Текст книги "Клеймённые (СИ)"
Автор книги: Леона Хард
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)
Глава 31
POV Диана
Как же жарко и не понимала по какой причине? Тело, как в теплой ловушке под лучами тридцатиградусного солнца, даже спина вспотела. От мерзкого ощущения я открыла припухшие, тяжелые веки. Напротив – пустовавшая с недавних пор кровать Алины.
Я лежала на левом боку, под подушкой сложив ладони лодочкой. И как-то вдруг тяжело показалось грудной клетке, ребрам, дышать полной грудью было затруднительно. А между ног странно жарко, живое тепло.
Я часто сплю голой, но под одеялом обычно, а сейчас без. А между моими скрещенными ногами покоились пальцы, мужские пальцы. Рука Артема была накинута на ребра, от этой тяжести и было трудно дышать, а сзади тело. Мужское тело прикасалось к попе и спине!
Как все моменты предыдущего вечера всплыли в голове, закружились, аж затошнило от круговерти эмоций. А может это с похмелья?
Я аккуратно скинула мужские пальцы за спину, прислушавшись к ровному дыханию позади. Святая земля Клейменных, ну почему ты меня покинула! Мне мало чертового стресса! Бочком я аккуратно сползла на пол, голыми бедрами уселась на холодный пол. Подскочила и бегом в ванную просыпаться и собирать разжиженный мозг в нормальное состояние.
В душ залезть я не решилась, лицо помыла, не глядя в зеркало на саму себя.
– Убейте меня! Убейте! Возьмите пушку и прострелите висок!
По своей комнате шла на носочках, дабы не разбудить Артема, а он повернулся в этот момент на спину, явив самые интимные части тела, еще и колено согнул. «Мол, наслаждайся!» Я ладонью прикрыла глаза и на ощупь отправилась на выход.
Вчера стыд отсутствовал напрочь, а сегодня я была бы не против самоуничтожиться. Согласна и на третью стадию болезни, причем прямо сейчас.
В кухне налила кофе, ходила, как трусливый зверек, чтобы не разбудить Артема, вообще не представляла, что ему сказать.
Время было семь часов утра. Включила маленький телевизор на кухонной поверхности стола и прожигала его пристальным вниманием. Наверное, моим взглядом можно сжечь, как не воспламенился экран, я не поняла. Кружка с кофе тоже огненная и лицо горело. Я дико начинаю ненавидеть огонь!
Минут через десять моего пристального изучения двух точек в телевизоре, дверь на кухню открылась, предоставляя Артема босого в одних трусах.
– Приветик! Ты уже проснулась? – заметив меня, Артем улыбнулся опять своей улыбкой, призванной покорить всех дам. В ту, в которую я влюбилась на острове. А сегодня хотелось позорно сползти под стол и сверху накрыться скатертью.
Кивнула согласием на вопрос, а Артем вальяжной походкой подошел сбоку и поцеловал в щеку. А я как вцепилась пальцами в чашку, так и застыла, как бы не хрустнули кости от усердия. А потом одеревенело привстала с места, ножки стула противно заскрипели, нарушая идеальную, мертвую тишину. И пока я разворачивалась меня мягко взяли за затылок и потянули на себя. Я смотрела и хлопала ресницами, пока посторонний язык в моем рту командовал и выдавал зигзаги внутри.
Это что это?! Что это!?
Смотрела в полуприкрытые глаза Артема и задавала молчаливо вопросы.
Это мы типа образовали «парочку!?
Я отскочила назад, бедром врезалась в стул, за спинку схватилась, чтобы тот не упал на пол. Артем удивленно смотрел.
– Я это...это, – долго не могла найти ответа, потом показала на дверь пальцами. – Срочно надо! Туда! – указала на выход еще раз. – В университет!
Я позорно похлопала Артема по плечу, дружески, с намеком: “успокойся, друг, все нормально.»
– Так время раннее? – спросил Артем.
– Сегодня тест, а лекций у меня, как обычно нет, надо у кого-нибудь взять и хотя бы прочесть! – я готова была себе аплодировать. Я сказала четко, даже не заикнулась и удалось впервые за утро улыбнуться. Правда, это с трудом напоминало улыбку, скорее кривая ухмылка.
