Текст книги "Рапсодия (ЛП)"

Автор книги: Лаура Таласса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Глава 20

Апрель, семь лет назад

Моя комната в общежитии превратилась в некий коллаж меня и Деса. На потолке висят ряды молитвенных флажков – прекрасное напоминание о Тибете. Цветочный фонарик на полке из Марокко. Раскрашенная тыква на столе из Перу. И стеганое одеяло у подножия кровати из Найроби.

Торговец путешествует со мной по всему миру, конечно, в основном, по работе, но, иногда, чтобы отдохнуть от неё. Я думаю, ему нравится видеть моё волнение. И из всех этих поездок я собрала комнату, полную сувениров.

На стенке между побрякушками прикреплены наброски Торговца, на некоторых из которых изображена я. Но когда заметила, что я – повторяющаяся тема в его художествах, попросила нарисовать Потусторонний мир. Изначально, идея была в том, чтобы сократить количество моих портретов, но когда Дес начал рисовать свой мир, я была сражена. Теперь стены покрыты зарисовками городов, построенных на гигантских деревьях, и танцевальными залами у подножия гор, одновременно необычными и пугающими монстрами, а ещё существами, настолько прекрасными, что так и манят к себе.

– Калли, – говорит Дес, возвращая меня к реальности. Он растянулся на кровати, от чего край футболки задрался, позволяя мне взглянуть на пресс.

– М-м-м? – тяну я, крутясь на компьютерном кресле назад и вперед.

Он колеблется.

– Если бы я прямо сейчас спросил тебя что-то, ответила бы ты честно?

До сих пор разговор был беззаботным и веселым, поэтому я, не задумываясь, произношу:

– Конечно.

Дес медлит, затем продолжает:

– Что действительно произошло той ночью?

Я замираю, кресло медленно останавливается.

Десу даже не нужно уточнять какой ночью. Мы оба знаем, что именно тогда он встретил меня. Именно тогда я убила человека.

Я качаю головой.

– Тебе нужно об этом поговорить, – утверждает он, убирая руки за голову.

– А ты внезапно заделался в мозгоправы? – я говорю немного злее необходимого, но не могу вернуться к той ночи.

Дес тянется ко мне и сжимает мою руку. Трюк с прикосновением, который я использовала десятки раз на нём, он использует сейчас против меня. Я смотрю на наши сплетенные руки, и, чёрт, тепло его ладони дарит чувство безопасности.

– Ангелочек, я не собираюсь судить тебя.

Я смотрю в глаза Деса и уже хочу умолять не давить на меня. Внутренние демоны норовят вырваться из клеток. Он просит меня высвободить их, и я не знаю, смогу ли. Но тут я замечаю в его взгляде теплоту и терпение, и произношу совсем другое.

– Он пришёл ко мне, как всегда, пьяный в стельку. – Я с трудом проглатываю ком в горле. – Дерьмо. Я и вправду это рассказываю! Хоть и не готова, но продолжаю говорить; ума не приложу, зачем, но сердце управляет языком, и не уверена, что разум может что-то изменить. Я скрывала этот секрет годами. И теперь должна излить душу. Вновь я смотрю на наши сплетенные пальцы, и эта непосредственная близость дает мне некую решимость. – Тот вечер тянулся очень долго. Но началось всё задолго до него. – Задолго до того, как сирена могла защитить меня. Чтобы понять историю, нужно вернуться к истокам. Дес попросил рассказать лишь об одной ночи, но это невозможно, не узнав все те сотни ночей, что предшествовали этой. – Отчим… насиловал меня… годами.

Я мысленно возвращаюсь в то ужасное время и делаю самое тяжелое из того, что когда-либо совершала: рассказываю Десу всё, в кровавых деталях. Потому что нельзя коснуться данной темы, не прощупав почву под ногами.

