Текст книги "Солнце для холодного неба (СИ)"

Автор книги: Лайт Ани

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Не нравится мне все это. Совсем не нравится. Кусок котлеты в рот не лез, дышать становилось труднее. Когда человек настолько подозрительно себя ведет, то расслабляться не будешь.

Пока я пила чай, Наоку рассказывала про поместье, про бабушку, про здешние порядки, но информация как-то проплывала мимо меня. Вроде слышу, понимаю слова, а в памяти они не откладываются. Сначала я зевала каждые пять минут, потом время сократилось до двух минут. Девушка предложила завершить чаепитие и пойти спать. Отказываться не стала.

Как мы дошли до комнаты, я не помнила. Меня клонило в сон, и требовалась огромная выдержка хотя бы сохранять глаза открытыми. "Хоть наелась" – было моей последней мыслью перед тем, как провалиться в забытье.

Я встала через шесть часов снова выспавшейся. Я чувствую столько сил, что готова горы свернуть. Самое главное, у меня было хорошее настроение! Даже ровный голос бабушки, которая поинтересовалась моим самочувствием, не вызвал никакого раздражения.

После завтрака меня осмотрел врач, старый пожилой мужчина, задал пару вопросов о самочувствии и вынес вердикт, что я абсолютно здорова. И готова к труду и обороне.

Бабушке рассказала то же самое, что и Наоке, снова умолчав про золотые глаза.

День мне дали для восстановления, а потом начались "веселые" деньки. До обеда у меня было свободное время, большую часть которого я проводила во дворе под присмотром или Наоку, или Горо-сана. После обеда бабушка меня натаскивала в этикете и учила правильно ходить. Самое обидное было то, что "ужасно" не хотело становиться "плохо" или "очень плохо". Книги упорно падали, спина кривилась, углы не соблюдались. Кроме всего этого добавилась философия, икебана и каллиграфия.

Я, конечно, люблю умные фразы, но не настолько, чтобы свободно использовать их в речи и полностью понимать смысл. Икебана вызывала тихую злость, а каллиграфия – лютую ненависть. Мы писали кисточками, которые макали в чернила. То линии не так пройдут, то эта длиннее, чем надо, то клякса появится. Микроскопическая. Когда бабушка мне сказала о кляксе, я удивилась. Кроме проведенной черной палочки больше черного на листе не было. Ан нет, оказывается в углу была малюсенькая точечка, невесть откуда взявшаяся.

В последнее время мне хотелось порвать все эти листики, сломать кисточки и выкинуть чернила в мусорный бак.

Слегка смявшуюся бумагу бабушка не оценила и в качестве наказания она заставила меня сидеть с книгой на голове и слушать классику. Сидеть удавалось максимум пять минут, потом начинала болеть спина, я наклонялась и книга падала. Плюс под классику было трудно держать тело напряженным: волей-неволей я расслаблялась и книга падала. Эта долбанная книга падала!

Пара дней, проведенных подобным образом, и в голове быстренько нашлось решение ситуации. Поскольку я ходила с косой, то через нее протянула наушники, в карман положила подаренный на день Рождения родителями плеер и включала свой любимый русский поп, рэп и рок. Сидеть с книгой легче не стало, но хоть нет этой надоевшей классики. Но это было единственное, где у меня был хоть какой-то прогресс. Сначала я могла просидеть только пять минут, но постепенно время увеличилось до пятнадцати-двадцати.

– Саэ, сегодня к нам придут важные гости, – сообщила мне в один прекрасный день Фумико-сан. – Постарайся не опозорить меня.

– Хорошо, Фумико-сан, – на последних словах бабушка недовольно поджимает губы.

О да, я обожаю так обращаться к родственнице. Небольшая месть за ее холодное отношение. Я не понимаю таких людей. Ладно, в обществе можно так себя вести, чтобы никто не понял ничего по эмоциям, и можно было избежать глупых ошибок, а в семье зачем? Тут все свои, наоборот, можно расслабиться и отдохнуть. Наверное, я чего-то недопонимаю.

