Текст книги "Белый Дракон"

Автор книги: Леди Копий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Мужчины рассмеялись, но Тормунд уже через мгновение вновь сделался серьезным. В его глазах блеснули слезы.

– Мои детишки. Дрин… самый младший. Он погиб еще за Стеной, замерзнув насмерть. Дормунда зарубила проклятая тварь, и я не успел помочь моему мальчику. Моя дочь… Мунда. Мое маленькое солнышко. Она сражалась словно сотня твоих ворон. Ну, она забрала с собой к предкам уйму упырей. Торвинд пал последним. Он был подле меня, я мог бы его спасти, но мерзкие ублюдки оказались проворнее. Я должен был последовать за своими детьми, но боги распорядились иначе. Эти поганые ублюдки забрали почти все, что у меня было. Ну, хоть член не оттяпали. И на том спасибо.

Горе исказило его черты. Он больше не походил на грозу Вольного народа, сейчас Джон видел перед собой лишь скорбящего отца.

– Торегг выжил… Сам не знаю как, но один из моих сыновей со мной, – Тормунд тяжело вздохнул. – Помню их маленькими. Что твои утята семенили за мной по пятам. Дрались за шкуру первого убитого медведя. Мунда отмутузила братьев, а шкуру ту отдала мальчонке, у которого давеча медведица мать загрызла. Добрая была девка.

Джон взглянул на ворох шкур. Видимо, старший сын Тормунда спал. Джон опустил руку на плечо великана, ободряюще похлопал и отошёл в сторону, давая другу оплакать своих детей. Он шел дальше, и повсюду видел скорбь. Внезапно от небольшой группы людей поднялась женская фигура и направилась прямо к нему. Джон узнал ее и удивленно изогнул брови. Это была невысокая стройная женщина со светлыми волосами, заплетенными в тугую косу, пышной грудью и узкой талией. Все, кто ее видел, считал Вель настоящей красавицей, какой она без сомнения и являлась. Когда-то даже он сам с трудом устоял перед соблазном обладать ею. Сейчас Вель была облачена в свои серебристые доспехи, испещренные многочисленными царапинами.

– Вель! Ты здесь? Но почему я тебя не видел? – радостно поприветствовал Сноу старую знакомую.

– Ты был занят более важными делами, – усмехнулась девушка, крепко обнимая Джона. – Рада, что ты жив.

Джон хотел ответить, но тут к нему подошел Теон. Уставший, потрепанный, с перепачканным лицом и спутанными волосами. Вель, откинув длинную косу, с интересом взглянула на Грейджоя. Он улыбнулся девушке, но обратился к Сноу:

– Джон, мы можем поговорить?

– Конечно, – кивнул Сноу. – Вель, еще увидимся. Не смей снова прятаться от меня.

Девушка рассмеялась, снова бросила взгляд на железнорожденного и пошла к своим людям. Джон и Теон устроились возле вкопанной в снег жаровни. Теон, сняв кожаные перчатки, протянул ладони к огню и грел руки. Джон молчал, давая Теону возможность первому начать разговор. Он очень устал, и необходимо было продолжить собирать тела на поле битвы, но, глядя на Теона, Джон понимал, что этот разговор важен для него.

– Я не предавал Робба, Джон, – выпалил Грейджой. – Уверен, ты винишь меня в его гибели, но это не так.

– Но тебя не было с ним в Близнецах, – заметил Джон. – Ты отправился на Пайк за подмогой и не вернулся.

– Ты должен как никто другой понимать меня, Сноу. Старки так и не стали мне семьей, но я не держу на них зла. Моя истинная семья – они. – Теон рукой указал в сторону железнорожденных. – Я всегда чувствовал себя… изгоем. Словно попрошайка на чужом пиру. Лорд Эддард хорошо ко мне относился, но ведь и к собакам, охраняющим двор, относятся по доброму. Когда я вернулся на Пайк, то встретил там свою сестру, Яру, и когда она позвала меня в Миэрин – я пошел за ней не раздумывая. А теперь скажи мне – ты бы не поступил на моем месте так же?

Джон промолчал. Как ни странно, но злости к Грейджою он не чувствовал.