Я рассказываю, с каким страхом таращилась на дверь в свою комнату; как кровать пропитывалась моими слезами лишь от вида поворачивающейся ручки; как до сих пор чувствую едкий запах одеколона отчима, смешанный с перегаром. О том, как плакала и иногда умоляла. И что, несмотря на мои старания, ничего не менялось. В конце концов, я сдалась, и, вероятно, это больнее всего. Уйдет ли когда-нибудь страх с отвращением? Или стыд? Разумом я понимаю, что не виновна. Но эмоциями, никогда не смогу поверить в это. Бог свидетель, я старалась изо всех сил.

Костяшки белеют от того, как сильно я сжимаю руку Деса. В этот момент, он – мой якорь, и боюсь, что когда отпущу его, он ускользнет. Я – грязная, испорченная, и если Дес не видел этого ранее, то сейчас рассмотрит.

– В ночь, когда он умер, я больше не могла терпеть. – 　Дело было не во мне или нём, и, честно говоря, уже было всё равно в чём. – Его убийство не было преднамеренным. Он пришел ко мне на кухню, поставил бутылку на стол. Когда у меня появился шанс, я схватила её и держала как оружие. – «И что ты собираешься с этим делать? Ударить своего папочку?» – Я разбила её о стену, – я смотрю куда-то в даль, вспоминая произошедшее. – А он рассмеялся. – Противный смех, предвещающий боль. Много боли. – И ринулся ко мне. Я не думала. Просто замахнулась на него «розочкой». – Было приятно сопротивляться отчиму. Ощущение схожее с безумием, но я сразу себя пересилила. – Должно быть, я задела артерию. – Я начинаю дрожать, и Торговец сильнее сжимает мне руку. – Он так быстро истёк кровью, – шепчу я. А в момент, когда отчим понял, что умирает, в его взгляде был в основном, шок, но ещё осознание предательства. После всего случившегося, он полагал, что я никогда не наврежу. Я подавляю нахлынувшие воспоминания. – Остальное ты знаешь.

Я ожидаю миллион ужасных реакций, но ни одной не последовало. Торговец отпускает мою руку, только чтобы обнять меня и притянуть к себе на колени. Я ужасно благодарна ему за то, что дарит физический комфорт именно тогда, когда думаю, что утешение не придёт. Я полностью заползаю на крошечную двуспальную кровать и плачу в объятиях Деса под светом луны, позволяя себе быть слабой, потому что, возможно, делаю это в последний раз. Тяжесть уходит с груди. Боль ещё есть, но плотина разрушена, и всё давление, осевшее во мне, выплескивается наружу. Наконец-то, я понимаю, почему так тянусь к Торговцу. Он видел Калли-жертву, Калли-убийцу, Калли-сломленную, которая едва может наладить свою жизнь. Он всё это видел и всё ещё здесь, гладит меня по волосам и мягко шепчет:

– Всё хорошо, ангелочек. Его нет, ты в безопасности.

Так я и уснула, заключённая в крепкие объятия Десмонда Флинна, одного из самых страшных, опасных людей в сверхъестественном мире. И он прав. В его руках, я чувствую себя в полной безопасности.

Наши дни

Вернувшись в комнату Деса в Потустороннем мире, я принимаюсь ходить взад-вперёд; юбка развивается позади меня.

«Он идёт за тобой».

«Похититель душ».

Дес предупреждал, что ситуация ухудшится, но я не понимала насколько.

– Эти спящие женщины делали так прежде? – спрашиваю я, оглядываясь на Деса.

Король фейри, сидящий на боковом кресле, сложив руки домиком у губ, смотрит на меня.

– Нет.

Он даже не пытается увильнуть от вопроса, как обычно любит делать.

– И ты слышал всё, что они сказали?

– Ты имеешь в виду их экспромт в поэзии? – произносит он. – Да, слышал.

Дес был нехарактерно мрачным с тех пор, как мы покинули комнату со спящими воинами. Крылья исчезли только несколько минут назад, но я-то его слишком хорошо знаю, чтобы верить в безразличие к услышанному.

