Текст книги "Мошка в зенице Господней. Хватательная рука"

Автор книги: Ларри Нивен

Соавторы: Джерри Пурнелл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 76 страниц) [доступный отрывок для чтения: 27 страниц]

– Они все – дилетанты, играющие Мастеров, – сказала первая, нервно потирая центр своего лица. – На своих военных кораблях они держат отряды космодесанта на случай, если кормовые отсеки вдруг захотят стать хозяевами корабля. Кроме того, когда говорит «Ленин», капитан Блейн повинуется, как Коричневый. Очень сложно, – продолжала она, – быть финч'клик' у существа, являющегося Мастером только часть дня.

– Согласна, – сказала мошкита Уитбрида. – Мой не является Мастером, но должен однажды им стать.

– Наша Инженер в их инструментах нашла много такого, что нуждается в улучшениях, – сказала другая, – это нельзя классифицировать иначе…

– Достаточно, – сказал Мастер, и голоса смолкли. – Наш интерес более специфичен. Что вы узнали об особенностях их спаривания?

– Об этом они с нами не говорили. Изучение этого вопроса будет очень трудным делом, потому что, похоже, у них на борту только одна женщина.

– Одна женщина?!

– Это все, что мы смогли узнать.

– А все остальные, или большинство из них, – среднего пола?

– По-видимому, нет. Но, несмотря на это, женщина не беременна и не была беременной за все время с их прибытия сюда.

– Об этом следует узнать больше, – сказал Мастер. – Но делать это нужно скрытно. Вопросы задавать небрежно. Спрашивать нужно очень осторожно, стараясь раскрывать по возможности меньше. Если наши подозрения верны… Они могут еще быть верны?

– Вся наша эволюция – против этого, – сказала одна. – Индивидуумы, выживающие при воспроизводстве, несут гены для следующего поколения. Как же тогда…

– Они чужаки. Помните, что они – чужаки, – сказала мошкита Уитбрида.

– Мы должны разгадать это. Выделить одного из нас, сформулировать правильно вопрос и выбрать человека, которого нужно спросить. Остальные должны избегать этого вопроса, если, конечно, чужаки сами не коснутся его.

– Я думаю, мы не должны ничего скрывать, – сказала мошкита, потирающая центр своего лица. – Они чужаки. От них мы можем получить нечто, чего даже и не ожидаем. Возможно, с их помощью мы сможем разрушить древнюю структуру Циклов.

Мастер выразил свое удивление.

– Мы будем скрывать подобные различия между человеком и мошкитами. Они не должны знать об этом.

– А я говорю, что мы не должны ничего скрывать! Выслушайте меня! Они идут своими путями – и решают проблемы, всегда…

Все остальные набросились на нее.

– Безумный Эдди, – задумчиво сказал Мастер. – Содержать ее со всеми удобствами. Нам еще понадобятся ее знания. Никто не должен назначаться ее финч’клик', пока рассудок ее деформирован.

* * *

Блейн приказал катеру вести «Макартур» к Мошке-1 с ускорением в 0,87 g. Он отчетливо понимал, что «Макартур» был военным кораблем, способным опустошить половину планеты мошкитов, и не хотел думать о том, какое оружие могли бы применить против него встревоженные мошкиты. Он хотел, чтобы посольский корабль прибыл первым: не очень-то рассчитывал, что это поможет, но все-таки…

Катер был сейчас почти пуст. Научный персонал жил и работал на борту «Макартура», готовя бесконечные вереницы данных для банков памяти компьютеров, проверяя и перепроверяя их, затем кодируя и сообщая о своих результатах капитану для доклада на «Ленин». Конечно, они могли бы докладывать и прямо, но следовало уважать привилегии ранга. Обеды на «Макартуре» и встречи за карточным столом все чаще превращались в общие дискуссии.

Весь экипаж интересовало состояние коричневого шахтера. Ей становилось все хуже, и пищу, полученную от мошкитов, она ела так же мало, как и продукты с самого «Макартура». Это было огорчительно, и доктор Блевинс снова и снова проводил тесты, не дававшие результатов. Малыши, пропавшие на «Макартуре», оказались жирными и плодовитыми, и Блевинс недоумевал, как они могли есть такие неожиданные вещи, как ракетное топливо или кабельная изоляция. Он предлагал разнообразные субстанции Коричневому, но глаза ее с каждым днем тускнели, мех выпадал клочьями, и она то и дело выла. Однажды она отказалась от еды, а на следующий день умерла.