– Знаю, мы никогда с тобой не дружили, – продолжил Грейджой, глядя на догоравшие поленья. – Я всегда ревновал к тебе Робба, ведь ты был ему хоть и сводным, но братом. А я? Я был никем, хоть и мнил себя принцем. Сейчас я понимаю, что это было так по-детски!

– Всему виной жена моего отца. Тебя она просто не любила, меня же ненавидела лютой ненавистью. Она не хотела, чтобы мы сближались с Роббом, полагая, что я угроза для него и желаю занять его место. Бастард. Напоминание того, что лорд Эддард – всего лишь человек. На самом деле, она злилась на него, но вымещала все на мне.

– А я был сыном предателя, – усмехнулся Теон. – Заложник, к которому не стоило привыкать.

Мужчины понимающе переглянулись и улыбнулись друг другу.

– Я любил Робба, Джон. Так же как и ты. Но я сделал свой выбор и не жалею о нем.

– Всем нам приходится выбирать, – глубокомысленно протянул Джон, взглянув на Трисс, прошедшую рядом с ними. – И некоторые за свой выбор платят огромную цену.

***

День пролетел незаметно. Начинало смеркаться. Павших воинов складывали ровными рядами, плечом к плечу. Поленья и хворост под мертвыми полили лампадным маслом. Тех, кто был в войске Короля Ночи, неаккуратной грудой свалили возле небольшого заснеженного пригорка и два дракона Дейнерис сожгли их, оставляя от тел лишь черный пепел да омерзительный запах горелой плоти. Кто-то в толпе уже прозвал место битвы Полем Костей, и Геральт знал, что вскоре и все люди в Вестеросе запомнят это название.

– Мне жаль их, – проговорил Алджернон, глядя, как весело трепещет огонь. – Ведь они когда-то тоже были людьми. Надеюсь, теперь их души найдут покой. Я мог бы произнести много разных слов, но слова – это всего лишь ветер. Подвиг тех, с кем нам нужно попрощаться, навсегда останется в наших сердцах. И это то, что по-настоящему важно и дорого. Мы обязаны помнить то, что произошло, и обязаны рассказать это детям, внукам, всем тем, кто выжил благодаря страшной жертве тех, кто сейчас лежит на погребальных кострах. Вот, пожалуй, и все, что я хотел сказать.

После трогательной речи мага люди, словно по команде, опустили полыхающие факелы. На глазах Миры блестели слезы, ее руки дрожали, из горла вырывались судорожные всхлипы. Огонь побежал по бревнам и устремился к телу ее любимого брата. Отвернувшись, она упала на колени и, закрыв лицо руками, заплакала. Рикон, присев рядом с ней, крепко прижал девушку к себе.

Погребальный костер, на котором покоились тела Сандора Клигана, Тороса из Мира и Лорда-молнии, уже вовсю полыхал. Арья, плотно сжав губы, наблюдала за тем, как тело Пса пожирают языки пламени. Какая-то странная ирония… Лишь сейчас она поняла, что надо было не сжигать его тело, а закопать в землю. Сандор Клиган боялся огня пуще всего на свете, но не все ли теперь равно? Ей оставалось надеяться, что сейчас Пес обрел наконец-то покой, которого так желал. Повернувшись, она направилась туда, где сидели, обнявшись, Рикон и Мира – сейчас она нужна своему брату.

Яра и Теон Грейджои наблюдали за церемоний со стороны. Большую часть павших железнорожденных они тоже предали огню, но Виктарион, завернутый в тряпицу, лежал в стороне.

– Он был создан из железа, – произнесла Яра. – И будет предан морю, на дне которого его встретит Утонувший бог со своими воинами, и они разделят с ним трапезу и будут веселиться до скончания веков. Его подвиг не будет забыт.

Тело Джораха Мормонта лежало поверх тел павших Безупречных. Дейнерис, поцеловав в лоб своего храброго медведя, утерла слезы и подошла к Серому Червю. Командир Безупречных хромал, но ни один мускул на смуглом лице не выдавал его боль. Дейнерис, взглянув на храброго Безупречного, промолвила:

– Леди Копий примет твоих братьев в свои объятия. Помолись ей.

Серый Червь, кивнув, ткнул факелом между бревен.

