Текст книги "Беглянка"

Автор книги: Лайза Хоган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

А ей не хотелось, чтобы он думал, будто она не спит. Особенно же, что она не спит, думая о нем.

С ним было так естественно, так легко.

И все же временами напряжение становилось невыносимым. Он сидел так близко, когда они ели. Столик был крошечным, особого выбора у них не было. Ей хотелось постоянно смотреть на него, хотелось касаться его. Они беспрепятственно стукались коленями, сердце ее вздрагивало каждый раз, как их взгляды встречались, или когда он протягивал ей солонку, и пальцы их касались друг друга.

Она пыталась не поднимать глаз от тарелки, но невозможно было игнорировать собственные порывы. Иногда она ловила в его глазах выражение, ясно показывавшее, что он испытывает к ней желание.

И еще. Он воздерживался от легкомысленной болтовни. Мысли его были заняты чем-то другим, а ей не хотелось вмешиваться. Не хотелось привлекать к себе его внимание, пока она сама не могла разобраться в своих перепутанных чувствах. Может быть, она его вовсе не так привлекает, как ей кажется, настойчиво убеждала себя Джулия. В конце концов, ему, должно быть, за тридцать, а ей всего двадцать один, к тому же она чуть не стала женой другого.

Тут было так тихо, вот в чем беда. Казалось, можно было расслышать сердцебиение друг друга. Конечно, неумолчно трещали цикады, но от этого тишина давила еще сильнее.

Ритмичное пение насекомых, казалось, совпадало с биением ее пульса, с бесконечным барабанным боем. Ей хотелось, чтобы Леон заключил ее в объятия, как он сделал это там, в отеле. Чтобы он провел красивыми длинными пальцами по ее коже. Чтобы исчезло все, кроме вздымающегося крещендо цикад и страстной наполненности момента, затянувшегося на вечность...

Но, конечно, ничего такого не случилось.

Она вымыла тарелки, суетясь до неприличия, и убежала к себе. Самое странное же заключалось в том, что всегда все замечающий Леон как будто бы ничего не заметил... Да она просто воображает то, чего нет. Для Леона она всего лишь ненужная, опасная обуза. Он так красив, что, вероятно, привык уже проверять свое обаяние на каждой встречной девушке.

А раз уж она его оттолкнула, он все понял и не намерен нарушать дистанцию.

Но она так ясно помнила, как он целовал ее. Ей так хотелось, так хотелось снова... Джулия стиснула зубы. В комнате слишком жарко, вот в чем беда. Она сердито скинула простыню, но та запуталась у нее в ногах. Заставив себя успокоиться, она села на кровати и расправила ни в чем не повинное белье. Потом снова юркнула в постель. Надо спать. Она должна уснуть. Но едва девушка закрыла глаза, стало еще хуже, потому что она будто видела перед собой улыбающегося Леона, чувствовала, как он целует ее, прижимая всем телом к двери в отеле...

Проклятье. Джулия села, спустив ноги на прохладный пол. Может быть, ей попить воды? Завернувшись в простыню, она остановилась, ясно вспомнив, что произошло в отеле.

Что, если Леон зайдет в кухню, пока она будет там? Лучше одеться.

Порывшись в сумках, оставленных в комнате Леоном, она отыскала пижаму. Шелковую мягкую пижаму. Надевая ее, Джулия подумала: интересно, кто же ее выбрал – сам Леон или продавщица. Она снова подумала о том, как он вычислял ее размеры, как он смотрел на нее, когда она вылезала из постели.

Но если пижаму выбрал Леон, он ошибся в одном: штанины были сантиметров на пятнадцать длиннее, чем надо. Она аккуратно подвернула края, выпрямилась, проверила, застегнуты ли пуговицы на кофте. Потом нервно провела пальцами по голове, по толстой длинной косе – и внезапно успокоилась.

Дверь спальни Леона была закрыта, и она прокралась мимо на цыпочках, чтобы не разбудить его. Зажгла свет в кухне и остановилась, моргая. Тихонько достав стакан, Джулия вынула из холодильника бутылку минеральной воды – и тут услышала какой-то шум. Она замерла, слыша свое колотящееся сердце. Снаружи снова раздался звук: шаги. Кто-то ступал по гравийной дорожке.

