Текст книги "Ошибка прошлого (СИ)"

Автор книги: Лена Белова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

– Спроси что-нибудь полегче, – мрачно усмехнулся Тор. – Нам самим было бы интересно об этом узнать.

– Если вы Агенты Света, вы должны владеть этой информацией, – голос девочки тоже звучал осуждающе.

– Видишь ли, это не совсем так, – я попытался выдавить из себя улыбку, опасаясь возникновения нового конфликта. – Дело в том, что эта подземная лаборатория принадлежит не нам, а другим Агентам Света, которых пока нет на базе. Сегодня мы спустились туда впервые в жизни, и потому понятия не имеем, как вы там оказались. А вы бы, между прочим, вместо того, чтобы устраивать нам допрос, могли бы спасибо сказать за то, что мы вас разморозили. А то лежали бы там ещё несколько тысячелетий, словно экспонаты в музее. Мы вас к жизни вернули, хотя могли бы этого не делать. Даже не то, что могли, не должны были этого делать. Лично я выступал против вашей разморозки и строго-настрого запретил вас оживлять. И если бы не Сэм… Кстати, а где Сэм?

Только сейчас я заметил, что Сэм в помещении отсутствует.

– В самом деле, где?

– Понятия не имею.

– Кто-нибудь видел, как он ушел?

– Нет, тут всем не до него было.

Это заволновался Звездный Патруль. По их взглядам и фразам я понял, что и они не знают, куда подевался Сэм.

– Я пойду, поищу его, – каким-то странным и отчего-то ломким голосом произнёс я и вышел на улицу.

На сердце было тяжело. Я всегда очень глубоко переживаю разного рода конфликты, хоть и стараюсь не подавать вида. Тем более, если это конфликт с другом, с членом моей команды. С бывшим членом моей команды. Я в пылу гнева и ярости выгнал его из Звездного Патруля.

Вот всегда со мной так: совершу что-нибудь под воздействием эмоций, а потом мучаюсь угрызениями совести. Но ведь и Сэм хорош: взял и нарушил мой строгий запрет, причем нарушил дерзко и нагло, нисколько не сомневаясь в своей правоте.

Я точно знал, что не стану просить у него прощения и предлагать мир, хотя в глубине души мне очень хотелось помириться и навсегда забыть об этой неприятной истории. Я не мог ответить себе на вопрос, для чего я вообще ищу Сэма, что я хочу от этой встречи, но тем не менее заходил в каждый из деревянных домиков, в надежде увидеть там бывшего друга.

Сэм оказался в последнем, самом маленьком и заброшенном, стоящим на вершине небольшого холма. Юноша сидел на нижней полке, поджав колени и опустив на них свою лохматую голову – уже, наверное, около полугода не стригся. Он весь сжался и был похож на воробья, пытающегося согреться на ветке морозной зимней ночью.

На какое-то мгновение мне стало даже искренне жаль его. Безумная ярость, делавшая юношу наглым и агрессивным, безвозвратно ушла, и Сэм вновь стал прежним, таким, каким я привык его видеть, разве что чрезмерно удрученным и печальным.

Я понял, что сейчас мой недавний противник испытывает те же чувства, что и я: ему стыдно за нашу ссору, стыдно за каждое слово, произнесенное им в пылу гнева.

Как мне хотелось в этот момент простить его, подойти, похлопать по плечу, сказать «да ладно, всякое бывает, проехали» и вновь обрести так глупо потерянного друга. Но что-то мешало мне это сделать. Какая-то часть меня, возможно, далеко не самая лучшая часть, желала одержать окончательную моральную победу над Сэмом и показать ему, кто в нашей команде настоящий лидер, а кто безмозглый механик-недоучка.

«Ведь если я сейчас так легко прощу его», – размышлял я, – «то Сэм, да и остальные члены Звездного Патруля возьмут себе на заметку, что не выполнять мои приказы – это не так уж и страшно, и перестанут воспринимать меня как лидера, которому необходимо беспрекословно подчиняться. К тому же, они увидят мою внутреннюю противоречивость, непостоянность, склонность к резким перепадам настроения: сегодня говорит одно, а завтра – другое. Такой тип поведения характерен для ребенка, но никак не для серьёзного лидера, авторитет которого безоговорочно признается командой».

