Текст книги "Нф-100: Четыре ветра. Книга первая (СИ)"

Автор книги: Леля Лепская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

Глава 12

Сэла.

Река сна несла меня на спокойных волнах, под бой барабанов, и обрушила меня на тёплый берег бодрствования. А может я ещё не проснулась, поскольку уверенна, была дома. Будто тоннели волшебным образом вывели нас в место мягких облаков, дымчатых холмов и осторожных, любящих лучей, продёргивающихся сквозь воздушную облачную перину. Приятная истома кутала меня в покрывало из блаженства и лёгкости, я была полна сил и энергии, словно подпиталась от небесных лучей и в добавок проспала недели две. А главное, что мне было тепло, вне зависимости от лёгкой термоадаптации, я всё же предпочитаю тепло. Хоть и спала я на чем-то твёрдом, словно на прогретом валуне. А что, и такое случалось. Правда камни обычно не бьют в барабан. Этот звук кажется и разбудил меня. Что это за звук, такой гулкий под моей головой? Движение тектонических слоёв? Землетрясение?

Я распахнула глаза, обеспокоившись, пробежалась взглядом по темноте, привыкнув узнала тоннели. Они не двигались, только я приподнималась и опускалась. Уткнулась взглядом в своё бедро закинутое на некий объект. То же самое касалось почти половины меня, наглым образом оккупировавшей вовсе никакой ни камень. Я сглотнула. Со всей возможной осторожностью подняла голову и посмотрела вверх. Смотря на спящего сержанта, решила, что всё ещё сплю, ибо это не может быть по-настоящему. Настоящее со мной не согласилось. Видимо мои движения потревожили его сон, и хмурясь, парень перевернулся, притягивая меня к себе, сжимая в своих руках, как игрушечного медвежонка. Уткнувшись в его горячую шею, щекой ощущая трещащую жилку, я задумалась, как бы теперь так, незаметненько провалиться сквозь землю. Что-то внутри меня вздрогнуло. Это вызывало какой-то странный калейдоскоп эмоций: смятение, восхищение, волнение, смущение, трепет... нежность. Уверенна, у меня зардели щёки кажется температура поднялась.

Когда здесь стало так жарко?

Как завороженная, я замерла, кажется до центра каждой клеточки своего существа. Это было чем-то совершенно невероятным, просто невозможным, я боялась почти первобытным страхом пошевелиться, сделать вдох, хотелось приостановить сердце, чтобы не спугнуть это ощущение. Это было волнительно и абсолютно неправильно. Это напугало меня до чёртиков, хотя напугать меня, задача не из лёгких. Я попыталась выбраться из его рук, не разбудив. Это, как оказалось, всё равно, что пытаться заправить чернилами авторучку в открытом космосе. И разумеется, я бы не являлась самой абсурдно невезучей неудачницей Вселенной всей, если бы он не проснулся. Сонные глаза светло-изумрудного цвета столкнулись с моими, затем он моргнул, словно сам до конца не веря своим глазам. Все его мышцы встряхнулись то сна и напрягались, он крепко зажмурился. Рука исчезла с моей талии, он потёр ладонью по лицо. Смятение и замешательство дрожали внутри меня. Каким-то совершенно идиотским образом, я прихлопнула его ладошкой по груди.

– Просыпайся, нам пора идти.

Я подскочила на ноги быстрее шальной пули, подхватила своё оружие и пошла, Бог весть, куда. Я словно сбегала от неловкой ситуации. От резких движений, раны от когтей заявили о себе. Они уже не кровоточат, кости почти срослись и боли стало меньше, но ещё не зажили мягкие ткани. Ранения нанесённые гаргульими или демоническими когтями требуют много времени и энергии на регенерацию. Особенно если учесть, что грёбанный гарг вспорол мне левый бок и грудную клетку зацепил, просто прорубил своими когтями два ребра. Как он до сердца не добрался, я слабо себе представляю, но кажется мне несказанно повезло.

Услышала невеселый глухой смех сквозь страдальческий стон, позади себя. Моё лицо перекосило гримасой неясной характеристики, когда я втянула воздух сквозь зубы. Проклятье! Запретила себе думать об этом и сосредоточилась на пути.

