Текст книги "Тень луны"

Автор книги: Лаура Паркер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Его дерзкие манеры, как всегда, раздражали ее. Она гадала, не слышал ли он ее крики, и надеялась, что нет. Она вспыхнула от гнева, который явился результатом одиночества и ощущения несчастья в связи с последним уколом ее гордости – карикатурой – и постыдного страха, что он читает все ее мысли и смеется над ней. Ну что ж, сплетни ходят не только о ней.

– Я слышала огорчительную историю про тебя, Джош. Мне сказали, что ты не обвенчан и живешь в грехе.

Он отнюдь не выглядел удивленным этим заявлением. Более того, он ухмыльнулся:

– Я и не думал, что госпожа интересуется такими вопросами.

Сарказм в его голосе разгневал ее еще больше.

– Но это правда? Ты женат на Тэсс, или она твоя любовница?

– Какое вам дело, если женщина делит свой кров с мужчиной. Вы ревнуете?

Какое-то мгновение Джулианна не могла ничего вымолвить.

– Ты мерзкий... жалкий...

– А вы хладнокровная лицемерка, если хотите сказать, что не понимаете разницы между блудом и теплотой отношений между женщиной и мужчиной, которые спят вместе, хотя их связь и не освящена церковью. Мне жаль вас.

– Ты жалеешь?..

Она задохнулась, ее руки так дрожали, что выронили газету.

Неожиданно он обнял ее, прижал к себе. Его рот прильнул к ее рту, жесткий и требовательный. Он прижимал ее так крепко, что на какое-то мгновение она оказалась охваченной этим страстным порывом. Но потом вспомнила, кто он и кто она.

Так же неожиданно от отпустил ее.

Она поймала себя на том, что чуть не всхлипнула. Последним унижением будет, если он увидит, что заставил ее закричать.

– Я хочу, чтобы ты к завтрашнему полудню вместе со своими суждениями убрался из дома, принадлежащего Кингсбладам. А сейчас убирайся с моих глаз!

Она бросилась бежать вниз по склону, словно боясь, что он может догнать ее. Но он не последовал за ней, а наклонился и поднял газету, которую она держала. Заголовок заставил его в удивлении приподнять брови, потом он увидел рисунок. Какое-то мгновение он разглядывал портрет, потом перевернул страницу и увидел карикатуру. Он прочитал подпись и поднял глаза, чтобы посмотреть на Джулианну. Но она уже была далеко.

– Бедняжка леди Кингсблад, – пробормотал он с большей симпатией, чем она могла бы себе представить.

Маленькая церковь переполнена. Пасхальное воскресенье. Пастор Поллок, воодушевленный таким количеством прихожан, произнес особенно длинную проповедь. В церкви было очень душно, Джулианна чувствовала, как пот струится у нее по спине.

Она чувствовала себя неуютно еще и потому, что знала – за ней наблюдают. Хотя она и не видела Роба Уиила, но подозревала, что он здесь.

Когда служба, длившаяся уже более часа, шла к концу, Джулианна закрыла глаза и, молча творя молитву благодарения, протянула руку, чтобы взять молитвенник, лежавший перед ней, но вдруг это расстояние показалось ей невероятно далеким, требовавшим слишком больших усилий. Она встала на ноги, но церковь превратилась в корабль, а пол – в палубу, вздымавшуюся в штормовом море.

Она услышала, как в панике закричала миссис Мид, но не пыталась отозваться. Она погрузилась в темноту...

16

– Добрый день, миледи. Как вы себя чувствуете? Джулианна посмотрела на мужчину, стоявшего рядом, но в комнате было слишком темно, чтобы она могла как следует рассмотреть его.

– Кто вы?

– Доктор Макклинток, – ответил он, зажигая лампу. В следующее мгновение она узнала знакомый интерьер Китайской комнаты.

– Вы не будете так добры, доктор Макклинток, дать мне мои новые очки? Они должны быть...

– Конечно, – сказал он и достал их из ее сумочки.

– Благодарю вас, – сказала она, надевая очки. Теперь лицо доктора приобрело четкость.

– Простите меня, леди Джулианна, но я взял на себя смелость остаться здесь, пока вы спали, потому что давно знаю маркиза и всю вашу семью. Я принимал роды у вашей матери, когда она рожала вас, вы об этом знаете?