Просто он лучше меня прячет эмоции.

– Сначала дети, а потом это, – произносит он, подаваясь вперёд, отчего скрипит кресло. – Видимо, враг проникся симпатией к тебе.　Вспышка ярости касается серебристых глаз. А мной вновь овладевает паника. Торговец встаёт, мрак вьётся вокруг него, придавая грозный вид. Кованая корона и воинские браслеты лишь добавляют страха. Он подходит ко мне и проводит пальцем по моему подбородку. – Скажи, ангелочек, – говорит он, приподнимая мою голову, чтобы я посмотрела прямо в серебристые глаза, взгляд которых почти одичавший, – ты знаешь, что я делаю с врагами, которые угрожают всему, что принадлежит мне? – Он имеет в виду меня? Не могу ни понять, ни сказать, к чему ведет Дес. Он наклоняется ближе к моему уху. – Убиваю их, – Десмонд отстраняется, чтобы вновь взглянуть мне в глаза. – Не церемонясь. – От таких слов руки начинают дрожать. – Иногда я скармливаю врагов существам, чья помощь мне необходима, – продолжает он. – Иногда, даю королевским убийцам оттачивать навыки на них. Или же позволяю врагам думать, что они избежали моего наказания только, чтобы заново поймать их и заставить страдать… и как они страдают. Темнота скрывает многое. – Меня пугает, когда Дес становится таким. Когда проявляется его потусторонняя жестокость.

– Зачем ты мне говоришь об этом? – спрашиваю я тихо.

Он всё ещё пристально смотрит мне в глаза.

– Я – самое страшное существо в этом мире. И если что-то или кто-то попытается хоть коснуться тебя, будет иметь дело со мной.

***

Последующие несколько дней Дес проводит в Потустороннем мире, занимаясь королевскими делами, пока я пребываю в его доме на острове Каталины. Он звал меня с собой, но, эм, да, мне пока что лучше быть по эту сторону лей-линий. Я прочитала некоторые заметки Деса, которые во многом повторяют то, что он уже сказал мне. В них упоминаются человеческие слуги с синяками и испуганными глазами, феи, которые погружаются в глубокий сон после того, как понянчатся со странными детьми, и люди, которые предпочли смерть, а не ответить на вопросы Деса. Все тайны ведут по одной тропе печали, погрязшей в разрушениях. Когда я не читаю заметки, то исследую остров или же рассматриваю дом Деса. Прямо сейчас, занимаюсь последним.

Я ступаю в комнату Торговца и включаю свет, скользя взглядом по рисункам, висящим на стене, к металлической модели солнечной системы и барной стойке. Мне было любопытно, почему Дес не хотел, чтобы я видела его комнату, когда впервые показывал мне дом. Тут нет ничего особенного.

Я подхожу к комоду и открываю ящики один за другим. Внутри каждого лежат стопки аккуратно сложенных футболок и брюк. Могучий Король Ночи хранит одежду, как и все смертные. Я задвигаю последний ящик и продвигаюсь вглубь комнаты, не видя больше ничего, где можно ещё покопаться. Серьёзно, это одна из самых спартанских комнат, с которыми я сталкивалась, а сужу я по тому, что видела во время слежки по работе.

Взгляд падает на одну из прикроватных тумбочек. Помимо лампы на ней лежало кожаное, с переплетом, портфолио. Я помню, что Дес любил делать эскизы; я даже однажды купила ему альбом для зарисовок.

Я подхожу к тумбочке и опускаю руку на мягкую обложку. Но мешкаю. Ведь это личное… по сути, дневник Деса. Но он никогда не показывал своих работ.

Всё-таки решившись, я открываю портфолио. И увидев первый рисунок, перестаю дышать. На нём… изображена я.

