Текст книги "Наследство в глухой провинции"
Автор книги: Лариса Шкатула
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)
Глава седьмая
Можно сказать наверняка, что в доме Михайловских существовал культ папы. Наверное, мама давно умерла, а папа – не римский, а ивлевский – и швец, и жнец, и на дуде игрец, в смысле, и работник правоохранительных органов, и суровый воспитатель, и вообще бдительный человек…
И хотя он не сделал ничего такого, что выбивалось бы из общей картины моих представлений о мужчинах, я не знала, как себя с ним вести.
У меня прежде были мужчины. И я обычно не терялась в их присутствии, но Михайловский казался каким-то другим. Обычно я легко находила с незнакомыми людьми общий язык, а между мной и этим ментом сразу возник некий барьер, который мне пришлось бы преодолевать. Если бы я захотела познакомиться с ним поближе.
Мы вошли в дом, и я мысленно поблагодарила Лиду за то, что она следила за моей собственностью. Кстати, я до сих пор так и не поблагодарила ее за это. Завтра получу документы, распишусь где положено и перед отъездом дам ей сто баксов – я взяла на всякий случай с собой пару сотен.
Мои гости сели в кресла, стоящие в гостиной, а моя мысль лихорадочно заработала: чем же я стану их угощать?
– Знаете, Михайловские, у меня есть манная каша, – сказала я: еще когда готовила, недоумевала, чего вдруг я сварила столько. Но вот пригодилось.
– Манная каша? – оживился отец Федор, хотя в глубине души я побаивалась, что он пошлет меня подальше с моей кашей. – Это мы любим.
Он подал дочери связку ключей:
– Валерия, пакет!
Да, словоохотливым мужика не назовешь. С дочерью обращается как солдафон: стоять! смирно! пакет!..
Я выглянула в окно: новая «Волга», на которой Михайловские приехали, выглядела на нашей скромной улочке как девица в шикарном вечернем платье посреди толпы бедно одетых старушек.
Лера хлопнула дверцей, пискнула сигнализацией и бегом вернулась в дом.
Она прошла ко мне на кухню, где я ставила на плиту чайник, и стала выкладывать из пакета колбасу, сыр, консервы, коробку шоколадных конфет ассорти, еще какие-то вкусно пахнувшие свертки.
– Зачем же столько? – слегка растерялась я.
– Как зачем? Это наша благодарность. Если бы не ты, кто знает, когда я добралась бы домой. Да и добралась ли вообще? Ты обо мне так заботилась…
– Какие пустяки!
– А папа считает, что таких бескорыстных людей, как ты, на свете не так уж много.
Моя юная попутчица словно работает переводчиком с языка айсбергов на язык нормальных людей.
– Твой папа несколько преувеличивает. Просто он за тебя переживал, но мы-то с тобой знаем, что все это мелочи…
Но Лера со мной не согласилась:
– Это не мелочи. А человек должен уметь быть благодарным…
В продолжение нашего негромкого диалога Михайловский сидел в кресле и, надо думать, разгадывал какое-нибудь запутанное уголовное дело, если у них такие бывают.
– В кухне вроде есть неудобно, – проговорила я, – а в гостиной огромный обеденный стол. И маленький журнальный столик.
– Давай в кухне, – сказала Лера, – здесь у тебя просторно. Да мы с папой и привыкли.
Я никак не считала, будто на теткиной кухне, это – «у меня». Здесь все было не моим. Главное, я не собиралась этим пользоваться, не собиралась здесь жить, да и не было никакой моей заслуги в том, что этот дом все еще оставался теплым и уютным.
Что ж, папа Михайловский вырастил достойную смену.
– Садитесь, ешьте кашу! – командирским тоном сказала и я; как аукнется, так и откликнется.
Визит вежливости? Я не возражаю. Сейчас порежем сыр-колбасу, откроем консервы, что вы привезли. Вот и весь прием. Если на то пошло, то до десяти часов – до того, как местные нотариусы будут готовы выдать мне документы, – еще уйма времени.
Михайловские уплетали кашу. Папа мент не заставил себя уговаривать и теперь наперегонки с дочерью орудовал ложкой.
– Как вкусно, – стонала Валерия, – а у меня так не получается. В смысле, без комков.
Я сидела напротив них. Под юбкой у тряпичной боярышни-грелки заваривался чай.