Это событие привело Хорвата в ярость.

Блейн решил, что о случившемся нужно сообщить на посольский корабль. Мягко улыбающийся Коричнево-белый, который ответил ему, мог быть только мошкитом Хорвата, хотя Блейн даже под пыткой не смог бы сказать, как определил это.

– Могу ли я поговорить со своей финч'клик'? – спросил Блейн. Мошкита Хорвата действовала на него угнетающе.

– К сожалению, нет, капитан.

– Хорошо. Я вызвал вас, чтобы сообщить, что Коричневый, находившийся на нашем корабле, мертв. Не знаю, что это значит для вас, но мы делали все, что могли. Весь научный персонал «Макартура» пытался вылечить ее.

– Я в этом уверена, капитан. Но это не имеет значения. Можем мы получить тело?

Род на мгновение задумался.

– К сожалению, нет. – Он не думал, что мошкиты смогут что-нибудь узнать от трупа чужака, с которым никогда не связывались, пока он был жив, но, видимо, сказывались наставления Кутузова. Может, под мехом у него есть микротатуировка?.. И почему раньше мошкиты не интересовались Коричневым? Однако спрашивать об этом он, конечно, не мог. – Передайте моей финч'клик' наилучшие пожелания.

– У меня для вас тоже новости, – сказала мошкита Хорвата. – Капитан, у вас больше нет финч’клик’. Она сошла с ума.

– Что? – Род был потрясен более, чем мог предполагать. – Сошла с ума? Почему? Как?

– Капитан, конечно, вы не могли знать, каким напряжением это было для нее. Есть мошкиты, которые отдают приказы, а есть такие, что делают и чинят приборы. Мы же ни те, ни другие: мы связники. Мы можем смириться с отдающими приказы, и это не будет так страшно, но чужак, отдающий приказы? Это было уже слишком. Она… как бы это объяснить? Взбунтовалась. Ваши слова оказались для нее мятежными. У нас такого нет. Сейчас она в безопасности и в заключении, и для нее же будет лучше, если больше она не будет говорить с чужаками.

– Спасибо, – сказал Род. Он смотрел, как мягко улыбающееся лицо исчезает с экрана, и пять минут после этого сидел неподвижно. Потом вздохнул и стал диктовать сообщение для «Ленина». Он работал один, чувствуя себя так, словно потерял часть самого себя и ждет, что она вернется обратно.

Часть третья
Встреча с Безумным Эдди
(Пер. с англ. О. Колесникова)

26. Мошка-1

МОШКА-1. Периферийный обитаемый мир в Трансугольном секторе. Основные данные: желтая двойная звезда G2 приблизительно в двадцати парсеках от столицы Трансугольного сектора Новой Каледонии. Обычно называется Мошкой в Глазе Мурчисона, или просто Мошкой. Масса 0,91 солнечной, светимость 0,78.

Мошка-1 обладает ядовитой атмосферой, пригодной для дыхания с помощью коммерческих или стандартных военных фильтров. Противопоказана для больных сердцем или людей с возможностью возникновения эмфиземы. Кислород – 16 %, азот – 79,4 %, СО₂ – 2,9 %, гелий – 1 %. Сложные углеводороды, включая кетоны, – 0,7 %.

Сила тяжести – 0,87 стандартной. Радиус планеты составляет 0,84, а масса – 0,57 массы Земли. Плотность нормальная. Период обращения – 0,937 стандартных года, или 8 750 005 часов. Планета наклонена на 18 градусов, среднее удаление 0,93 а.е. (137 миллионов километров). Температуры прохладные, полюса необитаемы и покрыты льдом. Экваториальные и тропические районы имеют высокие температуры. Локальный день составляет 27,33 часа.

Имеется один спутник, маленький и близко расположенный. Это астероид по происхождению, и его обратная сторона имеет характерный зазубренный кратер, типичный для планетоидов системы Мошки. Расположенные на спутнике синтез-генератор и передающая энергетическая установка являются самыми мощными энергетическими источниками цивилизации Мошки-1.

