Текст книги "Мошка в зенице Господней. Хватательная рука"

Автор книги: Ларри Нивен

Соавторы: Джерри Пурнелл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 76 страниц) [доступный отрывок для чтения: 27 страниц]

– И они правы, разве не так? Они дали гидов четырем людям, наиболее интересным для их обучения…

– Именно. Но как они узнали? Например, откуда они могли знать, что на борту будет доктор Хорват? И в-третьих, меня интересует, что они строят сейчас?

– Хорошо, капитан. – Харди смотрел грустно, но не гневно. Ему было и будет труднее отказать, чем Хорвату… отчасти потому, что Род был сейчас его прихожанином, а Хорват церковь не признавал. И вопрос этот будет поднят снова, Род не сомневался в этом.

23. Элиза, пересекающая льды

В течение следующих недель на «Макартуре» велась суматошная деятельность. После каждой передачи данных с катера все ученые работали сверхурочно, и каждый из них ждал немедленной помощи от Космофлота. Оставался открытым вопрос о сбежавших малышах, но теперь это превратилось в игру, в которой проигрышем мог оказаться «Макартур». В кают-компании даже заключались пари, что оба они мертвы, но тел их найти не удавалось. Это вызывало у Рода Блейна беспокойство, но ничего поделать он не мог.

Он также разрешил космодесантникам нести караульную службу в обычных мундирах. Катеру никто не угрожал, и было нелепо постоянно держать дюжину мужчин в полном боевом облачении. Вместо этого он удвоил караулы, продолжая наблюдение за пространством вокруг «Макартура», но никто – или ничто – не пытался приблизиться, удрать или отправить сообщение. Тем временем биологи истово искали ключ к психологии и физиологии мошкитов, астрономическая секция продолжала картографирование Мошки-1, Бакман дрожал от страха, когда кто-нибудь другой пользовался астрономическим оборудованием, а Блейн пытался сохранить свой переполненный корабль в состоянии покоя. Его уважение к Хорвату росло каждый раз, как он размышлял о дискуссиях между учеными.

На борту катера активность была еще выше. Командор Синклер покинул корабль и был немедленно забран к чужакам. Прошло три дня, прежде чем Коричнево-белый начал следовать за Синклером по пятам, и это был странно тихий мошкит. Его, казалось, интересовали механизмы катера, в отличие от других, которые прикрепили себя к людям. Синклер и его финч'клик' проводили долгие часы на борту чужого корабля, залезая во все углы и все опробывая.

– Парень был прав относительно инструментальной комнаты, – сказал Синклер Блейну во время одного из ежедневных докладов. – Это напоминает тесты на интеллигентность, применяемые к новым рекрутам. Некоторые из этих инструментов испорчены, и моя задача – привести их в порядок.

– Испорчены сейчас?

Синклер хихикнул, вспоминая. Было довольно трудно объяснить эту шутку Блейну. Молоток с большой головкой каждый раз бил по пальцу. Его требовалось подровнять. Лазер нагревался слишком быстро… и это было очень хитро. Он излучал не ту длину волны. Синклер исправил его, удвоив длину волны – каким-то образом. Кроме того, он узнал о контактных лазерах много такого, чего не знал прежде. Были еще и другие тесты вроде этого.

– Они хорошие техники, капитан. Требуется немалая сообразительность, чтобы справиться с некоторыми приборами и заставить их делать больше, чем они делают. Но они не могут заставить меня при этом не изучать их корабль… Капитан, я уже знаю достаточно, чтобы сделать корабельные шлюпки более эффективными. Или получить миллионы крон, спроектировав шахтерский корабль.

– Значит, уйдете от нас, когда мы вернемся, Сэнди? – спросил Род, но Синклер широко улыбнулся, показав, что не намерен делать этого.

На вторую неделю Род Блейн тоже получил финч'клик'.

Это и испугало его, и польстило ему. Мошкита выглядела подобно всем остальным: коричневые и белые метки, мягкая улыбка на искривленном лице, поднимавшемся над столом достаточно, чтобы Род мог погладить ее по голове, – если кто-то окажется с мошкитой лицом к лицу, то будет довольно странно.

