Текст книги "Стая (СИ)"
Автор книги: Лаванда Риз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)
– Никогда не сдаёшься? – перевожу взгляд, точно – пристально сверлит во мне дыру. – Мы до чёртиков странная парочка. И приметная. Если мы выберемся…
– Не если, а когда мы выберемся, – поправляет меня Эрик.
– Когда мы выберемся, – я точно знаю, чего Эрик во мне терпеть не может, когда я вот так кривлю свою физиономию, – нужно будет использовать специальный лосьон для маскировки, я сама его приготовлю. … По рецепту Эмбер, – я моментально гасну, вспомнив о бабушке. – С его помощью я периодически скрывалась от вульфенов.
– Почему ты ненавидишь свою природу, Ники? – вдруг спрашивает он, весь превратившись во внимание.
«О, боже, будь она неладна эта проницательность альф! Поддел моё самое сокровенное!»
– Не хочу говорить об этом, – с раздражением цежу я сквозь зубы.
Но я ведь тоже кое-что по нему вижу.
– Ты ведь уже сталкивался с подобным, ведь так? Моё отрицание собственной природы тебя страшит, Эрик. Это что-то личное.
Эрик с минуту играет желваками, опустив глаза. Но когда он заговаривает снова, я не понимаю что со мной твориться. С первых его слов я почувствовала, как мне на глаза навернулись слёзы.
– Моя родная сестра убила себя из-за этого, – выдавил Эрик и его поднятые глаза темнеют от боли. – Вырвала себе сердце. … До такой степени ей досаждало быть оборотнем. Подобное отношение я считаю психическим отклонением, глубоким стрессом от которого нужно освободиться. Тебе стоит полюбить себя такой, и я заставлю тебя поменять свои взгляды. Сестре я помочь не успел, тогда не счёл её дурости важными. Харпер была обычным вульфеном, членом моей стаи. … Так что не такой уж я классный вожак.
– То есть будешь убеждать меня, что мы прекрасны сотворённые такими?
– Ещё раз так скривишься…
– И что ты мне сделаешь? – я взвинчиваюсь, от его многозначительной приподнятой брови, и что самое глупое именно сейчас ловлю себя на мысли, что Эрик весьма привлекательный. Ограниченное пространство острова действует на меня как-то не так. Но как девушка я его вовсе не волную, я бы учуяла. И слава богу!
Задумавшись, Эрик смотрит на проклятый океан, щурится, шевелит бровями. Проследив за его взглядом, пытаюсь разглядеть на горизонте хоть что-то, но кроме тонн солёной воды, да редких чаек ничего не вижу. Какое-то время мы просто молча вдыхаем воздух с пузырьками, примеряясь к постоянному и близкому присутствию друг друга.
– Потерпи ещё немного, мы здесь надолго не задержимся, – спокойно произносит Эрик. Но по моему лицу заметно большое сомнение.
Глава 10
– Проснись! – его резко раздавшийся голос на рассвете, заставляет меня вскочить на ноги. Мысли ото сна смешались в невообразимый клубок, но мои инстинкты не предвещают никакой посторонней опасности. Кроме присутствия другого альфы конечно. – Отвратительно, – с одолженной снисходительностью качает головой Эрик. – Не такой должна быть твоя реакция, ты вообще не должна допускать, чтобы к тебе могли подкрасться.
– Пф, я прекрасно знаю, что кроме тебя и меня здесь больше никого нет, а ты у нас типа главный, – скривившись, пожала я плечами, вызвав у Эрика неопределённую ухмылку.
– Пришло время учиться постоять за себя. Буду тебя тренировать.
– Что ж ты не отбился, когда на тебя напали и приволокли ко мне на случку? – съязвила я, не сдержавшись. Думала вспылит. Или хотя бы заиграет желваками. Но нет, этот тип лишь тяжело вздохнул с преспокойным раздражающим меня видом.
– Я получил свой урок. Опыт бесценная штука. Оказывается, я мало знал о предательствах. … Нам не мало ещё предстоит…, – и в следующую секунду он бросился в мою сторону.
Эрик не щадил себя, но и меня он жалеть не собирался. Вот где можно было выпустить пар! Ушибы и сломанные кости лишь подзадоривают того зверя, что вмещается в твоей душе. С каждым захватом и каждым выпадом он успевает изложить мне краткую теорию боевого приёма. Он учит меня драться не просто с вульфенами – он готовит меня к серьёзной схватке с альфами. И это были не просто технические нюансы. Своим отношением, этой выдержкой своей нечеловеческой – Эрик продолжает меня поражать.