В честь прихода гостей бабушка заставила меня надеть кимоно. Я особо не возражала, понимая важность традиционной одежды, да и благодарна была за то, что разрешала щеголять по поместью в шортах и майке. Я всегда старалась подбирать одежду и обувь так, чтобы в ней было удобно бегать и она не стесняла движений.

Голубое кимоно с крупными синими цветами сидело великолепно, но оно все равно не чета бальному платью, да и просто красивому платью тоже. Волосы собрали шпильками, и теперь я выглядела на пару лет старше. Покрутившись перед зеркалом, маленькими шагами направилась в сторону входа.

Бабушка в фиолетовом кимоно казалась настоящей императрицей. Такая строгая, важная, влиятельная. Неудивительно, что рядом с ней я буду казаться простой девчонкой с улицы. Подальше от нас пристроились Горо-сан и еще двое мужчин в черных костюмах.

Когда на пороге появился высокий мужчина средних лет с обмотанной белой тканью головой в темном кимоно и мальчик, мой ровесник, с короткими черными волосами, торчащими в разные стороны, я пристально начала рассматривать их. Лица знакомые, где-то я их видела, но где? Никак вспомнить не могу. Тихое покашливание бабушки заставило вспомнить правила приличия.

– Добрый день, прошу прощения за беспокойство, – поздоровался мужчина и поклонился вместе с мальчиком.

После нам протянули две небольшие подарочные коробки. Опа, подарочки, я их люблю. Теперь дождаться бы их ухода, чтобы глянуть, что там. Бабушка извинилась за то, что скромно их принимает, и мы поклонились в ответ.

– Саэ, познакомься с господином Тсуеши и его сыном Такеши, – представила бабушка гостей.

Я чуть было рот не открыла от удивления. Так вот кого они мне напоминали! Я их в аниме видела!

– Приятно познакомиться, – сложила руки перед собой и поклонилась еще раз.

Мужчина улыбнулся, а мальчик вообще не только улыбался, но и с любопытством рассматривал меня. Мы провели гостей к столу. Я молчала и слушала, как взрослые обсуждают приобретение катаны для Такеши. Семья Акияма уже несколько столетий славится тем, что изготавливает высококачественное холодное оружие, которое пользуется большим спросом не только в Японии, но и заграницей.

Спустя полчаса меня с Такеши отправили гулять по двору. Я пыталась понять, как себя вести и о чем говорить.

– Меня зовут Ямамото Такеши, – представился мальчик.

– Акияма Саэ, – представилась и я. – Ты учишься владеть катаной?

Да, это было неожиданно, но что поделать?

– Да, отец сказал, что надо переходить на следующий уровень, – мальчик почесал затылок и широко улыбнулся. – А ты владеешь каким-то холодным оружием?

– Нет, я предпочитаю драться руками, – покачала головой.

– Драться? – переспросил он.

– Думаешь, то, что я девочка, значит, не должна драться? – возмутилась я, присаживаясь в кресло в беседке.

– Если честно, то да, – Такеши сел рядом и облокотился на спинку.

Похоже, об правилах тут никто не думает. Что ж, это хорошо, можно не париться. Вроде должна возмутиться, но не получается. Такеши оказался интересным и веселым собеседником. Рядом с ним почему-то уходила напряженность, я расслаблялась и получала удовольствие от общения.

Такеши учится в другой школе, но в следующем году планирует перевестись в Намимори, так как они с отцом переезжают в другой район, и добираться до той школы будет трудно. Мальчик с самого детства занимается бейсболом, но свою жизнь связывать с ним не планирует.

Ямамото расспрашивал меня о семье, о технологиях изготовления холодного оружия, но рассказать ему ничего не могла, так как сама ничего не знала. Ни бабушка, ни отец ничего об этом не говорили. Когда за нами пришла Наоку, мы отправились к взрослым посмотреть катану. Она была великолепна! Сталь не просто блестела, она сверкала на солнце. Такеши бережно взял ее за рукоять и махнул, потом в другую сторону. Его отец одобрительно кивнул, наблюдая за действиями сына.

– Такеши, тебе нравится? – поинтересовался Тсуеши.