Шаги все приближались, прямо к двери.

Джулия быстро повернулась, все ее чувства были напряжены. Она смотрела на поворачивающуюся ручку двери, чувствуя, как в спину ей впивается край мойки. И тут она сообразила, что дверь не заперта. Ну как мог Леон забыть столь простую вещь? Ведь он закрыл все ставни.

Она увидела, что засовы не задвинуты. Теперь уже поздно что-либо предпринимать. Она не успеет пробежать через кухню. Господи, пожалуйста, только не Микеле!

Не размышляя, она выключила свет. Ничего не видя во внезапной тьме, она вновь подумала про Леона. Нет, она не успеет предупредить его, разве что начать орать изо всех сил. Но они все равно не могут выбраться, ведь на окнах решетки... Тут рука ее нащупала закрытую бутылку вина. Она крепко стиснула горлышко бутылки и скользнула к дверям. Может быть, ей удастся дать Леону шанс выиграть время.

Дверь открывается. Тихо, словно входивший старался никого не потревожить. Да, такой уж у Микеле стиль, с горечью подумала Джулия. Он постарался подобраться к самым их постелям прежде, чем выстрелит. Она решительно сжала горлышко бутылки и занесла ее над головой. И зачем она зажигала свет, теперь ей было трудно рассмотреть что-либо в темноте...

А пришелец был уже рядом, она ощущала его присутствие в бархатистой ночи. Еще шаг – и она опустит бутылку! Джулия вся напряглась. Пришедший открыл дверь и шагнул в помещение. Он обернулся к ней, протягивая руки. Она попыталась ударить его, но он оказался слишком быстрым и слишком сильным.

К тому же подвернутые штанины развернулись, и она запуталась в скользящем шелке.

Она споткнулась и беспомощно налетела прямо на неизвестного. Он вырвал у нее бутылку, и она поняла, что все сделала не так, как надо.

Но она могла все же дать шанс Леону, и она изо всех сил закричала.

Но через мгновение кто-то зажал ей рот рукой, Джулия пыталась вырваться, кусаясь и пинаясь. И тут раздалось проклятье, а затем хорошо знакомый голос шепнул ей в ухо:

– Помолчи! – Леон привлек ее к себе и включил свет. – Во что ты тут играешь?

– Я играю? – Она вырвалась на свободу и поправила пижаму. – Я думала...

– Не надо, – Леон облизнул укушенную руку. – Ты думала, что пробуешься на роль в опере?

Глаза его пробежались по ее телу. Девушка сердито поддернула штаны, отступая назад и спотыкаясь. Щеки ее залил румянец.

– Я подумала, что это Микеле, – отрезала она, сложив руки на груди, будто пытаясь возвести барьер перед собой. – Я собиралась его стукнуть.

– Скажи-ка, – произнес Леон насмешливо, придвигаясь к ней поближе, – ты специально так оделась? На тебе невероятный костюм.

– Это пижама, ты же сам ее купил, – упрямо отозвалась девушка, но у нее перехватило дыхание, когда она увидела, что ткань плотно облегает ее тело. Она прижала руки к щекам, чувствуя, как они горят, и пытаясь успокоиться, хотя ей все еще было трудно дышать.

Леон сделал еще один шаг к ней.

– Но я такого не выбирал. Что до меня, надевать одежду в постели – лишь время зря терять.

Он так смотрел на нее, что ей хотелось бежать от него и одновременно бежать к нему.

Сердце ее билось прямо в горле, она хотела бы сказать нечто умное, но мозг отказывался ей служить. Единственное, что сейчас существовало – это то, как Леон на нее смотрел. Глядя на нее, он протянул руки вперед, и она оказалась в его объятиях. Его пальцы скользнули под шелк, прошлись по ее коже, губы прижались к ее губам. Блаженство, подумалось Джулии.

Если есть небеса, то там вот так же хорошо...

Она не могла бы объяснить, почему ей кажется, будто так и должно быть. Ей хотелось, чтобы это никогда не кончалось.

Но тут, как порыв холодного ветра в жаркий день, он остановился. Она увидела в его глазах страстное желание, словно зеркальное отображение того, что ощущала она сама. Однако там было и что-то еще, ей не хотелось сознаваться себе, что это могло быть.., отвращение.