Авторитет… Да, больше всего на свете я боялся потерять авторитет, иными словами, упасть в глазах подчиненных. Я не хотел, чтобы они поняли, что когда я исключал Сэма из команды, то руководствовался не разумом, а спонтанно нахлынувшими эмоциями, и потому теперь просто не мог изменить своего решения.

Но и друга, верного, надежного друга терять было до невозможности жаль. Авторитет или дружба? Я, к моему внутреннему стыду, выбрал авторитет.

– Мы, кажется, не закончили, – надменно и резко бросил я Сэму, который так и сидел, опустив голову и никак не реагируя на моё появление.

– Закончили, – убитым голосом прошептал Сэм и внезапно расплакался. – Прости меня, пожалуйста, Локи, прости, я не должен был этого делать. Там, в подземелье, на меня нашло что-то ужасное, просто я очень сильно люблю Кайсу, и мне показалось, что ты причинил ей вред, и я словно бы с цепи сорвался. Это была ошибка, просто ошибка.

– Из-за твоей ошибки вполне может выйти серьёзная проблема, – стальным голосом произнёс я, хотя в глубине души вспыхнуло желание взаимно раскаяться и обо всём забыть.

– Я понимаю, и больше всех страдаю от этого, – ответил Сэм, понемногу успокаиваясь и вытирая испачканной краской рукой прозрачные слезы. – Я виноват, ужасно виноват, Локи. Виноват перед всей командой, а перед тобой в особенности. Я не сдержался и психанул. Это ужасно, но факт. Прошу тебя, дай мне шанс.

– Я, в отличие от тебя, Сэм, всегда сохраняю разум холодным и не болтаюсь, подобно тебе, из стороны в сторону. Поэтому я и сейчас держусь того, что сказал в лаборатории: ты исключен из команды. Мне не нужны подчиненные, не выполняющие мои требования. Это будет хорошим уроком как для тебя, так и для всей команды.

– Но, Локи, пожалуйста, – чуть ли не простонал Сэм. – Звездный Патруль очень много значит для меня. Вы все стали моей семьей, и я не переживу, если ты прогонишь…

– А это уже не мои проблемы. Я не меняю свои решения, – я резко развернулся к выходу.

– Послушай, я…

– Я всё сказал, – сурово произнёс я и вышел на улицу, громко хлопнув дверью.

На душе у меня скребли кошки. Теперь было даже тяжелее, чем до разговора с Сэмом. Да, я добился того, чего хотел: сохранил авторитет, но удовлетворения от этого совсем не испытывал.

– Ну что, нашел Сэма? – с порога спросила у меня Лаувея.

– Нашел, – я попытался придать своему голосу максимальную легкость и беззаботность. – Он в самом крайнем домике сидит. Стыдно ему, видите ли. – Я заставил себя усмехнуться.

– Так вы помирились? Все хорошо? – продолжала допытываться корреспондентка.

– Можно и так сказать. По крайней мере, убивать его я не намерен. А вот в Звездный Патруль не верну. Я не терплю в команде тех, кто смеет не выполнять мои приказы.

Кайса внезапно сорвалась с места и убежала, разумеется, к Сэму.

Затянулось тяжелое молчание. Глядя на Звездный Патруль, можно было подумать, что Сэм убит в стычке с врагом, а не просто исключен из команды. Но и оспорить моё решение никто не решался.

«Хоть одно радует: я заставил их ощутить мою безоговорочную власть», – подумал я, но внутренней радости так и не ощутил.

Дети тоже молчали, но при этом пристально разглядывали нас. Меня, как мне показалось, в особенности, и это напрягало и нервировало ещё сильнее.

Вскоре вернулась Кайса. Как я и ожидал, со слезами на глазах. Она ведь любила Сэма и потому больше других переживала из-за всей этой истории.

– Локи, пожалуйста, верни его, – попросила она, сложа вместе ладони. – Это было просто недоразумение. Эмоции, просто эмоции.

