Текст книги "Инструмент богов"

Автор книги: Лариса Соболева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

16

Вячеслав отоспался у себя на квартире за все те ночи, которые недосыпал последние несколько дней подряд. До встречи с Линдером оставалось время, очевидно, сегодня встанет вопрос о работе. Вячеслав позвонил Джеку, благодаря которому познакомился с Линдером. Ожидая его в ресторане, заказал кофе, поглядывал на часы. Джек опоздал на пятнадцать минут, прибежал взлохмаченный, упал на стул, не извинился, нет у него этой архаичной привычки, и сразу:

– Рад тебя видеть. Как успехи?

– Об успехах рано говорить, – сказал Вячеслав.

– Ты, надеюсь, согласился? – опасливо спросил Джек.

– Пока слушаю рассказ о приключениях Линдера в СССР.

– Ух ты! – Глаза Джека загорелись. – Тебе повезло. Не найдешь его каргу, напишешь книгу о Линдере, получишь хороший гонорар. О нем мало известно, он человек замкнутый, журналистов не подпускает.

– Я не торгую чужими тайнами, – улыбнулся Вячеслав.

– Вы приезжаете сюда и хотите заработать, а как подворачивается счастливый случай, раздумываете, хорошо ли это? Тайны стоят денег.

– Без меня хватает любителей продать чужие тайны. Послушай, Джек, как ты узнал, что ему нужен сыщик, что это должен быть человек из России?

– Я же работаю помощником адвоката, а мой босс занимается делами Линдера. Однажды при мне он разговаривал с ним по телефону, я понял, о чем идет речь, предложил тебя. А что?

– Да я так... просто...

Потертый атласный халат нараспашку, сеточка на волосах, дабы сохранить прическу, запах дешевых духов – таким встретил их Жося. Он пропустил Николая с Фургоном в квартиру, затем высунул голову, как скворец из скворечника, и осмотрел площадку, опасаясь докучливых соседей. Порядок у Жоси был идеальный, хотя никакой роскоши, к которой тяготели подобные люди, не наблюдалось. Николай осмотрел пистолет, расплатился, потом спросил:

– Предъява когда будет?

– Не так быстро, – всплеснул ручками Жося. – Через недельку. Давай на карточку сниму.

Жося усадил Николая перед фотоаппаратом на штативе, накрылся покрывалом.

– Готово! – Выпрямившись, Жося улыбался.

– Где берешь оружие? – напрямую спросил Николай. – Может статься, мне понадобится еще... и много.

– Друг мой, это моя скважина. Ты только закажи, а я доставлю тебе хоть гаубицу, хоть «катюшу».

Фургона тошнило от Жоси, чего он не скрывал, ибо гомик бросал в него плотоядные взгляды. Беззвучно выругавшись, он потопал к выходу, дверь хлопнула, значит, ушел. Жося вздохнул с тоской, глядя ему вслед:

– Ух, и темперамент...

– А свести с торгашами можешь? – не отступал Николай.

– Чтоб меня пах-пах? – выставил указательный палец Жося.

– Ну, тогда... еще квочку добудь. Такую же. Завтра в это же время.

Николай попрощался. А во дворе пожурил Фургона:

– Чего заводишься? Он же дразнит тебя.

– Да пошел он... – процедил Фургон, сунув руки в карманы брюк.

– Послушай, – Николай обнял его по-дружески за плечи, – я тебе доверяю, поэтому у меня есть просьба. Подержи Жосю на прицеле. Мне надо знать, куда он пойдет в течение этих суток. Но не спрашивай – зачем, идет?

– Лады, – растерянно произнес Фургон и тут же забыл о последней просьбе. – Гомик тебе на что?

– Потом, Фургон. Сделай одолжение, а? Встретимся здесь завтра в это же время. Бывай.

Сам же Николай переоделся дома в старую и потрепанную одежду, приобретя вид бродяги, и отправился к дому, в который вошли Бимбер с Мадерой. На длинной улице, уходящей вниз, никого не было, кроме малолетних пацанов вдалеке, игравших в любимую игру – войну. Выстроенный совсем недавно кирпичный дом за высоким дощатым забором почти не виднелся. Николай облюбовал место за углом и следил за домом. Шел снег, но Николай проторчал до вечера, изредка попрыгивая, чтобы согреться. В сумерках приблизился к забору, встал на лавку и заглянул во двор. Здоровенный волкодав кинулся к нему, громыхая цепью и оглушительно лая. Николай спрыгнул с лавки, помчался за угол. А ведь не пробраться во двор, жаль.