Михайловский задержался на кухне, хотя я предложила обоим после завтрака пройти в гостиную. Подумала, что он пойдет за нами, и с удивлением и некоторым смущением слушала, как он гремит чашками, моя посуду водой из чайника. Что за странный человек. Я сама не стала этого делать, чтобы не оставлять гостей одних. Но не идти же выгонять его из кухни!
Мы с Лерой вовсю предавались досугу: я смотрела телевизор, а Лера лежала на диване с какой-то книжкой, когда он наконец появился.
– Вас нарочно назвали как Достоевского? – спросила я, хотя наверняка ему не раз об этом говорили.
– Мама увлекалась, – привычно кивнул он.
– Федор Михайлович! Звучит. Как и Валерия. А вы «Спартаком» увлекались?
Он поднял на меня удивленный взгляд:
– А вы откуда знаете?
– Да так, почитываю художественную литературу. Моя кусачесть опять полезла наружу. Странно, такое чувство у меня впервые вызывает объект мужского пола. Причем весьма незаурядный объект. Я бы даже сказала, красивый. Что ж он так трудно расслабляется?
– А на какое время у вас есть алиби? – вдруг спросил Михайловский.
Я недоуменно уставилась на него, на мгновение забыв, что я об этом пошутила.
– Ну, на какой-нибудь ваш «глухарь», или как вы это называете. Что бы вы хотели раскрыть, заподозрив приезжую наследницу?
– Теперь я понимаю, Лариса Сергеевна, – усмехнулся он, – почему вы понравились моей дочери.
– И почему же?
– Вы так же неистово воюете с авторитетами, как подрастающее поколение.
– Под авторитетом вы имеете в виду себя?
– Вы когда собираетесь уезжать? – Он не ответил на мой очередной выпад.
Валерия помалкивала, делая вид, что увлечена чтением.
– Завтра. Сегодня нотариус обещала все оформить. Когда я получу на руки документы, то отыщу где-нибудь агентство по продаже недвижимости. Надеюсь, здесь или в районном центре есть такое? И попрошу их выставить этот дом на продажу. И доверенность оформлю на свою соседку…
– Планы у вас хорошие. – Он немного покашлял. – И вы даже не хотите посмотреть местные достопримечательности?
– А они здесь есть?
Вообще-то я не хотела задерживаться. И Михайловский понял это по моему молчанию.
– Люди издалека, из-за границы едут, чтобы посмотреть Синь-озеро. Вы о нем не слышали? Говорят, наш Большой Шаман – вернее, наш главный бизнесмен и спонсор сирых и убогих – намеревается нажитые неправедным путем деньги вложить в туристический бизнес. И будете вы со временем платить нехилые баксы, чтобы увидеть то, что нынче можете посмотреть бесплатно.
– И когда я могла бы это посмотреть?
– Например, в субботу.
– То есть через два дня? А что я буду делать все это время?! Я здесь никого не знаю. Ходить взад-вперед по центральной улице длиной десять метров?
Лера хихикнула. Папочка же и глазом не моргнул.
– Простите, а чем вы занимаетесь?
– Наша фирма продает компьютеры. Цены самые низкие в области, – привычно проговорила я.
– А наше управление, как я слышал, собирается покупать оргтехнику. Может, вас ожидает выгодный заказ.
Управление внутренних дел никогда не было богатым, и вряд ли этот заказ был бы для нас выгодным, но бизнесмен во мне все же поднял голову: почему бы не попытаться. Как говорится, совместить приятное с полезным…
Он смотрел мне в глаза и видел, как я мучаюсь, и потому, наверное, решил добавить масла в огонь:
– В конце концов, здесь много лет жила ваша тетка. Неужели вам неинтересно посмотреть на те места, где она бывала, познакомиться с теми людьми…
– …которые ее убили, – подсказала я.
Ничего не понимаю, чего вдруг я выпалила то, в чем сама сомневалась, как факт хорошо мне известный. Не иначе от безделья. Или заразилась Лидиной убежденностью.
Михайловский же отреагировал странно: темно-синие глаза его потемнели еще больше, он наконец сфокусировал на мне свой взгляд, хотя до этого лишь скользил по моему лицу почти равнодушно.
– Убили?! А кто это вам сказал?
