Текст книги "Я стану твоей проблемой (СИ)"

Автор книги: Лена Поллина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Глава 28

Тимур

Зарываю пальцы в светлые волосы и опускаю их вниз по голове, поглаживая спящую Янку.

Ее тело слегка вибрирует от утихающих всхлипов.

Осторожно прижимаюсь губами к щеке.

Яна лежит у меня на плече, и та рука, которой я ее придерживаю уже порядком онемела, но я не смею пошевелиться «что бы не разбудить кошку». Не хочу, что бы она просыпалась. Моя девочка сегодня неплохо так перенервничала.

– Уснула? – осторожно спрашивает Ангелина и заглядывает в лицо спящей дочери. Эта женщина чувствует свою вину и наверное еще долго будет «жрать» себя за то, что происходит с ее девочкой.

Я не виню ни ее ни Андрея. Янкины способности, которые сегодня вскрылись за семейным застольем никому не принесли облегчения.

На каждом остался груз.

Кто-то вовремя не заметил странностей, кто-то не уследил за ней в детстве, а я…А я чувствую свою вину за то, что ей пришлось столкнуться с этим лицом к лицу.

Как бы мне не было тяжело отпускать Аринку я постарался это сделать, а когда в моей жизни появилась Янка… Она просто принялась ее нагло стирать из моих воспоминаний заполняя их собой.

С ней я как будто дышать и думать стал по-другому.

От ее тела схожу сума настолько, что порой боюсь, что сердце остановится, когда я вновь и вновь врезаюсь в него своим возбуждением.

Никогда бы не подумал, что мы станем с ней парой.

Янка, как ураган – резкая, шумная, срывающая все на своем пути, а хоть и горячей крови в быту спокойный. Не люблю споров, криков, ссор.

Когда дело доходит до крупных разборок, то с легкостью закатываю рукава и прохожусь по обидчикам своими кулаками. Но с девушками…

Я всегда старался взять свои эмоции в руки и выслушать все претензии в свой адрес. Их в свое время было не мало.

В основном меня мои девушки ревновали из-за того, что на меня заглядываются их подруги. Они хотели услышать, что они самые желанные, и что мое сердце, как и мои яйца у них в руках, но я громкими словами не сорил.

Лишь Аринке говорил, что люблю ее и тогда сам даже не понимал, как ошибался.

Я был очарован и влюблен. Не более. С этой мелочью все по-другому…

Вот у нее то как раз в руках полный комплект, о котором так мечтали все остальные.

Сам не знаю, когда это произошло.

Наверное в тот вечер, в моей комнате, когда она обманом хотела выбить спальное место.

Янка тогда была очень убедительна и ее преданный взгляд с долей обожания закрался ко мне очень глубоко. Тогда я всю ночь провозился в постели не сомкнув глаз и с ужасом осознавал, что это был первый раз, когда я думал не об Аринке…

Вот с того самого вечера все покатилось под длинные ноги этой красивой москвичке.

Смотрю на ее пухлые губы и хочу их поцеловать.

Моя Янка скоро родит мне девочку.

Улыбаюсь своим мыслям.

– Давай мне ее, перенесу.

Подняв голову смотрю на приблизившегося Громова. Он осторожно берет на руки дочь и удобно пристроив ее на руках несет в дом. Я не возражаю.

Он пока больше всех имеет прав на эту девчонку.

Он ее вырастил и вложил в это дело целую гору любви.

Я всегда замечал, как Андрей относится к своим детям, взять даже случай с Настей.

То, что он кулаками стал махать тогда только это доказывает. Конечно его я не оправдываю, но что бы сделал я, если бы моя дочь оказалась в такой ситуации?

Бля… Даже не знаю, стал бы я сухо «допрашивать свидетелей»

Теперь зная, что пока еще плоский Янкин живот скрывает нашу с ней малышку я впервые посмотрел на нашу с Громовым разборку под другим углом.