Портрет достаточно простой, набросок головы, шеи и плеч. Я провожу пальцем по нарисованной щеке, замечая, насколько чётче прорисованы глаза. И сколько надежды теплится в моём взгляде. Я помню, как Дес рисовал это у меня в общежитии где-то лет семь назад. А ещё помню, что этот образ не совпадает с реальностью. Тогда я была одинокой, погребённой своими демонами, сложно представить, что кто-то видел во мне такую прекрасную девушку. Но, тем не менее, я была польщена.

После стольких лет он его сохранил.

Я ещё острее чувствую, как рушится стена, которую я возвела вокруг сердца. И, видимо, Десу даже не надо быть рядом, чтобы продолжать сносить её.

На следующем рисунке я сижу на полу, облокотившись о кровать в общаге и с раздражением, глядя на художника. Под эскизом было примечание: «Калли хочет, чтобы я перестал ее рисовать. Так она выглядит, когда я отказываю».

Я слабо улыбаюсь от прочитанного. Впечатляющие слова, но Дес, в конце концов, частично выполнил мою просьбу; он рисовал мне пейзажи Потустороннего мира и его существ, вместе с моими портретами. Другой рисунок я никогда не видела, и, по сравнению с другими, он прорисован более детально. Поначалу я понимаю, что эскиз выполнен под странным углом, будто художник лежит на спине, глядя на свое тело. Затем различаю женщину, обнимающую его грудь, на которую смотрим. Я узнаю свои тёмные волосы, кончик носа и профиль. Это могла быть одна из многих ночей, когда я засыпала, обнимая его, но что-то в этом образе… что-то в рисунке заставляет думать, что эта была одна из плохих ночей, тех, когда Дес оставался отпугивать кошмары. Я чувствую, как старая боль отдаётся эхом внутри. После таких ночей, я поняла, что люблю Торговца, что это не просто увлечение, а пожар в душе, невозможный погасить. Я полюбила Деса не за красоту или потому что он знал мои секреты, а потому, что оставался со мной в неприглядные моменты жизни. Потому, что ничего не требовал от меня, когда лежал рядом, а просто дарил утешение и покой. Потому, что каждый вечер, вновь и вновь, он спасал меня, даже если от себя самой. И судя по рисунку, Дес хотел запечатлеть именно этот момент.

Я переворачиваю лист на следующую картину, уже цветную. Большинство цветов тёмно-голубых и тёмно-зеленых тонов. На ней я улыбаюсь с короной из светлячков над головой. Я тоже помню эту ночь…

Стук в дверь выдернул меня из воспоминаний.

«Что я делаю? " Я определённо не должна все это рассматривать. Даже если я, несомненно, муза Деса. В спешке я закрываю портфолио, оставляя всё в таком виде, в каком нашла. Но, уходя, несколько раз смотрю на него. Дес всё это время хранил рисунки. И снова я вспоминаю его признание о том, что он чувствовал, покидая меня.

«Словно моя душа разрывается на две части».

И опять, я остро чувствую надежду, приносящую боль.

Вновь раздаётся стук в дверь, и все мысли улетучиваются из головы. Кто мог прийти к Десу сюда? Через пару секунд, когда смотрю в дверной глазок, получаю ответ.

– Вот дерьмо, – бубню я себе под нос.

– Я все слышу, Калли, – доносится знакомый, хриплый голос.

Торговец не ждёт гостей. Я, видимо, да.

Глава 21

Май, семь лет назад

– Твою ж мать, – произносит Дес, материализуясь в моей комнате. – У вас в коридоре все носятся, сломя голову.

Я слышу приглушенный крик, потому что у одной девушки снесло крышу из-за смазанного на ногтях лака, а исправить это, боже-мой, времени нет. Закрыв ноутбук, я разворачиваюсь на стуле и смотрю на браслет. Я не звала сегодня Торговца и не звала его вчера, и много ночей прежде не звала. В какой-то момент, Дес решил просто так навещать меня.

Он пересекает комнату и выглядывает в окно. Внизу, девочки в платьях и мальчики в смокингах ходят по газону.