– Конечно, отец, это просто восхитительно! Она такая легкая, резкая, – от восторженного лица мальчика у меня самой на лице появилась улыбка.

Повзрослевший Такеши стоял с опущенной катаной, по которой стекала кровь. Ее лезвие отсвечивало голубоватым цветом, который резко контрастировал с алым цветом. От пристального холодного взгляда, обращенного в мою сторону, становилось тяжелее дышать. Эти глаза... В них не было и следа той беззаботности и наивности, которую я наблюдала последние тридцать минут. Медленные и осторожные шаги ассоциировались с шагами хищника. Уверенного в себе, но не теряющего бдительности.

Появившееся видение исчезло так же неожиданно, как и появилось. Такеши подошел к отцу и передал ему катану. Сейчас в нем не было ничего, что было в нем взрослом: ни холода, ни уверенности, ни опасности. Что это было? Откуда появилась эта странная картина? Опять галлюцинация?

В памяти всплыли золотые глаза неизвестного существа, которое встретила вечером в день своего приезда. Несмотря на то, что я никому об этом не рассказывала и старалась уверить себя в том, что мне просто показалось, все равно внутри было тревожно. Слишком реалистично, чтобы быть выдуманным. Это пугает, страшно пугает.

– Госпожа, с вами все в порядке? – стоящая рядом Наоку веденула меня из мрачных мыслей.

Все посмотрели на меня, отчего я покраснела.

– Да, просто меня очень впечатлили движения Такеши, – уверенно соврала я.

Головой не ударялась, ничего такого, чтобы вызвать галлюцинации не употребляла. Неужели у меня проблемы? По телу прошелся холодок. Ничего хорошего в этом нет, и что делать, я тоже не знаю. Значит так, Саэ, пока молчим в тряпочку, когда появится третья галлюцинация, тогда уже будем серьезно думать над признанием.

– Такеши просто прирожденный мечник, – продолжила я, ни капли не скривив душой.

Отец мальчика улыбнулся и взъерошил волосы сыну. Довольная бабушка кивнула и даже соизволила похлопать меня по плечу.

– Благодарю вас, – Тсуеши слегка поклонился.

Расплатившись, семья Ямамото покинула наш дом. Я сразу пошла в комнату смотреть подарок. Мне подарили шпильку для волос в форме бабочки. Сама бабочка была розовой, только ее глаза были белыми. Как мне сказала Наоку, это жемчуг. Ого, ну и шпилечка. Я-то привыкла, что ничего качественного не подарят, и вообще все хорошие вещи стоят бешеных денег, а оказалось наоборот.

И все же я переживаю за это видение. Почему Такеши был таким? И еще кровь на катане... Брр, это выглядело жутко. Надеюсь, это не видение будущего и это просто разыгравшееся воображение.

– Это просто разыгравшееся воображение, – прошептала сама себе одними губами.

Глава 9. В жизни все непросто

Я долго не могла успокоиться по поводу происходящего со мной. Тревога внутри мешала спать, отчего под глазами появились синяки. Заставляла себя думать, что это все воображение, но мозг может и обманешь, а сердце – нет. С занятиями я отвлекалась, но не сильно. Даже музыка не спасала. Я постоянно думала о причине появления всего этого. Последствие попаданства в этот мир? Своеобразная расплата? Но почему тогда она появилась спустя четыре года, а не сразу? Является ли это смешением двух сознаний, подростково-взрослого и детского? Если посчитать, то мне уже двадцать лет, это не мало, а телу всего только девять. Разница довольно-таки большая.

Или же причина кроется в здешней магии, о которой я не в курсе? Все может быть. Даже если предположить, что у меня есть какое-то пламя, и все это одно из влияний на человека, то в гробу я видела тогда это пламя! Тсуна рассказывал, что постоянно чувствует в районе живота что-то теплое, а я ничего не чувствую. Вот и пойми, радоваться мне или нет? Вроде бы хотелось его иметь, это же магия, волшебство, но с такими воздействиями ничего не захочется. И спросить, как назло, не у кого. Не у Иемицу же спрашивать?

