Текст книги "Змеи в раю"

Автор книги: Леена Лехтолайнен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Глава 10
Леди Лазарь

В пятницу вечером я удобно устроилась в кресле в гостиной и открыла дипломную работу Санны, посвященную Сильвии Плат. На полях было много пометок, но все они касались лишь рассматриваемой темы. Работа называлась «Язык тела и образ самоуничтожения в творчестве Сильвии Плат». Да, Санна сумела выбрать подходящую тему.

Я сидела, внимательно вчитываясь в каждую строку. Сегодня Эки высказался по поводу расследования убийства Арми и открытым текстом заявил мне в лицо, что я просто бездарно трачу время.

– В нашей работе надо учиться отделять зерна от плевел и понимать, чем стоит заниматься, а чем нет. Наша задача – помочь Хяннинену поскорее выйти из тюрьмы с наименьшими потерями. А ковыряясь в перипетиях печальной судьбы его сестры, делу не поможешь.

Я была с ним совершенно не согласна. Но все же решила сообщить, что возьму на выходные домой папку с делом Санны. Я боялась, что если мне не удастся, в конце концов, убедить шефа в своей правоте, то по истечении испытательного срока он не пригласит меня на постоянную работу. С другой стороны, если он мне не доверяет, то я и сама ни дня не задержусь в их конторе. Принять решение об уходе было не сложно, хотя я прекрасно знала, что в Хельсинки и его окрестностях молодому специалисту совсем не просто найти хорошую работу. И все же, несмотря на сложные отношения с руководством, я не торопилась писать заявление об уходе. Было трудно признаться себе самой, что одной из сдерживающих причин был Антти. Наши отношения уже прошли этап восхищения и вздохов, миновали период «посмотрим, получится ли из этого что-нибудь» и только-только вошли в стадию уравновешенной и гармоничной совместной жизни. Но я все еще боялась признаться себе, что уже завишу от Антти, боюсь его потерять.

Я решила отложить изучение диплома Санны на потом, а пока изучить, какие бумаги находятся в офисной папке.

Не успела я снова устроиться в кресле, как раздался телефонный звонок. Вздрогнув от неожиданности, я побежала к телефону, думая, что это Антти хочет что-то уточнить по планам на завтрашний день.

– Мария Каллио слушает!

В трубке была тишина. А потом прозвучал странный сипящий голос:

– Прекрати лезть в дела, которые тебя не касаются. Иначе станешь следующей. – Тишина и гудки.

Инстинкт полицейского сработал с опозданием – я положила трубку прежде, чем сообразила, что звонок можно было бы отследить. С бьющимся сердцем я вернулась в гостиную. Кто-то хочет меня напугать. Значит, мой велосипед был поврежден намеренно, и сделали это не мальчишки-хулиганы или случайный прохожий. Это сделал человек, уже совершивший два убийства.

И раньше бывали ситуации, когда мне угрожали. Но в тех случаях я всегда понимала, кто передо мной, знала противника в лицо.

К мосткам пристала моторная лодка, мокрые после дождя скалы блестели на солнце. Большое окно гостиной больше не казалось мне красивым, от него исходила опасность. Любой может разбить стекло и поникнуть внутрь.

Нет, хватит пугаться, надо собраться с духом. Я мысленно потрясла себя за плечи. Пусть убийца даже не надеется; ему не удастся избавиться от меня так же легко, как от Санны и Арми. Я решительно открыла папку и продолжила изучение бумаг.

Да, Хяннинены в свое время неплохо загрузили работой моего шефа. Ему пришлось немало потрудиться, чтобы Санна не попала в тюрьму. Два случая вождения в нетрезвом состоянии, задержание за хранение гашиша и многочисленные стычки с полицией в пьяном виде.

Впервые полиция задержала Санну за езду в пьяном виде, когда девушка училась на втором курсе. Машина была битком набита пьяной молодежью, и Санна, едва держась на ногах, утверждала, что выпила всего одну бутылку пива.

«Хорошо держалась на суде. Аккуратно одета, скромный вид, положительные отзывы», – было написано на полях рукой Эки. Я легко представила Санну на месте обвиняемого – строгая блузка, широко открытые невинные глаза, детский голос. Думаю, это произвело должное впечатление на судей.