Артем может что-то странное и чувствовал, но помалкивал, пока я ускоренно одевалась и выбегала на лестничную площадку.
Я с облегчением встала возле лифта, оценила кучу людей, спешащих вероятно на работу, и решила пробежаться, разгрузить мозг, проветрить щеки.
Начала спускаться по лестницы и в пролете – возле подоконника и нескольких горшков с цветами обнаружила мужчину в позе – со скрещенными ногами, и в черной одежде с капюшоном на голове. Я прибавила шагу, чтобы побыстрее исчезнуть и не видеть черное, страшное пятно.
Пробежала пролет, держась за перила, и рванула дальше.
А вслед … вслед раздался стук подошвы о бетонные ступеньки. Завернув за очередной пролет, стрельнула взглядом наверх. Так и было – на расстоянии двух или трех метров следом шел Каратель.
Всю дорогу до университета темная фигура следовала по пятам, шурша обувью по мягкому насту снега. И этот звук очень сильно отдавался в голове. Однажды была схожая ситуация, припомнился момент, когда направлялась на День Рождения Артема, а меня преследовали неизвестные личности. А возможно, и тогда были Каратели?
Гектор? Почему неизвестный Каратель преследовал меня? Черный капюшон проводил до университета, остановился возле лестницы, в здание не вошел. Как охотник с собакой на цепи.
Эля с Алиной при выходе за ворота университета молча переглянулись, не решаясь спросить в чем дело, а Каратель на расстоянии метра и в любом случае услышал бы разговор.
Я не успела рассказать о последних новостях и в особенности о Гекторе. Так странно, раньше девочки были первые, кому рассказывала мысли. А в людском мире уже давно не доверяла тайны. Как будто связующую ниточку отрубили между нами, мы больше не связаны.
По внимательным глазам подруг поняла – меня ждет допрос с пристрастием, с кровавой пыткой. Пока возвращалась домой, опять испытывала мощное давление от Карателя. Не выдержала и сорвалась, резко остановилась в пустом переулке. Слева забор, а справа ряд кирпичных домов и мы вдвоем.
Развернулась. Каратель остановился, капюшон чуть наклонен, скрывая половину лица, поэтому виднелся один его подбородок и нос.
– Почему вы за мной ходите? – спросила строго.
– Мне не разрешено с тобой разговаривать...– получила ответ от мужчины.
– Вы уже заговорили, – с ехидцей заметила.
А мужчина подобрался, выпрямил спину, как будто стал выше от этого жеста. Теперь объясняться точно не станет.
Каратель проводил до квартиры и остановился на лестницы возле окна, там же, где увидела его с утра.
Как только забежала домой, нервно, но очень тихонечко начала кричать на весь дом:
– Катя! Артем! Спец собрание!
Мой возглас, конечно, вызвал легкую суматоху в квартире, Катя выбежала из кухни в фартуке (готовила ужин), Артем из комнаты выбежал, руки в карманах шорт, грудь голая. Вел себя расслабленно, не понимающе ожидал продолжения.
– У нас на хвосте Каратель! – объявила я.
Тетя равнодушно подняла грязные руки к лицу, затем протерла их полотенцем, смахивая грязь. Сразу понятно не поверила мне. Артем тоже не реагировал, тактично помалкивал.
– Я серьезно! – шепотом сказала и показала на дверь. – За мной хвост в виде Карателя! В глазок посмотрите!
Тетя вздохнула обреченно будто имела дело с неадекватной особой, но послушно пошаркала к двери. Сколько мы не пытались не смогли рассмотреть в глазок. Оттуда открывался вид на лифт и начало лестницы, а Каратель находился слева.
– Я серьезно! – шепотом еще отчетливее проговорила. – Артем не смей выходить на улицу!
– А почему тебя преследует Каратель? – совершенно верно спросил Артем. Это единственный вопрос, на который не было ответа. Я смотрела и смотрела беспрерывно то на тетю, то на Артема.
– Не знаю...– выдавила неуверенный ответ. И всем понятно, что соврала, в очередной раз запутавшись во лжи. Сначала Алине врала про Гектора и в результате к чему привело? Мы больше не сможем быть подругами.
