Текст книги "Песня Волчьей луны (СИ)"

Автор книги: Лариса Петровичева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Помоги мне. Пожалуйста, помоги. Мне больно. Невыносимо.

Слова пробивались тяжелыми ударами из недостижимой глубины.

Ноги подкашивались, в горле шевелился комок тошноты. Звериный запах сделался невыносимым. Медленно, словно во сне, Арьяна приблизилась к волку – зверь двинулся к ней, и она обняла его за шею. На какой-то миг стало жутко так, что она едва не упала в обморок. Осторожно, чтобы не ранить, волк положил тяжелую голову на ее плечо. Пальцы утонули в жесткой шерсти, Арьяна медленно гладила его, негромко повторяя что-то бессмысленное и успокаивающее – то, что говорят детям, которые с криком проснулись ночью, увидев кошмарный сон.

Как это случилось? Почему Ирвин обратился – ведь его истинная была рядом!

Страх уходил – медленно, нехотя, но уходил. Его сменила жалость – то чувство, которое наполняет душу, распахнутую навстречу чужой боли. Шерсть под пальцами Арьяны постепенно таяла, растворялась – это было жуткое, призрачное ощущение.

Человек возвращался.

По ночному небу потекли ленты облаков – закрыли луну, и волк окончательно исчез. Арьяна не удержала Ирвина: тот выскользнул из ее рук, распластался на земле. Бледное лицо, запрокинутое к луне, казалось восковой маской, снятой с умершего. Когда Арьяна склонилась над ним, то Ирвин едва слышно прошептал:

– Нам нужно пожениться. Прямо сейчас.

***

– Да, такое возможно, если верить легендам. Даже присутствие истинной пары не способно предотвратить обращение, если оборотень до этого долго и часто принимал звериный облик. Только брак, заключенный под святыми сводами, может помочь. Сюда, ваше высочество, прошу. Незачем медлить.

При госпитале был маленький храм, где родственники пациентов могли помолиться за здравие или за упокой, как получится. Немолодой священник, должно быть, и представить себе не мог, что однажды будет заключать брак хармиранского полукнязя и варанданской принцессы. Но держался он хорошо: без суеты, без подобострастия, без ненужного волнения.

Крепкие санитары, которые несколько минут назад переносили детей в палаты, теперь тащили Ирвина на носилках. Как и всегда после обращения, ему казалось, что он заперт в чужом теле – некрасивом, криво вылепленном и слабом. Но как только открылись двери храма, Ирвину сделалось легче – дурнота отступила, а головная боль унялась.

Просто летняя ночь. Просто аскетически сдержанный храм и люди в нем. Ни следа чудовищ и безумия, которое их порождает.

Арьяна шла следом – строгая до суровости, сосредоточенная. Ирвин до сих пор чувствовал тепло ее рук: а ведь она смелая, эта хармиранская принцесса. Он не знал тех, кто отважился бы обнимать оборотня в зверином обличье – а Арьяна подошла к нему и обняла, и заговорила.

И ее слова отогнали тьму.

– Ваэрин, вы сможете встать? – негромко осведомился священник.

– Не уверен, – давненько обращение не отнимало у него столько сил. Носилки опустили на мраморный пол перед алтарем – белоснежным камнем, до блеска отполированным прикосновениями сотен рук молящихся. Арьяна смотрела с искренним интересом. В Варандане нет таких камней, которые, по легенде, были сброшены с неба архангелом Михаалем, чтобы поразить демонов. Варанданские алтари – части темно-красного дерева, залитые воском бесчисленных свечей.

– Я могу сесть на пол, – с готовностью сказала Арьяна. – Мы ведь должны держаться за руки, верно?

– Верно, ваше высочество. Я дам вам подушку.

Священник ушел куда-то в сторону, и Ирвин, усмехнувшись, произнес:

– Надо же… Не думал, что так получится.

– Тебе лучше не разговаривать, – посоветовала Арьяна, и Ирвин машинально отметил, что она перешла с ним на “ты”. От этого сделалось теплее и легче. – Плохо выглядишь.

– А чувствую еще хуже, – Ирвин даже рассмеялся, но потом сказал уже серьезно: – Спасибо, что ты со мной.