Заслышав шаги – народ еще не возвращался с работы, – Николай напряг зрение и узнал... Жосю! Гомик семенил по дороге, балансируя руками, чтобы не упасть на скользких местах, потом постучал кулаком в забор того самого двора, который интересовал Николая. На стук разлаялся волкодав, вскоре Жосе открыли калитку, он вошел. Нарисовался и Фургон, подлетел к забору, рассматривая номер дома. Николай вышел из-за угла, позвал его:

– Фургон! Дуй сюда! – Тот немало удивился, слов не находил. – Поехали в «Гильдию», согреемся.

– Ты как здесь?.. – лепетал Фургон, следуя за ним. – Знал, да?

– Молчи, Фургон, мне надо подумать.

Итак, он выяснил, что Мадера и Бимбер сбывают оружие, дальше-то что? Как это поможет ему? Как влезть к ним? Как выйти на убийц Пахомова? Как расколоть их? Он не имел ни знаний, ни опыта в следствии. Да и не расследовал вовсе, куда ему! Действовал по наитию, превратившись фактически в приманку, рискуя каждодневно головой. И еще не понимал: почему бандиты, видя его на свободе, не предприняли мер, чтобы убрать, а ограничились малявой? Почему? Подбросили маляву Кобыле, тот соорудил для Николая мышеловку. Пахло гнилым сговором.

К нему уже относились в «Гильдии» как к завсегдатаю и с уважением, а босяк, с которым он затеял драку в первый вечер, приподнял открытую ладонь в знак приветствия. Последнее время Николай пил много, но не пьянел. Он выпил полстакана, задумался, потом посмотрел на Фургона:

– Скажи, Жося паспорта сам мастырит или достает?

– Сам, сам, – заверил Фургон. – Все шпаргалки (документы), какие в ходу, мастырит. Он тоже ювелир в своем деле.

– Тебе понятно, чем занимаются Бимбер с Мадерой?

– На что они тебе сдались?

– Я ж говорил: меня подставили. – Фургон был ему симпатичен. – Мне нужна твоя помощь.

– А чего делать-то? – подался к нему корпусом парень, что означало согласие. И вдруг радостно улыбнулся. – Фан-Фаныч! К нам идет.

Судя по хмурому лицу, «ювелир» был не в духе, видно, гастроли прошли неудачно. Не поздоровавшись, он и Сонетка уселись на свободные стулья. Кобыла сделал заказ, ни разу не посмотрев на Николая, будто его и не было, пока официант не выставил на стол тарелки и бутылки. Фургон опасливо косился то на друга, то на ювелира, то на застывшую, словно статуя, Сонетку. Тем временем Кобыла разлил водку по рюмкам, кроме Сонетки подняли все, выпили. Закусывая, он вкрадчивым голосом, неожиданно огорошил Николая:

– Говорят, ты мою бабу обработал. Нехорошо, Викинг.

Николай мгновенно просчитал: Фургон сдать не мог, да и времени на это не было. Без сомнения, за ним следят. Вопрос: знают, кто убил Пинжу? Ответ: если б видели его тогда, давно пришили бы.

– А кто говорит? – с безразличием спросил он.

Кобыла растянул губы в иезуитской улыбке и – молчок. Отпираться бесполезно – не поверит, «ювелир» стал на позицию врага, это равносильно смерти. А у Сонетки положение еще хуже – ювелир придумает ей казнь пострашнее смерти.

– Прости, Кобыла, бес попутал, – повинился Николай. – Так ведь баба смачная, а как не дается, смачнее становится, я и скрутил ее.

– Сучка не захочет, кобель не вскочит, – усмехнулся Кобыла, раскусив благородство Викинга, выгораживающего Сонетку.

– Откуп примешь?

Хоть Кобыла и слыл изобретательным вором, а в тот момент его серое вещество находилось в пассивности, вор попал в тупик. И виной тому Викинг, который признался, что поимел Сонетку, предложил откупного, а повинную голову меч не сечет. Тем не менее самолюбие страдало. И, чтобы не уронить достоинство окончательно и выставить себя гордым человеком, для которого баба ценности не имеет, он сказал:

– А знаешь что?.. Я продам ее тебе. На что мне сучка?

– Я – не твоя вещь, – обозлилась Сонетка.