Топография. 50 % поверхности занимает океан, не считая обширных ледяных шапок. Суша в основном ровная. Горные цепи – низкие и сильно эрозированные. Имеется немного лесов. Пахотные земли интенсивно обрабатываются.

Наиболее заметной особенностью являются круговые структуры, которые видны повсюду. Более мелкие эрозированы до предела обнаружения, крупные можно заметить только с орбиты.

Хотя физические особенности Мошки-1 представляют интерес, особенно для экологов, изучающих воздействие разумной жизни на планетографию, основной интерес направлен на ее обитателей…

Два скутера сошлись у катера, и одетые в скафандр фигуры поднялись на борт. Когда оба человека и мошкиты проверили корабль, рядовые, которые привели его на орбиту, передали его гардемаринам и вернулись на «Макартур». Парни нетерпеливо заняли свои места у пульта управления и принялись изучать пейзаж внизу.

– Мы должны сказать вам, что все контакты с нами будут идти через этот корабль, – сказал Уитбрид своей мошките. – Сожалеем, но мы не можем пригласить вас на борт «Макартура».

Мошкита Уитбрида очень по-человечески пожала плечами, выражая свое мнение. Необходимость повиновения не давила ни на нее, ни на человека.

– А что вы сделаете с катером, когда будете уходить?

– Это подарок, – сказал Уитбрид. – Может, вы захотите взять его для музея. Есть вещи, которые, по мнению капитана, вы должны о нас знать.

– И вещи, которые он хочет скрыть. Разумеется.

С орбиты вся планета была покрыта кругами: моря, озера, дуги горных хребтов, линии рек, заливов… Один из кругов был эрозирован и замаскирован лесом, и его можно было бы не заметить, не проходи он прямо через горный хребет, ломая позвоночник континента, как нога человека ломает хребет змеи. За ним виднелось море размером с Черное с плоским островом в самом центре.

– Должно быть, магма хлынула в том месте, где астероид пробил кору, – сказал Уитбрид. – Можете представить звук, которым это сопровождалось?

Мошкита Уитбрида кивнула.

– Неудивительно, что вы собрали все астероиды в троянские точки. Именно по этой причине, верно?

– Я не знаю. Наши записи с того периода далеко не полны. Полагаю, что эти астероиды легче разрабатывать, когда они собраны вместе, как там.

Уитбрид вспомнил, что Улей был холодным, без всяких следов радиации.

– Как давно это произошло?

– О, по крайней мере десять тысяч лет назад. Уитбрид, сколько лет вашим самым старым записям?

– Не знаю, но могу кого-нибудь спросить. – Гардемарин посмотрел вниз. Они пересекали терминатор, который был серией дуг. Ночная сторона сверкала галактикой городов. Так могла выглядеть Земля во времена Совладения, но миры Империи никогда не были так густо заселены.

– Смотрите вперед. – Мошкита Уитбрида указала на пятно огня у края планеты. – Это трансферный корабль. Теперь мы можем показать вам наш мир.

– Я думаю, ваша цивилизация должна быть гораздо старше нашей, – сказал Уитбрид.

Все оборудование Салли и ее личные вещи были упакованы и готовы для погрузки на катер, и сейчас ее каюта выглядела пустой. Сама она стояла у обзорного иллюминатора и смотрела на серебряный наконечник стрелы, приближающейся к «Макартуру». Ее мошкита не стала смотреть.

– У меня есть один, пожалуй, неделикатный, вопрос, – сказала финч'клик' Салли.

Девушка повернулась от иллюминатора. Снаружи корабль мошкитов подошел вплотную к «Макартуру», и из него выскользнула небольшая шлюпка.

– Продолжайте.

– Что вы делаете, если еще не хотите ребенка?

– Ну, дорогая, – сказала Салли и рассмеялась.