Сегодня, к моему счастью, бабушка поедет в город по семейным делам, оставив меня дома под присмотром Наоку. Я с вечера уже представляла, как пойду исследовать кабинет дедушки и все же еще раз попробую узнать хотя бы о той же Саэке или о дедушке. В кабинетах обычно хранятся документы, фотоальбомы вроде как должны быть. Если этого не будет, то просто посмотрю. Я тогда кроме настольных предметов ничего толком и не посмотрела. Может книги старинные найдутся прошлого века или, если очень повезет, позапрошлого.

Когда черная машина с бабушкой и Горо-саном скрылась за поворотом, я чуть от радости не запрыгала. Теперь мне никто не должен помешать исследованию кабинета. Главное, Наоку куда-нибудь спровадить, чтобы не узнала о моем посещении дедушкиной комнаты и не доложила бабульке.

– Госпожа, чем вы хотите заняться? – поинтересовалась девушка.

Если бы у нас двор был побольше, то можно было бы с ней погулять, а потом типа "сбежать". Но увы, двор небольшой, высокой и широкой растительности нет. Жаль. Я посмотрела на Наоку, слегка прищурившись. Кажется, у меня есть одна идейка, и, спасибо возрасту, ее не сложно будет реализовать.

– Давай сыграем в прятки, – вынесла предложение я.

Давай же, соглашайся, ну пожалуйста, очень прошу.

– Мне кажется, это будет трудно. Поместье большое, потребуется много времени, чтобы найти, -Наоку попыталась отвергнуть игру.

– Ну давай, пожалуйста, -выканючивала игру, как маленький ребенок. – Прятки – это моя самая любимая игра!

Ложь чистой воды, но на что только не пойдешь ради цели. Девушка согласилась спустя десять минут упорных уговариваний. Сошлись на том, что прятаться буду только в западной части поместья.

– Отлично, – я потерла руки в предвкушении.

Именно та часть поместья мне и нужна. Пять непонятно для чего предназначенных комнат, бабушкина комната, моя и дедушкин кабинет. Первой пошла прятаться я. Нет, сразу не пошла в нужное место, а спряталась за шторой в одной из комнат. Наоку нашла быстро. Ну и ладно. Главное, не вызывать подозрений. Теперь очередь прятаться была Наоку.

–...девять, десять, – закончила счет и отлипла от стенки.

Зашла в свою комнату, так как она была первой на очереди. Заглянула в ванную, под кровать, стол, отдернула занавески – никого. Ладно, пойдем в следующую комнату.

После пять осмотренный комнат, я была на все сто процентов, что девушка спряталась в бабушкиной комнате, но и там ее не нашла.

– Странно, куда она могла деться?

Наоку высокая, хоть и худая. Кроме как за занавесками и под столами ей прятаться негде. Даже в шкафы заглянула на всякий случай. Очень странно. Может, комнату какую-то пропустила?

Я вышла в коридор и сразу поняла, что одну комнату не посмотрела. Ту самую, в которую меня тянуло со вчерашнего вечера. Дедушкин кабинет. С чего я взяла, что ей туда нельзя заходить? Она здесь работает, убирается. Это мне нельзя, а ей можно. Тогда возникает встречный вопрос: зачем ей там прятаться, если она знает, что мне туда запрещено заходить?

Я подхожу к деревянной двери и несильно толкаю ее. Дверь, скрипя, открывается и я захожу в кабинет. Ничего не изменилось с последнего моего здесь пребывания – все та же мрачная комната с запахом антиквариата. На столе как стояли фигурки драконов и фотографии, так и стояли. Тогда я сразу пошла к столу, но в этот раз мне захотелось посмотреть книги. "Записи о деяниях древности", "Повесть о прекрасной Отикубо", "Исэ моногатари", "Непрошеная повесть" – это тебе не Пушкин и Толстой с "Войной и миром". Также тут были книги по истории Японии и Китая. Особое внимание привлекли книги "Мифы древней Японии" и "Драконы в мифологии Китая и Японии". Похоже, мой дедушка был тем еще любителем драконов.

