Текст книги "Ты бросаешь вызов? (ЛП)"

Автор книги: Лайла Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА 2

Лила

Я пришла вовремя на урок английского и успешно сдала сочинение – и все благодаря запасной рубашке, которая была у меня в шкафчике. Та, что была на мне сегодня утром, промокла от пролитого кофе со льдом от мальчика, имя которого не будет названо.

Как только прозвенел звонок, свидетельствующий о начале урока, миссис Леви начала свою лекцию о греческой мифологии. Она ходила туда-сюда от учебника и писала записи на доске.

Наука могла быть моей страстью, но английский язык был моим любимым предметом. Мне нравилось читать, нравилось изучать язык – каждую его частичку. Мой интерес начался с Шекспира, хотя именно Эдгар Аллен По заставил меня полюбить английский язык.

– Глубоко вглядываясь в эту тьму, я долго стоял там, удивляясь, опасаясь, сомневаясь, мечтая о снах, которые ни один смертный никогда не осмеливался мечтать раньше.

Возможно, я запомнила или не запомнила большинство его стихов, читая их снова и снова. Просто было что-то жутко красивое в том, как он сплетал свои слова вместе.

– У Медузы есть несколько мифов о ее жизни, самые распространенные из них – о ее смерти и ее, вернее, мучительной кончине. – Голос миссис Леви вернул меня в настоящее, когда она познакомила нас с историей Медузы. – Это будет нашей темой на следующие две недели. Ваше следующее задание будет основано на этой конкретной теме, поэтому убедитесь, что вы проводите исследование дома и приходите в класс со своими вопросами. Сочинение будет составлять пятнадцать процентов от вашей итоговой оценки. Мы обсудим это более подробно в ближайшие пару дней.

Она продолжала говорить о Медузе, а я записывала все свои заметки, отмечая важное красной ручкой. Мне нравилось держать свои вещи организованными, хотя другим людям это казалось слишком уж ОКР.

На середине лекции миссис Леви моя рука остановилась, и мое перо остановилось. Прошло уже несколько минут, и я больше не могла игнорировать это чувство. Кожу защипало, а спина, казалось, согрелась под чьим-то пристальным взглядом. Я чувствовала, как крошечные волоски на моих руках встают дыбом. Это было странное чувство, и я больше не могла сосредоточиться на миссис Леви.

Я всегда сидела в первом ряду на всех своих занятиях, но обычно была невидимой для всех.

Однако сегодня… кто-то пристально смотрел на меня.

Это было невозможно не почувствовать.

Взгляд обжигал мою спину, обжигая меня… ожидая реакции, пока я не была вынуждена заглянуть через плечо.

Наши взгляды встретились.

Моя – расширилась от удивления. Его – с удовольствием.

Моя челюсть отвисла, и я пристально посмотрела в ответ. Ни хрена.

Он сидел в последнем ряду в конце класса, в углу, у стены. Между нами была большая пропасть, но я все равно чувствовала его.

Мэддокс Коултер оперся обоими локтями на стол, сплетя пальцы и опираясь на них подбородком. В его голубых глазах плясало озорство, а когда я продолжала смотреть в ответ, его губы изогнулись в ленивой ухмылке.

Ну… дерьмо.

Я снова повернулась лицом к классу и мысленно отругала себя. Может ли этот день стать еще хуже?

Как я могла пропустить его?

Была только третья неделя в школе, и я никогда не обращала внимания на того, кто сидел сзади. Мое внимание всегда было сосредоточено на миссис Леви и на том, чему она учила.

Зная Мэддокса, он, вероятно, пропустил больше половины занятий за последние три недели. Я знала о его репутации. Он редко приходил на занятия, а когда появлялся… он приходил с драмой и полным дерьмом.

Я мысленно сжала лицо, нервно покусывая нижнюю губу. В запале я действовала не задумываясь; конечно, он был мудаком в этой ситуации, но никто никогда не пересекался с Мэддоксом, не имея последствий.

Со своим лучшим беспечным выражением лица я снова быстро выглянула через плечо. Он все еще смотрел… и снова поймал мой взгляд. Его глаза были темно-синими, мерцающими от интенсивности. Он лениво провел большим пальцем вперед и назад по своей квадратной челюсти, склонив голову набок и почти насмешливо приподняв одинокую бровь.

Мэддокс смотрел на меня так, словно оценивал свою добычу.

Мне не нравился взгляд, которым он меня одарил, и я не хотела быть на его радаре.