А ещё своим умением так ловко ловить рыбу.
– Ты же понимаешь, что командой нам не стать, – уныло заметила я, доедая свою порцию. – Верить никому нельзя … к моему огромному сожалению. Раз уж тебя предают самые близкие.
Слушая меня, Эрик несогласно качает головой:
– Команда это не про нас. У нас с тобой теперь более фатальная связь, у нас на двоих теперь одна судьба можно сказать. Не стану тебя убеждать, ты сама всё прочувствуешь, когда тебя натолкут мордой в неизбежное. Я хочу выжить Ники, да и ты как мне кажется тоже. Поэтому я и принял такое решение. У меня осталось ещё полно неоконченных дел. И мне плевать, что ты против – теперь ты прописана в моей жизни навсегда! – чего у него не отнять, так это умение эффектно ставить точку. Поднялся и потопал куда-то в чащу острова. … Хм, тоже мне «прописана навсегда!»
Возможно, моя «ненормальная» привязанность к человеческому и станет той единственной причиной, рубежом, который удержит меня от неизбежного рока альф, и мне не придётся страдать от этого неконтролируемого инстинкта, и я научусь спокойно воспринимать другого альфу рядом с собой. Может, мы даже подружимся? Раз уж для некоторых я фантастическая тварь, то почему бы не сбыться моим фантастическим желаниям?
Сидя на песке спиной к пальмовой роще – я чувствую его возвращение.
В нашей ситуации это такое любопытное состояние. Похоже на прибывающую волну, и чем ближе, тем насыщенней восприятие и резче свет, ты просто начинаешь поджариваться от потока, несущейся на тебя энергии. Я даже могу сосчитать количество песчинок, слетающих с его пальцев и количество ударов его сердца в минуту. Закрываю глаза и начинаю глубоко дышать, выравнивая дыхание. Мысленно повторяю себе: «он не угроза». Начинаю заставлять себя в это верить.
Всё-таки этот парень любит острые ощущения, иначе он бы не уселся прямо рядом со мной.
– Скажи, ты раньше слышал об этом альянсе, об этой войне, в которую якобы втянуты многие стаи? – я на удивление спокойна.
– Слышал, но не хотел в это влезать. Моя стая жила обособленно. Надеялся, что нас не втянут в эту революцию клыков и пушек.
Какое-то время просто молчим, в компании друг друга это уже достижение.
– Эрик … что для тебя самое ценное в жизни? – при этом я повернулась к нему и посмотрела прямо в глаза, и моя ярость на этот раз захлебнулась и опала, даже не поднявшись из глубины волчьей души.
Он всматривался в меня долго и внимательно, так что я успела рассмотреть все эти милые редкие веснушки на его лице и сеточку мелких морщин вокруг сощуренных глаз. Глядя в это приятное мужественное лицо – я совсем не ощущаю его агрессии в мой адрес, и наверное поэтому мне захотелось улыбнуться, радуясь своим и его победами над собой.
– Самое ценное? – задумчиво переспрашивает он. – … Свобода делать выбор. Даже не жизнь. А у тебя? Небось, любовь-морковь? – снисходительная улыбочка, которая меня даже не задела.
– Мне даже интересно, почему ты так умаляешь достоинство этого чувства?
– О, боже, – Эрик вздохнул, отворачиваясь. – Да потому что существует куча других не менее важных мелочей, обязательств, вещей и ситуаций, которые своей первостепенностью переплюнут даже самую безбашенную любовь. Любовь это ещё не всё. Жизнь гораздо сложнее. Любовь лишь часть, составляющая. Поэтому я и не придаю ей такого вселенского масштаба. И мне нравится твоё сегодняшнее настроение, Ники, – и это одобрение прозвучало достаточно искренне.
– У тебя было много женщин? – снова усмехнулась я.– Конечно же много, ты ведь у нас такой хорошенький, – при этом я легонько толкнула его в плечо.
– Ха! Я кажусь тебе таким испорченным? Нет не много. Совсем не много. Я вредный и переборчивый.
– Не вынуждай меня уважать тебя так стремительно, – поразительно, что мы даже пытаемся шутить. – Тогда может нам не стоит никуда бежать? Состаримся на каком-нибудь из этих островов, спасая тем самым близких и человечество.
– Они найдут нас, Николь, ты же знаешь, – моментально становится серьёзным. – Они будут упрямо преследовать тебя. Так что отныне мы с тобой кочевники.