Затем ее пару раз привлекали за пьяные дебоши. Один раз девушку забрали после ссоры с парнем, с которым она тогда общалась и, выпив лишнего, бегала за ним с ножом. Когда же в опьянении одного и четырех промилле она врезалась в фонарный столб на машине отца, Эки было уже не так легко ее защищать. Он строил защиту на том, что Санна тяжело переживала разрыв со своим молодым человеком и очень устала от напряженной учебы. По его мнению, испуг, который она пережила, попав в аварию, сам по себе был для нее достаточным наказанием. В конце концов дело благополучно закончилось внушительным штрафом и запретом водить машину в течение некоторого времени.

«Очень старается спасти свою шкуру. Умеет прикидываться невинной овечкой», – написал Эки на полях дела. Теперь я начала понимать, почему он так недоверчиво относился к оправданиям Киммо. Видимо, подозревал, что умение прикидываться у него развито не хуже, чем у сестры.

За хранение гашиша Санну задержали вместе с Оде Хакала. Эки удалось убедить судью, что девушка попала под влияние своего преступного друга, и дело было закрыто из-за отсутствия улик. Все же тогда она получила три месяца условного заключения.

По этому слушанию я не нашла никаких записей, сделанных рукой Эки. Не их ли он вытащил из папки? Зачем? Может, Мара или Альберт знают, где находятся копии документов? Я просматривала протоколы допросов обвиняемых и свидетелей, и тут телефон снова зазвонил.

Я уже приготовилась услышать сиплый бесполый голос и нажала на кнопку записи, как в трубке раздалось:

– Привет, это Ангел! Ну и как ты себя чувствовала утром в среду?

– Да так себе, честно говоря. – Я не знала, стоило ли мне радоваться ее звонку.

– Слушай, мне тут пришло в голову, что в архивах нашего клуба сохранилось несколько рисунков Киммо. Не знаю: может, они тебе пригодятся? На них изображена женщина, наказывающая мужчину плеткой.

– Пришли их мне по почте.

– Может, приедешь и сама их заберешь?

– У меня куча дел в начале следующей недели. – Я с удивлением поняла, что не испытываю не малейшего желания видеть эту девушку. Неужели у меня действительно были основания ее опасаться?

– Твой приятель из полиции долго пытался выяснить у Джоука, давно ли ты ходишь в наш клуб, и никак не хотел поверить, что ты у нас впервые. Он все старался выпытать, кто же ты – садистка или мазохистка, а Джоук отшучивался, что, дескать, он еще не попробовал. – В голосе девушки снова послышались дразнящие нотки.

– Интересно, а ты меня к какой категории причисляешь? – неожиданно для себя самой спросила я.

– Не знаю еще. К категории опасных женщин в любом случае. Про Киммо что-нибудь слышно?

Я ощутила некоторое разочарование, когда Ангел так резко сменила тему. Закончив разговор, я почувствовала, что мне трудно сосредоточиться на бумагах. Никогда раньше я не испытывала к себе такого интереса со стороны женщины. Меня часто обзывали лесбиянкой, но это, пожалуй, привычное ругательство, которым награждают всех женщин, одетых в полицейскую форму. Я привыкла к нему и почти не реагировала, когда какой-нибудь задержанный хулиган орал мне его вслед. Но нескрываемый интерес Ангела меня беспокоил, и я не знала, как на это реагировать.

Вошел Эйнштейн и сел умываться посреди комнаты. Он начал с мордочки: облизывал левую лапу и проводил ею вдоль носа, потом проделывал то же самое с правой лапой. Затем он принялся аккуратно вычесывать за ушами. Эйнштейн демонстрировал системный подход к решению задач, и я, вздохнув, взяла с него пример и снова уткнулась в документы.

Записи семинарских занятий, шпаргалки, конспекты лекций… В основном все бумаги касались учебы. Фотографии. Санна и Аннамари в одинаковых ярких платьях, Санна верхом на лошади, Санна и Киммо весело кружатся на карусели. Семейная фотография – маленький Киммо на руках у Аннамари, рядом улыбающаяся Санна держит за руку пухлощекого Ристо, а сзади темной тенью – глава семьи Хенрик Хяннинен. Странная семейка. Первая жена Хенрика – мать Ристо – умерла от рака. Аннамари не была родной бабушкой близнецам Микко и Матти, но любила их не меньше Марьятты Саркела. Хотя действительно, какая разница, неужели детей можно любить, лишь зная, что это твоя собственная плоть и кровь?

Самым интересным мне показалось письмо Санны, написанное несколько лет назад. Оно было адресовано Киммо, который тогда служил в армии. Интересно, почему она решила его сохранить?