Она была единственной женщиной среди почти тысячи мужчин из общества, ориентированного на мужчин. Она знала об этом до того, как попала на корабль, но ошибалась, считая это женскими разговорами. Замужество и дети, домашнее хозяйство и скандалы – все это было частью цивилизованной жизни. Салли не знала, насколько большой частью, пока мятеж на Нью-Чикаго не захватил ее, а сейчас ошибалась в ее оценке даже еще больше. Иногда, в отчаянной попытке хоть чем-то заменить это, она заводила разговор о рецептах блюд с коками «Макартура», но единственным разумом с женской ориентацией в пределах многих световых лет была ее финч'клик'.

– Финч'клик’, – напомнила та о себе. – Я не могу поднимать этот вопрос, но я считаю, что должна знать – у вас есть дети на борту «Макартура»?

– У меня? Нет! – Салли снова рассмеялась. – Я даже не замужем.

– Замужем?

Салли объяснила мошките, что это такое, пытаясь не перескочить через какие-то основные понятия. Порой было трудно помнить, что мошкита была чужаком.

– Это должно звучать немного жутковато, – закончила она наконец.

– «Приходи, и я ничего не скрою от тебя», как говорит мистер Реннер. – Подражание было идеальным, включая и жесты. – Я считаю ваши обычаи странными. Сомневаюсь, что мы переймем многие из них, дающие такое различие в психологии.

– Что ж, пожалуй…

– Вы выходите замуж, чтобы растить детей. А если кто растит детей без замужества?

– Это милосердие, – мрачно сказала Салли. Ее отвращение было невозможно скрыть.

– Надо понимать, что вы никогда… – Мошкита сделала деликатную паузу.

– Нет, конечно, нет!

– Как «нет»? Я имею в виду не почему, а как?

– Что ж, вам известно, что мужчина и женщина вступают в половые отношения, чтобы сделать ребенка, – так же, как и вы… Я изучила все довольно тщательно.

– Значит, если вы не замужем, то не должны соединяться?

– Верно. Конечно, есть таблетки, которые женщина может принимать, если любит мужчину, но не хочет никаких последствий.

– Таблетки? А как они действуют? Гормонально?

– Да. – Они обсудили эти гормоны. Психологи мошкитов тоже использовали химические средства, но эти химикалии были другими.

– Но настоящие женщины не пользуются ими? – предположила мошкита Салли.

– Нет.

– Когда вы выйдете замуж?

– Когда найду нужного мужчину. – Она на мгновение задумалась, заколебалась и добавила: – Возможно, я уже нашла его. – «А этот чертов глупец женился на своем корабле», – добавила она мысленно.

– Тогда почему вы не выйдете за него замуж?

Салли засмеялась.

– Я не хочу прыгать в никуда. «Жениться на скорую руку, да на долгую муку». Я могу выйти замуж в любое время. – Привычка к объективности заставила ее добавить: – В любое время в течение следующих пяти лет. Потом, если я не выйду замуж, то стану одной из старых дев.

– Старых дев?

– Женщин, считающих это ненужным. – Затем Салли сама задала вопрос: – А что, если мошкита не хочет детей?

– У нас нет половых отношений, – чопорно ответила ее мошкита.

Снаружи донеслось почти неслышное «клак», когда корабль «земля – орбита» состыковался с «Макартуром».

Посадочная шлюпка была стрелообразным суденышком, покрытым защитным материалом. Пилотская кабина имела круговой обзор, но больше нигде никаких иллюминаторов не было. Когда Салли и ее мошкита появились во входном отверстии, она испугалась, увидев прямо перед собой Горация Бери.

– Ваше превосходительство отправляется вниз, на Мошку? – спросила Салли.

– Да, леди.

Бери казался удивленным не менее Салли. Войдя в соединительную трубу, он сразу понял, что мошкиты применили старый флотский трюк – труба была герметизирована с понижением давления к принимающему концу, так что пассажиров буквально засасывало внутрь. Внутренность шлюпки была неожиданно большой – там хватало места всем: Реннеру, Салли Фаулер, священнику Харди – Бери задумался, смогут ли они каждое воскресенье отправлять его на «Макартур»? – доктору Хорвату, гардемаринам Уитбриду и Стейли, двум рядовым, которых Бери не знал, и чужакам для всех людей, кроме трех. Потом он увидел сиденья и уставился на них с изумлением: они стояли по четыре в ряд с сиденьем для мошкиты возле каждого сиденья для человека.