Лиля увидев, что мы приближаемся к дому устремляется вперед, указывая Андрею, в какую из комнат нас с Янкой определят сегодня на ночь.

Я рад, что и она посмотрела на него с другой стороны.

Разговаривать хоть стала.

Злилась она на него целую вечность. Ровно столько же боялась.

Когда мы заходим в комнату, Громов укладывает Яну на кровать и заботливо проведя по щеке рвано выдыхает. Тоже винит себя за все, что с его дочерью происходит.

Проводив взглядом его мощную фигуру стаскиваю со своей мелочи шорты и накрыв тонким пледом целую ее в щеку.

Всхлипов стало меньше, чему я безумно рад.

Проверив время на телефоне выхожу на террасу и вытащив из пачки сигарету встаю рядом с Громовым.

Я рад, что все перебрались в дом, потому что хочу поговорить наедине.

– Спасибо, что разрешили нам с Яной быть вместе, что не стали мешать…Я хочу попросить у Вас ее руки– пытаюсь начать свою длинную речь, но Громов дергает губы в ухмылке и сощурив глаза затягивает сигарету, перебивая меня.

– Что это с тобой стало? На «Вы» перешел. Всегда тыкал, а тут вдруг…

Посмотрев на сигарету, перевожу взгляд на Андрея. Коротко затягиваю и тут же выпускаю дым из легких.

Вопрос шикарный.

Уважать стал.

Но Громов не ждет ответа на свой риторический вопрос, а продолжает.

– Я тебе и сейчас вмазать готов, Тимоха, за то что башкой не думал и ребенка состряпал…

Ощутив прилив неловкости не увожу виноватого взгляда. В глаза смотрю, потому что осознаю, что неправ был.

Тогда я войной на него собирался идти, поэтому и методы у меня были варварские: Заграбастать. Присвоить. Привязать.

Сейчас же… Я безумно счастлив, что у нас все так получилось, но я не должен был с этим спешить. Знаю.

– Я рад, что у вас с Янкой все срослось. Хороший ты парень, башковитый. Девочку мою не обидишь, знаю. – стряхнув пепел в стеклянную прозрачную пепельницу уводит взгляд в сторону окон. – я сейчас кое что скажу, ты только не дергайся, хорошо? Выслушай сначала.

После этих слов я отрываю напряженный взгляд от окон, куда мы только что смотрели и перемещаю его на лицо своего будущего тестя. Я не умею читать мысли и как всегда жду подвоха. Он не хочет, что бы я ехал вместе с ними? Он не хочет отпускать Янку жить со мной?

Может быть всякое, потому что Янкина учеба может пойти по одному месту, если я буду все время рядом с ней. Я могу сосредоточится на ней и на работе, Яна-нет.

Она неусидчива и неугомонна, поэтому такое предложение от Громова будет уместно, но я правда не смогу его поддержать.

– Говори – смелею, переходя на ты. Впрочем так и правда всегда было. Это в последнее время я что-то немного растерялся перед его могуществом. Не ожидал, что он так хорошо ко мне относится.

– После приезда в Москву я вручу тебе ключи от Янкиной квартиры и ее машины. Купил ей жилье и автомобиль давно, но доверять я ей не могу, сам знаешь какая она неуправляемая бывает. – остановив свою речь блуждает по моему лицу глазами и сощурившись затягивается и добавляет. – надеюсь, что это в прошлом. Тебе доверю. Бери и не выебывайся, пожалуйста. Судя по Санькиным предсказаниям моя дочь-матрешка. А я не хочу видеть, как она в таком положении мотается по съемным квартирам.

Набираю в легкие воздух и пытаюсь собрать слова в предложение, что бы возразить, но Андрей, выставив вперед раскрытую ладонь вдыхает дым и на выдохе просит.