Он мог быть игроком, но я не собиралась играть. Попробуй еще раз, Коултер.

Сделав ему преувеличенно закатанный взгляд, я послала ему холодную улыбку, а затем снова повернулась к миссис Леви.

Остаток урока я изо всех сил старалась не обращать внимания на Мэддокса. Это были самые долгие пятьдесят минут в моей жизни, я изо всех сил старалась не ерзать на стуле. Он продолжал смотреть, и я чувствовала это – чувствовала, как он ухмыляется и молча насмехается надо мной.

Мои пальцы сжимались и разжимались вокруг ручки, и когда наконец прозвенел звонок на обед, я вздохнула с глубочайшим облегчением.

– Мэддокс, мне нужно, чтобы ты подошел на две минуты, – объявила миссис Леви с тяжелым взглядом.

– Не могу, учитель. У меня есть дела.

– Ты либо остаешься, либо тебя задержат на две недели. Решайте, мистер Коултер.

У миссис Леви был один очень важный факт, и именно поэтому она была моим любимым учителем: она ни от кого не принимала чушь. Она не знала ни Мэддокса, ни того, кем он был.

Все студенты переводили взгляды с миссис Леви на Мэддокса, затаив дыхание и ожидая …

– Класс, вы можете уйти на обед.

Раздались стоны и шепот, когда все встали и начали вываливаться из класса. Все ждали драмы с Мэддоксом в ее центре. Ха!

Я тоже встала, следуя за стадом. Любопытство взяло верх надо мной, и я в последний раз оглянулась через плечо. Мэддокс все еще сидел на стуле, скрестив руки на широкой груди. Его взгляд проследил за мной, когда я выходила из класса, и под "мной" я подразумевала свою задницу.

Я заметила Колтона Беннета, близнеца номер один, стоящего рядом со стулом Мэддокса. Они что-то пробормотали друг другу, и взгляд Колтона встретился с моим прежде, чем он усмехнулся над чем-то еще, что сказал Мэддокс.

Мэддокс может быть в моем дерьмовом списке, но… у меня было чувство, что я теперь тоже в его списке.

***

Райли помахала мне, когда я вошла в шумную столовую. Она уже сидела за столиком, и я улыбнулась, подойдя к ней.

– Привет! – Она говорила, откусив кусочек куриного бутерброда. – У меня есть и для тебя.

– Спасибо, детка. – Я уселась напротив нее и взяла предложенный ею бутерброд. Это было наше дело. Иногда я покупала ей обед, а в другие дни она отвечала взаимностью.

– Итак, в чем именно тебе нужна помощь по математике? – Я жевала свой холодный бутерброд и смотрела, как Райли дуется.

– Все, – пробормотала она, надувшись еще сильнее. – Это не имеет никакого смысла для меня! Единственный гений, который может мне помочь, это ты.

Я подняла бровь.

– Почему мне кажется, что эта дружба односторонняя?

– Сучка, да, я использую тебя из-за твоих способностей, чтобы учить меня математике.

Это была ложь; мы обе это знали. Мы с Райли секунду смотрели друг на друга, прежде чем усмехнуться.

Мы подружились на первом курсе, после того как Джаспер, еще одна футбольная звезда Академии Беркшир, разбила ей сердце. Это был прирученный способ выразить это. Они встречались шесть месяцев; сначала он был идеальным джентльменом. Когда она, наконец, дала ему свою девственность, он расстался с ней через два дня. Позже она узнала, что Джаспер все это время ей изменял, и он встречался с ней только для того, чтобы выиграть пари. Остаток года он провел, распуская о ней глупые слухи. Она потеряла своих друзей из группы поддержки и милую Райли…? Она стала еще одним изгоем. Я была там и наблюдала, как она рушится – превращаясь из Мисс Популярность в ничтожество.

Что происходит, когда изгой номер один встречается с изгоем номер два? Конечно, они стают лучшими друзьями. Я была новым учеником, а Райли была моей первой подругой. Это была решенная сделка.

– Итак… я слышала слухи в коридоре, – начала она, пристально глядя на меня.

– Ммм?

– О девушке, которая этим утром вылила кофе на Мэддокса Коултера. – Райли оставила предложение висеть в воздухе, прежде чем снова откусить от сэндвича.

Мое сердце колотилось в груди, так сильно и так быстро. Подавив кашель, я быстро пробормотала:

– Вылила на него кофе? Прошу прощения! Он врезался в меня и пролил мой кофе прямо на меня.