Доктор Хорват прошел вперед, в рулевую рубку, и занял место рядом с коричневым пилотом. Бери уселся в первом ряду, где было всего два сиденья, и соседнее с ним заняла мошкита. Страх сжал его горло. Аллах милостив, подумал он, и нет иного Бога, кроме него… Спокойно! Бояться нечего, он не сделал ничего опасного.

И все же он был здесь. Рядом с ним был чужак, а позади, на «Макартуре», любая случайность могла привести к обнаружению того, что он сделал со своим скафандром.

Скафандр являлся наиболее охраняемым предметом, который мог иметь человек, работающий в космосе. Это гораздо более личная вещь, чем трубка или щетка, и все же кое-кто выставлял их напоказ, чтобы доказать существование невидимых Домовых. За время долгого пути к Мошке-1 Синклер изучил модификации, сделанные Домовыми, вернул скафандры их владельцам и начал переоборудовать скафандры офицеров по их образу и подобию.

Через Набила Бери узнал, что Домовые удваивают эффективность регенерирующих систем. Он не спешил отдавать свой скафандр Синклеру, поскольку один из его воздушных баллонов был сейчас фальшивым. В нем находилось пол-литра жидкого воздуха и два малыша в состоянии заторможенной жизнедеятельности. Риск был огромным. Его могли схватить, малыши могли умереть во время своего ледяного сна, и, кроме того, однажды ему мог понадобиться воздух, которого на месте не окажется. Однако Бери всегда рисковал, если это вело к достаточной прибыли.

Когда пришел вызов, он почти уверился, что его раскрыли. Рядовой, появившийся на экране его каюты, сказал: «Вас вызывают, мистер Бери», злорадно улыбнулся и переключился. Не успев удивиться, Бери оказался лицом к лицу с чужаком.

– Финч'клик', – сказал чужак, приподняв голову и плечи. – Вы кажетесь смущенным. Наверняка вам знаком этот термин.

Бери быстро взял себя в руки.

– Конечно, но я не предполагал, что кто-то из вас изучает меня. – Такие мысли ему вовсе не нравились.

– Нет, мистер Бери, я только что назначен к вам. Мистер Бери, вы планировали свое участие в путешествии на Мошку?

– Нет. Сомневаюсь, что мне позволят покинуть корабль.

– Капитан Блейн дал свое разрешение, если вы захотите. Мистер Бери, мы глубоко признательны за ваши комментарии относительно торговли между Мошкой и Империей. От этого выиграют обе стороны.

«Да! Клянусь Бородой Пророка, случай вроде этого…» Бери согласился быстро. Спрятанных Домовых может пока охранять Набил.

Однако сейчас, сидя на борту посадочной шлюпки, было трудно справиться со своим страхом. Он взглянул на чужака рядом с собой.

– Я финч'клик' доктора Хорвата, – сказала мошкита. – Вам нужно расслабиться. Эти шлюпки хорошо сконструированы.

– О! – сказал Бери и расслабился.

Худшие часы были позади. Набил переместил фальшивый баллон в главный воздушный шлюз «Макартура» к сотням других, и там он должен был быть в безопасности. Чужой корабль был, несомненно, лучше человеческих кораблей подобного типа, хотя бы потому, что мошкиты должны были полностью исключить риск для человеческих послов. Однако вовсе не путешествие вниз заставляло его испытывать страх, имевший резкий вкус нового паяльника…

Шлюпка слегка накренилась. Спуск начался.

Ко всеобщему удивлению, он оказался скучным. Иногда были случайные колебания тяжести, но болтанки не было. Они почти подсознательно почувствовали трехкратное «клак», как будто выпускались посадочные шасси, а затем возникло ощущение, что они катятся. Корабль прибыл.

Друг за другом они вышли в герметичную камеру. Воздух был хорош, но без всяких запахов. И не было ничего видно, кроме большой надувной структуры, окружавшей их. Они посмотрели назад, на корабль, и буквально остолбенели.

Сейчас он имел крылья и выглядел как глайдер. Края удивительной стрелы вытянулись в стороны, превратившись во множество крыльев и закрылков.

