Текст книги "Ты бросаешь вызов? (ЛП)"

Автор книги: Лайла Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА 34

Мэддокс

Неделя спустя

Мои пальцы барабанили по бедрам, пока я ждал, когда Лила спустится по лестнице. Я ушел от нее час назад, чтобы одеться, и если мы не уйдем через пять минут, то опоздаем на бал.

Я был в смокинге, который подходил для вечернего гала-вечера, на котором мы присутствовали. Это был аукцион и ужин, мои родители были почетными гостями. Мой отец позвонил мне прошлой ночью и потребовал, чтобы я присутствовал. Я сказал ему, чтобы он отвалил, и повесил трубку, абсолютно не собираясь присутствовать на гала-концерте. Мне было наплевать, было ли это важно для него или что мне было уместно быть там, чтобы показать свое лицо и поддержать своих родителей.

Меня убедила Лила.

Гала-концерт проходил в Калифорнии, и она хотела посетить пляж. Лила сказала, что это отличная возможность немного отдохнуть после такого долгого семестра, и я не мог ей отказать. Я никогда не мог отказать ей ни в чем.

Итак, мы сели на самолет. Сегодня вечером мы пойдем на вечеринку, а завтра я собирался научить ее серфингу.

Звук каблуков, цокающих по твердому дереву, привлек мое внимание к лестнице. В поле зрения появилась Лила, и у меня перехватило дыхание.

Зхватило дух.

Она осторожно спускалась по лестнице, шелковистое черное платье с открытыми плечами облегало ее стройные изгибы и развевалось вокруг ее ног, украшенных блестящими серебряными каблуками. Оно было простым и элегантным, с высоким разрезом до бедра. Ее кремовое бедро было видно сквозь щель, когда она шла ко мне с серебряным клатчем в руке.

Ее волосы были собраны на голове в пучок, и несколько вьющихся прядей черных волос развевали ее щеки. Ее ожерелье-ловец снов висело между впадиной ее грудей, а улыбка на ее лице заставила мои колени подкоситься.

Она сделала медленное вращение.

– Итак, как я выгляжу?

Ее пухлые красные губы заставили мой член упереться в черные брюки, и я подавил стон.

– Красиво, – пробормотал я.

Лила поджала губы, надувшись.

– Просто красиво?

Я сделал шаг к ней, не в силах остановиться.

– Великолепно. Шикарно. Изысканно. Оглушительно. Прекрасно. Ангельски. Захватывающий дух. Восхитительно. Элегантно. Чарующе. Заманчиво. Небесные Ангелы поклонятся тебе, потому что они не могут конкурировать. Ты. Блядь. Изысканная.

Ее губы приоткрылись, дыхание сбилось, и она моргнула, глядя на меня из-под длинных густых ресниц, что должно было выглядеть неестественно, но все в Лиле было естественным.

– Ты дважды сказал «изысканно», – выдохнула она.

Мои пальцы скользнули по ее голым рукам. Ее кожа покрылась мурашками, а небольшое тело пробежала дрожь.

– Потому что ты в два раза изысканнее, – признался я хриплым хрипом.

Мое тело горело от ощущения, которое я слишком хорошо знал, и мои штаны сжались вокруг паха, когда мой член стал твердым в ее присутствии. Мне даже не нужно было прикасаться к ней, а у меня уже сочилась сперма на кончике.

Это была похоть, сказал я себе.

Но раньше я страстно желал других женщин, и что бы я ни чувствовал к Лиле, это не было близко к похоти.

И я ненавидел себя за то, что так себя чувствовал.

Так же, как я ненавидел себя в то утро, неделю назад. Я проснулся в пустой постели, но все еще чувствовала присутствие Лилы рядом со мной. Это был сон; хотя это казалось таким реальным, таким ярким.

И мои боксеры были липкими после моего освобождения. Я не мог вспомнить, когда в последний раз мне снился влажный сон и я обливался спермой посреди ночи, как возбужденный подросток, но Лила… черт, она вторглась даже в мои сны своим сладким голосом и греховными прикосновениями.