Каждый раз, когда он вызывал катер, она была там, всегда спеша увидеть Блейна и поговорить с ним. С каждым его вызовом ее английский становился лучше. Они могли обменяться несколькими словами, и это было все. У него не было времени для финч'клик' или потребности в ней. Обучение мошкитов языку не являлось его работой – как не было работой для кого-либо другого, – и он просто смотрел на нее через экран. Как можно использовать гида, с которым ты никогда не встречаешься?

– Похоже, они решили, что ты важная персона, – невозмутимо отвечал ему Харди.

Блейну было о чем подумать, пока он руководил этим сумасшедшим домом – своим кораблем. А чужаки вовсе не жаловались.

Месячная вспышка активности слабо подействовала на Горация Бери. Он не получал вообще никаких новостей с катера и никак не участвовал в научной работе на корабле. Внимательно собирая слухи, которые могли оказаться полезными, он ждал новостей, отфильтровывающихся сквозь напластования ложных данных. Связь с катером велась только с мостика, а кроме Бакмана у него не было настоящих друзей среди ученых. Кроме того, Блейн приказал не показывать ничего по интеркому. Впервые с тех пор, как они покинули Нью-Чикаго, Бери почувствовал себя пленником.

Это беспокоило его больше, чем должно было, хотя он вполне мог сказать почему. Всю свою жизнь он пытался контролировать свое окружение на расстоянии, которого мог достичь: вокруг планеты, сквозь световые годы пространства и десятилетия времени или по всему линейному крейсеру Военного Космического Флота. Команда относилась к нему как к гостю, но не как к хозяину, а если он не был хозяином, значит, был пленником.

Где-то в замкнутых помещениях «Макартура», за пределами досягаемости всех, кроме самых главных ученых, физики изучали золотистое вещество с Каменного Улья. Потребовались недели, чтобы до Бери дошел слух, что это сверхпроводник тепла.

Это вещество могло оказаться бесценным, и Бери знал, что должен получить образец. Он даже знал, как это можно сделать, но заставлял себя ничего не предпринимать. Пока нет! Время украсть этот образец придет только тогда, когда «Макартур» встанет в док на Новой Шотландии. А пока слушать, искать, узнавать, что еще прихватить, когда придет время покинуть «Макартур».

Он получил несколько сообщений о Каменном Улье, дополняющих друг друга, и даже попытался получить информацию от Бакмана, однако результаты были более удивительны, чем полезны.

– Ох, забудьте о Каменном Улье! – воскликнул Бакман. – Когда-то его передвинули сюда. Улей не добавил ничего к информации о скоплениях троянских точек, и мошкиты воодушевленно поработали над его внутренней структурой, так что мы ничего не можем сказать о происхождении этой скалы…

Ну что ж, мошкиты могли делать и делали сверхпроводники тепла. И там повсюду были маленькие мошкиты. Бери наслаждался, следя за поисками сбежавших малышей. Разумеется, большая часть персонала молчаливо болела за беглецов: исчезнувшего малыша с ребенком. Элиза, пересекающая льды. И малыши выигрывали. Пища исчезала из самых странных мест: отдельных кают, гостиных, отовсюду, кроме самой кухни. Хорьки не могли взять след. «Как малышам удалось установить с хорьками перемирие?» – недоумевал Бери. Конечно, чужаки были… чужаками, но все же у хорьков никогда не было сложностей с обнаружением следов.

Бери наслаждался охотой, но… Он получил урок: малышей было труднее поймать, чем сохранить. Если он надеется продавать их в качестве любимцев, нужно продавать их в клетках. Затем возникнет еще вопрос приобретения и разведения пар. Чем дольше малыши останутся на свободе, тем меньше шансов будет у Бери убедить Военный Космический Флот, что они просто безвредные, дружелюбные существа.

Пока же было просто забавно видеть Флот в глупом положении. Бери болел за обе стороны, призывая на помощь все свое терпение, – и так проходили недели.