– Один за другим два человека, которые никогда друг друга не видели, а первая из них покойную тетку даже не знала.
– Вот как! Небось детективоеды?
– Да. А что? Если вы на меня намекаете, то я к ним не отношусь!
– Так как насчет местных красот? Вы не собирались поехать в отпуск?
– Собиралась, конечно, но…
– В Египет, – ехидно подсказал он.
– Почему именно в Египет?
– Обычно новые русские любят посещать всякие экзотические страны, а те красоты, что в изобилии имеются в родной стране, не знают и знать не хотят!
– Я не поняла, вы приехали со мной поругаться?
Наверное, я этого мента чем-то раздражаю. Своим благополучным видом? Но на мне всего лишь спортивный костюм, который я не нашла даже нужным переодеть.
– Простите, но мне показалось, что вы заранее настроились на то, как мы здесь примитивно живем, в глуши, ничего не видим, а вы такая штучка областного масштаба…
– Вам кажется? – Я начинала закипать. Оттого что ему кажется, он может изливать на меня свое раздражение! – Да, мне кажется! И простите, я сама начинаю думать… Идея частного сыска до ваших мест еще не дошла?
– Не дошла, – сказал он строго.
– Вот видите, мне даже некому заплатить за то, чтобы убийцу тетки поймать и покарать.
– Да что вы заладили: убийство да убийство! Кто-то из дилетантов, видите ли, провел заочное расследование!
– А вы, не дилетант, профессионал, просто взяли, да и поверили в то, будто женщина, подобная моей тетке, может пойти на речку и утонуть в полынье. Еще бы сказали, утопилась! Может, она и предсмертную записку оставила?
Я не могла понять, чего вдруг завелась. Из-за Лиды, что ли. Наверняка это не только мое мнение. Значит, в поселке ходят слухи, будто Олимпиаду убили, но мало ли здесь ходит слухов!
Все, хватит, прекратить истерику. Этот синеглазый работник районного угрозыска действует на меня как-то возбуждающе. Вон, даже покойную тетку сюда приплела.
– Мы говорили про наши местные красоты, – миролюбиво напомнил он.
Я заколебалась. Может, и правда задержаться? Ненадолго. Будет, что той же Ольке рассказать…
– Тогда мне надо позвонить соучредительнице и предупредить, что я приеду позже.
– Иными словами, все же решили поехать с нами на Синь-озеро? – спросил Федор Михайлович, наблюдая за моими метаниями.
– Правда, Лар, поедем, – вмешалась Валерия. – Когда ты еще такую красоту увидишь. Будешь потом вспоминать и всем рассказывать, какие у нас тут края замечательные.
Я сдалась. И правда, задержусь на пару дней. Все равно я в Италию собиралась ехать, а может, симпатичный мент прав, и стоит хоть иногда вспоминать о родной природе!
– Хорошо, я сегодня предупрежу свою соучредительницу и останусь здесь… до воскресенья. В воскресенье утром я должна уже, кровь из носу, быть в дороге.
– И я думаю, ваша начальница вполне может справиться без вас.
Михайловский хотел, видимо, меня успокоить, но опять вызвал мое раздражение: неужели он считает, будто моя роль в фирме так незначительна, что Ольга могла бы обойтись и без меня?! Или он, как многие другие мужчины, решил, будто женщины не могут успешно заниматься такой работой?
Я уже собралась ответить ему как следует, но он не дал мне открыть рта.
– Скажите, а кипяточку в этом доме не найдется? – невинным голоском поинтересовался он.
– Найдется. А зачем вам кипяток?
– Опять хочется чайку попить. Ладно, если и кипятку нет, то пусть будет кипяченая вода, холодная, пусть без сахара!
Голос у него был нарочито просительным, а глаза смеялись. Оказывается, они могут быть вовсе не ледяными. В некоторых случаях.
– Лера, ты тоже будешь? – оглянулась я на девушку.
– Нет, спасибо. – Она опять уткнулась в книжку.
А мы с Федором Михайловичем вернулись в кухню. Я потянулась к плите и взяла с нее чайник. Он был еще горячий, и я подумала, что либо Федор Михайлович – чаеман, встречала я и таких, либо ему хочется побыть со мной наедине. Мало ли… Может, что-нибудь сказать мне хочет, для уха дочери не предназначенное.
