Текст книги "Тень луны"
Автор книги: Лаура Паркер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)
– Я просил тебя выйти за меня замуж.
– Нет! – Она вытолкнула это слово сквозь сжатые зубы. – Ты это хотел услышать? Нет, я не выйду за тебя замуж. Не выйду!
Он медленно отодвинулся от нее, повернулся на спину, но не встал с постели. Охваченный смятением, он сжал пальцами свои виски.
– Что случилось, Джилли?
– Маркиза приезжает в Девон, – произнесла она не своим голосом. – Она будет здесь в конце недели.
Он решил, что понял ее. Она задумывается о своем отнюдь не светском поведении. В конце концов она совсем не распутница, а очень приличная девушка, которая влюбилась. Известие о возвращении ее бабушки должно потрясти ее, заставив задуматься о том, как далеко она ушла от светских условностей.
– Скажи своей бабушке, что я хочу жениться на тебе. Она поймет.
"Нет, нет, – в отчаянии подумала она. – Это будет ловушка".
– Я не могу этого сделать.
– Почему?
Она лихорадочно отыскивала подходящие объяснения.
– Я ничего не знаю о тебе, не знаю даже кто ты. Ты можешь оказаться кем угодно. Она может не одобрить тебя.
– В этом вся беда? – Его голос прозвучал в темноте как вызов. – Ты сомневаешься, достаточно ли я представителен для твоей титулованной бабушки?
– Наверное, – солгала она. – А ты подходящая пара для женитьбы на дочери маркизы?
Он повернул голову, и, хотя она не могла разглядеть его лица, была уверена, что он пристально смотрит на нее.
– А если я не подходящая пара?
Она вздрогнула, словно его тщательно выговоренные слова хлестнули ее как бичом. Почему он не уходит? Сколько времени еще она будет гнать его отсюда?
– Я никогда не хотела, чтобы ты оказался реальным. Если бы ты был только моим воображением, я могла бы по желанию вызывать тебя, и никогда не возникло бы нужды вмешиваться друзьям и родственникам.
"Или смерти", – подумала она и вздрогнула от страха.
– Так ты оказывается просто трусиха.
"О да, – подумала она. – Я самая большая трусиха, ибо не могу перенести мысли, что настанет час, когда ты больше не будешь ходить по земле. Лучше отослать тебя сейчас, когда у тебя нет ни лица, ни имени, чем видеть тебя реальным мужчиной и весь остаток жизни гадать, не окажется ли каждое расставание последним".
Она повернулась к нему, сама не веря, что произносит эти слова:
– Все кончено. Ты никогда не должен возвращаться сюда. Никогда.
Его светлые глаза словно сверкнули в темноте, она задержала дыхание.
– Ты можешь отрицать то, что существует между нами, но тебе не удастся ничего изменить, – угрожающе сказал он, но в его голосе звучала боль, от которой ее сердце могло разорваться.
Когда он неожиданно встал с кровати, она не произнесла ни слова. Потому что знала, что если заговорит, то захочет взять обратно все свои слова и станет просить его остаться.
Она не слышала его шагов, но, когда он снова заговорил, голос его доносился уже издали.
– Хочу дать вам один совет, леди Джулианна. Возвращайтесь в Лондон вместе с вашей бабушкой. Оставаться здесь небезопасно для вас обеих.
Она села на кровати, пытаясь разглядеть в темноте его тень, но безуспешно.
– Откуда ты это знаешь?
– Спросите у Джеда Колемана. Прощайте, миледи.
– Нет. Подожди!
Ей показалось, что она видит какое-то движение у камина, но огонь в камине давно погас, и она не могла быть уверенной.
– Ты предпочитаешь, чтобы я оставался призраком, – резко сказал он, – но я человек из плоти и крови, в чем ты могла убедиться, принимая меня в свое лоно. Если ты отказываешься признавать это, нам нечего обсуждать.
Она точно знала тот момент, когда он исчезал из комнаты. Будет ли так же, когда он перестанет существовать?
Она перевернулась на живот и разразилась рыданиями, которые кончились только тогда, когда усталость переборола ее страдания.
