Текст книги "Лягушка в сметане"

Автор книги: Лариса Шкатула

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Глава двенадцатая

Варвара встала из-за стола, убрала тарелки и налила в чашки свой, как она говорила, фирменный чай. Раз Вадим его оценил, можно время от времени мужика баловать.

Печенье насыпала в вазочку и вдруг от пришедшей в голову мысли застыла на месте.

На даче, той, что, как ни крути, семейная собственность Будилиных, не просто все полгода сможет жить посторонний человек. Он будет пользоваться ее домом, ее бассейном, сауной, участком в двадцать четыре сотки, принимать гостей, словно это все принадлежит ему, и никто его в это время не станет беспокоить.

Никто не будет знать, что это чужая дача. И стоит она, между прочим, немалых денег. Даже если не помнить о том, что хозяин отдал ее за полцены.

Она озвучила эту мысль для Вадима, и он спокойно кивнул:

– Скорее всего именно так и будет.

Понятное дело, не свое!

– Но я, наверное, могу написать заявление в милицию с просьбой выселить этого человека.

– Не можете.

– Вы хотите сказать…

– То есть написать, конечно, можете, – поправился он, – но рассматривать его никто не будет, поскольку в наличии нет субъекта, на чьей собственности проживает посторонний. Владельца нет, понимаете?

– А если он в течение этих шести месяцев все испортит, разберет ее по досточкам, сожжет или замусорит, и тогда я ничего не смогу сделать?

– Ничего.

Он так спокойно об этом говорит! Вроде такое положение дел вполне справедливо. Неужели и вправду ничего нельзя сделать?

– Если бы я была юристом, я бы обязательно что-нибудь придумала, – непримиримо заявила она.

Вадим мог на ее подначку сказать что-нибудь вроде «Бодливой корове Бог рог не дает», но он лишь снисходительно улыбнулся, что показалось Варваре гораздо обиднее. И правда теоретик! Ну какая польза ему и окружающим, что у него диплом юриста?

Опять она злится. Прямо другим человеком стала из-за всех этих событий.

Варя поставила печенье на стол, все еще пребывая в некоторой прострации. Ничего дельного на ум не приходило.

– Что же это за дурацкий закон такой?! – Возмущению ее не было предела.

– Обычный, российский, – пожал плечами Вадим.

– Тогда надо бороться, – упрямо сказала она.

– С законом? – весело уточнил он.

– С убеждением, будто ничего сделать нельзя. Будто из этой ситуации нет выхода.

– Иными словами, там, где закон бессилен, мы должны смочь? Этакие супермены, которым любые преграды нипочем?

Он смеялся над ней. Над ее горячностью. Над наивностью человека, ничего не смыслившего в юриспруденции. Мол, против лома нет приема. А вот Борис в таких случаях говаривал:

– Окромя другого лома!

Что ж, давай думай сама, раз ты такая крутая. Закон не бессилен, закон – бессильный. И не хочет защищать граждан, для которых же и создан. А раз так…

Вадим посмотрел на ее поджатые губы, поинтересовался:

– Злитесь на закон?

– Я всегда злюсь, когда мне говорят: выхода нет.

– Я этого не говорил, – не согласился он.

– Но разве не вы только что…

– …Сказал, что ничего нельзя сделать по закону.

– Хотите сказать, можно сделать что-то в обход его?

– Все действия в обход закона называются знаете как? Афера. А еще точнее – беззаконие. Криминал.

– Ну и пусть. Если хотите знать, Остап Бендер всегда был моим любимым героем.

– Вон вы ка-ак!

– Да, я так!

Они посмотрели друг на друга и расхохотались.

Шутки шутками, но Вадиму их разговор не очень нравился. Пойти на поводу у этой бесшабашной женщины – значит, и в самом деле пойти против закона. А он потому в свое время и стал учиться на юридическом факультете, что всегда верил: справедливое общество – то, где правит закон. Так учили классики. Так должны были считать все честные люди.

Вадим собирался стать слугой закона. Следить, чтобы и другие по нему жили.

Но в последнее время он видел так много беззакония, таким незащищенным себя временами чувствовал, что его твердокаменные принципы дали солидную трещину.