Я налила Михайловскому чай и сама села рядом, чтобы ему не было скучно. В конце концов, я могла бы делать вид, что пью.
Интересно, каким видится ему теткино хозяйство? Веселенький домик, веселенькая обстановочка – ничего здесь не говорило о свершившейся трагедии. Словно хозяйка вышла ненадолго и вот-вот должна была вернуться.
Телевизор «Тошиба» с диагональю 72 сантиметра, мягкий уголок с натуральной кожаной отделкой, дорогая посуда в серванте… И чего это тетю Липу среди зимы понесло на реку?!
Вчера я толком ничего не успела рассмотреть, но и беглого взгляда было достаточно, чтобы догадаться: в этих многочисленных шкафах меня могут ждать приятные сюрпризы… И вовсе не скелеты!
Странно даже, что такой дом никто не попытался навестить с целью наживы. Но видимо, тихая улочка, на которой все друг друга знают, недремлющее око соседей – окна Лидиного дома выходили на теткин двор – отпугивали воров.
– Лар, можно я еще посмотрю, есть ли здесь книги в других комнатах? – заглянула в кухню Валерия.
– Конечно-конечно, пойдем, я тебе покажу, где они есть. У моей тети в каждой комнате полка с книгами.
Я показала ей то, что сама разведала лишь вчера, и вернулась в кухню. Михайловский сидел за столом, оплетая своими длинными ногами табурет, и попивал чай. Он скосил на меня глаз, как будто не он был у меня в гостях, а я у него.
Напрасно я надеялась, что он заговорит. Временами Федор Михайлович лишь бросал на меня изучающий взгляд из-под своих густых ресниц, как из-за неплотно прикрытых штор. Вот уж никогда бы не подумала, что передо мной мент. Он походил на кого угодно, в первую очередь на киноактера, на диктора центрального телевидения, на певца… Что заставило его заниматься такой неблагодарной, как милицейская, работой?
Впрочем, я поторопилась со своими выводами. Внешностью, может, и не походил, но стоило заглянуть в его глаза… Взгляд выдавал его милицейскую натуру.
– И все же, Лариса Сергеевна, с чего вы взяли, что вашу тетушку убили? – наконец открыл рот мой странный гость. – Наверное, успели поговорить с кем-то из местных. А они, понятное дело, всегда осведомлены лучше официальных лиц.
Как волка ни корми… До чего же занудный мужик! Почему да отчего… В детстве мы над такими посмеивались: «Чека не спит, Чека не дремлет!» Только как бы я над ним в душе ни смеялась, отвязаться от него простым молчанием вряд ли удастся. Да и если я скажу, вряд ли моей соседке это доставит какие-то неудобства.
– Вы правы, я говорила об этом с соседкой. Она рассказала, будто у тети Липы накануне гибели появился новый любовник. Намного ее моложе, в то время как прежде у нее был другой, как говорится, постоянный. Какой-то местный бизнесмен.
– Наслышаны, – неприязненно отозвался Михайловский.
– Вы сталкивались с ним по своей основной работе? – не могла не подколоть я.
– К сожалению, нет, – буркнул он и опять замолчал.
– И еще Лида сказала, что не заметила у тетки каких-то особых чувств к этому мужчине. Кстати, очень красивому.
– То есть Олимпиада Киреева встречалась с ним с какой-то особой целью?
– Ну да, с разведывательной, – сказала я.
До чего дурацкий у нас получался разговор. Мы пикировались, как дети, причем я говорила совсем не то, что хотела. А он выдавал слова порционно, словно предварительно каждое из них взвешивал.
– Интересно девки пляшут, – пробормотал он и уставился в чашку – собирался, что ли, на дне ее отыскать истину?
В доме надолго воцарилась тишина. Ну и гости у меня! Каждый занимается своими делами и почти не обращает на хозяйку внимания.
– Скажите, а вещи Леры теперь пропали? – спросила я, чтобы светски поддерживать разговор, если мужчина сам этим не занимается.
– Еще чего, – встрепенулся Михайловский. – Я тут же позвонил ребятам в Сочи. Разве можно оставлять такие случаи без внимания? И без наказания. А у них, между прочим, из брянской группы девушка пропала. Пятнадцатилетняя. И обнаружили ее исчезновение почти сразу, но не могли догадаться, где искать. Мой звонок оказался кстати. Думаю, этой горничной несладко придется. Как видите, наводчицы бывают не только у воров, но и у сексуальных маньяков…
– Хотите еще чаю? – спросила я, потому что мой гость опять задумался – до чего общительный собеседник!