Геральт, Трисс, Кейра и Алджернон стояли возле костра, на котором покоилось тело Мелисандры, точнее то, что от него осталось. Им никто не мешал, ибо маги хоть и оказали неоценимую помощь в битве, за что все были им бесконечно благодарны, люди понимали, что они – из других краёв, и не стали мешать проститься с одной из них. Какое-то время чародеи молчали, затем Геральт, подойдя к постаменту, поднес факел к поленьям. Пламя быстро вспыхнуло, поглощая тело Красной жрицы.

– Я всегда буду помнить твою дружбу, и то… что было между нами, – еле слышно произнес он. – Ты была одной из первых, кто оказал мне поддержку, когда я был сломлен и не знал, что мне делать дальше. И мы все никогда не забудем твою жертву. Прощай.

Возле огромного мертвого дракона собралось множество людей. С ним пришли попрощаться все. Безупречные стояли вокруг, подняв к верху пылающие факелы. Ветер выл, играя с пламенем и ввысь то и дело взлетали золотистые искорки. Дейнерис Таргариен, положив руку на безжизненную морду Визериона, слегка поглаживала отливающую золотом чешую. Двое других ее детей кружили в небе, закрывая крыльями луну и звезды.

– Твоя мать никогда тебя не забудет, – прошептала девушка. Отойдя в сторону, она приняла из рук Серого Червя факел и первая подожгла намасленный хворост. За ней это повторили Безупречные. Постепенно тело дракона превратилось в огромное пламя, которое, казалось, было видно отовсюду.

После того, как догорел последний погребальный костер, народ начал возвращаться в лагерь. Кто-то укладывался спать, кто-то украдкой плакал, другие же собирались возле огня и пили эль, вино или же медовуху. В толпе то и дело раздавались выкрики:

– За Геральта, Белого Дракона! За Сноу! Сноу! За Дейнерис! За истинную королеву! Таргариены!

Шумели, в основном, дорнийцы и железнорожденные, северяне лишь одобрительно кивали и пили за здоровье Дейнерис. Солдаты Ланнистеров, от которых осталась лишь небольшая горстка, угрюмо молчали. Джейме Ланнистера среди них не было. Геральт решил, что его тело сожгли вместе с другими.

– Слышишь. Они уже любят тебя, – сказал Геральт, повернувшись к Дейнерис. Она, как впрочем и все, выглядела уставшей. В ее глазах отражалось пламя костра.

– Но я еще не их королева. Пока на Железном троне сидит Серсея, – возразила Дени, зябко ёжась.

– Думаю, она прекрасно понимает, что править ей осталось недолго. Лорды Вестероса на твоей стороне, Алджернон так и вовсе готов остаться с тобой и преданно служить.

– Я тоже решила остаться, – раздался голос Трисс. Чародейка присела на камень и улыбнулась Геральту и Дейнерис. – Думаю, отправлюсь на Север с Джоном.

– Рад это слышать, Трисс. Джон хороший человек.

– Слышала, Кейра собирается в Простор, – глядя на золотистые искры, произнесла Трисс. – Она, конечно, утверждает, что дело в климате, но думаю, она не договаривает.

Геральт и Дейнерис рассмеялись.

– Что ж. Кейра заслуживает счастья. И если лорд Тирелл – тот человек, с которым она хочет прожить свою жизнь… – Геральт пожал плечами.

– Да, мы все заслуживаем счастья, учитывая, через что нам пришлось пройти и от чего мы отказались.

– Ты права, – задумчиво кивнул Геральт.

Снова зарядил снег. Белоснежные хлопья оседали на черную, покрытую копотью, землю, заметая все следы прошедшей ночи. Холодная струя ветра взметнула искры в костре, которые тут же принялись плясать в темноте. Переведя взгляд на Дейнерис, закутанную в белый мех, Геральт увидел, что она смотрит на него и ее глаза излучают тепло. Сердце мага пронзила невыносимая боль, ведь он знал, что вскоре им придется расстаться.

За королеву!

В золотом шатре было тихо. В жаровне весело потрескивали поленья, на столе стояло позолоченное блюдо с только что поджаренной уткой и кувшин с вином. Мартин Ланнистер не сводил подозрительного взгляда с Тириона и нервно крутил в руке кубок, из которого он так и не отпил ни глотка. Войска Ланнистеров задержались на Перешейке лишь для того, чтобы залечить раны. Они держались особняком, не участвовали во всеобщих празднествах, которые в лагере устраивались каждый вечер, и не общались с солдатами из других домов.