– В Звездном Патруле не место тем, кто не умеет их контролировать и держать себя в руках, – надменно произнёс я, про себя подумав, что, если быть откровенным, при таком отборе я первый, кого следовало бы исключить.

– Тогда уж и меня выгони. Я ведь первая не сдержалась и заплакала, увидев замороженных детей, – заметила Кайса. – Это из-за меня Сэм повел себя так. Исключи и меня тоже.

– Тебя я, так и быть, прощаю, потому что ты девушка. Но это в последний раз! – сказал я, решив, что исключать сразу двух человек из команды, где и так недобор людей, это будет уже слишком. Про Кайсу я в лаборатории ничего не говорил, а значит, мне не придется её исключать.

***

Последующие несколько дней были словно бы пропитаны горечью и напряженностью. Между мной и оставшейся командой будто бы выросла невидимая стена. Все это чувствовали, и все страдали от этого, но никто не мог ничего изменить.

Мы, как и прежде, занимались ремонтом нашей штаб-квартиры, но работали в абсолютной тишине. Без смеха, шуток и веселой, непринужденной болтовни.

Иногда звучали фразы вроде «передай краску» или «отмой кисть», но и они отдавали какой-то странной отчужденностью и звучали совсем не по-дружески. Даже когда от нас улетела Дана, такого не было. Правда, тогда мои друзья не знали, что это из-за меня.

Я почему-то был твердо уверен, что команда примет мою сторону, но теперь уже сомневался, а так ли это. Никто мне не перечил, никто не осуждал меня, но никто и не выказал поддержки, никто не сказал что-то вроде «Ты правильно поступил, Локи». Все молчали, как убитые, и я не знал, как мне следует воспринимать это. Наверное, мои друзья находились в смятении и сами не знали, как им следует относиться к сложившейся ситуации.

Кайса все время убегала к Сэму, но потом возвращалась и вновь бралась за работу, не произнося при этом ни слова. Я видел, что она разрывается между нами и юношей. И он, и мы очень дороги для неё, и она ужасно страдает из-за этого раскола.

Но один человек из команды всё же высказал своё мнение. Этим человеком оказалась Лаувея. И то она решилась открыть рот, только когда мы с ней очутились наедине: мы пошли в технический отсек командного центра за нужными для ремонта инструментами.

– Знаешь, что ты делаешь, Локи? – вполголоса спросила у меня девушка, едва мы отдалились от штаб-квартиры.

– И что же? – я каким-то образом сразу почувствовал, что речь пойдет именно о Сэме.

– Ты разваливаешь нашу команду.

– Я разваливаю?! – меня эта фраза просто взбесила. – Да она сама по себе разваливается!

– Не без твоего участия, Локи. Вспомни сам. Сначала была Дана, теперь Сэм…

– Не смей говорить мне о Дане! – как по сигналу вспылил я. – Не забывай, я пошел на ложь ради того, чтобы спасти тебя от позора! А что касается Сэма, так он сам виноват! Никто не просил его нарушать приказ.

– Но он ведь осознал свою вину и попросил прощения. Разве этого не достаточно?

– Нет, не достаточно, – жестко отрезал я.

– Я не хочу тебя обидеть, поверь. Просто хочу обратить твоё внимание на то, что ты… Ой, смотри, что там! – Лаувея вдруг указала в небо.

– Сюда летят корабли, – теперь я тоже их увидел.

– Агенты Света вернулись! – хором воскликнули мы.

========== В путь! ==========

– Бежим скорее к ним! – Лаувея схватила меня за руку и потащила к поляне, на которой должны были приземлиться космические корабли.

Мы пробежали шагов десять, а потом корреспондентка так резко остановилась, что я чуть не упал на траву.

– В чём дело? – спросил я, глядя на встревоженное лицо Лаувеи.

– Ни слова Агентам о том, что произошло за время их отсутствия! Никто не должен узнать, что мы спустились в подземную часть командного центра, проникли в секретную лабораторию Фригги и, что самое страшное, оживили замороженных детей.

– Сэм оживил, – быстро напомнил я.