Тут же, изящным движением аристократа и при полном спокойствии, Кобыла выплеснул ей в лицо водку из рюмки. Сонетка задохнулась, закрыла глаза и замерла, не стирая водку. А Кобыла тихо, елейным голосом произнес:

– Права голоса не имеешь, шлюха. Как, Викинг, покупаешь?

Сонетка была права: легендарный «ювелир» – трус, даже из оскорбления решил выкачать выгоду. Но Николай опасался, что Кобыла приготовил очередную ловушку, поэтому сказал:

– Откупаюсь, так как виноват. Но коль настаиваешь, куплю ее. Есть дело. Возьмем фикосную банду (ювелирный магазин), мою долю заберешь.

– Я же еще и работать должен?

– Одному мне не управиться, там новый шнифер (сейф), а ты ведь дорого запросишь. На днях товар завезли, много кой-чего. План у меня есть, Фургон на шухере постоит. Завтра днем сходим, посмотришь на месте, что да как. Я могу и в одиночку – где наша не пропадала? Но тогда откуп будет меньше.

У Кобылы алчно сверкнули глаза: отдать первенство какому-то пришлому Викингу – выше сил. А ограбление ювелирного магазина – это и слава, и барыш, и длительный отдых на берегах Крыма. Он процедил, усмехаясь:

– Что ж, поглядим завтра.

Николай выпил рюмку, хлопнул по плечу Фургона, мол, идем, и направился к выходу. Он был уверен в успехе, а купил Кобылу элементарно: не стал клятвами сыпать, дескать, оболгали меня и Сонетку, купил признанием.

– Викинг, – отвлек его от мыслей Фургон, – чего мне делать?

– Пока только последить, кто за мной ходит.

– Угу, – кивнул Фургон.

Ночь провели у Николая, ближе к полудню встретились с Кобылой, поехали в ювелирный на Коврижке, как называли один из районов города. Фургона оставили в сквере, вошли в магазин, изучали украшения, на самом деле осматривали место, двери, окна. Кобыла, выглядевший как директор, примерил перстень с рубином, купил. Идя к скверу по мокрому снегу, он с легким чувством недоумения произнес:

– Не скажешь, Викинг, зачем советским людям булыги (драгоценные камни)? Им надо думать о победоносном шествии коммунизма, а не новые фикосные банды открывать. Кстати, ты заметил? Там сигнализация.

– Сигнализацию беру на себя, – сказал Николай. – А вот вспороть медведя (вскрыть сейф) – попотеть придется.

– И когда берем?

– Сегодня. Пока охраны нет, а то в ближайшее время поставят, сведения у меня точные. Кстати, позавчера на витрине лежала карточка, в ней значилось: «Брошь», а самой броши не выставили. Только написали: «Золото, бриллианты, изумруды, жемчуг». Карточки больше нет, значит, брошь купили. Видишь, некоторые советские люди не хуже нашего разбираются в булыгах.

Договорились встретиться поздним вечером в сквере, Николай намеренно слонялся по городу, за ним по пятам ходил Фургон, держась на значительном расстоянии. После трехчасовой «прогулки» Николай задержался у афиш возле кинотеатра, Фургон, насвистывая «Кукарачу», остановился рядом. Если б он насвистывал другую мелодию, это означало бы, что слежки нет. Николай и Фургон не делали вид, будто незнакомы, ведь тот, кто сидел на хвосте, знал об их дружбе. Но диалог был коротким, даже не диалог, Николай повернулся к Фургону и бросил коротко:

– Встречаемся у меня.

Разошлись, ударив по рукам. Николай дошел до трамвайной остановки, запрыгнул на подножку в самый последний момент, когда трамвай тронулся. Домой пришел, убедившись, что за ним нет «хвоста», для чего заходил в пустые дворы. Фургон хозяйничал на кухне, успев за время проживания непонятным образом очаровать полквартиры, разумеется, женскую часть. Поставив на стол сковородку с жареной картошкой, он сообщил:

– Два нюхала за тобой ходят, Викинг.

– По очереди? – уточнил Николай.

– Не-а. Разом.

– Тебе не показалось?

– Я их еще вчера срисовал, как только ты вышел из кабака, думал, случайные. До самого дома оба ползли за тобой. Один по одной стороне, второй по другой. И сегодня те же хари.

– Ты заметил, они знаками общались между собой?

– Не-не-не. Даже не зыркали один на другого.

Николай задумался: что за чертовщина? Один шпик – понятно, а второй откуда взялся? Видно, все же подстраховывают друг друга, но зачем? Выжидают, чтоб убить? Для этого у них было и место, и время. Может, заметили Фургона? Он решил не подставлять парня под удар, сказал ему:

– Ты не идешь сегодня на дело.