Путь. Да, путь... Куда я иду? Остановилась. Я не туда иду, я чувствовала, что удаляюсь от намеченной цели. В голове какая-то фрустрирующая сумятица. Обернулась. Андрей, или Кай, как прозвал его наш Ури-тире-Жнец, скрестив руки на груди, стоял около образовавшегося прохода, за время нашего сна. Повторно запретила себе думать об этом и с невозмутимой мимой, вернулась назад. Он странным образом наблюдал за мной, почти с видом победителя, но нечто похожее на сожаление затаилось в уголках его губ, что-то горькое таилось в его слабой улыбке. Почему интересно Кай? Нет, понятное дело с именами масса заморочек, когда имеешь дело с тёмными силами, черной магией, и прочими незаконными инструментами. Но почему именно Кай? У него вечно грустные глаза, даже если взгляд был серьезным или любопытным, улыбался он или злился, это касалось глаз лишь отчасти и они оставались печальными. Тем не менее, от их света сражало теплом, он отчего-то мог заставить меня улыбаться, даже в эти тёмные, страшные времена. Наверное дело в размеренном сердечном ритме даже в стрессовых ситуациях. Больше причин называть его Каем, я не вижу. Я в который раз отдёрнула себя от мысли, что нечто неумолимо притягательное было в нём. Это могло возвращать меня к размышлениям о людях и ангелах, к словам Ситрина: «Ангел может любить. Но любит только раз.» Кто нибудь, скажите мне забыть даже думать об этом, а? И вообще, Ситрин – демон, он и не такого может наговорить. Может он вообще нарочно так сказал, чтобы подбить меня на предосудительные действия, чтобы скомпрометировать меня, ведь Ситрин видел нас вместе. Кажется, у меня паранойя. А может и нет. Только Михаил может дать точный ответ, и вне зависимости от него, есть вещи, совершенно недопустимые. Я никогда не была в восторге от своего наречения в хранители, но, так или иначе, я навеки связанна заветом. И я даже знать не хочу, от чего это огорчает меня больше обычного.

Выгнав прочь, все лишние мысли, я вела нас по тоннелям. Вела туда, где тьма имела особую концентрацию. Я то и дело, скандировала эти своды, некая схема движения этих нор, уже складывалась в закономерную картину. Картина происходящего тоже выстраивалась весьма ясно. Гарги, заключившие когда-то договор с дьяволом едва ли предполагали подобный исход. Нет ни единого шанса, чтобы гарги не понимали совершённую невозможность обещания. Дьявол не может отметить их Лимб, ибо не им было дано это наказание. Слова Маркуса в кабинете приобрели смысл, сейчас, когда я знаю его собеседника. Он больше никому не верит, ни ангелам ни демонам ни своим ни чужим. И напал он на меня, из-за заблуждения которое ему внушили. Народ гаргов разделился, одни верят в древнее пророчество, другие не верят в него. Они вообще больше никому не верят. Гаргов не так много и затеряться среди людей им ничего не стоит. Они приняли нейтралитет, в надежде отсидеться в стороне, пока силы будут биться отстаивая право на мир. Нейтралитет – не лучшая позиция. Даже Михаил любитель принимать нейтралитет, так или иначе действует в избранном направлении. И как бы там ни было, на помощь со стороны гаргов можно не рассчитывать.

Сегодня Кай был молчалив, погружённый в какие-то свои мысли и они небыли радужными. Он не стремился нарушить тишину между нами, что было непривычно. Я думала меня это раздражает, однако его голос и разнообразие вопросов, менее раздражающие чем тишина сейчас. Он полыхал тёмно-синим костром вокруг себя, тяжесть мысли на лицо. О чём он интересно думает?

В одном из переходов я услышала мелкие всплески воды. Капли. Где-то определённо точно капала вода и воздух был более влажный, разогретый и тяжелый. Мы как-то внезапно переглянулись, останавливая шаг.

– Ты что ещё и предсказывать можешь? – спросил Кай несколько удивленно.