Арьяна улыбнулась. Погладила его по голове, убрала растрепанные пряди волос со лба – Ирвину хотелось, чтобы она не отводила руку. От нее веяло надеждой и жизнью.

Вернулся священник – положил на пол маленькую подушку и, когда Арьяна села и взяла Ирвина за руку, принялся опутывать их запястья золотым шнуром в знак того, что два человека соединяются навсегда. После того, как все закончится, шнур рассыплется ворохом искр – раньше Ирвин видел, как это происходит, но никогда не думал, что это случится для него.

– Дети мои, пусть сегодня, под этими сводами, свершится ваша судьба, – священник завязал последний узел, и Ирвин ощутил, как от шнура повеяло прохладой. – Два существа станут единым, и то, что Господь слил в одно целое, не разделят ни люди, ни судьба.

Он покосился в сторону Арьяны: его истинная смотрела на алтарь с той сосредоточенностью, с которой что-то умножают в уме. Все девушки мечтают о свадьбе с прекрасным принцем – думала ли варанданская принцесса, что все будет вот так? Вряд ли.

Впрочем, Ирвин не лгал, когда обещал сделать ее счастливой. Да, он не идеал девичьих грез – но если стерпится, то и слюбится.

И она не испугалась чудовища, которое шагнуло к ней из тьмы. В тот момент Ирвин почти не контролировал свою звериную суть – лишь орал из-за нее во всю глотку, пытаясь докричаться до девушки, дозваться, сказать, что он еще здесь.

Кажется, у него это получилось.

– Ты, Арьяна, и ты, Ирвин, – продолжал священник. – Вы должны будете разделять друг с другом тяготы и радости жизни, вместе тянуть ее лямку, радоваться в солнечные дни и не терять силы духа во тьме. Вы согласны пройти путь, пока не разлучит вас смерть?

– Согласна, – откликнулась Арьяна, и Ирвин произнес:

– Согласен.

– Тогда пусть ваш путь будет ровным и ясным. Идите по нему с терпением, любовью и достоинством, – священник выпустил их руки, и Ирвин вдруг ощутил новое прикосновение: что-то переполненное теплом и нежностью дотронулось до его головы, выметая прочь все темное и горькое. Стало легко – он сделался похож на воздушный шар, невесомый и свободный.

Лети, куда хочешь. В тебе больше нет зверя.

Шнур, который оплетал их запястья, растворился золотым туманом. Арьяна улыбнулась и погладила Ирвина по щеке.

– Кажется, у нас началась новая жизнь, – сказала она. Ирвин кивнул, попробовал подняться – получилось. Арьяна подхватила его под руки, испугавшись, что он снова упадет.

– Да, – ответил Ирвин и не узнал своего голоса, такого растерянного и робкого. – Да, начинается.

***

После церемонии Ирвину стало хуже – священник объяснил, что такое бывает при работе серьезных заклинаний. В госпитале были палаты интенсивного лечения, где размещали особо сложных пациентов. Когда Ирвина из церкви повезли в одну из таких палат, то Арьяна шла рядом с носилками, и в душе не было ничего, кроме усталости.

Все, что случилось за эти дни, будто бы произошло с кем-то другим, а не с Арьяной. Она вышла замуж. Она теперь хармиранская принцесса. Отец, конечно, будет рвать и метать, не такого он хотел, когда отправлял Арьяну из Варандана. Да, теперь, после женитьбы на своей истинной, Ирвин больше не будет оборачиваться – но его дети все равно никогда не получат ни власти, ни влияния, о которых так мечтал король Якоб.

У них ведь будут дети. Ирвин не из тех, кто откажется от своих супружеских прав. Когда его вносили в палату и укладывали на койку, Арьяна вдруг посмотрела на него именно как на мужчину, с которым надо будет разделять ложе, и в глубине души что-то дрогнуло – что-то, похожее на предвкушение.

Об истинных парах она когда-то читала в сказках. Кейди обожала истории о принцах и принцессах, которые встречались и влюблялись друг в друга с первого взгляда. Потом, конечно, их ждали интриги недоброжелателей, козни врагов и всякие преграды на пути к счастью, но заканчивалось все свадьбой, в этом можно было не сомневаться. И однажды Кейди принесла историю про истинную пару, в которой герои сперва не испытывали ничего, кроме ненависти и отторжения, но потом эта истинность пробудила и укрепила в них любовь.