– Нет, спасибо, больше не хочу.
Наконец-то я его напоила!
– Пойдемте тогда в гостиную, – сказала я, – все-таки там кресла, можно сидеть и молчать с куда большим комфортом.
Так мы сидели и думали каждый о своем, пока мне первой это не надоело. Молчать я смогу и в одиночестве.
Судя по всему, и он, и Валерия чувствовали себя в моем наследном доме превосходно. Словно они знали меня сто лет, половину из которых прожили со мной в этом самом доме.
– Простите, Федор Михайлович, за бестактный вопрос, но, если не секрет, сколько вы получаете?
– Денег?
– Заработной платы. Взятки можно не считать. Валерия перестала читать и в испуге уставилась на отца.
Кажется, эта тема была для него крайне болезненной.
– Шесть тысяч, – нехотя ответил он.
– То есть двести долларов в месяц. В день – примерно двадцать. Сколько бы вам понадобилось времени, чтобы раскрыть убийство?
– «Каменскую» смотрите? – поинтересовался он.
– Не угадали. Мой любимый сериал «Секс в большом городе»!
То, что случилось после моих слов, несказанно удивило: Михайловский смутился и оглянулся на чересчур упоенно читающую дочь.
Мне же было видно, что она едва сдерживается, чтобы не расхохотаться.
– Давайте баш на баш: я остаюсь осматривать ваши местные красоты, а вы соглашаетесь на меня поработать. Как частный детектив.
Это уже была наглость. Можно подумать, что, согласившись осматривать пресловутые красоты, я делаю одолжение Михайловскому. Но он отреагировал вовсе не так, как я ждала.
– Да, вас тихоней не назовешь, – медленно протянул он, – и давно это вам в голову пришло? Насчет расследования.
– Только что, – любезно пояснила я. – Так сколько времени?
– Думаю, дня два-три.
– Округлим до пяти. Вы согласитесь за сто долларов провести для меня расследование и установить, кто убил мою тетку?
– Этим делом занимались костроминские ребята…
– Для которых вы – начальство, не так ли?
– Хочется уточнить: преследующее личные цели, – насмешливо покивал он.
Окажись поблизости Ольга и начни задавать мне вопросы, я бы не нашлась, чем объяснить свое неожиданное предложение. Увлеклась. Районным детективом или возможностью приобщиться к расследованию, чтобы потом рассказывать об этом своим внукам? Мало ли что напридумывала Олька, а за ней и Лида.
– А если выяснится, что имел место всего лишь несчастный случай?
– Что ж, я вернусь домой с чистой совестью. Сделала для памяти Олимпиады все, что могла.
– Лестно, что вы мне так доверяете. А если я вовсе не такой уж профессионал, как вам кажусь, и тогда пропали ваши денежки?
– Ничего, я еще заработаю!
– Круто! – хмыкнул он.
– Считаете, я все это затеваю только ради мести? Нет. Мне почему-то захотелось приехать и рассказать родителям, как все было на самом деле. Мы ведь все любили тетю Липу, и если ее убили, то нехорошо нам, ее родственникам, ничего не предпринять.
– Похвальное желание, – сказал Федор Михайлович и обратился к дочери: – Как думаешь, Валерия, браться мне за это дело?
– Конечно, браться, папа, тут и думать нечего.
– К тому же Лариса Сергеевна обещает нам заплатить. Аж сто долларов!
– Вы считаете, этого мало? – спохватилась я. – Давайте тогда двести.
Михайловский нарочито ахнул:
– Мой месячный оклад!
– Только вот деньги брать, по-моему, не стоит, – осторожно высказалась Валерия.
– Вот еще, дают – бери!
Я всполошилась: уж не смеется ли он надо мной? Михайловский гибко поднялся из кресла.
– Вы меня уговорили, Лариса Сергеевна. Я проверю, что там с вашей теткой случилось. Вот прямо сейчас пойду и поговорю с вашей соседкой. Кстати, как ее звать?
– Лида.
– А отчество?