Я мечтал трахнуть ее… мою лучшую подругу. Ту самую подругу, с которой я произносил бесчисленные мизинчиковые клятвы.

Друзья?

Друзья.

Я разрушил невинность наших отношений – сладость нашей дружбы. Я превратил это во что-то… грязное, и оно больше не было чистым и не осталось незатронутым моими запретными желаниями. Это моя вина, которую я должен нести всю оставшуюся жизнь.

Она не знала…

Милая Лила, я облажался.

Ее губы скривились.

– Такой сладкий язык. Я почти завидую всем девушкам, которым ты говорил такие вещи.

Мое сердце сжалось от ее слов.

– Твоя ревность не нужна, потому что я никогда не называл женщину такими словами.

Никто никогда не мог сравниться с Лилой с тех пор, как она вошла в мою жизнь. Ни одна другая женщина никогда не была… красивой или изысканной.

Ее глаза расширились, прежде чем она быстро попыталась скрыть свое удивление.

– Лжец.

Я взял ее за локоть, отводя от лестницы.

– Я не лгу.

Лила пробормотала что-то неисправимое себе под нос, прежде чем закатить глаза. Мы вышли из пляжного домика, который принадлежал мне – ну, моим родителям. У нас был смотритель, который убирался и охранял дом, пока нас не было. Мы с родителями проводили здесь много времени, когда я был моложе, ребенком.

До того, как все изменилось, и я стал чужим в своем проклятом доме и для своих родителей.

На улице нас ждал лимузин. Лила издала хриплый смешок.

– Серьезно, лимузин?

Я нерешительно пожал плечами.

– Хозяин сегодняшнего гала организовал это. Судя по всему, он отправил лимузин всем своим гостям.

Ее глаза прищурились, а улыбка стала шире.

– Проклятие. Я не знаю, что значит быть таким богатым. Прости меня за то, что я скромный крестьянин.

Мы забрались в лимузин, и водитель выехал с парковки и помчался по знакомому мне району. Поездка на гала-концерт была короткой, и мы опоздали всего на пятнадцать минут из-за пробок.

Мы вошли в бальный зал, и все взгляды обратились на нас. Пальцы Лилы сжались вокруг моего локтя, крепко сжав меня, как будто от этого зависела ее жизнь. Держу тебя.

Я встретил взгляд отца жестким взглядом, и он приветственно дернул подбородком в мою сторону. Мама улыбнулась, хоть и натянуто. Возможно, тоже фальшивка, но я уже не знал, так как меня уже давно не заботило, настоящее это или фальшивое.

В тот момент, когда мы спускались по лестнице, я был окружен. Я был сыном Брэда Коултера – престижным, важным и уважаемым человеком.

Ночь закончилась, так и не начавшись. Мой галстук-бабочка вдруг почувствовал, что он ограничивает поток воздуха, а кожа зудит. Именно поэтому я не хотел идти на этот вечер, потому что все говорили только о том, когда я приму компанию отца, спрашивали о будущем. Он построил империю, а я был единственным наследником.

Ко мне подходили бизнесмены направо и налево. Они ссмеялись, и мы выпили вместе, выглядя настолько вежливым, насколько я мог быть.

Я ненавидел это.

Лила оставалась рядом со мной, пока жены не утащили ее. Я не сводил с нее глаз, наблюдая за каждым ее движением. Она не знала этих людей, и я знал, что это было за пределами ее зоны комфорта.

Но она была здесь ради меня.

Моя пара на сегодня, мой друг и мой союзник.

Заиграла медленная песня, и пары пошли на танцпол. Это был мой шанс. Я кивнул джентльменам и быстро убежал, направляясь к Лиле. Ее голова дернулась, как будто мы были связаны невидимой нитью, и она почувствовала, как я приближаюсь к ней.