Наверное, ты был прав, когда кричал на меня и требовал, чтобы я немедленно бросила Оде. Нет, скорее всего я еще не подсела на наркотики, но, чувствую, все к тому идет. Скоро не смогу без них обходиться. Знаешь, я ведь действительно его боюсь. И хорошо понимаю, что ни ты, ни Ристо ничем не сможете помочь, если он решит что-нибудь сделать со мной, даже убить. К счастью, не все мужчины такие. Ведь ты не поднимаешь руку на Арми.

Хенттонен считает, что мне надо сходить на консультацию к психиатру. Иногда я не могу его понять, и мне кажется, что ему что-то от меня надо. Хотя, наверное, он просто заботится обо мне.

Я согласна с тем, что ты думаешь о нашем отце. Мы ему не нужны. Иногда я думаю о том, какой была Лейла – мать Ристо… Интересно, она тоже страдала из-за того, что его никогда не было рядом?.. Знаешь, тебе, должно быть, легче жить, ведь у тебя нет эдипова комплекса по отношению к отцу, как у меня. Кстати, такие сексуальные склонности, как у тебя и меня, наверное, и возникли от того, что мы считаем, что любовь можно заслужить лишь через боль и страдание. Интересно, ты не будешь скрывать от Арми свои наклонности?

Письмо было написано за пару недель до задержания Санны и Оде. А через полгода после этого весной Санна была снова задержана за езду в пьяном виде. И снова Эки спасал ее от судебных разбирательств. Скорее всего они довольно тесно общались и помимо этих случаев – например Санна могла консультироваться у моего шефа по поводу Оде. Или Эки пытается скрыть что-то еще? Интересно что?

Я снова вернулась к изучению дипломной работы Санны. Прочитала несколько страниц и отправилась в кабинет Антти за англо-русским словарем. Санна писала живым, острым языком, вставляя меткие замечания и комментарии; читать было интересно. Я задумалась, когда же она писала свою работу.

Большая часть работы была посвящена изучению одного из самых известных стихотворений Сильвии Плат «Леди Лазарь». На этом стихотворении была открыта книга на письменном столе Санны в день ее смерти, и, прочитав его, непосвященные решили, что девушка покончила с собой.

Но изложенные в дипломном исследовании размышления Санны говорили о другом.

Многие исследователи изучали произведение Сильвии Плат «Леди Лазарь» с различных точек зрения. Да, в стихотворении отражены ужасы холокоста, издевательства над женщинами и, конечно, отношение поэтессы к собственному отцу. Разумеется, всем этим настроениям можно найти логичное объяснение. На мой взгляд, центральными идеями произведения являются мысли о самоуничтожении и физической жизни.

И все же я считаю, что само название «Леди Лазарь» несет в себе мысли о возрождении. Героиня воскресает, встает из могилы, стряхивает с себя пепел и возрождается к жизни. Да, от строк веет тленом и смертью, но общий тон стихотворения является жизнеутверждающим.

Чтение стихотворения наводит на размышления о том, что же послужило причиной гибели самой Леди Лазарь. Описания смертей явно перекликаются с ее ранее написанным романом «Под стеклянным колпаком», но кто такие герр Доктор, герр Энви, герр Бог и герр Люцифер, о которых она говорит? Энви – враг? Сильвия Плат часто использует немецкие слова и выражения, обращаясь к образу своего отца. Так, в стихотворении «Папа» она вывела отца в облике нациста. В финале стихотворения «Леди Лазарь» она обращается к обманувшим ее мужчинам – отцу и мужу, которым в итоге и посвящено это стихотворение.

На полях неразборчивым почерком было накорябано: «Как я и Э». Кто такой Э? Герр Энви? Эки? Смерть, которую господин Линдгрен увидел на волнорезе? Нет, черт возьми… Хотя тогда все так складно сложилось бы – нежелание Эки защищать Киммо, угрозы в мой адрес. А что она имела в виду в своем письме, говоря про эдипов комплекс? Может, она относилась к Эки как к всесильному защитнику, который не только выручал ее в сложных ситуациях, но и помог разобраться с комплексами на сексуальной почве?

Третье воскрешение из мертвых является поворотным моментом произведения. Героиня возвращается в мир живых с твердым намерением жить, сбросить оковы прошлого и наказать своих врагов. И ее тело становится привлекательным для врагов, для тех мужчин, которых она называет герр… речь идет именно о мужчинах, а не о людях вообще, что доказывает ее последняя строка: «And I eat men like air» (И глотаю, как воздух, мужчин)…

Я перечитала стихотворение еще раз и поняла, что согласна с Санной. Это было жизнеутверждающее стихотворение, она не стремилась к смерти. И Санна перечитывала его в день своего тридцатилетия как гимн воскрешения, начала новой жизни. Но она не смогла преодолеть Врага и он убил ее.