Джулианна покачала головой. Она редко болела и практически не была знакома с доктором Макклинтоком.

– Что-нибудь со мной не в порядке? – Она улыбнулась доктору. – Честно сказать, все, что я сейчас чувствую, так это голод.

– Уверяю вас, что с вами все в порядке. У вас были какие-нибудь необычные ощущения в последние недели?

– Какие ощущения вы имеете в виду?

– Вы быстро устаете?

– Бывает. Маркиза уехала отсюда всего два дня назад, а она, как вы знаете, обладает непомерной энергией. Я не могла поспевать за ней.

– Вы хорошо спите?

Джулианна пожала плечами. Некоторые ночи она вообще не засыпала, боясь проспать приход своего Друга. Но он не появлялся с той ночи, как она выгнала его.

– Иногда я сплю по двенадцать часов подряд. А бывает, что сплю неспокойно. Думаю, что это весенняя лихорадка.

– А как обстоит дело с вашим, э... личным режимом? С вашими месячными?

Неизвестно, кто из них покраснел больше. Но у него оставалось очень серьезное выражение лица.

– Я... – Джулианна нахмурилась. – Я не помню. Пожалуй, их не было последние два месяца. Я была ужасно утомлена, когда приехала в Девон в феврале. А почему вы спрашиваете?

Он серьезно посмотрел на нее:

– Если я не ошибаюсь, миледи, вы беременны. Я полагаю, что недавний приезд вашей бабушки был с этим связан?

– Нет. – Джулианна покачала головой. – Я беременна? Она понятия не имела, так же как и я.

Доктор нахмурился и пристально посмотрел на нее из-под пушистых бровей:

– Ладно, ладно, леди Джулианна. От меня вам не нужно ничего скрывать. Уверяю вас, ничто, что вы можете сообщить мне, не будет для меня потрясением. Начнем с имени отца.

– Я не знаю.

– Не знаете? – Его брови поползли кверху. – Дорогая леди, вас, может быть, изнасиловал неизвестный вам мужчина?

Эта мысль запала ей в голову. Да, ее изнасиловали, а она стыдилась до настоящего времени в этом признаться.

– Я... я...

Джулианна затрясла головой. Она не может пойти на это. Это будет трусость, которую она себе не может позволить. Ее любовник назвал ее трусихой в ту ночь, когда покинул ее. Бабушка назвала ее трусихой за то, что она не живет так, как диктует ей сердце. Ребенок! У нее будет ребенок!

– Я не могу сказать вам имени его отца. – Она посмотрела на врача. – Я предпочитаю не называть его имени.

– Хорошо. Не будем сейчас трогать этот вопрос. Кого вы хотите, чтобы я оповестил об этом обстоятельстве?

– Никого. – Она села в постели, ее смятенный мозг заработал быстрее. – Никого не нужно оповещать. Ни при каких обстоятельствах. Это касается только меня и никого больше.

– Я должен предположить, что вы не замужем? – спросил он.

– Нет, я не замужем...

– Но есть кто-то...

– ...и не собираюсь выходить замуж, – закончила она фразу.

– Понимаю.

Она сомневалась, что он понимает. Но и объяснить ему она ничего не могла. Выходить замуж было не за кого. Ее Друг исчез. И не было свидетелей, никого, кто мог бы подтвердить ее утверждения, что ее соблазнил в этой самой постели очаровательный ночной посетитель. Все решат, что она сошла с ума.

– Но ваших родителей следует известить.

– Нет, я не хочу беспокоить их.

– А маркиз и...

– Ни в коем случае!

Доктор Макклинток взял Джулианну за руку.

– Вот что, моя дорогая, – начал он, похлопывая ее по руке, – вы потрясены. Я это подозревал. Поэтому и остался, чтобы поговорить с вами, когда вы проснетесь. Но вы должны вести себя разумно. Уверяю вас, вы не первая дама, оказавшаяся в подобных обстоятельствах. Есть немало способов, к которым вы можете прибегнуть во время этого трудного для вас периода. Но обещайте мне, что не станете ничего предпринимать в спешке. – Он наклонился к ней настолько близко, что она могла увидеть свое отражение в стеклах его очков, и повторил: – Ничего поспешного.