Нужна ли ей любовь вообще? Сейчас Арьяна не знала. Тогда Ирвин был прав, когда сказал, что она устала – ей бы отдохнуть пару дней, успокоиться, принять все, что случилось.

В конце концов, Арьяна всегда понимала, что так будет: ее выдадут замуж за человека, которого она увидит за несколько дней до свадьбы. Значит, надо просто жить дальше.

Когда она хотела уходить, Ирвин придержал ее за руку. Сейчас муть в его глазах окончательно развеялась, он смотрел спокойно и твердо, и Арьяна вдруг подумала, что на самом деле ей повезло. Она не знала, почему такая мысль пришла в голову – просто вдруг стало ясно, что ее муж хороший человек, и они будут жить дальше, уже в своей истории, а не в чужой.

Шейла могла успокоиться. Ее положению ничто не угрожало – впрочем, ей следовало понимать, что однажды князь все-таки должен будет жениться, чтобы оставить Хармиран законным детям. А если она продолжит бросаться на людей с кинжалом, то Киган просто вынужден будет отправить ее куда-нибудь из столицы.

– Спасибо, – негромко, но твердо произнес Ирвин. Арьяна улыбнулась и спросила:

– Как ты себя чувствуешь?

– Намного лучше, – он улыбнулся в ответ. – Теперь все наконец-то исправилось.

– Я рада, – откликнулась Арьяна, не зная, что еще можно сказать. Что они будут жить долго и счастливо, как и положено в сказках? Что звериная суть растаяла навсегда, как тот шнур, который обвивал их запястья?

Ирвин это знал и без нее.

– Киган, конечно, разозлится. Как это вдруг такая скоропостижная свадьба… Нам надо готовиться, через несколько дней нас представят как супругов ваэн Гаверел.

– Мне есть, чего опасаться? – поинтересовалась Арьяна.

– Разве что всеобщего любопытства. Это первый случай обретения истинной пары за несколько веков. Так что будет много разговоров и сплетен, – Ирвин посмотрел так, словно хотел добавить что-то еще. – И я сделаю все, чтобы тебя защитить.

– От разговоров? – неожиданно для себя самой Арьяна дотронулась до его щеки и тотчас же опомнилась и убрала пальцы.

– От того, что люди на виду всегда привлекают ненужное внимание, – ответил Ирвин и дотронулся до своего горла. – Вижу, Шейла уже выразила тебе свое почтение.

Кожу под пластырем немедленно начало саднить. Арьяна кивнула. В коридоре послышались шаги и негромкие голоса – санитары торопливо несли новых маленьких пациентов, и надо было выходить из палаты и браться за работу.

– Мне пора, – сказала Арьяна, и Ирвин, мягко сжав ее пальцы, произнес:

– Береги себя. Не обещай, хотя бы попытайся.

Глава 3

На то, чтобы сделать уколы всем хармиранским детям, которых привезли в генеральный госпиталь, ушла неделя. Все это время Арьяна провела там – спала в ординаторской, проверяла выздоровевших детей, которых приводили к ней на осмотр, проводила ежедневные планерки с врачами и медсестрами. Когда Ирвину удавалось с ней поговорить, он отмечал ее бледность и что-то еще, похожее на желание быть от него подальше.

Когда половину жизни ты проводишь в облике животного, то поневоле начинаешь присматриваться к чувствам людей и понимать их лучше, чем они сами понимают. Брак был для Арьяны чем-то вроде медицинской операции – ее провели успешно, больному сделалось лучше, и он теперь может идти своей дорогой и не маячить возле кабинета врача. Теперь у всех свои заботы и дела.

“Такие девушки, как Арьяна ваэн Гаверел, сами выбирают свою судьбу”, – подумал Ирвин – стоя в холле госпиталя, он увидел Арьяну, которая прошла в один из кабинетов, сопровождаемая толпой журналистов со всего Хармирана. Она сама выбрала профессию – родители наверняка упирались, принцессам не положено быть медсестрами. И мужчину себе она тоже хотела выбрать сама, а не по воле короля Якоба или судьбы.

