Текст книги "Рапсодия (ЛП)"
Автор книги: Лаура Таласса
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)
Глава 6
Ноябрь, восемь лет назад
Одно желание превращается в два, два в четыре, четыре в восемь… пока моё запястье не обвил целый ряд бусин. А планировался всего один вечер. Но я, как наркоманка, просила Торговца больше. Больше ночей, больше общения. Не представляю, что Торговец задумал, но у него нет причин потакать мне. И всё же он это делает…
Я смотрю на бусины и вспоминаю предостережения Торговца.
«Ты дашь мне все, что я пожелаю. Скажи мне, ангелочек, можешь выполнить любое мое пожелание?.. Сможешь ли отдать мне свое тело?»
Я должна бояться этой угрозы. Но вместо страха меня гложет беспокойное предчувствие. У меня не всё в порядке с головой.
– О чём задумалась, ангелочек? – спрашивает Торговец, который удобно расположился на моей кровати, он настолько высок, что ноги свисают с края. От вида его в кровати и направленности моих мыслей… Я чувствую, как щеки начинают краснеть. – О, наверняка о чём-то непристойном. – Он поудобнее располагается на подушке и скрещивает руки за головой. И только я начинаю думать, что Торговец будет донимать меня этим, он переводит взгляд на убранство комнаты. И я следую за его взглядом по полке комода, на котором лежат дешевая бижутерия и косметичка, затем по плакатам, висящим на стене – на одном «Битлз», на другом черно-белое изображение Эйфелевой башни, а на третьем надпись «Сохраняй спокойствие и читай». Мои учебники лежат на столе, рядом с кружкой и банкой с чайными пакетиками. Раскрытые книги, одежда и обувь валяются на полу.
И внезапно я чувствую себя такой маленькой и неопытной. Я не могу и вообразить то бесчисленное число женщин, с которыми встречался Торговец, и уверена, что их комнаты выглядели более зрелыми, в отличие от моей, с плакатам на кнопках и грустным невзрачным чайным набором.
– Соседки нет? – спрашивает он, заметив на месте другой кровати, раскладывающееся кресло.
– Уже нет.
Она переехала к подруге, которую поселили одну, но той хотелось соседку. Я одновременно была разочарована и рада её переезду. Мне нравилось общение, но мы с ней не очень ладили. Она была веселой и взбалмошной, а я слишком… измученной проблемами.
Торговец с жалостью смотрит на меня.
– Пытаешься подружиться, ангелочек?
Я морщусь.
– Прекрати называть меня так, – говорю я, садясь на стул и закидывая ноги на стол. Ангелочек. Я сразу начинаю думать о пухленьких маленьких ангелах. И от этого чувствую себя ещё младше. Он просто улыбается, устраиваясь удобнее.
– А как тебя зовут? – спрашиваю я.
– Не собираешься отвечать на вопрос о друзьях? – отвечает он вопросом на вопрос.
– Это называется сменить тему, – говорю я, развалившись на стуле, – ты тоже так делаешь.
В его глазах танцуют бесенята. Сомневаюсь, что он когда-либо признается в этом, но закрадываются подозрения, что ему нравиться проводить со мной время. И я понимаю, что и мне нравится быть с ним. Общение с Торговцем сдерживает моих демонов немного дольше обычного.
– Действительно думаешь, что вот так просто я своим клиентам налево и направо называю имя, ангелочек? – Он берет завалявшейся листок бумаги с моего стола.
– Прекрати. Называть. Меня. Так.
– Кто такой Джордж? – спрашивает он, читая, что написано на листке. И вот теперь я хочу умереть. Я вырываю записку из его рук, сминаю и выбрасываю в мусорное ведро.
– О, боже. Джордж. – От того, как он это сказал, я с трудом сдержала очередной румянец. – Так это из-за него ты думала о чем-то непристойном?
Если бы.
– Какое тебе дело? – спрашиваю я.
– Когда мальчик дает тебе номер телефона – ты ему нравишься. И ты хранила его на прикроватной тумбочке. – Торговец говорит так, словно тумбочка играет тут решающую роль. Что я могу сказать? Что единственный парень, на котором я зациклилась сам Торговец? Нет, спасибо.