– А кто на шухере стоять будет?

– Обойдемся. Там тупик, никого в это время не бывает, я проверял. Чего притух? Все равно на Кобылу пахать.

Собираясь, Николай захватил пистолет, явился в сквер ночью, задолго до появления Кобылы и, стоя в темноте, изучал пространство вокруг. Было безлюдно и тихо, подчеркивая покой, падал крупный снег. Кобыла принес большую тяжелую сумку, оглядевшись, поинтересовался:

– Где Фургон?

– На месте, шумнет, если что, – ответил Николай. – Нечего скопом ходить.

У магазина он разбил камнем фонарь. Отмычками работал «ювелир», а первым проник внутрь Николай, осторожно двигаясь по стенке. «Ювелир» ждал недолго, получив сигнал, вошел, подбирая отмычки для следующего замка, ворчал:

– Раньше жизнь была, разве ж сравнить с нашей? На все шниферы пара контов (на все сейфы пара инструментов для взлома). Что делает прогресс! Столько веков жили без прогресса, и хорошо жили... Есть!

Большой новенький сейф казался неприступным. Кобыла отстранил Николая, поставил у ног сумку и достал сварочный аппарат, ухмыльнулся:

– Чтоб зубы не сломать о шнифер. На прогресс – и мы прогрессом!

Во время работы напарника Николай выходил пару раз из комнаты, короткими фразами поторапливал Кобылу, но тот сосредоточенно, держа перед собой маску, резал сейф. Прорезав квадратную дыру, Кобыла стал вынимать коробочки и вытряхивать их в сумку, а то и с коробочками бросал. Выбрав улов и пошарив рукой по полкам – не залежалось ли там чего, – Кобыла подхватил сумку и метнулся к выходу. Момент ухода самый волнительный, так как дело сделано, а по закону подлости в последнюю минуту, случается, удача подсовывает свинью. Кобыла толкнул дверь, она оказалась заперта.

– Викинг! – позвал Кобыла. – Ты где?

– Здесь, – ответил Николай. – Ну, как там, в мышеловке?

– Викинг, не дури! – бился в дверь Кобыла. – Открой!

– У тебя десять минут, как было у меня. Если ты настоящий вор, выберешься, как выбрался я. На отмычки время не трать, я подпер ломом. Удачи!

– Викинг! – шипел в ярости ювелир. – Я тебя порву на куски! Не то что кровью харкать будешь – кишки свои выплюнешь! Открой по-хорошему...

Николай прибежал к телефону-автомату и позвонил в милицию Тарасу, который ждал звонка. Ограбление организовал при помощи милиции, оттого и прошло оно без сучка без задоринки. Осталось сделать марш-бросок к Сонетке и на время забыться. Его не терзали противоречия, как терзали раньше, он попал в необычные обстоятельства, диктующие свои правила, отсюда и влез в шкуру зверя. Осязал, обонял, видел в темноте, определял, где опасность, как зверь, очутившийся на чужой территории. А опасность кралась сзади, Николай знал об этом. Он шел размеренным шагом, не оглядываясь и напрягая слух, порами кожи ощущая расстояние между собой и тем, кто крался за ним. В конце квартала свернул, пробежал несколько метров и прижался спиной к стене дома за выступом, спрятавшись в густой тени.

На светлом от фонаря фоне появился мужчина, недолго постоял, очевидно, выискивая Николая, затем пошел вдоль переулка по свежим следам на снегу. Когда «следопыт», поравнявшись с Николаем, на секунду задержался, не видя продолжения дорожки из отпечатков ног, тот ударом кулака в лицо свалил его и снова спрятался в тень. Пару минут ждал – не появится ли еще один. Не появился. Николай обыскал бессознательное тело, документов не нашел, а деньги забрал. Не забрать – значит, вызвать подозрения у тех, кто послал шпика, что он не тот, за кого выдает себя. Повернув за подбородок лицо к свету, Николаю почудилось, что где-то этого парня он видел, но долго не разглядывал, двинулся дальше, как зверь, устранивший опасность.

Сонетка не пускала, мало того – прогоняла, он пригрозил:

– Вышибу дверь. Открой!

Щелкнули замки, взмокший после длительной ходьбы по городу Николай вломился в прихожую, наступая на Сонетку, зло процедил:

– Что за номера?

– Не хочу видеть ни тебя, ни Кобылу! – окрысилась она, отступая. – Убирайся. Все вы одинаково «благородное» дерьмо.

