Текст книги "Цветок жизни. Книга изумрудная"
Автор книги: Лариса Шубникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)
Она закивала и даже сказала.
– Выставки. Я не знала.
– А, ты об этом? Ну, как художник, ты загадка. Тебя никто не видел, а работы твои производят фурор.
Она замотала головой и опять сказала!
– Вы устраиваете выставки, – она обо мне читала?!
– Скорее, аукционы. А выставки нужны для обзора. Это моя работа. Я много путешествую. Часто бываю в местах, где мало цивилизации. Люблю находить нечто интересное и в самых неожиданных местах. Я долго искал встречи с Лилит де Монк. Знаешь, у меня почти полная коллекция твоих работ. Двух не хватает, – идиот, Илья!
Сейчас снова всплывет Демидов (надеюсь, я сломал ему ребро, хоть одно) и ей станет плохо.
– Где? – что, где?
А, где картины? Ну…
– В моем кабинете. Хочешь посмотреть? – она закивала очень и очень интенсивно!
Ли помогла собрать грязную посуду и отправить в посудомойку. Кажется, такие нехитрые хлопоты доставляли ей удовольствие.
– Вот они, – я открыл перед ней дверь и впустил в кабинет.
Она прошла, задев меня плечом, и я почувствовал снова, запах сирени. Ли осторожно огляделась и увидела свои работы. А я, начал говорить. Наверно, я всегда хотел это сказать кому-то, кроме себя самого. Ну, прорвало…что поделаешь.
– Ленои, твоя первая работа. Это на Мансо? Да? Я никогда не понимал, почему они так любят бунгви и не замечают леноев. Это же аромат острова! И цветут они всегда и их много. И сам остров из-за них кажется мне сиренево– голубым, и уж точно не красным, как бунгви! Слушай, Ли, а о чем ты думала, когда писала пион? Не то, чтобы я лез к тебе в душу, но реально, это о любви. Я прав? А токкобана, это с Сёзде? Цветок камикадзе. И написала ты его исключительно. Поразила история о «Божественном ветре», да? Я сам был под впечатлением, когда услышал ее, – на этом месте я захлебнулся словами и эмоциями, такими несвойственными мне.
Пришел гадский Антон и потерся о ноги Ли.
Она даже не заметила его, потому, что смотрела на меня во все глаза. Я почувствовал, что взлетаю… Кошмар!
– Ленои – Мансо. Мне понравились. Пион – это Никита, про любовь, – нет, вот не надо о Никите.
Я как-то рассердился… Как на Антона, когда гаденыш торчал возле Лилит!
– А бузина? Очень сердитая. Она откуда? Ты злилась?
– Злилась. На Никиту. Когда все закончилось, – большое спасибо, Господи!
Это что со мной? Фиктивная свадьба так действует? Становлюсь собственником, как па и Стива? Ли, ты тиби, а я не твой сын или брат… Я не додумал несусветную мысль, потому, что Ли продолжила разговор!
– Тюльпан. Когда Каро меня спрятал в Горсуново.
– Это я понял. Ты ждала помощи. Желтый цвет очень тревожный. Впрочем, так писал Мастер, возможно поэтому, сам цвет стал символом дурных предчувствий.
– А как Вы меня нашли, Илья? – вот это замечательный вопрос, Лилит, но я ответить не смогу.
Магнит. Но, как объяснить?
– На «Орхидее» за окном Собор Спаса– на– Крови. Это Плёсков.
А вот тут Ли впала в состояние ступора и безмерного, молчаливого удивления.
– Ли? – я позвал, – Что с тобой?
– Я не хотела его писать, но дар велел. Собор, – ну, предположим…
Ей дар велел писать Собор, мне дар велел искать Собор. Она тиби. Прибавим сюда мой странный магнит, мои психозы и желание оберегать малышку, держать ее подле себя. Вывод…
Я покрылся холодным потом… Я ее Тантум? Иначе, как все это объяснить? А где руна? Я даже приложил руку к груди, проверить. Нет, подождите! Минуточку! Жениться да, обещал. Но к Тантуму я не готов. Ли сама не готова. И не могу я быть Тантум! Я не люблю никого! Я ей жизнь покалечу не хуже Демидова!
– Ли, у тебя ничего не болит? – голос мой был похож на жуткий, предсмертный хрип стариковский.
– Нет, – у нее глаза стали как у анимэшки, читай, огромные и на половину лица.