Первое, в чем он разочаровался, были сами служители закона.

Его однокурсники устраивались на престижную работу или с помощью очень волосатой руки, или платя непомерный для него «вступительный взнос». Что говорить об адвокатах, в чьи сплоченные ряды он не смог прорваться!

Не меньший ажиотаж наблюдался вокруг должности судебного пристава, чей официальный оклад по меркам среднего класса составлял копейки, а попадали на эти места сплошь по блату или за деньги. Место считалось хлебным, и никто из юристов не собирался на этом месте именно блюсти закон. Здесь учились весьма ловко закон обходить.

Такая вот жизненная игра в казаки-разбойники. В казаки попасть не получилось, идти в разбойники? Да и были ли казаки, то есть блюстители закона? Произнести «нет» – не поворачивался язык. Тогда во что же верить?

Конечно, Варя его ни к чему такому не призывала. Но так получалось…

Вадим только начал с ней общаться, только успел получить для нее пустяковую справку, как уже почувствовал, что это его притягивает. Преодоление препятствий. Раньше он просто отступал перед ними. Не из трусости. И не из-за лени. Из практических соображений.

Он считал бесполезным бороться с неуклюжим, малоповоротливым колесом фортуны. Он всегда помнил слова какого-то из юмористов: «Ну, хорошо, прошибешь ты стену лбом, а что станешь делать в соседней камере?» Над этой его шуткой смеялись. И он верил, что живет правильно.

Теперь же у Вадима как бы открылись новые способности. Прежде ничего в жизни он не получал в обход. Всего ему приходилось добиваться самому. И признавать при этом, что такой путь слишком тернист, слишком мало дает отдачи.

К тридцати годам скопить каких-то двадцать тысяч долларов – при том, что он не имел семьи и все заработанное тратил только на себя – и к тому же пять тысяч из них отдать малознакомому человеку, который не нашел ничего лучшего, как погибнуть под сосулькой!

Эта сосулька, которую Вадим совсем недавно проклинал на все лады, как теперь выясняется, своим падением изменила кое-что еще в его жизни. Например, раньше в сутки дежурства он смертельно скучал, а теперь они пролетели незаметно, потому что голова его была постоянно занята проблемами Варвары. И вариантами решений этих проблем.

На самом деле для себя он вдруг понял, что, предложи сейчас эта женщина на выбор, чего он больше хочет – получить с нее злополучный долг и уйти из ее жизни навсегда или продолжать собирать для нее информацию, пусть даже с риском для жизни, – он, пожалуй, выбрал бы второе.

Но кажется, Варваре уже недостаточно от него одной информации, она хочет активных действий.

Вот потому-то он мысленно хмурился. Не верил Вадим в успешную борьбу дилетантов. Мужик, который торчит на ее даче, не собираясь освобождать, знает, что делает. За ним не только хорошие бабки, но и некая сила, которая всегда есть у богатых. Попробуй сунь туда голову – без головы и останешься!

Но что это, неужели он трусит? Иначе почему заговорил про риск для жизни? Какая, однако, сумятица царит в его голове!

А Варвара будто чувствует, о чем Вадим размышляет. Уставилась на него своими омутными глазищами и ждет, что он скажет.

– А можно узнать, Варвара Леопольдовна, чего вы от меня ждете?

– Ну вы мне и отчество придумали! Вместо Михайловна. Моего папу звать Михаил.

– Учту.

– Но этим вы хотите сказать, что я прожектер?

– Авантюристка.

– Я же вам еще ничего не сказала.

– А я догадливый.

– Что за наветы? Приписывать мне чуть ли не криминальные устремления. Спросите у моих подруг, они вам скажут, что я – тихий и незаметный человек, который регулярно платит за проезд в городском транспорте, переходит дорогу только по «зебре» и с наступлением темноты никогда не выходит из дома.

– Плачу от умиления при описании вашего светлого образа.

– Вы в него не верите?

– Если позволите, небольшая сноска: никого из своих подруг вы ведь не били по голове огнетушителем, а также другими тяжелыми предметами.