Гектору врала и вру (об Артеме не рассказывала). Может если бы он знал, что мне нравится другой, отступил бы? Все-таки мужская солидарность должна быть, я чья-то, не его. Запретная территорию. Может надо было в свое время сказать и было бы проще?
И сейчас опять врала, глупо, неоправданно соврала тете и Артему.
***
В напряженном состоянии провела две недели. Гектор исчез из жизни, но оставил на память странного Карателя. Зачем установил слежку, я думала мы решили вопросы для себя? Влечение к Артему, благодаря постоянному контролю со стороны Карателя, вновь испарились. У нас не было времени думать о любви, пока за стеной находился наш личный палач. Особенно нервозность сказывалась на Артеме. Иной раз казалось, он удовлетворенно вздыхал, когда я направлялась в университет или на работу.
Алине я, наконец, рассказала про принадлежность Гектора к Карателям, она лишь переспросила:
– Ты уверена, что он Каратель?
– Глазенками своими видела, – пальцами указала сначала себе на глаза, потом на Алину.
Больше вопросов у подруги не было, поэтому надолго отстала с расспросами.
Я не думала о Гекторе. Почти. Пыталась этого не делать. Может по ночам, оставаясь в темной комнате, сама с собой и темнотой, и ворочаясь с боку на бок, не находя себе места, чуть-чуть думала и задавалась вопросом, куда пропал. В университете тоже не видела – занят может? В связи с терактом, вероятно, много проблем. Или не хотел меня видеть, но это правильно. Я тоже не хотела его видеть!
Только после этой фразы я сильно сжимала веки, чтобы не видеть ничего, особенно его лица, а иногда и подушкой накрывалась, чтобы не слышать постороннего голоса в голове, его веселого, задорного смеха, который сильно раздражал.
В начале ноября Гектор объявился при выходе из университета, когда мы с девочками прощались на парковке после занятий.
Этот голос не исчезал из головы:
– Абрамова! – увидела его возле черной машины с открытой дверцей, локтями облокачивался как раз на дверь, подбородок положил сверху. – Садись, подвезу! – кивнул на машину. Поняв, что не реагирую, повторил. – Живее!
Сам уселся на водительское сидение. Я поймала взгляд Алины, надеясь прочесть ее эмоции, но сложно прочесть или она тщательно скрывала?
Потом обреченно побрела по очищенному от снега асфальту, опустив нос вниз, боясь подскользнуться. И как смотреть на Гектора?
Про машину ничего толкового не могла сказать, только то, что это черная, сравнительно большая машина, кажется подобные называли «джип». Колеса высокие и зверь какой-то нарисован на значке автомобиля, остальное не известно.
Как истинный НЕ джентльмен Гектор сидел в автомобиле и ждал, когда сама открою дверцу и сама залезу в чужой автомобиль. Аккуратно уселась на черную кожу сидения, скромно прикрыла дверь, на соседа стараясь не смотреть, а руки не знала, где спрятать.
Такая куча мала в голове.
Я его две недели не видела и его запах перестал сильно тревожить, а сейчас опять весь автомобиль провонял им.
– Привет! Ты знала, что в обществе положено здороваться при встрече? А? Правильная девочка? – услышала вопрос на ухо. Машина тихонечко заурчала и покатила в неизвестном направлении. Надеюсь в направлении дома.
Я локоть поставила на дверцу автомобиля, изучая людей и машины за окном, а не раздражающего водителя.
– Привет, – все же выдала на последнее замечание, игнорируя мужской облик. До дома ехать не более пяти минут и то по причине плотности автомобильного потока в середине дня.
А тишину между нами можно было пощупать, та сильно давила. А Гектор молчал... где бы записать?
Дорога показалась очень долгой: попадали под каждый светофор и стояли в идеальной тишине, музыка отсутствовала в салоне. Хоть бы радио включил, чтобы не чувствовалось это напряжение, а Гектор будто прислушивался к нашему неловкому дыханию. Интересно он когда-нибудь нервничает, его что-нибудь мучает? Скала и та эмоциональнее.
Как дурак смеется, а по сути не понятно, что скрывал за улыбкой.