Прежде, чем она смогла что-то сказать, он опустил руки и отодвинулся от нее, как будто она его обожгла.

– Безумие, – промолвил он, – чистое безумие.

Джулия смотрела на него, не веря, не в силах вымолвить ни слова. Волшебство разрушилось, как тонкое стекло. Подавив рыдание, она убежала к себе и захлопнула дверь.

– Джулия! – позвал Леон, стоя в дверях.

Она слышала, как он открыл дверь, но даже не повернула головы. Она и так знала, как он выглядит, стоя на пороге, его четкий силуэт вырисовывался в падавшем из коридора свете.

Раздались легкие шаги, он присел на кровать.

– Уйди, – бросила она.

– Знаю, ты расстроилась. Прости.

Джулия свернулась комочком. Леон положил руку ей на плечо, и она содрогнулась от внезапного порыва желания. Но постаралась сдержаться.

– Уйди, я не.., меня не интересуют твои сексуальные порывы. – Слова прозвучали так нелепо, она подумала, что он сейчас засмеется, а может быть, просто не придаст значения.

Но он лишь убрал руку.

– Прости, Джулия, – повторил он. – Прости, что я расстроил тебя. Сейчас у меня нет времени объяснять. У тебя есть другие причины для беспокойства.

Слова были так неожиданны, что Джулия уставилась на Леона во все глаза.

– Какие?

Спокойный вид Леона поразил ее. Казалось, что так возбудивший ее несколько минут назад мужчина вовсе не существовал.

– Придется тебе одеться – мы уезжаем.

– Уезжаем? Среди ночи? Но почему?

Вздохнув, Леон взял ее за руку, рассеянно поглаживая ее пальцы, совсем как тогда, когда они впервые встретились.

И она не стала вырывать руку.

– Мне не хотелось делиться с тобой своими сомнениями раньше, но теперь, когда я тут огляделся... Джулия, когда говорят слова "безопасный дом", что ты себе представляешь?

Девушка пожала плечами:

– Такой, где мы можем жить в безопасности.

Леон медленно кивнул, не сводя с нее глаз.

– И с какой-то зашитой, не так ли?. Видишь, а тут у нас нет никакой защиты. И телефон не работает.

– Но полиция... – начала она.

– Они сказали мне, что их люди будут охранять дом. Однако тут никого нет, я проверил. Никого. И никаких признаков того, что здесь раньше кто-то был. Правда, – он пожал плечами, – нет и никаких следов Микеле.

– Ты хочешь сказать, что нас подставили? – Глаза ее расширились. – Что кто-то в полиции работает на Микеле?

Леон снова кивнул головой.

– Да, в общем, так. – Встав, он пошел к дверям, задержался там на мгновение. – Не исключено, что мне все это кажется, но я не собираюсь рисковать.

Джулия села на постели. Ему, похоже, и правда жаль, что он ее так расстроил.

Он ничем не похож на Микеле. А больше ей не с кем сравнивать... Микеле! Она старалась взять себя в руки, чтобы не впасть в панику при мысли о том, что он с ними сделает, если поймает. Она начала поспешно одеваться.

Прошло лишь несколько минут, а они уже собрались, закрыли дверь и сели в машину.

Открыв окно, Джулия посмотрела на звездное небо, на залитые лунным светом окрестности.

– Где-то там Микеле, – выдохнула она.

Внезапное ей стало холодно, несмотря на теплую ночь. Так чувствуют себя несущиеся в панике животные. Леон с улыбкой посмотрел на нее, и она поняла, что он знает, о чем она думает.

– Ничего не могу с собой поделать, не могу... – прошептала девушка.

Леон погладил ее по руке.

– Можешь, – возразил он. – Помни – шаг за шагом по канату и не смотри вниз. Мы выберемся, обещаю тебе.

Ободряюще улыбаясь, он свернул на шоссе.

Никто не стрелял в них, не выпрыгивал из-за деревьев, хотя Джулия постоянно этого ожидала. На перекрестке Леон внимательно огляделся, потом нажал на педаль и помчался по шоссе так, как будто за ними гнались бандиты.

– Фары! – завопила Джулия. – у нас же фары не горят!