Райли откинулась на спинку стула, доедая последний кусок ланча.

– Я не говорила, что это была ты, но спасибо, что подтвердила это, – ответила она с набитым ртом. – Твое имя было упомянуто однажды, но я не хотела ничему верить, пока не услышу это от тебя.

Господи! Слухи уже пошли?

– Значит, он столкнулся с тобой? – Райли надавила, выглядя весьма удивленной таким внезапным поворотом событий.

– Да, – прошипела я себе под нос. – Он даже не извинился! Моя рубашка намокла, но, слава богу, у меня в шкафчике была запасная.

– Почему я не удивлена? Как ты думаешь, Мэддокс из тех парней, которые извиняются? Подумай еще раз, детка. Я знаю его с начальной школы. Коултер не извиняется. Никогда. Все кланяются ему.

Я фыркнула в ответ, и Райли пожала плечами.

– Он золотой мальчик.

Для жителей Беркширской академии он был богом среди смертных.

А для меня? Он был просто еще одним мальчиком, в руках которого было слишком много власти, и он не знал, как ее использовать. Мэддокс не был для меня героем.

Если он ожидал, что я буду поклоняться земле, по которой он ходил, как и все его фанатки, то его ждало полное разочарование.

Райли наклонилась вперед и ткнула меня в нос указательным пальцем.

– Не стой у него на пути, Лила. Он тебя так сильно испортит и оставит разбитой. Таким мальчикам, как он, нельзя доверять.

Ее голос был хриплым, и я могла видеть эмоции, играющие на ее лице. Джаспер действительно сломал ее. Ее шрамов не было видно; она спрятала их под красивой улыбкой, но я знала, что внутри у нее все еще болит.

– Не волнуйся. У меня нет планов играть в его игру.

Райли покосилась на меня.

– Я тебе не верю. Ты соревнуешься по натуре, Лила. Если он давит, ты будешь давить в два раза сильнее.

Я прикусила нижнюю губу и бросила на нее застенчивый взгляд. Она была права…

– Как насчет этого? Я обещаю не влюбляться в него.

– В гареме Мэддокса на одну девушку меньше, – согласилась она.

Я закатила глаза.

– Хорошо, сегодня четверг. Как насчет того, чтобы встретиться в субботу? Тогда я обсужу с тобой все, в чем тебе нужна помощь.

Райли кивнула, прежде чем ее щеки покраснели.

– Тебе придется начать с самого начала. Не убивай меня.

– Это будет очень долгая суббота. – Она пнула меня под столом, и я зашипела от смеха.

– Сучка. – Райли со смехом швырнула мне в голову пустую пластиковую бутылку.

Остаток моего дня прошел без происшествий. Я держалась подальше от Мэддокса. В коридорах обо мне шептались, но я и их проигнорировала.

Я была уверена, что после сегодняшнего дня все забудут о сцене в кофейне, а Мэддокс определенно забудет о моем существовании. У него было много девушек, чтобы отвлечь его.

Вот только… Я никогда в жизни так не ошибалась.

На следующий день начался мой кошмар.

ГЛАВА 3

Лила

На следующее утро я нашла Мэддокса возле нашего урока английского языка. Он стоял, прислонившись к стене, скрестив длинные ноги в лодыжках и засунув руки в карманы. Его дорогие кожаные туфли были блестящими и без морщин. На нем не было темно-синего блейзера, но белоснежная рубашка была закатана до локтей, обнажая сильные предплечья. Его галстук свободно висел на шее.

На него было приятно смотреть – я должна была признать, но его вид раздражал меня.

Сбоку от него была привязана фигуристая блондинка, практически прижатая к нему. Она что-то шепнула ему на ухо, но он не обратил внимания. Мэддокс выглядел скучающим, а бедная девочка слишком старалась. Беги, не поддавайся его чарам. Я хотела встряхнуть в нее немного здравого смысла.

В тот момент, когда его взгляд упал на меня, он медленно ухмыльнулся.

Моя кровь закипела, и я крепко сжала губы, отказываясь признать его. Я вздернула подбородок и двинулась вперед. Если я проигнорирую его, он уйдет, сказала я себе.

Жаль, что это была не более чем ложная надежда.

Когда я попыталась войти в класс, Мэддокс отстранился от девушки. Она запротестовала, но у нее перехватило горло, когда она поняла, что это бесполезно.