– Что сегодня намечается?

– Майский бал.

Дес смотрит меня, выгибая брови.

– Почему ты не готовишься?

– Потому что не пойду, – говорю я и притягиваю ноги на стул.

– Не пойдёшь? – удивленно переспрашивает он.

Разве не очевидно? На мне шорты и заношенная футболка. Я прикусываю нижнюю губу и трясу головой.

– Меня никто не приглашал.

– С каких пор ты ждёшь дозволения? – интересуется он. – И, к тому же, как такое возможно?

– Как возможно что? – переспрашиваю я, уставившись взглядом в колени. Всё, я официально рассержена. Если бы до сих пор я ходила в старую школу, то сегодня мне не пришлось бы слушать восторженные вопли девчонок, собиравшихся на бал, и они бы не обратили внимания, что моя дверь остается наглухо закрытой.

– Что тебя никто не пригласил.

Я пожимаю плечами.

– Мне казалось, что это по твоей части – разбираться в людских мотивах.

Поднимая глаза, я вижу, что Дес стоит со скрещёнными на груди руками, обратив на меня всё внимание.

– Что? – сказала я смущенно под натиском его взгляда.

– Ты хочешь пойти на Майский Бал? – спрашивает он.

О боже, я ни за что не признаюсь, что хотела бы пойти вместе с ним. Я убираю прядь волос за ухо.

– Не понимаю, какая разница?

Дес склоняет голову, и, о, пресвятые ангелочки, он собирается прочесть меня. Он уже это делает.

– Большая. Ну, так что?

Я собираюсь объясниться, но знаю, всё, что я хотела бы сказать, можно прочитать в моих глазах: что я буду выглядеть белой вороной, и, что люди меня не очень жалуют; что я неудачница, и что хотела бы – очень бы хотела – пойти, но не смогу перешагнуть порог тех дверей. Я навсегда обречена, наблюдать за жизнями других людей в ожидании, когда начнется моя… или закончится. Дорога действительно может завернуть куда угодно. Моё существование, на данный момент, в основном, состоит из того, что затаив дыхание, я жду продолжения.

Дес подходит ближе, а я пялюсь на него, как дурочка, прижимая ноги к себе всё сильнее.

Когда он встаёт на колени передо мной и берёт меня за руку, за его плечами воздух вибрирует. Сердце колотится где-то в горле, от чего я не могу сглотнуть. Я чувствовала себя обнажённой самым изящным способом, и не была уверена, как так вышло.

Он растягивает губы в улыбку.

– Не хотела бы ты, Каллипсо Лиллис, отвести меня на Майский бал?

Наши дни

«Илай. Список самых разыскиваемых преступников».

Лишь об этом я могу думать, когда выхожу из дома Деса, смотря в глаза на бывшего. Такое ощущение, что с нашего последнего столкновения прошли миллионы лет. Честно говоря, по сравнению с тем, что произошло в Потустороннем мире, все здешние проблемы кажутся незначительными.

– Ты пытаешься сдаться, или тебе просто по хрен на всё это? – спрашивает Илай.

– Второй вариант. – Я складываю руки на груди и облокачиваюсь на стену рядом с входной дверью. Гнев вновь просыпается. Из-за этого ублюдка.　– Не могу поверить, что у тебя хватило наглости прийти ко мне домой и угрожать, но и этого, видимо, тебе было мало, ты внёс моё имя в грёбаный список разыскиваемых преступников.

– Калли, я никогда бы не навредил тебе, – тихо говорит он, выглядя при этом обиженным. Я уверена, что это он и, правда, чем-то обижен, учитывая положение защитника стаи.

– Ты пришел ко мне домой во время Священной семидневки, – напоминаю я. – Конечно, ты мог мне навредить.

Он качает головой.

– Ты – часть стаи. Ну, или, как минимум, была ею.

У меня волосы встают дыбом на его реакцию.

– Ты всех членов стаи заносишь в список? – интересуюсь я.