– Пока не надо. – Леон не сводил глаз с дороги. – Если кто-нибудь за нами наблюдает, может быть, нам удастся сбить их с толку.

Но примерно через километр он включил фары, и Джулия наконец перевела дыхание.

– Где мы? – Она с облегчением ощущала, что они снова избежали опасности, пусть на короткое время.

– Понятия не имею. – Леон покосился на нее. – Деревенские дороги тут так извилисты, что без карты и дорожных указателей ничьего нельзя сказать точно.

– Мы будем ехать еще долго?

– А ты не можешь перестать задавать вопросы?

Джулия сердито посмотрела на него, но выражение его лица не изменилось, и она откинулась назад на сиденье, сложила руки и уставилась вперед, через ветровое стекло.

– Не могу перестать, – заметила она, обращаясь в пространство. Всегда задаю вопросы, когда нервничаю.

– Тогда вот вопрос тебе, – Леон поглядывал в зеркало заднего обзора. Тебе ни разу не пришло в голову, что я тоже нервничаю?

Джулия удивленно уставилась на него, а он ухмыльнулся. Лицо его сразу стало казаться моложе, и она вдруг представила его себе мальчиком.

– Принимаю твое изумление за комплимент, – небрежно произнес он.

– Я... – Джулия замолчала. Она вспомнила, как еще вчера он отделался шуткой, когда она спросила, волнуется ли он хоть изредка.

Но тогда это был риторический вопрос. Она действительно ни разу не задумалась о том, как же чувствует себя Леон, разве что о том, что он чувствует по отношению к ней.

– Ты всегда кажешься спокойным, – неуверенно промолвила она наконец. Девушка вспомнила, как он остановил ее свадьбу, как одурачил Микеле шоколадным пистолетом. – Не могу себе представить, что ты чего-то можешь бояться.

Леон кинул на нее непроницаемый взгляд.

– Все мы чего-то боимся, – спокойно ответил он.

– А ты, чего ты боишься? – Джулия старалась, чтобы ее голос звучал смело. Что-тo подсказало ей, что она вступает на запретную территорию. Но ведь он сам начал.

Леон целиком сосредоточился на дороге.

– Боюсь, что прошлое настигает меня, – ответил он наконец. В его голосе звучала такая мрачность, что Джулия не осмелилась продолжать и отвернулась, глядя на проносящиеся мимо окрестности. Воцарилось молчание, каждый был занят своими мыслями. Первым заговорил Леон.

– Проведем ночь на постоялом дворе, – сообщил он. – Но сначала мы должны увериться в том, что за нами никто не гонится.

Заглушив мотор, он подвел машину к тенистому уголку под деревом и остановился.

Казалось, они сидят там уже несколько часов.

– Ты думаешь, нас предали полицейские? – наконец снова спросила Джулия.

Леон пожал плечами.

– Для этого требуется лишь один человек, – ответил он. – Я доверяю своему инстинкту. Будем считать, что полиция все еще гоняется за Микеле. Но безопаснее будет действовать так, будто мы теперь сами по себе.

Впервые в жизни Джулия попыталась подумать объективно о дяде и о Микеле. Но это оказалось почти невозможно... Она вспомнила, какие подарки ей делал дядя Джузеппе, когда она была маленькой, и то, как он о ней заботился. О его доброте и привязанности к ней.

С другой стороны, она должна была признать, что он не внял ее мольбам о помощи во время венчания.

А Микеле при всей своей жестокости любил слушать оперу. И делал щедрые пожертвования на благотворительность. Еще мальчиком он обожал всех запугивать, но всегда защищал ее в стычках со сверстниками. В последние годы она утешала себя этим, стараясь себе внушить, что есть в нем скрытая нежность. Но теперь она наконец поняла, что для Микеле она была лишь собственностью.

Конечно, все это не означало, что дядя и Микеле – преступники. Должно быть, в словах Леона нет ни капли правды. Учитывая, что ей ничего не известно о самом Леоне... Джулия собралась снова задать ему несколько вопросов, но тут он поднял руку, прислушиваясь.

И она тоже расслышала. Шум мотора.

– Может быть, туристы, – выдохнула девушка. – Или местный фермер ползет из бара.