– Я ничего не собираюсь с собой делать, если вас это беспокоит, – сказала она.

– Вот и хорошо. – Его опыт подсказывал, что женщины, которые так откровенно говорят об этом, редко пытаются покончить жизнь самоубийством. – Нет никаких причин думать, что вы не родите здорового ребенка к... – Он откинулся несколько назад, листая страницы своей записной книжки, – к Дню Святого Николая. – Он вновь улыбнулся ей. – Вы не находите, что это весьма подходящая дата, поскольку он покровитель детей.

"В их число входят незаконнорожденные?" – чуть не спросила она, но прикусила губу и промолчала. "Ребенок!"

Джулианна стояла на ступеньках парадного въезда в Блад Холл, чтобы приветствовать своих гостей, когда их экипаж остановился перед ней. На дверцах экипажа был герб Коуперов, а на крыше были привязаны два кожаных чемодана. Джулианна удивилась, что Летти приехала уже через неделю после того, как получила ее письмо. Такой отклик Летти на ее письмо заставил ее несколько устыдиться. Бедняжка, наверное, уже думала застать свою кузину на смертном одре, если та попросила ее приехать.

Дверца экипажа открылась, и показалось лицо Летти. Она радостно махала рукой, пока один из слуг опускал ступеньки экипажа. На ней был необыкновенно широкий кринолин, а поверх него цветастое муслиновое платье. На голове у нее была шляпка, отороченная тюлем и искусственными цветами. Она выглядела скорее как девушка лет семнадцати, чем мать семейства, которой уже двадцать семь.

– О, Летти, ты выглядишь как ходячий цветник, – воскликнула Джулианна, идя ей навстречу с распростертыми объятиями.

– А ты... – синие глаза Летти расширились от удивления, – ты выглядишь потрясающе!

Кузины обнялись, бормоча взаимные приветствия.

– Я-то ожидала застать тебя в затемненной комнате, пропахшей камфорой, – заявила Летти, откидывая голову, чтобы лучше разглядеть лицо своей кузины, которая была несколько выше ее. – Ты выглядишь на редкость здоровой.

– А я на самом деле совершенно здорова, – отозвалась Джулианна. – Я и не писала, что я больна. Я писала, что одинока.

– Не морочь нам головы, Джилли. Уж не хочешь ли ты сказать, что мы сломя голову мчались через всю Англию, чтобы увидеть могилу, в которой нет трупа?

Джулианна, изумленная, подняла голову и увидела позади Летти Альфреда.

– Альфред, дорогой! – Она обняла его за шею и поцеловала в щеку.

Потом она взяла их обоих за руки:

– Мои самые давние и самые дорогие друзья! Какая радость знать, что вы так заботитесь обо мне, бросили все и примчались ко мне!

– За исключением того, что нет никакой больной, – заметил Альфред. – Может быть, ты скажешь нам, в чем дело.

Джулианна в некотором смятении посмотрела на экипаж:

– Вы взяли с собой детей?

– Конечно нет, – ответила Летти. – Мы ведь не знали, – может быть, то, чем ты больна, заразно. Мама приехала присмотреть за детьми, пока мы будем у тебя.

– Я никогда не стала бы писать вам, если бы знала, какое беспокойство доставлю тебе и Альфреду. Пожалуйста, простите меня.

– Я могу простить тебя, если получу пуховый матрац и пирог с черникой, который печет миссис Мид, – честно заявил Альфред.

– Не слушай его, – Летти ткнула локтем в довольно объемный живот своего мужа. – Он считает, что существуют только два стоящих времяпровождения – охота и обед.

– Ну, положим, есть еще кое-что стоящее, – отозвался Альфред, бросив на жену многозначительный взгляд.

Эти нежные взгляды, которыми обменялись ее кузина с мужем, напомнили Джулианне, как одиноко она себя чувствовала после того, как уехала ее бабушка. И как страдает по ночам с тех пор, как...

Когда обед, в течение которого Летти успела рассказать Джулианне все новости о родственниках и знакомых, закончился и Альфред попросил разрешения у дам удалиться в библиотеку и выкурить там трубку, кузины наконец-то остались наедине.

– Что случилось, Джилли? – спросила Летти.