– Как человек справедливый, я вынуждена с вами согласиться. А о каких еще предметах может идти речь? Это у вас предвидение? И что вы так внимательно заглядываете в мои глаза?

– У вас там все время кто-то прыгает.

– Какая-нибудь мошка?

– Скорее, некое существо с рогами и хвостиком.

– Наверное, это вы на меня так влияете.

– Между прочим, в отрочестве я целый год пробыл в комсомольцах, а туда кого попало не принимали.

– Весомый аргумент. То есть ваш ум, честь и совесть протестуют?

– Ум, честь и совесть – так говорили про партию, а не про комсомол. В партию я вступить не успел.

– И сейчас вступить еще не поздно.

– Да не хочу я никуда вступать!

Они оба не могли бы объяснить, чего вдруг стали дурачиться, словно говорить серьезно опасались. То есть в глубине души они понимали, что топчутся перед новой ступенью – не только отношений между ними, но и отношения к жизни вообще.

Оба – серьезные и положительные молодые люди, которые обстоятельствами ставились перед дилеммой: жить так же, как и прежде, или все-таки хлебнуть ветра перемен, ветра бесшабашных авантюристов, который может так дунуть в их паруса, что корабль и вовсе на берег выбросит. Но может и доставить их к таким берегам, о которых они прежде и мечтать не смели.

Кто-то же придумывает эти поговорки: кто не рискует, тот не пьет шампанского. Или: кто не рискует, тот в тюрьме не сидит. Значит, шампанского им хотелось, а вот тюрьмы не очень. В конце концов, что за риск – попытаться проникнуть на собственную дачу!

Хорошо, пусть не собственную пока, но ведь и тот, кто там живет, тоже не ее хозяин…

– Говорите, там высокий забор и собака? – спросила Варвара будто невзначай.

Он не стал уточнять, где «там», и так было все понятно.

– Саму собаку не видел, но лай слышал. Наверное, немецкая овчарка.

– А они из чужих рук еду берут?

– Насколько я знаю – нет. Если собака, конечно, обученная. А вы хотели ее отравить или только усыпить?

– Хорошо, если собака всего одна, – сказала она задумчиво, не отвечая на его вопрос.

– Это же дача, – напомнил он, – загородный дом, а не бог весть какие хоромы, чтобы там бегала целая свора.

– Вы говорили, там даже бассейн есть.

– Есть, целых два: один открытый, другой – при сауне, но я внешний не видел. Для этого как минимум на забор надо влезть. Так что о бассейне только со слов Бориса известно.

– Ну, Борис не стал бы придумывать, – сказала Варя.

Действительно, покойный муж, как и многие мужчины, мог прихвастнуть, но вряд ли стал бы расписывать то, чего нет.

Лоб Вари пересекла вертикальная морщинка, и Вадим, внимательно следивший за ее лицом, понял, что ей пришла в голову некая новая мысль.

– Скажите, вы умеете пользоваться когтями? – спросила она.

– Какими когтями?!

Теперь он уже смотрел на нее с подозрением. Столько всего на женщину навалилось – не перегрузила ли голову?

– Ну, знаете, такими, с помощью которых электрики залезают на столбы.

– Варя, они уже много лет используют для этого машину с люлькой. И потом, сами столбы… Они давно бетонные! – Он засмеялся. – Надо же придумать, это чистейший анахронизм, когти ваши! «Кошки» они назывались.

– А я почему-то запомнила, из детства. На улице родителей, в селе, столбы все еще деревянные.

На ее лице проступило разочарование. Она не хотела расставаться со своим планом.

– И вы хотели, чтобы я под видом электрика залез на столб…

– С биноклем, – добавила Варя.

– И сидел с биноклем на столбе… сколько времени, вы думаете?

Она смутилась: что за дурь ей в голову лезет!

– А как же иначе нам посмотреть, что делается на этой даче?

– Можно разузнать, нет ли поблизости дачи, тоже в двух уровнях, из окон которой можно было бы понаблюдать за соседним участком.

– И какой процент за то, что на соседних дачах у нас могут отыскаться знакомые? – недоверчиво спросила она.

