызвать в ней отклик. Насильно его вызвать. Но не получая, я лишь сильнее и сильнее злился и ускорял темп.
– Так и быть, как хочешь!
Вытащил член из нее. Снял презерватив.
А Диана громко дышала и дышала. Манящая грудь начала облегченно вздыматься, когда покинул девичье тело.
– Давай по-другому.
Взял Диану опять за бедра и подтянул ее ноги ближе и выше, закинул себе на плечи и приставил жаждущий член, пульсирующий от боли и желания, к другому местечку. С рывка зашел, Диана не успела испугаться. Закричала, подтянулась на локтях и рванула назад, попытавшись избежать близости.
Ее испуганный голос раздавался в груди, но я не останавливался. Пусть...главное не атрофированное тело. Диана опять сквозь закушенную губу застонала.
– Гектор! – услышал возглас.
Лишь бы не равнодушие. Давай, ответь мне. Почему ты зажатая?
Врывался и врывался в нее, стремясь прогнать зажатость, боль, равнодушие. Ответь, мать твою.
– Моя, – говорил, трогая вспотевшее тело Дианы. Мое собственное тоже покрылось испариной. А Диана лежала изможденная, глаза полуприкрытые, тяжелые.
– Пусти, – шептала она.
– Хочу в тебя кончить, – глухо пояснил, наклонив тело к ней. Поцеловал девичью шею, а потом завладел мягкими губами. Всего пару рывков и кончил, правда не туда, куда хотелось бы.
Пока изливался, Диана сжималась вокруг члена, но не от удовольствия, а вероятно от боли.
POV Диана
Лежала на боку. От непрестанной боли пульсировала каждая точка в теле, оно словно не мое, а чужое, его использовали и только сейчас отдали обратно. В груди заболело и неприятно зажгло на глазах. Между ног и вовсе горело, лоно болезненно пульсировало от постороннего вмешательства. Кололо, болело, зудело, скулило. Мышцы ног, бедер жалобно ныли внутри, а я сжимала ноги, пытаясь унять эти ощущения, но тщетно. Не помогало. После нескольких минут спокойствия и тишины, сзади почувствовала вновь движения.
– Эй, – услышала мягкий голос и почувствовала дыхание на плече, а потом и вовсе поцелуй. Губы Гектора ласкали мою кожу. – Умеешь же выбесить, – тихонько засмеялся на ухо, а я пялилась в стену, в закрытую дверь, мечтая убежать через нее.
Мужская рука легла на живот, заставив мышцы опять сократиться, а меня замереть. Пальцы Гектора вновь двинулись вниз, особенно один заскользил по маленькой дорожке волосков.
– Я честно умею лучше, – поведал томным шепотом на ушко. Палец нырнул опять опасно низко и ухватил между ног.
Не знаю, как удалось? Откуда взялись силы и решимость, мужскую руку скинуть с себя, резко подняться в положение сидя, свесив ноги с кровати. Хотя от такой позы боль взорвалась с новой силой, как спящий вулкан, она зажгла тело.
Я встала с постели, с трудом вытащила покрывало из-под мужского тела, обернулась, сухо посмотрела на любовника. Старалась ничего не чувствовать, и не показывать боль, что жгла внутри.
Волосы поправила и произнесла:
– Всё супер! Взял «свое», теперь иди! – кивнула в сторону балкона и окна, откуда гость вероятно пришел ночью. Наверное, сломал ручку на балконе.
Нашла силы посмотреть в бесстрастное, молчаливое лицо и раздвинуть губы в улыбке. А потом, наконец, открыть дверь, и, невзирая на боль в груди, вдохнуть побольше кислорода. И направиться в душ. Смывать чужеродные прикосновения, запах мужского тела. Всё-всё с себя. Прочь, любые воспоминания о предателе.
Лучше бы Артему отдалась в отеле Приама, или в тот день в душе надо было сбегать за презервативами в аптеку и довериться другу. Кто угодно лучше, чем этот предатель.