– Не то, чтобы мы собираемся на свидание, – мямлю я. – Его сестра дружит с девушкой, которой я не нравлюсь.
Я не должна рассказывать ему об остальном. Торговец выгибает брови.
– Ах. – Я чувствую, как он разгадывает язык моего тела. Что он видит? Моё смущение? Разочарование? Унижение? Внезапно он вскакивает с кровати, чем сильно удивляет меня. Протягивает ко мне руки и поднимает меня.
– Возьми пальто.
– Зачем?
– Потому что мы уходим.
Наши дни
Утром, прежде чем отправиться на работу, я тащусь в ванную и удивлена починенной дверью. Торговец отремонтировал её без совершения сделки. От понимания ситуации моё сердце начинает колотиться сильнее. Торговец – хитрец; всё имеет свою цену. Так почему не это? И то, что он сказал на прощание. Я закрываю глаза. Его слова не выходят из головы.
«Семь лет – это долго, особенно для меня».
Торговец никого не ждёт, особенно помешанную клиентку, которая однажды захотела быстрее расплатиться с долгами. Но, кажется, он именно ждал. В этом нет никакого смысла. Я кручу браслет на запястье, считая, а затем перебирая бусины. Осталось триста шестнадцать. Значит, Торговец забрал несколько после покупки его драгоценной мебели и несколько за раскрытый ему секрет.
Я тру лицо. Сейчас, больше чем когда-либо, я думаю, что ненавижу Торговца. Ненавижу за то, что он ворвался в мою жизнь, которую я, вроде как, выстроила. Ненавижу за то, что из-за незнания определенности в оплате Десу, мне пришлось порвать с Илаем по телефону. Но больше всего за то, что его легче ненавидеть, чем себя.
Спустя двадцать минут с розовой коробкой подмышкой, я появляюсь в бюро расследований Уэст-Кост. Последние шесть лет, мы с Темпер работаем частными сыщиками. Хотя наша работа более сомнительна в правовом аспекте, чем предполагает. Бюро расследований Уэст-Кост берется за всё – пропавшие без вести, признания, доказательства преступлений.
– Привет, – кричу я с ресепшена, – я принесла завтрак.
Темпер в кабинете перестает печатать.
– Пончики? – спрашивает она с надеждой.
– Не-а, фрукты. Меня посетила мысль, что сегодня отличный день, чтобы начать заниматься фигурами к пляжному сезону, – говорю я и бросаю коробку пончиков на стол нашей приемной, взметнув небольшое облако пыли. Напоминание: нужно протереть пыль в приемной.
– В задницу фигуру к пляжному сезону. – Темпер выходит из кабинета и смотрит на меня, словно я богохульствую. – Думаешь, я хочу выглядеть, как тощая шл…
Он бросает взгляд на коробку с пончиками.
– Я взяла старые добрые пончики с голубикой и желе, – говорю я, протягивая ей кофе. – На фиг фрукты.
Она фыркает.
– Сучка, мне нравиться ход твоих мыслей.
– И мне тоже, лапочка, – говорю я, направляясь в свой кабинет.
Офисы остались неизменными с того момента как пять лет назад, ночью после вручения дипломов, мы упаковали вещи и практически сбежали из Академии Пил, школы-интерната, для чего-то намного лучшего. И по-прежнему они вызывают это взволнованное, безрассудное чувство, что и тогда, когда мы вдвоем убежали – я от прошлого, а Темпер от судьбы – и стремились сделать для себя что-то новое. Я улыбаюсь, увидев на своём столе чек за предыдущее задание. Я сажусь в кресло и, взяв чек, кладу его в сумку. Надеюсь, Микки, хреновый сын, хорошо ведёт себя с матерью. Не всем выдалось иметь маму.
Закинув ноги на стол, я включаю компьютер, и в ожидании, когда он загрузится, листаю сообщения на рабочем телефоне. Одно с прошлого задания, от Шона, который следил за одним из моих клиентов. Мы с Темпер влезли не в своё дело и, очевидно, произвели неизгладимое впечатление, судя по красноречию сообщения. Я удаляю это и перехожу к следующему. Три сообщения от потенциальных клиентов. Я беру блокнот и записываю имена и контактные данные, которые мне оставили.