Леон раскрыл дверцу и выскользнул наружу. Она увидела, как он прикрыл пиджаком заднюю часть машины, а потом растворился в тени. Машина все приближалась, фары ее метались вверх, вниз, в стороны. Не думая, она соскользнула вниз, пытаясь сообразить, чем там занят Леон... И тут машина промчалась мимо. Казалось, она замедлилась, но потом понеслась дальше. Джулия с трудом подавила крик, когда Леон открыл дверцу.

– Микеле, – сообщил он, хотя она и так догадалась. – "Альфа-ромео", итальянский номер, а за рулем сам старина-стрелок с головой, как дыня.

– Вовсе не как дыня, – выпалила Джулия, не успев подумать, но видя удивленное лицо Леона, пожала плечами. – Ну, немного похожа.

– Ну почему, после всего, что он сделал, ты продолжаешь его защищать?

– Всю свою жизнь я старалась найти для него оправдания. Он всегда что-то вытворял, сколько себя помню, а мне приходилось все покрывать. Трудно избавиться от этой привычки.

Леон саркастически ухмыльнулся.

– Напомни мне, я дам тебе рекомендацию на должность главного дипломата в ООН, когда мы выберемся из этой передряги.

– А теперь что? – спросила Джулия, когда они медленно поехали вниз с горы.

– Я думал, это очевидно.

– Ничего не очевидно! Кроме того, что ты не заводишь мотор, мы все еще не зажигаем фары и едем вниз по горе, по дороге, где три миллиона крохотных поворотов.

– Ну, да, но кроме того... – начал Леон, но поглядев на ее лицо, сменил тон. – Если бы ты вслушивалась, то поняла бы, что Микеле проехал мимо нас и остановился. Возможно, он вернулся на ту полянку проверить, не побывали ли мы там, а теперь прыгает взад-вперед, ругая свою команду головорезов. Хочешь поехать и все покрыть?

Позже Джулия никогда не хотела вспоминать ту поездку, но и не могла ее совсем забыть. Они останавливались, потом ехали снова по предательской дороге, по ее извивам, которых неосторожный водитель даже не успел бы заметить, пролетел бы мимо и свалился бы в глубокий овраг!.. Но Леон не был неосторожным. Сначала она пару раз удержала себя от замечаний, ей хотелось сказать ему, что ему просто что-то мерещится. Но потом, в жужжащей тишине, она и сама услышала шум ехавшей за ними машины.

Прошло два часа, прежде чем он слегка расслабился и свернул в сторону у знака, указывавшего на старый каменный трактир.

– Слишком поздно, – заметила Джулия, с беспокойством глядя на темное строение с закрытыми ставнями. – Все уже давно спят.

Леон поставил машину в старом сарае.

– Тогда придется пустить в ход мое знаменитое обаяние, а? Идешь?

Джулия, устало спотыкаясь, выбралась из машины, а Леон прошел через двор и постучал в массивную дубовую дверь.

– Тебе не удастся очаровать их, если они уже в постели, – ехидно прошептала Джулия.

К ее сильному удивлению, через несколько секунд дверь приоткрылась, а потом и вовсе распахнулась, и Леона крепко обняла смеющаяся француженка.

– Твоя поклонница, да? – шепнула Джулия.

– Нет, это я поклонник и Лидии, и Пьетро, ее мужа, мы уже много лет дружим.

Он прошел к крохотной стойке под лестницей, а Джулия благодарно опустилась в кресло.

Она была совершенно не готова к тому, что последовало за тем. Женщина кинулась к ней, подняла ее на ноги, обняла, расцеловала и затарахтела по-французски.

– Что происходит? – тихо спросила девушка у Леона. – Мы что, их первые посетители за много лет?

Леон невозмутимо смотрел на нее.

– Нет, Лидия поздравляет тебя со свадьбой, – сообщил он и зашагал вверх по лестнице. Джулия последовала за ним.

– Но я же не вышла замуж, ты забыл?

– Да не та свадьба, – пояснил он, – а наша.

Джулия замерла на лестнице. Должно быть, она ослышалась.

– Что ты сказал?

– Ты же слышала. – Он свернул по коридору.

Джулия обернулась и увидела внизу Лидию и Пьетро. Они оба сияли. Джулия беспомощно кивнула им и отправилась вслед за Леоном.