Я не понимала о чём он говорит и непроизвольно нахмурилась.

– Нет.

Удержав мой взгляд пару мгновений, он легко усмехнулся немного прояснившись в чертах и покачал головой, мол, неважно.

– С чего ты это взял? – решила я узнать.

– Ты вчера это сказала. – вздохнул он, – Сказала, что завтра дождь будет. Завтра уже наступило.

– Я такого не говорила.

– Говорила. – спорил он.

– Не говорила.

– Сказала, прежде чем уснуть.

Я даже не помню как я уснула.

– Не помню такого. – покачала я головой.

Он лишь сново пожал плечами в ответ. Что-то неуютное, словно невысказанное, витало между нами. Так не было. И мне это не нравилось. Мне под ноги упала одинокая капля. При этом, пол здесь был таким же пыльным, как и везде. Я задрала голову, всматриваясь. Повеяло свежим воздухом. Я двинулась на поток воздуха. Что-то ещё витало в нём. Очень знакомое, я бы даже сказала родное, но не совсем понятное мне. Словно противоречия схлестнулись в урагане. И этот циклон кружил только во мне самой. Я знала его корни, но всё ещё отвергала мысли об этом... предательстве. Это очень настораживало, я шла почти крадучись и была готова обнажить меч в любое мгновение. И совершенно не готовая поразить, тех, чьё присутствие я думаю, чувствовала.

Мы вышли к перекрёстку. Я уловила нечто ещё из другого ответвления. Теплые потоки смешались с холодными. Это остановило меня на перепутье, я надолго зависла решая куда мне двигаться. Вздохнув, Кай сбросил свой рюкзак на пол и плюхнулся сам вытягивая длинные ноги. Он принялся открывать рукзак, придвинув его к себе и расположив между ног.

– Что ты делаешь? – спросила я.

– Собираюсь позавтракать. Ты со мной?

– Здесь?

– Почему нет? – удивился Кай, – Здесь уютно. Свежий воздух, смешанный с ароматом трупного гниения. Что может быть прекрасней?

От саркастичного тона в его голосе, я не удержала улыбки. Я присела рядом с ним, Кай подмигнув мне перебросил маленькую консервную банку. Поймав её, достала нож и вскрыла банку с провинтом в виде консервированного рагу. Достав фляжку, Кай изъял из нагрудного кармана флакон и запил синюю капсулу.

– Ну и как, помогает? – поинтересовалась я.

– Думаю, да. – ответил Кай, пожимая плечами, – Правда, всё равно слабо себе представляю как люди справляются с нагрузкой.

Было что-то неправильное в его словах. Поняв, что именно, я поразилась.

– Ты тоже человек.

Он смотрел на меня, явно не совсем уверенный в этом утверждении.

– Ты 100 процентов человек, не сомневайся в этом. – уверила я, – Просто ты – другая расса, иная ветвь эволюции, если угодно.

Тень недоверия ещё осталась в его взгляде, но уже не была такой яркой.

– Ангелы тоже другая расса? – спросил Кай, очевидное.

– Да.

Он склонил голову немного вправо, перестав жевать. Искра осознания зародила некое сомнение в нём. С этим сомнением он устремил взгляд на меня.

– Не вид, а именно расса?

Внимательные глаза смотрели напряжённо и сконцентрировано.

– И? – подтолкнула я, продолжить свою мысль.

– Значит мы – люди и ангелы – одного вида? – сделал он вывод в который сам не до конца верил, – Значит расс не шесть, включая меня и мне подобных, а семь?

Никогда не думала об этом. Вопросы подобного уровня скорее по части Рафа.

– Нет. – ответила я, но мой голос звучал неуверенно даже в моих ушах. Тем не менее я не отступалась от привычных мне рамок. – Ты – шестая расса. Ангелы не относятся к вашей классификации и никогда не относились к какой либо другой, поскольку мы появились раньше всех и... и вообще в этом нет смысла. – нашлась я с ответом. И сама себе удивилась. Точнее я отдалённо начала понимать то, что начал понимать он.

– Почему? – спросил Кай.