Ее карие глаза просветлели, а легкая улыбка с облегчением скривила губы.

– Мэддокс. – Мое имя сорвалось с ее губ, и моя грудь сжалась.

– Извините, дамы. Могу я украсть свою девушку на танец? – спросил я, протягивая Лиле руку. Она хихикнула, взяла меня за руку, и я увел ее.

– Мой спаситель, – прошептала она, когда мы присоединились к другим парам на танцполе.

– Я думал, тебе не нужен ни спаситель, ни защитник.

Ее глаза сузились, и она ущипнула меня за бицепс. Я проглотил свой смех.

– Забудь, что я это сказала. Я беру это обратно, – проворчала она.

Прекрасная Лила, милая Лила.

Мои руки опустились на ее бедра, а ее руки обвили мою шею сзади. В ту секунду, когда ее мягкая кожа коснулась моей, я понял, какая это была ошибка.

Мы были слишком близко, после того, как я пытался увеличить дистанцию между нами.

Ее тело прижалось к моему, и мои пальцы дразнили верхний изгиб ее задницы, прежде чем я снова сжал ее бедра. Она покачивалась под музыку, и мы медленно начинали танцевать.

Это было плохим решением, и мой член был зол на меня.

Ее щеки раскраснелись, и мне захотелось спросить ее, о чем она думает.

Было ли это так же запрещено, как и мои собственные мысли?

Совпали ли ее желания с моими?

Я покачал головой, пытаясь очистить свой разум.

– В чем дело? – спросила Лила нежным голосом. Она склонила голову набок, и ее глаза загорелись любопытством.

Мои глаза пробежались по бальному залу, и мой взгляд остановился на моем отце. Он смотрел, как мы танцуем, с непроницаемым выражением на его жестком лице.

Гнев, словно кислота, разлился по моим венам от того, что мы оказались в одной комнате. Черт, я не хотел, чтобы он был рядом с моей Лилой.

Я наклонил голову, коснувшись носом кончика ее уха, и прошептал:

– Давай уйдем отсюда.

ГЛАВА 35

Лила

Его голос был хриплым, когда он сказал:

– Давай уйдем отсюда.

Мэддокс вытащил меня из бального зала, и я старалась не отставать. Я знала, что он возненавидит сегодня вечером. Несмотря на то, что он был дерзким и высокомерным и любил внимание со стороны цыпочек, он ненавидел быть окруженным такими людьми, как его отец, – говорить о делах и общаться с ними.

Мы никогда не обсуждали тему того, что однажды он завладеет империей своего отца в качестве единственного наследника. Он отказался говорить об этом, и я знала, что он не собирался вступать во владение.

Вместо того, чтобы ждать камердинера, он провел меня по зданию на стоянку.

– А вот и наша машина, – сказал он под лунным светом калифорнийского неба.

Я остановилась, вынудив Мэддокса тоже остановиться, когда я увидела то, что было передо мной. Мэддокс усмехнулся и, отпустив мою руку, направился к своему мотоциклу. Его мотоцикл?!

Я изумленно смотрела, как Мэддокс забрался на чудовищный байк, похожий на тот, что был дома, и протянул мне шлем. Он выглядел грешно в смокинге, с растрепанными волосами, сидя верхом на велосипеде. Я облизнула губы, ненавидя чувство, что мое сердце бешено колотится при виде его дьявольски красивого лица.

Я никогда не видела мужчину столь откровенно мужественного, настолько уверенного в себе и с такой доминирующей аурой. Чувствительная область между моими ногами пульсировала от желания.

– Ты идешь, Сладкая Щечка? Или мне нужно украсть тебя?

Я моргнула, все еще потрясенная.

– Как … где ты нашел этот мотоцикл? Мы приехали на лимузине.

Кривая улыбка украшала его идеальные губы.

– Я уже планировал ранний побег. – Он подмигнул.