И вот, наконец-то, последнее сообщение. Я напрягаюсь всем телом, когда слышу теплый, хриплый голос.
«Малышка, я не расстанусь с тобой. Только не так. Когда я вернусь, мы обо всем поговорим». – Я выпрямляюсь, словно лом проглотила. Нет, нет, нет. «А пока», – продолжается сообщение, – «я потянул за кое-какие ниточки и внес Торговца в список самых разыскиваемых личностей».
Он же, десятка.
Дерьмо.
Именно этого я так опасалась. Илай лезет в мои дела и делает их своими. Как только загружается компьютер, я открываю сайт Политии и перехожу в список самых разыскиваемых людей. В списке примерно за сотню пунктов, но на первом плане десятка самых разыскиваемых, фото которых размещены напротив имен. Под номером три: Торговец (настоящее имя неизвестно).
– Ублюдок, – бормочу я, пиная картотеку, стоящую рядом. Не знаю, почему я так обеспокоена. Торговец мог справиться со своими проблемами, а я со своими. Или могла, до тех пор, пока не связалась с альфа-блядь-самцом. Я смотрю на эскиз лица Деса. В Политии даже нет фото Торговца, а на самой картинке… он может быть каким угодно. Единственное, что они знают точно – серебристые глаза и белые волосы. Чего, если честно, вполне достаточно. Я кликаю на ссылку, задаваясь вопросом, скольких женщин-офицеров Илаю пришлось умаслить, чтобы включить Торговца в десятку. Дес всегда был в списке разыскиваемых преступников, но я не припомню, чтобы он находился так высоко. На открывшейся странице все его данные и более подробное описание. И в отличие от рисунка Деса, они кажутся, более точными, включая даже рукав татуировок. Однако там не упоминается об остроконечных ушах и крыльях.
Они не знают, что он фейри. Но всё же, располагают важной информацией.
Я открываю нижний ящик стола и достаю бутылку «Джонни Уолкера». Сегодня один из тех дней. Спустя минут пять в кабинет заходит Темпер. Заметив, что я пью, она тянется к бутылке и я, нехотя, подвигаю её к ней.
– Что случилось, цыпа? – спрашивает она, пригубив виски. Она знает, если на сцену вышел Джонни, то случилось, что-то плохое. Я втягиваю воздух сквозь зубы и трясу головой. Она морщится от обжигающего напитка и ждет, когда я скажу хоть что-нибудь. Я опускаю взгляд на браслет.
– Меня настигло прошлое.
Она подвигает бутылку обратно ко мне.
– Мне нужно кому-то сделать больно? – серьезно спрашивает она. Мы с Темпер близки, насколько могут быть друзья, и вместе со старших классов школы. В основе нашей дружбы, своего рода договор – не касаемся будущего, которого она не хочет, и не тащим меня в прошлое, которое я хотела забыть. Никогда не касаемся.
– Илай уже опередил тебя, – едко говорю я.
– Илай? – выгнув бровь, говорит она. – Подружка, ты разбила мне сердце. Сначала друзья, а парни потом, помнишь?
– Я не просила его ввязываться. Я порвала с ним, а потом он стал предлагать…
– Что! – Она хватается за стол. – Ты порвала с ним? И когда ты собиралась мне рассказать об этом?
– Сегодня. Я собиралась рассказать тебе сегодня.
Она качает головой.
– Сучка, ты должна была позвонить мне.
– Я была занята, разрывая отношения.
Она садится на край стола.
– Черт, Илай перестанет давать нам скидку.
– Ты из-за этого так расстроилась? – спрашиваю я, делая очередной глоток виски.
– Нет, – отвечает Темпер, – Я рада, что ты отрастила вагину и порвала с ним. Он заслуживает лучшего.
– Я собираюсь запустить в тебя бутылкой.
В примирительном жесте она поднимает руки вверх.
– Да шучу я. А теперь серьёзно, ты в порядке?
Я еле сдерживаюсь, чтобы снова не посмотреть на экран компьютера.
– Честно? – выдыхаю я. – Не имею не малейшего представления.
***
Я делаю приличный глоток вина, когда задняя дверь открывается и входит Торговец.
– Опять пытаешься утопить в стакане чувства, ангелочек?