Николай поймал ее, грубо притянул к себе:

– Ну, Кобылу ты долго не увидишь, а меня придется потерпеть.

Чтоб она не вырвала голову, он взял ее за волосы и долго взасос целовал в губы. Подействовало, Сонетка присмирела. Едва он оторвался, она спросила:

– Кобыла залетел?

– Думаю, да. Я устроил ему проверку, пусть попробует выбраться.

– Ты его подставил?! Тебе не простят...

– Не стращай, не боюсь. Сейчас мне нужно кое-что другое...

Она поняла, что ему нужно, обняла. Как женщина, Сонетка видела в нем свой идеал мужчины, воздействующего на чувственность одним лишь взглядом, не говоря о прикосновениях.

Наутро Николай встретился с Тарасом в пивной, как и в прошлый раз.

– Взяли Кобылу, – сообщил друг. – Держится уверенно, даже высокомерно. Хотя ему и в тюряге лафа светит. Тебя не сдал. Ты зачем нашего сотрудника вырубил? Он чуть не отморозил себе все на свете.

– Что?! – опешил Николай. – Сотрудника? Вы ко мне приставили?..

– Приставили, – признался Тарас. – Чтоб тебя не пришили ханурики, Губин настоял.

– Губин? А мне нельзя было сказать? – психанул Николай. Не понравилась ему тайная слежка, похоже на недоверие со стороны Губина.

– Нельзя, – огрызнулся Тарас. – Он ведь тоже подвергался опасности. Да и расслабился бы ты, а расслабление ведет к ошибкам.

– Ладно, – недовольно процедил Николай. – Но лучше так не делайте, я имею право знать, кто и зачем за мной ходит. А второй? Тоже ваш?

– Второй? За тобой еще кто-то ходит?

– Хм! – невесело усмехнулся Николай. – Как же ваш сотрудник не заметил «хвост» за мной? Плохо работаете, впустую.

– Значит, «хвост» из нескольких человек, которые меняются. А у нас людей не хватает. – Тарас задумался, пил пиво маленькими глотками. – Ну да, раз о тебе все знают, то, конечно же, следят... Попробуем взять их под наблюдение.

– Знаешь, что я думаю? Меня пасут, а также настрочили анонимку и маляву те, кто убил Пахомова с Нюшей. И цель их понятна: подвести меня под расстрельную статью. Только не пойму: чего ко мне так привязались? Они упорно из меня рецидивиста делают.

– Поторопись, Викинг. Раскусят тебя, и все – хана. Ты хоть немного подобрался к бандитам?

– Немного, – удрученно закивал Николай. – Тебе знакомы Бимбер и Мадера?

– Мелкие шулеры.

– Однако оружие загоняют.

– Да ну! – вытаращился Тарас, повернув к нему голову.

– Во всяком случае, гомик с вокзала пистолеты берет по этому адресу... – Он незаметно передал записку. – Пьяные вдрызг Бимбер и Мадера после «Невы» туда же приехали. Живут там или нет, не знаю, вы уж сами проверьте. Считаю, такие совпадения не бывают случайными, а сомнение берет.

– Почему?

– Видишь ли, высшие воровские касты не имеют дел с гомиками, я это по лагерю знаю. Они даже не заговаривают с ними, презирают, близко гомикам подходить к ним нельзя. А Жосю, получается, в долю взяли.

– Проверим. – И вдруг тон друга приобрел извинительный оттенок, будто ему отчего-то стало неловко: – Вере что сказать?

Николай понял: про Сонетку Тарас тоже знает. Ничего удивительного, сотрудник доложил, где проводил ночи подозреваемый. Николай чувствовал себя скверно, не решался посмотреть на друга, лишь буркнул:

– Скажи, пусть ждет.

– Я-то скажу, – проворчал Тарас, отодвигая недопитую кружку. – А ты?

– Буду искать убийц. – И Николай ниже опустил голову.

День спустя ему стало известно от Тараса, что хату Бимбера и Мадеры накрыли, в подполе обнаружили склад: наряду с холодным оружием там были гранаты, патроны, обрезы, пистолеты. Но самих «мелких шулеров» не взяли, как выяснилось, оба снимали полдома, ночевали там редко. Причастность к складу хозяева отрицали, очевидно, лгали. На хате засела засада. В общем, Тарас в устной форме и почти торжественно объявил Николаю благодарность, которая, впрочем, не давала гарантии, что за оказанную помощь с него снимут подозрения.