Я подошла и взяла предложенный им тяжелый шлем. Мэддокс помог мне застегнуть ремешок на подбородке, его пальцы дольше задержались на моей челюсти.

Я сглотнула и издала нервный смешок.

– Почему кажется, что мы делаем что-то очень, очень плохое? Как будто мы какие-то непослушные дети… когда на самом деле мы поступили намного хуже, чем сбежали с дурацкого благотворительного гала-концерта?

– Потому что, если мой отец узнает, что мы сбежали, он сдерет с меня кожу заживо, – сказал он, слегка скривив губы.

Мои глаза сузились.

– Ха. Забавно. Очень смешно.

Я посмотрела на свое длинное платье и подумала, что это может быть проблемой. Мы были не очень одеты для езды на мотоцикле. Но слава Богу, что у платья есть разрез до бедер. Это позволило мне собрать платье в кучу и завязать узел на бедрах; таким образом, ткань не застряла бы в колесах монстра.

– Куда мы едем? – спросила я с любопытством.

Его взгляд упал на мои голые ноги, и я могу поклясться, что он сглотнул, его глаза чуть потемнели.

– Куда-то, – ровно объявил он, глубокий баритон его голоса вибрировал в моих костях, вплоть до пальцев ног. Температура моего тела повысилась, сжигая невысказанную и запретную потребность.

Он предложил мне свой смокинг, и я взяла его, просунув руки в рукава и погрузившись в его запах – его одеколон и его знакомый мужской запах.

– Ну, поехали. Укради меня, Коултер. – Я опустила козырек своего шлема, скрыв лицо от его взгляда, что прекрасно скрывало мои раскрасневшиеся щеки.

Я оседлала мотоцикл позади него и обняла его за талию. Это был не первый раз, когда он брал меня на прогулку с мотоциклом. У нас их было много за время нашей совместной жизни.

Мы ехали долго, ветерок развевал мои волосы, а теплое тело Мэддокса прижалось ко мне спереди. Это было… утешительно.

Это … именно поэтому я не хотела рисковать потерять его.

Вот почему я хранила свою тайну и скрывала ту ночь, которую мы провели вместе, жаркий момент между нами. Мэддокс не помнил, как мы были вместе, и так было лучше. Хотя я была единственной, кого преследовали воспоминания о нас, о том, как я щупала себя, когда он трахал меня сквозь нашу одежду.

Каждый раз, когда я смотрела на него, я вспоминала выражение его лица, когда он испытывал оргазм. Мое тело затрепетало при воспоминании о его губах на моем горле и его ладонях, сжимающих мою грудь.

Мне стало труднее сдерживать свои необузданные желания.

В конце концов Мэддокс остановился, и звук разбивающихся волн наполнил мои уши.

– Мы на пляже?

Он помог мне слезть с мотоцикла, прежде чем выпрямиться во весь рост. Мэддокс расстегнул подбородочный ремень и снял шлем. Как только вес ушел, я чуть не застонала от облегчения.

Его большой палец деликатно погладил мою ключицу, прежде чем он взял себя в руки и отстранился.

– Я привел тебя в свое любимое место. Пойдем.

Он схватил меня за руку и потянул вперед. Мои каблуки погрузились в песок, и я, спотыкаясь, двинулась вперед, удивленный смешок сорвался с моих губ. Да, это не сработает. Я сбросила каблуки, мои босые ноги погрузились в мягкий песок. Это было так приятно.

Мы шли ближе к волнам, держась за руки. Я могла видеть отражение полной луны в океане, и шум волн был мелодичным для моих ушей. Мы приехали сюда в прошлом году с остальной частью нашей группы друзей на летние каникулы. Было хорошо снова быть здесь, но на этот раз – только вдвоем.

Я не хотела этого признавать… но это было интимно.