– Да какая теперь разница?! – отмахнулась Лаувея, нервничая все сильнее. – Ты думаешь, они разбираться будут?! Если о детях узнают, нас всех по головке не погладят!

– Да знаю я, знаю! – раздраженно огрызнулся я: не люблю, когда мне объясняют очевидные вещи, словно трёхлетнему ребенку. – Я, к твоему сведенью, и не собирался им ничего говорить. Какой мне смысл сдавать команду и самого себя заодно?

– Тогда пошли, – немного успокоившись, позвала девушка.

Мы продолжили путь к травяному космодрому, на который уже садились первые корабли.

– Мне страшно, Локи, – прошептала Лаувея, царапая острыми ногтями мою ладонь. – А вдруг они обо всём узнают?

– Не узнают, – уверенно произнес я. – Я буду молчать как рыба. Не бойся. Главное, веди себя естественно. Если они увидят, что мы нервничаем, они сразу поймут, что у нас не все ладно. Так что перестань трястись и приветливо улыбайся.

– Постараюсь, – сдавленно ответила Лаувея, которая, видимо, и в самом деле очень боялась, что нас рассекретят.

Вымученная улыбка корреспондентки выглядела так жалко и неправдоподобно, что я сказал только:

– Иди лучше к остальным, ремонт делать. Я сам все улажу.

Лаувея быстро кивнула и чуть ли не бегом бросилась к нашей штаб-квартире.

А из кораблей уже выходили Агенты Света.

– Привет, мам! – замахал рукой я, заметив Фриггу.

– Здравствуй, Локи. Рада видеть тебя.

– Как прошла ваша миссия? – быстро спросил я, намеренно лишая Фриггу возможности первой задать вопрос.

– Удачно. Никто не пострадал. Ни из наших, ни из местных. Редко когда наши операции заканчиваются таким успехом.

– Что ж, это замечательно, – наверное, чересчур беспечным голосом произнёс я, лихорадочно соображая, что говорить дальше.

– А у вас как? Надеюсь, без происшествий? – задала мать свой каверзный вопрос, пока я размышлял.

Моё сердце рухнуло в пятки. Я отлично понимал, что лгать матери бесполезно: она с легкостью распознает ложь. Но и сказать правду я не мог: ведь я обещал Лаувее держать всё втайне и не подставлять команду.

– Да, всё просто отлично! – громко сказал я, надеясь, что громкость придаст моему голосу уверенность и твердость.

Фригга так на меня посмотрела, что сразу стало ясно: они ни на грош мне не поверила. Секунду спустя её губы расплылись в доброй улыбке, но я чувствовал, что улыбка эта фальшивая, наигранная, хоть и выглядела донельзя правдоподобной.

– Вот и хорошо. Я знала, что могу на вас положиться, – Фригга, как и я, говорила чрезмерно громко, но она, как мне показалось, делала это для того, чтобы другие Агенты её услышали. – Если ничего не случилось, я предлагаю тебе зайти в мой кабинет. Хочу показать один интересный прибор. Возможно, он будет тебе полезен.

«Ну всё, она устроит мне тайный допрос», – тут же сообразил я и попытался выкрутиться.

– Послушай, у меня сейчас нет времени. Мне нужно вернуться в штаб-квартиру, мы там ремонт делаем.

– Я не буду тебя долго задерживать, – пообещала Фригга и властно повлекла меня за собой.

Сердце в груди стучало так сильно, словно меня вели на расстрел. Я чувствовал, как по коже крупными каплями стекает пот, и понимал, что скрыть правду мне теперь не удастся. Фригга чувствует, что дело не шуточное, а значит, она любыми средствами добьется от меня истины. Возможно, даже проникнет в моё сознание, как делала это Ника в параллельном мире, и тогда… Даже страшно представить, что тогда будет. Сперва мне достанется от Фригги, за то, что я, как лидер Звездного Патруля, допустил всё это безобразие. А затем на меня рассердится вся команда за то, что я поставил их под удар, хотя они сами, вернее всего, отделаются куда легче, чем я.