У меня чуть сердце не выскакивает из груди при виде его в черной приталенной рубашке и потертых джинсах. Я ставлю бокал и книгу, которую читала.
– Опять? – спрашиваю я, выгнув бровь. – Откуда тебе знать, как я справляюсь с чувствами?
– Слухи, – ласково говорит он.
Я прищуриваюсь.
– Ты что, следишь за?..
Я замолкаю на полуслове, когда Торговец подходит и забирает бокал, после чего направляется к раковине и выливает содержимое.
– Эй, – говорю я. – Это дорогое бургундское вино.
– Уверен, твой бумажник рыдает, – говорит он без угрызений совести.
Я иду за ним на кухню.
– Ты не должен выливать хорошее вино из принципа.
Он отходит от раковины, и я ахаю, когда бутылка вина поднимается с кофейного столика и, паря, пересекает гостиную и кухню, приземляясь прямо в руки Торговцу. Он переворачивает её, и я слышу, как из горлышка в фарфоровую раковину льется дорогое вино.
– Ты что, блин, творишь? – Я слишком потрясена его дерзостью, чтобы сделать что-то иное, кроме как стоять и пялиться на исчезающий в сливе водоворот вина.
– Не так надо решать проблемы, – говорит Торговец, протягивая мне уже пустую бутылку. Первую вспышку гнева затмевает шок.
– Я выпила стакан вина, псих, а не всю проклятую бутылку.
Он бросает бутылку в раковину, и я подпрыгиваю от звука бьющегося стекла.
– У тебя стадия отрицания. – В глазах Деса пылает злость, когда он грубо хватает меня за запястье и касается бусины.
– Что ты делаешь? – От трепета у меня бешено колотится сердце.
– Забочусь о тебе, – говорит он, все еще буравя меня взглядом.
Не сумев сдержаться, я смотрю на его руки, потому что от выражения лица Торговца меня передёргивает. Под его пальцами бусина исчезает.
Я выгибаю брови. Неважно, что он попросит в оплату, я знаю, что мне это не понравиться.
– Ты скажешь, во что обойдется мне эта бусина?
– Скоро сама поймешь.
Глава 7
Ноябрь, восемь лет назад
После того, как на прошлой неделе мы с Торговцем погуляли – всего лишь выпили кофе и поели булочек – стали проводить половину вечера в моей общаге, а другую половину в пекарне на другом конце острова Мэн. Торговец старательно придерживается платонических отношений, хотя платит за кофе и французские макаруны, которые я заказываю во время каждого визита в кафе «У Дугласа», лучшую пекарню на острове Мэн. К тому же большинство ночей прошедшего месяца он проводил со мной. Это неуместно, но я не хочу ничего менять.
– И какое же твоё настоящее имя? – пристаю я к нему в сотый раз.
Этой ночью мы торчим у меня в комнате. Я лежу на кровати, на экране ноутбука, который стоит рядом с постелью, ползут титры просмотренного нами фильма. Часть меня боится повернуться и посмотреть на лицо Торговца. Он, должно быть, скучал, сидя в моем неудобно-сложенном кресле и смотря «Назад в Будущее» на маленьком экране между нами. Но когда я к нему поворачиваюсь, не вижу скучающего мужчину, а сбитого с толку. Его брови сведены, а губы сжаты в тонкую линию.
– Торговец?
– Почему ты убила отчима? – спрашивает он, и наши взгляды встречаются. Я резко сажусь прямо. Прежние страхи атакуют меня, вызывая нежелательные воспоминания: кислое дыхание отчима, запах его дорогого парфюма.
– Почему ты спрашиваешь об этом? – я не могу убрать из голоса, рвущиеся наружу, эмоции. Он откидывается на спинку кресла, заводя руки за голову и скрестив ноги в лодыжках. Не похоже, что он в скором времени куда-то уйдет.
– Думаю, что имею право на какое-то объяснение, – говорит он, – учитывая тот факт, что я твой сообщник.
Я проглатываю стыд. Вообще не стоило заключать сделку, ради присутствия этого мужчины. Я глупая, глупая девчонка.
– Ты не получишь ответ, – говорю я. Не потому что не доверяю ему… а как раз наоборот, хотя и не должна. Но меня тошнит лишь от одной мысли, что могу поделиться частью своего прошлого с Торговцем. Он долго изучает меня, затем изгибает губы в кривой улыбке.