– Мне надо кое-что рассказать тебе, Летти, но если ты будешь вскрикивать или падать в обморок, я отшлепаю тебя как следует. Поняла меня?

Два красных пятна вспыхнули на мягких щеках Летти, ибо ее кузина не разговаривала с ней в таком тоне с тех пор, как они были детьми.

– Я предварю мое признание, требуя от тебя, чтобы ты не задавала мне никаких вопросов и ни при каких обстоятельствах не рассказывала никому, кроме Альфреда, которому я могу сама все рассказать. Никому!

Джулианна расправила плечи и уловила взгляд своей кузины.

– Я беременна.

– Но... но... я не понимаю...

– Конечно, ты понимаешь, Летти. У тебя и Альфреда есть дети. Я тоже собираюсь иметь ребенка.

– Чей это ребенок? – Летти тут же зажала себе рот ладонью, глаза ее так расширились, что Джулианна подумала, что они могут выпасть из орбит.

– Я не готова ответить тебе на этот вопрос, – спокойно заметила Джулианна. – Сейчас это не имеет значения. Я хочу твоего общества и твоей помощи. Я ничего не знаю о процессах, через которые должно пройти мое тело, и твой опыт будет полезен для меня. Ты можешь теперь остаться, когда знаешь правду обо мне?

– Остаться? – Летти заморгала, как человек, попавший из темноты на яркий свет. – Конечно я останусь.

Джулианна обняла кузину:

– О, Летти, ты так добра! Я надеялась... Я не знала... Ты должна рассказать Альфреду. Я думаю, что сама не смогу. Он оставит тебя здесь?

Летти, которая вытирала нос платком, вздернула брови:

– Я хотела бы видеть, как бы он попробовал! Мы же все-таки семья! – Она нахмурила лоб. – Джилли, но это не Даш...

– Нет. Я не подумала о лорде Дашморе ни разу с тех пор, как приехала сюда.

– Тогда кто же это?

Вопрос повис в воздухе. Джулианна просила Летти не давить на нее, но прекрасно понимала, что от кузины нельзя ожидать так много. Вопрос был объясним.

– Ты его не знаешь.

Летти облизала губы:

– Но он, конечно, джентльмен?

Джулианна улыбнулась:

– Спроси меня о чем-нибудь другом.

– Но Джилли, он конечно должен знать, и если он знает, то его можно заставить понять, в чем его долг.

Джулианна встала:

– Ты все правильно понимаешь, Летти, и я бесконечно благодарна тебе за то, что ты приехала, но я должна просить тебя не поднимать при мне опять этот вопрос. А теперь я должна пойти и лечь. Я привыкаю спать днем.

– Конечно. Я спала часами, когда была беременна Шарлоттой. – Она взяла Джулианну за руку. – Бедняжка моя, позволь мне проводить тебя наверх.

Беспокойные тени вились за закрытыми дверьми, одну за другой гасила свечи в Большом зале чья-то невидимая рука.

– Ребенок! Подумайте, мадам, что это значит. Ребенок от мужчины, который обманул Смерть!

– А где он? Почему он не вернулся к ней?

– Новая жизнь, мадам, нагнетает здесь тьму. Это дурное предзнаменование, мадам. Я...

– Да, капитан?

– Очень странная, эта внезапная слабость.

– Я тоже ее чувствую. Она возвращается. Это Смерть!

Рядом с собой она услышала сдавленный крик боли.

– Что случилось, капитан?

– Мне становится все холоднее, и в то же время лихорадка жжет мне глаза.

– Я боюсь! Возьмите меня за руку.

– Нет, мадам. Держитесь от меня подальше. Я знаю, откуда дует ветер, ударяющий холодом в мою спину. Это возмездие!

Из глубины Вечного Молчания они услышали голос: "Ребенок мужчины, который обманул Смерть! Вы думаете, что можете избежать возмездия за свои действия? Вы слишком часто переходили грань между жизнью и смертью. Вы должны заплатить свой долг".

Молчание воцарилось среди каменных стен, и она обернулась:

– Капитан? Что мы должны делать?

– Я чувствую, как растворяюсь из этого промежуточного мира. Прощайте, любовь моя!

Она протянула к нему свою руку и впервые за двести лет поймала только пустоту.

– Капитан? Капитан! О Боже! Его нет!