Пока шестеро финч'клик' проводили время на борту катера, остальные мошкиты работали. Внутренность чужого корабля менялась, как во сне: она была иной каждый раз, когда кто-либо прибывал туда. Целью периодических путешествий Синклера и Уитбрида было наблюдение за тем, чтобы мошкиты не сделали оружия. Впрочем, неизвестно еще, узнали бы они его или нет.

Однажды Харди и Хорват после часа, проведенного в зале для упражнений «Макартура», заглянули в наблюдательную каюту капитана.

– К мошкитам прибывает топливный бак, – сказал Хорват Роду. – Его запустили почти одновременно с кораблем тем же линейным ускорителем, но по траектории, сберегающей топливо. Он прибудет через две недели.

– Так вот что это! – Блейна и его офицеров беспокоил этот молчаливый объект, не спеша приближающийся к ним.

– Вы знаете об этом? Нужно было сообщить и нам.

– Интересно, сможет ли одна из наших шлюпок доставить его сюда? – спросил Род. – Они позволят нам сделать это?

– Не вижу причин для отказа, – сказал Дэвид Харди. – И еще одно, капитан…

Род кое-что знал об этом трюке. Хорват заставлял Харди просить обо всем, в чем тот мог ему отказать.

– Мошкиты хотят построить воздушный мост между катером и посольским кораблем, – закончил Харди.

– Это всего лишь временная структура, и она нужна нам. – Хорват сделал паузу. – Вы понимаете, капитан, это только гипотезы, но мы сейчас думаем, что каждая структура для них только временная. Они прибыли сюда без горючего, чтобы добраться до дома, и почти наверняка переделали всю систему жизнеобеспечения для невесомости за те три часа после прибытия.

– И этот мост тоже будет убран, – добавил Харди. – Но эта мысль их вовсе не беспокоит. Кажется, это им даже нравится.

– В этом главное отличие их психологии от человеческой, – серьезно сказал Хорват. – Возможно, мошкиты вообще никогда не пытались создать что-то постоянное. У них не будет ни Сфинксов, ни Пирамид, ни Памятника Свободы, ни Мавзолея Ленина.

– Доктор, мне не нравится идея соединить два корабля.

– Но, капитан, нам необходимо что-нибудь вроде этого. Люди и мошкиты постоянно снуют взад и вперед, и им каждый раз приходится пользоваться ракетами. Кроме того, мошкиты уже начали работу…

– Если они соединят два корабля, вы и вообще все на борту с того времени будете зависеть от их доброй воли.

Хорват забеспокоился.

– Я уверен, что чужакам можно доверять, капитан. В общении с ними мы достигли большого прогресса.

– Кроме того, – спокойно добавил священник Харди, – мы уже их заложники. Нет никакой возможности избегнуть такой ситуации. Наша защита – это «Макартур» и «Ленин» – если нам вообще нужна защита. Если два военных корабля не испугают их… что ж, мы знали о такой возможности, когда отправлялись на катер.

Блейн стиснул зубы. Если катер можно было потерять, то его экипаж – ни в коем случае. Синклер, Салли Фаулер, доктор Хорват, священник – наиболее ценные люди «Макартура» жили на борту катера. И все же священник был совершенно прав. Все они в любой момент могли стать жертвами насилия, и спасала их от этого лишь возможность мести «Макартура».

– Пусть строят, – сказал Род. – Воздушный мост нисколько не увеличит опасность.

Строительство началось сразу после разрешения Блейна. Труба из гибко соединенного тонкого металла выросла из корпуса корабля мошкитов и зазмеилась к ним, подобно живому существу. Мошкиты плавали вокруг нее в скафандрах, выглядевших весьма хрупко. Насколько это было видно через главный иллюминатор катера, их можно было принять за людей… почти…

У Салли слезились глаза, когда она наблюдала за ними. Освещение было странным – тусклый свет Мошки и космически-черные тени, случайные вспышки искусственного света и их отражения от изогнутой металлической поверхности. Перспектива была совсем плохой, и это вызвало у Салли головную боль.

– Я все удивляюсь, где они берут металл, – сказал Уитбрид. Он сидел рядом с ней, как делал обычно, когда они занимались совместной работой. – На борту корабля нет ничего лишнего – как не было тогда, когда я прибыл сюда впервые, так нет и сейчас. Они должны бы разрывать свой корабль на части.