– Это была хорошая прогулка, – вежливо сказал Хорват, выйдя и присоединившись к ним. – Весь корабль изменил форму. На крыльях нет ни единого шарнира – они выдвинулись, словно живые! Реактивные сопла открывались и закрывались совсем как рты! Если бы вы только видели это! Если командор Синклер когда-нибудь спустится вниз, мы дадим ему место у окна, – ликовал ученый, не замечая свирепых взглядов, бросаемых на него.

В дальнем конце строения открылся надувной шлюз и вошли трое коричнево-белых мошкитов. Когда они разделились, страх вновь охватил Бери: по одному присоединились к рядовым, а третий направился прямо к нему.

– Финч'клик', – сказал он.

Во рту у Бери было сухо.

– Не бойтесь, – сказал мошкит, – я не могу читать ваши мысли.

Если мошкит хотел облегчить состояние Бери, то он явно выбрал неподходящие слова.

– Мне говорили, что это ваша профессия.

Мошкит рассмеялся.

– Это моя профессия, но я не могу делать этого. Все, что я могу узнать, это то, что вы подсознательно покажете мне. – Он говорил совсем не так, как сам Бери. Видимо, они изучали людей только в общем.

– Вы мужчина, – заметил он.

– Потому что я еще молод. Остальные стали женщинами ко времени, когда они достигли «Макартура». Мистер Бери, снаружи нас ждут машины, а недалеко выбрано место для вашей резиденции. Давайте посмотрим наш город, а потом поговорим о делах. – Он взял его под руку двумя маленькими правыми руками, и это прикосновение было весьма странно. Бери пошел следом за ним к воздушному шлюзу.

«Не бойтесь, я не могу читать ваши мысли», – сказал он, прочтя его мысли. На многих вновь открытых мирах Первой Империи ходили слухи о чтецах мыслей, но ни один из них – хвала милости Аллаха! – не был найден. Это существо заявило, что не может делать такого, и это было очень странно. Прикосновение не было отвратительным, хотя люди воспитания Бери ненавидели прикосновения. Он жил среди гораздо более странных обычаев и людей, чтобы беспокоиться о детских предрассудках. Но этот мошкит был успокаивающе странным, и Бери еще не слышал, чтобы чей-то финч'клик' действовал подобным образом. Может, он пытался успокоить его?

Ничто не могло привлечь его, кроме надежды на прибыль – прибыль без ограничения размеров. Даже изменение Империей Новой Каледонии не проявило индустриальной мощи, достаточной, чтобы двигать астероиды к троянским точкам Мошки-2.

– Хороший коммерческий продукт, – говорил мошкит, – не должен быть неуклюжим и массивным. Мы сумеем найти товары, редкие здесь и имеющиеся в изобилии в Империи, или наоборот. Я предвижу огромную прибыль от вашего визита…

Они присоединились к остальным в воздушном шлюзе. Сквозь огромные окна виднелся аэродром.

– Опасное хвастовство совершенством своей техники, – буркнул Реннер Бери, а когда торговец насмешливо взглянул на него, повел рукой: – Вокруг нас город, а этот космопорт не занимает ни одного метра лишней площади.

Бери кивнул. Вокруг крошечного поля возвышались небоскребы – высокие прямоугольные строения, стоявшие друг против друга, с единственной полосой земли, тянущейся через город на восток. Если здесь потерпит катастрофу самолет, это будет настоящим бедствием – вот только мошкиты вовсе не собирались допускать этого.

Их ждали три наземные машины – две для пассажиров и одна для багажа, и сиденья для людей занимали две трети площади в каждой. Как только все расселись, водители, которыми были Коричневые, рванули машины с места. Они двигались бесшумно, вызывая ощущение мощи, хотя тряски вообще не было. Двигатели располагались в центре высоких надувных шин, весьма напоминая этим машины миров Империи.

Высокие безобразные здания смутно вырисовывались на фоне неба. Черные улицы были широкими, но заполненными множеством экипажей, носившихся как безумные. Крошечные машинки двигались по запутанным дорожкам с сантиметровыми зазорами между собой. Уличное движение было не совсем тихое. Постоянно слышалось низкое ровное жужжание, которое могли вызывать сотни одновременно работающих двигателей. А иногда раздавалась быстрая и невнятная речь, которая вполне могла быть руганью.

