Текст книги "Мошка в зенице Господней. Хватательная рука"

Автор книги: Ларри Нивен

Соавторы: Джерри Пурнелл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 76 страниц) [доступный отрывок для чтения: 27 страниц]

– Молчать! – Рев Келли перекрыл все разговоры.

– Капитан, вы действительно будете настолько безжалостны? – спросила Салли.

Он пожал плечами.

– Я думаю, что они достаточно умны. А что делать? Если я не прикажу сделать это, такой приказ отдаст адмирал. Кстати, все согласны, что малыши не являются шпионами?

– Это незачем и обсуждать, – сказал Реннер. – Однако, капитан, вам известно о случае с карманным компьютером?

– Нет.

– Большой мошкит разобрал карманный компьютер мисс Фаулер на части, а потом собрал его снова. И тот работает!

– Ага. – Лицо Рода было угрюмо. – Но это был большой коричневый мошкит.

– Который может говорить с маленькими. Именно он заставил малышей отдать часы мистеру Бери, – сказал Реннер.

– Я поднял экипаж по тревоге, капитан, – доложил Каргилл, стоя у интеркома кают-компании. – Я никому ничего не объяснял, и они думают, что это тренировка.

– Хорошо придумано, Джек. У кого есть какие-нибудь возражения против уничтожения этих паразитов? Большой мошкит делает то же самое, и если, как вы говорите, они только животные, их должно быть гораздо больше, чем Коричневых. Вряд ли мы хоть сколько расстроим его. Как вы считаете?

– Пожалуй, н-нет, – сказала Салли, – но…

Род решительно покачал головой.

– Есть множество причин, чтобы уничтожить, и я не услышал ни одного аргумента за их сохранение. Значит, мы можем принять это решение.

Хорват покачал головой.

– Но это так жестоко, капитан. Как, по-вашему, что мы защищаем?

– Разумеется, Движитель Олдерсона, а косвенно всю Империю. Однако главным образом Движитель Олдерсона, – серьезно сказал Каргилл. – И не спрашивайте меня, почему я считаю, что Империя нуждается в защите от мошкитов. Я не знаю, но я собираюсь делать это.

– Вы не можете защитить Движитель. Они уже получили его, – заявил вдруг Реннер, а когда все присутствующие в комнате повернулись к нему, криво улыбнулся.

– Что?! – воскликнул Род. – Как?

– Кто эти проклятые изменники? – требовательно спросил Синклер. – Имена этих подонков!

– Держи-хватай! Прекратите немедленно! – потребовал Реннер. – У них уже есть Движитель, капитан. Я узнал об этом час назад. Все это записано, и вы можете это увидеть.

Он встал и направился к большому экрану. По нему побежали изображения, пока Реннер не нашел место, которое искал. Затем он повернулся к смотревшим на него людям.

– Как приятно быть центром внимания, – сказал Реннер, как будто не замечая яростного взгляда Рода. – Это запись разговора между моей мошкитой и мной. Я постараюсь показать вам обе стороны, участвующие в разговоре. – Он коснулся переключателя, и экран ожил: Реннер на мостике «Макартура» и его финч'клик' в посольском корабле мошкитов. Реннер прокручивал это с большой скоростью, пока не нашел то место, которое искал.

– Вы могли прийти откуда угодно, – сказала мошкита Реннера. – Правда, наиболее вероятно, что вы пришли с ближайшей звезды, скажем… впрочем, я могу показать ее. – За спиной мошкиты по экрану побежали изображения звездного неба: экран на экране. Затем она вытянула вперед верхнюю правую руку. Звезда была Новой Каледонией. – Судя по тому, где вы появились, мы знаем, что у вас есть мгновенный двигатель.

Реннер на экране шагнул вперед.

– Где мы появились?

– Да. Вы появились в… – Казалось, что мошкита ищет подходящее слово, однако потом она отказалась от этого. – Реннер, я должна рассказать вам о существе из легенды.

– Так расскажите. – Реннер на экране маленькими глотками пил кофе.

– Если позволите, мы будем называть его Безумным Эдди. Он… иногда он бывает вроде меня, а иногда бывает, как Коричневый, ученый-идиот. И всегда он совершает плохие поступки, руководствуясь высшими целями. Он делает одно и то же снова и снова, и всегда это ведет к несчастью, но он никак не научится.