– Не возражай. Дом продать хочешь, знаю. Только вот это никому не нужная жертва. У вас есть жилье, это не трогайте! Хотите вернуться-вернетесь! Только Янка отучится, родите, все с нее снимут и вернетесь. А пока вон – кивнув подбородком на панорамное окно указывает на стоящего с кружкой кофе Никиту. – Рязанцев вам сделает в доме хороший ремонт и облагородит территорию.

На пару секунд мы замолкаем. Громов умеет выбивать почву из под ног.

Мне приятно такое внимание, но мне хочется самостоятельно все сделать. Не люблю я вот так… На все готовенькое. Не привык.

– Шумно думаешь, Тим. – усмехается Андрей и затушив окурок складывает руки на груди.

Вновь чувствую на себе оценивающий взгляд, который превращается в задумчивый.

– Я ж тоже в Москву сорвался… Как пришибленный! Все продал, Тимоха… Все… Все воспоминания, где Кирюха меня впервые папой назвал, где Настюха родилась, где Янка твоя нам «Модный приговор» устраивала, а мы над ней ржали до слез…Воспоминания сильнее денег, запомни. Вам есть где жить. Я предложил. Выбор будешь делать ты. Ты ж у нас теперь глава семейства.

Скупо улыбнувшись Громов по-отечески шлепаем меня по предплечью и заходит в дом.

Меня пришибает все сказанное настолько, что я вытянув еще одну сигарету затягиваюсь никотиновым дымом.

Этот мужик до крови разбередил во мне все сомнения по продаже дома.

Лильке с Ником детей надо воспитывать, дома только ремонт закончили, да и мне деньги нужны. Ну не хочу я вот так…

Я заработаю много денег, знаю. Но для этого мне нужно время.

Когда сигарета превращается в щуплый окурок нехотя с ней прощаюсь, отправляя ее в пепельницу. Просто я еще… недодумал. Не разобрался в себе. Мне нужно еще время.

Это ж надо было так вляпаться. Не думал никогда, что так сильно смогу влюбиться.

На террасу выходят курить Саша с Никитой.

Увидев мое озадаченное лицо Ник мрачнеет и я сразу понимаю, что он неверно трактовал мою задумчивость.

– Всыпал что ли? – кивает в сторону дома намекая на Громова.

Почему-то о нем все думают в таком ключе: всыпал, запретил, дал пизды… А он мощная личность между прочим. Я с каждым разом все больше и больше его начинаю уважать.

Отрицательно качая головой произношу.

– Наоборот. Благословил, включил зеленый свет и вручил ключи от царства.

Сашка довольно хмыкнув кивает.

Он души не чает в своем друге. Ближе у него никого нет.

– Он очень хороший человек, Тимур. Тебе не стоит переживать ни о чем. Он меня застал босым и гордым волком. Я его презирал. Очень презирал из-за собственного бессилия, но несмотря на мой волчий настрой он протянул мне руку и вытащил меня и мою семью из задницы, в которой мы очутились.

Я молчу. Все понимаю сам.

– Мне не чего ему было предложить в благодарность, поэтому вот– вытягивает татуированную руку – продал ему душу.

Мы громко смеемся, хотя смешного в Сашкиных словах нет.

Я замечаю, как у Никиты дергается кадык. Ведь он точно так же как и я обязан Громову.

За нашу Янку обязан.

Глава 29

Яна

Сквозь тонкую щелку серых незнакомых штор выглядывает солнечный луч. От его жара печет руку, это наверное меня и разбудило.

Сажусь на кровати и убрав с лица волосы осматриваюсь.

Я у папы… То есть у Ника… Блин.

Даже не знаю, как сейчас обращаться к нему.

Вроде у нас с ним все наладилось, но папой я называть его не смогу.

Не хочу обижать папу. Вот такая вот тавтология.

Выбираюсь из объятий легкого одеяла и сладко потянувшись влезаю в свои джинсовые шорты. Помню, что Тим сегодня спал со мной от этого на душе становится так легко… Стараюсь не копаться в душе и в своих ощущениях. Даже не представляю себе, как должен чувствовать себя человек в котором сидит подселенец. А еще…

Опустив руку на пока еще плоский живот глажу его и растягиваю улыбку.