«Мне конец, я пропал!» – нервно размышлял я, поднимаясь со ступеньки на ступеньку (к тому времени мы уже зашли в командный центр). – «Все на меня набросятся, как стая бешеных псов. Нашли крайнего. Хоть и Сэм виноват куда больше. Ведь я же говорил, чтобы никто ничего не трогал. Если бы все меня послушались, то ничего страшного бы не случилось, и меня не вели бы сейчас на допрос.

Тем временем Фригга открыла дверь своего кабинета, пропустила меня вперед, затем зашла сама и закрыла дверь на замок.

Я тотчас почувствовал, что оказался в ловушке или даже в тюрьме.

– Ну давай, рассказывай, – голос матери звучал не жестоко, не насмешливо, а очень печально и устало, и от этого мне было только тяжелее. Я чувствовал, что Фригга серьезно расстроилась из-за того, что я не оправдал её доверия, и мне было жутко стыдно и даже неловко. Так и хотелось крикнуть: «Я здесь ни при чем! Это всё Сэм! Его и наказывай!»

Но ведь Сэм уже и так с лихвой наказан – исключение из команды стало для него серьёзным ударом. И к тому же, если расскажу про Сэма, придется говорить и про всех остальных. А они ведь виноваты ещё меньше, чем я, но и им достанется. Я обещал Лаувее, что буду молчать. Я, как лидер, должен защитить свою команду от несправедливого наказания.

– Своё умение молчать будешь демонстрировать в плену у «Чёрного Квадрата», – сказала мне Фригга всё так же печально. – Я друг, Локи, и потому, если что-то случилось, я просто обязана знать. Если ты скроешь от меня правду, возможно, ты сделаешь хуже и себе, и своей команде, и Агентам Света. Чем раньше я пойму, что произошло, тем больше шансов, что вашу ошибку удастся исправить и всё кончится благополучно. Вспомни историю с болезнью Даны. Ты побоялся открыть мне правду, и что вышло в результате? А ведь я могла помочь, и никто бы не пострадал. Поверь, Локи, я не ставлю своей целью наказать виновных, а хочу лишь исправить ситуацию.

Я понимал, что Фригга права. Целиком и полностью. Вдруг, оживив детей, мы и вправду сделали что-то ужасное, мы же не знаем. А если скрывать, станет только хуже. Поэтому рассказать придется. Но я же пообещал Лаувее, что не сдам команду. А разве лидер имеет право не держать слово? Это позорно, в конце концов.

Я оказался в безвыходном положении. Скажу правду – нарушу данное мной слово, буду отмалчиваться – поставлю под неведомую угрозу Агентов Света а, возможно, и всю галактику заодно.

Нет, выход был. Эта мысль проступила в голове внезапно, резко и четко. Мне показалось, словно внутри меня полоснули ножом. Мне ничего не оставалось, как взять вину на себя, ничего не сказав о команде.

– Все было так, – начал я, стараясь вложить в каждое слово максимум правдивости. – Я зашел в твой кабинет и заметил связку ключей от нижних этажей. Мне стало интересно. Я не мог не воспользоваться случаем и спустился вниз. На самый-самый нижний этаж.

– И открыл сто тринадцатую лабораторию?! – с неподдельной тревогой в голосе спросила Фригга.

– Да, открыл, – признал я, не смея смотреть матери в глаза. – И там я увидел…

– Ты разморозил их?! – быстро спросила мама, не дав мне договорить.

– Да, – покорно кивнул я. – Мне просто стало их очень жалко. Команда ничего не знает. Я скрыл это от них.

– Где дети? – серьезно спросила Фригга.

Мне показалось, что матери с трудом удается держать себя в руках и сохранять спокойствие. Это было скверным знаком: уж если даже Фригга нервничает, значит, как минимум надвигается катастрофа вселенского масштаба.

– В одном из деревянных домиков. Я поселил их там и запретил им выходить на улицу.

– Веди меня к ним, – велела Фригга, быстро открывая дверь.

– А что это вообще за дети? – спросил я, когда мы выбежали из командного центра.

– Не сейчас, Локи.

– Что-то случилось, Фригга? – когда мы были на полпути, дорогу нам преградила Леонора, тащившая куда-то тяжелую лазерную пушку.