Я больше не могла спокойно сидеть на месте и вскочила с кресла, случайно задев ногой стоявший рядом рюкзак. Оттуда вывалился череп и покатился на середину комнаты. Эйнштейн заинтересованно подошел к нему и принюхался. Меня затрясло. Что Арми могла знать про Эки? Подозревал ли Маке, что у Санны был еще один любовник? И при этом ведь именно Эки спас Маке от обвинения в убийстве. Возможно, Эки не хотел убивать Санну, просто они поссорились, он в раздражении толкнул ее, и она упала в воду. Но он не мог допустить и намека на собственное участие в этом происшествии, ведь это мгновенно положило бы конец его карьере юриста.

К счастью, была пятница и в ближайшие два дня не требовалось появляться в офисе. Я могла не торопясь собраться с мыслями и обдумать тактику поведения. Наверное, Эки проклянет тот день, когда принял меня на работу. Но ведь мы с Арми все равно бы встретились, и, возможно, она рано или поздно захотела бы со мной побеседовать.

Я подняла череп, Эйнштейн недовольно посмотрел на меня. Интересно, что он учуял, обнюхивая его? Может, того, кому он когда-то принадлежал, а может, на нем остался запах рук Санны? Зачем она держала его на своем столе? Может, как Гамлет, думала, глядя на него: «Быть или не быть?» Но кто-то решил это за нее. И за Арми.

Арми и Санна. Две такие разные женщины – одна тонкая и темная, другая светлая и пухленькая. Арми было интересно узнавать подробности чужих жизней, но делала она это из чистого любопытства, никогда не пользуясь информацией во вред другим. У меня сложилось впечатление, что отношения Арми и Санны были не самыми лучшими. Какая горькая ирония, что Арми стала кому-то мешать из-за человека, которого не любила. Кому? Эки?

Часы показывали начало одиннадцатого. Пора отправляться на боковую, поскольку автобус, на котором я собралась ехать в Инкоо, уходил в семь утра. Я решила глотнуть чего-нибудь крепкого на ночь, чтобы лучше спать, и отправилась на кухню, задержавшись на мгновение перед окном. Заходящее солнце подсветило море и облака, и они стали нежно-розовыми, словно крем на праздничном торте. Было еще светло, но совсем скоро день уже начнет убавляться. Я зашла на кухню и только протянула руку, чтобы включить свет, как около входной двери послышался какой-то шорох.

На это раз полицейский инстинкт сработал мгновенно: я замерла на месте, схватившись за спинку стула, который можно было при необходимости использовать в качестве оружия, и услышала, как в замке повернулся ключ и кто-то вошел в дом. Взгляд упал на набор ножей для разделки мяса, висевших на декоративной доске. Я тихо сняла со стены нож среднего размера, продолжая другой рукой сжимать спинку стула.

Я пыталась убедить себя, что это просто Антти раньше времени вернулся из Инкоо, но от страха у меня сжалось горло. Как же легко Эки удалось стащить у меня ключи, сделать дубликат и положить их обратно в карман. Уходя с работы, мы с Анникки шутили, что сегодня мне предстоит романтический вечер в обществе Эйнштейна. Неужели Эки подслушал наш разговор?

Кто-то шел из прихожей по коридору. Я затаилась за кухонной дверью. Руки дрожали, но я убеждала себя, что убийце будет нелегко со мной справиться, не то что с Санной и Арми. Вдруг послышался щелчок выключателя, в гостиной вспыхнул свет, и я услышала женский голос:

– Привет, Эйнштейн! Хороший котик! Что, не взяли тебя, беднягу, в Инкоо, на свежий воздух?..

Я почувствовала себя практически победительницей. В гостиной стояла моя невестка Марита. Ничего удивительного, разумеется; у нее были ключи от дома ее родителей! От неожиданности Марита тоже вздрогнула, выронив кота, которого гладила, держа на руках.

– Кто это?.. Ой, Мария! Здесь так темно, и я подумала, ты уехала вместе с Антти в Инкоо. Боже, как я испугалась! Я зашла взять мамину синюю шелковую водолазку – вчера заляпала свою парадную блузку жирными пятнами, а завтра мне надо быть на выпускном вечере в школе.

– Ах да, ведь завтра начинаются школьные каникулы! Здорово!

