Текст книги "Знак даосов (СИ)"

Автор книги: Лариса Шубникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Нора слегка ошалела, и даже испугалась, представив, какую прическу ей «оформит» Лана. Той всегда нравились пышные кудри.

– Э…лучше не надо. Давай просто причешемся и все. И платье совсем лишнее. Ланочка, дорогая, это будет смотреться смешно. В палате…платье. Ну, что за ужас?

– Цыц! Меня к тебе приставили и мне лучше знать, ясно тебе?

Нора сдалась, а как иначе? Лана так увлеченно хлопотала: прибиралась, пыталась украсить обычную одноместную палату. Была оживлена и радостна. Нора просто не посмела лишить маленького удовольствия женщину, полностью отдавшую себя уходу за больным мужем.

Лана помогла Норе принять душ, там они немножко поругались, но в целом, все прошло успешно. Потом деятельная сиделка нашла фен, красиво уложила длинные волосы Норы и даже разыскала в своем бездонном пакете белый цветочек. Пресекла на корню все протесты Норы и всунула его в волосы. Однако не стала настаивать на полном макияже – Нора пищала уж очень громко. Просто подкрасила ей реснички и удовлетворилась.

– Эх, мне бы такую мордаху, как у тебя. – Лана любовалась на дело рук своих. – Только ресницы подмалевали, а уже картинка.

В дверь постучала медсестра Таня, вошла и втянула за собой вязанку шариков. Они заполнили собой серую палату, сразу украсили ее и даже подарили ощущение праздника.

– Норочка, это от девочек наших. – Таня улыбалась очень тепло. – Это первый пучок шаров. Там остальные надувают. Мы их по палате распихаем, и будет нарядно. Я…ну…я поздравляю тебя, Нор. Все поздравляют.

– Девочки, спасибо. – Нора смутилась до слёз. – Такие хлопоты из-за меня…

– Ты что?! Все рады. Когда еще свадьбу в госпитале сыграем, а?

Лана засмеялась, за ней Татьяна, а после и Нора, утерев слезы, улыбнулась.

Позже, Лана натянула платье на Нору, удивляясь, что село недурно и радуясь тому. Болтая обо всем, усадила нарядную Нору в постель, расправила подол платья, поправила локоны и цветочек.

– Сиди и не двигайся! Я пойду принесу тебе закусить. Тебе творожку надо свежего. Ты только не двигайся, а то всю красоту испортишь!

В дверях Лана столкнулась с Елисеевым, впустила его, а сама вышла.

– Павел Иванович, доброго дня. – Нора улыбнулась, стараясь не двигаться.

После активного утра ушиб давал о себе знать. Боль тупая, но постоянная, выматывала.

– Доброго дня. – Елисеев улыбнулся. – Вот всего, чего угодно ожидал я от нашего знакомства, но только не приглашения на вашу свадьбу, Нора. Ваш капитан оказался очень проворным парнем, честное слово.

– Павел Иванович….я…. – Нора не договорила.

– Нора, я в курсе вашей ситуации и поверьте, вы правильно сделали, согласившись стать женой офицера ГУ. Теперь вы в безопасности. Не надо так смотреть на меня, хорошо? Я к вам не с пустыми руками, между прочим.

Елисеев прятал руку за спиной, и теперь Норе стало понятно почему. Небольшой букет, что он протянул ей, оказался сюрпризом.

– Все, что смог, Нора. В местной лавке огромные корзины с розами. Я не рискнул покупать вам цветочное дерево, а вот небольшой букет вы сможете удержать. Я не уверен, что ваш…э….избранник додумается принести цветы. Скорее автомат или бензопилу. Согласитесь, на свадьбе должны быть цветы.

Нора слегка обиделась за Игоря, но ничего говорить не стала. Просто взяла букет и вдохнула нежный аромат белых роз.

– Спасибо. Я давно не получала букетов, Павел Иванович.

– Рад, что угодил. Я пойду, пожалуй. – Елисеев развернулся уже, но остановился и высказал. – Вы очень красивы сегодня. Снова глаза блестят. И вот этому я уже совсем не рад.

Нора промолчала, и майору пришлось уйти. А вот после его ухода начало то, что обычно бывает на всех свадьбах.