– Может, так оно и есть, – сказал Хорват.

Они собрались вокруг главного иллюминатора после обеда, с «грушами» в руках, наполненными чаем или кофе. Мошкиты стали любителями чая и шоколада, но зато кофе их желудки не выносили. Человек, мошкита, человек, мошкита… они расселись вокруг иллюминатора на скамьях, похожих формой на лошадей: финч'клик' переняли манеру людей ориентироваться в одном направлении.

– Смотрите, как быстро они работают, – сказала Салли. – Мост, кажется, растет у нас на глазах. – И снова в глазах у нее зарябило. Это было так, как если бы множество мошкит работали одна за другой. – Та, с оранжевыми полосками, должна быть Коричневым. Похоже, она старшая, верно?

– Но она еще и делает большую часть работы, – сказал Синклер.

– Это кажется странным, – заметил Харди. – Но если она знает достаточно, чтобы отдавать приказы, она должна уметь делать эту работу лучше любого другого, не так ли? – Он потер глаза. – Кажется мне, или некоторые из этих мошкитов меньше, чем другие?

– Так оно и есть, – сказала Салли.

Уитбрид пригляделся к строителям моста. Казалось, что большинство мошкитов работают далеко за кораблем чужаков – пока трое из них не оказались прямо перед людьми. Осторожно подбирая слова, он сказал:

– Кто-нибудь пытался разглядывать их в телескоп? Лафферти, настройте его для нас, хорошо?

На экране телескопа все выглядело шокирующе ясно. Некоторые из этих рабочих мошкитов были крошечными, достаточно маленькими, чтобы пролезть в любую щель. И у каждого было по четыре руки.

– И часто вы используете этих существ как рабочих? – спросила Салли свою финч'клик’.

– Да. Мы находим их очень полезными. А разве нет… таких… существ на вашем корабле? – Чужак казался удивленным. Салли уже заметила, что наиболее частым чувством, выражаемым мошкитами, было удивление людьми. – Вы думаете, что Род будет встревожен?

– Но кто они такие? – расспрашивала Салли, не обратив внимания на вопрос мошкиты.

– Они… рабочие, – ответила мошкита. – Полезные животные… Вас удивило, что они маленькие? Значит, ваши большие?

– О да, – рассеянно ответила Салли и посмотрела на остальных. – Думаю, что нужно пойти взглянуть на этих… животных… поближе. Кто-нибудь идет со мной?

Но Уитбрид уже залезал в свой скафандр, и то же самое делали остальные.

– Финч'клик', – сказал чужак.

– Боже всемогущий! – взорвался Род. – Они уже позволяют вам отвечать на вызов?

Чужак говорила медленно, заботясь о произношении. Ее грамматика была несовершенна, но знание идиом и происшедшие изменения поражали каждый раз, когда она говорила.

– Почему бы и нет? Я говорю достаточно хорошо. Я могу запомнить сообщение. Я могу пользоваться рекордером. У меня мало дел, когда вас нет.

– Этому я помочь не могу.

– Я знаю. – С некоторым самодовольством чужак добавила: – Я испугала рядового.

– О зубы Господа, вы испугали меня. Кто-нибудь есть рядом?

– Рулевой Лафферти. Все остальные люди отсутствуют. Они отправились взглянуть на… туннель. Когда он будет закончен, рядовым не придется ходить с ними, когда они захотят посетить другой корабль. Могу ли я передать сообщение?

– Нет, спасибо. Я вызову еще раз.

– Салли должна скоро вернуться, – сказала мошкита Блейна. – Как ваши дела? Как дела на корабле?

– Достаточно хорошо.

– Вы всегда так осторожно говорите о корабле. Может, я коснулась секретов Военного Космического Флота? Меня интересует не корабль, Род. Я ваша финч'клик'. Это значит гораздо больше, чем просто гид. – Мошкита сделала странный жест. Род видел раньше, что она делала его, когда ей мешали или досаждали.