– Если брать население города, среди них – число наших знакомых, среди них – тех, кто имеет дачи вообще, и среди дачников – тех, у кого дачи на Ростовском шоссе… Процента два получится.

– Интересно вы считаете, – медленно произнесла Варя. – Ну хорошо, примем ваш расчет за аксиому и будем искать… Теперь насчет акций. Поскольку мы с вами, можно сказать, повязаны.

– Повязаны. Начинаете осваивать воровской жаргон?

– Еще скажите, собираюсь проникнуть на собственную дачу.

– А разве нет? К тому же дача эта пока не ваша.

– Моя! Получается, некто посторонний захватил чужую собственность.

– Чью?

– Опять вы со своими юридическими штучками! Интересно, если хозяин меня застукает, станет вызывать милицию или нет?

– А вы собираетесь идти туда одна?

– Конечно, не стану же я вас подвергать риску…

– Варвара Леопольдовна!

– Опять зарываюсь?

– Знаете такую песню: «Ямщик, не гони лошадей»?

– Это романс.

– Выходит, знаете… Думаю, пора нам, в связи с царящей в штабе неразберихой и растерянностью, срочно устроить перевыборы начальника штаба. И назначить меня. Можете обращаться запросто: шеф. И никакой самодеятельности! Все действия только с моего одобрения.

– Вы забрали себе всю полноту власти! Что же остается мне?

– Самая соблазнительная должность. Начпрод.

– И все?

– Можете взять на себя административно-хозяйственный отдел.

– Э нет, так не пойдет! Отправляете в тыл боевого офицера. Я буду жаловаться министру обороны.

– Жалуйтесь. Он перед вами.

– Как, под шумок вы забрали себе и министерский портфель?!

Некоторое время Вадим еще сохранял шутовскую солидность, но внезапно лицо его омрачилось.

– Давайте поговорим серьезно. Варя, я прошу вас не торопиться. Времени у нас вполне хватает. Я понимаю, хочется взглянуть на свою собственность… будущую воочию…

– Я хочу не только взглянуть, – перебила его Варвара, – но и позаботиться о том, чтобы она досталась мне в целости и сохранности.

– Я вас понимаю, – одобрил Вадим. – Один и последний вопрос к бывшему руководству: вы как хотите – ворваться туда штурмом, без всякой подготовки, или сначала разведать, что и как, чтобы предстать перед захватчиками во всеоружии?

– Лучше, конечно, сначала подготовиться, – нехотя согласилась Варвара.

Глава тринадцатая

Претворить в жизнь план Вадима – или, как сам он его назвал, план двух процентов – не удалось: ни у кого из них не оказалось знакомых, которые жили бы в дачах, расположенных по соседству от той, что их интересовала.

И тогда он разработал другой план, о чем Варе сказал не сразу. На всякий случай.

Вадим не настолько хорошо знал ее характер, и если бы она, узнав подробности, с презрением его план отвергла, Вадиму это было бы очень неприятно.

Для начала он выбрал дачу, расположенную, что называется, бок о бок с той, каковая их с Варварой интересовала.

Ни в какое сравнение со своей шикарной соседкой дача не шла, из чего он заключил, что в свое время участки здесь давали почти всем желающим и это почти ничего не стоило.

Зато потом район облюбовали люди состоятельные, бедняков отсюда выжили или перекупили их участки, и теперь та, что он сейчас разглядывал, выглядела как анахронизм. Как избушка на курьих ножках среди богатых каменных домов. Тем лучше. Его визит сюда вряд ли привлечет внимание кого-то из других богатых соседей.

Он постучал в калитку, готовый ко всему. Например, сразу получить отказ. Ведь считается, что если везет, то в самый последний момент. Это как если ты ищешь в столе какой-то важный документ и находишь его в самом последнем ящике, на дне.

Предварительно Вадим выпросил у своих родителей мотоблок, якобы для того, чтобы помочь своему другу вскопать участок, – собственно, здесь он не очень-то и лукавил, разве в последнее время они с Варварой не сблизились настолько, что могли уже считаться друзьями? Значит, он собрался помочь другу, правда, вскопав чужой участок.