Когда люди перестали вздрагивать от каждого несостоявшегося столкновения, они заметили, что все прочие водители были тоже Коричневыми. Большинство машин перевозило пассажиров, иногда Коричнево-белых, но чаще Белых. Эти Белые были крупнее, чем Коричнево-белые, и мех у них был очень чистый и шелковистый. Именно от них шли все те проклятия, тогда как водители хранили молчание.

Министр по науке Хорват повернулся к сидевшим у него за спиной.

– Я смотрел на здания, когда мы спускались вниз, – на крыше каждого разбиты сады. Мистер Реннер, вы довольны, что прилетели с нами? Мы ждали офицера, но, честно говоря, не вас.

– Наиболее разумно было послать именно меня, – сказал Кевин Реннер. – Я самый подходящий офицер на борту, которого капитан мог отправить. Я вовсе не нужен, чтобы прокладывать курс по картам.

– И потому они послали вас? – спросила Салли.

– Нет, думаю, капитана убедило то, что я кричал, визжал и угрожал перестать дышать. Постепенно он проникся мыслью, что я действительно хочу лететь. И вот я здесь.

То, как офицер-навигатор наклонился вперед на своем сиденье, напомнило Салли собаку, высовывающую голову в окно машины – на ветерок.

Они только теперь заметили пешеходные дорожки, тянувшиеся этажом выше вдоль зданий, от чего пешеходов было плохо видно. Там были Белые, Коричнево-белые и… другие.

Кто-то высокий и симметричный двигался среди Белых подобно великану. Он был не менее трех метров ростом, с маленькой головой без ушей, которая, казалось, тонула в мускулах его плеч. Под каждой из двух рук он нес массивно выглядевшие ящики. Двигался он как сокрушительная сила – прямо и безостановочно.

– Кто это? – спросил Реннер.

– Рабочий, – ответила мошкита Салли. – Носильщик. Не слишком разумный…

Затем Реннер углядел еще кого-то, чей мех был ржаво-красным, как будто его окунули в кровь. Он был ростом как его собственная мошкита, но с меньшей головой, а когда поднимал и сгибал свои правые руки, становились видны пальцы, такие длинные и деликатные, что Реннер подумал об амазонских пауках. Он коснулся плеча своей финч'клик' и спросил:

– А это?

– Физик, – сказала мошкита Реннера. – Как вы могли сейчас заметить, у нас имеются различные виды. Они все – как бы это сказать – родственники…

– Да? А Белые?

– Отдающие приказы. Полагаю, вам было известно, что на борту нашего корабля была одна.

– Да, мы предполагали это. – Во всяком случае, Царь предполагал. В чем еще он окажется прав?

– Что вы думаете о нашей архитектуре?

– Безобразная. Индустриально-отвратительная, – сказал Реннер. – Я знаю, что ваши идеалы красоты должны отличаться от наших, но все же… У вас есть стандарт красоты?

– «Приходи, я ничего не скрою от тебя». Да, но он не похож на ваши. Не понимаю, что вы, люди, видите в арках и колоннах?

– Фрейдистский символизм, – жестко сказал Реннер. Салли фыркнула.

– Об этом постоянно говорит мошкита Хорвата, но я ни разу не слышала понятного объяснения, – сказала мошкита Реннера. – Кстати, что вы думаете о наших экипажах?

Лимузины радикально отличались от двухместных машин, проносившихся мимо них. Среди этих двухместных не было двух, похожих друг на друга, – наверное, мошкиты не дошли еще до понимания выгод стандартизации. Впрочем, все остальные машины, которые видели люди, были крошечными, вроде двойных мотоциклов, тогда как людей везли в низких, четко очерченных экипажах, сверкавших полировкой.

– Они прекрасны, – сказала Салли. – Вы создали их именно для нас?

– Да, – ответила ее мошкита. – Хорошо ли мы угадали?

– Отлично. Это весьма льстит нам, – сказала Салли. – Вы, должно быть, понесли значительные расходы для… этого… – Она вдруг замолчала. Реннер повернулся, чтобы взглянуть туда, куда она смотрит, и задохнулся от удивления.