Он отодвинулся в сторону и выставил руку, блокируя дверь и фактически не давая мне войти внутрь.

– Привет, Гарсия.

Мэддокс бросил мне свою фирменную ухмылку, пытаясь растопить меня. Я закатила глаза.

– Коултер, – сказала я в знак признательности. – Ты у меня на пути.

Я попыталась протиснуться мимо него, но он не сдвинулся с места; конечно, он был на целый фут выше меня, но Мэддокс был нерушимой стеной.

– Это довольно комично, что ты думаешь, что можешь сдвинуть меня с места.

В Мэддоксе было что-то, что меня раздражало. Как будто он задел нерв, о котором я и не подозревала. Он заставил меня чувствовать себя раздраженной. Я не знала, почему я так себя чувствовала, но я защищалась рядом с ним.

– Удар коленом по твоему члену сдвинет тебя с места. Так что, либо ты двигаешься без травм, либо твоя машина по производству детей будет в опасности. – Я склонила голову набок, держа свою сумку на плече и ожидая, когда он двинется.

Мои губы изогнулись в самой фальшивой и самой сладкой улыбке.

Мэддокс смотрел на меня в течение секунды, прежде чем он в конце концов двинулся, слегка согнувшись в талии и выставив руку для движения внутри класса.

– Дамы вперед. После Вас.

Я закатила глаза, черт возьми, потому что он был чертовски раздражающим. Пройдя мимо его твердого тела, я с раздражением вошла в класс и села на стул. Он не спеша вошел внутрь, словно хозяин комнаты, и прошел мимо меня к своему столу в конце класса.

Мэддокс намеренно задел мое плечо.

– Упс, виноват, – хрипло пробормотал он. Я слышала смех в его голосе.

Мои пальцы сжались в кулак, но я сдержалась.

Мои дни продолжались в том же духе.

Я заметила, что он преследует меня повсюду. Иногда он громко выкрикивал мое имя в коридорах, привлекая ко мне всеобщее внимание. В других случаях он намеренно натыкался на меня в классе или в столовой. Я часто ловила его на том, что он ничего не делает, а молча следует за мной. Он знал, что меня это раздражает, и делал это нарочно. Он. Раздражает. Меня.

Неделю назад я была совершенно невидимой для Мэддокса Коултера.

Теперь я была в центре его внимания.

Сделка нарушилась, когда он взломал мой шкафчик и украл мою запасную рубашку. Он даже оставил записку:

Какого цвета твой лифчик сегодня?

На самом деле нет, это было не самое худшее.

Хуже всего было, когда он решил разыграть сцену из «Ромео и Джульетты» в столовой…

Он был Ромео, стоящим на столе и громко признававшимся в своей бессмертной любви Джульетте на весь зал.

Кем была Джульетта?

Ох я…

Он драматизировал и чрезмерно преувеличивал свое выступление только по одной причине: чтобы смутить меня.

Все смотрели… хихикали… смеялись, пока Райли и я не были вынуждены покинуть столовую; нам пришлось обедать под лестницей. Я ненавидела прятаться, я ненавидела внимание, а Райли… она вот-вот взорвется.

Мэддокс ждал реакции, он подстрекал меня… толкал и толкал, ожидая, когда я сорвусь, как я сделала это в кофейне. Но я поклялась, что не буду играть в его глупые игры.

В конце концов он остановится, убедила я себя. Я ему скоро наскучу, сказала я себе. Я снова ошиблась.

В четверг, через неделю после того, как я разобралась с его глупостями, Мэддокс все еще не сдавался.

– Ой-ой. Он здесь. Может быть, нам следует бежать за ним прямо сейчас. – Райли встала, взяв с собой поднос с обедом.

– Садись, – прошипела я. – Мы не убегаем. Мы собираемся пообедать и проигнорируем его.

– Он идет к нам, – сообщила она, качая головой. – О, черт возьми, мы снова опозоримся.

Моя спина выпрямилась, и я приготовилась к тому, что грядет. Я кивнула Райли, давая ей понять, что все в порядке. Ее брови нахмурились, прежде чем она бросила жесткий взгляд на того, кто стоял позади меня.

Я почувствовала Мэддокса еще до того, как увидела его. Его присутствие окружило меня, и я сжала челюсти, стиснув зубы. Он схватил стул рядом со мной и повернул его, прежде чем сесть, оседлав его. Мэддокс наклонился вперед, используя спинку кресла как подлокотник. Его друзья уселись вокруг нашего стола, взяли свои стулья и присоединились к нам. Райли издала долгий, раздраженный вздох.