Мотоблок он погрузил в машину и поехал осуществлять свой план. А именно: попытаться с этой бедной дачи заглянуть на ту, что их интересует, или как бы ненароком собрать сведения о ее предполагаемом владельце.

Он остановил машину напротив калитки этой самой соседней дачи и постучал в нее.

– Не нужно ли вам вскопать огород?

Хозяйка, немолодая и уже уработавшаяся женщина, отнеслась к его словам с некоторым подозрением.

– Небось дорого возьмешь?

Вадим совершенно не имел представления о том, сколько может стоить такая услуга, он был все еще захвачен стремительным развитием событий настолько, что не успевал прорабатывать такие вот детали. Но чтобы не усиливать подозрительности хозяйки долгим обдумыванием, брякнул:

– Двести рублей.

В глазах женщины мелькнула радость, смешанная с удивлением. Наверное, Вадим здорово продешевил.

– Двести рублей? Это мне подходит. Когда вы сможете приступить?

– Могу прямо сейчас.

Он слегка отодвинулся в сторону, давая возможность хозяйке разглядеть его машину.

– У вас с собой мотоблок?

– Мотоблок.

Хозяйка, прикусив губу, задумалась.

– Какая жалость! Мне нужно уехать, а тут такая возможность. Вряд ли еще представится. У нас тут, знаете, у многих даже свои садовники, они в услугах пришлых не нуждаются… Конечно, лучше, когда под рукой кто-то есть. Мало ли, помощь какая понадобится. И потом, вас нужно будет покормить, а я совершенно к этому не готова.

– Вообще-то, если вы не возражаете, еду привезла бы мне жена. Мы уже один раз так подряжались. У нас маленький ребенок, приходится подрабатывать.

Странно, но при слове «ребенок» из глаз женщины исчезла всякая подозрительность. Хотя привычная, видимо, осторожность окончательно ее не покинула.

– У вас есть с собой какой-нибудь документ? – поинтересовалась она.

– Документ? – подивился Вадим. – Для того чтобы вскопать огород, вы требуете документ?

Женщина смутилась.

– Я не успела вам все объяснить. Как всегда тороплюсь, муж уже привык… Мне нужно уехать часа на три. Дача у нас жилая. Мы перевезли сюда и телевизор, и холодильник…

Она осеклась.

– У меня есть права, техпаспорт на машину, – сказал он; обычный паспорт показывать было нельзя, в нем не имелось отметок ни о браке, ни о детях. – И вот, если хотите, визитка со всеми моими телефонами.

– Меня устроит визитка, – все еще конфузясь, сказала женщина, едва взглянув на права, отметила для себя, что фамилия совпадает.

Вадим подумал вдруг, что настоящему мошеннику обмануть ее было бы не так уж сложно. Хотя она сама считает себя жутко предусмотрительной и осторожной.

– Значит, я могу начинать работу? – спросил он.

– Да-да, – заторопилась хозяйка и, помявшись, решила: – Я оставлю вам ключи от дома. Все-таки еще холодно, а вам же надо где-то отдыхать. Я как раз печку протопила. Она тепло долго держит. А снаружи даже табуреточки нет.

Значит, он производит впечатление приличного человека. Как такие люди называются? Аферисты на доверии? Вадиму стало смешно, но он постарался не показывать женщине своего веселья.

– Так я могу выгружаться? – спросил он.

– Загоняйте машину во двор, – распорядилась хозяйка, – чего ей посреди улицы стоять.

Был вторник, его выходной день, но Варя работала. Сможет ли она отпроситься? Можно было бы отложить на другой день это его предприятие… Но Вадим, кажется, заразился ее нетерпением. Чего тянуть? Если уж на то пошло, в будний день народу на дачах совсем мало, так что можно без особого риска осмотреть в бинокль интересующий их объект.

Дача, на которой Вадим подрядился вскопать огород, отсюда, со двора, выглядела еще более убогой, чем снаружи. Эти два строения: особняк в двух уровнях напротив и деревянная, явно построенная из отходов не то сторожка, не то времянка – были попросту несравнимы. Небо и земля. Хоромы и сарай. Принц и нищий… Как всегда, увлекся сравнениями.