Он стоял у дверей крошечной спальни, которую почти целиком занимала громадная кровать. Грубые простыни были безупречно чисты, на подоконнике стояла чаша с засушенной лавандой.

– Ты шутишь? – спросила она.

– Нет!

Войдя в комнату, Джулия резко повернулась к Леону.

– Скажи мне, если я не права. Мне послышалось, ты сказал "наша свадьба".

Сложив на груди руки, мужчина прислонился к единственному, кроме ложа, предмету мебели в комнатке – к шкафу, явственно накренившемуся в одну сторону.

– Да, мне показалось, что в данных обстоятельствах это будет самое разумное, что можно сделать. Учитывая, что вторая свободная комната находится в другом конце здания и мы друг друга не услышим, если на меня нападет Микеле и я стану звать тебя на помощь.

Улыбнувшись, он развел руками в стороны чисто французским жестом.

– Они решили, что мы пожелаем спать в одном номере. А когда Лидия увидела твое кольцо, она просто сложила два и два и получила пять. – Джулия посмотрела на бриллиантовое кольцо, надетое на палец. Камень был так велик, что привлекал внимание, и она обычно поворачивала его внутрь. Всякий, кто смотрел ей на руку, мог принять его за обручальное кольцо.

Леон легко коснулся ее щеки.

– Извини, Джулия, что я поставил тебя в неловкое положение.

– Не знаю, что ты имеешь в виду. – Сердце Джулии учащенно забилось. Ну почему ее тело не поддается контролю, когда он рядом?

Леон смотрел на нее с непроницаемым лицом.

– Знаешь, – наконец промолвил он, опуская руки, и, вздохнув, сел на кровать. – Все в порядке, не бойся, я ничего не стану делать.

– Не знаю, о чем ты, – возразила Джулия поспешно, даже слишком поспешно. Протопав к окну, она потрогала лаванду, и комнату наполнил сильный аромат. – Ты так самонадеян, – выпалила она. – Ну почему ты думаешь, что я тебе что-то позволю?

– Потому что тебя очень влечет ко мне, – просто ответил Леон.

Лицо Джулии запылало, по полу рассыпались сухие цветы лаванды. Леон спокойно смотрел на нее, расстегивая пуговицы рубашки. Видно было, что он чувствует себя как дома. Выглядел он так, с внезапной яростью подумала Джулия, как будто бы они только что обсудили прошедший обед.

– Ты так самонадеян, – повторила она, пытаясь отвести глаза.

Леон пожал плечами.

– Да, ты это уже говорила. Но ведь я прав?

– Нет! – отрезала она.

7

– Ты.., но ведь это ты меня поцеловал! – обвинила она Леона, приходя в смятение от этих ничего не упускающих глаз. – Ты довел меня.., я всего лишь хотела убежать из церкви.

– А выражение твоих глаз, когда я поцеловал тебя в Ницце? – осведомился Леон. – Откуда оно? Согласен, судьба свела нас вместе, но ведь ты очень красивая женщина, Джулия.

Если бы я сказал, что меня не влечет к тебе, я бы солгал.

– Ты.., правда? – Джулия вспомнила, как он оттолкнул ее там, в "безопасном" доме. – Я.., я все же тебе не верю, – выпалила она. – Мне кажется, я для тебя – всего лишь интересная игрушка. Подобрал, выяснил, как работает, а потом положил и пошел дальше.

Леон улыбнулся, и колени у нее задрожали.

– Ты такая занятная женщина.

– Ты хотел сказать – прекрасный образец?

– Ну почему ты отводишь мне роль какого-то людоеда. Я ведь пытаюсь вести себя честно. Я все время стараюсь совладать с одолевающим меня желанием: поднять тебя на руки.., и уложить в постель.

– Хочешь, чтобы я сказала тебе спасибо? – огрызнулась Джулия.

Леон продолжал улыбаться.

– Если захочешь. Я сдерживаюсь, и мне это стоит нечеловеческих усилий.

Джулия гневно воззрилась на него, не в силах ответить. Но что-то же надо сказать! Она не могла позволить ему, чтобы он.., неважно, что он там пытается сделать.

– Ну и ну! – брякнула она наконец.

Леон подавил усмешку.