В палату вспорхнули знакомые медсестры и защебетали весело. Развесили разноцветные шарики, подняли жалюзи и впустили солнечный свет. Норе казалось, что солнце не снаружи, а именно тут, в обычной палате госпиталя – так веселы, радостны и легки были девушки в белых халатах. Сама же Нора таила в себе счастье: тихое, молчаливое, но очень яркое и горячее.

Она прекрасно понимала, что брак ее всего лишь защита, предложенная Игорем, но...

Нора любила Игоря всегда, знала это о себе, понимала свою странность, но сопротивляться ей перестала уже очень давно. А ведь пыталась… Вот сейчас, глядя на смеющихся своих товарок, вспомнила Сашу Гомельского, что ухаживал за ней так красиво, романтично. За ним припомнила Борю Ильвеса – красавца, задиру – ставшего ее первым мужчиной. Покраснела, когда встал перед мысленным взором тот непонятный опыт любви плотской, единственный в ее жизни. Как вживую видела сейчас Борьку, который утешал ее, целовал заплаканные глаза и щеки, а потом ушел, поняв, что герой ее романа совсем не он. Вспомнила Нора и звонки Ильвеса, долгие, настойчивые преследования, и свои мягкие отказы с глупыми, придуманными наспех объяснениями.

– Норка! Норка, ты чего рыдаешь? – Таня подскочила к кровати. – Вот дурочка! Такой тебе красавчик в мужья достался, а ты рыдаешь. И ведь ничего не рассказала! Если бы не Ланка, мы бы так и не узнали, что Мелехов твой жених уже давно.

Нора аккуратно вытерла слезы, промолчала. А что говорить, если все рассказанное ею Лане, было по просьбе Жарова? Достоверность, снова достоверность, о которой просил ее Мелехов. Фиктивный брак, который должен выглядеть реальным.

Нора предпочла бы иное, но судьба велела так, а не иначе. В десятый раз она обругала себя дурочкой, понимая, что счастлива даже этой возможности быть рядом с Игорем. Пусть даже половину года…

– Идут!! Идут!! – улыбчивая медсестра Ириша взвизгнула восторженно. – Девчонки, вставайте!!

Если кому-нибудь вздумалось посмотреть на все это со стороны, то он, вероятно, смог бы назвать все одним словом – курятник. Девушки в белом забегали, загомонили, неловко выстроились за кроватью Норы и замерли, едва сдерживая счастливый, молодой смех.

Дверь широко распахнулась, и на пороге показался Игорь. В военной форме, в тугом берете, огромный и мощный, как танк. Он придержал дверь и впустил в палату приятную женщину в строгом костюме. Следом вошли Жаров, Илья Ильич, Елисеев и два незнакомца, судя по форме – знакомые или сослуживцы Мелехова. Замыкал парад лечащий врач Норы – Семен Андреевич Дегтярёв.

– День добрый. – Женщина улыбнулась сдержанно. – Я прошу вас всех встать возле невесты.

Все послушно двинулись в указанном направлении, кроме Игоря. Нора смотрела на него и не могла понять, о чем он думает.

Она четко видела удивление, написанное на его лице буквами самого большого размера, замешательство и еще что-то, непередаваемо приятное, теплое и волнующее.

Нора и сама слегка смутилась, но «специальная женщина» не дала ей времени на долгие размышления.

– Прошу вас, встаньте рядом с невестой. Или присядьте. Как удобно?

Игорь тряхнул головой, улыбнулся и пошел к Норе. Попытался встать ближе, потом присесть на ее постель, но этим не удовлетворился.

– Нелепо как-то. – С этими словами он аккуратно взял Нору на руки и встал напротив служащей ЗАГСа. – Так лучше. Начинайте.

– Вы…э…сможете так стоять? – Похоже, дама была слегка удивлена.

– Без проблем. – Игорь подмигнул сияющей Норе.

Медсестра Ириша пискнула восхищенно, достала телефон и сделала фото.

Пока служащая творила обряд, Игорь незаметно шептал Норе на ухо разное.

– Нор, прически нет. Прости. Мне выдали в ЗАГСе эту женщину. Я просил классический вариант.

Нора старалась не хихикать.

– Интересно, а про корабль любви* она скажет? Чёрт, хотя бы про лодку. Не? Не сказала. Куда теперь жалобу писать, а?

От автора: Корабль любви – я не стану вдаваться в долгие пояснения на счет «корабля» (лодки), который отправляется в долгое и счастливое плавание по волнам семейного счастья))) Просто назову это расхожей фразой при официальном бракосочетании.