Припарковались возле дома, тогда же я поблагодарила и попыталась самоустраниться, просочиться сквозь дверь. Дергала и дергала нервно за ручку, а та не открывалась.
– Там кнопка сверху. На себя потяни. – донесся спокойный голос водителя.
Я осмотрела дверь на предмет волшебной кнопки и с радостью обнаружила.
Откуда мне было знать, как открывались двери в машине? Я редко передвигалась в маршрутках и всего несколько раз в такси, а там двери были всегда открыты.
С радостью и приближающимся чувством свободы потянула кнопку на себя, хотела и дверь открыть, на ходу благодарила за поездку:
– Спаси...
Перестала благодарить, когда раздался щелчок на двери. Обернулась назад, слушая водителя:
– Я разве разрешал тебе покинуть автомобиль? – Гектор отстегнулся, пока я сражалась с дверью, развернулся полу боком, спиной опирался на свою дверь. В спортивных теплых штанах и куртке, даже шапку не удосужился снять.
– А разве я должна спрашивать разрешение? – задала вполне логичный вопрос.
Он мне как бы не друг, не сват, не Единственный.
Его прежние улыбки пропали, теперь при общении он был невероятно серьезный. Не представляла, как себя с ним вести, а эти черные, злые точки вместо глаз и вовсе заставляли чувствовать себя, как под прямым обстрелом из снарядов.
– Ты ненормальная девушка! – от его фразы я покрылась холодным потом, по спине и шее прошла волна дрожи. Эта фраза из уст Карателя звучала крайне страшно, а если он что-то заподозрил?
Но Гектор после некоторого молчания пояснил свою речь и волна дрожи покорно спала. Я успокоилась чуть-чуть:
– Ты сидишь в тачке за восемь лямов и еще мне не отсосала!
От его хамских словечек, как обычно, возникло желание отгородиться, и я вновь устремила взгляд на лобовое стекло, где на тротуаре работали дворники и чистили снег.
И зачем Гектор молчаливо пялился, чувствовала его внимание на глазу, щеке и шее. Ногой нервно постукивала по коврику кроссовком.
Что ему от меня надо? Мы разве не всё выяснили?
Это молчание жутко тяготило, вибрировало в каждой точке тела, я не знала куда спрятать руки, куда пальцы, куда смотреть и вообще, что делать. Чтобы как-то прийти в себя и отвлечься от изучающего, я бы сказала «кушающего» взгляда повернулась к Гектору и надменно спросила:
– Зачем подослал Карателя?
– Он докладывает мне о твоем поведении.
– Поведении? – вырвался вопрос, а левая бровь поднялась на лоб. Отдельно только левую бровь могла приподнимать, правую не удавалось.
– Совершенно верно, – кивнула непробиваемая морда и начала очерчивать пальцем невидимый круг в воздухе. – Понимаешь, если вдруг... около тебя... в пределах трех метров окажется существо мужского пола, я этого принца на белом коне немедля устраню!
Вроде Гектор говорил в шутку, но не улыбался, отчего угрозы звучали страшнее, и даже перебивать не хотелось, хотелось открыть дверь и выбежать отсюда, скрыться от преследовавших глаз.
Мужчина поменял положение тела: локти поставил на высокую панель между нашими креслами, приблизившись к моему уху, поймал мой взгляд и, строго глядя, начал выдавать по очереди резкие фразы, как предупреждения:
– Я возьму секатор, представляешь садовый секатор, его используют чтобы перерезать твердые ветки? – при этом Гектор отсоединил указательный и средний палец и свел их, потом развел в разные стороны, изображая ножницы.
– Так вот... этим секатором я ему отрежу сначала член! – Гектор свел пальцы, намекая что отрезал. Челюсть у него при этом твердо сжалась. И с каждым его движением-отрезанием пальцами в воздухе понимала, что Гектор не шутил...
– Потом отрежу ему яйца! – произнес собеседник, вновь резко свел пальцы, а его голос становился чуть увереннее и злее.
– Потом перейду к пальцам! Затем к кистям! Потом по локти отрежу! Ворам раньше руки отрубали, он и будет потенциальным вором, который позарился на моё.