– Ох, это все Локи, – мама легко улыбнулась. – Представь себе, напутал что-то с химикатами, и домик, где он ставил эксперимент, может с минуты на минуту взорваться. А там, между прочим, ценные вещи, спасать надо. Просто беда какая-то с этим трикстером, – Фригга говорила так убедительно, что я ни за что бы не поверил, что это ложь, если бы не знал наверняка.

Леонора неодобрительно посмотрела на меня, словно бы говоря взглядом: «Вечно ты своими бестолковыми проделками у людей время отнимаешь», покачала головой и пошла своей дорогой.

– Поверить не могу! – выпалил я, едва мы отошли от Леоноры на безопасное расстояние. – Ты лжешь?! И главное, кому?! Своим же единомышленникам! Никогда бы не подумал, что ты на такое способна.

– Да, лгу, – не стала отрицать Фригга. – Меня вынуждают обстоятельства. И ты держи язык за зубами. Ни один Агент не должен знать об этом происшествии. Все останется между нами, ясно?

– Хорошо, – не стал спорить я.

В этот момент мы дошли до домика, где жили дети. Больше всего на свете я боялся, что, помимо детей, мы застанем там кого-нибудь из Звездного Патруля, отдыхающего от ремонта. А ведь я сказал Фригге, что о детях кроме меня никто не знает.

Однако все получилось гораздо хуже. Подойдя к крыльцу, я замер в оцепенении, а внутри у меня все похолодело. Дверь была распахнута настежь, маленький домик пустовал.

– Они были здесь. Честное слово, были! – запинающимся голосом произнёс я, с ужасом думая о том, что сделает со мной Фригга. Мало того, что залез без разрешения в её засекреченную лабораторию и разморозил детей, так ещё и потерял их вдобавок.

Но Фригга даже не слушала моих оправданий. Она схватила меня за руку и куда-то потащила.

– Прости меня, пожалуйста! – умолял я, опять представляя себе нечто вроде расстрела. – Я не хотел, чтобы так вышло, честно!

– Я же сказала, что не собираюсь наказывать тебя, – отозвалась Фригга. – А искупишь свою вину ты тем, что поможешь мне найти детей. Мы просто обязаны их найти, понимаешь? И чем скорее мы это сделаем, тем лучше.

Я и глазом моргнуть не успел, как мы оказались на травяном космодроме.

Фригга начала пересчитывать космические корабли, тихо произнося их номера.

– Ты думаешь, они улетели с планеты на одном из этих кораблей, и хочешь понять, на каком именно? – догадался я.

– Уже поняла, – отозвалась Фригга. – Не хватает корабля 174-СИ-943.

– И что это нам дает?

– Сейчас узнаешь, идем.

Фригга направилась к командному центру, а мне ничего не оставалось, как следовать за ней.

Через пять минут мы оказались в зале, битком набитом компьютерами и прочей техникой.

– Специальные датчики отслеживают перемещения всех кораблей Агентов для того, чтобы координаторы могли видеть, где какие корабли находятся и, опираясь на эти данные, отдавать приказания. Благодаря этим датчикам мы сможем выяснить, куда летят дети.

Фригга склонилась над монитором и минуту спустя сказала:

– Всё ясно. Они держат курс на планету Церра. Мы отправимся туда же. Беги за своим реактивным ранцем, он может тебе понадобиться. А я возьму кое-что из своего кабинета. Встречаемся на космодроме не позднее, чем через пять минут. И никому ни слова, ясно?

– Конечно, – кивнул я и побежал за ранцем.

========== Совершенное оружие ==========

Бежал я так быстро, словно хотел установить галактический рекорд по бегу на короткие дистанции. Забежав в штаб-квартиру, я чуть было не врезался в стремянку, которая стояла почти у самого входа.

– В чём дело, брат? – спросил Тор, отрываясь от работы.

– Реактивный ранец, живо! – крикнул я, не успев отдышаться.

– Куда ты собрался? – удивилась Кайса.

– Потом всё расскажу, сейчас нет времени!

Но мои друзья были так поражены моим неожиданным визитом, что были не в состоянии что-либо предпринять, и потому мне самому пришлось перерыть наши вещи и найти свой ранец.