– Скажи мне, маленькая сирена, ты чувствуешь вкус к тайнам? – Торговец выглядит почти гордым, но внезапно это испаряется, и возвращается серьезность. Торговец опускает пугающие, накаченные руки себе на бедра. – Что бы он ни сделал тебе, это…
– Хватит. Замолчи. – Я встаю, мой ноутбук чуть не падает с кровати от резкого движения, но его спасает матрас. Торговец знает. Хотя не нужно быть гением, чтобы выяснить, почему, казалось бы, невинный подросток нападает на своего отчима. Я молча умоляю его не копать глубже. Знаю, что ношу на своем сердце оболочку, а моя сломанная, избитая душа видна через глаза. Фигура Торговца размывается. В какой-то момент я, должно быть, начала плакать, но только сейчас, когда больше не могу четко видеть, замечаю это.
Он матерится себе под нос, качая головой.
– Мне нужно идти.
Я моргаю, чтобы избавиться от влаги на глазах. Он уходит? Почему я чувствую себя такой одинокой от этой мысли, хотя мгновение назад желала обратного? Когда Торговец поднимается, то взглядом провожает слезу, катящуюся по моей щеке, и я вижу сожаление в его глазах. Это облегчает боль. Отчасти.
Когда я думаю, что Торговец собирается извиниться, он этого не делает, а говорит кое-что получше:
– Десмонд Флинн.
– Что? – спрашиваю я.
Воздух уже движется, колеблется, когда Торговца охватывает магия.
– Мое имя.
И только после его ухода, я понимаю, что он не добавил бусину за ответ.
Наши дни
Дес не говорит, ни куда ведет меня, ни какие задания родились в его разуме на сегодняшний вечер. Когда мы вдвоем парим над океаном, я знаю только, что он направляется к побережью, а не вглубь острова. Теперь, когда я уже немного привыкла летать на руках Торговца, то смотрю на сверкающую гладь моря и мерцающие звезды. Несмотря на темноту, есть на что посмотреть. Я слышу запах соли в воздухе, пока ветер трепет мои волосы. От этого возникает чувство, будто я что-то забыла… или потеряла.
Я поворачиваюсь и упираюсь взглядом в крепкую шею и нижнюю часть челюсти Деса.
Фейри уносит меня в ночь.
Так начинаются все истории, которые я когда-либо читала. Я поднимаю глаза к красивым, знакомым чертам лица. Дес смотрит вниз и замечает мой взгляд. В его глазах мелькает озорство, и что бы он ни видит в моих, черты его лица смягчаются. Моё сердце подскакивает к горлу. Я отворачиваюсь, прежде чем этот взгляд проникает под кожу.
Мы поворачиваем и летим от берега в сторону моря. Что там может нас ждать?
Я узнаю это немного позже, когда из прибрежного тумана появляется остров Каталина, который находится у побережья Лос-Анджелеса, и местные жители приезжают сюда на выходные, но большая его часть необитаема. Мы пролетаем Авалон, главный город острова, двигаясь вдоль кромки береговой линии. Затем огибаем скалы, и в поле зрения попадает белый каменный дом, подсвеченный огнями среди темноты. Становится понятно, исходя из маневров Торговца в воздухе, что это наш пункт назначения.
Я наслаждаюсь видом. Дом завис на краю обрыва, как и мой, а за ним располагается террасный двор, который заканчивается прямо у края собственности. Чем ближе мы подлетаем, тем поразительнее кажется место. Дом сделан из стекла и белого камня, и пока мы кружим впереди, я мельком вижу разбитые сады, окружающие здание. Торговец скользит по газону, и с финальным толчком, мы приземляемся.
Я спускаюсь с его рук и осматриваюсь.
– Что это за место? – Оно выглядит словно картинка из сна. Роскошный дом, расположенный на краю света.
– Добро пожаловать в мой дом, – говорит Дес.
– Твой дом? – недоверчиво произношу я. – Ты здесь живешь?
– Время от времени.
Никогда не думала, что у Торговца есть свой дом, но, конечно, есть. Он довольно часто посещает землю. Я прохожу мимо кустов бугенвиллии и журчащего фонтана, расположенных за величественным домом.