Мартин, серьезно раненый, все еще еле передвигался, да и то с помощью оруженосца. Поговаривали, будто его откопали среди трупов, с глубокой раной в животе. Когда Тирион вместе с Варисом и Миссандеей явились из Сигарда, где нервно ожидали развязки, карлик первым делом решил поговорить со своими родственниками о дальнейших планах, хоть и понимал, что это будет непросто.

– Кузен, – поприветствовал Тирион Мартина, налив в бокал вина. – Рад, что ты жив.

– Издеваешься, Бес? – презрительно прищурился Мартин. – Сдается мне, ты был бы намного счастливее, если бы я погиб.

– Почему все считают меня чудовищем? – удивленно вскинул брови Тирион. – Только потому что я карлик?

Мартин замолчал, не зная что ответить. Тирион не мог его винить в этом. Дражайшая сестрица постаралась сделать так, что никто из родственников ему не верил и уж тем более не любил. Как там кричала Серсея? Мелкий выродок, ублюдок, поганое чудовище, убийца. Не много ли прозвищ для него одного? Потерев кончик носа, Тирион сказал:

– На самом деле неважно, как ты и наши люди ко мне относитесь.

– Наши люди? – переспросил Мартин, уставившись на кузена, словно на диковинную зверушку.

– Тебя вроде бы ранили в ногу, кузен. Голова у тебя, как я вижу, целехонька. Или ты во время битвы растратил последние остатки разума? Я – Тирион Ланнистер, сын Тайвина Ланнистера, законный наследник Утеса Кастерли и ваш лорд.

– Скорее уж я отсосу у этого громилы из одичалых, чем признаю тебя своим лордом, – выплюнул Мартин и с грохотом поставил кубок на стол.

– Думаю, Тормунд предпочитает женщин, – как ни в чем ни бывало ответил Тирион, отпивая из своего бокала. – Но дело не в тебе. Может, мы все-таки спросим, что думают на этот счет другие?

Не дожидаясь ответа, Тирион неуклюже слез со стула, отставил недопитое вино и, откинув полог шатра, направился туда, где собрались войска Ланнистеров. Точнее то, что от них осталось. Когда он подошел, шум и разговоры мгновенно умолкли. Все глаза были устремлены на наследника Тайвина Ланнистера, всеми нелюбимого карлика, Беса, Полумужа. В общем, все это и впрямь было неважно. Остановившись возле небольшого костерка, над которым кто-то пристроил мясо на вертеле, Тирион запихнул пальцы в петли ремня и заговорил:

– Всем вам известно, кто я такой, поэтому сразу к делу. Многие годы вы были преданы моему отцу, вашему лорду. Теперь мой лорд-отец мертв, так же как и брат, – ненадолго Тирион замолчал. Думать о смерти Джейме он пока не мог. – Теперь я законный владелец Утеса Кастерли. Нравится вам это или нет, но именно я ваш лорд.

Солдаты зашумели. Кто-то презрительно усмехнулся, кто-то смачно плюнул под ноги, другие же посмеивались.

– То, что я карлик, не делает меня кем-то еще, не находите? Я – Ланнистер.

– Мы не признаем тебя, Бес. Мы все – люди королевы Серсеи, и будем верны ей до конца, – раздался голос из толпы. Взглянув на говорящего, Тирион увидел совсем молодого паренька, с обожженным лицом. Влюблен он что ли в его сестрицу?

– Ваша королева все равно проиграла, – произнес Тирион, пожав плечами. – За Дейнерис выступят все Великие дома. Даже железнорожденные, которые, как нам всем известно, не признавали ни одного короля в Вестеросе, отчаянно желая отделиться, и те на стороне Драконьей Королевы. Как же вы собираетесь защищать вашу королеву? Все вы раненные, покалеченные. Одни лишились руки, другие ноги, третьи рассудка. Так ответьте мне – на что вы надеетесь?

На этот раз несколько человек неуверенно переглянулись и Тирион понял, что почти победил.