– Спасибо за помощь, – язвительно сказал я на прощание и выбежал на улицу.

– Скажи хоть, когда вернешься? – взволнованно крикнула Лаувея, высовываясь из окна.

– Не знаю, – ответил я уже на бегу.

– Удачи, Локи, мы в тебя верим! – Кайса тоже выглянула из окна.

Я хотел поблагодарить Русалку за доброе напутствие, но к тому времени отбежал уже слишком далеко, и она бы меня не услышала. К тому же, мне вообще было тяжело кричать, потому что воздуха в легких и так не хватало.

Посреди космодрома уже стоял космический корабль, полностью готовый к взлету. Размеры судна были весьма скромными, а его форма заметно отличалась от формы стандартных кораблей, которые я привык видеть. Шаттл (наверное, правильнее называть это судно именно так) был ослепительно-белоснежного цвета, а на каждом крыле сверкала ярко-синяя звезда.

Когда я увидел эти звезды, мне почему-то вспомнилось, как искрится снег на далеких горных вершинах, как сияет солнце ясным морозным днём, вспомнился свежий и бодрящий воздух зимнего утра. Эти звезды завораживали, пленяли воображение, с таким мастерством они были нарисованы.

Я не мог не узнать этот корабль, хоть никогда раньше и не видел его, а только слышал о нём от Сэма.

– Это же «Северная Звезда», правда? – спросил я у матери, садясь в кресло рядом с ней, хотя уже заранее знал ответ.

– Она самая, – подтвердила Фригга и тут же дала старт.

Меня с силой вдавило в кресло, и я даже немного испугался.

– А правда, что «Северная Звезда» до этого не принимала участия ни в одной из операций? – с некоторой опаской спросил я у матери, когда мы уже оказались в открытом космосе.

– Правда, – кивнула Фригга. – Но на учебных испытаниях она показала себя с лучшей стороны, так что не беспокойся.

– Это действительно самый быстрый корабль Агентов Света? – снова задал вопрос я.

– Не только Агентов Света. «Северная Звезда» – самый быстрый корабль во всей галактике, если, конечно, «Черный Квадрат» не создал свою модель, которую тщательно скрывает от нас.

– Даже не верится, что я лечу на «Северной Звезде». Это же новейшая разработка Агентов Света! Сэм умер бы от зависти, если бы узнал… – и тут я осекся, вспомнив, что мы с Сэмом в ссоре, и не стал развивать эту тему.

– Но почему ты взяла именно «Звезду»? – спросил я у матери минуту спустя. – Мне почему-то казалось, что на таком корабле летают только на самые важные и решающие задания.

На долю секунды Фригга оторвалась от управления и кинула на меня пристальный взгляд.

– А мы с тобой сейчас, значит, по твоему мнению, летим на веселую прогулку? – её голос прозвучал как-то напряженно, и я насторожился.

– Конечно, нет, – поспешно возразил я. – Я понимаю, что это своего рода военная операция, но нельзя же приравнивать её к самым важным и решающим миссиям Агентов Света.

– Можно, Локи. Даже больше тебе скажу, просто необходимо. Если бы ты знал, о чём говоришь, ты бы сразу понял, почему мы полетели на «Северной Звезде». Но ты до сих пор не осознаешь весь масштаб катастрофы и ужас того положения, в котором мы оказались.

– Так может, просветишь меня, что случилось? – я решил, что сейчас самое время выпытать у матери всю правду. – Зачем ты заморозила детей и почему для нас так важно найти их?

Фригга тяжело вздохнула и перевела корабль на автопилот.