Осторожно беру за ручку стеклянной дверцы и открываю ее. Ни пылинки на книгах – по идее, то, что я открывала шкаф, не должны заметить. Аккуратно вытаскиваю "Драконы в мифологии Китая и Японии". Ух, тяжеленькая книжка, килограммчик весит, если не больше.

Я провела пальцем по изображению дракона и открыла вторую страницу. На первой почти всегда повторяют то, что на обложке, а со второй уже начинается сам текст. Но вместо печатного текста я увидела листок, исписанный кривыми и маленькими буквами.

"Еще до образования первого государства, когда люд человеческий жил отдельными племенами, жили драконы. Огромные огнедышащие твари, способные своим ревом содрогать горы и землю, высушивать озера и моря, своим огнем испепелять все живое заставляли не только ужасаться, но и восхищаться силой и величием. Что есть человек перед великим повелителем огня? Когда люди ходили по земле и только учились покорять водную стихию, драконы уже покорили небо, самое недостижимое, что когда-либо было.

Когда человек учился добывать огонь, они выдыхали его, словно воздух, и он не причинял им никакого вреда.

Великие покорители неба, повелители огня! Неужели люди думают, что они способны справиться с ними, с драконами? Человек всегда был самоуверен, горделив и не благодарен! Благодаря кому вы обрели огонь? Благодаря кому познали дыхание небесного ветра?

Теперь ваша сила стала вашим проклятием! Вы гнались за силой, желали подчинять, а не сотрудничать, и теперь удивляетесь, почему страдают ваши дети и вы сами? Почему бывший когда-то ослепительно яркий огонь солнца стал темнее ночи?

Вы не сдержали обета! Вместо защиты природы, вы уничтожаете ее! Вместо дружбы – подчинение! Вы всегда желали все получить даром, и что теперь? Где ваша радость?

Вы забыли самое главное: ничто в мире не дается даром. За любое желание равноценный обмен. Жизнь – смерть, свет – тьма, небо – земля. Баланс не должен быть нарушен.

Помни, человек, расплата грядет. Весь мир..."

Дальше довольно-таки большой кусок бумаги был оторван, и прочитать заинтриговавшее продолжение не представлялось возможным. Полистала несколько страниц. Действительно хорошая книга: картинки драконов были яркими и качественными, сама бумага толстая. Жаль, что оторван год, но не думаю, что эта книга этого века. Хотя все может быть. Я в последнее время ни в чем не уверена.

Пролистав парочку книг, я закрыла шкаф и подошла к столу. Только сейчас обратила внимание на несколько разноцветных папок, лежащих рядом со столом. В синей папке было где-то десять листов о приеме на работу именно в поместье, еще десять – так и не поняла куда. В зеленой папке были краткие биографии всех людей, находящихся в поместье, с указанием не только стандартного ФИО, возраста, города, места занимаемой должности, но и типа и чистоты пламени.

Не понимаю, что такие документы делают на самом видном месте? Учитывая, что дверь кабинета всегда открыта, то любой желающий может подойти, взять нужную бумагу и сделать с ней все, что он хочет. Или же... Нет, бред, кто в своем уме будет класть эти бумаги на самое видное место?

"Если только этот человек сам хотел, чтобы их заметили" – мимолетная мысль заставила содрогнуться.

Нет, такое бывает только в фильмах и романах. И обязательно после этого должно случится что-то плохое. Закон жанра, правда, не помню какого.

Интересненько... Я наткнулась на фотографию Горо-сана и, пробежав глазами по строчкам, нашла нужную графу "Пламя". Дождь с примесью Тумана. Если мне не изменяет память, то Туманы – иллюзионисты, а вкупе с Дождями-мечниками становятся еще более опасной смесью. Будь у меня такое пламя, мир бы захватила. Хотя не, такой геморрой не нужен.

Одни Дожди, разве что у бабушки Гроза, а у Наоку... Туман с примесью Мрака? Ничего не понимаю. Пламя Мрака вроде как редкое, и оно преимущественно у Вендиче. Но девушка не смахивает на этих перебинтованных мумий, на которых я в свое время случайно наткнулась, когда искала информацию по "Реборну".