В офицерской кают-компании послышался шепот, а Реннер на экране сказал:

– Например?

Мошкита Реннера на мгновение задумалась, затем произнесла:

– Когда город переполнен так, что ему грозит опасность немедленного коллапса… когда пища и чистая вода поступают в город в количестве, достаточном лишь для того, чтобы накормить всех, и все должны постоянно работать, чтобы поддержать такое состояние… когда все коммуникации заняты перевозкой жизненно необходимых товаров, и никто не перевозит людей… это значит, что Безумный Эдди возглавил забастовку мусорщиков за лучшие условия работы.

В кают-компании послышался смех. Реннер на экране усмехнулся и сказал:

– Я думаю, что знаю этого джентльмена. Продолжайте.

– Это двигатель Безумного Эдди. Он заставляет корабли исчезать.

– Замечательно.

– Теоретически это должно быть двигателем мгновенного перемещения, ключом ко всей Вселенной, а на практике это заставляет корабли исчезать навсегда. Этот двигатель изобретали, строили и испытывали много раз, и всегда корабли исчезали навсегда со всеми, кто был на их борту, но только в том случае, если вы пользовались им как было надо. Корабль должен был находиться в нужном месте, которое довольно трудно обнаружить, а машины его должны были действовать в точном соответствии с теорией. Иначе не происходило вообще ничего.

Оба Реннера рассмеялись.

– Понимаю. И мы появились в этой точке, точке Безумного Эдди. Из этого вы сделали вывод, что мы раскрыли секрет двигателя Безумного Эдди.

– Вы сделали это.

Губы чужака раздвинулись в подобии человеческой улыбки… Реннер долго смотрел на него, прежде чем отвернуться.

Долго все молчали, потом Синклер заговорил:

– Что ж, это достаточно ясно, не так ли? У них есть Движитель Олдерсона, но нет Поля Лэнгстона.

– Почему вы так решили, командор Синклер? – спросил Хорват. Кто-то попытался объяснить ему, но этот голос перекрыл рев старшего механика.

– Корабли этих тварей исчезали, но только в строго определенном месте, верно? Значит, у них есть Движитель. Но они никогда не видели, чтобы корабли возвращались назад, потому что они выходили в обычное пространство вон в той красной звезде. Это совершенно ясно.

– О! – Хорват печально кивнул. – Безо всякой защиты… Они оказывались прямо внутри звезды, верно?

Салли содрогнулась.

– И ваша мошкита говорила, что они делали это часто. – Она снова вздрогнула, потом сказала: – Но, мистер Реннер, никто из других мошкитов не говорил об астронавигации или о чем-то подобном. Мне рассказывали о Безумном Эдди как о персонаже давно минувших времен.

– А мне говорили о Безумном Эдди как об инженере, использовавшем завтрашние знания для решения сегодняшних проблем, – буркнул Синклер.

– Что-нибудь еще? – спросил Род.

– Ну что ж. – Священник Харди, казалось, находился в затруднительном положении. Его полное лицо было красным, как свекла. – Моя мошкита говорила, что Безумный Эдди основал религию. Жуткую, очень логичную и невероятно неподходящую религию.

– Довольно, – сказал Род. – Похоже, я единственный, чья мошкита никогда не упоминала Безумного Эдди. – Он задумался. – В общем, полагаю, можно согласиться, что у мошкитов есть Движитель, но нет Поля?

Все кивнули. Хорват почесал свое ухо, потом сказал:

– Я вспомнил сейчас историю открытия Лэнгстона, и меня вовсе не удивляет, что у мошкитов нет Поля. Меня удивляет, что они имеют даже Движитель, хотя его принципы можно вывести из астрофизических наблюдений. А Поле было чисто случайным изобретением.

– Допустим, что они знают о его существовании. Что тогда? – спросил Род.

– Тогда… я не знаю, – сказал Хорват.

В комнате воцарилась тишина. Полная тишина. Потом послышался шепот, а Салли рассмеялась.