Там наша с Тимом девочка.

Я определенно сошла сума, потому что так не бывает.

Мне вдруг очень хочется попробовать жить не тусовками и новыми «луками», а семьей.

У меня же получится стать хорошей женой и мамой?

Спускаюсь в общую ванную и открываю шкафчик со щетками.

Помню, что у семьи Рязанцевых этого добра целый арсенал.

Мне Лилька рассказала, что щетками их снабжает ее подруга, которая работает в гостинице. У самих хозяев, понятное дело с хорошими щетками проблем нет, а вот таких залетевших на ночь птичек, как я эта вещь очень выручает.

Намочив щетку, выдавливаю пасту на мягкую щетину и вспениваю ее на зубах.

Вытираю капли воды, попавшие на пальцы о зеленое полотенце и проверяю который час.

Одиннадцать.

Мой Тим уже во всю работает. Надо выдвигаться домой и готовить ему обед. Я обещала сегодня запечь куриное филе под шубой и сделать теперь уже свое фирменное пюре.

Сума сойти…

Я готовлю обеды и у меня уже даже есть фирменное блюдо.

Улыбнувшись своим мыслям споласкиваю рот и бросив щетку в мусорное ведро выхожу из ванной.

Иду по коридору на аромат свежей выпечки и выруливаю в просторную белоснежную гостиную.

Все ожидаемо дома, потому что на улице разгулялась жара, а в доме работаю кондеры.

– Всем доброе утро, бросаю оживленно, что бы обозначить, что я не умираю. Вчера все сидели, как на моих поминках. Надо их приводить в себя.

– Ты сегодня рано – иронично выгибает бровь Кирюха, за что получает от меня порцию обстрела искусственными яблоками с игрушечной корзины.

Кир умело уворачивается и показав мне средний палец фоткает мою наигранное презрение в котором я театрально закатываю глаза. А потом начинает ржать над получившейся фотографией.

Он всегда нас с Настей так провоцирует.

Наскакиваю на него и начинаю отбирать телефон.

– Ну давайте новый дом Никите расхерачте. – гремит суровый голос папы и мы с Киром выпрямляемся.

Смотрим друг на друга с прищуром. В наших глаза пляшут черти и это означает лишь одно– война не окончена. Надо придумать ответную месть.

Мы с самого детства этой фигней страдаем.

И судя по всему будем страдать ей до старости, потому что мимо меня проходит моя голубоглазка и поставив указательный палец на губы осторожно вручает мне кусочек льда.

Не долго думая запускаю его брату за шиворот, а Настя лупит Кирюху подушкой по голове.

С визгом вылетаем с ней из дома, потому что слышим отборный мат брата.

– Сума, блядь сошли?

– И эта обезьяна рожать собралась, у самой в заднице детство пляшет – вновь ворчит папа, а мы с Настей выбежав на улицу начинаем громко смеяться.

В крови бурлит адреналин.

Смотрю в сторону бассейна и сглатываю слюну.

Целый год…Я сойду сума.

– Как ты чувствуешь себя? – Настя всматривается в мои глаза.

Я плюхаюсь на плетеный стул и вдохнув теплый воздух улыбаюсь.

– Все хорошо, Насть…

Ее улыбка приносит мне облегчение. Не хочу, что бы она загонялась по этому поводу. Мне это не чем не поможет, а моя сестренка начнет истязать себя никому не нужными переживаниями.

Хочу узнать у нее про Тимура, но меня перебивает телефонный звонок.

Настя вытягивает телефон из кармана короткого джинсового сарафана и раздраженно отвечает.

– Я же сказала «отвали» не понял? Могу перефразировать «отъ-е-бись»! – тянет по слогам, а у меня от удивления округляются глаза.