Ирвин спокойно сидел в коридоре, дожидаясь окончания пресс-конференции – потом, когда журналисты стали расходиться, он заглянул в кабинет: Арьяна говорила с каким-то типом из “Большого времени” и выглядела очень воодушевленной и энергичной. Она была человеком на своем месте, и Ирвин знал, что это дорогого стоит. Принцесса перевела взгляд со своего собеседника в сторону двери, увидела Ирвина и будто бы опустила непроницаемую завесу на лицо, сделавшись спокойной, вежливой и очень отстраненной. Она была здесь и в то же время словно улетела в какую-то далекую неизведанную страну. Не дозваться, не догнать.

Журналист покосился в сторону Ирвина и все понял правильно. История полукнязя еще не просочилась в газеты, но разговоры уже ходили – не на все ротки можно накинуть платки. Цепко глядя ему в лицо, журналист попрощался с принцессой и был таков – возможно, помчался обдумывать новую статью о феномене истинной пары. Арьяна устало провела ладонями по щекам и взглянула на Ирвина уже мягче. Тот закрыл за собой дверь, опустился на свободный стул и сказал:

– Устала.

Арьяна кивнула. Усмехнулась.

– Хотела сегодня поехать куда-нибудь в приличное место. Принять ванну и выспаться. Похоже, у нас тут уже последняя партия пациентов, всем сделали уколы… – она вздохнула и добавила: – Честно говоря, не пойму, на каком я свете.

Ирвин улыбнулся. Самое интересное только начиналось. В ближайшее время Арьяну будут чествовать как спасительницу Хармирана, но все знают, сколько стоит уже оказанная услуга. Через полгода Хармиран лишится Валианского полуострова, и тогда на Арьяну будут смотреть совсем иначе – как на часть плана короля Якоба, который устроил эпидемию в соседнем государстве и сумел оттяпать кусок территории в качестве благодарности за спасение детей.

А что, очень удобно. Сами наслали эпидемию, сами спасли от нее.

– Я знаю одно такое место, – произнес Ирвин. – Тебе там понравится. Поехали.

Он подумал, что Арьяна откажется – со дня их свадьбы прошла неделя, и за это время они не стали ближе друг к другу. Но принцесса поднялась из-за стола, кивнула и ответила:

– Я только сумку заберу. Подожди меня внизу.

“Куда ж я денусь”, – мысленно усмехнувшись, подумал Ирвин. От истинной пары не денешься никуда – если бы и он был истинным для Арьяны, то все было бы намного проще. Сейчас они наслаждались бы взаимной, искренней и бесконечной любовью и были бы счастливейшими из смертных – так, по крайней мере, уверяли легенды.

Ну да ладно. Ему приходилось решать проблемы посерьезнее.

Бейлин ждала их в мобиле на месте водителя – увидев ее, Ирвин вспомнил, как телохранительница учила его вождению, и однажды они въехали в один из старых дубов княжеского сада, посаженных Виктором-Князем-на час три века назад. Тогда от отца влетело обоим, и Ирвин, помнится, подумал, что теперь они с Бейлин сдружатся – обычно такая трепка сближает.

Не сдружились. Так и остались телохранительницей и опекаемым безумцем.

– Кстати, она теперь твоя фрейлина, – сообщил Ирвин, когда они с Арьяной устроились на заднем сиденье. Бейлин смотрела так, словно готовилась вступить в битву.

– Да, ваше высочество, – подтвердила она. – Личное распоряжение князя Кигана.

Арьяна кивнула – телохранительница ей нравилась, это было заметно. В Хармиране принцесса будет жить до конца дней, так что надо обзаводиться друзьями, подругами и соратниками. Это никогда не помешает, особенно если скоро тебе придется сражаться.

– Куда мы едем? – спросила Арьяна. Мобиль выехал на дорогу, и Ирвин вспомнил, что говорила мать, когда передавала ему ключи от дома.

“Однажды у тебя будет своя семья, мой хороший. Я верю в это всем сердцем. И хочу, чтобы у вас была своя тихая гавань, в которой вы переживете любые бури”.