Я отвернула лицо, чувствуя, как эти фразы звучали мне в щеку, дыханием сбивая пряди волос. Мужчина горячо шептал с огромным вдохновением:
– А затем отрежу ему язык, нос и напоследок выколю глаза, которыми он успел увидеть тебя. Ты – либо моя! Либо ничья! Поскольку от первого отказалась...второе тебе обеспечу. Ты у меня сдохнешь старой девой! – жестко прошипел-прорычал на ухо. – Ясно!? – а это уже почти выкрикнул на ухо.
Последняя капля терпения вытекла из организма вместо с моей фразой, сказанной в запале. Развернулась, глядя с презрением:
– Я, видно, пропустила момент, когда ты стал для меня кем-то важным, имеющим право приказывать? – подчеркнула этот момент и улыбнулась. Правда улыбка полна яда и снисходительности. Раз уж он теперь серьезный, то я буду шутить.
Я отчаянно задергала ручку на двери, рычажок попыталась подцепить, но как назло не получалось. А Гектор не реагировал, пока раздавался раздражавший, клацающий звук, а потом щелкнул по панели рядом со своей дверью.
– Свободна! – приказал, тогда же двери разблокировались.
– И не ори на меня! – с облегчением вырвалась в белую сказку, где было хоть и холодно, и мокро, но лучше среди холода, чем в огне глаз. Они меня ненавидели, сжигали в салоне автомобиля, едва не до шрамов. Правильно, и я их ненавидела.
Глава 32
POV Гектор
Который день подряд в кабинете, я не мог побыть в столь желанном одиночестве. Перед столом очередной посыльный от Ежа, с требованием прислать патруль Карателей для поимки какой-то шайки Клейменных в округе Питер. Мужчина в строгом, деловом костюме с ухоженной бородой громко вещал, а голос противный, прокуренный, даже не возникало мысли слушать его речь.
Другое слово кричало во мне, оно чертовой отравой сжигало кровь, внутренности. Выворачивало кишки, плоть, от этого нестерпимо болело тело и голова.
– Что ты со мной делаешь?!
Сжал виски посильнее, прогоняя тупую ноющую боль.
Отдаленно слушал посла, как сквозь пленку видел отупевшее лицо постороннего человека. И как сквозь шум воды слышал речь. Все мысли о другом или другой.
Я удобно устроился на кожаном кресле за рабочим столом. Достал перочинный ножик из ящика и подбросил острый предмет вверх на уровень люстры. Отражаясь в свете тот должен был упасть на стол, воткнувшись носом строго в твердую поверхность. Вспарывая плоть...разрезая материал.
Это идеальная практика на самоконтроль. Всегда получалось, но не сегодня...
Посыльный в пятый раз тяжело сглотнул подступившую панику, перестал докладывать в ожидании развязки полета ножа. Нож, красиво сверкая, описал серебристый круг и упал со звоном на пол.
Самоконтроль уничтожен...
Я раздраженно подхватил нож и всадил острием в твердую поверхность стола, оставив как знамя силы и власти.
Андрей прокашлялся, дабы призвать меня к порядку и вниманию, сам он занял место в углу кабинета в сером костюме и очках. Пресса его одолевала последний месяц на износ, поэтому ему приходилось быть красивым и аккуратным.
– ...мы просим вас о содействии. Не могли вы прислать специалиста какого-нибудь, у вас часто зимы, а у нас впервые подобные Катаклизмы. Вы поможете?
Я отвлекся от стального ножа, красиво сверкавшего при свете дня. Какой призывный блеск, как Диана. Что-то сигналит вокруг нее, какое-то невидимое поле приглашает окунуться внутрь, пройти ее грань, прикоснуться к ней. Это желание уже задолбало мучить.
– Вы посодействуете нам в поимке? – в очередной раз повторил посол. Видно повторять ему надоело.
– Нет! – ответил без лишних раздумий.
– Как нет? А зачем же я столько распинался, столько повторял? Я три раза историю повторял!
Я ровно встал из кресла, руками опершись о стол, затем не спеша обогнул предмет мебели и остановился напротив посла. Ростом собеседник оказался ниже.