– Это место невероятное, – говорю я. Внезапно мой маленький дом кажется потрепанным и ветхим по сравнению с этим.
Дес оглядывается, и у меня появляется чувство, что он пытается увидеть дом моими глазами.
– Я рад, что тебе нравится. Ты мой первый гость.
Я застываю.
– Серьезно?
Сначала он показал мне крылья, теперь убежище. Оба эти откровения, конечно, важны, но я не понимаю мотивов Торговца.
– Из-за этого ты чувствуешь себя неловко? – спрашивает он, и его голос становится ниже. – От того, что я привел тебя в свой дом?
У меня появляется стойкое ощущение, что он хочет, чтобы мне было неловко. И у него отлично получается.
– Любопытство, а не неловкость, – возражаю я, бросая ему вызов. В конце концов, он был в моём доме тысячи раз, когда я была моложе. Торговец приподнимает уголок губ, а глаза его темнеют от, возникших, в голове умыслов. Дес, в приглашающем жесте, вытягивает вперёд руку.
– Тогда пошли внутрь, нам нужно многое обсудить.
Я медленно вхожу в дом, отмечая полированные деревянные половицы и блестящие металлические настенные светильники. Кстати, не из железа. И хмурю брови, когда вижу две венецианские маски, висящие на стене. У меня раньше была идентичная пара в Академии Пил. Я чувствую, как по коже начинают бегать мурашки.
«Это ничего не значит».
Серия панорамных фотографий протянулась от входа до гостиной, каждая из разных уголков мира. Яркие базары Марокко, суровые горы Тибета, Красная черепица крыш Куско. Я видела все это лично, благодаря Десу, который наблюдает за моей реакцией. Нерешительно, я иду в гостиную, изношенный кожаный диван стоит на ворсистом меховом коврике. Журнальный столик представляет собой огромный деревянный ящик, латунные скобы потускнели от времени.
– Скажи, что ты думаешь, Калли.
«Мне нравится твой дом. Я хочу погрузить босые ноги в ворс ковра и почувствовать, как шерсть щекочет пальцы. Хочу развалиться на диване и зависать с Торговцем, как мы привыкли».
– Я никогда не понимала, насколько близко ты живёшь, – говорю я вместо этого.
Он прищуривается, словно знает, что я не озвучиваю свои мысли. Я вытягиваю шею и пытаюсь всмотреться в темный коридор.
– Хочешь экскурсию? – спрашивает он, прислонившись к одной из стен. Со своими низко посаженными джинсами и растрёпанными волосами он выглядит так, словно изобрёл слово сексуальность, что, по-настоящему, раздражает, когда ты решаешь уберечь сердце от кого-то. Я киваю, прежде чем успеваю подумать.
«Вот как я закаляю сердце».
Торговец показывает мне свой дом, от причудливой кухни до гостиной, для которой я недавно покупала мебель. Только две комнаты, также известные как две наиболее интересные комнаты в доме, оказываются под запретом для меня: в первой находится портал в Потусторонний мир – землю фейри – а вторая спальня Деса.
Экскурсия заканчивается на кухне с отполированными – лучше, чем в моей кухне – поверхностями, место, где, несомненно, хочется задержаться.
– Зачем ты привёл меня сюда? – спрашиваю я, лениво открывая медную банку, стоящую на столе у стены. Сначала я принимаю содержимое за муку, но когда внутрь попадает свет, оно мерцает. Магический порошок? Вместо ответа Дес забирает банку из моих рук и отставляет её в сторону, после чего хватает меня за запястья, проводя ладонью по браслету.
– Сегодня я хочу от тебя правды, – говорит он, в его глазах блестит озорство. – Скажи мне, ангел, что у тебя произошло за эти семь лет?
Как только он произносит эти слова, я начинаю ощущать магию, заставляющую меня говорить. Она не давящая, как прошлой ночью, потому что нет ограничения по времени, но развязывает мне язык.
– Я проучилась в Академии Пил ещё год, – начинаю я, – тогда и встретила лучшую подругу Темпер. – Клянусь, что вижу его реакцию на эту небольшую подробность. Дес занимал призовую позицию моего лучшего друга, хотя между нами всё было странно. – Она помогла мне прожить последний год в академии. – Мне не нужно уточнять, что до этого я получала поддержку от него. Он уже крепче сжимает мое запястье. – Во время выпускного бала, мы с Темпер покинули Великобританию и поселились в Лос-Анджелесе, где начали свой бизнес.