– Когда-то мать получила этот дом по завещанию, – ответил Ирвин. – И переписала на меня, чтобы я жил там, когда женюсь. Вот и пришло время.

Арьяна понимающе качнула головой. Жить в княжеском дворце – неминуемо найти новые неприятности от Шейлы, которая успокоится, сочтет угрозу Ирвина пустяшной и придумает какую-нибудь дрянь, чтобы окончательно избавиться от иноземной принцессы.

– Хорошо, – кивнула она и посмотрела на Ирвина так, словно всеми силами пыталась сейчас понять его  и увидеть, что будет дальше.

Наследный дом его матери стоял в самой глубине большого яблоневого сада и, выйдя из мобиля, Ирвин подумал, что надо бы подыскать еще одного садовника. Деревья разрослись, укутывая белый мрамор дома в зеленую мантию. Античные статуи выглядывали из пышных кустов, словно часовые. Пройдя по дороге с Арьяной и Бейлин к ступеням особняка, Ирвин вдруг ощутил себя по-настоящему дома.

Мать приезжала сюда, когда хотела побыть одна и хоть немного стряхнуть с себя груз проблем и забот. Она гуляла в саду, сидела на балконе с мольбертом и красками, музицировала в просторной гостиной – возвращение в это место стало для Ирвина способом прикоснуться к своему прошлому, к тому человеку, который никогда не считал его чудовищем. У матери были золотые волосы до пояса; однажды маленький Ирвин сделал для венок из опавших листьев, и она рассмеялась, сказав, что похожа на осеннюю фею…

Дворецкий с поклоном открыл двери, пропуская их внутрь. В доме все было белым, рыжим, золотым, все было наполнено светом и теплом, и Ирвин хотел надеяться, что это место придется Арьяне по душе. Принцессу не удивить роскошью обстановки – но Ирвин верил, что то тепло, которое осталось здесь от его матери, поможет согреться и ей.

– Здесь очень красиво, – призналась Арьяна, и было видно, что это не просто светская вежливость. Она прошла по гостиной, дотронулась до открытых клавиш рояля и взяла аккорд – старинный инструмент откликнулся, густо и важно, и Ирвин тотчас же сказал:

– Его надо настроить.

Арьяна вздохнула.

– Как и многое в жизни, правда? – спросила она. Ирвин кивнул и сообщил:

– Завтра нас ждут во дворце. Будет большой праздник в честь окончания эпидемии и нас с тобой.

Взгляд Арьяны сделался жестче – он обрел ту неприятную тяжесть, которая появляется в глазах полководца перед началом сражения. Она готова была вступить в битву и победить.

– Хорошо, – откликнулась она. – Но мне нужно платье и…

– Швеи приедут сегодня вечером, ваше высочество, – торопливо ответила Бейлин. – Все уже почти готово.

***

Арьяна не любила платья – в них она становилась похожей на куклу, разнаряженную игрушку, которая должна сидеть и стоять там, куда ее принесут хозяева. Элегантные брючные костюмы для женщин, которые вошли в моду после того, как отважная Далиан Хотто совершила первый полет в качестве пилота самолета, нравились Арьяне намного больше.

Но приходилось терпеть и смиряться – если бы она появилась на балу в брючном костюме, то это был бы скандал, а принцессы не имеют на это права. И теперь тоже придется смириться – теперь она не просто принцесса, а еще и чужеземка.

Цветами Варандана были зелень и лазурь. Обязательной частью платья были ленты, которые перехватывали лиф – Арьяне они всегда казались удавкой. Иронично, думала она, собираясь на очередной бал, все сделано так, чтобы показывать реальное положение вещей. Принцесса, дочь короля, кукла в его руках и вынуждена поступать так, как он прикажет.

Когда она так думала, то в груди все переворачивалось.

Мода Хармирана была совсем другой – легкой, летящей, воздушной. Платье, которое приготовили для младшей княгини, чем-то напоминало многослойный халат, который запахивался налево и удерживался с помощью тесемок и широкого пояса. Служанки помогли Арьяне одеться и, посмотрев на себя в большое зеркало в тяжелой старинной раме, она подумала, что теперь похожа не на куклу, а на воительницу с Дальнего Восхода – не хватало лишь изогнутой сабли-каратаны, чтобы рубить головы врагов.