– Вы можете обменяться кольцами в знак любви и преданности.

Игорь аккуратно усадил Нору на кровать и достал два обычных колечка – два блестящих золотых кружочка. Надел одно из них на палец Норе и позволил ей сделать то же самое и для себя.

Руки Норы дрожали, но она справилась. Где-то в глубине души ее родилось ощущение счастья – большого, нежданного, но очень реального. Однако исчезло сразу после предложения поздравить друг друга поцелуем.

Вроде бы и просто все – коснись губами, поздравь, поставь эту вечную печать…. Лицо Игоря стало серьезным, мрачная, странная тень пробежалась по его чертам. Нора заледенела, но приняла его поцелуй – легкий, как пух с пера голубки.

За общим гвалтом и суматохой никто не заметил напряженного лица Мелехова и растерянности в глазах Норы.

Глава 16

Шумно и весело проводили специальную женщину «без прически». Елисеев ушел вслед за ней. А оставшиеся гости переговаривались и поглядывали в сторону медсестры Танечки: она держала в руках бутылку шампанского и одноразовые стаканчики.

– Категорически запрещаю, – рассердился Илья Ильич. – Уберите и не смейте спаивать моих пациентов.

– Доктор, так свадьба же. – Танечка робко улыбалась. – По глоточку.

– И то верно, Илья Ильич. – Жаров решил поддержать молодежь. – Один глоток не повредит. Норе, конечно, никто и ничего не нальет. А вот остальным – запросто.

– Я против! – Валуев не сдавался.

– Да, да! Я занесу это в протокол. – Жаров рассмеялся, а вслед за ним и остальные. – Наливайте.

Бутылка «ушла» за минуту, а смех стал громче и теплее. Еще половину часа праздновали странную больничную свадьбу, а потом разошлись по своим делам.

– Ребята, вы у двери с той стороны. О смене докладывать лично мне, – скомандовал Жаров парням в форме. – Игорь, я жду тебя через два часа в бюро. Нора, поздравляю.

Генерал подмигнул молодоженам и вышел, прихватив с собой почётный Норин караул.

Игорь потоптался рядом с кроватью Норы, потом уверенно уселся рядом.

– У меня есть подарок для тебя, – Мелехов покопался в кармане и вытащил брелок. – Помнишь?

Вложил в руку удивленной Норы ее детскую заколку-зайца, залитую прозрачной смолой, отшлифованной до блеска.

– Игорь…это же… Та самая?

Мелехов с ответом промедлил – он смотрел на сияющую девушку. Именно девушку, а не девочку, которая дарила когда-то ему талисман на память. Засмотрелся на глаза синие, на красивые волосы, что пышными локонами лежали на плечах, на руки ее, что удивляли изяществом, на длинные пальцы. На одном из них теперь кольцо…

Нора Мелехова-Штейнер. Игорь на мгновение прикрыл глаза, пытаясь отогнать мысли непонятные ему самому. Козявка и вдруг его жена? Бред и беззаконие! Это ее, Нору, он таскал на руках в детстве. Её, малышку, он учил свистеть в два пальца, её успокаивал, когда она рыдала. А теперь она его жена.

– Да, та самая. – Игорь попытался собраться. – Путь она у тебя будет, ладно? Теперь у меня есть не заколка, а Нора целиком. Согласись, это круче.

– Игорь, вы ее сохранили!

Мелехову показалось, что слов его она вовсе не расслышала, но отчего-то была счастлива.

– Козявка, я не против того, чтобы ты почитала меня и все такое, но не говори мне – вы.

Нора усмехнулась, кивнула.

– Я постараюсь. – Она покрутила в руках самодельный брелок. – Игорь, я хотела сказать …тебе.

– Что?

– Спасибо. Вы же…ты же из-за меня решился…

Игорь наблюдал за тем, как огромные синие глаза заполняются слезами. Процесс его увлек настолько, что он забыл о причине слез. Спохватился только тогда, когда большая слезина покатилась по щеке, скользнула на подбородок, а уже оттуда шлепнулась на белое платье.

– Не, не! Все! – Игорь обнял Нору, не заметив, как она поморщилась от боли. – Так, я услышал твое спасибо, говорю тебе – пожалуйста, и на этом давай прекратим все эти завывания и слёзы. Нор, я пропаду дня на два, а когда вернусь, заберу тебя домой. Идет?