– Дейнерис Таргариен не идет на столицу по той же причине, по которой и вы тут торчите – все устали, много раненных, людям нужен отдых. Но еще через несколько дней она выступит к Королевской Гавани. Вы сами видите, сколько человек в ее войске. Плюс два дракона. Даже если вы выдвинетесь прямо сейчас, то будете ползти, как улитки. К Красному замку вы подойдете уставшими и еще более изможденными. И как вы намереваетесь защищать город и вашу королеву?

– Мы все принесли клятвы…

– Вы дали клятву служить Утесу Кастерли, – резко прервал говорившего Тирион. – Если вы сейчас не признаете меня вашим лордом, а Дейнерис своей королевой – то все погибните. Все, как один. Дейнерис дала слово не причинять вам вреда, пока вы находитесь здесь, так как вы тоже сражались против мертвецов. Но как только солдаты Ланнистеров покинут это место – все договоренности рухнут. Вам нет нужды погибать после того, что вы пережили.

– Ты предал свою семью! Предал королеву!

– Да, – согласно кивнул Тирион, – а мой брат, Джейме, убил короля, которого поклялся защищать. За что и получил клеймо Цареубийцы. Но это не мешало многим из вас идти за ним в гущу сражения. А мой отец предал Эйриса Таргариена. Все мы так или иначе делаем свой выбор. Дейнерис – мой выбор. Свой вы должны сделать сами.

Возвращаясь обратно в свой шатер, Тирион наконец-то позволил мыслям о Джейме ворваться в его голову. Неужели брат погиб? И он так и не смог с ним попрощаться… Верить в это совершенно не хотелось, но еще больше не хотелось думать о том, что Джейме мог сбежать с поля боя. Братец, при всех его недостатках, не был трусом, скорее наоборот – он всегда безрассудно лез в самое пекло. Так во всяком случае рассказывали о нем другие. Но солдаты Ланнистеров говорили, что и среди мертвых его не обнаружили. Под ложечкой неприятно засосало.

Внезапно со стороны лагеря дорнийцев послышался громкий шум и отборная брань, которой мог позавидовать даже покойный Бронн Черноводный. Вынырнув из тяжелых мыслей, Бес направился взглянуть, что там происходит. В конце концов, он – десница королевы и должен следить за порядком.

– Убери от меня свои грязные руки, ты, поганое животное!

Тиена Сэнд, дочь принца Оберина, сверкая темными глазами, стояла, широко расставив ноги и направив меч на высоченного человека в лохматой шкуре.

– Что тут происходит? – раздался голос Оберина Мартелла. Принц Дорна, нахмурившись, взирал на развернувшееся перед ним действо, переводя взор с дочери на странного человека.

– Этот одичалый забрался ко мне в палатку, схватил, перекинул через плечо и куда-то поволок. – Тиена негодовала. Казалось, еще мгновение и она испепелит похитителя взглядом. – Только вот он совершенно не ожидал, что я не хочу никуда с ним идти.

– Тиена, – расхохотался Тирион. – Этот… юноша выбрал тебя в жены.

– Что? – удивленно вскинула брови дорнийка.

– Я тебя украл! Теперь ты – моя женщина, – просто заявил парень. Присмотревшись к нему, Тирион понял, кто он такой.

– Ты же сын Тормунда?

– Меня зовут Торегг Высокий. И я хочу забрать эту женщину себе. Она красивая, дикая и яростная, словно сумеречный кот. Разве есть в мире кто-то лучше нее?

– Тебе отец не рассказывал, Торегг, что дорнийские женщины очень своевольные? – со смешком спросил Тирион. – И похищать их себе дороже. Скажи спасибо, что девушка не оттяпала тебе какую-нибудь часть тела. Очень важную часть.

– Пусть скажет спасибо, что я его не убила, – усмехнулась Тиена, опуская меч и откидывая со лба волосы.

– А что! Дочка, по мне так вполне достойный юноша, – рассмеялся Оберин, приобнимая Тиену за плечо. – В Дорне все мальчишки тебя боялись, я уж думал не выдам тебя замуж. А этот, глянь – не побоялся!

Повсюду разнесся громкий смех. Даже Тиена понемногу успокаивалась. Теперь она уже по-другому смотрела на своего похитителя. Торегг, хоть и был несколько диковат с виду, оказался неплох собой. Такие же огненно-рыжие волосы, как у отца, могучее телосложение и добрый взгляд. Как знать, возможно для строптивой дорнийки он и впрямь станет неплохой парой.