Вот это да…

У моей зайчихи начинают прорезаться зубки?

Настюха, заметив мое удивленное веселье в глазах, машет на меня рукой и идет в сторону беседки.

Наверное в каждом из нас сидят чертята. Только кто-то их демонстрирует не стесняясь, а кто-то прячет их подальше в себя.

Я захожу в дом, что бы забрать телефон.

Кира в гостиной нет. Только папа мама и Ник с Лилькой.

– Иди ешь –бросает мама и кивнув в сторону стола забирается папе на колени.

У папы в руках телефон и он на нем что-то печатает.

– Карамелька, усядься уже, не елозь – на мамину ягодицу прилетает шлепок и она схватив папину руку дерзко ему отвечает.

– Еще раз такое выкинешь – сломаю тебе эту огромную лапищу.

Мамины слова вызывают громкий смех у всех присутствующих, в том числе и у меня.

Они как Слон и Моська.

Папа улыбается и не глядя тянется к маминым губам и целует ее.

Я хочу, что б у нас с Тимом было так же как и у них. Их любовь не видит разве что слепой.

– Трахаться еще начните перед ребенком– ворчит Ник и закатывает глаза.

Я закусив губу качаю головой.

Смешные такие эти взрослые.

Подхожу к кухонному островку и наполнив тарелку кашей высыпаю туда ягод. Зачерпнув ложкой порцию погружаю ее в рот и принимаюсь быстро пережевывать. Знаю, что без этого этапа меня домой не отпустят.

– У этого ребенка в животе ребенок. – многозначительно напоминает папа и проскользнув по мне быстрым нечитаемым взглядом возвращает внимание своему телефону.

– Андрюш, погугли пожалуйста на сколько меня посадят, если я этому придурку горло перегрызу. – мама смотрит на Никиту и ведет высокомерно бровью, Ник опять глаза закатывает.

Вот у них так всегда. Не могут они без кусаний.

Максимум три дня на одной территории, а потом вот это. Ну мы все над ними не стесняясь рофлим. А че они, как дети?

Папа хмуро смотрит маме через плечо и небрежно роняет

– За этого максимум сутки.

Я давлюсь.

Лилька закрыв глаза ладошкой, молча сотрясается от смеха. Я громко хрюкаю, мама смеется громче всех. А Ник оценив предателей устало ворчит.

– Чувствую вам пора домой. -И потом усмехнувшись добавляет. – А то ненароком сделаете тут еще одного ребенка под старую задницу.

Вновь громкий смех.

Стерев слезу пытаюсь отдышаться и снова начинаю смеяться.

– Пошла я вещи собирать, короче – встаю изо стола и забирая телефон с тумбочки впиваюсь взглядом в папу.

– Папочка, а можно я парня одного себе заберу…

Почему-то до сих пор переживаю, что Тим передумает лететь. Или, что папу перемкнет. Мой отец всегда отвечает за свои слова, но моей внутренней трусихе нужны доказательства.

Папа смотрит на меня сверху вниз и остановив глаза на моем голом животе говорит

– Да уж забери.

Мои губы разъезжаются в улыбке.

Люблю его!

Прыгаю на месте хлопая в ладоши и, послав всем сидящим воздушный поцелуй мчусь по коридору в сторону выхода.

– Я ему отдал ему твою машину– летит мне в спину насмешливый папин голос.

Замираю возле входной двери и сделав два широких шага назад впиваюсь в папино лицо возмущенным взглядом.

– Нет! Папа! Ты же обещал, что вернешь ее мне…– капризно топаю ногой, потому что «ни хрена себе новости»

Мама с Лилей с интересом наблюдают за моей реакцией, папа безразлично шарит в телефоне в поисках какой-то информации.

– Ему я доверяю больше– пожимает печами и покашляв в кулак ссаживает с колен маму. Той видимо не очень нравится эта идея потому что она возмущенно цокает.

– Курить пойдешь? – обращается папа к Никите лениво потягиваясь.