– Ах, да, бюро расследований Уэст-Кост? – спрашивает он.
Я широко распахиваю глаза, не успевая подавить реакцию.
– Ты в курсе?
Он отпускает мою руку.
– Я – Торговец, и знаю всё о твоём маленьком деле. – Дес говорит так, словно следит за всем. – Кажется, теперь не только я раскрываю секреты.
Я не могу сказать, доволен он или раздражён.
– Это тебя беспокоит? – спрашиваю я.
– Радует. И злит одновременно. – Дес хмурится, складывая руки на груди. – Я никогда не хотел, чтобы ты закончила так же, как я. – На этих словах вся хитрость исчезает из его голоса.
– Я и не догадывалась, что тебе есть дело. – Это горечь в моем голосе? Думаю, да.
Он дарит мне разочарованную улыбку.
– Расскажи о своем бизнесе. – Дес говорит невинно, но я ощущаю, что его магия заставляет меня отвечать.
– Мы с Темпер ведём частные расследования. Она использует свои способности, чтобы ловить преступников, находить пропавших и, – пугать людей до усрачки, – для других вещей. Я использую чары, чтобы заставлять людей признаваться или действовать против их воли. – Я думаю о Микки, своём последнем клиенте, когда я говорю это.
Дес цокает языком.
– Калли, Калли, ведёшь бизнес, нарушая закон. Надо же, как это знакомо звучит. – Так я взяла пример для своего бизнеса с него. Делов-то.
– Копирование – самая искренняя форма лести, – говорю я.
Торговец подается вперед.
– Ангелочек, это, пожалуй, слишком искренне. Хотя, как я уже сказал, это меня радует… Ты приняла меры предосторожности, чтобы оградить себя от властей, так?
То есть, не поймают ли тебя в ближайшее время? Клянусь, звучит так, словно он действительно беспокоится. И это говорит третий в списке самых разыскиваемых людей мира.
– Всё в норме. – Я отодвигаю один из стульев у островка и сажусь. – Вот чем я занималась последние семь лет.
С этими словами я поворачиваюсь на стуле.
– Ты упустила несколько деталей, – говорит он, садясь по другую сторону. Ему не требуется уточнять, пока его магия давила, заставляя рассказать больше.
– Что я пропустила?
Дес опирается на стойку, его взгляд непоколебим.
– Личную жизнь.
Я чувствую, как к лицу прилил жар, и удивленно смотрю на Деса. Почему того, кто отверг меня много лет назад, интересует моя личная жизнь? Я просто клиент. Магия заставляет меня спросить:
– Ты хочешь, чтобы я рассказала обо всех отношениях, что у меня были за последние семь лет? Тогда говорить не о чем.
Он выгибает бровь.
– Ты ни с кем не была все это время?
Господи, это хуже, чем рассказывать моему гинекологу о сексуальной жизни.
– А что на счет тебя? – требую я. – Кто был у тебя?
– Я не спрашиваю о себе, и тебе всё ещё нужно ответить на вопрос.
Магия словно погружает в меня когти, сжимая горло.
– Восемь. Доволен? У меня было восемь «отношений». – Я в воздухе ставлю кавычки, потому что моё представление об отношениях вызывает смех. Ни одни из них не длились дольше шести месяцев. У меня проблемы с обязательствами.
Магия Деса всё не отпускает меня.
– И несколько романов между ними, – говорю я, и румянец опаляет щеки. Боже, как стыдно, учитывая, что я признаюсь в этом объекту моего подросткового увлечения. И чем больше я с Десом провожу времени, тем чаще думаю, что это не просто подростковое увлечение. Нет, чем дольше он смотрит на меня томным взглядом, тем больше я ощущаю, как броня вокруг сердца рушится, словно она сделана из бумаги. Пока я говорю, выражение лица Деса каменеет. Я немного волнуюсь по поводу того, что он слегка разочарован из-за мысли о моих отношениях.
– Ты любила кого-нибудь из них? – спрашивает он.
Я склоняю голову на бок.