Как смеешь...как ты смеешь не хотеть меня! Меня! Не желать, как я тебя! Я не помню за последний месяц и минуты, когда бы не вспоминал тебя! Как ты смеешь не любить меня! Развернув корпус, вытащил из стола нож, преодолевая небольшое сопротивление деревяшки, и воткнул в шею послу. В момент удара, когда протыкаешь кожу, кровь почти фонтаном бьет, если попасть в вену. Я и попал, держа нож за рукоять, глядя на расширившееся от ужаса глаза темноволосого мужчины.
– Твою мать!!! – услышал отчаянный возглас Андрея, который быстро прикрыл дверь из кабинета. А я держал рукоять ножа и посол держал – мой согнутый кулак с холодным оружием, словно приостанавливая или пытаясь вытащить мешавшую убийственную занозу.
Когда мужчина захрипел, закатывая глаза, я вытащил нож из артерии, позволяя телу упасть на пол.
– Андрей, я похож на чудовище? – спросил глухо.
Красная кровь скатывалась на пол. Идеальный цвет для моего настроения! У меня такая же ненависть после встречи с девчонкой. Как же раздражала. Как же раздражала нервные клетки! Все тело до сих пор знобило. И нож дрожал в руке, предвкушающей трогать не холодную сталь, а теплую девичью кожу.
Посыльный аккуратно опустился на колени, со специфичным звуком упав на пол, а мои руки в крови. Капля крови скатилась по указательному пальцу, по разрезу ладони, прямо по линии жизни.
Разве не ясно, Диана? Ты – моя...моя...моя…только моя. Ясно!?
***
К ночи пришел с работы в одинокую, холодную, однокомнатную квартиру, как и в сотни из других похожих дней. День за днем одно и тоже, но сегодня были небольшие изменения: квартира пропахла ароматным запахом поджаренный курицы; свет ярко заливал небольшую прихожую и голубые сапоги на стальном каблуке валялись на коврике для обуви.
Ясно, Ольга. С тяжелым вздохом разулся, сбросил куртку и пошел в направлении маленького зала и оттуда на кухню. Но Ольгу обнаружил раньше, она аккуратно пристроилась на диване в зале. На стеклянном столе напротив девушки располагался мой компьютер, правда, включенный, судя по быстро сменявшимся кадрам на экране.
Я демонстративно встал в зале, плечом опершись о косяк двери и ждал...ждал реакции на свое появление. Тишина прозвучала в ответ на вторжение.
– Кхе! Кхе! – издевательски прокашлялся, наблюдая как Ольга вздрогнула, обернулась обнаружив чужое присутствие. Как убийца, пойманный возле трупа с орудием в руке, резко принялась нажимать на клавиатуру и второпях оправдываться под звуки клавиш:
– Извини...я это... почту хотела проверить. Думала ты не разозлишься? – вопрос повис в воздухе, пока обходил диван и пока Ольга сворачивала открытые окна на экране компьютера.
Встал напротив стола, руки скрестил под грудью и опустил голову вправо, с другого ракурса изучая свою девушку. Комментировать происходящее пока не спешил.
– Извини, Гектор, неудобно получилось... – проговорила понуро Ольга, опустила карий взгляд покаянно к себе колени, которые плотно прижала друг к другу.
Само раскаяние...Удобно устроившись на диване, я закинул ноги на столик, подвинув комп в бок. Голову положил на спинку дивана, глядя на яркую люстру, как переливчато игрался свет на белых капельках дождях. И здесь этот свет, мать его... белый, раздражающий свет. Абрамова, отстань от моих мыслей, блядь! Исчезни на хрен!
Я громко выдохнул воздух вверх, прогоняя кипевшее внутри напряжение. Все это гребанное цунами эмоций! Откуда столько во мне? Откуда столько крутится внутри и не дает трезво мыслить?
Лет с тринадцати не помнил настолько мощной волны внутри себя. Если бы мог, я сам бы себя устранил от работы, признав негодным. Свой личный тест на профпригодность бы не сдал, признаюсь – я эмоционально не стабилен.
Ольга улеглась на меня, тоненькими пальцами массировала, поглаживала мне грудь. Очень приятно и тепло даровала успокоение, которого почти не осталось. Я обреченно положил подбородок ей на макушку и ответно помассировал. На что Ольга фыркнула в грудь и щекой потерлась, пытаясь быть еще ближе или, вероятно, согреть.