– Кстати, что делает финч'клик'?

– Я назначена к вам. Вы являетесь программой, хозяином работы. Я изучаю все, что можно узнать о вас. Я становлюсь экспертом по вам, милорд Родерик Блейн, а вы становитесь полем деятельности для меня. Меня интересует не ваш огромный, грубый, плохо спроектированный корабль, а ваше отношение к этому кораблю и людям на его борту, степень вашего контроля над ним, ваша заинтересованность в его благополучии и так далее.

Как среагирует на это Кутузов? Прервет контакт? Дьявольщина…

– Никому не нравится, когда его изучают. Любой почувствует неудобство, если его будут так изучать.

– Мы предполагали, что вы так отнесетесь к этому. Но, Род, ведь вы здесь, чтобы изучать нас, не так ли? Значит, мы имеем право изучать вас.

– Да, вы имеете на это право. – Голос Рода звучал жестко, независимо от его желания. – Но если кто-то приходит в затруднение, когда вы говорите с ним, на это, вероятно, есть причина.

– Черт побери, – сказала мошкита Блейна, – вы первые разумные существа, которых мы когда-либо встретили и которые не являются нашими родственниками. Почему вы считаете, что с нами вам должно быть удобно? – Она потерла плоский центр своего лица верхней правой рукой, затем опустила ее, как будто в затруднении. Это был тот же жест, который она сделала недавно.

Потом из-за ее спины донесся шум, и мошкита Блейна сказала:

– Подождите минутку. О'кей, это Салли и Уитбрид. – Ее голос стал высоким. – Салли? На экране капитан. – Она соскользнула со стула, и на него села Салли Фаулер. Когда она заговорила, улыбка ее казалась натянутой.

– Хэлло, капитан. Что нового?

– Дела, как обычно. Когда это наконец кончится?

– Род, вы выглядите возбужденным. Это странное переживание, не так ли? Не беспокойтесь, она не может слышать нас сейчас.

– Хорошо. Я не уверен, что мне понравится чужак, читающий мои мысли. Впрочем, не думаю, чтобы она действительно это делала.

– Они говорят, что нет. И иногда они плохо угадывают. – Она провела рукой по волосам, которые были в беспорядке, вероятно, из-за того, что она только что сняла шлем скафандра. – Очень плохо. Финч'клик' командора Синклера поначалу не разговаривала с ним. Они думали, что он Коричневый; помните тип ученого-идиота? Как у вас дела с малышами?

Это был вопрос, которого оба они научились избегать, и Род удивился, почему она подняла его сейчас.

– Пропавшие все еще не найдены. Никаких следов. Может, они даже умерли, а мы все не можем их найти. Но у нас еще остался один. Салли, я думаю, вам нужно взглянуть на него, когда вы в следующий раз вернетесь. Может, он болен.

Салли кивнула.

– Я вернусь завтра. Род, вы не наблюдаете за рабочими отрядами чужаков?

– Не особенно. Воздушный мост выглядит уже почти законченным.

– Да… Род, они используют для работы дрессированных малышей.

Род тупо уставился на нее.

В глазах Салли вспыхнуло беспокойство.

– Дрессированные малыши. В космических скафандрах. Мы не знали, что они были у них на борту. Мне кажется, что они застенчивы и прячутся, когда на корабле есть люди. Но это только животные – мы спрашивали.

– Животные… – «О мой Бог. Что скажет Кутузов?» – Салли, это очень важно. Можете вы вернуться сегодня ночью и кратко рассказать мне все? Вы и все, кто что-либо знает об этом?

– Хорошо. Командор Синклер наблюдает за ними сейчас. Род, это действительно фантастично, насколько хорошо дрессированы эти животные. Они могут пролезть в места, где требуются соединительные инструменты и глаза шпионов.

– Представляю. Салли, скажите мне правду. Есть хотя бы малейший шанс, что эти малыши разумны?

– Нет. Они просто дрессированы.

– Просто дрессированы… – И если на борту «Макартура» есть хоть один живой, он изучит корабль от носа до кормы. – Салли, есть хотя бы малейший шанс, что кто-то из чужаков может сейчас слышать меня?