Утро оказалось ясным и свежим. В ворота Блад Холла въехала элегантная карета, за которой следовали два фургона, груженные невероятным количеством узлов и чемоданов. За фургонами шествовали два лакея, которые вели на поводу полдюжины лошадей. На дорожке раздалось цоканье копыт и скрип колес.
– Будь я проклят! Это еще что такое?
– Это возвращается маркиза Ильфракомбе. Посмотрите на ее сопровождение. Разве это не производит впечатления?
– Я не так легко прощу ее за то, что она сделала с нами, заперев дом и бросив нас, не сказав ни слова. Вот вы, напротив, слишком легко перестаете гневаться. Вы всегда испытывали слабость по отношению к показному вульгарному тщеславию.
– Нет, капитан. Я просто испытываю восхищение перед всяким парадом. Разве на меня не произвел впечатления парад ваших солдат?
– Мадам, на вас произвела впечатление моя личность!
– О, не притворяйтесь, капитан. С вашей подозрительно короткой стрижкой, кожаным жилетом, облегавшим вашу грудь так тесно, что дама могла бы покраснеть от смущения при виде этих мужских объемов, вы красовались так, что и любой петушок покраснел бы.
– Скажите лучше, мадам, что мой петушок заставил вас покраснеть!
– Вы вульгарный тип! Кромвелевский щеголь! Такая самонадеянность!
– Совершенно справедливо, мадам, только справедливо. Но вам все нравилось, каждое мгновение.
– Это не оправдывает вас. Вы оказались инструментом моего совращения и позора.
– Я искренне надеюсь, что это именно так! Однако хватит дружеской перепалки. Как вы думаете, что привезла маркиза в этом караване, достойном султана?
– Подозреваю, там что-нибудь для Джулианны. Посмотрите, с ней в карете лондонская модистка, несколько помощниц и новая горничная.
– Откуда вы знаете, что это модистка? В этом черном платье она выглядит как ворона.
– Они теперь так одеваются, капитан. Постарайтесь стать на уровень нынешних времен. А в другом фургоне, я так полагаю, это свертки с разной материей. Здесь сошьют с дюжину прелестных платьев. Как мне порой не хватает нового платья! Эта старая тряпка...
– Это самая прекрасная тряпка с тех пор, как Ева сразила Адама с помощью яблока.
Единственное, что мне нравится еще больше, так это ваш туалет Евы до грехопадения.
– Вы вульгарный тип!
– Всегда, мадам, всегда. А теперь идите сюда и очаруйте моего змия!
– Одну минутку, капитан. Есть другая новость, и мне она не нравится. Наш молодой друг сбежал.
– Это была необходимая хитрость, мадам. События настигли его.
– Какие события?
– А разве вы не причастны к этому? Нет, не спрашивайте меня, я все равно не скажу вам.
– Мне это не нравится. Я уже говорила вам, нам в спину дуют черные ветры.
– Тогда нам лучше лечь вместе, чтобы согреться, мадам.
Леди Реджина Кингсблад взбежала по ступенькам в Большой зал с такой легкостью, словно ей лет двадцать, а не шестьдесят семь. Она предпочитала французскую моду английской, потому что та больше соответствовала ее вкусам. На маркизе был палантин из белого горностая и такая же муфта, темно-зеленое бархатное платье, зеленая шляпка с зелеными лентами и серыми страусовыми перьями, которые весело плясали, когда она оглядывала комнату.
– Все так, как я помню! Ничего не изменилось! О Боже! Как это хорошо снова очутиться дома!
Джулианна смотрела на свою бабушку с почтением и любовью.
– Бабушка, ты выглядишь такой свежей, словно только что вышла из своей туалетной комнаты, а не ехала в карете. В чем твой секрет?
Леди Реджина тепло улыбнулась:
– Моя дорогая, здесь нет никакого секрета. Мне достаточно подумать о Блад Холле, чтобы почувствовать себя такой же юной, как в тот день, когда твой дедушка меня внес на руках в этот дом. – Она замолчала, приподняв одну бровь, – манера, которую она бессознательно переняла у своего мужа. – Я ведь тебе рассказывала эту историю? Конечно рассказывала. – Она развязала у себя под подбородком зеленую ленту. – Могла ли я представить себе в тот день, что вскоре стану хозяйкой этого большого дома? Я когда-нибудь говорила тебе, что твой дедушка был в то время обручен с другой дамой?