– Вы смотрите на это так смертельно серьезно, – сказала она. – Допустим, что у них есть и Движитель, и Поле. Здесь есть только одна планета, полная мошкитов. Они не враждебны к нам, да даже если бы и были, вы действительно думаете, что они могут угрожать Империи? Капитан, что может сделать «Ленин» с планетой мошкитов прямо сейчас и в одиночку, если прикажет адмирал Кутузов?

Напряжение спало, и все заулыбались. Конечно, она была права. У мошкитов даже не было военных кораблей. Они не имели Поля, да даже если бы и придумали его, как они могли научиться тактике ведения космической войны? Бедные мирные мошкиты, что они могли противопоставить Империи Человека?

Так думали все, за исключением Каргилла. Он вовсе не улыбался, когда вполне серьезно сказал:

– Этого я не знаю, миледи. А хотел бы знать.

Гораций Бери не был приглашен на это совещание, хотя и знал о нем. Когда оно еще продолжалось, к его каюте подошел космодесантник и вежливо, но очень решительно увел его с собой. Охранник не говорил, куда он ведет Бери, и было ясно, что он и сам этого не знает.

– Канонир сказал оставаться с вами и быть готовым забрать вас туда, где будут остальные, мистер Бери.

Бери внимательно изучал этого человека. Что может он сделать за сотню тысяч крон? Впрочем, пока в этом не было нужды. Не сейчас. Наверняка Блейн не собирался расстреливать его. На мгновение Бери испугался. Может, они заставили Стоуна заговорить, и теперь возвращаются на Нью-Чикаго?

О Аллах, никто не застрахован… Впрочем, это абсурд. Даже если Стоун рассказал все, не было и не могло быть никакого имперского сообщения для «Макартура». Они были отрезаны от Империи так же надежно, как и мошкиты.

– Значит, вы должны оставаться со мной? А ваш офицер говорил, куда я должен идти?

– Но это не сейчас, мистер Бери.

– Тогда отведите меня в лабораторию доктора Бакмана. – «А почему бы и нет? Там нам обоим будет более удобно».

Рядовой подумал и сказал:

– Хорошо, идемте.

Бери нашел своего друга в плохом настроении.

– Собираю все, что не может оставаться в глубоком вакууме, – буркнул Бакман. – Приказано подготовить все для переноса. Никаких объяснений, просто сделать это. – Он продолжал упаковывать приборы, а вдоль стен уже стояло множество ящиков и больших пластиковых мешков.

Тревога Бери прорвалась наружу. Бессмысленные приказы, охрана у дверей… он снова почувствовал себя пленником. Глядя на него, и Бакман растерял свое спокойствие. В конце концов астрофизик плюхнулся на стул и взял чашку кофе.

– Выглядите вы не очень хорошо, – сказал он. – Много дел?

– На этом корабле дел для меня практически нет. – Бери говорил спокойно, и это потребовало от него полнейшего самоконтроля. – Почему вы должны готовиться здесь к глубокому вакууму?

– Ха! Я не знаю. Я просто делаю это. Пытался вызвать капитана, но он на конференции. Пытался пожаловаться Хорвату, но и тот на конференции! Если их нет на месте, когда они нужны вам, зачем они вообще нужны?!

Из коридора донеслись какие-то звуки: похоже, тащили что-то тяжелое. Что же происходило на корабле? Время от времени они эвакуировали корабль, чтобы избавиться от крыс…

Так вот оно что! Они хотели уничтожить малышей! Слава Аллаху, он вовремя начал действовать. Бери облегченно улыбнулся. Он был более высокого мнения о ценности малышей после того, как однажды ночью оставил коробку бхаклавы у открытой лицевой пластины своего космического скафандра.

Повернувшись к Бакману, он сказал:

– Вы уже разобрались с троянскими точками?

Бакман удивленно взглянул на него, потом рассмеялся.

– Бери, я не думаю об этой проблеме уже месяц. Мы изучали Угольный Мешок.

– Да?

– Мы обнаружили в нем какую-то массу… возможно, протозвезду. И источник инфракрасного излучения. Узоры сечения в Угольном Мешке фантастичны. Как если бы газ и пыль были вискозой… разумеется, это дело магнитных полей. Мы получили удивительные данные о динамике пылевого облака. Когда я думаю о времени, потраченном на эти астероиды троянских точек… до чего же тривиальна эта проблема!