Сами хозяева, наверное, говорят другим: дом в двух уровнях. На самом деле – так, одно название. Но в нем было одно, очень подходящее Вадиму преимущество – металлическая лестница на второй этаж, для чего-то присобаченная снаружи. Идеальное место для наблюдения.

Липа, стоящая у этой лестницы, не могла бы защитить своими голыми еще ветвями наблюдателя, но по одной ветке как раз к небольшой лестничной площадке сюда тянулся плющ. Создавал естественное укрытие.

Вадим дозвонился по мобильному телефону к Варе на работу и приятно удивился явной радости, с какой она откликнулась на звонок.

– Варя, – сказал он, – я сейчас на соседней даче…

– Соседней с чем? – не сразу поняла она.

– С той, которую ты должна наследовать.

– Договорился? – ахнула она и тут же зачастила, как если бы кто-то зашел в комнату. – И не говори, так зуб разболелся, я всю ночь не спала. Флюс растет, скоро всю щеку на сторону свернет… Хорошо, Вера Васильевна! Вы правы, Вера Васильевна! Стоматолог примет меня скорее всего без очереди…

Она нарочно не прикрыла трубку, чтобы он слышал, как она отпрашивается с работы.

– Спасибо, я сейчас и пойду, – соглашалась она с кем-то, – пока зуб совсем не разболелся…

«Два отпетых мошенника!» – подумал он с усмешкой.

– Ты на которой даче? Слева или справа? – шепотом спросила она.

– Слева.

Примчалась Варвара примерно через полчаса. Наверное, взяла такси. Вадим, между прочим, успел настроить мотоблок и вспахать вполне приличный кусок земли.

Он, увлекшись, даже не сразу ее заметил, только когда она возникла вдруг на дорожке напротив него.

– Ты что, снял эту дачу? – спросила она.

Странно, что до этого дня они все время обращались друг к другу на вы и оба даже не удивлялись этому, а теперь так же незаметно перешли на ты. Сначала она обмолвилась по телефону, а теперь вот и в натуре.

– Нет, подрядился ее обработать.

– За сколько?

– За двести рублей.

– Продешевил, – заметила она.

– Ничего, ради дела можно и попотеть.

– У тебя есть ключи от дома, или будем взламывать замок?

– Есть ключи, но я нашел кое-что получше.

Он привел ее к лестнице и показал, где можно стоять, наблюдая за соседской дачей.

– Хозяйка обещала вернуться через три часа… Да, – вспомнил он, – мы с тобой муж и жена, и у нас маленький ребенок.

– А кто: мальчик или девочка?

– Я не успел сказать кто.

– Пусть будет мальчик, – решила Варя. – Назовем его Лев.

– Почему – Лев?

– Как твоего папу. Так положено любящей жене, я должна была сделать тебе приятное.

Он от ее слов растрогался, как будто мальчик и вправду откуда-то вдруг появился…

Но дело не ждет. Вадим полез в машину и вынул из сумки заранее приготовленный бинокль. Хороший, морской. Когда-то маленькому Вадиму его подарил дядя, мамин брат, капитан второго ранга, подводник. Через него можно было разглядеть что угодно.

– Молодец, все предусмотрел! – Варя чмокнула его в щеку и полезла по лестнице.

– Я сказал, что ты принесешь мне поесть.

– А я и принесла, – проговорила она, чуть обернувшись. – Кусок колбасы, батон и минералку. Пойдет?

– Пойдет.

Он направился к мотоблоку, невольно сглотнул слюну. Такое впечатление, что в присутствии Варвары все чувства в нем обостряются. Ведь поел утром, а после ее слов про колбасу показалось, что не ел со вчерашнего дня…

А еще она его поцеловала. Для чего, ведь они занимаются серьезным делом, чувства здесь ни при чем. Но тут же он себя одернул: пахота, конечно, дело серьезное, но чмокнула она его просто так, как говорится, без задних мыслей. Как брата…

Он удивился собственному отклику на этот невинный жест с ее стороны – что это его так всколыхнуло! Подумаешь, симпатичная женщина коснулась губами его щеки! Как это действие может повлиять на его работу с мотоблоком?