– Нет, не рассказывала, – приврала Джулианна, потому что она очень любила слушать рассказы маркизы о ее молодых годах.
– Да, да, был обручен, и теперь он утверждает, что решил не жениться на ней в тот момент, когда она объявила, что он должен переменить название Блад Холла сразу же после их свадьбы. Конечно, это неправда. Я была там, когда она сказала это, и он тогда никак не показал, что задет этой милой глупостью. Теперь думаю, что это была моя вина. Я только перед этим рассказала ей в самых страшных красках о том, как этот дом получил свое имя. Это было нехорошо с моей стороны.
Маркиза сняла шляпку, обнажив серебряные волосы. Мать шести детей, она до сих пор демонстрировала миру тонкую талию, не нуждавшуюся в корсете, и грудь, которую не нужно было поддерживать бюстгальтером.
Накручивая на палец один из локонов около уха, она продолжала своим высоким контральто:
– Я бы раскаивалась, если бы это не было началом конца того обручения. Сам Максвелл еще не был в этом уверен. Но что касается меня, то это была любовь с первого взгляда. Или, скорее, страсть, если ты простишь мне это вульгарное выражение. Любовь пришла позже. – Она взглянула на Джулианну, очаровательная в своей непосредственности. – Понимаешь, я думала, что он разбойник с большой дороги, увлекшийся мною. Нет, это не значит, что я что-нибудь позволила ему.
Леди не должны испытывать страсти по прихоти. Конечно, хорошо иметь эти страсти, но надо представлять последствия...
– Бабушка! – запротестовала Джулианна, понимая, что ей необходимо вести себя как подобает несведущей девушке, какой ее принимает свет. Но в сердце своем она была совершенно согласна с чувствами маркизы.
Следующие полчаса она пили чай и обсуждали, как проводят время в зимние месяцы на итальянском побережье.
– Максвелл объявил, что он не вернется туда, – сообщила под конец маркиза, – но он всегда любил любоваться дамами, а женщины итальянских кровей гораздо доступнее, чем англичанки. О, он, конечно, буйствовал, но он не устоял перед моими уговорами, особенно когда узнал, что я уже пригласила некую сеньору Гуччи провести с нами остаток сезона. Она просто шлюха, но твой дедушка, как и Байрон, неравнодушен к этому типу женщин.
– Бабушка, а ты не ревнива?
Маркиза вздернула подбородок:
– Моя дорогая, женщина, которая не знает, как удержать мужчину, не стоит ничего.
Джулианна не знала, куда спрятать глаза, поэтому она спрятала свою улыбку за чашкой чая.
– А теперь расскажи мне, бабушка, почему ты оказалась в Девоне без дедушки, который не переносит одиночества.
Маркиза улыбнулась, ее знаменитые зеленые глаза еще более потемнели.
– Потому что тебя не было в Лондоне, чтобы встретить меня. – Ее безупречные брови приподнялись. – Но вот что привело тебя в Девон, дорогая?
Глаза Джулианны, более светлый вариант зеленых глаз бабушки, уклонились от взгляда маркизы.
– Ты ведь слышала.
– Я слышала слухи, сплетни, разную болтовню, – прямо заявила леди Реджина. – Я приехала, чтобы услышать правду от тебя.
Джулианна потянулась к чайнику, чтобы налить чай в чашки, но ее руки так дрожали, что она отказалась от этой затеи и положила их на колени.
– То, что ты слышала, – это правда. Я устроила спектакль на свадьбе герцога Монтроза. – Она виновато взглянула из-под черных ресниц на бабушку. – Слишком много шампанского... я так думаю.
– И разлитие желчи от разбитого сердца, – мягко добавила пожилая дама.
У Джулианны расширились глаза.
– Что ты хочешь сказать?
Леди Реджина дотянулась до чайника и налила две чашки.