– Пойдем, ага.

Ник поднимается с дивана бегло осматривает меня.

Ищу поддержки в его глазах, но он отрицательно качает головой.

Предатель!

Разворачиваюсь на пятках и выхожу вперед их.

– Сама его себе выбрала. Делись теперь игрушками – догоняет меня папин голос.

Вспоминается знаменитый звук в Тик-Токе «Я знала, что так будет»

Для Агачева мне ничего не жалко. Разве что только вот эту МОЮ любименькую машину. Я ее выбирала с таким трепетом. Я о ней столько лет мечтала…

Напялив на ступни вьетнамки издаю глухое шипение, потому что они, как раскаленная лава.

Не попрощавшись с папами вылетаю за ворота.

Обойдутся!

На улице такая духота, что хочется побыстрее добраться до дома.

Через десять шагов цепляю взглядом наши ворота и не обнаружив возле них машину Тима удивляюсь. Он не дома?

Подойдя ближе, замечаю, что ворота не заперты.

Удивляюсь еще больше.

И только когда захожу домой и застаю Тима возле ноутбука и с чашкой кофе степень моего удивления достигает максимума.

– А где машина? – вылетаем у меня вместо приветствия.

Агачев дернув бровью отпивает из кружки и поставив ее на стол вытягивает ноги перед собой. Шлепнув себя чуть выше коленки проходится по моему голому животу и ногам голодным взглядом. Ну правильно, мы ж вчера без «ужина» остались.

– Я тоже по тебе соскучился.

Тим как-то странно проезжается по мне затуманенным, задумчивым глазами, а я послушно следую на зов.

Иначе быть не может. Я в его татуированных руках стала дрессированной зверюшкой.

– Я ее продал – шепот оседает на моей шее вызывая стаю голодных мурашек.

Разворачиваю к Тиму лицо и смотрю на него сердито.

– Продал потому что тебе папа отдал мою машину, да? – начинаю обиженно, но усмешка, сорвавшаяся с моих любимых, агачевских губ выглядит какой-то горькой и…потерянной?

Не хочу я с ним машиной делиться – это единственная вещь, которую я бы никому и ни за что не отдала, но сейчас сомневаюсь, что это уместный каприз.

Тим внимательно смотрит мне в глаза и большим пальцем проводит по моим губам. Сглатываю возбуждение и пытаюсь зацепить палец зубами, но Тим не дает. Проводит раскрытой ладонью по шее, ключицам и останавливается на груди.

– Мхм…– гудит мне в ухо и закусив гвоздик на мочке тянет его на себя.

Руки его блуждают по телу и пальцы одной уже ползут под кружевную ткань моих трусиков.

В моем животе вибрирует возбуждение и я понимаю, что еще пять минут подобного петинга и я сама отдам ему самое дорогое, что у меня есть.

– Я буду сейчас оформлять на себя дарственную…– шепчет осторожно.

Каков наглец, а!

– Нет, Тим…Она моя, слышишь? – пищу возмущенно трансформируя окончания слов в протяжные стоны.– Я серьезно, Ти-и-им!

Кукловод, хренов. В постели такие вопросы не решаются.

Я же точно сдамся.

Агачев вновь проходится по тем же точкам ладонью, затем осторожно целует мои плечи проводя языком по ключицам.

– Мне не нужно ничего, твоего жадина… -выдыхает рвано мне в шею, потому что его губы уже там. – Только ты и наша малявка.

Эти слова ползут прямо в сердце и топят всю мою волю.

От настойчивых пальцев мои ноги разъезжаются в разные стороны.

Хватаю раскрытой ладонью татуировку на шее и впиваюсь в нее ногтями.

– Пойдем в спальню, не хочу с тобой по-варварски.– шепчет мне на ухо и обхватив мои ягодицы ладонями несет меня наверх.

По дороге мы целуемся.

С каждым шагом мне все больше становится стыдно, за свой детский порыв жадности.