– Это не твоё дело, – отвечаю я, ещё более смущенная.
– Напротив, учитывая, сколько ты мне задолжала.
– Ты действительно заставишь меня ответить? – Это риторический вопрос, я могу ощущать, как магия выцарапывает ответ из горла. – Нет, я никого из них не любила. – Наконец, магия меня отпускает. – Счастлив?
– Нет, ангелочек, – говорит он с суровым выражением на лице.
Я изучаю его. Всё это погашение долгов было фарсом. Поцелуй, мебель и пара признаний – лишь это он попросил. Но я видела, как это мужчина собственноручно заставил политика изменить сверхъестественный закон, в качестве выкупа. Видела, как Дес добывал секреты мужчин, которые скорее умрут, чем признаются. Я опираюсь локтями на гранитную столешницу.
– Зачем ты вернулся в мою жизнь?.. И не говори, будто просто решил, что мне пора заплатить по долгам.
Он тоже наклоняется вперед, и между нашими лицами не более фута.
– Это не просто решение, Калли, а весьма продуманный план. – Он говорит так, будто слова сами по себе ужасно тяжелые.
Я вглядываюсь в его лицо.
– Зачем, Дес?
Он колеблется, и я вижу первую трещину в его фасаде, это не гнев или горечь или замкнутость. Это… уязвимость.
– Мне нужна твоя помощь, – наконец, признаётся он.
Дес сделал империю на секретах и одолжениях. И я, естественно, не могу предложить ему того, что он не мог получить где-то ещё, так?
– Скандально известному Торговцу нужна моя помощь? – говорю я с сарказмом, но внутри вспыхивает интерес
– Кое-что происходит в Потустороннем мире, – объясняет он, – что даже моим секретам не раскрыть.
«Потусторонний мир».
Просто упоминание о нём вызывает дрожь. Это царство фейри и других существ слишком жестоких для земли. Все сверхъестественные создания знают о нём, и немного боятся.
– Как я могу помочь? – спрашиваю я, хотя уже боюсь ответа, когда позади Деса распахивается дверца холодильника. Бутылка игристого сидра выплывает оттуда, а как только холодильник закрывается, с дальней столешницы в воздух поднимается бутылка вина. Спустя мгновение, открывается шкаф, и оттуда вылетают два бокала. Все четыре предмета опускаются перед Торговцем, который начинает разливать напитки.
– Мне нужно получить информацию от некоторых моих подданных.
Он пододвигает мне бокал игристого сидра. Я хмурюсь, но всё равно делаю глоток.
– И ты не можешь получить? – спрашиваю я, приподнимая брови.
Он качает головой, смотря вдаль.
– Могу заставить отвечать, но из-за этого… они умирают.
– Умирают?
Боже. О чём говорит этот мужчина?
– Как и ты, я могу заставлять людей. Но между нашими способностями есть существенная разница.
Было намного больше, чем одна существенная разница между нашими способностями. Дес не светился каждый раз, когда пользовался ими, не пытался трахнуть объект своего очарования, как делала сирена во мне… похотливая сука.
– Твои чары не дают возможности цели игнорировать приказ, – продолжал он. – Ты хочешь заставить их говорить – они говорят. Хочешь принудить их танцевать обнаженными на улице, они подчиняются. Без вариантов. – Он покрутил бокал с вином между руками. – А с моими силами, – говорил Дес, – объект может выбрать, не подчиняться… но это его убьёт. Так, если они пожелают, то могут выбрать умереть полностью одетым, но не танцевать обнаженным на улице. Или они могут решить умереть молча, не раскрыв секрет.
Я никогда не понимала…
– Но ты всех вокруг заставляешь говорить, – возражаю я.
Торговец делает большой глоток вина, прежде чем ответить.
– Большинство людей предпочитают жить.
Я позволяю себе задуматься об этом.
– Так, твои объекты выбирают смерть, а не выдачу информации?
Он кивает, уставившись на бокал. Ох, я даже представить не могу, за какую тайну стоит умереть.
– Есть одна ошибочка в твоём плане, – говорю я. – Я не могу применять чары на фейри.
Он смотрит мне в глаза.
– Я не прошу тебя использовать чары на фейри.
Это приводит меня в замешательство.