– Спросите, когда будете с ней беседовать. Вы же хотите поговорить неофициально?
– Пожалуй, – кивнул он и вышел.
Валерия тут же соскочила с дивана и сказала заговорщическим шепотом:
– Лар, а ты уже весь дом осмотрела?
– Только в общих чертах, – сказала я.
Собственно, вчера я лишь поднялась по лестнице в мансарду и окинула ее взглядом. Да еще открыла платяной шкаф в спальне на первом этаже – надо было куда-то положить свои вещи.
По остальным двум комнатам внизу я немного походила, вроде как примеряясь. Мне понравилось все: и уютная, в зеленых тонах, спальня, и библиотека-кабинет. Холл, в котором мы сейчас сидели… Как говорится, без комментариев. Повсюду – никакой нарочитости. Все продумано и придумано для удобства. Странно, что тетка жила здесь одна…
– Давай с тобой все осмотрим? Не спеша. Начнем с мансарды…
Договорить она не успела. Вернулся от соседки ее папа, жутко сосредоточенный, и скомандовал:
– Собирайся, Валерия, поедешь с нами.
– С кем – с нами? – удивилась дочь.
– Со мной и с Лидией Тимофеевной. Она согласилась посмотреть кое-какие фотографии. Может, новый знакомый Олимпиады Киреевой у нас где-то засветился.
– Пап, а можно, я останусь с Ларисой?
– Видишь ли, я не уверен, что смогу заехать за тобой, у меня куча дел. Я ведь нарочно тебя торопил, чтобы пораньше приехать к Ларисе Сергеевне. Решил совместить приятное с полезным. К тому же Лариса Сергеевна, насколько я помню, собиралась к нотариусу? – Это уже обращались ко мне. – Могу вас подвезти. Вы умеете быстро собираться?
Я умею быстро собираться. На минутку вышла в спальню, вернулась уже одетая, в своем розовом костюме, который становится моей костроминской униформой. Тем более розовый цвет, говорят, очень идет к моим карим глазам.
Что думал по этому поводу Михайловский, я, к сожалению, не узнала.
У меня, между прочим, есть и своя машина, и до нотариальной конторы минут семь пешком – почему-то я упорно не хотела передвигаться по Костромино на своих двоих, – но я все же поехала с моими новыми знакомыми. Только заметила:
– Как там наш разговор насчет компьютеров, еще в силе?
– Я никогда ничего не забываю, – опять дежурно проговорил Михайловский и протянул мне листок с номером телефона: – Закончите здесь свои дела, позвоните мне в Ивлев. Я пришлю за вами машину.
Я кивнула, решив про себя больше с ним не разговаривать. Похоже, этот тип совсем не умеет общаться с людьми в обычном тоне. Только языком протокола. Ольга на моем месте давно бы послала его подальше.
Надо же, и телефон на листочке успел написать! Вообще-то во всем цивилизованном мире давно пользуются визитками. Или ментам они не положены? Мы с Олькой заказали их себе первым делом.
Улучив минутку, когда мы ждали Лиду, а выдающийся папа курил возле машины, юная подруга шепнула мне:
– Ты папе понравилась.
– Что ты говоришь! – в притворном ужасе отшатнулась я. – Как же тогда он относится к тем, кто ему не нравится?!
К обеду я уже держала в руках документы, свидетельствующие о том, что Лариса Сергеевна Киреева – владелица дома по улице Парижской коммуны, четырнадцать. Это меня, конечно, радовало, только вот как быть дальше? Что мне делать теперь, когда нечего делать? Михайловский наверняка еще в Ивлев не приехал, насчет компьютеров ни с кем не говорил, так что звонить ему нет смысла…
И пошла я на переговорный пункт, чтобы позвонить родителям и подруге Ольге. Предки наверняка еще на работе, и дозвониться обоим на производство весьма трудно.
А как сделать это вечером, если на улице Парижской коммуны нет таксофона – тащиться на переговорный пункт? Я оказалась права – дома никого не было. Иной раз мама приходила с работы пораньше, но не сегодня.
А вот Ольга взяла трубку сразу. Но то ли мою соучредительницу кто-то отвлекал, то ли слышимость была плохая, но она никак не могла понять, почему я должна задерживаться в городе, где у меня нет ни родных, ни знакомых. Пришлось сказать ей открытым текстом:
– Потому, что я наняла частного сыщика!