Мэддокс и я расположились на песке, наблюдая, как волны разбиваются о берег. Мы погрузились в уютную тишину, и я наблюдала за ним краем глаза. Лицо его было суровым и задумчивым, с тенями под глазами. Мэддокс был в порядке без своих родителей в своей жизни, но каждый раз, когда они давали о себе знать… Я видела, как Мэддокс уходил в себя – место, наполненное гневом и ненавистью. Он боролся со своими внутренними войнами в одиночку и в тишине.

Мое сердце сжалось, потому что я хотела обнять его.

Я хотела утешить его, спасти и полюбить так, как он никогда раньше не любил, и так, как только я могу любить его.

Если бы он только позволил мне.

Лишь бы он был моим.

Если только…

– Тебе холодно? – Его голос эхом отдавался в моих ушах, и я стряхивала сбивающие с толку мысли.

– Нет, не холодно. – Я снова стала смотреть на океан. Желание окунуться в воду было сильным. – Я хочу искупаться.

– Можем, завтра.

– Или… – Я оставила предложение висеть.

Мэддокс прочитал мои мысли, и его глаза сузились.

– Лила, – предупредил он.

– Нарушитель спокойствия. Я училась у лучших. – Я моргнула, глядя на него с фальшивой невинностью. – Я бросаю вызов искупаться нагишом. Прямо сейчас.

Он одарил меня пустым взглядом, прежде чем вздохнуть.

– Что мне с тобой делать?

– Ну, я не думаю, что это такая уж большая проблема. Ты осмелился надеть на меня гребаный картофельный мешок в клуб на прошлой неделе! Ты хоть представляешь, как мне было стыдно?

Напряжение в его плечах спало. Мэддокс пожал плечами. Я сжала губы, чтобы не рассмеяться. О, это было зрелище. Я никогда в жизни не видела Мэддокса таким обиженным, и Колтон до сих пор не позволил ему пережить тот роковой день.

За эти годы мы с Мэддоксом совершили бесчисленное количество вызовов. Некоторые из них дикие и сумасшедшие. Некоторые просто… глупые и неловкие.

Мэддокс научил меня, как наслаждаться жизнью, как отпустить страх и потребность в контроле и просто… жить.

После смерти родителей я уже не просто выживала или просто шла по жизни.

Я… жила и дышала жизнью.

– Так ты принимаешь вызов?

Мэддокс встал и медленно расстегнул белую рубашку. Он дернул галстук-бабочку, и тот упал на песок рядом со мной. Он снял рубашку, и у меня пересохло во рту.

Его желудок сжался, пресс задрожал, и мой желудок наполнился жаром. Мои глаза прошлись по его туловищу до груди. Его сильные грудные мышцы и его соски…

Моя киска напряглась. Серебряный пирсинг сосков сиял в лунном свете.

Пришлось напомнить себе дышать. Мой взгляд скользнул к его лицу. Точеная челюсть. Полные губы. Нос, который был слегка изогнут, но это было заметно, только если кто-то обращал пристальное внимание, и его глаза сияли глубоким синим цветом, таким глубоким, как океан, глазами, которые могли заглянуть внутрь моей души.

– Я войду в воду при одном условии. Ты должна тоже это сделать.

– Это вызов?

– Нет, я не трачу на это вызов.

– Думаешь, я войду только потому, что ты попросил?

Он ухмыльнулся.

– Да.

– Такой дерзкий. – Я закатила глаза и скрестила руки на груди.

Мэддокс сбросил свои черные блестящие туфли и брюки. Он оставил свои боксеры и зашагал к волнам.

– Не будь трусишкой, Гарсия, – крикнул он через плечо.

О нет, он не трусил.

Я сдержала рычание и поднялась на ноги, глядя на его мускулистую спину. Я должна была подумать об этом больше… купаться нагишом с Мэддоксом было плохой идеей, но я не думала.

Я принимала глупые решения рядом с Мэддоксом.

Я сбросила платье и лифчик. Прикрывая грудь одной рукой, я оставила кружевные трусики и побежала к воде.

Мэддокс уже был по пояс в прохладной воде, прежде чем я прыгнула ему на спину.