– Пойдем поищем твоего папашу, Торегг, – проговорил Оберин, а затем повернулся к Тириону. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, а затем Оберин коротко кивнул в знак приветствия.

***

Геральт стоял на невысоком холме, с которого простирался удивительный вид на верхушки гор. Ветер ласково трепал его серебристые волосы. На душе у мага было так тошно, словно бы его рвали на сотни кусков когти драконов. Он должен был поговорить с Дени, должен рассказать ей все и объяснить, но решиться на это он не мог. Как сказать той, которую он любит всем сердцем, что ему нужно уйти? Да и нужно ли? Эта мысль не давала ему покоя ни днем, ни ночью.

– О чем задумался, Геральт?

Трисс подошла бесшумно, словно привидение. Обернувшись на ее голос, Геральт тяжело вздохнул.

– Думаю, далеко ли до гор, – попытался пошутить маг, но Трисс даже не улыбнулась.

– Я вижу, что в последние дни ты сам не свой. Я знаю, что означает это задумчивый взгляд – точно такой же был перед тем, как ты сообщил Весемиру о своем решении. Ты хочешь уйти, Геральт.

– Не хочу, – покачал головой Геральт. – Но я должен.

– Должен? Кому?

– Ты прекрасно знаешь, Трисс, что если я останусь, то предам их вновь… Я боюсь, что если останусь, призрак моей жены не даст мне покоя. Она будет вновь и вновь являться ко мне во снах, как делала все эти годы, и обвинять в том, что я бросил ее и наших детей на милость врагов. Теперь она станет обвинять меня еще и в том, что я нашел свое счастье с другой.

Геральт откинул со лба прядь волос и задумчиво посмотрел на пролетевшего ворона.

– Твоя жена давно мертва, Геральт. Так же как и сыновья. И ты не хуже меня знаешь, что она стала одержима троном, за что и поплатилась. Сны – это всего лишь сны, они всего лишь отражение твоей совести.

– Я любил ее, – в голосе Геральта ощущалась боль. – Я поддерживал Рейниру в ее притязаниях на Железный трон, я сражался за нее, убивал ее врагов, делил с ней ложе. Но со временем она сильно изменилась и от той девушки, которую я полюбил, осталась лишь бледная тень. Когда я пришел в себя в хижине старика, который меня спас, я узнал о том, что моя жена и сын сбежали, но тогда я был слишком слаб, чтобы им помочь. Потом я выяснил, что детей не тронули, а вернись я – война могла разразиться с новой силой и неизвестно, чем бы все закончилось. По сей день я не знаю, правильно ли я поступил тогда и уже никогда не узнаю.

– Если бы ты начал мстить, погибло бы намного больше людей. В этом ты прав. И твоих детей оставили в живых, потому что они были наследниками Великого дома.

– Да, но они росли без отца, – с болью в голове проговорил Геральт.

– Но они выросли, – возразила Трисс, – а не погибли в детстве. Их не отдали на съедение драконам, не кинули в подземелье умирать от голода. Они выросли и прожили свои жизни. Ты же читал об этом и не хуже меня знаешь историю.

– В любом случае, я никогда теперь не узнаю, прав ли я был, – Геральт тяжело вздохнул и потер уставшие глаза. – Сделанный мною выбор терзал меня всю жизнь. Я забыл про многие вещи, многие имена и лица, но эта боль навсегда со мной. И теперь я вновь стою перед сложным выбором. Решения, решения, как же я устал от этого!

Трисс видела, что ее другу очень тяжело. Он походил на человека, который горел живьем, но не издавал ни звука из-за кляпа во рту. В глазах Геральта было столько боли, что Трисс словно бы сама ощущала ее. Подойдя ближе, она легко коснулась плеча Геральта своей рукой.

 – Останься, Геральт. Ради нее, ради вас. Послушай меня. Ты уже и так достаточно наказан. Ты всю жизнь коришь себя в том, что сделал, хотя прекрасно понимаешь, что не мог поступить иначе. Шла война, гибли люди, твои близкие были в опасности. Что ты мог сделать?