– Продолжайте, Бакман. Не оставляйте меня в неведении.

– Что? Тогда я покажу вам. – Бакман подошел к интеркому и набрал какой-то номер.

Ничего не произошло.

– Вот те раз! Какой-то идиот наложил на это ограничение. – Бакман закрыл глаза, вспоминая другой номер. На экране появились фотографии. – Ну вот, наконец-то!

Астероиды носились по экрану, снимки расплывались и дергались. Некоторые были перекошены, некоторые почти сферические, многие были испещрены кратерами.

– Прошу прощения за качество. Ближайшие Троянцы находятся довольно далеко… к тому же все это требует времени и доступа к телескопам «Макартура». Вы поняли, что мы обнаружили?

– Не совсем. Хотя… – На всех астероидах имелись кратеры. По крайней мере один. Три длинных, узких астероида в ряд… и на каждом глубокий кратер с одного конца. Один астероид имел форму, близкую к ореху кешью, и кратер был внутри его кривизны. Каждый астероид в этом ряду имел большой глубокий кратер, и всегда линия, проходящая через его центр, проходила и через центр тяжести астероида.

Бери почувствовал страх и, чтобы дать ему выход, рассмеялся.

– Да, я понял. Вы обнаружили, что все эти астероиды собраны в это место искусственно. Поэтому вы потеряли к ним интерес.

– Разумеется. Когда я думаю, что надеялся открыть какие-то новые количественные законы… – Бакман пожал плечами и отхлебнул кофе.

– Полагаю, вы никому не говорили этого?

– Я поговорил с доктором Хорватом. Как вы думаете, это он ограничил доступ к этому?

– Это вполне возможно. Бакман, сколько, по-вашему, нужно энергии, чтобы сдвинуть с места такую глыбу?

– Этого я не знаю. Вероятно, много. Фактически… – Его глаза вспыхнули. – Это интересная проблема. Я дам вам знать после того, как кончится этот идиотизм. – И он вновь вернулся к своим механизмам.

Бери сел, где стоял, глядя в никуда. Только теперь он начал дрожать.

25. Мошкита капитана

– Я ценю вашу заботу о безопасности Империи, адмирал, – сказал Хорват, кивая фигуре, видневшейся на экране мостика «Макартура». – И это действительно так. Однако фактом остается то, что мы либо принимаем предложение мошкитов, либо нам нужно отправляться домой. Ничего больше мы здесь не узнаем.

– А вы, Блейн? Вы согласны с этим? – Выражение лица адмирала Кутузова не изменилось.

Род пожал плечами.

– Сэр, я принимаю совет ученых, а они говорят, что мы получили все, что могли получить с такого расстояния.

– Значит, вы хотите вести «Макартур» на орбиту вокруг планеты Мошка? Это вы нам рекомендуете? Это мы должны записать?

– Да, сэр. Или это, или нам надо идти домой, а я не думаю, что мы узнали о мошкитах достаточно, чтобы просто уйти.

Кутузов глубоко вздохнул и сжал губы.

– Адмирал, – напомнил ему Хорват, – у вас есть ваша работа, а у меня моя. Конечно, это хорошо – защищать Империю от какой-то вообразимой угрозы со стороны мошкитов, но я должен получить все возможное от их науки и технологии. А это, уверяю вас, вовсе не тривиально. Они так далеко продвинулись в некоторых вопросах, что я… у меня просто нет слов для описания всего этого.

– Вот именно. – Кутузов подчеркивал свои слова, стуча стиснутым кулаком по подлокотнику командирского кресла. – Их технология опередила нашу. Они говорят на нашем языке, а по вашим словам, мы никогда не будем говорить на их. Они знают об эффекте Олдерсона, а теперь знают и о существовании Поля Лэнгстона. Возможно, доктор Хорват, нам нужно идти домой. Прямо сейчас.

– Но… – начал Хорват.

– И еще, – продолжал Кутузов. – Мне не хочется воевать с этими мошкитами, почти ничего о них не зная. Как защищена их планета? Кто управляет ими? Я заметил, что за все время работы вы не смогли ответить на этот вопрос. Вы даже не знаете, кто командует их кораблем.