Не говоря мне ни слова, он потянулся к моему подносу и схватил мое яблоко. С большим раздражением я заставила себя посмотреть ему в лицо. Его длинные грязные светлые волосы были собраны в небольшой небрежный мужской пучок. В остальном он был безупречен. Маленькая бриллиантовая серьга в его ухе блеснула на свету, ненадолго привлекая мое внимание. Мэддокс посмотрел мне в глаза, прежде чем откусить от моего красного яблока.

– Хм, сочно.

– Это мое яблоко.

– Оно было одиноким. Я уделю ему немного внимания, – сказал он, откусив еще один огромный кусок.

Я уронила вилку с громким лязгом.

– Положи. Это. Яблоко. Вниз.

Мэддокс был невозмутим.

– Или что?

– Ты пожалеешь об этом, Коултер.

Он издал глубокий смешок, как будто моя угроза ничего для него не значила.

– Ты вся лаешь и не кусаешься, Сладкая щечка.

Сладкая щечка? Прошу прощения…?

– Знаешь, кого ты мне напоминаешь? Маленькая чихуахуа пытается сразиться с более крупной и сильной собакой, хотя знает, что не может победить. Осторожнее, Гарсия, иначе у тебя будет неприятный укус.

Я выхватила яблоко из его руки и наклонилась вперед, приближая наши лица.

– Знаешь ли ты, что чихуахуа известна как агрессивная порода, когда они капризны, а когда они кусаются, они кусаются сильно. Осторожнее, а не то получишь неприятный укус, Коултер.

Я поднесла яблоко ко рту и откусила, прежде чем поняла, что делаю. Глаза Мэддокса вспыхнули, прежде чем его губы изогнулись.

– Я думаю, что мы только что разделили наш первый непрямой поцелуй.

О, черт возьми!

Колтон хихикнул, прежде чем стащить пирожное с подноса Райли. Она зашипела, и ее глаза зажглись. Девушка до Джаспера взорвалась бы. Новая Райли? Она молчала.

– Это был паршивый поцелуй. Ты можешь добиться большего, чувак, – сказал Колтон, его шестифутовое тело дрожало от веселья.

Мэддокс схватил мой стул и притянул меня ближе к себе, четыре ножки издали громкий визг. Вся столовая теперь смотрела. Я чувствовала, как их взгляды прожигают меня.

– Что скажешь, Гарсия? Устроим шоу для этих придурков? – Его голос понизился, сохраняя многозначительный тон.

– Не интересно. В твоих губах, наверное, больше болезней, чем в заднице свиньи. – Я вернула ему яблоко, одарив его своей лучшей улыбкой. – Подумай об этой благотворительности. В следующий раз я не буду так любезна.

Мальчики зашумели в ответ на мой ответ.

Мэддокс уставился на меня, его голубые глаза многозначительно смотрели на меня. Он все еще ухмылялся. Я не знала, почему он продолжал это делать – улыбаясь так, будто у него было лучшее время в его жизни, словесный спарринг со мной.

Я не нашла это ни забавным, ни смешным.

Оттолкнувшись от стола, я встала и схватила свой пустой поднос. Райли последовала примеру, и мы вышли из столовой.

Мэддокс и его приятели не последовали за нами.

***

Миссис Леви одобрительно кивнула мне, и я вздохнула с облегчением.

– Это было потрясающее объяснение, Лила.

– Спасибо. – Я начала садиться, чувствуя себя вполне довольной собой. Прошлой ночью я потратила два часа на то, чтобы написать эссе, перечитала все свои записи и написала этот анализ.

– Я не согласен. – Глубокий баритон прервал мой счастливый миг.

Жар пополз вверх по моей шее, и я покраснела под внезапными пристальными взглядами остального класса. В том числе и его.

– Прошу прощения? – сказала я сквозь стиснутые зубы, поворачиваясь к Мэддоксу. Он сидел, расслабленно, в своем кресле.

Мэддокс наклонился вперед на своем стуле, скрестив руки на столе. Когда он говорил, его тон был ровным и незаинтересованным.

– Иногда мы попадаем в трудную ситуацию, когда нам нужно сделать трудный выбор. Иногда это не лучший и не правильный выбор. Но, возможно, это единственный вариант, который у нас есть.

– Не мог бы ты рассказать об этом поподробнее, Мэддокс? – спросила миссис Леви.