– В каком смысле пропадете…пропадешь?

Нора так умилительно хлопала ресницами, что с Игорем снова случился непонятный ступор.

– Ну, уеду по делам. Буду звонить, ок? Твоя задача лечиться, есть и спать. Все. Можешь посмотреть телевизор или связать мне носки. Или что там жёны еще делают.

– Не знаю. Со мной это впервые. Я посмотрю в интернете. – Нора сделала попытку пошутить.

– Вот и посмотри. – Игорь хмыкнул, а потом заулыбался. – Нор, не волнуйся.

– Я попробую. – Нора по-детски утерла слезы кулачком. – Будьте…будь осторожен. Если с тобой что-то случится…

– Что со мной случится? Нора, вот обидно сейчас. Ты как-то не очень веришь в меня.

– Я верю, очень верю, но все равно боюсь.

– Вот сиди тут и верь.

Игорь встал с кровати, пошел к двери, но обернулся и высказал то, что уже давно его покусывало и задевало:

– Букет тебе Елисеев приволок?

– Да, Павел Иванович подарил.

– Ага, ясно.

Игоря вынесло из палаты, но внесло обратно, спустя минуты три. Он открыл дверь и впустил стайку медсестер.

– Девушки, встаем ровненько. Сейчас будет кому-то счастье. – Протрещал он непонятное, а потом обратился к удивленной Норе. – Кидай. Букет, говорю, кидай. Кто поймает, тот и следующая невеста.

Девичий щебет превысил все допустимые пределы, Нора заулыбалась, а Игорь дождался броска, убедился, что букет достался миловидной блондинке и ушел с чувством выполненного долга. Точнее без чувства неприятного покусывания в области нервных окончаний – букет «крокодила» теперь не у Норы в руках.

На лестнице перед входом в госпиталь Игорь увидел Елисеева. Тот явно поджидал, а потому Мелехову пришлось притормозить.

– Операция на сегодня? Или на завтра? – спросил «крокодил» суховато.

– На сегодня.

– Ясно. Езжай и сделай что нужно. О Норе я позабочусь.

Игорь с трудом сдержался, вздохнул поглубже.

– Вот что, голуба, Нора моя жена. Я сам в состоянии позаботиться о ней. Тебя сюда прислали лечиться? Вот и лечись. Нора не твоя забота.

– Правда, голуба? Ты уже позаботился. Да так хорошо, что она получила по ребрам. – Елисеев обозлился, голос его звучал уже не сухо, а напряженно, сердито.

Все дурное, злобное сразу взвихрилось в Мелехове, но он уже давно перестал реагировать на подобные поддёвки, а потому выдохнул и высказался:

– Тогда следи, смотри в оба. У ее двери мои парни. Если что-то заметишь – просто скажи. Уверен, что не понадобится, но лишня пара глаз Норе не повредит.

Елисеев какое-то время изучал Игоря.

– Надо же, я-то думал, что с кулаками кинешься. Удивил.

– Кинусь, если увижу, что таскаешь ей цветы.

– Они ей понравились. – Елисеев ухмыльнулся ехидно.

Об этом Игорь догадался – лицо майора не выражало ничего. Ожоги надежно прятали все эмоции.

– Понял тебя, голуба. Принесу ей цветы. Думаю, понравятся еще больше. Бывай.

– Угу.

Мелехов шел к воротам медцентра, бубнил себе под нос.

– Вот козлина. Понравился ей букет! С такой рожей только букеты таскать.

У выхода Игоря ждал неприметный парень: невысокий, в черной куртке и бейсболке.

– Егор?

– Так точно. – Парень выпрямился и оглянулся. – Все сделал, как вы сказали, товарищ капитан.

– Докладывай.

– Я встретился с Шенкером и сказал, что от Норы. Что она согласна продать квартиру ему. Показал доверенность, которую мне передали, типа от лица Норы Штейнер. Предложил встретиться вечером в кафе. Шенкер настаивал на присутствии Норы. Вроде бы она ему еще что-то обещала. Я так подумал, что он за ней…того… ухаживает. Или…ну вы поняли.

Мелехов кивнул, но сам для себя сделал вывод – в деле о квартире Норы будет два покалеченных. Урод, что посмел ударить ее и Толик Шенкер. Одному он сломает ребра, а второму… Тут у Игоря была масса вариантов один кровавее другого.