– Нет. Я пользуюсь ушными телефонами, кроме того, мы не позволяем им работать на нашем снаряжении.

– Потому что вы знаете. Сейчас слушайте внимательно, а потом я хочу поговорить лично с каждым человеком на катере, с глазу на глаз. Кто-нибудь из вас говорил что-то – все равно что – о малышах, затерявшихся на борту «Макартура»?

– Н-нет. Вы же предупреждали не делать этого, капитан, помните? Род, что в этом плохого?

Что в этом плохого…

– Ради всего святого, не говорите ничего об этих пропавших малышах. Я скажу это и другим, когда вызову их к себе. И я хочу видеть всех вас – за исключением, пожалуй, команды катера – сегодня ночью. На этот раз мы объединим свои знания о мошкитах, потому что завтра утром я должен докладывать адмиралу. – Он был бледен. – Полагаю, что смогу ждать до этого времени.

– Ну, конечно, можете, – сказала она и очаровательно улыбнулась, но это подействовало слабо. Никогда прежде она не видела Рода таким обеспокоенным, и это сбивало ее с толку. – Мы будем у вас в час. Сейчас я позову мистера Уитбрида, и, пожалуйста, Род, не беспокойтесь.

24. Домовые

Офицерская кают-компания «Макартура» была переполнена. Все места за главным столом были заняты офицерами и учеными, а остальные разместились за их спинами. Пока стюарды проталкивались сквозь толпу, связисты устанавливали на одной из переборок большой экран. Все, за исключением Салли, беззаботно переговаривались. Она помнила встревоженное лицо Рода Блейна и не могла радоваться вместе со всеми этой встрече.

Офицеры и рядовые встали, когда в кают-компанию вошел Род. Кое-кто из гражданских тоже встал, остальные сделали вид, что не замечают капитана, а несколько человек, взглянув на него, отвели глаза в сторону, пользуясь своим гражданским статусом. Заняв свое место во главе стола, Род буркнул: «Вольно», затем осторожно сел. Салли подумала, что выглядит он даже более встревоженным, чем вчера.

– Келли!

– Да, сэр?

– Эта комната безопасна?

– Настолько, насколько мы смогли добиться этого, сэр. Четыре поста снаружи, и я слежу за работающими каналами.

– Что это значит? – требовательно спросил Хорват. – Почему вы решили, что нужно принимать меры предосторожности?

– Не сейчас, доктор. – Род посмотрел на министра по науке взглядом, в котором были и приказ, и защита. – Должен сказать вам, что все, обсуждаемое здесь, классифицируется как «совершенно секретное». Все из вас читали имперские правила, раскрывающие классификацию информации?

Все утвердительно закивали. Веселое настроение вдруг исчезло.

– Ни одного не читавшего? Тогда позвольте мне записать это. Доктор Хорват, три часа назад мне сообщили, что малыши являются отлично дрессированными животными, способными выполнять под присмотром техническую работу. Это верно?

– Да. Конечно. Это было так неожиданно, скажу я вам! Значение этого огромно: насколько мы сумели изучить их, они могут невероятно увеличить наши способности.

Род рассеянно кивнул.

– Есть хотя бы один шанс, что мы могли узнать это раньше? Что кто-нибудь знал это? Кто-нибудь из вас?

Раздалось сконфуженное бормотание, но никто не ответил. Род продолжал:

– Позвольте записать, что такого не было.

– Что значит эта запись, о которой вы говорите? – спросил Хорват. – И почему вы так беспокоитесь об этом?

– Доктор Хорват, эта беседа будет записана и должным образом засвидетельствована, чтобы при необходимости служить доказательством в военном трибунале. Вполне возможно, что судить будут меня. Это вам понятно?

– Что… О небеса! – задохнулась Салли. – Судить военным трибуналом? Вас? Почему?

– Может быть предъявлено обвинение в измене, – сказал Род. – Как я вижу, большинство офицеров не удивлены. Миледи, джентльмены, мы получили строгие приказы от самого вице-короля не выдавать никакой военной технологии Империи, а особенно защищать от осмотра мошкитов Движитель Олдерсона и Поле Лэнгстона. За прошедшие недели животные, способные изучить эту технологию и, вполне возможно, передать другим мошкитам, свободно разгуливали по кораблю. Теперь вы понимаете?