– Верно, – энергично кивнул Хорват. – Это очень странное положение. Иногда я искренне верю, что у них нет командира, но с другой стороны, похоже, они время от времени возвращаются на корабль за инструкциями… И потом еще этот вопрос с полом.

– Вы что, шутите со мной, доктор?

– Нет, нет, – раздраженно сказал Хорват. – Это абсолютно точно. Все Коричнево-белые в момент прибытия сюда были самками. Кроме того, коричневая самка забеременела и родила детеныша. Сейчас она самец.

– Я знаю об изменении пола у чужаков. Возможно, ‘один Коричнево-белый был самцом незадолго до прибытия корабля сюда?

– Мы думали об этом. Однако более вероятным кажется, что Коричнево-белые не размножаются, поскольку популяция переполнена. Они все остаются самками… они могут даже быть мулами, поскольку Коричневый является матерью одного из них. Перекрестное спаривание между Коричневым и кем-то еще? Тогда это указывает на кого-то еще, находящегося на борту посольского корабля.

– Они привезли с собой адмирала, – уверенно сказал Кутузов. – Так, как делаем мы. Я знаю это. Что вы говорили им, когда они спрашивали обо мне?

Род услышал фырканье за своей спиной и подумал, что Кевин Реннер задыхается.

– По возможности мало, сэр, – ответил Род. – Только то, что мы подчиняемся приказам с «Ленина». Не думаю, чтобы они знали ваше имя или же об одном человеке идет речь или о целом совете.

– Вот именно. – Адмирал почти улыбался. – Точно то же вы знаете об их командире, верно? Смотрите, они доставили на своем корабле адмирала, и он решил, что нужно заманить вас ближе к планете. Сейчас передо мной стоит вопрос: больше ли я узнаю, отпустив вас туда, чем он, заполучив вас к себе?

Хорват отвернулся от экрана и послал умоляющий взгляд Небесам, Их Чудесам и Всем Святым. Ну как можно иметь дело с таким человеком? – спрашивал его взгляд.

– Никаких следов маленьких мошкитов? – спросил Кутузов. – Есть ли еще Домовые на борту линейного крейсера его императорского величества «Макартур»?

Род вздрогнул от сарказма этих слов.

– Нет, сэр. Мы освободили ангарную палубу и открыли все помещения в пространство. Затем я собрал всех пассажиров «Макартура» и его экипаж на ангарную палубу и открыл весь корабль. Мы окуривали комнаты цифогеном, продули окисью углерода все проходы, затем открыли их в космос, а после возвращения с ангарной палубы проделали обработку по второму разу. Малыши мертвы, адмирал. Мы нашли их тела. Их было двадцать четыре, хотя до вчерашнего дня мы не видели ни одного. Они достигают зрелости через три недели…

– Значит, от Домовых не осталось ни следа? А мыши?

– Нет, сэр. Крысы, мыши и мошкиты – все мертвы. И даже тот малыш, который оставался в клетке, тоже умер, сэр. Ветеринар полагает, что от старости.

Кутузов кивнул.

– Итак, эта проблема решена. А что со взрослым чужаком, находящимся у вас на борту?

– Он болен, – сказал Блейн. – Симптомы те же, что у малыша.

– Да, еще один вопрос, – быстро сказал Хорват. – Я хотел спросить у мошкитов, что можно сделать для больного шахтера, но Блейн не позволил мне этого без вашего разрешения.

Адмирал потянулся куда-то за экран. Когда его лицо вновь появилось перед ними, он держал стакан с чаем, на который принялся усердно дуть.

– Чужаки знают, что у вас на борту этот шахтер?

– Да, – сказал Хорват, а когда Кутузов взглянул на него, быстро продолжил: – Они, похоже, всегда знают все. Я уверен, что никто из нас не сообщал им об этом.

– Итак, они знают. Они интересовались шахтером? Может, видели его?