– Бу, – сказала я ему на ухо.

Было слишком поздно осознать свою ошибку.

Мои голые сиськи прижались к его спине. Кожа к коже. Мои глаза расширились, а дыхание сбилось.

Мэддокс напрягся, резко вдохнув, когда мои сморщенные соски потерлись о его лопатки. Я зажмурила глаза, молча ругая себя.

– Нарушитель спокойствия, – проворчал он без всякого пыла. Мэддокс потянулся сзади и схватил меня за бедра, удерживая меня. Я любила плавать, но была ночь, и я ничего не видела. Вода была слишком темной, а океану нельзя было доверять. В этой воде может быть что угодно.

Я прильнула к Мэддоксу, уже жалея о своем подвиге.

Мэддокс усмехнулся, его спина задрожала от этого звука. Мои соски затвердели, превратившись в два ноющих кончика, но мы оба не обращали на это внимания. Я говорила себе, что мои соски реагируют только на холодный океан, а не из-за Мэддокса.

– Не будь трусихой. – Он не давал этому быть неловким.

– Придурок, – прошипела я, шлепая его по бицепсу.

Медленно я выпуталась из его спины и побрела по воде, прочь от него. Я держался на плаву на спине, глядя в темное небо.

Как это произошло…?

Как мы с Мэддоксом превратились из врагов в друзей… в лучших друзей… в это?

Что-то слизистое коснулось моих ног, и я подпрыгнула, вырываясь из своих мыслей с ужасным визгом. Мэддокс подплыл ко мне и обнял меня.

– В чем дело? – настойчиво спросил он, его руки скользили по моему голому телу в поисках повреждений.

Что бы это ни было, оно снова скользнуло по моей ноге, и я вздрогнула.

– Что-то только что тронуло меня!

Я обвила ногами его талию, вглядываясь в воду, словно могла что-то увидеть, но было слишком темно.

Мэддокс погладил меня по спине.

– Это может быть просто рыба, Лила.

– Эм, я хочу выйти. Сейчас.

Мои бедра сжались вокруг его талии, и тогда я поняла…

Ебать.

Глаза Мэддокса потемнели, как будто он только что понял то же самое. Мое ядро было расположено прямо над его членом, тонкие слои нашего нижнего белья были единственным барьером между нами. Грудь к груди, бедра к бедрам, кожа к коже.

Мои легкие сжались, и я забыла, как дышать. Мои руки обвились вокруг его плеч.

Время остановилось, и мир остановился.

Выражение его лица было чем-то, чего я никогда раньше не видела, и мне хотелось бы знать, о чем он думает. Его челюсть тикала, мышцы подергивались. Его зрачки были расширены и темны, а голубые глаза бурлили непроницаемыми эмоциями. Мы смотрели друг на друга слишком долго, чтобы быть просто друзьями.

– Лила, – прохрипел он. Его голова склонилась к моей, его дыхание окутало мои губы.

Я видела это в его глазах; Мэддокс собирался поцеловать меня.

Нет, не надо.

Да, пожалуйста.

Его губы приоткрылись, пленяя меня. Он прижал меня ближе к себе.

Мое сердце забилось, а желудок скрутило, внутри бушевали бабочки. Я чувствовала его твердость между своими бедрами. Мэддокс, конечно, не остался равнодушным. Ведь он был парнем. Его член дернулся, прижимаясь к моей киске сквозь слои. Мне было жарко, мое ядро превратилось в расплавленную лаву, и мне было больно.

Ему просто нужно было сдвинуть мои трусики в сторону и вонзиться в меня.

Он мог бы…

Я была открыта для него; мои бедра были раскинуты вокруг его бедер.

Словно не в силах остановиться, он качнулся в меня, слегка надавливая на мою киску.

С моих губ сорвался тихий всхлип, и мои глаза закрылись.

Тут-то он и сорвался.