– Понимаю. – Хорват не выказал никаких признаков беспокойства, но лицо его стало задумчивым. – И вы обезопасили эту комнату… Вы действительно верите, что малыши могут понимать, о чем мы говорим?

Род пожал плечами.

– Я думаю, что, возможно, они могут запоминать разговоры и повторять их. Но живы ли еще эти малыши? Келли?

– Сэр, за последние недели нет никаких их следов. Никаких рейдов за пищевыми запасами. Хорьки до сих пор не принесли ни одного, но мышей давят. Думаю, эти бестии погибли, капитан.

Блейн потер свой нос, затем быстро вскинул руку.

– Канонир, вы когда-нибудь слышали на борту этого корабля о Домовых?

Лицо Келли не выразило удивления. Оно вообще ничего не выражало.

– Домовые, капитан?

– Род, вы что, сошли с ума? – ляпнула Салли. Все посмотрели на нее, и некоторые взгляды были далеко не дружелюбными. «Ого, – подумала она, – куда это я лезу? Кое-кто из них знает, о чем он».

– Я сказал «Домовые», Келли. Вы когда-нибудь слышали о них?

– Неофициально, капитан. Я говорил с некоторыми космонавтами, которые за последнее время поверили в маленький народец. По-моему, вреда от этого нет. – Однако Келли выглядел смущенным. Он слышал об этом и не доложил, а сейчас капитан, его капитан, мог иметь из-за этого неприятности…

– Кто-нибудь еще? – спросил Род.

– Э… сэр…

Роду пришлось постараться, чтобы увидеть говорящего. Гардемарин Поттер находился у дальней стены, почти скрытый двумя биологами.

– Да, мистер Поттер?

– Некоторые из членов моей наблюдательной секции, капитан… они говорят, что если оставить немного пищи – зерна, крупы, остатки еды, что угодно – в коридоре или под своей кроватью вместе с чем-то, что можно исправить, то это будет исправлено. – Поттеру явно было неудобно. Он явно думал, что рассказывает чепуху. – Один из моих людей называл их Домовыми. Я думал, что это шутка.

После Поттера заговорили сразу дюжина других, даже некоторые из ученых. Микроскопы, фокусировка у которых превосходила лучшие образцы кампании «Лейка Оптикал». Лампа ручной работы в биологической секции. Сапоги и туфли, подогнанные к ногам. Род осмотрел один из них.

– Келли, у скольких ваших людей оружие индивидуализировано, подобно вашему и мистера Реннера?

– Э… я не знаю, сэр.

– Я вижу одно из них здесь. Полизавский, как вы получили это оружие?

Десантник начал заикаться. Он явно не привык разговаривать с офицерами, тем более с капитаном, и особенно – с капитаном в плохом настроении.

– Я… э… я, сэр, оставил свое оружие и пакетик жареной кукурузы под своей койкой, а на следующее утро все было сделано, сэр. Точно так, как говорили другие.

– А вы не подумали, что это достаточно необычно, чтобы обратиться к канониру Келли?

– Э… сэр… э… мы с другими думали, что надо… э… но Старджон рассказал о галлюцинациях в космосе, и мы… э…

– Кроме того, доложи вы об этом, я мог бы прекратить все это дело, – закончил за него Род. Будь оно все проклято! Как он теперь будет объяснять все это? Он был занят, слишком занят, улаживая ссоры из-за пустяков между учеными… Однако факт налицо. Он запустил свои обязанности, и каков же результат?

– Не слишком ли серьезно вы воспринимаете это, капитан? – спросил Хорват. – В конце концов приказы вице-короля были получены, когда мы ничего не знали о мошкитах. Сейчас же мы видим, что они не опасны и вовсе не враждебны нам.

– Вы полагаете, доктор, что мы можем отменить имперскую директиву?

Хорват усмехнулся.