17

Они втроем – Джулианна, Летти и Альфред – сидели после ужина в библиотеке, когда в дверь постучала миссис Мид. Она выглядела очень возбужденной.

– Прошу прощения, леди Джулианна, но там мужчина, который хочет вас видеть.

– Кто он?

Прежде чем ответить, миссис Мид посмотрела в сторону леди Коупер:

– Он не назвал своего имени, миледи, сказал только, что должен срочно увидеть вас.

Летти вскочила на ноги:

– О, Джилли, а вдруг...

Предостерегающий взгляд, который Джулианна бросила на свою кузину, заставил ее проглотить слова, готовые вырваться. Джулианна решительным движением закрыла книгу, отложила ее в сторону и торопливо пошла к двери:

– Ладно, посмотрим, что это за таинственный гость. Летти, ты лучше придержи Альфреда. Если это шахтер, то мы можем ожидать неприятностей.

Она медленно спускалась по лестнице, но увидела его, только когда дошла до последней ступеньки. Он стоял в дверях, держа цилиндр в руке. На нем темно-синий сюртук из хорошего материала, но сшитый не по моде. Он явно приехал верхом. Конечно, это не шахтер, но и одет он не как джентльмен. Он был без перчаток, а шейный платок был черный, а не белый, как того требовал вечерний костюм. Но когда он, услышав ее шаги, поднял голову, она забыла про свой критический обзор.

Это было примечательное лицо, такое знакомое и в то же время совершенно неузнаваемое. Густые рыжеватые волосы тронуты легким налетом серебра и пепла. Одна прядь упала на высокий лоб. Вообще это лицо являло собой образец мужской красоты. В нем не было ничего ординарного или пустого. Она уже видела это лицо. На первой полосе газеты "Северная звезда".

– Здравствуйте, – произнесла Джулианна несколько нервозно, остановившись на предпоследней ступеньке.

Он улыбнулся ей:

– Вы не узнаете меня, миледи?

Хорошо поставленный голос образованного человека... Она вздрогнула, услышав в его голосе какие-то знакомые нотки. Почему он смотрит на нее так, словно знает ее, знает все о ней?

– Может, вы назовете свое имя?

– Граф Броун. Лорд Уайт. Джош Тревелин. Какое вы предпочитаете?

Она уже все поняла, раньше, чем он заговорил. Но согласиться с этим она не могла. Она схватилась за перила лестницы.

– Что случилось, Джулианна? Не бойся. Я пришел за тобой.

Он шагнул к ней, на его лице играла великолепная, сверкающая улыбка, которая должна была разрушить ее оборону.

– Нет, нет, не подходите ко мне! Пожалуйста, уходите!

Она кричала, сама не замечая этого.

– Джилли? Леди Джулианна? – Сверху раздались сначала женский, потом мужской голоса. – Что-нибудь не в порядке?

Джулианна повернула голову и увидела Летти и Альфреда, бегущих к ней вниз по лестнице.

– Нет. Все в порядке. – Она почувствовала, как мускулы на ее лице сложились в неловкую улыбку. – Это наш садовник. Я сама разберусь с ним.

Она метнула на человека, стоявшего у подножия лестницы, сердитый взгляд. Он стоял, положив руку на вырезанную фигурку рыцаря. Ей вдруг захотелось рассмеяться. Альфред и Летти бежали вниз по лестнице. Она почувствовала себя в западне, загнанной между реальностью и ночными кошмарами.

Мужчина, стоявший внизу, обратился к Альфреду:

– Добрый вечер. Меня зовут Адриан Лингейт.

– А я лорд Альфред Коупер, кузен леди Джулианны. Если у вас есть какие-то дела в этом доме, вы должны обращаться ко мне.

Выражение лица у посетителя стало нежным, когда он посмотрел на Джулианну.

– Если таково будет желание леди Джулианны.

Джулианна обернулась к нему, слишком взволнованная, чтобы откликнуться на призыв в его глазах.

– Не делайте этого. Если в вас есть хоть капля христианского сострадания...

– Именно из сострадания я должен.

Он посмотрел на нее так любовно, что она почувствовала себя совершенно больной. "Смотрел ли когда-нибудь палач так нежно на свою жертву?" – подумала она в отчаянии.