– Нет. – Хорват нахмурился, и голос его звучал скептически. – Нет, этого не было. Фактически они не проявили к шахтеру никакого интереса, не больше, чем интересовались своими «малышами»… Вы смотрели ту ленту, где мошкиты очищают свой корабль, адмирал? Они тоже уничтожали этих маленьких бестий. Видимо, те размножаются, как ульевые крысы. – Хорват сделал паузу, и брови его сошлись еще ближе. Потом он вдруг сказал: – Но все равно я хочу спросить чужаков, что делать с больным шахтером. Мы не можем позволить ей умереть.

– Возможно, это было бы лучше для всех, – буркнул Кутузов. – Ну что ж, хорошо, доктор, спросите у них. Вряд ли Империи повредит, если мы признаемся, что не знаем нужной диеты для мошкитов. Но если они захотят увидеться с этим шахтером, то вы, Блейн, откажете им в этом. Если понадобится, шахтер должен умереть. Трагически и внезапно, в результате несчастного случая – но умереть. Это вам понятно? Ему не следует давать возможности поговорить с другими мошкитами ни сейчас, ни потом.

– Слушаюсь, сэр. – Род бесстрастно сидел в своем командирском кресле. «Неужели я согласен с этим? – подумал он. – Я должен бы быть потрясен, но…»

– С учетом этих обстоятельств, вы по-прежнему хотите задать этот вопрос, доктор? – спросил Кутузов.

– Да. От вас ничего другого я и не ждал. – Губы Хорвата были плотно сжаты. – Главным для нас сейчас является следующий вопрос… Мошкиты пригласили нас перебраться на орбиту вокруг их планеты. Почему они это сделали – не совсем ясно. Я полагаю, они искренне хотят развивать с нами торговлю и дипломатические отношения, и, рассуждая логически, мы должны на это пойти. В отношении действий другой точки зрения просто нет. У вас, конечно, есть собственные теории…

Кутузов рассмеялся. Это был глубокий, сердечный смех.

– Доктор, на самом-то деле я могу верить в то же, что и вы. Но это не имеет никакого отношения к моим поступкам. Моя задача – охрана безопасности Империи, а во что я при этом верю – не важно. – Адмирал холодно посмотрел на экраны. – Ну хорошо, капитан, в этой ситуации я даю вам свободу совершить это действие. Однако мишенью номер один для торпед моего корабля будете вы. Вы понимаете, что нельзя допустить попадания «Макартура» в руки мошкитов?

– Да, сэр.

– Отлично. Можете отправляться, капитан. Мы будем следовать за вами. Каждый час вы будете передавать собранную информацию, и помните, что если возникнет угроза вашему кораблю, я и не подумаю спасать вас, если для этого надо будет подвергать опасности «Ленина». Потому что основной мой долг – вернуться обратно с информацией, включающей, по необходимости, сведения о том, как вы погибли. – Адмирал повернулся и посмотрел прямо на Хорвата. – Доктор, вы по-прежнему хотите отправиться к Мошке-1?

– Конечно.

Кутузов пожал плечами.

– Действуйте, капитан Блейн. Действуйте.

Буксирные катера «Макартура» доставили похожий на барабан цилиндр диаметром в половину корабля мошкитов. Устроен он был очень просто: тонкая твердая оболочка из какого-то пенистого материала, заполненная жидким водородом и медленно вращающаяся. Выпускной клапан располагался на оси вращения. Цилиндр прикрепили к посольскому кораблю позади тороидальных жилых блоков. Тонкий сердечник явно служил проводником для плазмы, текущей от реакторно-двигательной установки, которая тоже теперь изменилась, уйдя далеко в противоположную сторону от нового центра масс. Корабль, собственно, был теперь очень далек от своего первоначального вида и походил на вышедшую на прогулку низкорослую беременную женщину.

Мошкиты – Коричнево-белые, возглавляемые одним Коричневым, – работали, разбирая воздушный мост на части и превращая этот материал в круговые каркасные опоры для хрупких тороидов.

На борту катера не было сейчас ни одного мошкита – все были заняты на работе. Контакт, однако, поддерживался. Гардемарины, имевшие склонность к простой работе, требующей только крепких мускулов, приняли участие в работах на борту посольского корабля.

Уитбрид и Поттер работали в противоперегрузочной камере, сдвигая койки, чтобы освободить место еще для трех, меньших по размерам. Эта работа была простая, но требовавшая физической силы. Испарина каплями оседала на фильтрах их шлемов, под мышками было мокро.