Примерно через час Варя появилась перед Вадимом и замахала руками:

– Перерыв!

– Да я еще не устал, – попробовал возразить он.

– А кто станет ждать, пока ты устанешь? – удивилась она. – Мы сюда работать пришли или за дачей наблюдать?

– А совмещать это нельзя?

– Можно. Но ты и так вон сколько напахал. Трудолюбивый.

Ему показалось, что Варя так шутит, и он немного рассердился.

– Я вовсе не смеюсь, – заверила она и даже погладила его по сжатой в кулак руке. – Ты и правда много сделал. Знаешь, что я для себя вдруг открыла: женщине приятно наблюдать за работающим мужчиной. Работа не из легких, это каждому понятно, но ты выполняешь ее так красиво…

Чего это она взялась ему комплименты рассыпать? Варя прервала себя и спросила, чтобы скрыть смущение:

– Говоришь, у тебя есть ключи от дома?

– Есть.

– Тогда давай зайдем погреемся, а заодно я расскажу тебе, что на этой даче видела. Как раз можно и подкрепиться. Ты не возражаешь?

Понятное дело, он не возражал.

Она как-то несуетливо захлопотала, пока он просто сидел у колченогого стола, поглядывая в небольшое оконце. Внутри дом казался еще беднее. Мебель сюда свезли ту, что отслужила свой век. Холодильник был старый. Как и телевизор. Напрасно хозяйка беспокоилась. Польститься на ее богатство смогли бы разве что бомжи.

Даже странно, что дача все еще сохранялась в таком престижном месте. Может, для хозяйки это единственная отдушина, потому и не стала продавать землю? Наверняка находились охотники. Дедушка Вадима, взглянув на эту хатенку, наверняка сказал бы что-то вроде: без порток, но в шляпе! У него прибауточки находились на всякий такой случай.

Но чего Вадиму об этом рассуждать! Пусть думают те, что здесь живут. Он обернулся и посмотрел на Варю, когда она поставила перед ним кружку с горячим чаем и хлеб с колбасой.

– Здесь топилась печка, – сказала она, – и чайник еще не совсем остыл. Думаю, хозяйка не станет возражать, если мы воспользуемся ее заваркой.

– Скорее всего не будет, – согласился Вадим.

Он подумал, что сейчас они и вправду похожи на мирно беседующую супружескую пару. Так что его легенда будет выглядеть вполне достоверно.

Молодые люди стали дружно жевать, поглядывая друг на друга.

– Ну как, хороший из меня начпрод?

– Неплохой.

– Неплохой – значит, на четверку? – возмутилась она.

– А где горячее? В смысле – первое.

– Простите, шеф, термосы не завезли.

– В следующий раз чтобы были, – важно сказал он. – Ну а теперь вам… тебе не кажется, что пора рассказать шефу о том, что ты видела?

По ее лицу пробежала тень.

– У тебя хороший бинокль. Я разглядела даже, как небритый хмырь с бандитской рожей сидит в кресле и чешет… В общем, чешется. И взгляд у него при этом такой сосредоточенный, будто он теорему Ферма решает.

– И это все, что ты видела?

– Нет, конечно, просто я была так возмущена его наглой рожей, что только за ним и наблюдала. Сидит на чужой даче, будто у себя дома, и ухом не ведет. Интересно, он бывший хозяин или просто посторонний человек?

– Вряд ли посторонний. Раз он, как ты говоришь, донельзя расслаблен – значит, уверен, что здесь его никто не потревожит… Он в доме один?

– Да откуда я знаю? – отчего-то рассердилась Варя. – Видела одного. Остальные, может, в тех комнатах, что выходят на другую сторону… А домик вообще-то шикарный. Судя по всему, комфортабельный. Здесь вполне можно жить круглый год. Если бы их оттуда выкурить. Вот только как это сделать?

– Как? Чтобы их выкурить, есть по меньшей мере два выхода: или напугать так, чтобы они не могли от страха на даче оставаться, или узнать о них что-то, чем их можно шантажировать… Тогда не стоит рассиживаться. Надо быстренько вспахать огород, а потом я с биноклем подежурю.