Посмотрим, насколько здоровые яйца у Илая.

Он проводит рукой вниз по лицу.

– Я допустил ошибку, – расстроено отвечает он. – Да, разозлился, и мой волк требовал справедливости… – Он вздыхает. – Это не извинения, но я сожалею, если это хоть что-то изменит…

Я поджимаю губы. Да я тоже иногда перегибаю палку, но заносить кого-то в список разыскиваемых… это перевешивает все мои проступки.

– Я не позволю тебе арестовать меня, – произношу я.

Он вздыхает.

– Я не забирать тебя пришел. Просто… мне надо поговорить с тобой.

– Мог просто позвонить.

– Извини, – говорит он искренне. Поскольку он – альфа, слышать от него подобное – просто редкость. Я стискиваю зубы от возмущения. Подавив в себе разочарование, я киваю и отвожу взгляд. Не уверена, приму ли извинения Илая или просто соглашусь с ними. Просто хочу закопать топор войны между нами. Илай переводит взгляд на дом Торговца.

– Предложение ещё в силе, Калли. – Я поднимаю на него взгляд. – Я неправильно поступил, но этот парень – намного хуже. Он забирает у тебя свободу воли, – объясняется он. – Торговец – в розыске. Лишь скажи, и я решу эту проблему.

Понадобилось несколько секунд, чтобы понять весь смысл сказанного, после чего отвращение окутывает меня волною.

– Нет, этого я не хочу.

– Калли. – В голосе Илая слышится альфа.

– Не смей, – предупреждаю я. У него больше нет прав как-то влиять на меня. – Ты много не знаешь.

– Так расскажи мне, – настаивает он. – Или я так и буду предполагать самое худшее.

Ох, а разве не того же я требовала от Деса? Никаких секретов? Ну, какая же я сейчас лицемерка. Но этот секрет…

– Я никогда не рассказывала тебе о своём прошлом. – Я тру лицо. Даже сейчас я колеблюсь рассказывать. Больно и стыдно вспоминать. Извечный стыд. Но, возможно, если расскажу, Илай поймёт, почему я поступила так. И, вероятно, уже не будет думать плохо обо мне, о Десе, обо всей ситуации в целом. – Когда я была подростком, – начала я, – отчим… отчим… – Илай смиренно ждёт. – Он надругался надо мной в сексуальном плане, – я с трудом произношу слова и слышу слабое рычание. Это мне и нравится в оборотнях… в Илае. Никто не трахался с подростками. Никто. Я судорожно выдыхаю. – Это длилось годами. И прекратилось только тогда… – я снова замолкаю, щипая лоб. Я смогу. – Когда мне было почти шестнадцать, он пришел ко мне, и я ударила его разбитой бутылкой… Задела артерию. – Было столько крови. – Он умер через несколько минут. – Рычание Илая становится всё громче. Я пялюсь на свои руки. – Я убила человека, будучи несовершеннолетней. Думала, что жизнь кончена, даже не начавшись, а всё потому, что, наконец-то, убила человека, насиловавшего меня. – Я понижаю голос. – Он был таким сильным провидцем. Сделай я всё законным путем… Не знаю, как всё бы закончилось для меня. – Я глубоко вдыхаю. – Поэтому я позвала мужчину, печально известного своими сделками…

Это всё, что мне удается проговорить, перед тем, как Илай обнимает меня и прижимает к себе.

– Мне так жаль, Калли. Чертовски жаль. – Я немного вздрагиваю, когда память волной проходит сквозь меня, и киваю. – Ты должна была мне всё рассказать, – успокаивает он.