– Знаешь, впервые в жизни я не могу определить, в чем же состоит твое очарование, – протянул он. – Но больше всего меня поражает то, что ты, похоже, и не подозреваешь, насколько ты красива. Почему тебе так трудно в это поверить?

– Не знаю. – Джулия все еще сердилась на него. – Может быть, потому что раньше мне никто этого не говорил.

– Никто? – повторил Леон с таким изумленным видом, что Джулия покраснела от смущения.

Она нервно пожала плечами, желая сменить предмет разговора, сама не зная почему.

– Мой дядя часто говорил мне, что я хорошенькая, и еще – наша домоправительница Матильда. Наверное, я встречала не так много людей, которые бы не были членами семьи или деловыми партнерами дяди или Микеле. Она помолчала, размышляя. – Да, иногда они так странно на меня смотрели. Но они со мной почти не разговаривали. А если пытались, Микеле ужасно злился.

– Ну а Микеле? Разве он не говорил тебе, что ты прекрасна?

Девушка покачала головой. Ей не хотелось говорить о себе. Ей хотелось, чтобы Леон рассказал о своей жизни, о прошлом, которое он так тщательно скрывал.

– Нет.., кажется нет, – наконец ответила она, ей стоило усилий припомнить, о чем же они говорили с Микеле.

Леон переспросил:

– Так кажется "нет" или кажется "да"?

– Ну... Не знаю, в чем дело, но всякий раз, как он начинал говорить, я просто отключалась. Ничего не могла с этим поделать. Иногда выходило ужасно неприятно. Может быть, он и говорил что-то такое, когда я не слушала. – Она смущенно пожала плечами. – Хотя я сомневаюсь. Для него я была всего лишь собственностью.

Она не могла прочесть выражение глаз Леона, а он взял ее за руку, поднес ее ладонь к губам и поцеловал.

– Тебе нужно лишь посмотреть в зеркало, чтобы убедиться в том, как ты прекрасна.

Джулия вспомнила, как на него смотрела женщина из полиции там, в отеле, и убрала руку.

– Держу пари, ты говорил это многим женщинам, – выдавила она.

– Нет, не говорил.

Подавив внезапный неразумный порыв надежды, Джулия посмотрела ему прямо в глаза.

– Нет? – протянула она.

– Нет. Большинство женщин, с которыми мне приходилось проводить время, половину своей жизни проводят у зеркала. И они точно знают, до малейшей невидимой морщинки, как выглядят.

На лице Леона внезапно появилось такое мрачное выражение, что ей стало жаль его подружек.

– Да неважно, кто как выглядит, – заявила Джулия. – Важно, что им говорят люди, которых они любят.

Леон печально улыбнулся.

– Очень по-итальянски. Не уверен, что твое замечание справедливо. Я никого не любил уже долгое время.

Они помолчали, потом он вздохнул, серьезно глядя на нее.

– Я не собираюсь говорить: "Я люблю тебя, Джулия!" Так что не задерживай дыхание – я не стану лгать. Не хочу причинять тебе боль, но знаю, что это возможно. Так что лучше я буду честным. Впервые в жизни я собираюсь поступить благородно. Ложись в постель, у тебя совсем усталый вид, а я буду спать на полу.

– Как хочешь, – услышала Джулия свой голос как бы со стороны – и покраснела, когда он метнул на нее проницательный взгляд. – Ну, я и сама могла бы спать на полу. Ведь тебе досталось больше моего, ты вел машину и все такое... – Она неуверенно замолкла.

Они молча глядели друг на друга, сердце Джулии сжалось, когда она рассмотрела усталые складки на его лице.

– У тебя такой вид, что тебе не помешает хороший отдых, – тихо произнесла она.

Леон улегся на постели, заложив руки за голову.

– Наверное, – признал он, – но я бы не хотел проспать весь завтрашний день. Разбудишь меня, ладно? – И он зевнул. – Нам надо как можно раньше связаться с полицией, узнать, что там происходит.

Джулия прошла к раковине, наполнила ее теплой водой и умылась. После долгих жарких и беспокойных часов в машине ей сразу полегчало. Зеркало над раковиной было старое, местами оно облупилось, но все же она увидела, что глаза ее выглядят темнее, чем обычно, зрачки казались глубокими, черными в серебристо-сером обрамлении.