– Слушай, Вадик, а если ты меня научишь управляться со своим плугом…

– Мотоблоком.

– Пусть так. Я могла бы пахать, пока ты будешь эту дачу рассматривать.

– Нет, ты не сможешь, здесь требуется определенная сила.

– Как раз определенная у меня и есть. Может, какой другой нету… Хочешь, бицепс покажу?

– Не надо, – улыбнулся Вадим; и в самом деле, чего он спорит? – Значит, желаешь попробовать? Пожалуйста.

Варя тайком взглянула на свои кроссовки за тысячу двести. Хорошо хоть надела их с джинсами, а не сапожки на высоком каблуке. Как чувствовала. А кроссовки что, их и отмыть можно. Земля ведь, не мазут.

И она смело шагнула на сырую холодную землю.

Чертов мотоблок рвался у нее из рук и никак не хотел забираться вглубь, а все плясал на поверхности, пока она как следует не ухватилась за него и не налегла, усмиряя, словно норовистого коня. А издалека казалось, что это такая нехитрая наука. В чужих-то руках! «Приподнимая косулю тяжелую, баба порезала ноженьку голую…» – вспомнила она Некрасова. В том смысле, что почти сразу у нее стали болеть от напряжения плечи и гореть ладони…

Варя уже хотела было сказать Вадиму, что погорячилась и этот вид деятельности ей не дастся, поскольку сугубо мужской, но, наверное, любопытство взыграло и в нем, потому что, когда она оглянулась, Вадим уже взбегал по лесенке с биноклем в руке.

Ей показалось, что он отсутствовал часа два. Правда, Варя усмирила этого сельскохозяйственного металлического… нет, не коня, пони, но от напряжения таки устала. Она отвернула рукав свитера, взглянула на часы – прошло всего двадцать пять минут. Хоть бы Вадим вернулся поскорее.

Он и вернулся почти тотчас, забирая мотоблок у нее из рук. Варя уступила свое место с благодарностью.

– Пойди еще подежурь, – сказал он, – а минут через двадцать встретимся и обменяемся наблюдениями. Ты не замерзла?

– Пока нет, – ответила Варя, оценив должным образом его заботу о ней, пусть она и выразилась в таком необязательном вопросе.

Только что взопревшая от усилий по обузданию мотоблока, Варя стала замерзать на «смотровой» площадке.

Смотреть было неинтересно. Мужик в халате встал с кресла, переоделся в джинсы и свитер и… исчез! Варя отвлеклась только на минутку, пошевелила рукой в перчатке, а когда опять поднесла бинокль к глазам, никого в комнате не оказалось. Она быстро переместила наблюдение на другие окна, на входную дверь, но оттуда никто не входил и не выходил.

Она едва не заплакала, напоминая себе часового, который уснул на посту. Куда, скажите на милость, делся этот… игрун? Ушел в другую комнату? Но тогда зачем одевался?

Надо было бы сказать об этом Вадиму, но ей не хотелось признаваться в своем промахе. Да и что увидишь, если смотришь на этот чертов дом только из одной точки!

И вообще вполне может быть, что под этим домом огромный подвал. Чуть ли не бомбоубежище. Но тут же Варвара себя оборвала: от недостатка информации она уже начала фантазировать.

– Варя, – позвал ее снизу Вадим, – пошли в дом, погреемся!

«И съедим по бутербродику», – добавила она мысленно, почувствовав, что опять проголодалась.

Она окинула взглядом вспаханный огород: однако какой работяга этот… телохранитель! Можно подумать, он с утра до вечера пашет чужие огороды. Интересно, сколько можно было бы заработать таким манером? Меньше, чем в охране, или больше?

– Прошло уже два часа, – сказал ей Вадим, – теперь надо быть осторожнее: в любую минуту может пожаловать хозяйка.

– А тебе еще долго работать?

– Не меньше часа, – подумав, сказал он.

– Будем хозяйку дожидаться или рванем отсюда?

– Конечно, дождемся. А вдруг эта дача может еще не раз нам понадобиться? К тому же я не могу отказываться от честного заработка… Итак, суммируем наши наблюдения.