– Мы своего рода... тупиковая расовая ветвь. – ответила я, – Ангелы обладают одной единственной, особой группой крови, одна на всех, вне зависимости от пола, цвета кожи, количества крыльев...

Парень поперхнулся. Откашлявшись он ошеломлённо посмотрел мне в глаза.

– Что?

– Я же говорила, мы все братья и сёстры. – напомнила я.

Кай яростно замотал головой, он немного растерянно улыбнулся.

– Нет, нет... цвета кожи? Среди вас тоже есть национальности?

– Нет. – ответила я. Задумалась и поняла, что это не совсем так. – Внешне, если только.

Я не знала, как теперь объяснить это самой себе, не говоря уже о том, чтобы объяснить ему. В этом не было совершенно никакого смысла, но это имело место быть в рядах ангелов.

– В Совете например, есть и чернокожий архангел и похожий на азиата. – сказала я, – Да и если присмотреться к Ури, к Жнецу, то есть, можно без труда усмотреть какие-то скифские, скандинавские, черты. Как и у меня. Но кровь одна. – подвела я итог. Вопрос «зачем?» сворачивал мне мозг.

– И вы появились раньше нас? – спросил он явно наводящим тоном.

– Ну, да.

– Сразу разные, а мы расщепились на рассы со временем, так?

– Так. – кивнула я, – К чему ты клонишь?

Мы оба уже прекрасно поняли, к чему он клонит. Он не знал нашей культуры, поэтому сомневался в своей гипотезе. Легенды об Эфемерах и половинках уже не были такими уж мифами для меня сейчас. Но тысячелетия устоев, правил, законов делали своё дело, и даже вскрывшаяся вероятность инсинуаций, была лишь вероятностью. Никаких фактов опровергающих наши законы нет, кроме одушевлённых нефилимов. Но и ручаться за истинность ангельского кодекса, я лично не рискну сейчас. И эта пропасть между мирами, между людьми и ангелами в моих глазах стремилась удалиться, но...

Я не стала терзать себя мнимыми догадками, а Кай не рискнул высказать вслух то, о чём догадался.

– А крылья... их что, может быть больше двух? – сменил он тему, когда мы закончили свой завтрак и собирались продолжить путь. Я облегчённо вздохнула, от того, что нам не придется обсуждать догадку.

– У херувимов, к примеру, четыре крыла, а у серафимов вообще шесть крыльев.

– У архангелов, два крыла, но вы всё таки Высшие ангелы... – сказал он задумчиво. Он удивлённо посмотрел на меня. Я сменила маршрут к теплым потокам, решая проверить,что ещё привлекло моё внимание. Или оттягивала неизбежное.

– Не самый простой вопрос. Все знают, что архангелы – Высшие ангелы, но тем не менее рассматривают иерархическую лестницу ангельских чинов, как знак высокого положения. И сказать, что это не так, или напротив подтвердить это... невозможно. Этот порядок дан Свыше, и только Свыше может быть упразднён. – я немного подумала, прежде чем сказать: – Архангелом, говорят, можно стать.

Мне вновь удалось удивить сержанта.

– Как?

– Не знаю, я всегда была архом. И такого ещё не было, но Михаил как-то мне говорил об этом. В этом есть смысл. Мы не замершие в одной точке, мы тоже развивались, открывали в себе новое. До сих пор открываем. Мир не стоит на месте, он движется, развивается или деградирует. Так же и ангелы, одни развиваются, другие деградируют. Я к примеру за последний месяц, открыла в себе больше возможностей, чем за последнюю тысячу лет. Многое было в новинку для меня, но что-то я знала и прежде, просто не пользовалась за ненадобностью. Так, что думаю, если способности ангела стали со временем соответствовать силам архангела, то он действительно стал архом. И если проверить сейчас ангельский народ, то думаю в рядах можно будет обнаружить новоиспеченных архангелов. Я почти уверенна, например, что Локки, давно уже не ангел, он – арх. Он вероятно и сам не замечает этого, но за последние года у него даже крылья стали больше. А Рафаил, не смотря на то, что все полагают, что он деградировал и растерял все свои навыки углубляясь в научную деятельность, и вообще являясь ярым противником войн, тем не менее, каждое утро начинает с тренировки, чтобы держать себя в форме и быть готовым ко всему. Это тоже показатель арха – дорожить миром, но всегда быть готовым к войне.