– Ты ведь можешь бросить меня и сбежать! – в моём голосе пробивается обличающая претензия. – Одному легче спрятаться, ты ведь так мечтаешь о свободе. Тем более что для них незаменима я, а не ты, они вряд ли станут гнаться за тобой ради мести. Так почему Эрик Вуд собрался остаться со мной до конца? Что за собака здесь зарыта? – похоже, я метко попала в сам корень этой загадочной причины. Его голова дёрнулась, на меня метнулся его короткий серый опаляющий взгляд.
– Не нравится мне твоя проницательность и это твоё неуёмное любопытство, альфа, – проворчал Эрик, и между его бровей пролегла упрямая складка.
– А я ненавижу, когда ты прав. Так ты ответишь мне или нет?
– Нужно наловить рыбы на ужин, – поднявшись на ноги, Эрик чуть ли не спасается бегством к воде.
– Ты издеваешься надо мной? – крикнула я, кинувшись его догонять.
– Это сложно сложить в глупые фразы, – отмахнулся он, моментально возводя моё желание получить ответ на пик моих приоритетов. Теперь мне кровь из носу необходимо это знать!
– Ничего сложного, не выдумывай! Просто скажи как есть! – не отстаю.
– Пока я не представляю себе это возможным. Ники потом. Когда это всё закончится.
– А если к тому времени мне стукнет лет восемьдесят или тебя ненароком убьют, а я так и не узнаю ответ?!
– А ты не дай им меня убить, – усмехается Эрик, зайдя по пояс в воду, – И я согласен пол века подождать с ответом, – с этими словами он нырнул, исчезая из вида.
Я не сошла со своего места, хотя он полтора часа делал вид, что ловит ускользающую рыбу. Наконец ему это надоело:
– Всему свой срок, альфа, – бурчит, минуя мой надутый постамент. – Ты же никакая-то там умирающая от любопытства истеричка. Я тебе говорил, что не так открыт, как ты.
– Потренируемся? – я готова лопнуть от недовольства. Мне даже не стыдно признаться, что я как раз и есть та самая изнывающая от любопытства.
– Ага, поупражняемся, только в другом. Я считаю, что ты должна уметь разводить огонь и чистить рыбу. Каждый альфа обязан быть мастером во всём, асом, примером для остальных.
– Я умею! – снова хочется огрызаться. – Просто ты делаешь это лучше меня!
Не стоило этого говорить. Лицо Эрика тут же расплылось в самодовольной улыбке:
– Вот эта позиция мне нравится. Продолжай и дальше так думать…
– Ненавижу тебя! – оборвав его, рассерженная топаю в поисках отдалённого уголка лишь бы подальше от него.
Он не съязвил в ответ, как обычно. Я только чувствую, как он смотрит мне вслед, напряженно сжавшись.
Два дня мы не разговариваем вообще. Не грызлись, не боролись с неизвестно куда пропадающей яростью, не пытались сближаться или что-то узнать друг о друге. Эрик не врал, он и правда оказался самым закрытым из всех вульфенов, которых я когда-либо видела. Он оказался особенным альфой. … Вот чёрт! … Особенным. Я застыла и похолодела от этой мысли, а затем отчаянно погнала её от себя прочь.
На этот раз мы уловили звук одновременно, вскинув головы и переглянувшись. Через несколько минут показалась направляющаяся в нашу сторону лодка. Я поймала вопрос в глазах Эрика «ты готова, если что?», вместо ответа я подошла и встала рядом с ним.
Но это оказались обычные люди, береговая охрана, заметившая дым.
– Как вы здесь очутились и где ваше плавательное средство? – люди в форме потребовали от нас немедленного объяснения. – Вам известно, что этот остров закрыт для посещений?
– Такое дело, – протянул Эрик, по-приятельски улыбаясь, чуть виновато пожимая плечами. – Наши друзья идиоты решили помирить меня с моей девушкой, привезли и столкнули нас у берега. Мы просидели тут несколько дней в надежде, что эти бестолочи одумаются и вернуться, – такой убедительный, такой располагающий взгляд и голос. Я бы тоже ему поверила. – Мы будем вам чрезмерно признательны, если вы поможете нам убраться с этого чудесного острова.
– Результат то хоть есть? – хохотнул один их мужчин.
– О да, – Эрик обнял меня, нежно притянув к себе, и подыгрывая ему, ведь по сценарию я должна была что-то сделать – делано улыбнувшись, я неуклюже целую его, попав в уголок рта, очумевая от странно бушующих во мне эмоций. – Мы не зря проторчали здесь, уж поверьте. Кажется, после всего случившегося мне придется на ней жениться! – шутит он, слегка побледнев.