– Я не умею делиться, – отмечаю я. Он прижимает меня к себе ещё минуту, и я принимаю его поддержку. В конце концов, я высвобождаюсь из его объятий, смахивая слезу, что сумела выскользнуть из уголка глаза. – Ты должен понять, – произношу я, – Торговец спас меня. Убрал весь тот беспорядок, записал меня в Академию Пил, скрыл преступление. – Делиться об этом с Илаем – большой риск. Но оборотни хорошие. Он мог бы схватить меня, откопать то старое дело и позволить системе вершить правосудие. Я немного полагаюсь на то, что чувство справедливости Илая одобрит мои действия; люди, вредившие невинным оборотням, просто исчезали. – Тогда Торговец ничего с меня не взял, – продолжаю я. – Знаю, ты думаешь обратное, но у него свой кодекс чести. Так как я была подростком, он не позволил вести с ним дела. – Теперь достаточно узнав о фейри, могу сказать, что искренняя помощь – великое дело. Фейри не могли нормально жить, не воспользовавшись ситуацией в своих целях. Илай, кажется, тоже это понимает и выгибает брови. – Лишь позднее я снова позвала его. И снова. И снова. Я придумывала всевозможные услуги, чтобы он мог побыть рядом.

Потому что я была заинтересована им, влюблена до безумия. Потому что нуждалась в друге, которого не отпугнет моя темная сторона… а Деса не пугала.

– Он не должен был заваливать тебя сделками, – вопит Илай.

Я кручу браслет вокруг запястья.

– Да, возможно, не должен был, – соглашаюсь я. – Но, время от времени, все мы поддаемся природным инстинктам, разве нет?

Илай ворчит, рассматривая собственность Торговца. А затем трёт лицо.

– Жаль, что ты не рассказала мне об этом раньше. – Могла… должна… следовало бы… Уже поздно расстраиваться из-за пролитого молока. – Был ли у меня шанс? – спрашивает Илай.

– Не знаю. Но уверена, ты заслуживаешь того, кто даст тебе намного больше меня, – произношу я, глядя на оборотня.

Подойдя ближе, Илай обхватил моё лицо ладонями.

– Этот сукин сын – счастливчик.

Едва слова слетают с его губ, как за нами распахивается входная дверь. Я оборачиваюсь и натыкаюсь на зрелище, как Дес с раскрытыми крыльями выходит из дома, впиваясь злобным взглядом в Илая, который всё еще стоит рядом со мной, и я замечаю в глазах Торговца собственнические искорки. Я машинально отхожу от оборотня. Сейчас день, который Дес так не любит, и, вообще, в данный момент должен находиться в Потустороннем мире. Очевидно, планы изменились. Дес подумал, что я в беде? Как он вообще мог догадаться? Земля начинает дрожать под натиском силы Торговца, пристальный взгляд которого направлен прямо на Илая. Торговец идёт к оборотню, а я преграждаю ему путь, кладя руку на грудь, и останавливаю от того, что бы он там не удумал. Дес, чьи ноздри раздуваются, опускает взгляд на мою руку, а затем вновь смотрит на Илая.

– У тебя несколько секунд, чтобы убраться с моей собственности прежде, чем я надеру тебе зад, – говорит он оборотню ровным тоном. Илай пораженно пялится на крылья Деса, затем отрывает взгляд.

– Я не знал, – произносит он.

Я переглядываюсь между ними.

– Не знал чего?

Торговец смотрит несколько секунд на Илая, а потом кивает.

– Теперь знаешь.

– Калли рассказала, что ты сделал для неё, когда она была подростком, – продолжает Илай. – Спасибо за помощь. Больше никакой вражды, ок? Я не знал всей ситуации… ничего из этого.

Дес снова кивает. Илай отстраняется, бросая взгляд в мою сторону.

– Береги себя, Калли, – говорит он, махнув на прощание. А затем поворачивается и уходит прочь от дома и из моей жизни.

Даже после того, как Илай уходит, я стою и хмурюсь. Всё, что сейчас произошло, не имеет смысла. Я ожидала противостояния двух мужчин, но, получила извинения и взаимопонимание. Я должна почувствовать облегчение, но когда Дес ведёт меня внутрь, смотрю на его крылья. На них Илай так пораженно и пристально смотрел. Крылья короля фейри, которые Дес старательно скрывал от меня в прошлом. Думаю, я что-то упустила, и надо выяснить, что именно.