– Точно? Ни руки, ни ноги, ни грудь? – она отрицательно помотала головой, и волосы рассыпались по плечам очень красиво…
Не смотри на нее, Илья! Даже не смей. Так, спокойно. Это только догадки, домыслы. Руна не появилась, а спать я с ней не планировал, так что…. Или планировал? Или как. кого… Мне надо пойти и выпить! Вообще, сбежать.
Телефонный звонок! Очень вовремя!
– Па, привет! – я никогда еще не был так рад голосу отца в трубке!
– Здоровались уже. Ты пьян? – заметил.
– Нет.
– Откуда столько радости? А, точно, захапал состояние Лилит, коварный дитари, – отец, конечно, шутил.
– Ты уже сказал мне спасибо за это.
– Слышу своего нормального сынульку. Илья, сегодня к ужину у нас будут все. Приезжай. Обсудим Лилит, – это был приказ.
Ну, согласен. Ситуация непростая и все завязаны.
– К семи буду.
– Угу, – и отключился.
Я обернулся к Лилит.
– Мне нужно уехать. Я могу позвать Жу и она побудет с тобой.
– Не нужно. Мне в Доме хорошо, – она говорила о моем доме с Большой буквы, это совершенно точно.
– Если ты боишься, могу остаться, – вот опять…все бросаю ради маленькой, опасной тиби!
– Не боюсь. Езжайте, Илья.
И опять я покрылся мурашками от того, как она произносила мое имя. Нет, все! Я не Тантум и всех на фиг! В чертям!
– Я внес свой номер в твой телефон. Если что-то случиться, сразу звони, и я приеду. Жу во флигеле на краю парка. За забором крепкие ребята– дистэто. В крайнем случае, наступи на хвост Антону. Он зашипит и все сдохнут от ужаса, – я снова нес чушь!
– Ладно.
Я прыснул, представив, как Ли наступила битюгу на хвост и он серой ракетой мчится метать врагов направо и налево. Кошмарные эмоциональные качели! Радость, грусть, паника, смех.
– Тогда, я пошел. Ты уверена, что не испугаешься? – я уже не так сильно хотел сбежать, как несколько минут тому назад.
Она кивнула, очень уверенно.
Я уже одевался в холле, когда Ли подошла ко мне вместе с котом своим противным. Забавно, что о нем она и заговорила.
– Почему Вы говорите о Нати – битюг? Он – британец, – а почему ты говоришь мне «Вы» и общаешься с котом на языке черноглазых мудрецов?
– Огромный, потому что. Сильный.
– Тогда и Вы – битюг? – держите меня семеро.
Ли, ты пытаешься шутить? Это здорово!
– Да нет, что ты. Он – битюг, а я так, погулять вышел. И не выкай мне, очень прошу.
Она кивнула и я пошел. По дороге заехал в магазин игрушек и купил зайца для Стефании, маленького, плюшевого и забавного. Наверняка она тоже будет за ужином. Па ее очень любит, а ма просто души не чает. Спрятал игрушку в карман пиджака. Стефа обожает сюрпризы!
– Дядя Ия! – племянница, очаровательная тиби с фиалковыми глазами и русыми кудряшками, бежала ко мне со всех ножек, когда я показался на пороге столовой.
Я сразу поднял ее на руки, и она принялась щебетать обо всем, забавно коверкая слова по малолетству.
– Ия, дедя и баба даи мне ватушку и я не хасю есть сосем. (перевод – Илья, дедушка и бабушка дали мне ватрушку и я не хочу есть совсем) – я сочувственно глянул на нее, зная, что Алена заставит девочку есть полезную капусту брокколи.
В этот момент к нам подошли Алена и ма. Обняли меня так же, как и Стефа, сидящая на моих руках.
– Вот, Стива, смотри. Любят нашего сероглазого мачо женщины! Аж до икоты! – па Стиве ехидно.
– Угу. Только он их не любит, Марк Андреевич. До икоты, – спелись, но я еще помню, па, как ты обзывал Стиву «противной мордой».
Алена и ма принялись защищать меня. Па и Стива заняли оборону. Стефа пищала мне в ухо. Шум, гам и светопреставление! Все как обычно.
Потом мы расселись за столом, кое-как. Стефа устроилась у меня на коленях, получив индульгенцию от па и тем самым, избежав брокколи.
– Ия, а подайки? Кафету дай (перевод– Илья, а подарки? Конфету дай), – я достал зайца и отдал девочке.
– Вот, это заяц. Конфет я не привез, Стефа. От конфет у маленьких девочек зубы портятся. А если ты их будешь много есть, что станешь толстой, как Жу.