Охранники рассмеялись, приглашая нас в лодку. Почему когда я его поцеловала, сердце Эрика почти остановилось, а потом забилось так нестройно и невпопад? Неужели ему так хреново от моего присутствия рядом, или это имитация чувств так вывела его из себя? Понимая, что нам нужно сохранить образ влюбленных, мы не расцепляя рук, прижались друг к другу. Я села ему на колени, положив голову ему на плечо. Не хилое испытание на выдержку. Не могу понять, что такое со мной происходит, то ли я сейчас первый раз в жизни потеряю сознание, то ли я больше не контролирую своё обращение, мне одновременно жутко плохо и как-то хорошо, что хочется задохнуться от слёз. Дурацкое состояние! Вижу по Эрику, что и ему не лучше.
– Что мне сделать, перестать дышать, изобразить обморок или сбросить их всех за борт? – шепчу ему тихонько.
– Ничего из перечисленного. Ты умница, – и выходя на следующий уровень выносливости, Эрик запускает свои пальцы в мои волосы, наши взгляды встречаются, меня прошибает током, разряд исходит от каждой клеточки его тела. Я всё-таки не дышу и, кажется, умираю. – Это тебе не тумаки отвешивать, – шепча, улыбается Эрик. – Мне башню сносит, от этого дико-странного ощущения, в нашем племени не было даже похожего прецедента, но я должен ещё раз попробовать, Ники, – и … невозможное повторяется, вселенная больше никогда не будет прежней – я чувствую, как его губы прикасаются к моим.
Есть определенные законы жизни, по которым вульфены существовали множество веков. Одним из этих законов являлось противостояние альф, их несовместимость, ведь вожак у стаи должен быть один, сильнейший, лишь тогда стая могла выжить. Это было так же естественно как для многих из нас обращаться и мчаться по лесу на четырёх волчьих лапах, и то, что люди представляли для нас угрозу, и то, что вслед за ночью наступает день.
… Но теперь получается, что законы эти установились не за счёт наших первобытных инстинктов – они были привиты нам насильно. Выходит, что мы до сих пор не осознаём на что способны на самом деле, и что же в действительности заложено в природу вульфена! И какие заблуждения нам ещё предстоит раскрыть.
Эрик поцеловал меня. Его будоражит это необъяснимое для нас обоих состояние, словно мы оба приняли сильнейший галлюциногенный наркотик. Это до чёртиков пугает – мы словно идём по воде, вращая землю собственными стопами.
И это же одновременно влечет бурным выбросом адреналина.
Он поцеловал меня всего лишь раз, а дальше боялся пошевелиться. Потому что ощущения у альф вульфенов чувствительнее раз в сто. И это было не просто легкое касание губ – поцелуй был настоящий, с проникновением языка, с замиранием дыхания и бешено пульсирующей кровью в висках. Если и существовала сила, создавшая мой вид, то сейчас мы спровоцировали её на некую фатальную катастрофу, мне по крайней мере представлялось именно так. Не буду утверждать, что с поцелуя альф на Землю может рухнуть ещё один метеорит или начнут двигаться тектонические плиты, но в будущем это может иметь свои трагические последствия.
И я знала, что мы с Эриком не станем говорить об этом, но будем вспоминать, размышлять, терзаться искушением и до ужаса бояться повторить это снова. Мне бы не хотелось больше рисковать и так близко подходить к этой грани и исследовать глубинный мир альфа-сути. Потому что на самом деле я уже выбрала и люблю другого парня. Моя душа, сердце, включая тело – принадлежат другому.
… Тогда почему же эта моя душа так необъяснимо трепыхается и трясутся поджилки?!
– Больше никаких подобных экспериментов, – выдавливаю я, скрипнув зубами, всё ещё ощущая вкус его губ. Жаль, что я не могу сбежать от него прямо сейчас.
– Согласен. Я ещё хочу оставаться в своём уме. Экстримальные поцелуи явно не моё хобби, – глухо отвечает Эрик, стараясь избегать моего взгляда.
Мы всё ещё соприкасаемся окаменевшими телами. Смесь глупой неловкости с испугом.