– На протяжении всей греческой истории и мифологии Медуза всегда считалась злодеем. Ты хорошо заметила, что Афина – антигерой, но ты также пошла дальше и снова изобразила Медузу как злодейку. Медуза когда-то была очень красивой женщиной, была признанной жрицей Афины. Она проводила дни и ночи в храме Афины. Вот что мы все знаем… она была наказана за нарушение обета безбрачия. Афина прокляла ее, и Медуза стала женщиной со змеиными головами. Но… была ли это действительно ее вина? История гласит, что у нее был роман с Посейдоном. Некоторые говорят, что он соблазнил ее, но статья, которую миссис Леви поручила нам прочитать, показала, что скрывать тот факт, что Посейдон на самом деле ее изнасиловал, было ложью. Ей никогда не давали возможности отстаивать свое дело или говорить за себя. Посейдон сказал, что Медуза соблазнила его, и в порыве гнева и ревности Афина прокляла ее. Однажды превратившись в монстра, она навела ужас на храм, и любой, кто ступал внутрь, мгновенно превращался в камень. Теперь легко отнести Афину к категории антагонистов. Ведь она была тем, кто дал воину волшебное зеркало, которое использовалось, чтобы превратить Медузу в камень и в конечном итоге убило ее. Но может ли это быть актом милосердия? – Мэддокс помолчал, задумчиво склонив голову набок. – Возможно, Афина пожалела, что превратила Медузу в монстра. Может быть, Афина узнала правду о Посейдоне. Возможно… убийство Медузы было единственным способом даровать ей покой. Ни Медуза, ни Афина не злодеи. Я бы сказал, что они оба антигерои, попавшие в очень дерьмовую ситуацию.

– Вау… ммм, это очень интересный способ взглянуть на это, Мэддокс. Должна сказать, очень глубокий анализ. – Я могла слышать шок в голосе миссис Леви. Вероятно, она не ожидала этого.

Я? Все мое тело тряслось от смущения.

– Твой анализ был бы лучше, если бы ты нашла время подумать нестандартно. Прими во внимание эту конструктивную критику, – сказал Мэддокс, глядя мне в глаза. – Надеюсь, ты не против моей небольшой подсказки.

Я закусила губу, изо всех сил пытаясь сдержаться, чтобы не сказать глупости перед всем классом.

– Спасибо. – Слова были горькими на моем языке.

Крепко сжав губы, я снова заняла свое место.

Я остро осознавала, что Мэддокс смотрит на меня. Он не пропустил ни одного урока английского с тех пор, как поставил перед собой цель разозлить меня. Мэддокс позаботился о том, чтобы я всегда чувствовала его присутствие.

Он не хотел, чтобы я забыла – я была добычей; он был охотником.

Как только прозвенел звонок, я первой вышла из класса. Было тяжело признаться… но я убегала.

Райли уже ждала меня во дворе.

– Ой-ой. Это выражение лица говорит мне, что Мэддокс снова проделал еще один из своих мудацких приемов.

Я воздела руки к небу, сдерживая отчаянный крик.

– Он опозорил меня перед классом.

– Что он сделал на этот раз?

Мы с Райли уселись, скрестив ноги, на холодной траве. Я передала ей бутерброд, который моя бабушка приготовила для нас сегодня утром, любимый Райли. Индейка, листья салата, сыр и домашняя копченая горчица. Мы откусывали бутерброды, пока я рассказывала, что произошло в классе.

– Ты злишься, что он был прав и сделал более умный анализ, чем ты… или ты злишься, что он унизил тебя перед всем классом?

– Я… – Мой рот захлопнулся, потому что Райли… была права. Она так хорошо меня знала. Я всегда была конкурентоспособной по своей природе.

Я издала раздраженный звук, прежде чем признать правду.

– Ладно. Хорошо. Я злюсь, что у него был лучший анализ, и меня раздражает, что он так меня обозвал. И он назвал это конструктивной критикой. Мэддокс может засунуть это себе в задницу. Он пытался поставить меня в неловкое положение.

– Мы установили это. Ты в его дерьмовом списке, но ты позволяешь ему добраться до тебя, детка.

Я агрессивно жевала свой последний кусок.

– Я не…

Однако Райли была права.

Мэддокс Коултер, с его милой ухмылкой, красивыми глазами и серферскими волосами, вовсю баловался со мной, и я позволяла ему.

Я сжала кулаки на коленях. Больше нет.