– Интересно, – спросил Поттер, – на что похож запах человека для мошкитов? – И тут же добавил: – Можете не отвечать, если сочтете вопрос оскорбительным.

– Это довольно сложно описать, – ответила мошкита Поттера. – Моей обязанностью, мистер Поттер, является знать все о моем финч'клик'. Возможно, я слишком хорошо подхожу для этой роли. Запах чистого пота не оскорбит меня, даже если вы будете трудиться для своих личных целей. Что вас так рассмешило, мистер Уитбрид?

– Простите. Но этот акцент…

– Какой акцент? – удивился Поттер.

Уитбрид и его мошкита расхохотались.

– Да, это забавно, – сказала мошкита Уитбрида. – Это из-за того, что вы говорили с нами порознь.

– Есть в этом и еще кое-что, – сказал Джонатон Уитбрид. – Скажем, мошкита капитана Блейна. Только я расслаблюсь и выйду из состояния «Внимание», как она говорит что-то, и я снова автоматически принимаю его. Она отдает приказы, как будто она хозяин этого катера, и мы повинуемся, а затем она говорит: «Подождите минуточку, мистер», и приказывает нам забыть о ней. Это приводит в замешательство.

– И все-таки, – сказала мошкита Уитбрида, – иногда я думаю, действительно ли мы смогли понять вас? То, что я могу подражать вашей речи, не означает, что я действительно вас понимаю…

– Но это наша стандартная методика, столь же старая, как и некоторые горные цепи. И она действует. Что же мы еще можем делать, финч'клик' Джонатона Уитбрида?

– Сомневаюсь, что это все. Эти люди – они такие многосторонние. Мы не можем уследить за всеми вашими способностями, Уитбрид. Вы с легкостью можете и командовать, и подчиняться – как у вас получается и то, и другое? Вы хорошо работаете с инструментами…

– Как и вы, – сказал Уитбрид, зная, что это – преуменьшение.

– Но мы легко устаем. Вы готовы сейчас продолжать работу?

– Угу.

– А мы – нет. И мы не слишком хороши в бою… Но хватит об этом. Каждый из нас играет здесь свою роль, получив приказ понимать вас, но каждый из вас играет, похоже, тысячи ролей. Это делает вас слишком сложными для честных трудолюбивых жукоглазых монстров…

– Это кто назвал вас жукоглазыми монстрами? – воскликнул Уитбрид.

– Мистер Реннер, кто же еще? Я воспринимаю это как комплимент – это значит, что он верит в мое чувство юмора.

– Доктор Хорват убьет его. Нам предписали быть очень осторожными в общении с чужаками. Не нарушать всякие табу, и все такое прочее.

– Кстати, о Хорвате, – сказал Поттер. – Я вспомнил, что доктор Хорват просил нас кое-что спросить у вас. Вы знаете, что у нас на борту есть Коричневый?

– Конечно. Шахтер. Ее корабль посетил «Макартур», а затем вернулся домой пустым. Было ясно, что она осталась у вас.

– Она больна, – сказал Поттер, – и ей становится все хуже. Доктор Блевинс говорит, что налицо все признаки неправильной диеты, и он не может помочь ей.

Уитбрид подумал, что понял, почему Хорват не спросил о Коричневом свою мошкиту: если бы они потребовали встречи с шахтером, нужно было бы отказать, ссылаясь на приказ самого адмирала. Доктор Хорват считал этот приказ глупым и не смог бы защищать его. Уитбрид же с Поттером и не подумали бы обсуждать его – приказ есть приказ.

Так как мошкиты не ответили сразу же, Джонатон добавил:

– Наши биологи пробовали множество различных вещей. Создание специальной пищи, анализ пищеварительных жидкостей Коричневого, рентгеновские исследования. Они даже изменили воздух в ее кабине, приблизив его к атмосфере Мошки-1. Ничего не помогает. Она несчастна. Жалобно стонет. Не может двигаться. Кроме того, она худеет и у нее выпадают волосы.

Мошкита Уитбрида заговорила голосом, звучавшим странно ровно:

– И вы понятия не имеете, в чем тут дело?

– Да, – сказал Уитбрид.