После некоторого молчания, когда запах из кухни стал сводить желудок судорогой, призывно запиликала печка, оповещая о конце заявленного времени готовки. Мы оба очнулись, я уже хотел привстать, ожидал, когда Ольга поймет намек свалить с плеча и груди.
– Эмм...Гектор...– неуверенно позвала она, а девичьи пальцы нервно щипали-теребили футболку и растягивали ее. – Можно спрошу?
– Валяй, – обреченно ответил.
Ох, как не любил разговоры по душам. А ты меня любишь? А я самая красивая? А что ко мне чувствуешь? А когда станем официальной парой, а то подружкам стыдно рассказать?
Я морально приготовился к допросу. Во мне осталось пара капель терпения, остальное спокойствие нагло выхлебала Абрамова, оставила на донышке самоконтроль.
– Кто она? – спросила очень тихим голосом Ольга.
– Кто? – переспросил я тупо, хотя смысла тянуть не было.
Ох, Абрамова, ты даже сейчас ухитрилась, не находясь рядом, выжрать мое терпение, оставшиеся капли в некогда водоеме.
Ольга начала рассказывать моей футболке, боясь поднять глаза, шептала и шептала заготовленную речь:
– Я сначала подумала, что это ну...девочка какая-нибудь моделька на заставке на компьютере – может джинсы рекламирует? Профессиональная фотка: осень, листва, ну и она во всём джинсовом. Потом вспомнила, я как-то раз у тебя на телефоне видела фотографию светловолосой девочки, я делала нашу фотку и чисто случайно в галерее обнаружила ее.
Я уже не просто выдыхал напряжение из тела, я и пальцами подбадривал себя, барабанил так отчаянно по подлокотникам диванам, будто от того, насколько много настучу, зависела моя жизнь. Боялся, что в диване оставлю вмятины от пальцев. А если меня подключить к электричеству... высока вероятность замыкания.
– Ты роешься в моем компьютере и телефоне! – подвел спокойно итог, пока Ольга на секунду замолчала, собираясь с мыслями.
– Прости, Гектор, – повысила вдруг голос, подняла карие доверчивые глаза, состроила наивное личико, нахмурив брови, и часто-часто захлопала ресницами. – Прости, правда не хотела, – обняла за шею, сильнее прижимаясь ко мне.
Повисла, вцепилась намертво, будто боялась я исчезну, крепко-крепко обхватила со всех сторон, как плюшевую любимую игрушку. Затараторила, опасаясь, что если замолчит, духу не хватит:
– А на рабочем столе в отдельной папке я обнаружила еще несколько ее фотографий. Там и вовсе на одной она переодевается полуголая. Хоть и лицо ее наклонено, но понятно, что это та же блондинка. Ии...по обстановке похоже, это ваш университет.
Ольга замолчала, пряча лицо рядом с моим плечом, шептала на ухо.
А я собрал последнюю каплю моего терпения в прежде огромном озере и со смехом пояснил:
– Ольга тебе нечего беспокоиться! – фыркнул насмешливо. – Вот если бы у меня на заставке оказался темнокожий мужик из округа Питер с огромной ялдой! – и я продемонстрировал руку по локоть с зажатым кулаком, обозначив размер. – Тогда бы нам надо было плакать с тобой! – засмеялся над подобным предположением.
Раз уж никто не желал настроение поднимать, сам себе поднимал. Аккуратно высвободился из тисков Ольги и привстал с целью пройти на кухню, где сладко пахла курица. Все-таки есть хотелось, а тут опять разговоры.
– Она тебе сильно нравится? ….
Еб, твою мать! Твою мать! Твою мать! – мысленно проорал.
– У тебя даже моих фотографий нет, парочку и то, где мы с тобой вместе и которые я сфотографировала....
Я остановился в проходе перед кухней, широко расставив ноги, руками вцепился в пряди волос и сжал, будто хотел снять скальп вместе с ними. Разодрать череп голыми руками, и если подключить силу Карателя, я бы с удовольствием это сделал.
Развернулся, не отсоединяя рук повысил голос:
– Что тебе рассказать? В каких позах хочу ее трахнуть? Имя, фамилию, сколько лет? Тебе легче станет от этого? Тебе, блядь, легче стало от того, что нарушила мое личное пространство!?