Ну что это я в самом деле?

В комнате высвобождаюсь от объятий вставая на ноги.

Меня немного ведет в сторону, потому что голова кружится словно после бокала шампанского.

Стягиваю с Агачева футболку и прохожусь языком по твердому прессу спуская влажную дорожку вниз.

Шумно выдохнув Тим тянет меня наверх и находит мои глаза своими.

Несколько секунд в них смотрит нечитаемым взглядом, затем целует обхватив раскрытой ладонью мой затылок.

Плавлюсь от его настойчивости, но в голове начинают роиться мысли.

Этот взгляд выбивает меня из колеи. Я его обидела?

Нет! Нет! Нет!

Я не хотела…

Тимур вновь подхватывает меня на руки и доносит до огромного матраса. Нам ведь почти сразу доставили выбранную кровать и мы все эти дни жили, как в номере люкс наслаждаясь друг другом на удобной кровати, застеленной классным пастельным бельем, хорошего качества, которое выбрала я, а оплатил все Тим.

Он для меня не жалеет ничего: ни денег ни времени, хотя ни того ни другого у него нет. А мне стало жалко для него машину.

Во мне сейчас все колотится.

Сердце сводит от любви, где-то ниже ребер медленно растет наша малышка и плавает Мавка-подселенец. И все, включая меня принадлежат этому парню. Никто из нас не сможет дышать без него. Без воды сможем пережить. Без Агачева-нет!

– Прости…– шепчу ему на ухо, когда когда он стягивает с меня трусики.

Тим ничего не отвечает, только жадно целует мой плоский живот.

Глазами поедаю каждый сантиметр его тела. Он у меня очень красивый.

Когда его горячие губы оказываются на моей груди, в голове замолкают все мысли. Агачев умело их выключает, за что я ему благодарна. Хочу его чувствовать.

Прервав поцелуи Тим выпрямляется и, расстегнув пуговицу джинсов тянет металлическую собачку вниз.

Завороженно наблюдаю за этим зрелищем.

Обожаю его тело.

Когда в след за джинсами сползают серые боксеры я кошкой подползаю к нему и осторожно касаюсь губами горячей головки. Тим вновь не разрешает мне его ласкать. Он тянет меня наверх, а когда я носом утыкаюсь в его ангелочка на груди Агачев осторожно толкает меня назад и через несколько секунд оказывается на мне.

– Я люблю тебя… -Шепчу растерянно.

Но Тим никак не реагирует на мои слова, лишь молча целует мою грудь учащая дыхание.

Через мгновение чувствую, как он медленно в меня входит и цепляясь за его татуированные плечи шепчу

– Тим…

Я не знаю, в чем хочу признаться ему еще.

Во всем.

Что жить без него не могу, что он самое лучшее что со мной случалось, что не нужна мне никакая машина главное, что бы он был всегда рядом. Толкаю ему на встречу дрожащие бедра и тянусь к губам, которые он тут же награждает поцелуем.

Чувствую, как его язык блуждает в моем рту и впиваю ногти в спину Агачева потому, что это остро. Очень.

Прервав поцелуй он вновь смотрит в мои глаза затуманенным взглядом. Это наказание за неповиновение? Я хочу отдать ему все, что у меня есть. Родить десяток детей и каждый день стоять перед ним на коленях. Он для меня Божество… Готова служить ему… Но ему словно этого мало. Или наоборот. Он считает, что чего-то не может дать мне мне?

Мои нервы натянуты и рискуют треснуть и порваться.

Тим скидывает мои руки и прижав запястья к матрасу ускоряется. Я чувствую, как дрожат мои ноги. Чувствую, как бьется его сердце, потому, что он так близко. Хочу его обнять, но он словно не позволяет.

Мои руки по-прежнему впечатаны в новый комплект белья.

– Тим… Пожалуйста…– шепчу растерянно и взрываясь распадаюсь на атомы. Мне он нужен рядом. Хочу почувствовать его губы на своих. Мне он нужен.