“Хочется надеяться, что у меня их нет и не будет”, – подумала Арьяна. Девушка в зеркальной глубине едва заметно качнула головой.

– Тут птичья вышивка на рукавах, – объясняла швея, поправляя широкие рукава-крылья. Ласточки были вышиты с таким количеством бисера и страз, что напоминали райских птичек: Арьяна знала, что такую вышивку делают с помощью чар-иголок. Если швея будет сидеть над платьем с простыми иглами, то провозится полгода, не меньше. – Один из символов дома вашей матери-королевы. А на поясе львы, знак вашего отца-короля. А охра и золото это цвета Хармирана, вы же теперь хармиранская княгиня. Платье отдает дань обеим странам… и вот еще, – швея расправила низ платья, демонстрируя еще одну вышивку на ткани: Арьяна увидела розовые бутоны, опущенные вниз. – Роза символ смерти и болезней, а вы победили сонную чуму. Видите, вы как будто идете по цветам.

– Платье замечательное, – искренне похвалила Арьяна. Кажется, впервые ей было спокойно и удобно именно в платье, несмотря на пышную нижнюю юбку и многочисленные складки ткани. Возможно, дело было в том, что швея каким-то образом поняла, что нужно было Арьяне, даже не зная ее.

Она приехала сюда, чтобы сражаться и победить. У нее получилось. Охра и золото Хармирана удивительно шли Арьяне: глядя в зеркало, она на какой-то миг подумала, что сможет стать здесь своей.

Что еще ей оставалось? Только узнавать правила жизни в другой стране и следовать им.

В дверь постучали, и в комнату заглянул Ирвин. Он уже успел переодеться для бала, выбрав обычный темный сюртук, белую рубашку и темные брюки – о традициях говорил лишь золотой шейный платок: в узоре на нем Арьяна рассмотрела волчью голову. Швея и служанки торопливо вышли, одарив полукнязя опасливыми взглядами – возможно, не до конца верили в историю об истинной паре и боялись, что Ирвин перекинется и распустит их на ленточки.

Интересно, приходилось ли ему убить кого-то в волчьем облике? Наверно, нет – будь так, он сидел бы под замком до конца своих дней.

– Тебе идут наши цвета, – заметил Ирвин, внимательно рассматривая Арьяну. Она кивнула и ответила взаимным комплиментом:

– И тебе этот костюм к лицу.

Ирвин подошел почти вплотную, прикоснулся к ее запястью – от его пальцев потек огонь, проникая под кожу, присваивая. Арьяна взяла его за руку – это вышло само по себе – и отметила, что у полукнязя очень сильные и при этом мягкие руки. Не безвольной мягкостью, а дорогой перчаткой, под которой скрыт металл.

Они смотрели друг другу в глаза – это было похоже на дуэль. Рука Арьяны горела в чужой руке, ее магия поплыла к волчьей сути, к чужой силе и власти, и Арьяна поняла, что сейчас задохнется, теряя себя.

Ирвин присваивал и подавлял. Была ли то сила, которая соединяет истинную пару, или его волчья суть, или что-то еще – Арьяна не знала, но на мгновение ей сделалось жутко.

– Не надо так, – глухо сказала она, и огонь иссяк – теплый ветер легонько дунул в волосы и улетел. Ирвин весело улыбнулся, но глаза остались серьезными, сдержанными.

– Как именно?

Арьяна отступила к окну – оно выходило в сад, и на ветке раскидистого дерева среди темно-зеленой листвы прыгала лимонно-желтая птица с сиреневым изогнутым клювищем.

– Наверно, надо объяснить, – ответила она, не оборачиваясь. – Вон видишь ту птицу? Я всегда жила, как птичка в клетке. Принцессам так положено. Таков наш долг перед страной и короной. Не быть той, какой хочешь быть, не делать то, что тебе по душе, подчиняться, рассматривать носки своих туфелек и жить так, как тебе велят.

Ирвин слушал молча. Арьяна обернулась – он выглядел задумчивым и очень внимательным.