Красная папка была на первый взгляд простой, но, если присмотреться, то по краям можно заметить еле тоненькие, почти невидимые переливающиеся узоры. Так, посмотрим что здесь у нас. Стоило открыть папку, как резко запахло дымом и те самые узоры зашевелились, почернели и поползли по рукам.

– Что за... – выругалась я, пытаясь оттереть вязь черных линий на руках, но все было тщетно.

– У тебя есть пять минут, чтобы прочитать информацию, находящуюся в папке, – знакомый голос раздался впереди.

Наоку стояла, облокотившись об стенку и скрестив руки на груди. Она была одета в свое постоянное длинное платье зеленого цвета, поверх которого был повязан серый фартук. Волосы, обычно собранные в гулю, были распущенными. Я, может, бы и возмутилась, что она сама раскрылась, если бы не тон и не взгляд, которым она меня прожигала.

– Что? – не поняла я.

– Через пять минут ты умрешь, – снисходительно ответила она. – За знания надо платить, правильно? Я бы на твоем месте бы поторопилась, времени остается не так много. Через минуту ты почувствуешь, как эти узоры начинают впиваться в кожу и жечь. О, минута, видимо, уже прошла.

Я зашипела от боли и снова пыталась оттереть эти линии, но безуспешно.

– Почему? – процедила я, не зная, что делать с руками.

– Одно слово – месть. Твоя родственница, Саэка Акияма, которая приходится младшей сестрой твоего дедушки, воспользовалась моей матерью, чтобы получить информацию, содержащуюся в папке. Нет, не в этой, а в другой. Впрочем, она уже уничтожена, – Наоку махнула рукой. – Так, о чем это я? Ах да, у тебя осталось всего три минуты. Разве тебе не хочется прочитать, что же такого интересного находится в этой красивенькой папочке?

Мне хотелось стереть эту ухмылку с лица. Она просто наслаждается моими мучениями! На руки было страшно смотреть: на них были больший ожоги с кровью, которая медленно стекала па ладоням и пальцам.

– Почему я?

– Очень просто. Ты же единственная внучка у бабушки, любимая дочка своих родителей. Почему бы им не познать ту боль, которую испытала я? – она закинула ногу на ногу и продолжала наблюдать, как я уже стону от боли.

Я не могла избавиться от линий. Не могла избавиться от боли. Неужели я умру? Вот так, из-за чьей-то мести? Не хочу! А может оно к лучшему? Не будет боли, не будет страданий. Я ничего не умею, только всех раздражаю и мучаю. Не будет этих переживаний по поводу видений, не буду думать о несостыковках с аниме.

Я вспомнила своих родителей, Тсуну, Кэйташи под дождем и зонтом, Акайо с его "я заставлю тебя ползать на коленях". Кажется, я не встречусь с Реборном. Ну и ладно, аниме посмотрела, этого тебе хватит же, Саэ?

Мой взгляд упал на заголовок листа. Глаза сами опустились ниже. Хм, и почему я не удивлена? Заказ на убийство Акияма Саэки?

– Осталось полторы минуты. Страшно умирать? Боишься? – вопросы звучали с издевкой.

Мне еще больше хотелось ей врезать, но у меня не было сил даже пошевелиться. Дикая боль утомляла, да еще и слабость сверху навалилась.

– Мне всегда было интересно узнать, о чем человек жалеет перед смертью, – Наоку встала, подошла ко мне и присела на корточки.

Я не могла узнать в этом человеке ту самую Наоку, которая всегда подкармливала меня, смеялась рядом и поддерживала после тяжелых тренировок. Жалела ли я о чем-то? Это звучит странно, но нет. Мне нечего терять. Боль от потери моих родителей утихла, Тсуна дальше без меня спокойно заживет. Денег нет, должности нет.

– Ни о чем. Мне нечего терять, – честно ответила.

Какая разница, скажу честно или солгу? Кажется, кто-то говорил, что самые опасные люди – это люди, которым нечего терять, а получилось наоборот. Не пыталась ничего изменить, терпела все, старалась быть послушной девочкой, что, правда, не всегда удавалось.