– Пройдемте в библиотеку, мистер Лингейт, – строго официальным тоном произнес Альфред. – Это дело требует уединения. Летти, побудь с леди Джулианной. Джилли, отправляйся с Летти.

Джулианна не ответила. Он медленно шел по направлению к ней, поднимаясь по ступенькам.

– Я вас ненавижу.

Ее голос звучал так тихо, что она и не рассчитывала, что он услышит, но его передернуло, и он прошел мимо нее, поднимаясь по лестнице туда, где его ожидал Альфред.

Спустя мгновение рука коснулась ее плеча и голос Летти прошептал у самого ее уха:

– Это он, Джилли? Такой красивый! Конечно, он джентльмен.

Джулианна посмотрела на нее, попыталась изобразить на лице улыбку, хотя мир рассыпался у нее перед глазами.

– Нет, Летти. Это садовник.

Предательство.Полное предательство.

Джулианна сидела в кресле у камина в Большом зале, глядя на незнакомца, который совершенно разрушил ее жизнь.

– Полагаю, что мы пришли к полному согласию, – заявил несколько излишне торжественно Альфред, подводя итоги этому малоприятному для него разговору. – Дорогая маленькая Джилли выходит замуж. Мы обо всем договорились, так ведь, Лингейт?

– Ты очень разумно себя ведешь, Альфред, – сказала Джулианна, в первый раз открыв рот с тех пор, как четверть часа назад за ней послали. Мужчины в течение часа разговаривали, и она не знала, о чем они договорились, ей только сказали, что Альфред информировал этого незнакомца о ее беременности и что человек по фамилии Лингейт заявляет свои права на этого ребенка. Вот так все просто.

Она встала.

– Я вижу, что вы, джентльмены, – она подыскивала нужное слово, – торопитесь, словно в доме пожар. Но есть один момент, который вы не учли. Никто не спросил, что я думаю по этому поводу.

Она встала позади кресла, ощущая необходимость иметь какую-то преграду между собой и этим мужчиной, называющим себя Адрианом Лингейтом и стоящим сейчас у камина. Она показала на него:

– Я не могу сказать, что вообще знаю вас, но если и знаю, то вы Джош Тревелин. В таком случае, Джош Тревелин, я объявляю вас лжецом. Вы никогда не были моим любовником. Я не знаю, кто подбил вас на этот грязный шантаж, но подозреваю, что за этим стоит попытка дискредитировать мою семью.

– А ты! – обернулась она к Альфреду. – Ты понимаешь, что ты наделал? Ты выдал мой секрет лидеру тред-юниона. Это шпион, Альфред, – человек, который предаст огласке мой позор так широко, что я сомневаюсь, найдется ли хоть один житель островов Южных морей, который через месяц не будет все знать!

Она замолчала, чтобы перевести дыхание, но дикое выражение ее лица заставило слушателей замереть в молчании.

– Вы! – Она ткнула пальцем в сторону Лингейта. – Вы получили больше, чем рассчитывали. А теперь убирайтесь. Игра закончена. Вы выиграли. Я отдаю вам победу. Но знайте, что я буду ненавидеть вас каждый день до конца моей жизни. Я намерена сделать вашу вечную жизнь такой же несчастной, какой вы сейчас сделали мою жизнь.

– Джилли, подумай, что ты говоришь, – Альфред бесстрашно вступил в схватку. – Мистер Лингейт сказал, что он женится на тебе. Подумай о ребенке.

Джулианна обернулась к нему:

– У тебя есть хоть какие-то мозги, Альфред? Конечно он согласен жениться на мне. Он хочет унизить Кингсбладов.

– Ну... я не... – начал Альфред, бросив растерянный взгляд в сторону Лингейта. – Если то, что говорит Джилли, правда, то это сильно осложняет дело.

Они все трое уставились на незнакомца, и он в первый раз заговорил:

– Я пришел сегодня сюда, чтобы увидеть Джулианну. Я должен был настоять на том, чтобы поговорить с ней наедине, но обычай требует...

– "Обычай"? – закричала Джулианна, стараясь не поддаваться убедительности такого знакомого голоса. – Что вы знаете об обычаях, о приличиях, о правах? Можете кончать с этим притворством. Вы не отец моего ребенка.

Он вздохнул:

– Мы можем поговорить наедине?