– А я не хочу так, – продолжала она. Хотелось надеяться, что Ирвин сможет ее понять. – Я, видишь ли, неправильная принцесса. Добилась права учиться, добилась диплома с отличием за знания, а не за то, кто мой отец. Я хочу идти той дорогой, которую выберу. Сама, потому что так хочу, а не потому, что так положено.

Она снова сделала паузу, собираясь с духом.

– Поэтому просто разреши мне тебя выбрать. По моей воле. Не потому, что я твоя истинная пара, не потому, что твоя магия способна подчинять, не потому, что теперь у меня есть и супружеский долг. Потому что ты – это ты.

Арьяна замолчала, больше не зная, что сказать. Слова выплеснулись из нее, оставив горькую пустоту в душе. Но Ирвин лишь понимающе кивнул и улыбнулся так, словно хотел приободрить ее.

– Договорились! – ответил он. – Признаться, я никогда ни за кем не ухаживал, как-то не довелось… так что не смейся, если что-то не получится сразу.

– Не буду, – сказала Арьяна. Впервые за все дни в Хармиране ей сделалось легче – по-настоящему легче. Эпидемия была позади, начиналась новая жизнь, и от них с Ирвином зависело, насколько счастливой она будет.

Они ведь оба сделают все, что смогут.

– Но сегодня нам все-таки придется поцеловаться на балу, – добавил полукнязь. – Таков обычай.

***

Что ж, его истинная пара была гордой и стойкой – Ирвин решил, что так даже интереснее. Выходя с Арьяной из дома, он чувствовал, как вступает на неизведанную тропу, которая приведет его в земли, полные удивительных тайн и открытий.

Ирвину не приходилось за кем-то ухаживать: несмотря на его происхождение, в Хармиране не было таких смелых девушек, которые отважились бы завести отношения с непредсказуемым безумцем, способным принять звериный облик. Он понимал, что принцессу мало чем можно поразить – во дворце своего отца она успела увидеть самые необычные вещи и привыкнуть к ним.

Это было сложной задачей – а Ирвин как раз любил такие задачи. С ними было интереснее.

Мобиль привез их к княжескому дворцу как раз в тот момент, когда над его крышей распустились первые тропические цветы салютов. Парк был полон гуляющих, шипучее южное лилось рекой, большой оркестр играл торжественные мелодии – чума была побеждена, Хармиран ликовал. Арьяна смотрела по сторонам с искренним интересом – новоиспеченной младшей княгине хармиранской будто бы нравилось все, что она видела: и статуи возле входа во дворец, и танцоры в пестрых карнавальных костюмах, которые извивались в золотых клетках, словно экзотические животные, и поклоны и улыбки гостей.

– Я вижу, ты хочешь полюбить свой новый дом, – отметил Ирвин, когда они вошли во дворец и поднялись по лестнице к Залу семи владык: после гуляний в парке здесь соберутся все гости и начнется бал и пир. Пока в зале были только слуги, которые поправляли ленты и скатерти, оттирали последние, уже невидимые пятнышки с мебели и расставляли на столах тарелки из белоснежного хойнского фарфора, фруктовницы, наполненные свежайшими фруктами – скоро сады, в которых они сорваны, перейдут во владения варанданского короля – бесчисленные бутылки. Церемониймейстер в центре зала что-то подсчитывал, хмурясь и глядя на луковку карманных часов в ладони.

Арьяна посмотрела на Ирвина так, словно он сказал, не подумав.

– Конечно. Как может быть иначе? Я теперь хармиранская княгиня. Это мой долг – все знать о моей стране.

Ирвин не сдержался – вопросительно поднял бровь.

– Это и правда удивительно, – произнес он. – Знаешь, моя тетка была замужем за левернинским принцем. Тот считал себя много выше всех нас по праву рождения и называл Хармиран кучкой грязных камней.

Арьяна усмехнулась с нескрываемым презрением.

– Вот же глупец! И что с ним было потом?