Замки вроде этого располагались когда-то в Тирольских Альпах на Земле. Они и до сих пор стояли там, поскольку их никогда не бомбили, но Реннер видел только их копии на других мирах. Сейчас сказочный замок с высокими изящными шпилями стоял посреди прямоугольных зданий города мошкитов. Поднимавшийся с одного угла минарет опоясывал тонкий балкон.

– Что это за место? – спросил Реннер.

– Здесь будете жить вы, – сказала мошкита Салли. – Он герметизирован и полуогорожен. Для вашего удобства есть гараж и машины.

В последовавшей за этим паузой восхищения прозвучали слова Горация Бери:

– Вы самые изумительные хозяева.

Они сразу же назвали его Замком. Вне всякого сомнения, он был задуман и построен целиком для них. Здание было достаточно большое, чтобы вместить тридцать человек. Его красота и удобства были в традициях Спарты – с несколькими дисгармоничными отклонениями.

Мошкиты знали образ жизни Уитбрида, Стейли, Салли, докторов Харди и Хорвата, и поэтому они старались сдерживать свой смех, когда их финч'клик' показывали им отведенные для них комнаты. Космонавты Джексон и Вейсс были испуганы до немоты и только изредка говорили осторожно какую-нибудь глупость. Люди же типа Горация Бери имели жесткие традиции гостеприимства, и поэтому он считал странными все обычаи, кроме левантийских.

Однако люди вроде Реннера ценили прямоту и откровенность, и эта откровенность, как он обнаружил, делала жизнь для всех легче. Впрочем, это не относилось к Военному Космического Флоту. На Флоте он научился держать свой рот закрытым. К счастью, его финч'клик' придерживалась точно такой же точки зрения.

Реннер осмотрел апартаменты, выделенные ему. Двуспальная кровать, кухонный шкаф для посуды, кушетка и кофейный столик – все смутно напоминало ему лекции о путешествиях, которые он читал мошкитам. Комната была в пять раз больше его каюты на «Макартуре».

– Простор, – сказал он удовлетворенно, потом принюхался. Не было вообще никаких запахов. – Все сделано на широкую ногу и щедрую руку. Вы, должно быть, проделали огромную работу, чтобы профильтровать воздух планеты.

– Спасибо. Что касается широких ног и щедрых рук… – Мошкита Реннера посмотрела на свои плоскостопные ноги и пошевелила всеми локтями. – Можно было бы подумать, что нам нужно больше, чем вам, но это не так.

Панорамное окно тянулось от пола до потолка и от стены до стены. За ним возвышался город: большинство зданий, видимых отсюда, было выше Замка. Реннер заметил, что смотрит прямо вниз, на городскую улицу, уходящую к величественному закату, сиявшему всеми оттенками красного. По пешеходному уровню двигалась лавина спешащих разноцветных шариков, главным образом Красных и Коричневых, но и Белых было довольно много. Некоторое время он смотрел, потом повернулся.

Рядом с изголовьем его кровати находилась ниша, и Реннер заглянул в нее. Там стоял кухонный шкаф и два предмета обстановки, которые Реннер тут же узнал. Они походили на то, что сделал Коричневый из кровати в каюте Кроуфорда.

– Двое? – спросил Реннер.

– Мы назначили еще Коричневого.

– Я научу вас новому слову. «Уединение». Оно относится к человеческим потребностям…

– Мы знаем об уединении. – Мошкита сделала двойной жест. – Неужели вы полагаете, что это допустимо между человеком и его финч'клик'?

Реннер торжественно кивнул.

– Но… но… Реннер, у вас нет никакого уважения к традициям?

– Каким?

– Черт побери! Хорошо, Реннер. Мы навесим здесь дверь. С замком?

– Да. Должен заметить, что остальные, вероятно, чувствуют то же самое, независимо от того, говорят об этом или нет.

Кровать, кушетка, стол – все это было знакомо мошкитам и прежде. Матрац был немного жестковат, ну и черт с ним. Реннер заглянул в ванную и расхохотался. Туалет был туалетом для невесомости, лишь в одном отличаясь от такового на катере: он имел золотую ручку для спуска воды, вырезанную в форме собачьей головы. Ванна была… странной.