– Я мог хотя бы попытаться…

– Попытаться сделать что? – недоумевающе покачала головой Трисс. – У тебя не было сторонников, так же как и у твоей жены. Тебя бы наверняка убили, и неизвестно, чем бы все закончилось.

Геральт не ответил. Он много раз прокручивал в голове все возможные пути, но любой из них привел бы к гибели его детей. Чтобы он ни сделал, кровопролития было не избежать. Трисс права – шла война, но вот только ему пришлось бы воевать в одиночестве. Трисс, поняв, что нашла нужные слова, продолжила:

– Теперь все хорошо – мир спасен от Иных, Дейнерис станет королевой, это всего лишь вопрос времени. Да и куда ты пойдешь? В Ривию нам путь закрыт. Геральт! Разреши себе быть счастливым! То, что было почти двести лет назад – не изменишь. Тогда ты сделал свой выбор, хоть и такой непростой. Но в глубине души ты всегда знал, что поступил верно. Остановись, хватит себя терзать. Подумай о ней! Ты хочешь бросить ее сейчас и считаешь, что это правильно? Но это тоже будет предательством.

– Я не могу остаться, Трисс, – покачал головой Геральт. – Не могу. Даже будучи Деймоном Таргариеном, я никогда не хотел править сам, поэтому поддержал тогда Рейниру. Я рожден в Великом доме, но никогда не хотел быть правителем. Это не мой путь.

– Ты ее любишь?

– Очень люблю, – ни колеблясь, ответил Геральт. – Что мне делать, Трисс?

– Жить. Просто жить. Оставить прошлое в прошлом и смотреть в будущее с надеждой. Править будет она, а тебе достаточно просто быть рядом с ней, любить ее и заботиться о ней. Не бросай ее, Геральт.

Маг тяжело вздохнул и вновь устремил взор на вершины гор, укрытые снежным одеялом. После разговора с Трисс все встало на свои места. Да, он нужен Дейнерис. Он никогда не узнает, правильно ли поступил тогда, когда покинул Вестерос в надежде оградить детей от смерти, но если уйдет сейчас, то точно поступит неправильно. Чародейка права – все они заслужили счастье.

***

Дейнерис сидела на краю постели, устланной шелковым лиловым покрывалом, и наблюдала за тем, как легкий ветер треплет полог шатра. Миссандея не спеша расчесывала серебристые волосы своей королевы. Вдруг Дени услышала возле шатра голос Геральта, а затем полог отодвинулся и он вошел внутрь. Увидев возлюбленного, девушка расплылась в улыбке, а сердце в груди радостно затрепетало. Миссандея, отложив золотой гребень в сторону, проговорила:

– С вашего позволения, я навещу Серого Червя, ваша милость.

– Как он? – озабоченно нахмурился маг и взглянул на наатийку.

– Уже намного лучше, – улыбка тронула губы девушки. – Он утверждает, что совершенно здоров и завтра на рассвете готов выступать к Королевской Гавани.

– Ступай, Миссандея, – проговорила Дейнерис. – Передай Серому Червю, что пока он полностью не поправится, мы останемся здесь.

Поклонившись, Миссандея вышла.

– Ты уже слышала новость? Не в меру болтливый карлик справился.

– Да, Тирион рассказал мне, – кивнула Дени, протягивая руку к Геральту. Он переплел свои пальцы с ее. – Значит, войска Ланнистеров отправляются в Утес Кастерли?

– Думаю, это вполне честная сделка. – Геральт присел возле Дейнерис и легонько поцеловал ее в губы. – Они не хотят воевать с теми, с кем еще недавно сражались против общего врага, но и пойти против Серсеи не могут. Поэтому они просто вернутся домой, к женам и детям.

– Понимаю, – согласно кивнула Дейнерис. – Значит, новой битвы не будет. Но Серсея не откроет ворота города.

– Откроет, – сказал Геральт. – У нее просто нет иного выбора.

– Как мне поступить с ней, Геральт? Как бы она поступила на моем месте?

Маг задумчиво посмотрел в жаровню. Огонь отбрасывал на полог шатра причудливые тени, и если присмотреться, можно было увидеть в этих тенях ответы на многие вопросы, так же как и в огне. Он знал чародеев, которые умели читать по темным паутинкам, переплетающимся вместе, но сам не владел таким даром. Он не знал, что ждет их там, впереди, у стен Королевской Гавани, но Серсее смерти не желал точно.