– Я многое рассказывала тебе о своей жизни, Джулианна. Ты была для меня таким же дорогим ребенком, как и твой отец, и я обращалась с тобой как с собственной дочерью. Но потому, что ты не была моим ребенком, я часто говорила с тобой настолько доверительно, как никогда не говорила с собственными детьми. Это касается прошлых времен. Ты не должна задавать мне вопросов о том, что я собираюсь рассказать тебе. И уж, конечно, ты ни в коем случае не должна говорить об этом с твоим дедушкой. Он всегда должен верить, что моя любовь к нему возобладает над любыми грустными и неловкими моментами в моей жизни.
Не глядя на Джулианну, маркиза дотянулась до ее руки и похлопала по ней:
– До того как я встретила твоего дедушку, я оказалась замешанной в скандале, настолько ужасном и опасном, что тебе и в мыслях не привидится.
Джулианна засомневалась в этом, но сильно сжала руку маркизы.
– Я уже была замужем.
– До дедушки?
Леди Реджина обернулась к ней и мрачно кивнула:
– Он был граф. Я никогда не встречалась с ним. Нас обвенчали заочно, когда я еще была на пансионе в монастыре в Италии.
Глаза Джулианны широко раскрылись, но она заставила себя молчать.
– Замужество было устроено моим дядей, который стал моим опекуном после смерти моих родителей. Мне исполнился двадцать один год, я была полна надежд и страха перед внешним миром, которого я не знала и не понимала.
– Это кажется невероятным, – прошептала Джулианна.
– Уединенная юность остается такой неопытной и беззащитной, Джилли! Я слишком поздно поняла, что оказалась игрушкой в руках людей, которых никогда не встречала и для которых была всего лишь инструментом хитрой и сложной мести. Бедняга граф отверг меня. По милости небес я избежала испытания брачного ложа. Не прошло и недели, как я вернулась в Лондон и он умер. Я не желала его смерти, хотя и была ей рада. Но его смерть обрушила на меня весь гнев жестокого мира. Моя свекровь возненавидела меня с первого взгляда. Кузен моего мужа, возжелавший меня, думал сделать меня своей любовницей. Мой дядя... ладно, чем меньше я буду говорить, тем лучше. Поскольку я была сиротой не благородного происхождения, светское общество отвернулось от меня, когда возникли обвинения, что я искательница приключений, расчетливая девчонка, единственной целью которой было выйти замуж за кого-то из их круга ради наследства.
Рука леди Реджины так сильно сжала руку Джулианны, что та вздрогнула, но руку не отняла.
– Этот скандал выгнал меня из Лондона. – Она снова посмотрела на Джулианну и на этот раз улыбнулась. – Прямо в объятия твоего дедушки.
Она отпустила руку Джулианны и похлопала ее.
– Детали здесь несущественны, но даже после того, как правда стала известна всем, во всяком случае та ее часть, которую способно понять общество, этот скандал в течение ряда лет оставался любимой темой разговоров. Никто не решался впрямую оскорбить меня, как только мы с твоим дедушкой обвенчались, но не могу сказать, что я не страдала наедине с собой от пренебрежения и слегка замаскированных гадостей, на какие способны только женщины. Дело в том, что, выйдя замуж за маркиза, я... как бы сорвала большой приз на рынке невест. Некоторые дамы до сих пор не могут простить мне этого.
Озорная улыбка осветила ее аристократические черты.
– Понимаешь, они хотели заполучить его в качестве любовника. Кто может обвинять их? Уж если ты находишь мужчину, который заставляет трепетать твою душу и тело, так держи его, что бы ни говорил весь свет.
– Но почему я никогда ничего об этом не слышала? – спросила Джулианна, вновь нарушив условия разговора.
– Все это случилось много лет назад. Многие сплетники уже покойники. А другие, благодарение Провидению, плохо слышат, и память им изменяет.
– Я понимаю, – сказала слегка пораженная Джулианна.
Леди Реджина повернулась к своей внучке, взяла ее за подбородок и повернула ее лицо к себе:
– Ну что, девочка? Ты действительно любишь его?
Джулианна трижды покраснела, прежде чем сообразила, что ее бабушка имеет в виду не ее тайного любовника, а герцога Монтроза.