– А ты?

– Что, я? – не уловила я сути вопроса.

– Тоже всегда тренировалась?

– Да. Если я не на дипломатической миссии, я улетала на водопад к ущелью. Мне иначе никак, я немного отличаюсь от остальных... – я замолчала, уловив на себе увлеченный взгляд зелёных глаз.

Зачем я рассказываю ему всё это? Есть вещи, в которые мне предстоит посвятить командиров отрядов, в том числе те, что я рассказываю Каю. В них есть необходимость, иначе они будут как слепые котята на тропе этой войны, что недопустимо. Они поведут войска, исподняя роль полководцев, разрабатывая планы зачистки территории, им необходимы сведения о том, с чем они будут иметь дело. Но остальное, что не относится к делу, зачем я рассказываю ему? И да, пожалуй стоит смотреть правде в глаза, я отличаюсь от всего сонма ангелов. И не самым удачным образом. Ури прав, я слабачка. В сравнении с ними, я решительно уступаю в силе. Если поставить меня в строй, я буду на голову ниже остальных. Ангелы ростом в два метра, мне не ровня. Мой рост, увы, едва достигает отметки метр семьдесят пять. Идеально для дочери человеческой, аномально для дочери Божьей. Всё что во мне осталось от архангела после перерождения это навыки и трехметровые, в размахе, крылья. И тех прямо сейчас при себе не имею, потому что я была странной, даже среди своих. Я могла видеть это – видеть, как легко ангелы сменяют оппозицию, в то время, когда человека, не так-то просто склонить на ту или иную сторону. У демонов уходит масса времени, чтобы сломить волю, даже самого падшего человека. Или видеть, как высоко возносят себя ангелы. Особенно вышестоящих чинов, в отношении людей, считая их едва ли не дикарями, относясь с пренебрежением, порой с откровенным презрением. А я – Арх – лишилась крыльев, ради человечества. Лишилась их, потому, что несмотря на то, что человечество стремилось доказать мне обратное, я продолжала верить – люди были вознесены над ангелами, неспроста.

Наверное я дура.

– Сэла... – вывел меня из размышлений Кай.

– Мм?

– Я ведь, получается, тоже вне закона, как нефилимы?

Удивившись, я посмотрела на него. Кай, шагая рядом со мной, смотрел под ноги. Так, вот о чём он размышлял всё утро.

– Не думаю.

Но я всё же задумалась над этим.

– Да, формально, вы результат незаконного союза. – сказала я всё таки, дабы не вводить парня в заблуждение, он и без того сейчас сбитый с толку. – Однако, есть один фактор, противоречащий положению страшного запрета.

Кай тут же повернул на меня голову, заинтригованный моим ответом и явно заинтересованный в продолжении.

– По его условиям, связь межу ангелом и человекам основана на похоти, соблазне, вожделении... ну ты понял, в общем такой союз имеет низменные мотивы. – рассуждала я, – Суть в том, что когда ангел вселяется в тело, он ничего не чувствует. Он полностью управляет телом, но физически для него ощущений нет. То есть, в подобном случае, ангел, заведомо зная ни только о том, что нарушает закон, но и о том, что он ничего ощущать не будет, но всё равно вселяется в тело, чтобы быть с человекам – это уже не физическое влечение, эта привязанность в корни эмоциональная. Это ставит под сомнение не только страшный запрет, но и укрепившееся мнение об ангельской природе, в принципе. Да и вообще в связи с последними событиями подлинность наших законов под большим... вопросом. – мой голос немного дрогнул.

Мне вот интересно, это я сейчас его успокаиваю или себя оправдываю? С какой стати, я вообще должна оправдывать себя, я вроде ничего дурного не сделала? Я очень растерялась от этого, от того, что не сумела себя понять. Моё главенствующее положение диктовало мне соответственные правила и порядок. Странные чувства к этому человеку требовали от меня другого взгляда и восприятия. А я застряла где-то посередине.