Это было не совсем так, потому что согласие – если это можно так назвать – прозвучало весьма расплывчато. То есть Михайловский и вправду делом моей тетки занялся, но то ли по моей просьбе, то ли из профессионального любопытства, я не могла ответить конкретно.
– Наняла, ну и Бог с ним, пусть работает, – отозвалась моя подруга. – Или ты теперь будешь сама следить за ним? Заплати и возвращайся, пусть отчет по факсу пришлет.
– А как с домом быть? Я же еще не решила. Думаю вот на соседку генеральную доверенность написать.
– Ты так хорошо ее знаешь, чтобы доверять продажу дома?
– Все равно нет другого выхода. Вряд ли этот дом можно продать за один день, ты согласна? В общем, приеду в воскресенье, – сказала я, – тут есть возможность съездить на одно суперкрасивое озеро. До конца недели остается каких-то пара дней. Выезжать сейчас уже поздно. Я не люблю ездить ночью.
– Никто тебя и не заставляет!
– Ну вот, а завтра четверг…
– Так бы и сказала, что работать не хочешь. А то частный сыщик!.. Постой, ты серьезно?
– Серьезнее некуда.
– Там у тебя ничего не случилось? – Голос Ольги зазвенел от тревоги за меня.
– Ничего. Это случилось полгода назад и не со мной.
– Ага, значит, я была права! Твою тетку убили?!
– Это пока неизвестно, – заметила я сухо; в самом-то деле, с моей теткой случилось несчастье, а моя подруга чуть ли не завидует тому, что у меня возникла необходимость в частном сыщике.
Переговорный пункт в Костромино небольшой, всего четыре кабины. Если в них прикрывать дверь, то уже через полминуты можно скончаться из-за отсутствия кислорода. А если дверь открыть, твой разговор становится достоянием общественности.
Поскольку я, как существо, дышащее кислородом, выбрала воздух, все присутствующие в зале слышали каждое мое слово. И потому сосредоточили на мне все свое внимание.
Я повернулась к ним спиной, но вряд ли слышимость от этого уменьшилась.
– Ладно, чего ты злишься! У тебя там такие дела, а я тут с тоски одна пропадаю.
– Ты хочешь сказать, что НИИ пластмасс отказался от своего заказа? – заволновалась я.
– Ну при чем здесь это. Забрали они свою оргтехнику и деньги заплатили… Я имею в виду в остальном – тоска.
Мне кажется, Ольга подобрала не то слово. У нее тоже что-то происходило, и потому она нуждалась в присутствии близкой подруги, с которой по этому поводу необходимо было советоваться… Ничего, немного подождет.
– Слушай, Лель, позвони моим предкам. К ним на работу не дозвонишься. А вечером мне неохота тащиться на переговорный пункт, тут больше позвонить неоткуда. Скажи, что у меня все в порядке. Но про сыщика пока ни слова, я сама расскажу, когда приеду.
– Не учи отца трахаться. А ты могла бы и подарить предкам сотовый телефон. С роумингом по всему миру.
– Имеешь в виду два, маме и папе?
– Не обеднела бы. Вместо того чтобы содержать Добровольского…
Опять за рыбу гроши! Ну не содержу я Николашу, сколько можно повторять!
– Так ты позвонишь моим родителям, или мне соседям звонить?
– Не только позвоню, но и заеду, уймись. А ты там все осмотри, вопрос с продажей дома реши, а то я подозреваю, ты уже решила домой укатить и подарить наследство чужому дяде, – сказала подруга.
Ее не поймешь: то приезжай, то не спеши уезжать.
– Конечно, а ты все знаешь!
– Вывод сделан неправильный. Дело в том, что я тебя знаю. Ты решила послать все подальше. Небось уже и себя оправдала: мол, подруга там одна зашивается, а мне с домом возись, не так ли?
– Та-ак. Может, мне вообще здесь остаться?
– Уж не истерику ли я слышу. Устала или боишься чего?
В самом деле, куда я так спешила? Надо разузнать, есть ли здесь контора по продаже недвижимости. Если нет, то где продавцы недвижимости размещают свои объявления. Права Ольга – богачка нашлась! Не хочется заниматься делами, или тебя пугает что-то, связанное с твоими чувствами?