– О нет, – сказал он. – Такого у меня и в мыслях не было. Я только полагаю, что если – а точнее, «когда», потому что это неизбежно, – эта политика изменится, все это будет выглядеть глупыми пустяками, капитан Блейн. Детским лепетом.

– Будьте вы прокляты! – взорвался Синклер. – Так нельзя говорить с капитаном!

– Полегче, Сэнди, – воскликнул старший помощник Каргилл. – Доктор Хорват, полагаю, вы никогда не принадлежали к военной интеллигенции? Ну конечно, нет. Но, видите ли, в своей работе мы опираемся на возможности, а не на цели. Если потенциальный враг может что-то сделать с вами, вы должны готовиться к этому, независимо от того, что вы думаете о его желаниях.

– Вот именно, – сказал Род. Он был рад этому вмешательству. Синклер все время злился на своем конце стола, и требовалось совсем немного, чтобы он снова взорвался. – Поэтому прежде всего мы хотим определить потенциальные возможности малышей. Из того, что я видел на сооружении воздушного шлюза, плюс сведения, собранные о Домовых, следует, что они довольно высоки.

– Но они же только животные, – напомнила Салли. Она смотрела на разъяренного Синклера, на сардонически улыбающегося Хорвата и на встревоженное лицо Рода. – Вы не понимаете… Эти занятия с инструментами… да, они делают это хорошо, но это не разум. Их головы слишком малы. Большая часть мозговой ткани у них используется для работы с инструментами, и на большее они не способны. У них практически нет ни обоняния, ни вкуса. Они очень близоруки, и их способности к языкам меньше даже, чем у шимпанзе. Они хорошо воспринимают космос и поддаются дрессировке, но они не изготавливают инструменты, они только исправляют или изменяют вещи.

А как они могут шпионить за нами? – продолжала Салли. – Этому их никто не мог научить. Их вывели случайно у себя на родине. – Она взглянула на окружающие ее лица, пытаясь определить, убедила ли их.

– Вы действительно верите, что сбежавшие малыши еще живы? – Голос был сердечный, слегка окрашенный акцентом Новой Шотландии. Род посмотрел на доктора Блевинса, колониального ветеринара, призванного в экспедицию. – Мой собственный малыш умер, капитан. И я ничего не смог сделать. Общее отравление, ухудшение деятельности желез – эти симптомы похожи на обыкновенную старость.

Блейн медленно покачал головой.

– Хотел бы я думать так, док, но по кораблю ходит слишком много историй о Домовых. Прежде чем собрать вас, я поговорил с некоторыми начальниками, и на всех палубах одно и то же. Никто не хотел докладывать об этом, поскольку, во-первых, мы решили бы, что они сошли с ума, а во-вторых, Домовые были слишком полезны, чтобы рисковать потерять их. Так вот, во всех историях из ирландского фольклора канонира Келли на военных кораблях никогда не было никакого меленького народца. Это и есть те самые малыши.

Воцарилась долгая тишина.

– И все-таки, какой вред они причиняют? – спросил Хорват. – Я думаю, что несколько Домовых – это ценное приобретение, капитан.

– Ха! – Это замечание Рода не нуждалось в комментариях. – Вред или польза, но сразу после этого собрания мы будем стерилизовать корабль. Синклер, вы подготовите к эвакуации ангарную палубу.

– Да, капитан.

– Тогда займитесь этим. Откройте ее в пространство и проверьте, чтобы были открыты все отсеки. Я хочу, чтобы ангарная палуба стала безжизненной. Командор Каргилл, проследите, чтобы вахтенные были в боевом обмундировании. Только в своем боевом обмундировании, Номер Первый! Остальные пусть думают, какое оборудование нельзя оставлять в вакууме. Когда с ангарной палубой будет закончено, десантники Келли помогут вам перенести все туда, а затем мы разгерметизируем остальную часть корабля. Мы должны покончить с Домовыми раз и навсегда.

– Но…

– Эй, это же глупо…

– Мои культуры погибнут…

– Проклятие, везде эти военные ублюдки…

– Он может сделать это?..

– Слушаюсь, капитан!

– Какого черта он думает, что он…