Я не помню, как лицо Наоку сменилось обеспокоенным лицом Горо-сана.

Горо-сан сидел рядом с незнакомой мне женщиной и держал на руках голубой сверток. И он, и женщина радостно улыбались и нежно смотрели на родившегося ребенка

Сын, значит, у него родится. Надо сказать ему что ли.

– Сын, – прохрипела я. – У вас родится сын.

Не знаю, правда это или нет. Но хоть перед смертью что-то хорошее сделаю, обнадежу человека. Мне что-то говорили, но я ничего не слышала и по губам разобрать не могла.

...Десять...

В голове словно запустился таймер, отсчитывающий время, сколько мне осталось.

Девять... Восемь...

И все же хотелось бы узнать, каким могло быть у меня пламя, если оно было.

Шесть... Пять...

Я закрываю глаза и чувствую, что боль утихает. Ей на смену приходит чувство расслабленности и легкости.

Три... Два...

Так тепло. Так хорошо. Вот бы вечно так было. И одеяла никакого не надо.

"Анюта, запомни, в мире выживают только сильнейшие. Слабых ломают, растаптывают. Будь сильнее, уверенней в себе! Никогда ни перед кем не прогибайся. Об тебя просто тогда будут вытирать ноги. Жизнь – штука жестокая и сложная, поэтому учись давать отпор. Нет, я не имею ввиду бить всех направо и налево. Надо уметь твердо отвечать "Нет" и постоять за себя, если придется, кулаками. Таков закон жизни, и чтобы тебе не говорили про людей, про общество, ты помни о моих словах" – слова мамы звучали равномерно и строго.

Они оттесняли другие мысли, которые я уже и не помню. Я всегда стремилась быть сильнее. Пускать на самотек те же обзывания нельзя, надо раз врезать, и тогда человек начинает задумываться.

– Месть, – оглушено звучало слово, произнесенное Наоку.

Жизнь – не игрушки, за жизнь надо бороться. Хочу я жить? Все же да. Кто не захочет жить? Как же долго длится одна секунда. Кажется, будто вечность прошла.

Воздуха! Мне не хватает воздуха! Снаружи меня что-то сильно сжимает, мешает сделать движение и душит. Не хочу! Уберите это от меня! Я не хочу... Меня никто не слышит...

Я чувствовала, как тепло начало распространятся по всему телу. Давление медленно уменьшалось. Надо больше. Как в забитой трубе надо усилить напор и тогда грязь под давлением уйдет. Надо, чтобы это тепло резко, как спичка, вспыхнуло и убрало давление.

Чем жарче становилось, тем легче было дышать и двигаться. Еще, еще, еще!

"Получилось", – облегченно выдохнула я, несмотря на то, что чувствовала себя как в огне.

Жар окутывал с ног до головы, но я не чувствовала его тяжести, как это бывает при высокой температуре.

"Жива" – мысль, словно кем-то навеянная, сначала принялась мной холодно, но чем больше вникала в смысл, тем больше понимала важность одного слова.

Жива. Я жива! Как же мало мне нужно для полного счастья!

Глава 10. Последствия.

Жар не желал уходить, и я этого не хотела. Я знала, что это ощущение неправильное, но оно было таким... родным и теплым. Как будто все это время я жила на Северном полюсе без огня, а потом кто-то разжег костер и согрел меня.

Я стояла и смотрела на маленький огненный шарик, витающий воздухе. Он то поднимался, то опускался на несколько сантиметров. Я сделала шаг вперед. Что-то внутри говорило, мол, протяни руку, коснись этого шара.

Сделала еще два шага. Шар не сдвинулся с места: он продолжал качаться в воздухе. Я подношу руку к огню и чувствую лишь слабое тепло. Я замерла в нерешительности. Что будет, если я его коснусь? Обжигаться не хотелось, но и другого варианта не вижу. Рука касается шара и проходит сквозь него.

Сначала ничего не происходило – я хотела уже убрать руку и думать, что делать дальше, но неожиданно шар резко увеличился в размерах и уже через секунду я вся находилась внутри него.