– Так, а что по Шаевскому?

– Я вышел на парня, который приезжал в грузовике. Зовут Сергей Зорин. Передал ему, что Нора готова продать квартиру Шаевскому и назначил встречу в том же кафе, что и Шенкеру. Все как вы и просили.

– Принято. Сейчас мы в бюро. Там инструктаж и выезд. За мной, Саваев.

– Есть.

Оба подошли к черному внедорожнику, который и увез минуту спустя туда, где ждал их генерал Жаров и коллеги с Петровки.

Глава 17

– Игорь, можно остановиться на минутку? Пожалуйста. – Голос Норы дрогнул, прозвучал тихо и нежно.

– Тебе больно? Говорил же, давай отнесу к машине, а ты? – Игорь заворчал, но отказать не смог.

Мелехов аккуратно обнимал Нору за плечи, стараясь не сделать больно, поддерживал. Она не сопротивлялась, и все потому, что была еще очень слаба.

Оба остановились на ступенях госпиталя и вгляделись в новый день. Именно так – в новый день! Он уже не был омрачен кошмарами. Вероятно, отголоски их еще будут звучать в обоих какое-то время – ничто не проходит бесследно. Но каждый из них понимал – самое страшное уже позади. Да и ощущали все это одинаково, будто после долгой мрачной и страшной ночи, наступил рассвет, блеснул лучом надежды и легчайшего счастья.

Сентябрь на исходе своем подарил миру теплые дни: золотые листья, безветрие и оглушающую тишину. Ни пения птиц, ни шороха дождя, только чистое синее небо и свежий, ароматный воздух.

– Тихо как. Светло. – Нора посмотрела на Игоря, а тот стоял, прикрыв глаза, вдыхая полной грудью запахи золотой осени.

– Да, тихо. Нор, знаешь на что похоже? На море. Я был в отпуске, уже не помню когда, так вот всю ночь штормило, волны бились, гудело все, а утром полная тишина. Будто я оглох. И хорошо так…

– Правда, похоже. – Нора тоже прикрыла глаза и вздохнула глубоко.

Однако тут же поморщилась – боль от ушиба давала о себе знать.

– Тебе больно. Слушай, хватит уже геройствовать. – С этими словами он подхватил легкую Нору на руки и пошел к воротам госпиталя. – Мне отпуск дали на пару недель. Устроим медовый месяц?

– В каком смысле?

Нора аккуратно держалась рукой за крепкую шею Игоря, но после его слов затрепыхалась и нервно поправила волосы.

– В нормальном смысле. – Игорь нес Нору легко, будто прогуливался налегке. – Я буду собирать новую мебель, а ты есть, спать и гулять. Дом я купил недавно, не успел еще ничего. Нет, ну я устроил себе лежбище в одной комнате, а вот остальные пока в ахтунге.

– Я помогу! – Нора уже немного отошла от заявления о медовом месяце и готова была совершать подвиги на поприще хозяйском.

– Чем, интересно? Козявка, я понимаю – эмансипе*, либерте* – но мужское дело совсем не женское. Собралась молотком махать? Я прямо вижу ту картинку – малявка Нора с одного удара загоняет в стену гвоздь-сотку.

От автора: Эмансипе – Женщина, демонстративно подчеркивающая равные с мужчинами права, ведущая себя излишне свободно в жизни и в быту. Либерте – liberté (фр.) свобода, воля; независимость.

– А что же тогда женское дело? – Нора улыбнулась, думая, что знает ответ: пироги, супы, чистые сорочки и швабра.

– Забота, Нора. Я не знаю наверняка, каково это. Помню кое-что из детства.

Игорь шагал по дорожке выложенной плиткой, под его ногами шуршали золотые листья. Он нес Нору аккуратно, стараясь не причинять ей боли быстрой ходьбой. Так вот не спеша, они достигли ворот госпиталя, попрощались с сотрудником службы охраны и с удовольствием выслушали скрежет железных дверей, что закрылись за ними.

– Откинулись, козявка. – Хохотнул Игорь. – Теперь можно во все тяжкие.

Нора задумалась на секунду, а потому удивила себя и Игоря звонким смехом. Жаль, он был недолгим – подвел ушибленный бок, не дал хозяйке малой радости.

– Ты на мать похожа… – Нора слегка смутилась его словами, но и обрадовалась.

– Мама очень красивая…была.