Не зная, как быть дальше, Николай несколько дней шатался по притонам в сопровождении Фургона, который знакомил его с босяками. Не то все это, не то. Тарас давал советы, как действовать, но ведь милиция тоже не была способна выйти на след убийц Пахомова. Николай приуныл, единственным бодрящим элементом оказалась Сонетка, ночевал он только у нее, окончательно забыв в жарких объятиях певички Веру. Как-то спросил ее:

– Ты обещала узнать, кто из баб ходит на мокрое.

– Я собиралась выведать у Кобылы, больше не у кого.

«Ювелир» теперь никому не скажет, тем более органам. Николай совсем упал духом, а развязка наступила неожиданно и без усилий с его стороны.

В сумерки он вышел из бильярдной вместе с Фургоном и с барышом в кармане. Шли через парк по заснеженной аллее, ежась после теплого помещения, и, как обычно случается, ничто не предвещало угрозы. Парк был пуст, Николай намеревался просадить выигранные деньги в кабаке, Фургон хвастал последним подвигом, как «расписал» пальто жирного борова и выудил лопатник.

У выхода от арочной стены отделилась фигура.

– Закурить не найдется?

Николай достал пачку папирос... Внезапно их окружили еще двое, к спинам приставили дула пистолетов. Тот, кто просил закурить, шагнул к Николаю, тихо и внушительно сказал:

– Не рыпайся, Викинг, пристрелим. Твоя баба у нас. Не хочешь получить ее по частям? Иди за мной к ней на свиданку.

– Какая баба? – Холодок пробежал по коже Николая – он подумал о Вере.

– Нет, вы чего? – залепетал Фургон. – Чего надо, а?

Их молча подтолкнули дулами пистолетов, пришлось подчиниться. Николая с Фургоном подвели к крытому брезентом грузовику, заставили залезть в кузов. Николай перебросил ногу через борт, а взгляд его с надеждой прошелся по улице. Вот когда слежка милиции не помешала бы, но его грубо толкнули внутрь. Трое захватчиков сели в кузов, держа пистолеты в руках для устрашения, грузовик тронулся. По пути Николай гадал, что эти люди знают о нем, кто такие и почему взяли его. Вопросы эти не имели ответов, а вывод был: дело дрянь.

Грузовик подпрыгивал на ухабах, значит, выехал в один из окраинных районов. Тряска длилась недолго, мимолетная задержка дала знать, что приехали, потом грузовик, буксуя, куда-то въехал. Николаю и Фургону приказали выходить. Спрыгнув на землю, оба огляделись. Это был просторный двор частного дома, сам дом в темноте светился окнами.

Прошли тесные сени, очутились в большой и светлой комнате. Николай остановился, увидев съежившуюся, закутавшуюся в шубку с широкими рукавами Сонетку в углу, глядевшую на него затравленно и с надеждой. Возле стола у окна сидела Мадера с папиросой в зубах, закинув тощую ногу на ногу, рядом с ней стоял Бимбер. Но одна фигура особенно привлекла внимание Николая – коренастый и плотный мужчина в телогрейке, который сидел у стены напротив, широко расставив ноги и держа ладони на коленях. Голова его была опущена, когда же в комнате прекратилось движение, он ее поднял, и Николай все понял.

– Мое почтение, – на всякий случай сказал Фургон, сняв кепку...

Вячеслав закурил. Его уже не удивлял особнячок размером с Зимний дворец, он не рассматривал интерьер, как папуас, впервые увидевший плоды цивилизации. Повествование протекало под трескотню дров в камине, внося чарующую струю в атмосферу. Линдер заговорил о работе:

– Пришла пора спросить, господин Алейников, вы согласны поработать на меня? Завтра... то есть уже сегодня, я должен лететь в Лондон. Вы летите со мной?

– Да. Я согласен.

– Отлично. Тогда на покой, как говорили мои родители. Вас проводят в вашу комнату. (Вячеслав про себя усмехнулся: в этом лабиринте без провожатых не обойтись. Какое счастье, что он не завистлив, иначе жаба задавила бы до смерти.) Ни о чем не беспокойтесь, все нужное вы получите. Я имею в виду одежду, деньги и так далее. Бумаги подпишем в самолете.

После ухода Линдера Вячеслав выкурил еще одну сигарету и выпил вина, размышляя над своим согласием. Справится ли? Все же звезд с неба не хватал, а старику дал надежду. Но, может быть, надежда лучше, чем ничего?