Мэддокс грубо оторвался, вода вокруг нас резко запульсировала. Он выскользнул из моих объятий, заставив мои ноги упасть с его талии.

– Холодно. Мы должны выйти, – сказал он хриплым голосом. Казалось, он проглатывает слова и с трудом говорит.

Моя грудь треснула, и жгучая боль пронзила мое тело, когда Мэддокс уплыл от меня, не сказав больше ни слова.

Чувствуя себя более одинокой, чем когда-либо, я нырнула под воду с головой и снова вынырнула, чтобы подышать воздухом, надеясь, что холод ослабит жар моего тела и прояснит мой разум.

Это не сработало.

Я медленно выбралась из воды. Мэддокс сидел на песке, все еще полуголый, спиной ко мне. Мое горло перехватило от эмоций, которые я не могла объяснить, и я уселась с ним на песок. Спина к спине, лицом в разные стороны. Я смотрела на волны, позволяя им успокоить мое кровоточащее сердце.

Через некоторое время наше дыхание выровнялось, наши тела больше не были мокрыми от купания нагишом. Мэддокс прочистил горло. Я повернула голову в сторону, держа наши спины прижатыми друг к другу. В поле зрения появилась его рука.

Он показывал мне свой мизинец.

Боже, Мэддокс.

Непролитые слезы затуманили мое зрение.

– Друзья? – спросил он низким голосом.

Я обхватила его своим мизинцем.

– Друзья.

Мы оба солгали себе, но так было лучше. Это должно было быть.

***

Мэддокс

Низкий стон вырвался у меня прежде, чем я смог остановиться. Схватив подушку, я накрыл ею лицо, а моя рука потянулась к члену. Это было так неправильно; я не должен хотеть ее. Не так. Никогда.

Так. Блядь. Неправильно.

Прошлой ночью наши тела прижались друг к другу в воде под ночным небом – я чуть не потерял контроль. Я почти трахнул ее, прямо там.

И на мгновение я подумал, что Лила собирается позволить мне.

Мы оба приближались к чему-то опасному, и я не знал, как остановиться.

Потому что я мог думать только о ее губах – о том, как они расходятся, когда она произносит мое имя; ее глаза – как они темнеют, когда она смотрит на меня. Ее гладкая шея – так, как мне хотелось укусить ее мягкую плоть и оставить на ней свои следы. Ее руки… как я задавался вопросом, как они будут ощущаться вокруг моего члена. Ее чертовы сиськи, маленькие и задорные, идеально подходят для моих рук. Она была создана для меня.

Бляяядь.

Я сжал свой член ладонью, сжимая его у основания, прежде чем накачать всю длину кулаком.

Она была в комнате, смежной с моей. Стены были такими тонкими, что она наверняка могла слышать, как я дрочу. Но я не мог остановиться. Я пытался, черт побери. Я пытался.

Мне было тяжело, больно и… я хотел ее. Больше, чем я когда-либо хотел чего-либо в своей жизни.

Я вздрогнул, представив, как засовываю два пальца в ее сладкую киску. Она сжималась вокруг меня, стонала, и я вырывался, дразня ее, пока она не начала корчиться от желания, прежде чем засунуть те же два пальца ей в рот и потребовать, чтобы она попробовала себя.

Такие грязные, грязные мысли.

Из меня полились рваные, гортанные стоны, и я заглушил их подушкой. Я дрочил свой член кулаком, злясь на то, что чувствую, но переполненный такой сильной потребностью, что не мог заставить себя остановиться. Мышцы моих бедер напряглись, мой член стал тяжелым и набухшим в моей ладони, когда я приблизился к своему освобождению.

Так. Блядь. Неправильно.

Так. Блядь. Правильно.

Толстые потоки спермы брызнули на мой живот и покрыли мою ладонь, когда я кончил, струя за густой струей, и я продолжал сжимать свой член, накачивая его, пока мое тело не дернулось, и с моих губ не сорвался рваный, задыхающийся стон.

– Лила.