– Да, я собираюсь завтра отвезти Микко и Матти в Инкоо. Хочу, чтобы они там немного развеялись и забыли эту ужасную историю с Арми и Киммо. Мальчишки уже не такие маленькие и хорошо понимают, что Арми действительно убита и Киммо сидит в тюрьме. Когда погибла Санна, им было трудно это осознать: до этого они думали, что умирают только старики, – вздохнула Марита. Ее длинные худые руки дрожали в рукавах свитера. – Знаешь, когда я прохожу по центру Тапиола, мне кажется, что все на меня смотрят и показывают пальцем в спину. Я хочу уехать отсюда, хоть ненадолго… Хотя плохо, конечно, оставлять Ристо одного с Аннамари, но ведь на следующей неделе, кажется, возвращается Хенрик. Да где же эта синяя водолазка?

– Вся одежда висит в гардеробной, пойдем посмотрим.

Мы быстро нашли водолазку. Мне показалось, что она Марите сильно велика.

– Ты в ней не утонешь?

– Подожди, сейчас примерю. – Марита стала натягивать водолазку поверх футболки. Когда она вскинула руки, я заметила у нее большой синяк чуть выше локтя. Но мне не удалось рассмотреть его как следует, поскольку она быстро сунула руки в рукава.

– Да вроде неплохо, к тому же я заправлю ее в юбку. Не знаешь, когда дело Киммо передадут в суд?

– Неизвестно, может пройти еще несколько месяцев.

– Ужас. Вот бы Хенрик забрал Аннамари с собой в Эквадор. Занятия в училище начинаются лишь в сентябре, к тому же она легко может взять на год отпуск по семейным обстоятельствам.

– И оставить Киммо одного в тюрьме? – спросила я недружелюбно. – Что, у Хянниненов принято вычеркивать из членов семьи родственников с проблемами? Уж не говоря о том, что даже вспоминать о Санне считается чем-то неприличным.

– Смерть Санны стала страшным потрясением для всех нас. Знаешь, я ожидала от тебя большей активности в защите Киммо. И я совсем не понимаю, каким образом ему может помочь то, что ты снова вытащила на свет божий эту старую историю. Все давно смирились с тем, что Санна покончила с собой. И от тебя ждут только, что ты поможешь Киммо как можно скорее выпутаться из этой истории с Арми, и ничего больше!

– Позволь мне самой решать, как поступать. Откуда у тебя такой синяк – ты что, упала?

На мгновение у Мариты окаменело лицо, затем она покраснела.

– Да, я, кажется, оступилась тогда на вечеринке, коньяк немного ударил в голову… А у меня так легко появляются синяки… Так же как у Антти, ты заметила?.. – поспешно пробормотала она и чуть ли не бегом бросилась к двери, словно боялась, что я начну пристально рассматривать ее синяки.

Я плеснула себе немного лимонной водки, чтобы успокоиться. Ну почему, черт возьми, все постоянно указывают, что мне делать и как поступать? Ведь не для своего же удовольствия я рылась в грязном белье Хянниненов. Они должны быть просто счастливы, что это делаю я, а не, например, Перец.

Я бы много отдала, чтобы узнать, что удалось выяснить Перцу. К сожалению, он был моим единственным знакомым в полицейском участке Эспоо, поэтому мне не к кому было обратиться. А вдруг при обыске в доме Арми нашлись какие-нибудь вещи, связанные с Санной? Может, набраться смелости и позвонить «Вински»?

Беда в том, что у меня не было никаких полномочий. Я не имела права проводить допросы или делать обыск в доме жертвы. Я собрала бумаги с пола в гостиной и еще раз перечитала на ночь диплом Санны под внимательным взглядом пустых глазниц черепа. Вспомнила про синяк Мариты. Мог ли он возникнуть в результате борьбы с Арми?

Я и не заметила, как задремала. Мне приснилась Санна. Она присела ко мне на край кровати.

– Привет, Мария! А ты знаешь, что я теперь твой ангел-хранитель? – прошептала она.

– Правда? Я рада.

– Видишь, как легко мне удалось вернуться на землю. Я ведь тогда не утонула. – Она свернула самокрутку и пустила дым прямо мне в глаза.

– А почему ты вдруг решила стать моим ангелом-хранителем?

– Ну должно же у меня быть какое-нибудь занятие… Если захочешь, чтобы я пришла, просто прикоснись к черепу на столе. – С этими словами она взмахнула крыльями и вылетела прямо в окно. Набирая высоту, ангел едва не врезался в фонарный столб…