– Они хотят уничтожить мир. Если тьма наберет всю силу, то мир исчезнет, и вы, люди, вместе с ним. Сила – это ваша слабость, и нарушение обета уже дает свои плоды. вы должны были соблюдать за балансом, а вместо этого возгордились и возжелали силы, чтобы подчинить других, – раздается голос вокруг, и передо мной появляется картина с золотым драконом и человеком. Человека разглядеть не удалось: контуры видны четко, но стоит присмотреться, что определить хотя бы пол, как мысль проскальзывает, и он словно покрывается дымкой.

– Они даровали тьму человеку, и только человек может победить другого человека, – продолжали говорить. – Ты должен одержать над ним победу, пока еще не поздно... Пока еще не поздно...

Голос затихал, а картина с драконом сменилась другой. Мужчина стоял на коленях с ножом в районе груди и с обреченностью смотрел на стоящего перед ним на ногах. Следующая картина была похожей, разве что вместо мужчины была девушка, а вместо ножа – стрела.

Картины сменялись быстро, но все они были похожи – в них кто-то всегда умирал. И почему-то этот кто-то всегда был в светлом.

Но то, что появилось потом, заставило меня похолодеть. Девушка, так похожая на Саэку из фотографии, стояла напротив мужчины, который полыхал черным пламенем.

– Не убивай, – кричит она, чуть не плача. – Ты же сильнее его, так почему ты идешь у него на поводу?

– Может, я просто этого хочу? Зачем бороться, когда можно принять? – он равнодушно смотрит на девушку. – Тьма сильная, а ты – нет. Ты думаешь, что сможешь избавить меня от нее? И не ты ли все это время пыталась меня убить? Наивная, осталось еще немного, и пламя достигнет своего пика. Оно обретет могущество, и эти никому ненужные обеты исчезнут. Я подчиню весь мир! Весь мир встанет передо мной на колени и расплатится за всю ту боль, что испытал я.

Выстрел заставил подскочить: слишком неожиданно и громко он прозвучал. Алое пятно расползалось по груди, взгляд потух, и она упала.

– Ты ошибаешься. Добро все... рав... побе...да... – шепчет она, и ее глаза закрылись.

Мужчина с ухмылкой смотрит на мертвое тело, разворачивается в мою сторону, и я встречаюсь с глазами цвета темной карамели, которые кажутся смутно знакомыми. У кого они еще есть?

Раздался еще один грохот, и все исчезло.

Я пришла в себя рывком, словно кто-то встряхнул и вывел из сна. Голова от столь резкого и непривычного пробуждения разболелась, но и спать больше не хотелось. Белый потолок и ощутимый запах медикаментов наводил на одну мысль: "Больница".

Держась одной рукой за чумную голову, а второй помогая себе сесть, я почувствовала, как в руку что-то очень больно впилось, и заметила иглу с трубочкой. Капельница? Быстро вытащила иглу и, не обращая никакого внимания на выступившую кровь, села. Странный большой прибор рядом противно пищал, несмотря на то, что звуки доносились немного приглушенно. Или это из-за головы?

На зеленом экране были изображены цифры "100/55" и линия, которая скачком то поднималась, то опускалась. На приборе лежала кислородная маска, а от него шли провода, ведущие прямо... ко мне? Посмотрела на себя и заметила, что три электрода были прикреплены в районе сердца. Как я здесь оказалась? Что произошло? Посмотрела на свои полностью перебинтованные руки: до предплечья не было ни одного свободного участка кожи. Почему мои руки в таком состоянии? Перед глазами появилась картина, как странные черные линии впиваются в кожу, образуя кровоточащие ожоги.

Я хотела заглянуть под бинт и посмотреть, в каком состоянии мои руки, но так и не смогла. Бинт мало того, что в несколько слоев был, так еще и плотно прилегал к коже. Хоть бы шрамы не остались! Воспоминание об линиях резко сменилось воспоминаниями, как бабушка с Горо-саном уехали, как играла в прятки с Наоку, листала книгу про драконов и папки.