Но если уж совсем по чесноку перед самой собой – на какую-то долю процента мне было даже приятно. … Нет, «приятно» не подходящее слово. Кайфанула тоже не то. … Испытала запретное, сладко-пряное наслаждение, пролегающее в аккурат между жизнью и смертью. Чуть больше доза – и ты уже не найдешь обратной дороги. А если показалось мало – тебе придется бороться с желанием попробовать ещё раз. И чем чаще твои мысли будут возвращаться к этому эпизоду – тем опаснее станет эта одержимость. Словно в игру вступила доселе дремавшая область мозга, впрыснувшая в кровь уникальный гормон, и твоё тело, и твою суть начинает ломать, трансформировать твои эмоции и восприятие жизни в целом. Вот так вот можно взять и пририсовать к радуге ещё один оттенок, взять и скрестить параллели или оказаться светоизлучающим оком шторма. Для кого-то со стороны это выглядело привычной лаской, но наше потрясение не описать человеческим языком. Мы нащупали дверь, ведущую за пределы нашего понимания, мы знаем как её открыть, вернее, теперь она прикрыта не так уж плотно и через эту щель нас магнитом влечёт нечто.
Мы не должны поднимать шума и оставлять следов. Для простых людей мы самая обыкновенная парочка. Он и она. Такие непохожие и в то же время одно целое.
– Может, будем представляться братом и сестрой? – попробовала я заговорить с ним после того злополучного поцелуя.
После того как мы вежливо простились с нашими спасителями, мы остались предоставленными самим себе посреди шумной и многолюдной улицы.
– Кто вообще путешествует с сестрой!? – возмутился Эрик. Последние минут сорок он пребывал не в лучшем расположении духа. – Смотри в оба, Николь. Они могут шнырять в радиусе крушения яхты. Я пока что не чую ни одного нашего сородича, но то что пропущу я – можешь заметить ты. Возьми меня за руку!
– А почему ты сам не возьмешь меня за руку? – этим вопросом я всё-таки заставила его посмотреть в свою сторону. Правда его взгляд оказался яростно-обличающим, словно я совершила страшное преступление и он готов за это меня испепелить.
– Я не на тебя злюсь, – ответил он моим мыслям, мотнув головой. – Не привычно сомневаться в себе. Не хочу потерять контроль. Это … там в лодке … в первый раз в жизни мне стало так…
Эрик не закончил свою мысль, но он знал, что я понимаю его как никто другой. Он хотел, чтобы я взяла его за руку, и я больше не стала с ним спорить. И клянусь, он испытал облегчение, когда я вцепилась в его ладонь.
– У нас нет документов и нам крайне необходимо выбраться с этих райских островов, – лаконичная констатация. Я почему-то смотрела на него так, будто даже не сомневалась, что он знает, как решить эту проблему.
– Ну что ж, принцесса, наши приключения начинаются, – кто бы мне раньше сказал, что я буду рада его улыбке. – Заставим альянс гоняться за собственным хвостом. Ты что-то там говорила о маскирующем средстве? Но сначала мы поедим!
Запах пищи доносится отовсюду, но Эрик целенаправленно тащит меня в определённое место. Судя по всему – время близко к обеду и заведение оказалось битком набито преимущественно туристами. Представления не имею, чем мы будем расплачиваться за еду, но этот пронырливый альфа уже умудрился занять два последних свободных места.
– Что угодно, только не рыбу, – просматривая меню, Эрик «слушает» весь зал.
– А я буду скучать по твоей стряпне, – с какой-то ностальгией вырывается у меня и в этот момент, ничего не говоря, Эрик внимательно посмотрел мне в глаза. Удивительно и сложно общаться с себе подобным, когда не скрыть ни чувств, ни мыслей, рядом с ним даже от самой себя не спрятаться.
– Я не трушу, – качаю головой, – Просто я так устала скитаться, я всего лишь хотела найти своё место и быть счастливой, а теперь я понимаю, что придётся хлебнуть ещё немало горя…
– Не смей так думать! – включил менторскую интонацию Эрик. – Да проблемы будут, но у кого их нет. Мы с тобой поэтому и объединились, чтобы не хлебать и не облажаться. Всё будет хорошо, Ники.
Захотелось попросить его повторить. Как любая другая женщина я очень чувствительна к интонациям, а как альфа – чутко улавливаю колебания даже её полутонов. Моё имя можно произносить по всякому, с различной интонацией. И вот вдруг Эрик произносит моё имя не так, как произносил до этого, иначе. Хотя лично он не придал этому значения и даже не заметил, как его голос мягко перекатил эти два слога моего имени. Но это вышло так… трогательно.
– Да уж, ведь теперь мы есть друг у друга, – съязвила я, давясь слюной, от поставленной передо мной тарелки риса с овощами.