– Нет, я никогда его не любила. Теперь я это понимаю. – Она прикрыла ресницами свои зеленые глаза. – Теперь я знаю, что любовь – это боль, и страх, и несчастье, как болезнь души.
– Да, там скрыто и это. Я не буду лгать тебе. Большая любовь требует и больших жертв. Но пойми, Джулианна, когда попадается правильный мужчина, то это стоит того.
Джулианна приоткрыла глаза:
– Но я не хочу боли. Я не хочу просыпаться и думать, проживет ли он еще день. Как ты перенесла прошлую зиму, когда дедушка почти умирал?
Лицо леди Реджины исказилось от боли.
– О, девочка моя, я была так напугана. Не потому, что он мог умереть, а потому, что он мог оставить меня одну. – Тень улыбки промелькнула на ее лице. – Я эгоистка. Я не хочу остаться одна. Но я и не могу перенести мысли о том, что он будет стоять у моей могилы. Я еще не совсем продумала это, но я предпочла бы, чтобы мы ушли вместе, как одна из давних представительниц нашего рода и ее негодяй капитан. Но не в результате насилия. Я отрицаю насилие. Может быть, в постели или в розарии. Возможно, однажды летним вечером мы просто уснем друг у друга в объятиях под кустом роз и не проснемся. Да, мне это понравилось бы.
У Джулианны выступили на глазах слезы.
– Я хотела бы верить в любовь так, как ты. Но вы прожили вместе такую долгую жизнь.
Маркиза, улыбаясь, повернулась от окна:
– Я никогда не спрашивала тебя напрямую. Ты веришь, что в Блад Холле обитают капитан Монлей и его любовница из Кингсбладов?
Джулианна бросила на маркизу испытующий взгляд.
– Может быть.
Леди Реджина лукаво глянула на нее:
– Ты должна это знать... Однажды я с ними встретилась. Они спасли мне жизнь. Но тем не менее я не завидую привидениям, которые живут у нас. Чем дольше я живу, тем меньше я одобряю их присутствие здесь. Нет, я не могу сказать, что жалею их потому, что они привязаны к земле той несправедливостью, что их земная жизнь длилась так недолго. Когда я думаю о них, то считаю, что они должны быть счастливы, что у них была такая великолепная любовь, каким бы коротким ни было их земное существование. – Она подняла лицо к потолку. – Вы меня слышите, капитан?
15
– Ну как вам нравится? – Джулианна раскинула руки и медленно повернулась, так что юбки ее нового платья взлетели над кринолином.
– Ах, мадам, вы прекрасны! – защебетала мисс Софи, модистка, подделываясь под французский акцент. Она обернулась к своим двум помощницам, которые согласно закивали головами.
– Прелестно! Прелестно!
– О, миледи, вы смотритесь прямо как на картине, – сообщила миссис Мид, одобрительно причмокнув.
– Я знала, что новый облик – это то, что тебе надо, – произнесла леди Реджина, как бы поздравляя сама себя.
Пять пар одобрительно взирающих на нее глаз заставили Джулианну покраснеть.
– Ну а мне будет позволено посмотреть на это преображение?
По знаку леди Реджины мисс Софи и миссис Мид выдвинули большое зеркало из угла библиотеки, временно переоборудованной в пошивочную мастерскую. И теперь Джулианна большую часть времени примеряла, прикалывала броши, снова примеряла, пока не уходила в постель, усталая. Хотя она очень любила свою бабушку, ей изрядно надоела вся эта суета, ради которой была вынуждена стать манекеном в руках модистки.
– Пусть это будет для тебя уроком, – сказала леди Реджина. – Ты являешься такой, какой представляешь себя. Ты замечательная девушка. Вот и держись соответственно. Никаких серых тонов. Только чистые цвета, Джилли!
Джулианна в новом ярком платье выглядела моложе и лучше, чем когда-либо, но от внимательных глаз маркизы не ускользнули желтоватые тени под глазами у внучки каждое утро и ее подавленное настроение. Юная леди что-то скрывает – в этом леди Реджина не сомневалась. Сейчас пришло время выяснить, что это за тайна.