– Ты лучше. Когда смеешься, у тебя нос смешно морщится.

Пока Нора раздумывала, как принять слова Мелехова – комплиментом или подколом – Игорь подошел к черному внедорожнику, поставил девушку на ноги и открыл дверцу.

– Садись. Я поеду медленно, чтобы бок твой не тревожить. И вот еще что, Нора, я за рулём песни пою. Не то, чтобы я совсем куку, просто привычка.

– Мне нравится, как ты поешь. Я помню… А что поешь?

– Репертуарчик пестренький, тебе понравится.

Нора устроилась на переднем сидении, сжалась слегка, когда Игорь наклонился и пристегнул ее ремнем безопасности. Удивилась, когда он уселся за руль и задал вопрос:

– Почему ты дергаешься? Я такой страшненький?

– Нет, с чего ты взял? – Нора опустила глаза, не понимая, как объяснить Игорю, что он не «страшненький», а очень даже наоборот.

– Заметил, что ты делаешь шаг назад, когда я подхожу близко. Вот с Елисеевым такого нет. Щебечешь, будто школьница, улыбаешься так радостно.

– Игорь, напрасно мы уехали, не попрощавшись с Павлом Ивановичем.

– Я попрощаюсь с ним. Потом. За нас обоих.

После этого заявления Нора наблюдала, как брови Игоря сошлись у переносицы, синеватые глаза стали темнее и весь он стал похож на воздушный шарик, который вот-вот лопнет.

– Все же нехорошо получилось. Я позвоню ему попозже.

– У тебя есть его номер?

– Да.

– А, ясно.

Повисло молчание. Они выехали с парковки и помчались по полупустым улицам. Минут через пятнадцать нервной тишины Игорь запел. Нора обрадовалась так сильно, что стала подпевать: тихо, почти шепотом.

– Игорь, я спросить хотела. – Нора прервала автоконцерт. – А что с …

– О них обо всех можешь забыть. Никто больше не появится.

– Правда? – задала вопрос и замерла, глядя на Мелехова.

– Снова не веришь мне?

Игорь усмехнулся горько, покачал головой, и Нора почувствовала себя виноватой: покраснела, отвернулась и сделала вид, что смотрит в окно на деревья, столбы и рекламные щиты.

– Ладно, козявка, мне не веришь, так может радио тебя убедит?

Мелехов включил приёмник, потыкал на кнопки в поисках нужной волны и прибавил громкости.

Диктор-женщина была убедительна в своей короткой речи. Она уверенно повествовала о том, что двумя днями ранее были найдены и задержаны подозреваемые в деле о вымогательстве и мошенничестве. Чётко назвала две фамилии – Шенкер, Шаевский – и упомянула, что при проведении операции пострадали два человека – члены конкурирующих преступных группировок. Рассказала об их травмах различной степени тяжести при задержании, и упомянула, что находятся они в реанимации.

Нора выслушала новости, сжала кулаки и обернулась к Игорю.

– Это ты? – в ответ она получила ухмылку и молчание.

– Нор, я забрал твои вещи у твоей квартирной хозяйки. Она милашка! Угостила меня абрикосовым вареньем и велела тебе кланяться. Прости, я потом поклонюсь, ага? За рулем не так эффектно будет смотреться.

Нора сначала улыбнулась, обрадовалась тому, что Игорь подумал о ней, позаботился, ну а потом….

– Ты все собрал?

– Все.

– И из комода? – Голос Норы превратился в смущенный писк.

– Конечно. Туда я полез первым делом. Рассмотрел внимательно все твои кружева и бретельки. А потом еще и под диван заглянул. Дай, думаю, посмотрю, что там прячет малявка. Чуть не заплакал от разочарования. Там ничего, вообще. Даже пыли нет. Я-то думал, там плётки, наручники, или на крайний случай журнал с пикантными картинками. Шприцов нет, пакетиков с сомнительным содержанием я тоже не обнаружил. Нора, ты святая, верь мне.

Нора хихикнула, пытаясь скрыть смущение – не каждый день в твоем комоде с нижним бельем роется молодой мужчина, тем более тот, которого любишь.

– А что у тебя под кроватью?

– У меня-то? Ну, все как у людей. Грязные носки, скучные книжки, коробка с засохшим куском пиццы, бензопила и спиннинг.

– Думаешь, это обычный набор? – Нора не вынесла глумливого Игорева вида и засмеялась.