– Зю мне навися. Она добая. И кусьного дает. И кафеты (перевод– Жу мне нравится. Она добрая. И вкусного дает. И конфеты), – я поцеловал ее кудрявую макушку и попытался есть.
Удалось. Я привык есть на семейных ужинах, держа Стефу на коленях.
Так же привык, слушать разговоры в половину уха. Между тем, речь шла о моей помолвке.
– Нам нужно с ней познакомиться, Илья! – Алена очень настойчиво сверлила меня сапфировым взглядом.
– Почему ты не привез Лилит? – ма была удивлена.
– Еще одна тиби, это интересно, – Стива.
– Может, нам поехать к тебе? – па.
– Иит это ктё? (перевод– Лилит это кто?) – маленькая Стефа.
И все это одновременно!!!!!
– Мне надо позвонить. Стефа иди к папе, – я вышел в холл и набрал Ли.
С самого начала ужина хотел это сделать. Волновался, между прочим!
– Да, – интересно, как она будет говорить по телефону, ведь не кивнешь, не увижу.
– Ли, как ты? Все в порядке?
– Да.
– Я скоро вернусь. Антону привет, – и отключился по быстрому, поняв свое желание говорить с ней, как можно дольше.
Я не Тантум, я не Тантум, я не Тантум…вот она, мантра моя окаянная! И пошел к семье.
– Значит так. Я понимаю, что вы должны познакомиться, но Лилит сейчас не в лучшей форме, потому и не привез ее, по этой же причине, домой к себе не зову, – я ответил на вопросы Алены, ма и па, обернулся к Стиве и Стефе, – Она не еще одна тиби, а просто тиби. Лилит де Монк. И хватит уже вопросов!!!
Чего я завелся на ровном месте? Я никогда не повышал голоса на семью. Напрасно я. Вопросы вполне уместные и верные.
Я уселся на свой стул под странное молчание семьи и обратился к Стефе.
– Ли, иди сюда. Поговори со мной, – снова молчание и растерянное личико племянницы.
– Ия я не И (перевод– Илья, я не Ли)… – черт, я назвал ее Ли?
– Пожалуй, я должен кое-что объяснить всем вам. Пойдемте в гостиную. Динь, давай там выпьем чаю? – па вовремя вступил, спасибо.
Мы уселись своим обычным порядком. Стива, обнимая за плечи Паку на диване, па обнял ма на противоположном диване. Я в большом кресле со Стефой на коленях. В гостиной очень уютно. Она не была парадной. Только для семьи, и здесь мы собирались в холодное время года, когда все были в Столице и хотели поговорить.
Па очень коротко и по существу рассказал Алене, ма и Стиве (ему я поведал только то, что увез Лилит), при каких обстоятельствах случилась наша с ней встреча. Я в это время развлекал беседой племянницу, чтобы не услышала взрослого и неприятного рассказа.
– Бедная девочка. Илья, ты такой молодец! – это ма, моя муза и родительница любимая.
– Надо было еще накостылять! Говорил же, поедем в Плёсков вместе! – глаза Стивы отсвечивали королевским пурпуром со злости.
– Голодала? Серьезно? Каменный век и кошмар! Стива, что ты сидишь?! Снеси голову этому маньяку! – Пака, сестренка, и тебе спасибо!
– Я говорил с Каро по телефону. Он вне себя, но к диалогу готов. Впрочем, теперь его дело – сторона. Если с точки зрения морали – то было бы неплохо, лиши он Лилит наследства. Тогда ей не пришлось бы нести на себе крест богатейшей невесты Империи. Но, этого я допустить никак не могу. Слишком велико состояние. Оно должно быть под контролем. Потому, Илья, и свадьба, – па политик, тут ничего не поделать.
– А Демидов что? – хороший вопрос, Стива.
– Демидов хранит молчание. Либо из-за синяков и переломов, что наш сухарик ему обеспечил, либо спешно решает проблемы, после падения акций. Второе – вероятнее. Нам на руку! Запустим в СМИ пару фото с Ильей и Лилит, снятые, как бы, скрытой камерой. Объявим о помолвке, и Илье придется встать лицом к лицу с репортерами. Лилит может этого избежать– девичье смущение и прочая розовая фигня, – прекрасный вариант, па.
– Па, скрытой камерой можно запустить фото кого-то из вас, приезжающих в мой дом и с Лилит. И со мной и с ней, – я не пущу к Лилит всю эту ватагу!