Перед предстоящим разговором о произошедшем, я нахожу предлог отойти в ванную, а сама ускользаю в комнату. Заперев дверь, хоть это и не остановит Торговца, я хватаюсь за телефон и набираю Темпер, шагая по комнате взад и вперед.

– Эй, сучка, чё-как? – отвечает она.

– Темпер, ты немного знаешь о фейри, да? – говорю я, переходя сразу к насущному. Перед буднями частных детективов, когда Темперенс Дарлинг была очередным фриком Академии Пил, она немного фанатела по фейри. И когда я впервые встретила её, она хотела стать дипломатом, работающим в Потустороннем мире.

– М-м-м-м, это «немного» может завести не туда, но кое-что знаю. Зачем? Что надо?

– Илай пришел ко мне и…

– Он нашёл тебя? – перебивает Темпер скептическим тоном. – Уже? Воу, подруга, хреново прячешься.

– А как, по-твоему, он нашёл меня? Может потому что, прослушал твой телефон? – говорю я.

Возникает пауза на другом конце линии.

– Ну, дерьмово, – произносит она, – накосячила.

– Всё нормально. Мы разобрались с проблемами, теперь всё в порядке.

Очередная пауза. У Темпер эта привычка проявляется только при разговорах со мной.

– Ты хочешь сказать, что уладила вопрос со списком разыскиваемых? – Когда она так говорит… – Охренеть. Сучка, да у тебя, должно быть, вагина из золота.

Я кусаю ноготь на большом пальце, слыша, как Торговец нетерпеливо нарезает круги, нужно скорее выходить и поговорить с ним. У каждого есть вопросы, на которые стоит ответить.

– Слушай, Темпер, мне нужно поговорить с тобой о кое-чём важном.

Она мгновенно становится серьёзной.

– О чём?

– Что ты знаешь о крыльях фейри?

– Хм… они мерцают, ну у некоторых, и появляются, в основном, когда фейри не могут контролировать эмоции… Ну, знаешь: злость, похоть… или когда фейри перепьёт… Эм, было же что-то ещё. Дай подумать, давно ведь это было.

Я вспоминаю, как во взгляде Илая, направленном на крылья Деса, читалось поражение.

– Сегодня Илай увидел крылья Торговца и отступил. Это было реально странно, и я хотела знать…

Что? Что знать?

– Эти двое встретились? Опять? – Потом она всё-таки догоняет смысл сказанного. – Стой. Что ты имеешь в виду под «Илай увидел крылья Торговца»?

– Не похоже, что они изменились, – говорю я. – Илай видел их, когда пришел ко мне домой в полнолуние.

– Ага, но они появились, когда Торговец подвергся атаке, и ему нужно было улететь, – уточняет Темпер. – А сегодня что было?

Я верчу браслет.

– Сегодня встреча Торговца и Илая была иной, и, когда Илай увидел крылья, обстоятельства изменились. Это странно. Ну, извинения Илая.

Возможно, он извинился, потому что я всё рассказала ему. А может, я ошибаюсь. Тишина затягивается.

– Торговец показывал тебе свои крылья? – наконец, произносит Темпер, но голос звучит… странно. – Помимо того, когда он летал или подвергался нападению? Разгуливал ли он с крыльями, ну, на показ? Красовался ли, будто они – новая сумочка от Гуччи?

– … Да, – медленно произношу я; живот скручивает. – А что?

Она вздыхает.

– Подруга.

– Да?

– Только в одном случае фейри любят блистать крыльями, независимо от того, что чувствуют. Особенно мужики. – Она опять замолкает.

– Да, боже ты мой, твоё молчание убивает, – говорю я. – Темпер, что бы то ни было, просто скажи это.

– Фейри так делают только со своими нареченными.