Было странно и неприятно находиться сейчас среди мошкит, смотревших на них. Обе они казались теперь одинаковыми – скрючившиеся, уцепившиеся за что-то руками: идентичные позы, идентичные узоры меха, идентичные слабые улыбки. Их индивидуальные различия были сейчас незаметны. Возможно, все дело было в позе…

– Мы дадим вам немного пищи, – сказала вдруг мошкита Поттера. – Возможно, дело действительно в питании.

И обе мошкиты исчезли. Вскоре мошкита Уитбрида вернулась с герметичным пакетом, содержащим зерно, похожие на сливы фрукты и кусок красного мяса.

– Мясо сварите, фрукты дайте прямо так, зерно намочите, – сказала она. – И проверьте ионизацию воздуха в ее кабине. – Затем она вывела их наружу.

Парни сели в открытый скутер, чтобы вернуться на катер. Поттер сказал:

– Они вели себя очень странно. Я не могу отделаться от мысли, что минуту назад произошло что-то очень важное.

– Да.

– Но что же?

– Может, они решили, что мы дурно обращаемся с Коричневым. Может, недоумевают, почему мы не доставили ее сюда. А может, и что-то еще: скажем, их шокировало, что мы заботимся о каком-то Коричневом.

– А может, они просто устали, и нам все это просто привиделось.

Поттер запустил двигатель скутера, и они двинулись.

– Гэвин, посмотри назад.

– Не сейчас. Я должен заботиться о безопасности управления.

Только загнав скутер на место, Поттер посмотрел назад.

Снаружи корабля работало более дюжины мошкитов. Стяжки для тороидов явно были еще не закончены… но все мошкиты направлялись к воздушному шлюзу.

Посредник в спешке влетела в тороид, отталкиваясь от стен и торопясь освободить путь другим. По большинству из них было заметно, что они являются финч'клик' чужаков. Они стремились пользоваться своими нижними правыми руками и старались ориентировать себя так, чтобы головы их были направлены по отношению к телу всегда в одну и ту же сторону.

Мастер был белым. Пучки волос, росшие у него под мышками и в паху, были длинными и шелковистыми, как шерсть ангорского кота. Когда все собрались, Мастер повернулся к мошките Уитбрида и сказал:

– Говори.

Мошкита Уитбрида рассказала об инциденте с гардемаринами.

– Я уверена, что у них дурные намерения во всем, – закончила она.

Мастер обратился к мошките Поттера:

– Ты согласна?

– Да, во всем.

По помещению покатилась волна шепота, частью на английском, частью на языке мошкитов. Однако все стихло, когда заговорил Мастер:

– Что вы сказали им?

– Мы сказали, что возможно, что эта болезнь вызвана плохим питанием…

Это вызвало почти человеческий смех среди Посредников, и никакой реакции от тех из них, кто еще не был назначен финч'клик'.

– …и дали им продукты для Инженера. Разумеется, это не поможет.

– Может, они шутили?

– Трудно сказать. Мы не очень хорошо распознаем ложь. Это не наша специальность, – сказала мошкита Поттера.

В тороиде вновь послышалось жужжание разговоров. Мастер позволил им поговорить, затем сказал:

– Что это может означать? Высказывайтесь.

– Они не могут быть настолько отличными от нас, – сказала одна. – Они имеют дело с войнами. Мы слышали намеки о целых планетах, превращенных в пустыни.

Затем вмешалась другая. Было что-то изящное, человечески-женственное в том, как она говорила. Для Мастера это выглядело гротескно.

– Думаю, что знаю, по каким причинам люди воюют между собой. Большинство животных и на нашем, и на их мирах обладают рефлексом капитуляции, который спасает одного представителя вида от убийства его другим. Люди пользуются оружием не инстинктивно, и это делает рефлекс капитуляции слишком медленным.

– Но то же самое когда-то было и у нас, – сказала третья. – Появление в процессе эволюции Посредников положило этому конец. Так ты говоришь, что у людей нет Посредников?

– У них нет никого, кто вел бы переговоры между потенциальными врагами. Во всем, что они делают, они – дилетанты. Дилетанты ведут их переговоры, а когда те ни к чему не приводят, они сражаются.