Кай плелся рядом со мной, смотря под ноги. Его взгляд был мрачным сейчас, но ясным. Ясным, тяжёлым и яростным. Я могла бы подумать, что он злится, его аура кружила оттенками особенного красного и синего, местами смешиваясь в фиолетовый, мне было сложно расшифровать это. Сила духа, сила мысли, всё смешалось в вихре рождая практически немую ненависть, печаль... обреченность. Это несколько удивило меня, меня пронзил дикий порыв спросить, почему он злился, но не могла, просто отчего-то казалось, что он злится именно на меня. Хотя никаких причин для этого я не видела. Может только, тот факт, что их подготовка моя стратегическая разработка...

Он проигнорировал вопросительный взгляд, который я послала ему. Я внезапно почувствовала тяжесть в груди, как будто мне стало... грустно. Я не знала, что и думать об этом. Гнев, страх, раздражение – я могла иметь с ними дело и легко справлялась с этим. Но грусть? Я не часто грустила. В основном из-за своего отлучения от исконного ремесла, но не более. Меня могла раздражать и огорчать ситуация халатности ангелов в отношении людей. Или само человечество могло вызывать эти ощущения. Но чтобы один отдельный человек мог зарождать во мне это чувство тоски...

Почему он был таким? Почему мог задевать меня достаточно глубоко, и заставлять мысли вращаться вокруг него? Мне не очень нравилось это ощущение, оно словно пленяло, лишало крыльев, и было предвестником падения.

За поворотом нас ожидал свет в конце тоннеля. И это было хорошей новостью. По мере приближения, я поняла, что свет искусственный, он пробивался из-за приоткрытой двери, по верху тянулись трубы отопления. Это подвал, тоннели вывели нас под город, под какое-то здание. Не знаю почему меня потянуло сюда. К тому же я явственно различила на табличке надпись «вход», что говорило о том, что мы не покидали российских границ. И холод. Теплые потоки перемешивались с холодными. Здесь было ощутимо холодно.

Когда мы поднялись из подвала и вышли в коридоры некоего здания, я шла на этот холод. Он вился лентой и имел источник. Первым делом за огромными стальными дверями, я увидела установку, от неё то и распространялся этот мороз. Вокруг были приборы, мониторы, здание явно имело научное назначение. А потом я увидела темнокожую фигуру, контрастирующую с белыми крыльями. Это был Вэл и пока Кай оторопело смотрел на темнокожего арха, во мне взыграли все виды радости и облегчения.

– Молчун! – воскликнула я.

Архангел, что-то шаманя в странного вида, агрегате, содрогнулся. Из его рук упала отвертка и он обернулся сильно хмурясь. Его брови взлетели вверх, когда он завидел меня.

– Сэла. А ты каким ветром... здесь? – его взгляд кристально голубых глаз, остановился на Кае, по левую руку от меня.

– Извини, но... сними щит. – попросила я и свела свой щит. Я не вижу своей ауры, но когда Вэл сделал тоже, что и я, могла видеть чистое сияние вокруг него. Судя по тому, что он кивнул, Вэл видел тоже самое и у меня. Я видела его недовольство, когда он возвращал щит обратно, так же была недовольна сама. Раньше мы не скрывали ни мыслей, ни душу, но с появлением падших, нам приходится это делать, возводить шиты, во избежание утечки информации. Приятного мало вообще-то. И с этого ритуала снятия щита, стоило начинать любое заседание Совета, но ничего уже не изменить.

– Ты почему на связь не выходил целый месяц? – возмутилась я, осматривая помещение технической лаборатории. Вэл, подобрав отвертку с пола, отрицательно покачал головой.

– Здесь, сейчас, в радиусе сотен километров никакая связь не работает. – ответил он, убедившись в том, что может мне доверять как и прежде, – Весь радиочистотный потенциал брошен сюда. – ткнул он отвёрткой на установку. Она была цилиндрической, ледяной, она источала этот холод вокруг, гудела и уходила в потолок.