– Я думаю, стоит сохранить ей жизнь, – ответил он после недолгого молчания. – Прояви милосердие, и народ еще больше полюбит тебя. В конце концов, Серсея выполнила уговор – она послала своих людей сражаться на стороне живых. Большая часть ее армии примкнула к тебе, людей у нее почти не осталось. Что она может сделать?

– Пожалуй, ты прав, – кивнула Дейнерис. – Отправить Серсею в Утес Кастерли? Или к Молчаливым Сестрам?

– Это решать тебе, – сказал Геральт с улыбкой.

Он знал, что Серсея не согласится ни на один из этих вариантов. Она скорее умрет, чем вот так признает свое поражение, но говорить Дейнерис об этом он не стал. Как знать, возможно он не настолько хорошо изучил Серсею Ланнистер.

***

Серсея с каменным лицом восседала в мягком кресле и слушала доклад Квиберна. По ее спине бежал холодок, но она всеми силами старалась скрыть подступивший страх.

– Значит, все кончено, – проговорила она безжизненным голосом. – Скоро в Вестеросе будет новая королева. Моложе и красивее меня.

В голове вспыхнул образ Мэгги Лягушки, ее жуткий смех и те ужасные пророческие слова. Так значит, они относились не к Маргери Тирелл.

– Я намеревался взять под стражу Элларию Сэнд и дорнийскую принцессу, но их и след простыл. Стража говорит, женщины покинули замок еще до рассвета. Отправить за ними погоню, ваша милость?

– Не стоит. В Дорне моя дочь. Я не хочу, чтобы с ней что-нибудь случилось. Надеюсь, когда-нибудь она отомстит за меня всем этим людям. О Джейме что-нибудь известно?

– Боюсь, что он мертв, моя королева.

Истерзанное сердце лишь слегка кольнуло, но с этой мыслью Серсея уже смирилась. Джейме – воин. И смерть на поле боя это то, о чем он всегда мечтал. Брата она оплачет чуть позже, когда останется одна. Никто не должен видеть ее слез. Немного помолчав, выбивая барабанную дробь по подлокотнику кресла, она продолжила:

– Значит, бастард Неда Старка тоже поддержал эту стерву. Я надеялась, что если он не поддержит меня, то по крайней мере останется в стороне. От Тиреллов я другого и не ждала. Долина по вине Мизинца попала в руки Сансе Старк. Оберин Мартелл… Дорнийцы всегда были клубком змей, которые плели козни, шипели и пускали яд, но я надеялась, что Оберин успокоился после того, как лично убил Гору. Я ошибалась. Должно быть, он всегда был предан Таргариенам, хоть я и ввела его в Малый совет. Скорее всего, он собирался устроить заговор за моей спиной и свергнуть меня еще до того, как эта девка явилась в Вестерос. Мало мне всего этого, так теперь еще и мелкий уродец решил предъявить права на Утес Кастерли. Жаль, что я не придушила его еще в колыбельной. Все бы только спасибо мне за это сказали, особенно наш отец. У него самого духу не хватило это сделать.

– Ваше величество…

– Ваше величество? – горько рассмеялась Серсея. – Как сладко звучат эти слова. Но скоро я стану лишь тенью, воспоминанием, строчками в книгах, выведенных золотыми с красным чернилами. Мое имя будут произносить с гримасой отвращения. Народ не полюбил меня, а я не любила их. Овцы, так всегда говорил мой отец. Они всего лишь овцы.

Она поднялась с кресла и, шурша подолом бордового платья, направилась на балкон и устремила задумчивый взор на город. Небо почти целиком застилали тучи. Ночью прошел дождь, но воздух все равно был душный и липкий. После дождя Королевская Гавань воняла ещё сильнее, чем прежде. Это всегда удивляло Серсею – сколько бы ни шел дождь, он никак не мог отмыть этот город дочиста. Но она все равно любила его.

– Ты приготовил то, что я просила?

– Вы уверены, что это необходимо? Мы можем укрыться за стенами замка…

– Это бессмысленно, Квиберн. Ты же понимаешь это не хуже меня.

– Мы все так же можем использовать дикий огонь, ваша милость. Только прикажите.