Ольга вздрогнула от громкости, трусливо сжавшись в напряженную статую, я прежде не повышал на нее голос. Вздрогнула будто ударил ее, закусила щеку изнутри, машинально сделала шаг назад к дивану, боялась, что подниму руку за длинный язык.
– Прости... – последовала мгновенная реакция. Заморгала, а по щекам, по черным ресницам мелко скатывались соленые капли, чаще и чаще. – Прости, Гектор, не знаю, что на меня нашло! – а когда глаза полностью стали водно-зеркальные, Ольга прикрыла рукой лицо. – Прости...
Руки я убрал с волос, медленно, восстанавливая привычное сердцебиение, дыша приятным запахом еды.
– Пошла от-сю-да! Всё, Оля! Всё! – четко проговорил привычным тихим голосом.
Развернулся, уходя прочь с этого места. Прочь, пока ещё владел ситуацией. С трудом восстановил голос, с огромным трудом сдержал на цепи свой гнев, пылающий внутри. Это последняя капля терпения.
– Гектор! – взвизгнула она.
Твою мать! Что за приступы идиотизма? Соседи Карателей на меня вызовут.
– Что? – взревел, опять повышая голос до немыслимой высоты. – У нас был уговор, ты не трахаешь мозг мне, я – тебе. А теперь пошла отсюда, ключ не забудь оставить!
Указал на дверь, приказывая убраться отсюда, чтобы запаха духов от нее не осталось, все упоминания чтобы исчезли. Чтобы эта квартира забыла о ней, а я с легкостью забуду. И не вспомню завтра.
– Гектор, пожалуйста! – она почти до ультразвука повысила свой гребанный голос, навалилась на меня, сгребая за талию, голову доверчиво приложила к груди, слушая мое сердцебиение, слушая и слушая как потерявшая рассудок. Худенькое тельце сотрясалось от сдерживаемых рыданий. – Не бросай меня. Я же люблю тебя ...
Поведал тихий голосок такой скрипучий надломленный, как у плохого инструмента, потерявшего струну, ржавого, прогнившего.
– Любишь, Оля? Любишь?
Погладил ее по макушке, как бы успокаивая по темным жестковатым волосам, пока подруга всхлипывала, а моя футболка намокала ее слезами все сильнее. Чувствовал на груди мокрое пятно.
Я приподнял Олю за подбородок, вынуждая посмотреть на себя вверх, стер по возможности размазанную тушь под ресницами:
– Тише, девочка, тише. – успокоил ее. Оля доверчиво смотрела, с надеждой глубоко внутри глаз. Прекратила плакать, смотря на меня и прикусывая губу, намекая, чтобы поцеловал ее. – Забудешь!
Приказал ей глядя в глаза, на что они в момент закрылись слезами. Оля скривилась в районе живота, когда я мягко ее выпустил из объятий, уходя прочь, оставляя наблюдать за своей спиной. Вошел в кухню, свет мягко озарил одежду, особенно темные влажные следы от слез на груди. Просто прекрасно! Снимать ее срочно, но сначала есть.
Я вздрогнул, когда раздался треск, звон, звук проливающейся жидкости. С едва сдерживаемым матом рванул обратно в зал и застыл в проходе, наблюдая прелестную картину, как на моем ковру разлилась лужа, лепестки желтых роз плавали на ней и сломанные стебли цветов и сотни, сотни маленьких осколков на поверхности.
Блядь... сжал пальцы в кулаки, потому что в противном случае я за себя не ручался, предел контролю, я сука не железный.
– Что это, твою мать, значит? – спросил сквозь зажатую челюсть, зубы заскрипели друг об друга. Я ненавидел этот звук, как же ненавидел и сейчас скручивало от него.
Оля стояла в море красивых осколков, с зареванным лицом, пряди волос прилипали к мокрым щекам. Вокруг глаз черные страшные круги, и совершенно заплывший взгляд.
Смотрелась, как замершая, безжизненная фигура. Отвратительное лицо, как у безвольной куклы. Ольга медленно присела, глядя на меня, а пальцами нащупала осколки...осколок, сжала его в кулаке твердо.