– А что это? – спросила я.

– А это? – кивнул Вэл на Кая. Сержант напрягся, а архангел смотрел на парня весьма недоверчиво. Возможно он мозговал сейчас вопрос, что некогда мучил и меня. Конкретно: кто ты, чёрт возьми, такой?

– А, это Кай – командир первого отряда. – ответила я, невольно улыбнувшись. Вэл, что не в курсе корректировки в первоначальном плане, смотрел на меня так, будто бы я с луны свалилась. Дабы не мучаться в объяснениях, запустила в него мыслеобраз со сведениями по текущей стратегии и шестой расе.

– Ясно. – вздохнул Вэл после просмотра. Он окинул взглядом Кая и потерял к нему интерес.

– Ну, что ж... – Вэл широко улыбнулся, и распростёр руки, – Знакомьтесь, Сура.

Кай, отчего-то многозначительно присвистнул, гуляя веселым взглядом но установке.

– Что? – я неверяще уставилась на Вэла – В смысле... да?

– Климатическое оружие. – подтвердил арх, он махнул рукой призывая следовать за ним. – Активная разработка оружия подобного класса всегда велась, и эта разработка находится в плачевном состоянии, но действуют и по сей день. – заметил он, ведя нас на улицу, – Комплекс Сура, официально использовался в интересах науки и был задействован в международных проектах исследования ионосферы. И даже при отсутствии должного финансирования, ученым едва ли не чудом удалось сохранить в рабочем состоянии многофункциональный радиокомплекс, построенный ещё при Советском Союзе и переживший падение коммунистической державы. Велись ли на территории полигона какие-либо военные разработки, официального подтверждения не было, но она работает – это главное.

Здесь лил проливной дождь и кубами тумана заволокло всё вокруг, хотя было жарко. После засухи, дождь казался чем-то удивительным. Но Вэл отдёрнул нас прежде, чем мы шагнули под струи из-под навеса.

– Не чувствуешь, разве? – упрекнул меня арх, – Кипяток.

– Горячий дождь? – усмехнулась я, косясь на туман. Я всмотрелась в молочную поволоку. Это пар, а не туман. Вообще этот полигон представляет собой несколько проржавевший, потрепанный безденежьем, но вопреки всему всё ещё функционирующий комплекс. Его площадь не меньше 9-ти гектар, вокруг лесная глушь и стоят ровные ряды антенн метров двадцать каждая. Всё здесь поросло травой и кустарниками. В центре антенного поля расположен огромный рупор на вид спутниковой тарелки, думаю это сам излучатель.

– С помощью этого излучателя, можно контролировать акустические процессы в атмосфере. – сказал Вэл указывая на центр поля на большой локатор. Он обернулся, – Это здание радиопередатчиков и трансформаторная подстанция, чуть вдалеке – лабораторный и хозяйственный корпуса. – он вздохнул и повёл нас обратно в здание подстанции.

– Я могу усовершенствовать её и долбануть прямым лучом по плазме в ионосфере. – рассказал Вэл по пути.

– А источник плазмы ты не пробовал устранять? – решила я выяснить, рассматривая это техническое достижение ангельского ума. Причём Вэл занимается апгрейдом, а не самим созданием, её сделали люди. Вообще-то такие вещи, не то, что нужно человечеству. Лезть в законы природы со своим уставом, совершенно не представляя, как на самом-то деле устроена планетарная физика – решительно небезопасно.

– А источник не здесь. Он имеет сигнал из космоса. – заявил Вэл, что-то подкручивая в установке и посматривая на монитор компьютера.

Мой взгляд недопонимающе и слегка взволнованно вцепился в Вэла.

– То есть?

Он потёр темный лоб, усиленно соображая.

– Я не знаю. – вздохнул он, отстав от прибора и полностью прилипнув к экрану монитора, – Такие вещи работают по принципу отражения. Сигнал с земли, отражается на спутнике и при помощи необходимого магнитного поля влияет на ионосферу. Но в случае с этой нашей плазмой, зеркало это или нет, я просто не знаю. Я на поверхности ничего не обнаружил, понимаешь? Точнее обнаружил, но оно и в подмётки не годится тому, что заставляет плазму рости и набирать силы в геометрической прогрессии.