– Пришло время нам возвращаться в Лондон, Джилли, – начала она без всяких предисловий. – Твой дедушка каждый день пишет, что он чрезвычайно занят. И при этом каждое письмо заканчивается жалобами на то, что комнаты холодные, ноги зябнут, простыни стылые... ну, ты сама понимаешь, дорогая.
– Я не поеду в Лондон.
– Из-за этого придурка Дашмора? – Леди Реджина насмешливо улыбнулась. – Он должен быть благодарен тебе. Твой тост превратил его свадьбу в большое светское событие сезона, самому ему это никогда не удалось бы.
Леди Реджина задумчиво смотрела на свою внучку. Она видела перед собой безнадежно влюбленную молодую женщину. Однако не было ни одного свидетельства того, что в жизни ее внучки появился мужчина. Вскоре после своего приезда маркиза поинтересовалась, не завела ли Джулианна роман с новым садовником, судя по тому, как яростно она отзывалась о нем, когда бы ни упоминали его имя. Осторожный разговор с миссис Мид положил конец этой версии. Тем не менее маркиза желала посмотреть на этого мужчину.
– Когда, ты говоришь, вернется садовник?
Джулианна затрясла головой, не уверенная в местопребывании Джоша.
– Он спасается от закона, бабушка. – Джулианна отвернулась к окну. – Я не буду удивлена, если он исчезнет навсегда.
– Не получив заработанные деньги?
Джулианна покачала головой:
– Я посылала Тома в коттедж, где он живет, но Тэсс не могла ничего сказать о том, куда делся Джош.
Опытная леди Реджина метнула на свою внучку острый взгляд.
– Кто эта Тэсс?
– Жена Джоша. – В голосе Джулианны было больше горечи, чем она сама замечала. – У них маленький ребенок.
– Понятно. – Рот леди Реджины связался в обеспокоенный узелок. – Этот молодой человек, он хорош собой?
Джулианна в изумлении посмотрела на нее:
– Джош? Не думаю. А почему ты спросила?
– Иногда молодые люди, если они не очень заняты, сбегают от своих жен.
– Я об этом ничего не знаю, – решительно сказала Джулианна, вспоминая о вечере после деревенского праздника, когда она подумала, что он хочет поцеловать ее. Желая переменить тему разговора, она добавила: – Надеюсь, что миссис Мид приготовила куропаток, которых Том купил на ужин. Я умираю с голода.
Не поддаваясь на эту попытку внучки увести ее от нужного разговора, леди Реджина взяла одну руку Джулианны в свои:
– Мне очень грустно видеть, как ты молча переживаешь потерю, не стоящую того. Тем более, что наверняка завоевала бы этого мерзавца, если бы захотела.
Удивленная и несколько обиженная, что с ней так разговаривают, Джулианна высвободила свою руку из рук маркизы.
– Я не знаю, что ты там слышала в Лондоне, но я вовсе не страдаю от утраченной любви.
– И все-таки ты винишь себя в том, что лорд Дашмор сбежал от тебя. Он всего только надутый, самовлюбленный щеголь, как в этом в скором времени убедится его бедняжка жена.
– Ты не должна так думать, бабушка. Я оказалась слишком высокой, простенькой и шумной для того, чтобы удовлетворить чей-то вкус. Этого изменить нельзя.
– Неправда, дитя мое. Ты могла иметь успех, если бы поверила в себя. – Она приложила руку к сердцу Джулианны. – Вот здесь ты решаешь, как мир будет смотреть на тебя. Это не твое лицо или ум, которые отталкивали твоих поклонников, Джилли. Это недостаток мужества вот здесь. – Она похлопала по груди Джулианны и потом потрепала ее щеку. – Это грубые слова в устах твоей бабушки, но я чувствую, что сейчас должна сказать тебе правду. Я слишком долго ждала этого момента.
Посмотри на себя. Недостаток красоты никогда не препятствовал ни одной настоящей женщине получать обожание, которого она жаждала. Разве наша королева не прелестная женщина? А что ты можешь сказать, глядя на портреты императрицы Евгении и любовниц покойного регента? Привлекательные женщины, конечно, но чтобы они были такими уж необыкновенными красавицами? Никогда! Это они решили, что они красавицы. А мир только согласился с их предположением.