– Конечно нет! – Она сложила руки на груди, словно защищаясь. – Вы не можете ничего больше добавить, чтобы унизить меня. Вы никогда не были моим любовником.

– Джулианна, мы должны поговорить с глазу на глаз.

– Нет.

Он опустил глаза, словно признавая свое поражение, но, когда вновь поднял, в их яркой синеве светился вызов.

– В одну из ночей я засыпал твою постель розами. В другой раз напоил тебя вишневкой, чтобы уберечь от простуды. Ты называла меня Другом, а я называл тебя любимой. Поверь мне, Джилли. Все это было!

Незнакомец говорит о вещах, которые никто другой знать не может. И кроме того, этот голос. Если она не смотрела на него, то не сомневалась, кто стоит перед ней. Так много ночей она слышала этот глубокий голос, трепетавший от эмоций. Нет, нет, она не должна поддаваться искушению. Он предал ее. Все те ночи, когда делил ее ложе, он просто насмехался над ней... в обличий садовника Джоша. А его ухмылки и наглость!.. Теперь она знала источник всего этого. Ведь на самом деле он владел каждым самым интимным уголком ее тела во время этих темных, безумных ночей их страсти. Эта мысль заставила ее вспыхнуть румянцем.

– У Джоша Тревелина, – сказала она, – есть жена. И сын.

– Ты не должна ревновать. Тэсс – жена покойного друга.

– Очень удобная ложь, – холодно возразила она. – Я не сомневаюсь, что вы никогда не были женаты на ней, но она не отрицала, когда я спросила ее, ваш ли это ребенок. Он и похож на вас.

– Синие глаза и светлые волосы часто встречаются в некоторых местах Англии. Джесси мой крестник, не более того.

Джулианна повернулась и вышла, не говоря ни слова.

– Так, так, – пробормотал Альфред, когда она удалилась. Последние фразы, которыми обменялись Джулианна и Лингейт, сильно все запутывали. – Я надеюсь, вы в состоянии подтвердить некоторые факты, мистер Лингейт, в частности, что вы не женаты.

Тот наклонил голову в знак согласия.

– Кстати, насчет фамилии. Вы Лингейт или Тревелин?

– И то, и другое. Вы можете спросить у леди Джулианны, какую фамилию она предпочитает, после того, как мы с ней поговорим наедине.

– Она не хочет видеть вас.

– Она захочет.

– Как вы можете быть так уверены? – спросила Летти, сделав несколько шагов в его сторону. – Вы не представляете, насколько трудными были для нее эти последние недели. Она сильная и гордая. Я рада, что у вас хватило мужества явиться в такой момент, но если я хоть на одну минуту подумаю, что вы можете навредить ей, я... я лично отхлестаю вас кнутом!

Столь пылкая речь со стороны женщины, которая не доставала ему до плеча, заставила Лингейта улыбнуться.

– Вы, должно быть, очень ее любите. Джулианне повезло, что у нее есть семья, которая так о ней заботится. Ей потребуется ваша поддержка еще какое-то время. Но в дальнейшем, заверяю вас, я сам буду заботиться о ней. А сейчас, если вы извините меня, у меня есть еще дела. Я вернусь утром. Спокойной ночи.

Когда он вышел, Альфред и Летти уставились друг на друга.

– Я не знаю что и думать, – начала Летти.

– Запутанное дело, должен признать, моя дорогая, – отозвался Альфред.

– Садовник, – прошептала она.

– Вот именно.

– Очень красивый мужчина.

Альфред промолчал.

– Человек не знатный.

– Конечно.

– Это будет скандал.

– Определенно.

– О Боже!

18

Она знала, что он придет.

Часы пробили три, когда она открыла глаза. Он сидел молча на краю ее кровати и ждал.

Она ничего не сказала. Почти месяц она молилась, чтобы настала такая ночь. Она ни о чем не будет его спрашивать, только чтобы он был с ней. Все остальное – ложь, коварство и смятение сегодняшнего вечера – исчезло из ее памяти. Садовник Джош Тревелин и чартист Адриан Лингейт не существовали для нее. Реальными были только этот момент и этот человек, ее Друг. В глубине тела рождались страсть, желание.