– И долго тебе осталось? – поинтересовалась я, заглядывая в экран компьютера. От миллиарда мелькающих цифр закружилась голова.

– Не знаю. Удар может иметь и непредсказуемые последствия. Я пытаюсь просчитать и устранить риски, но пока что, всё сводится к тому, что теоретически я получаю фатальный исход. – Вэл откинулся на стуле, и развернув мне проекцию с расчетами, пристально стал следить за цифровым хаосом на экране. – Меньший по мощности импульс будет как в слона дробина, больший нанесет урон атмосфере. Оптимальный приведёт к резкому падению температуры.

– Ядерная зима.

– Да если бы... – не весело опроверг Вэл, – Понимаешь, если я запущу луч сейчас в тех параметрах, которые могут разрушить частотные связи в плазме... – он оторвался от экрана и посмотрел на меня, – Влажность практически нулевая, реки иссыхают со скоростью выстрела. То, что получится – сухой аномальный мороз. Минус 3000 градусов сухого льда... – он задумался и сделал вывод: – Даже Ад замерзнет.

– И что теперь?

– Я не сумел переменить колебания в ионосфере, пробовал вызвать дождь, но... – он недовольно скривился, – Ну, ты видела, что получилось. Температура сохранилась и с неба льётся кипяток. – Вэл метнул взгляд на экран, цифры там замедлились. Он прислушался, и вздохнув, покосился на установку, как на врага народа, – Вроде перестал. – он вернул внимание ко мне,– Однако, если плазма дойдёт в диаметре до ледников...

– Таяние льдов, потоп. – догадалась я.

– Да. – он отставил указательный палец, – Но по крайней мере потоп, при таких высоких температурах, обеспечит более менее статичный тропического климат. А вот потом я нанесу удар с этой малышки. – улыбнулся архангел, – Получится ядерная зима, условия ледникового периода, но не такие суровые. Плазма пойдёт разрушаться кольцом, и немного зацепит полюса. Но это будет не так опасно. Затем мне потребуется время, на исследование реальных условий которые получатся на практике, чтобы исправить параметры и установить равновесие. То есть, вернуть экологию на положенные ей рельсы, в ту колею, где всё вернется на круги своя, понимаешь?

Я кивнула, рассматривая модель. По плану большая часть второй сессии прогнозирует нам потоп с последующими тропиками. Объем воды феноменален, но и скорость испарения не уступает. Третья сессия – начало ледникового периода. И сколько он продлится, и каким будет, предугадать естественно нереально.

– Но всё это меркнет, в сравнении с тем, какую первоочередную роль должна исполнить эта плазма, в случае, если замкнется.

Я смотрела на Вэла и шок пускал свои ледяные корни во мне, по мере того, как я начинала понимать, что он хочет этим сказать. Источник не в космосе.

Это безумие.

* * *

Тоннель ведущий к смерти. Или туда, где был её эпицентр. Я не хотела туда, я знала что мне предстоит там увидеть. Я не хотела этого видеть, но выбора у меня нет. Я думала, что была в отчаянии от предательства гаргов, и некоего ангела, думала, что мои слёзы были оправданными. Но не думала, что будет так невыносимо, когда я узнаю его имя. Никогда не знала.

Ангел в кабинете Маркуса...

Мой шаг остановился. Я привалилась к стене и сползла вниз. Я закрываю глаза и словно под лёд проваливаюсь. Меня озадачило однажды, то горе, с которым Михаил спускал Самаэля вниз. Никогда бы не подумала, что скажу подобное, но...

Как Михаил мог сделать это?

Сейчас, зная, кто скрывается в лице того ангела-предателя, в кабинете Маркуса, того, кто снимал печати с Кая, того, кто стал учредителем, я спрашиваю себя, как я собираюсь это сделать? И не нахожу ответа.

История словно повторяется, разница лишь в актерском составе. Лучшие друзья, всегда вместе, всегда заодно. Самаэль до своего падения был лучшим другом Михаила.