– Ты как-то все это упрощаешь.
– Разве? А я так и думаю. Маркиз говорит, что я ворвалась в его жизнь, как шторм, а я помню, как меня смущала красота его тогдашней невесты. С тех пор я заметила, что фарфоровые куколки встречаются так же часто, как тюльпаны в Голландии. Одни оказываются верхом совершенства, другие пропадают в неизвестности. Это вопрос характера.
– Почему ты говоришь мне все это?
– Потому что я чувствую, что ты кого-то нашла. А, вот ты и покраснела! Значит, я права. Тебе не нужно ничего говорить мне о нем. Поскольку это не наш садовник...
Джулианна рассмеялась:
– Нет, бабушка. Это не он.
– Отлично! – Маркиза взяла свою чашку и переменила тему разговора более искусно, чем это пыталась сделать ее внучка. – А теперь расскажи, что хотел сегодня наш управляющий шахтой. Только не говори, что это не существенно. Я ведь разговаривала с экономкой и с горничными. Что там происходит с этими тред-юнионами и волнениями?
Джулианна глубоко вздохнула и улыбнулась:
– Хорошо, но только ты должна обещать мне, что ничего не скажешь дедушке до тех пор, пока Джед и я не будем считать его вмешательство необходимым.
– Между твоим дедушкой и мной нет секретов. Правда, я всегда сохраняла за собой право выбирать место и время для моих признаний. Рассказывай, Джилли.
Джулианна не очень охотно рассказала своей бабушке о всех событиях, случившихся с тех пор, как она приехала в Блад Холл. Единственное, что она опустила, это история ее столкновения с Робом Уиилом после службы в церкви и то, что на нее напала толпа в тот день, когда случился обвал в шахте, а также о том, что оба раза ее спасало вмешательство Джоша Тревелина. После того как леди Реджина задала ей нащупывающий вопрос о нем, она считала, что чем меньше она будет говорить о нем, тем лучше.
– Это довольно серьезно, Джилли. Я еще более убеждаюсь, что ты должна уехать со мной завтра в Лондон. Однако, – продолжала маркиза, выставив вперед руку, призывающую к молчанию, – я не настаиваю. Но если здесь будут какие-нибудь неприятности, я поручу Мидам погрузить тебя в первый же дилижанс в Лондон, связанной и с кляпом во рту, если возникнет такая необходимость. Что же касается твоего таинственного молодого человека, то он может приехать в Лондон и представиться маркизу и мне. Он в любом случае должен это сделать...
Джулианна была весьма удивлена, обнаружив днем миссис Мид и одну из горничных разглядывающими газету. Еще больше поразило ее, что миссис Мид смяла газету и пытается спрятать ее за спиной, заметив Джулианну. Она улыбнулась, но глаза ее внимательно разглядывали двух женщин.
– Это что за газета?
– Какая газета? – попыталась схитрить миссис Мид.
– Та, которую вы прячете у себя за спиной.
– Ах эта? – Экономка вытащила газету из-за спины. – Она старая, миледи. Я как раз собиралась разжечь ею камин.
– Пожалуйста, не надо. С тех пор как приехала маркиза, у меня совершенно не было времени читать что-либо. Могу я посмотреть газету?
Экономка и горничная обменялись перепуганными взглядами, но в конце концов миссис Мид передала газету Джулианне.
– Это не мы принесли ее в дом, – поспешно заверила она и метнула предупреждающий взгляд в сторону горничной. – Эту газету сегодня утром подсунули под дверь.
Что могло быть в газете такого, что экономка боится показать ей? "Северная звезда". Джулианна сразу же сообразила, что это – заголовок чартистской газеты. Сама она никогда не читала ее, но знала, что маркиз иногда просматривал эту газету. Она подняла глаза и улыбнулась миссис Мид:
– Вы думаете, что меня это оскорбит?
– Вы видели картинку, ваша светлость? – спросила молодая горничная, в ее темных глазах застенчивость смешивалась с лукавством. – Я говорю, что это наш садовник, а миссис Мид говорит, что нет.