– Напился и выпал из окна. Ходят слухи, что ему в этом помог кто-то из собутыльников, – ответил Ирвин. Он снова предложил Арьяне руку, девушка оперлась на нее, и так они пошли в соседний зал, небольшой и уютный. На его стенах не было свободного места от картин. Когда-то Ирвин любил сидеть здесь, рассматривая нарисованные баталии, причудливых животных, портреты людей, чьи имена уже никто не мог вспомнить. Обычно это место использовалось для отдыха князя, княгини и их ближайших друзей во время бала: здесь уже был накрыт маленький стол с вином и сладостями.

– Я знаю это место, – вдруг сказала Арьяна, указав на одно из полотен. – Это вид на гору Алькавендо. Мы с мамой там отдыхали однажды, я тогда впервые увидела гранд-адмирала Рабана Оллера…

Она осеклась – должно быть, ей никогда не приходилось вот так вспоминать о своем настоящем отце. Ирвин опустился на диван, вытянул ноги и спросил:

– Он любит вас? Тебя и твою мать-королеву?

Арьяна кивнула. Подошла к окну и какое-то время смотрела в парк, на играющий оркестр. Скоро гулянье подойдет к концу, гости поднимутся в Зал семи владык, и только после этого к ним выйдет князь Киган и начнется праздник.

– Очень, – негромко ответила Арьяна. – Мне присылают подарки на именины и новый год, и там всегда есть темно-синяя коробка. Она никогда не подписана, но я знаю, что это от него. Темно-синий – цвет дома Оллер. И он всегда дарит то, что мне по-настоящему нужно. Однажды прислал Большую медицинскую энциклопедию.

– Да, это настоящее сокровище, – согласился Ирвин. Сейчас, разговаривая с Арьяной о ее отце, он хотел верить, что с каждой минутой становится с ней ближе. – Вы с ним разговариваете? Переписываетесь?

Девушка отрицательно качнула головой.

– Его величество сказал, что если гранд-адмирал напишет мне хоть слово, то его повесят за государственную измену. И со мной не будут церемониться.

Ирвин усмехнулся. Удивительно, что король Якоб не приказал поставить виселицу сразу, как только узнал о связи своей жены и Рабана Оллера. Должно быть, понимал, что тогда его в открытую станут называть рогоносцем. Или Рабан Оллер был редким человеком, вроде канцлера Лотара, без которого государству не обойтись.

– Ну теперь король Якоб не имеет над тобой власти, – произнес Ирвин. – Если хочешь, то напиши гранд-адмиралу, расскажи, как твои дела. Он может даже приехать к нам в гости, если вы оба этого захотите.

Арьяна посмотрела на него так, словно по-настоящему увидела только сейчас. Она побледнела – Ирвин даже испугался, что предложил ей нечто невозможное. Потом эта пугающая бледность отступила, Арьяна улыбнулась и ответила:

– Не думала, что ты это предложишь. Вернее, нет… не думала, что вообще такое можно предложить. Я… – она сжала губы в нить и зажмурилась, словно сдерживала слезы. – Спасибо тебе. Я ему напишу.

– Вот и замечательно, – Ирвин поднялся, обнял свою жену и она не вздрогнула, пытаясь разорвать объятие: просто замерла в его руках, словно пойманный зверек, который понял, что ему больше никуда не нужно бежать, и снова сказала:

– Спасибо.

***

Они вышли в зал после того, как по дворцу раскатился мелодичный звон, и, оказавшись среди людей, Арьяна на какое-то мгновение испугалась, представив, что провалилась в прошлое и оказалась дома. Все было так же, как и в Варандане: изысканные дамы, похожие на райских птичек в своих воздушных платьях, плотные полотна запахов табака, духов и пудры, беззаботные голоса, которые стихли сразу же, как только Ирвин повел Арьяну вперед, к хармиранскому трону. Киган уже был там: стоял, пристально глядя на брата и невестку, и Арьяне вдруг стало не по себе, словно она сделала что-то не так.

Все люди в зале, мужчины и женщины, молодые и старые, склонились перед полукнязем и его женой. В толпе Арьяна заметила Бейлин: она выглядела напряженной, словно ждала подвоха или нападения. Мелькнуло лицо Шейлы – гладкое, наполненное холодной злобой. “Только попробуй подойти к нему! – кричали ее темные глаза. – Только попробуй приблизиться!”