Она протянула навстречу ему руки. Он медленно встал, и рука его дотронулась до ее лица, его пальцы нежно отвели волосы со лба.

– Моя любимая.

Она ощутила, как тяжесть и сомнения последних недель развеялись. Его сильные пальцы гладили ее лицо. Потом его губы прижались к ее губам.

Она обняла его и притянула к себе, чувствуя жар его тела и вдыхая аромат, исходящий от него. Эти ощущения проникали ей глубоко под кожу, ощущение его физического присутствия переполняло ее радостью. Уже несколько недель она и не мечтала, что он вернется. Она закаляла свое сердце против одиночества, неопределенности и страха перед будущим. Но теперь все эти мысли смыло прочь, как слезы, которые он осушал своими поцелуями.

Она помогла ему раздеться, он скользнул под простыню и лег рядом с ней. Их тела нашли друг друга немедленно. Они слишком долго были разлучены, и их потребность в былых ощущениях еще усилилась благодаря событиям последних часов. Он дотронулся до ее лона, до того сокровенного места, где рождается жизнь, и потом сдвинулся и лег на нее. Она вздохнула от облегчения, заплакав, когда он вошел в нее, познав радость, такую острую и мощную, что была равносильна боли.

Позднее она лежала на его груди, прислушиваясь к биению его сердца и зная, что никогда раньше не испытывала такого покоя и чувства безопасности. Они не обменялись ни одним словом, если не считать вскриков страсти. Она боялась этого момента и не хотела о нем думать. В его объятиях, слушая его сердце, утопая в тепле его тела, она уснула глубоким, беззаботным сном.

Она проворно села в постели, простыня соскользнула ей на поясницу. Комната была залита солнечным светом.

Потом она услышала шаги. Нахмурившись, она глянула в сторону камина. Звук, похоже, исходил оттуда, но она оказалась неподготовленной, когда панель в стене рядом с камином, размером с дверь, без всякого шума открылась. Она безуспешно попыталась прикрыть простыней свою наготу, но было уже поздно, ночной незнакомец вошел в спальню, прикрыв за собой потайную дверь. Он нес поднос с завтраком, который поставил на ночной столик, и только после этого обернулся к ней.

Лицо, которое она увидела, принадлежало Адриану Лингейту, но когда он заговорил, то услышала деревенскую речь Джоша Тревелина.

– Ты замерзла, Джилли? Я могу зажечь камин.

Она не могла придумать, что сказать, даже если бы сумела справиться со своим голосом. Потайная дверь. Секретный проход. Вот как он приходил и уходил все эти недели, а она не понимала, как это происходит.

Он прошел к ее шкафу и достал оттуда пеструю шаль, вернулся к кровати и набросил эту шаль ей на плечи.

– Вы теперь должны больше следить за собой, миледи. Теперь вас двое. Вам не следует простужаться.

Голос ее ночного гостя. Она откинулась на подушки. Он, как хамелеон, все время изменяется на ее глазах.

– Кто вы? – спросила она тихо, испытывая смятение.

Он дотянулся до чайника, налил ей чашку чая, добавил туда сливки и сахар.

– Выпейте, миледи. Я, конечно, не миссис Мид, но чай готовлю приличный.

Она взяла чашку, потому что это казалось легче, чем вступать с ним в спор. Когда она немного выпила, он взял у нее из рук чашку и поставил на столик, потом сел на кровать рядом с ней.

– Мое подлинное имя, – сказал он, – Адриан Джошуа Лингейт, третий сын графа Бликлоу. Это звучит отвратительно, и так оно и есть. Однако такая дама, как вы, выросшая среди вересковых пустошей, может оценить дикую привлекательность Дербишира.

Она отвела глаза, потому что не могла ни о чем думать, когда смотрела на него.

– Почему вы сменили имя?

– Как я уже говорил, я третий сын. Кроме звания "благородный", мой отец ничего не мог оставить мне. Тобиаш унаследует титул. Кристофер станет политиком.

– Чем вы занимались?

– Как обычно. Поступил в колледж и оставался там, пока меня не выгнали. Пропил маленькое наследство, доставшееся мне от матери, слишком увлекался азартными играми и попал в долговую тюрьму. Отец не хотел иметь со мной ничего общего и публично объявил меня недостойным. Я был приговорен к заключению в работном доме.