Но Агачев догнав меня с силой сжимает мои ягодицы и сокращается во мне. Мои руки наконец-то свободны, поэтому я веду пальцами по его татуировкам, но Тим отстраняется и медленно выходит из меня.

Мы всегда лежим вместе и ждем пока выровняется дыхание, а сейчас я наблюдаю, как голая задница скрывается за дверями ванной.

Да что с ним такое? Неужели это из-за машины?

Сажусь в кровати и, обняв коленки руками раскачиваюсь из стороны в сторону.

Когда дверь открывается тяну на себя простынь и вопросительно смотрю на Тима. Он уже одет в серую футболку и такого же цвета джинсовые шорты. Я не смею дышать. Вдруг он развернется и уйдет прочь. Ох и язык мой. Вроде ничего такого не сказала, а парня опять обидела.

Тим подходит к книжному стеллажу и вытягивает с верхней полки два комплекта ключей.

Подойдя ко мне садится напротив меня на корточки и раскрыв мою ладонь вкладывает в нее гремучие связки.

– Это от квартиры и машины. – говорит он спокойно.

Блуждаю по его глазам и замечаю, что в них затаилась какая-то горечь.

– Тим. Прости меня, я… Прости…

Не могу найти слов, потому что к сердцу подбирается паника. А вдруг он сейчас меня бросит?

– Янка, мне не нужна от тебя ни машина, ни квартира. Только ты и наша будущая малышка, понимаешь.

Я всхлипываю и пытаюсь вставить слово, но указательный палец Тимура, выставленный вверх заставляет меня замолчать.

– Я был не прав, что так нахально тебя присвоил, воспользовавшись твоей влюбленностью.

– Тим…

Моя попытка вновь глушится предупреждающим знаком.

Тим смотрит на мои губы, шею, грудь, затем опускает глаза и дергая кадыком ноздрями тянет воздух.

Ничего ужаснее я не испытывала.

Я опять сделала ему больно!

– Просто знай – говорит он сипло – я по-прежнему настаиваю на своих условиях:

Никаких накуриваний, голожопых тик токов и бывших мужиков.

– Тим, да что с тобой! – не выдержав вскрикиваю и бью кулаком в его накаченную грудь. – Я тебя люблю и ношу под сердцем нашего ребенка…

– Я тоже тебя люблю Ян, очень…Просто еще раз хорошо подумай. Я хочу, что бы ты была счастлива.

Он встает не сказав больше ни слова, а я словно зависший компьютер смотрю в пространство немигающим взглядом.

Дверь в спальни хлопает, заставляя меня вздрогнуть.

Проглотив досаду тянусь к телефону, что бы набрать Настю. Не хочу быть одна.

Пальцами вытираю слезы и смахнув блокировку застываю.

На экране сообщение от Егора.

Через три глубоких вдоха открываю чат и уже ощущаю подвох.

«Я выслал твоему ебарю наше с тобой видео. Надеюсь ему понравится»

И прикреплен скрин их с Тимом чата.

Тим ничего на это видео не ответил, но синие галочки говорят сами за себя. Он ЭТО видел…

Зажав рот рукой протяжно вою, быстро заменив ладонь подушкой вою громче.

Месяц назад мне было все равно, что скажет любой человек на этой планете.

Месяц назад... но не сейчас.

На видео ничего выходящего за рамки.

Это тот самый ролик, который мама так старательно удаляла в первые часы его выкладки.

На нем Егор делает глубокую затяжку, а затем выдыхает этот дым мне в рот, цепляя мой язык своим. После этого ползет языком по шее и целует оголенное полушарие над черным, кружевным лифом.

Закусив губу перевожу свой взгляд на стеклянную, балконную дверь.

Паника утихает уступая место горечи.

Тим не массировал мне губы и шею.

Он ревностно стирал его поцелуи...