– Да, придется рассказать, раз уж ты работаешь со мной, – по голосу матери я понял, что ей неприятно об этом говорить, и она предпочла бы держать всё втайне. – Началось всё это очень и очень давно, особенно если смотреть твоими глазами. Мне в те времена было чуть больше трехсот лет. Сейчас тебе будет сложно в это поверить, но на самом деле, сто лет или триста – разница невелика. Это сейчас среди Агентов много молодежи, и все нормально к этому относятся; в те же далекие времена я была единственной. Все мои товарищи были старше меня как минимум на двести лет, а средняя разница в возрасте составляла все пятьсот. И потому неудивительно, что на базе ко мне относились как к любопытному ребенку, которого любят, но не воспринимают всерьез. Многие вообще сначала были против того, чтобы присвоить мне статус Агента, но Селестине удалось уговорить их. И даже тогда мне казалось, что этот статус мне дали чисто для смеха и для того, чтобы не обижать меня. Это примерно как пятилетнему ребенку говорят: «Да, конечно, ты уже тоже взрослый». Формально я стала Агентом, но отношение ко мне в коллективе не изменилось. Со мной проводили беседы о чести, морали и принципах, поручали несложную работу, брали на неопасные задания, но никогда и близко не подпускали меня к разного рода научным проектам и разработкам. А я чувствовала в себе огромный исследовательский потенциал, у меня в голове было миллион идей по поводу улучшения нашей работы, но их никто, за исключением Селестины, и слушать не желал. Это расстраивало меня, угнетало, я просто не знала, что сделать, чтобы доказать им, что я могу предлагать действенные и эффективные решения.

– Да, понимаю, это действительно очень обидно, – не мог не согласиться я, потому что сам имел несчастье прочувствовать это на собственной шкуре.

– Вот и я в то время думала так же, – Фригга печально улыбнулась. – Я рассказала о своих чувствах Селестине, и та не нашла ничего лучше, как выделить мне личную лабораторию для собственных исследований, оснащенную необходимыми приборами и реактивами. Она, вероятно, в тот момент думала, что дарит мне развивающую игрушку, которая избавит меня от ощущения неполноценности и создаст видимость моей значимости. Селестина и вообразить не могла, что я в таком юном возрасте сумею создать что-то серьезное и даже опасное. Это и было её роковой ошибкой. Она недооценила мои возможности. Едва я получила в своё распоряжение научно-исследовательскую лабораторию, передо мной встала ясная и точная цель. Как сейчас помню, что я записала её в свой личный дневник быстрым неаккуратным подчерком. «Я переплюну все научные достижения Агентов Света», – писала я, сгорая от возбуждения. – «Я докажу им, что я – лучшая из них, и недооценивать меня опасно!» Впоследствии эти строчки оказались пророческими.

– А что ты решила создать?

– Оружие, – лаконично ответила Фригга. – Абсолютно новое по своей сути оружие. Совершенное оружие, как называла его тогда я.

– А причем здесь дети?

– Человек – самое совершенное существо в галактике, благодаря своему разуму. Я хотела создать мыслящее оружие, Локи. Оружие, которое делает все самостоятельно и практически не требует внешнего контроля. Оружие, выполняющее ряд сложнейших функций, включающих шпионаж и оперативный сбор данных. Оружие, которое невозможно засечь и вычислить, так как оно не привлекает к себе внимания. И за основу для него я решила взять человеческих детей. Дети быстрее взрослых учатся и овладевают новыми навыками – это биологическая особенность организма. К тому же, дети ни у кого не вызовут страха или подозрений, и оружие будет более незаметным.

– То есть ты решила превратить детей в оружие? – уточнил я.

– Именно, – подтвердила Фригга. – В оружие, которому нет равных.

– Грандиозная идея. Это же огромные перспективы!

– Ты мыслишь точь-в-точь как я на момент разработки моего проекта. Я тоже думала лишь о перспективах. Моё воображение рисовало фантастические картины, где моё «совершенное оружие» с легкостью расправляется с убийцами, террористами и прочими злодеями, которые наводят страх даже на опытных Агентов. В то время я искренне и твердо верила в то, что моё изобретение перевернет мир и освободит галактику от зла. И потому ты можешь себе представить, с каким фантастическим рвением я взялась за работу.

– И с чего же ты начала? – поинтересовался я.

– С создания основы. Искусственным методом я создала две человеческие особи и начала вносить в них изменения еще на стадии эмбрионального развития. Я изменила их ДНК, подвергла их ряду магических изменений, вживила в них огромное количество приборов. И с каждым моим шагом они становились все меньше людьми, и все больше – «совершенным оружием».