Впервые в жизни она находилась в комнате наедине с мужчиной, которого она к тому же едва знала. То, что это Леон, ничего не значит, сердито сообщила она себе. Но все же ей потребовалось сделать над собой усилие воли, чтобы вот так умываться перед ним. Может быть, следовало пойти поискать другой умывальник, но для нее было делом чести показать, что Леон на нее никак не действует. А его высокомерные предположения – просто беспочвенны.

Потом она вспомнила, как он трогал ее, и пульс ее снова вышел из-под контроля. Намеренно неторопливо протянув руку к полотенцу, она обернулась и все заготовленные слова замерли на ее губах. Леон крепко спал.

Если кто-то и нуждался в хорошем отдыхе и сне, так это он. Но в таком положении ему не удастся выспаться, сообразила она. Он улегся на самый край кровати, да так и заснул. Он скатится на пол, повернется ночью и упадет.

Надо бы уложить его поудобнее... Несколько секунд она смотрела на него.

Леон был такой крупный и наверняка тяжелый. А что случится, если он проснется? Стараясь не обращать внимания на сердцебиение, девушка подобралась к кровати, расшнуровала его башмаки и стянула их с него. Потом она осторожно вскарабкалась на постель, встала на колени у изголовья. Подсунув руки под его плечи, она попыталась приподнять его и уложить поудобнее, но ничего у нее не получилось.

Если он проснется, что же будет? Что он скажет? Что-то невероятно язвительное, без сомнения! Она сердито смотрела на него. Он не имеет права выглядеть вот так, спокойно. Он еще и улыбается во сне, черт его побери...

Такой поджарый, а на деле куда тяжелее, чем она предполагала, да и постель такая мягкая.

В ней маневрировать так же трудно, как в зыбучих песках.

Нет, упрямо решила она, его нельзя так оставить. Ему ведь очень неудобно, хоть он и улыбается. Ну как можно при этом выглядеть таким расслабленным? Ей вспомнилось все, что он для нее уже сделал, и она упрямо сжала зубы. Леон заслужил отдых, значит, он его получит. Она снова просунула под него руки и потянула.

Он пробормотал нечто неразборчивое.

Джулия замерла, пытаясь придумать, что же ей сказать, если он вдруг проснется. Она вновь попыталась приподнять его, стараясь не обращать внимания на гладкую, притягивающую ее кожу, на красивое, великолепно сложенное тело, на широкие плечи и узкую талию, на играющие под ее руками мышцы. Ей показалось, что прошло столетие. Наконец тело его отозвалось на усилия Джулии, ей удалось сдвинуть его в сторону. Напрягшись из последних сил, она приподняла его голову и подсунула под нее подушку.

Мгновение она поколебалась: не стянуть ли с него брюки? Нет, она не решится. Конечно, без них ему было бы удобнее спать, но если он проснется., она содрогнулась. Она представила себе это сцену и стиснула кулаки. Нет, на это у нее смелости не хватит.

Джулия присела на колени, изучая его лицо так, как ей ни разу еще не удавалось это сделать. У него были густые темные ресницы, а нос был просто великолепен, прямой и достаточно длинный. Не совсем отдавая себе отчета в своих действиях, она потянулась к его лицу, собираясь осторожно отвести прядь волос ото лба. Но в этот момент глаза его внезапно распахнулись, и он уставился на нее.

Ахнув, Джулия отшатнулась.

– Еще не пора, – дрожащим тихим голосом вымолвила она, – спи.

Он повернулся на бок, руки его скользнули вверх, притягивая ее к себе.

– Нет, Леон! – Но было уже поздно.

Глаза его закрылись, он уткнулся губами в ее шею. Джулия попыталась отодвинуться, но он лишь крепче обнял ее. Бесполезно сопротивляться, его рука покоилась на ней, как свинцовая доска. Она не сможет вылезти, не разбудив его.

Поглядев на пол, она подумала, что спать там будет довольно жестко. Может быть, она пока поспит тут, а потом перелезет на пол, прежде чем он проснется? Разумное решение.

Если повезет, он так и не узнает, что она сделала. Вздохнув, она выключила свет над кроватью, улеглась рядом с Леоном и заснула.