– Отлично! Ну, тогда выбирай, кого фоткать будем, – и все сразу на меня смотрят.
Я заметил, что когда они не говорили, то на меня смотрели и как-то подозрительно улыбались. Что за..?!!!
Я оглядел наше мини «стадо» (хорошо, что остальных не позвали!) и сразу же отсек Стиву и па. Они мужчины, голоса громкие. Ли сожмется, как это было со мной.
Алена? Ни за что! Она из нее душу вытрясет своей прямолинейностью!
Ма, вот кто поедет.
– Ма, – Алена даже зашипела от обиды, но Стива на нее посмотрел, и она сразу успокоилась, всегда удивлялся, как ему это удается?
– Иит касивая, как ти? (перевод– Лилит красивая, как ты?), – что ей ответить?
– Да, расскажи, какая она? – ма, ну ты то зачем?!
Я весь вечер пытаюсь не думать о Ли! Не дай мне стать ее Тантум и жизнь ей поломать!
– Да, Иль, расскажи, уж если показывать не хочешь! – злиться сестренка.
И я начал…
– Она маленькая. Как ма. Волосы светлые, очень длинные и густые…Я когда увидел, вспомнил про «Дети подземелья», это…ну, не важно. Глаза изумрудные и руки такие… Тонкие, пальчики прозрачные и двигаются как у майко. Она почти не говорит, но я все понимаю. Еще она на еду смотрит. Правда! Не ест, а смотрит. И на чашки тоже. А когда спит, то похожа на танцующую фею. Вот руки в стороны и ножки такие…как будто она подпрыгнула и летит. Еще у нее есть носки с зайками, – не знаю, зачем я про носки.
Я не ожидал такой реакции на свой рассказ. Стива хрюкнул от смеха. Алена пихнула его в бок и, спустя секунду, тоже засмеялась. Па обнял ма и уткнулся носом ей в волосы. Сама ма…я никогда еще не видел такого ее взгляда!
Да что я сказал-то?!!!!
– Ия, хосю фею мотеть. С бабей к Иит хосю. И к Зю хосю. И к коте (перевод – Илья, хочу фею смотреть. С бабушкой к Лилит хочу. И к Жу хочу. И к коту), – Стефа прямо умоляла!
– Илья, это прекрасная идея. Поедем я и Стефа, – ну, ладно, давайте и Стефу, почему нет?
– Только не завтра. Может, к концу недели? Ли еще не привыкла. Дом ей понравился, но она будто летает как дух лесной… Так интересно передвигается, того и гляди унесет ее ветром или она сама улетит. Или исчезнет. Или… – и тут заржали все!
И смеялись долго! И надо мной!!! Семья называется!
– Ох, это караул, – па провздыхался первым, – Сухарик размяк.
И снова смех! Я полыхнул, поднялся, поцеловал Стефу, поставил ее на пол и пошел к выходу!
Догнала меня «тяжелая артиллерия» в виде па и Стивы.
– Стой ты, горячий какой, – па придержал меня за плечо, – Иль, я тебя не узнаю. Никто не узнает. Ты чего скуксился-то? Влюбился, бывает.
– Точно, скопытился. «Фея», «ножки», «зайки», – ну, Стива, гад ты!
– Я не влюбился! Отвяжитесь. Мне домой пора!
– Конечно, пора. Там же фея! – Стива продолжал издеваться, – Марк Андреевич, Вы когда Лару встретили сразу, того?
– Сразу.
– Вот и я сразу, – и мне, – Так что давай, Илья, расслабься. Теперь от тебя уже ничего не зависит. Судя по твоему обалдевшему виду, быть тебе Тантум.
– Я не могу быть Тантум! Ну, какой из меня Тантум к псам свинячьим?!!! Я даже не влюблялся никогда!
А двое Тантум смотрели на меня и кивали с понимающим видом.
– Чур меня и тьфу на вас обоих! – с этими словами я надел пальто, и под дружный смех па и Стивы вышел вон.
Пока мчался домой, ругался на всех. На себя, на Стиву, на па… Больше всего на Демидова, но это понятно, по крайней мере. В итоге решил, что все вокруг отантумели и задумался о Лилит.
Ехал я по бульвару Шихнера, ходко, без пробок. Но, притормозить мне пришлось. Знаете почему? Моя голова ненормальная, мозг мой заполошный, просигнализировали о том, что я почему-то непременно должен купить подарок для Ли. И не телефон и ноутбук. А вот что…
Я зашел в магазин художественных принадлежностей…. Провел там час, и вышел с двумя огромными коробками, а за мной еще две несли. Удачно, что машина моя оказалась вместительной, иначе пришлось бы грузовик заказать.
Смешно, но на этом я не остановился! Купил для Ли куртку, не детскую, которую приобрела Жу, а очень модную с мехом и длинную. Собрал с вешалок кучу кофточек и джинсов, на пальцах пояснив продавцу, какой размер мне нужен. Еще несколько платьев, на свой вкус. Вкус оказался чисто мужским и…. Ну не знаю, станет ли она это носить, а что, а вдруг? Смел с полок обувь маленького размера, рыкнув администратору, что маловат ряд!
А носки для нее я купил с мишками и поросятами. Тут я был бессилен, а заодно, безумен, безутешен, беспрецедентен и бесноват.
Снова погрузка в машину. А затем, я направился в ювелирный. Я четко понимал, что внимание прессы может перейти все границы. Они могли выследить, вынюхать. Поэтому, у Ли должно быть кольцо.
Я долго бродил по залу, за мной печально бродили два продавца. Я смотрел на кольцо с бриллиантом, потом меня привлекло кольцо с рубином, далее кольцо с аметистом….
Сложный выбор. И самое смешное заключалось в том, что я выбирал. Зачем? Это фиктивный брак. Все на публику. Я объяснял все это своим Недотантум. Забавно, что я специально избегал колец с изумрудами. Ну, пошло покупать кольцо с изумрудом для тиби с изумрудными глазами. Это самое простое, что можно придумать.
Да, конечно. Так я и знал. Я мог думать все, что угодно, но когда увидел кольцо с изумрудом точно под цвет глаз Ли, я купил его и поехал домой.
Как там Стива сказал? «От тебя уже ничего не зависит»… Вот неправда! Носки с мишками и поросятами я выбирал сам! И вполне самостоятельно принял решение не покупать Ли цветов. Она не любит мертвые цветы. Единственный раз, когда она писала картину с растением вне природы, она думала о смерти и картина эта– «Орхидея». Цветок в горшке и на столе в доме.
Потом я втопил и был в поместье очень скоро.
Ли, где ты? А вот она. Спит в обнимку с битюгом на диване в гостиной. Волосами укрылась. Ножки поджала. И руку до пола свесила. Вот на эту руку я и надел кольцо. Не на саму руку, конечно, на палец.
Знаете почему я не стал ждать ее пробуждения, чтобы отдать кольцо? Я боялся, что она откажется выходить за меня и…все. На этом я мысли свои прервал, поняв, что я конченый человек и спасти меня может только… Лилит.
Ли, давай ты не станешь руну на мне печатать, а? Или станешь. Тоже сложный выбор.
Я не стал будить Ли, чтобы отправить ее в спальню. Она так уютно устроилась на диване, что я просто не посмел. Укрыл ее пледом, а сам пошел бродить по дому. Я искал место для ее студии.
Честно, вот как на духу, если она станет моей Тантум, то останется со мной, здесь. Ей нужно место для работы. А если не станет Тантум, то будет моей женой, пусть на некоторое время (вот про «некоторое»– больно), и в этом случае, ей может понадобиться студия.
Место я нашел. Комната, угловая. Окна на восток и юг. Свет почти целый день. Сама комната редко использовалась, хотя и задумывалась, как кальянная. С хорошей вытяжкой. Мы с Аленой частенько тут зависали до ее замужества, пробуя разные сорта табака и любуясь на кольца дыма. Стеллажи с кальянами вдоль стены. Угловой диван. На полу мягкий ковер и подушки разноцветные. Если убрать со стеллажей всю эту лабуду, то шикарное место получиться для красок, кистей, и прочего того, что в изобилии я накупил в магазине для Ли. Диван можно и нужно оставить, но ковер и подушки убрать. Если достать длинный, узкий стол– козлы из подвала, и установить у окна, то вот и оно, рабочее место для Лилит. Мольберты встанут в центре.
Я сразу стал звонить Жу.
– Офанарел? Если сам не спишь, дай нормальным людям поспать! – чёрт, время час ночи.
– Жу, ты уже все равно проснулась, так что слушай мою команду. С утра в кальянной все убрать. Оставить диван и стеллажи. Принести из подвала длинный стол и поставить у окна. Там же и высокий табурет найдешь. Тот самый, что оказался лишним у барной стойки в Красной гостиной.
– И все? А шнурки тебе не выгладить?
– Шнурки выглади. Мясной рулет приготовь и не проглоти его сама. И все это с утра пораньше, – сопение Жу стало довольным.
– Иль, ты чего такой стал? Будто тебе неймется и вообще…? – если еще и ты, Жу, начнешь обвинять меня во влюбленности, я бомбану и серьезно!
– Жу, комната, шнурки и рулет. Это все. Уяснила?
– Псих, – и моя ненаглядная пышка отключилась.
Я уже было пошел спать, но вспомнил о коробках. Вытащил все из машины и принес в дом. Ли сама разберет. Я точно ЗНАЛ, что ей захочется это сделать.
По пути в спальню, еще раз подошел к Лилит. Спит, да так сладко, что я засмотрелся и стоял долго. А потом поддался искушению, аккуратно поднял ее на руки и понес в постель. В ее постель…
Запах сирени, который был только ее запахом, совершенно заворожил меня и я ускорился, иначе передо мной опять бы стоял сложный выбор. Какой? Нести ее к себе или к ней! И вот не надо мне снова про влюбленность, ага?!
Глава 6. Лилит. Это все мне?
– Ли, деточка, сегодня ты выглядишь гораздо лучше! Пока ты спала, я тут кучу всего разобрала. Наш сухарь вчера накупил столько, что я еле донесла. Хочешь посмотреть? Все в гардеробной. Иди скорее, – Жу болтала с того момента, как я вышла из ванной.
Мне такой сон ночью снился чудесный. Об Илье… и о запахе жасмина. А утром оказалось, что это и не сон вовсе, а Илья, правда, принес меня в мою комнату. Как теперь ему в глаза смотреть? От меня только заботы и неприятности.
А когда я увидела гардеробную, то совсем сникла. Это все мне? Для меня? Как стыдно и неловко.
– Давай вот эту? А? Смотри беленькая и вся такая нежнятинка. Или вот эту? Зелененькую, под цвет глаз! Слушай, а сухарь-то понимает что к чему, – не надо так об Илье!
Я сама удивилась, что сержусь.
– Илья не сухарь, – и это все, что я смогла сказать в защиту сероглазого моего спасителя.
– Да ну? Не ледышка, не сухарь…. Как-то ты к нему добра, Ли. Что, нравится, да? – и Жу подтолкнув меня по-свойски плечом, заулыбалась и продолжила, – Хватай, хороший парень, хоть и мороженный. Я бы сама прихватила, да кто ж мне даст?
Потом она увидела кольцо на моем пальце и замолкла. Почесала свой нос и продолжила.
– Я смотрю, ты уже прихватила, – и с таким любопытством на меня уставилась, что я опустила глаза.
Я не знала, можно и нужно ли, говорить о помолвке и свадьбе Жу. Полагаю, Илья сам расскажет, если сочтет нужным. А про кольцо…
Я проснулась с ним утром. Камень, прекрасный изумруд, блеснул на солнышке, и я поняла, что правда, помолвлена и свадьба скоро. Одно точило меня изнутри, поедало и…обижало… Илья надел кольцо, пока я спала. Почему?
Откуда эта обида неуместная? С чего это я так? Он купил и надел, возможно, чтобы не забыть, пока помнил. Но…
– Ладно, Ли. Я не буду приставать с вопросами к тебе. Пристану к Илье. Не отвертится. Прямо у меня под носом что-то происходит, а я не в курсе! Пойдем завтракать. Я тебе булочек испекла и яиц наварила. Вмиг подкормишься!
Я очень не хотела выходить к завтраку, потому, что перед Ильей стыдно и неловко. Я все понимаю, идет игра на мое наследство и Илья часть этой игры. Верхушка власти старается сыграть на мне. Помолвка, свадьба…. И, наверно, купил все это Илья для того, чтобы я не выглядела жалкой невестой.
Планида моя снова решила поиграть мною. Но, спасибо, что сжалилась и дала мне Дом, Жу, Нати…. И Илью.
Он удивительный, совершенно. И вдохновляет меня. Не пойму, как и чем? Может теплыми серебряными глазами своими? Я не видела еще серебра такого щедрого и мягкого, понимающего. До сих пор не могу осмыслить, как он понял, что я писала на своих холстах. И про Мансо и о Никите. И увидел, что бузина сердитая…
А Жу тащила меня в кухню. Я даже упираться не могла, просто брела за ней, влекомая полной и крепкой рукой экономки сероглазого Ильи.
– Садись, Ли. Вот тебе булочки, вот маслице. Не спорь и ешь! Ну, вот как ты нож держишь, горе мое. Дай сама намажу. Что? Слишком толстый кусок? Открывай рот! Без шуток! Такая худая, на чем только кольцо держится? – про кольцо Жу сказала громко, заметив Илью в дверях столовой.
– А, вот и ты, щедрый господин. Еды тебе, да? А вот фигу! Почему я узнаю обо всем самой последней??? – а Илья даже бровью не повел.
– Жу, радость моя упитанная, ты все сделала, что я просил? – и сработало.
Жу сразу перешла на деловой тон.
– Зачем спрашиваешь? Знаешь же, сделала.
– Цэж дюже гарно! Дякую, – язык Окраины?
– Нэма за що, Iлля.
– Ли, как спалось? – это мне и глядя прямо в глаза.
Я сжалась и не смогла смотреть на Илью. А он, кажется, расстроился.
– Дай девочке поесть! Вот тебе яичко, кушай, – Жу добрая, – А пока ты ешь, наш мачо расскажет, откуда у тебя колечко, да еще такое дорогое, аж глаз режет.
– Я и Ли решили пожениться. В конце недели помолвка. Что, пышка, выкусила? Илья Бессонов дель Торе-Пачего Лакри – Пяст женится на Лилит де Монк Зотовой– Анненковой.
На Жу было жалко смотреть! Все ее полное лицо пошло волнами, глаза стали огромными, брови изогнулись, словно ей вместо подарка к Новому Году выдали двух дохлых лягушек. Она переводила глаза свои изумленные с Ильи на меня и обратно. Я не выдержала и протянула ей свою чашку с какао.
Жу взяла и начала пить, жадно булькая очень вкусным напитком.
Илья подвинул мне свою чашку. Я машинально ее взяла и тоже стала…булькать.
Илья засмеялся, так громко и заразительно, что мне тоже захотелось вместе с ним. А Жу, еще больше удивилась, и уставилась на Илью.
Пришел Нати, кажется не вовремя…
– Скотина, ты лучше уйди сейчас, тетя Жу не в духе, – объявила коту Жу сама о себе.
Нати оценил обстановку и ушел. Теперь оба они, Жу и Илья, засмеялись.
– Пышка, когда нагрянут к тебе газетчики, ты можешь рассказывать им о нас долго и вдохновенно. Получишь денежек. Это мой тебе подарок за утренние хлопоты. Только, живописуй в красках и про любовь. Уяснила?
– Чтоб я сдохла! Ли, ты правда Монк? Та самая? – она обернулась к Илье, – Я расскажу. Я все им расскажу. Ты умыкнул невесту у Борьки Демидова, она и сама была не против. И тут у нас в доме сплошное непотребство и страсть! Кругом лепестки роз, шелк и кружево. И кольцо ты ей дарил под серенаду Стаса Дихайлова!
Я застыла от подобных живописаний, но Илья против не был, а даже поддержал! Какой ужас!
– Непотребство и кружево одобряю. Дихайлова– нет, категорически! Начало истории, кстати, правдивое. Только, до сих пор не знаю, Ли «за» была или «против», – и на меня смотрит!
Такое ощущение, что меня ударило током! Вот ты какой, сероглазый Илья…. Не пойму только, кому в голову пришло называть тебя ледышкой и сухарем. Я такого горячего взгляда никогда и ни от кого не получала. Я снова забулькала остатками какао, спрятавшись за чашкой.
– Конечно, «за». Кольцо то не сняла. Балда, ты, сероглазая! И ржешь сегодня, аки сивый мерин! Не ожидала от тебя, – а в глазах Жу я увидела очень искреннее и теплое нечто.
Она очень дорожит Ильей и любит его, как тетушка дорогого племянника. Или как старшая сестра. Второе – вернее, точнее.
– Ну что Ли, запихала в себя эту булку здоровущую? Молодец. Гулять? – Илья встал и я за ним.
Спасибо, Илья, иначе я снова опозорилась бы своим нетерпением перед тобой и Жу, как вчера, когда вскочила.
– На обед мясной рулет! И чтобы все съели! Ну, идите уже, творите непотребства и страсть, – Жу колыхало от смеха, я покраснела, а Илья кивнул!
Сегодня я одевалась сама и мне очень понравилась новая, модная куртка и новые меховые сапожки. Илья, ты Дед Мороз?
Мы вышли на легкий морозец и Солнышко.
– Давай, – что давать, непотребства и страсть?