Джулианна посмотрела на первую страницу газеты. В центре ее располагался рисунок с дагерротипа – молодой человек с серьезным лицом и светлыми волосами. Пушистые бакенбарды, высокий воротник и щегольский галстук дополняли портрет. Что-то в чертах его лица казалось знакомым, но ничто в этом франтоватом молодом человеке не напоминало неряшливого садовника. Ниже – подпись: "Сэр Адриан Дж. Лингейт, один из руководителей чартистского движения".
– Очень интересный мужчина, – сказала она спустя минуту, – но он совсем не похож на Джоша Тревелина. Могу я прочесть эту статью, прежде чем вернуть вам газету?
– Конечно, миледи, – с облегчением ответила миссис Мид. – Я говорю Молли, что это не Джош, но она такая глупая девушка.
Молли неуверенно посмотрела на пожилую женщину:
– Я говорю, что он похож на мужчину, который живет в коттедже садовника. А миссис Мид говорит, что в газете портрет джентльмена, а люди, живущие в коттедже, простые грешники.
Джулианна терпеливо улыбнулась:
– Какие же они грешники?
Черные глазки горничной заблестели.
– Они не женаты. Моя мама говорит, что те, кто живут вместе и не обвенчаны, будут гореть в аду.
Но Джулианна уже не слушала горничную. Она развернула газету, и то, что она там увидела, заслонило собой все остальные мысли. Там была помещена карикатура – свадебная церемония, участники которой выглядели оскорбительно знакомыми. Но не это заставило Джулианну содрогнуться. Ошибиться в том, кого изображали персонажи, было невозможно. У жениха на голове герцогская корона, а невеста в платье из банкнотов, была беременна. Третья фигура – женщина с бокалом шампанского в руке. Текст под рисунком гласил: "Тост за аристократическое правление и все то, что можно купить за счет страданий и нищеты миллионов".
– Что с вами, миледи?
Она подняла голову, губы у нее побелели и ее трясло.
– Ничего. Мне нужен свежий воздух.
Джулианна отрицательно махнула головой и вышла во двор.
Ее подташнивало и знобило. Ей никогда не приходило в голову, что история с ее тостом может быть использована для сатирической карикатуры.
Видела ли миссис Мид карикатуру и узнала ли прообраз пасквиля? Не поэтому ли она пыталась скрыть от Джулианны газету? Кто еще мог видеть карикатуру и опознать ее?
Она поднялась на холм и остановилась, глядя на расстилавшуюся перед ней долину, граничившую с морем.
Она сказала своему любовнику, чтобы он оставил ее и никогда больше не возвращался. Она никогда не думала, что он так и поступит.
– Глупец! Дурак! Трус! – Она выкрикивала эти слова навстречу ветру и чувствовала от этого облегчение. Однако слезы выступили у нее на глазах и покатились по щекам.
А что еще она могла сделать, кроме как отослать его? Должна была приехать ее бабушка, их покой и уединение были бы нарушены. Она не спрашивала его, как он попадает в ее спальню. Она подозревала, что в доме существуют тайные ходы. Приходил ли он к ней таким путем? Как он обнаружил его? Кто он? И самое важное – вернется ли он? Однажды он сказал ей, что она должна только захотеть и он появится. Теперь она нуждалась в нем больше, чем когда-либо. "Мне так жаль! Пожалуйста, прости меня, Друг! Пожалуйста, вернись ко мне!"
Не успела она вытереть горячие слезы со щек, как неожиданно увидела за гребнем холма мужскую голову. Он подошел совсем близко и выглядел как всегда – в неряшливой одежде, шляпа надвинута на глаза. Единственная перемена заключалась в том, что за три недели своего отсутствия он отпустил бороду...
– Ты вернулся, – произнесла она, когда он остановился перед ней, а она, к своему удивлению, ощутила, как при виде его сильнее застучало ее сердце.
– Да, ваша светлость. – Мальчишеская улыбка спряталась в бороде Джоша Тревелина. – Я вернулся. Его взгляд скользнул по ее новому платью и задержался на груди. – На вас прекрасное новое платье, ваша светлость. – Он откинул назад голову и посмотрел на нее на этот раз так, что она не могла не заметить буйной радости в его глазах.