– Конечно. Под кроватью люди прячут свои темные делишки. Заметь, не только те, что нравятся, а еще и те, которые хотелось бы убрать с глаз. Грязные носки я не люблю. Скучные книжки тоже. А вот пиццу, кровавые убийства и рыбалку – обожаю. Не веришь?! Нор, да подкроватный хлам, это полное описание душевного состояния чела.

– Игорь, бред какой. Что ты говоришь? – Нора захохотала громко, и тут же поморщилась от боли в боку.

– Козявка, ты тише будь. Хотелось бы тебя довезти до дома живой. – Игорь поправил на Норе ремень безопасности. – Бред, Штейнер, это раскладывать нижнее белье по цвету. Кстати, а почему алый комплект лежал отдельно? Любимый, да?

– Игорь! – Возмущенный писк Норы перешел в ультразвук.

– Что? Ну, виноват, прости. Если хочешь, можешь порыться в моем комоде. Мне скрывать нечего, тем более от тебя

– Хорошо. Пороюсь. – Норе снова стало уютно в салоне дорого автомобиля.

Она принялась исподтишка разглядывать Игоря. Заметила, что он постригся: бритые виски, короткий ёжик волос на макушке и затылке. Прическа ему шла.

– Я еще и побрился, Нор.

Нора дернулась и открыла рот. Как он заметил? Ведь смотрел на дорогу, не на нее вовсе!

– Э…

– Это моя работа. – Игорь повернулся к Норе, и она встретила его прямой взгляд: льдистый, острый.

Она опустила глаза, уставилась на свои колени, подумав, что еще никогда не видел его таким. Новый Игорь? Без мягкой, тёплой улыбки и веселых бесенят в глазах. Больно резануло понимание – он говорит с ней, как с ребенком. И вот этот острый, холодный взгляд едва ли не первое обращение к ней, Норе, как к взрослому человеку.

– Приехали, козявка.

Игорь остановил машину на тихой улочке коттеджного поселка. Огромные клены, липы и дубы с двух сторон от дороги, красиво смотрелись на фоне симпатичных заборцев и приятных домиков.

Открылись ворота гаража, и машина въехала в темноватое его нутро, взрыкнула и заглохла.

– Сейчас я вытащу тебя, козявка. Сиди смирно.

– Я могу сама, спасибо. – Нора с трудом вышла из машины и остановилась, не понимая, что делать с руками, ногами и вот этим здоровяком, который стал ее мужем так поспешно.

– Героиня, что тут скажешь. – Съехидничал Мелехов. – Идем, покажу тебе плацдарм.

Оба вышли из гаража и оказались на участке. Дом – оцилиндрованный брус – светлого тона, крепкий, модный и красивый. Дорожки, выложенные плиткой и аккуратный газон. За домом Нора увидела кроны деревьев: клены и липы. Очень тихо, очень красиво…

Нора разглядывала новое пристанище свое и удивлялась своему спокойствию. За последний год ей часто приходилось переезжать, но еще ни разу она не была так уверена в том, что ей будет покойно и тепло.

Деревья за домом уже приобрели осенний окрас: липы желтоватые, клены красные. И мысль пришла некстати – дурацкая, странная – клены краснели за лихо проведенное лето, а липы пожелтели от зависти к ним?

– По глазам вижу – нравится. Что смущает? Нор, хочешь смеяться, смейся. Ни в чем себе не отказывай.

Нора вновь услышала в его голосе «детское» отношение и рассердилась. Не успела подумать, что ведет себя глупо, а уже высказалась:

– Ты будешь наблюдать за мной, и поражать своей проницательностью? – вспыхнула, насупилась.

– Привычка. Не сердись, – ответил спокойно, миролюбиво.

Еще и добил теплой улыбкой. Нора остыла мгновенно, но опечалилась. Сложно сопротивляться любимому, сложно не восхищаться и не прощать ему его же недостатков.

Она промолчала, только вздохнула тяжело и поплелась к дому.

– Нор…Нор, ну ладно тебе. – Игорь топал за ней, увещевая. – Ты же за мной наблюдала, и я не психовал. Это нормально вообще-то. Нор, давай я тебя донесу, а? Так мы будем плестись еще полдня.

– Я сама. Игорь, у тебя у самого рана на боку. Я могу осмотреть.