Видимо, эти вопросы на моем лице были написаны, потому, что Илья снова засмеялся. Он, точно, мысли мои читает! Это плохо или хорошо?!
– Ли, уморила, – он отсмеялся, – Птичку давай, приманивай. Я до сих пор под впечатлением. Не откажи любопытному дитари!
Я кивнула. Отчего не порадовать его? Тем более, что он так улыбается сегодня…. Опять невесомость, когда смотрю на него.
Где ты, отзовись и лети ко мне. Дар мой шевельнулся, и я заметила снегиря. Он был «ritter» (рыцарь), без сомнений. Я протянула руку и «позвала», а птичка, желала говорить, потому и вспорхнула на мои пальцы, защебетала о войнах, железе и лошадях, закованных в броню. Снегирь хотел услышать, будет ли еще война и увидит ли он страшную кровь, такую же красную, какими были перышки на его груди.
– Es wird keinen Krieg geben (Войны не будет), – ответила я, и птичка благодарно раскрыв крылышки, поклонилась и улетела.
– Он из рыцарей?? – Илья удивлялся, оно и понятно.
Я кивнула.
– Ли, спасибо. Это круто, – и снова горячий взгляд и невесомость.
Полагаю, сам Илья не простой дитари. Это ведь из-за него я так….что? Волнуюсь?
– Вот еще что… В пятницу к нам приедут мои ма и Стефания. Стефа– моя маленькая племянница, ей два с половиной года. Очень забавная, кудрявая тиби. Я не стал приглашать всю семью. Они, ма и Стефа, самые адекватные из всех. Нет, не пойми неправильно, я очень их люблю, но все мы чудики. Па – суперарэ и Тантум тиби для ма, грозный и властный премьер-министр. Стива – Константин Романов, тот вообще, пока принцем не стал, был беспризорником и командиром дистэто – элита войсковая, тоже суперарэ. Алена его жена и Тунтум тиби. Она моя двойняшка, но мы разные совсем! Она вулкан, нет, вулканище!
Он их любит. Очень любит. А про себя, Илья? Расскажи мне!
– А ты? – я решилась и на «ты» и на вопрос.
Он довольно улыбнулся, и ответил.
– Ну, тут сложнее. Алена уверяет, что я амеба. Па называет – сухарь, или сухарик, в зависимости от настроения, ма – говорит, что я лучший, Стива – другом называет, но не смотря на дружбу, не может понять, как мы с Аленой такие разные, полагая, что я отдал все эмоции, чувства и страсть сестрице еще до рождения. Стефа любит меня просто так. Хотя, я подозреваю, что она считает меня красивым.
Хорошая семья, большая и дружная. Потому, что Илья знает, кто и как о нем думает, а этого знать нельзя, если не говорить, не общаться, не слушать и не понимать.
А Илья продолжил.
– Ты вот меня битюгом назвала, – я не называла! – Что? Я сам слышал!
Он снова смеялся, видимо, надо мной!
– Ты возмущена? Я такой…злопамятный, – не думаю, что злопамятный, просто помнишь то, что помнить хочешь, и я рада, что запомнил МОИ слова.
Правда, рада? Странно это…
– Ли, я сейчас познакомлю тебя с начальником нашей охраны, Шоси Боскас. Нам придется сыграть на публику и попытаться изобразить пару, это нужно для фотографии. Она уйдет в СМИ. Фото должно быть естественным и как бы скрытой камерой. Ты готова? Или отложим?
Я задумалась….Значит, все же, придется непотребства и страсть показывать? Немного страшно, но ведь Илья будет рядом, да?
– Я буду рядом, – прочел мои мысли Илья и я кивнула.
Илья достал телефон и набрал что-то в мессенджере.
Через минуты три, пока я готовилась к встрече с Шоси Боскас, на дорожке парка показался высокий, крупный мужчина в теплой куртке и черной вязаной шапочке, плотно натянутой на исключительно круглую голову. Я таких кругляшей никогда не видела и засмотрелась.
– Привет, Шоси. Это Лилит де Монк, моя невеста и ты знаешь, что делать, – но Шоси не слушал Илью, а смотрел на меня.
Знаете, у него не только голова круглая, а еще и глаза круглые. Абсолютно! Черные. Она так уставился на меня, что я взяла Илью за руку и крепко сжала, почувствовав ответное крепкое пожатие.
Потом Шоси Боскас моргнул пару раз, стянул с головы шапочку и как-то поклонился что– ли мне… Наверно, мои глаза стали такими же круглыми, как и у Шоси…