– Ой, правда? Окей. Но после того как ты мне свою покажешь. Твой доктор-голуба сказал, что там синячина здоровенная. Страсть как люблю разглядывать.

Нора остановилась, обернулась к шутнику и уставилась на него. Злость ее улетучилась мгновенно от одной простой мысли – Игорь волнуется и смущен не меньше, чем она сама. Отсюда и шутки кошмарные и ехидство.

– Ладно, уговорил.

Игорь слегка опешил, рассчитывая, по всему видно, на совсем иную ее реакцию. Присмотрелся внимательнее, а потом засмеялся. Нора вторила ему тихим смехом, морщась все время от тупой боли в боку.

– Ух, классно-то как, козявка. Полторы калеки. Шагай, Нора, шагай. Сейчас заложу тебя в постель, а сам в аптеку. Голуба твой велел мазь купить и много еще чего. Список выдал.

Так вот хихикая, морщась и спотыкаясь, Нора ступила на порог светлого дома Игоря. Дурных мыслей уже не было, только лишь маленькая надежда на то, что она Игорю вовсе небезразлична. И совсем не как Нора-козявка, а как женщина.

Глава 18

Мелехов внимательно наблюдал за Норой, когда та вошла в его дом и остановилась на пороге гостиной. Свои маленькие ботинки она оставила в прихожей, и теперь они трогательно светлели среди огромных Мелеховских «лыжей».

– У тебя красиво, Игорь. – Нора оглядывала гостиную.

Деревянные панели, беленые стены, большие мягкие диваны и камин: дерево, камень, стекло и железо.

– Нужно закончить сборку мебели в кабинете. Кухня и спальни готовы. – Игорь перешел на деловой тон, стараясь прикрыть этим свои ощущения.

Непривычный к проявлению чувств, Мелехов удивлялся странной нежности, которую вызывала в нем Нора, ее осторожные шаги по большой гостиной и то, как по-детски удивленно она оглядывалась на новом месте.

– Какие окна большие! Света много. И запах дерева. А полки на стеллажах пустые. – Нора провела ладошкой по стенке открытого шкафа. – У тебя есть фотографии?

– Есть коробка с фотками, но где-то на чердаке. Я не успел разобрать. Редко бываю дома.

После его слов Нора опустила голову, стала печальной. Игорь сразу понял почему, и снова удивился своей странной нежности, пожалуй, еще и легкому ощущению счастья. Козявка боится, что он уедет и потом снова окажется в госпитале?

– Теперь буду бывать чаще. Жаров приказал стать штабной крысой. Что ты думаешь? Соглашаться? – Игорь подобрался ближе к маленькой и ждал ее ответа с любопытством и немалым.

– А…ну…Что я думаю? Почему ты спрашиваешь у меня? – Глаза ее округлились изумленно.

Руки Нора спрятала за спину и даже слегка попятилась от Игоря. Тот рассердился – опять она шарахается!

– А у кого? У меня никого нет кроме тебя. И фамилия у нас теперь одна на двоих. Вот не пойму только, ты меня боишься что ли? Все время пятишься от меня. Козявка, я все понимаю, мы выросли и бла-бла-бла… Чужие. Но, я всегда знал, что ты моя козявка. Семья. Я уже говорил.

Потом Игорь наблюдал за тем, как лицо Норы становится серьезным, вслед за этим – задумчивым, а еще несколько мгновений спустя – решительным.

– Я не боюсь вовсе. Все еще не могу поверить. – Она нервно поправила темный локон, что упал на щеку. – Игорь, я, правда, уже могу пойти на улицу? Поехать в университет, позвонить подруге? В кино сходить и прогуляться по Москве спокойно?

Игоря проняло и сильно. Нора не истерила, не искала у него защиты, просто спрашивала. Однако в вопросах ее таилось страшное, жуткое. Мелехов только сейчас осознал, что ей пришлось испытать. Как обычно в таких случаях, он отложил собственную, готовую прорваться, ярость и выдал:

– Куда пожелаешь и когда захочешь.

Ее странный взгляд заставил Игоря подойти ближе. Он сделал шаг и обнял маленькую крепко, быстро заговорил:

– Забей. Поняла? На всех. Порву на хрен. На британский флаг.

Нора молчала, прижимаясь к его груди. Игорь слышал ее порывистое дыхание, догадываясь, что она пытается сдержать слезы.

Через некоторое время, Нора тихо произнесла: