Текст книги "Лягушка в сметане"
Автор книги: Лариса Шкатула
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)
В ответ на ее звонок трубку взяла какая-то женщина, судя по голосу, мать Вадима.
– Будьте добры, позовите, пожалуйста, к телефону Вадима.
– Он вышел ненадолго, – доброжелательно сказала женщина. – Мы с отцом за хлебом его услали. Что ему передать?
– Скажите, звонила Варвара.
Варя положила трубку и стала думать, как ей вести разговор, когда Вадим позвонит, но в конце концов решила отказаться от всяческих условностей. «Что я скажу, что он подумает? – с раздражением размышляла она. – Каждый из нас хочет, чтобы последнее слово осталось за ним. Но, с другой стороны, кто-то и должен быть умнее. В самом-то деле, разве то, что было между нами, не заслуживает того, чтобы его поберечь?»
И почти тут же раздался телефонный звонок. Вадим, решила она и нетерпеливо схватила трубку. Но это был не он. Незнакомый женский голос сказал почти без вопроса:
– Я говорю с Варварой Будилиной?
– Да, – отчего-то хрипло откликнулась Варя.
– Мы не могли бы с вами завтра встретиться? Это очень важно. – Она помолчала и сказала со значением: – Для вас.
– В котором часу?
– Желательно до десяти часов утра, а то я уезжаю из города.
– Давайте в кафе «Три богатыря», – по привычке предложила Варя.
– Нет, лучше я подъеду к вашему дому в половине десятого, а вы выйдете, и мы поговорим в моей машине.
– А вы знаете, как я выгляжу?
– Естественно.
Слышно было, как женщина пренебрежительно усмехается. Кто она такая – первая красавица города? Миллионерша? Жена генерала?
И Варя сказала как можно суше:
– Хорошо, ровно в девять тридцать я выйду из подъезда, а вы мне просигналите из машины.
– Договорились.
Кажется, отключились они одновременно.
Казалось бы, позвонила женщина. Не бандит какой-нибудь, не рэкетир, но отчего-то Варя почувствовала внутри себя неприятный холодок. От этого звонка на нее повеяло ветром другого мира, рационального и безжалостного.
Она так глубоко ушла в свои мысли, что даже не сразу сообразила, что телефон опять звонит. Варя сняла трубку – это был Вадим.
– Мама сказала, ты мне звонила.
– Звонила.
– И что хотела?
– Хотела, чтобы ты приехал. Если у тебя есть время.
– Что-то опять случилось?
– Случилось, но на этот раз я не стану тебя напрягать, не бойся.
– А я и не боюсь, – буркнул он. – Через полчаса буду у тебя.
Едва она положила трубку, опять раздался звонок. Вадим звонить не мог. Это не Вадим, тогда кто?! Варвару стала охватывать тихая паника.
«Не хочу! – твердила она, зажимая уши. – Не хочу больше никого слышать! Не хочу денег! Кладов! Баксов! Мне хватит моих четырех тысяч рублей!»
«А пять тысяч баксов, что ты взяла за фотографии? – напомнил внутренний голос. – А дача, которую тебе предстоит оформить на Ник Ника?..» Кстати, Артем говорил о какой-то разнице в цене, которую он в случае ее согласия доплатит за обмен. Что же, и ют этих денег отказываться? А акции в банке?.. Если, конечно, за ними не придет еще кто-то из кредиторов!
К ее горлу вдруг подступила тошнота, как будто Варя съела что-то несвежее. Неужели всем так тяжело даются большие деньги, или это с непривычки?
Вот судьба предлагает ей на выбор две чаши весов: на одной – ее четыре тысячи рублей, жизнь от зарплаты до зарплаты, зато без потрясений и спокойный сон. А на другой – деньги в валюте, неизмеримо большие возможности, но при этом всякие сюрпризы в виде кредиторов и рэкета…
В любом случае одной ей это не поднять. Просто не для Варвары, как для женщины, такая жизнь. Она при всем желании не сможет быть такой же высокомерной и холодной, как та женщина, что ей недавно позвонила. Скорее всего это и есть пресловутая Виктория Дмитриевна.
Интересно, любил ее Борис или их связывало нечто другое? По крайней мере даже по звуку ее голоса можно было понять – это не Пампусик. И вряд ли возле нее мужчине было бы покойно и несложно. Она тянула скорее на роковую женщину, ту, что изматывает мужчину своими страстями и желаниями красивой бурной жизни…
Теперь она сидела на кухне, уставившись в магнитную присоску на дверце холодильника в виде грозди винограда, и вертела в руках джезву. Варя хотела сварить себе кофе, да так и застыла, вся в раздумьях.
Напридумывала. Ей только романы писать! С этими самыми роковыми красотками. Может, она больше строит из себя супер-пупер, чем есть на самом деле. Но от этого не перестает быть человеком, с которым Варя не хотела бы сталкиваться.
Телефон в последний раз прозвонил и умолк. Жаль, что у нее нет определителя номера… А впрочем, не жаль! Тот, кто ей нужен, сейчас приедет, а остальные… остальные подождут!
Зато теперь позвонили в дверь, и она пошла открывать. Машинально взглянула в глазок: Вадим! И она торопливо повернула в замке ключ.
А когда он вошел в прихожую, такой большой и надежный, Варя обхватила его руками и зарылась лицом в расстегнутую на груди куртку.
– Вадик, спаси меня! – сказала она тихо, но он услышал.
– Что, опять? – нарочито пробасил он, но в его голосе прозвучала неприкрытая радость.
Он хотел отодвинуться, чтобы заглянуть ей в глаза, но Варя его не отпускала. Не хотела показывать ему свои счастливые глаза. Тогда он просто подхватил ее на руки и таки посмотрел.
– Я думал, что ты больше не нуждаешься во мне, – сказал он.
– Еще как нуждаюсь! – заверила Варя.
Глава двадцать третья
Как они любили друг друга! Словно перед концом света! Оба в момент поняли: какая разница, что послужило поводом для их знакомства?! Они даже стали друг другу это объяснять почти одними и теми же словами, а потом смеялись, как по-одинаковому они к этим обстоятельствам отнеслись.
Так получилось. Так распорядилась судьба…
– Я люблю тебя, – неожиданно для себя сказал Вадим.
И ничего не произошло, и слово, сказанное им, вовсе не прозвучало пошлым или затертым. Это слово стало дверью в другую, новую жизнь, которую он открыл, до того в нерешительности потоптавшись перед ней.
– Я тоже люблю тебя, мой родной, – прошептала Варя и так крепко прильнула к нему, будто кто-то хотел отнять у нее Вадима. Ее мужчину, которого она не сравнила бы ни с каким богатством и ни на что другое не поменяла бы. – Ах да, я еще не успела тебе сказать, что у меня теперь нет дачи, – со смехом сказала она.
– То есть как это нет? – не понял Вадим. – Разве не сегодня утром мы вместе осматривали ее?
– Дело в том, что обнаружился еще один кредитор, который претендует на сумму ровно в десять раз большую, чем Борис должен был тебе.
– И кто он, кредитор этот, молодой?
– Не очень, – решила потянуть с ответом Варя. Она сама не знала, почему так легко относится к этой потере и даже избрала ее предметом для шуток.
– Но если я вызову его на поединок, у меня, как ты думаешь, есть шансы?
– Думаю, у кредитора их нет! – расхохоталась она, но тут же посерьезнела. – Не знаю, чего я вдруг развеселилась. Совсем недавно мне было не до смеха.
– Наверное, оттого, что я пришел? – вроде в шутку спросил Вадим, но сам он при этом остался серьезным.
– Скорее всего ты прав, но я все-таки скажу. Это Ник Ник.
– Вот тот старый козел? – возмутился он.
– Кто бы он ни был, но Борис одолжил у него такую сумму… Если разобраться, наверное, сумма немаленькая и для него… Явно же не на дачу! Тогда на что?
– Да уж, – покачал головой Вадим, – свалилось на тебя «счастье»! Я уж грешным делом подумал: ты посмотри, как девчонка разбогатела. Честно говоря, серьезно побаивался, что после этого вряд ли могу представлять для тебя какой-то интерес.
– Замолчи! – Она накрыла его рот своей теплой ладошкой. – Ты у меня бесценный.
– Такого мне еще никто не говорил. Этак и возгордиться можно.
– Гордись, – согласилась Варя, – только вместе со мной.
– Конечно, я эгоист, но в глубине души чувствую радость от того, что твое богатство оказалось фикцией. По крайней мере пока…
– И не говори!.. – Варя судорожно вздохнула. – Мне уже никаких сюрпризов не хочется. И никакого богатства. Я даже стала бояться телефонных звонков. Вот недавно кто-то звонил, а я не сняла трубку. Показалось, еще немного, и я не выдержу. Неужели опять кто-то позвонит и скажет: мне надо с вами поговорить. И опять покажет расписку, от которой у меня глаза на лоб полезут!.. Ой, я забыла тебе сказать: один звонок уже был. Правда, что за ним кроется, я не знаю. Как и имени женщины.
– На этот раз позвонила женщина? Не Виктория ли Дмитриевна?
– Я тоже, кстати, о ней подумала.
– Ох, не нравится мне все это. Ты, Варюха, как хочешь, а я пойду с тобой.
– Но у нас встреча завтра, а ты будешь на работе.
– Ничего, я отпрошусь, – внешне беззаботно сказал Вадим, кажется, вслушиваясь в собственную речь.
– Что с тобой? – обеспокоилась Варвара.
– Я никогда прежде не отпрашивался с работы, – удивленно сказал он, будто собирался совершить нечто противоестественное.
– Ты очень дорожишь своей работой?
– В том-то и дело, что нет, но когда меня уволил Федоров…
– Какой Федоров? – спросила она, и Вадим понял, что просто так от нее не отмахнется. – Неужели тот самый… владелец нефтеперерабатывающего завода и бензоколонок?
И он стал нехотя рассказывать о стрельбе в ресторане.
– Значит, ты и в ресторан брал с собой пистолет?
– Конечно, нет! – возмутился он и остановился на полуслове. – Смех, да и только! Ведь это я не брал с собой оружие, а воспользовался этим обстоятельством совсем другой человек.
– Я ничего не понимаю, – жалобно проговорила Варя, и тогда он рассказал ей все.
Она задумалась, переваривая услышанное, и не находила в нем ничего такого, о чем можно было бы сокрушаться. В конце концов так она ему об этом и сказала.
Но он от ее слов пришел еще в большее возбуждение.
– Да как ты не понимаешь! Ведь получается, что я всю жизнь плыву по течению. Что-нибудь, к примеру, задумаю, начну делать – бац, не получилось! Я себя тут же успокаиваю: значит, не судьба…
Варя прыснула.
– У меня одна подруга тоже всегда так говорит.
– Погоди, не перебивай, – попросил Вадим. – Может, для женщины это и нормальная реакция, но мужчина… Он должен добиваться, идти вперед…
– Напролом, – подсказала она.
– Ты шутишь, а мне не до шуток.
– У нас учитель физкультуры в школе приговаривал: «Над кем смеетесь, над собой смеетесь!» Я сама такая.
Варя махнула рукой и тоже пригорюнилась.
– Что же, мы так и будем болтаться в проруби?
– Почему в проруби?
– Ну, так говорят о некоей легкой субстанции, которая в проруби болтается.
– А-а-а…
– Что же делать? Вот я уже собралась переходить на другой уровень жизни, а не тут-то было.
– Значит, это не твое.
– В каком смысле?
– Ну, не то, что тебе принадлежит. Не то, чего бы ты добилась своим трудом.
– Я – женщина. Когда про женщину говорят, что она сама всего добилась, это означает, что рядом с ней просто не было достойного, надежного мужчины.
– То есть себя в жизни ты представляешь именно так: сидеть и ждать, пока не появится тот, кто тебе все обеспечит?
– Нет, ты меня не понял, – нахмурилась Варя. – Мне тоже не мешает пошевелить лапками, потрепыхаться. Я ведь хороший компьютерщик. Я могла бы найти работу куда лучше оплачиваемую. Я уже стала даже поворачиваться…
– Как это?
– Ну, думать о том, чтобы работу поискать. Но тут мне показалось, что на меня упали деньги…
– Не столько упали, сколько напали, – улыбнулся Вадим.
– Вот именно. Как пришли, так и ушли, хотя иметь дачу с бассейном, наверное, очень даже неплохо.
– Ты думаешь, мы на нее не заработаем, если захотим?
– Мы, ты сказал – мы? – спросила Варя.
– Увлекся, – нарочито потупился Вадим, но взглянул на нее исподлобья. – А ты была бы против?
– Давай подождем хотя бы сорок дней, – пролепетала она, а сама уже потянулась к нему, даже не отдавая себе в том отчета.
В это время раздался звонок в дверь. Варя пошла открывать.
– В глазок посмотри! – крикнул ей вслед Вадим.
Варя посмотрела. У двери стояла ее свекровь, мать покойного мужа. Не открыть было нельзя, а открыть… Она на цыпочках вернулась в комнату, лихорадочно стала одеваться, а между тем зашептала на ухо Вадиму:
– Быстро оденься, сядь на кухне, застегнись на все пуговицы и сделай зверское лицо. Пришла моя свекровь, так что ничему не удивляйся.
Он кивнул, быстро пробежался пальцами по пуговицам рубашки и сел с невозмутимо-суровым лицом. Это было не так-то легко, потому что он слышал, как оживленно говорила с матерью покойного Варвара.
– Здравствуйте, Аглая Вениаминовна!..
Надо же, Аглая. Вадим думал, что это имя давно забыто и теперь им детей не называют. Впрочем, ей же лет шестьдесят, так что она из другого времени.
– Как хорошо, что вы пришли! А то я не знаю, что и делать. Этот мужик… он уже второй раз приходит. У него расписка, представляете, на пять тысяч долларов.
Та, которую звали Аглаей – отчество ее Вадим как-то не запомнил, – ворвалась в кухню, где он сидел, и потребовала:
– Могу я взглянуть на эту расписку?
– Не можете, – проговорил он сурово, почти не открывая рта – так получалось впечатляюще. – Вы к ней не имеете никакого отношения.
– То есть как это не имею? – вскинулась та. – Если вы утверждаете, что расписку написал мой сын…
– А-а, так вы мать Бориса Будилина? И вы хотите отдать долг вместо Варвары Михайловны?
Варина свекровь такого поворота не ожидала и смешалась.
– У меня нет таких денег.
– Тогда о чем мы можем говорить?
– Я хочу убедиться, что расписка подлинная.
– Неделю назад ваша невестка уже исследовала ее на подлинность – пардон, чуть ли не обнюхивала – и вынуждена была признать, что она написана рукой вашего покойного сына.
– Варя, вызывай милицию, – распорядилась Аглая Вениаминовна.
– И что мы им скажем?
– Что этот молодой человек – рэкетир!
– А когда он предъявит расписку? – Варя уже жалела, что начала этот спектакль. Опять она не учла, что свекровь – женщина по природе скандальная и может разойтись так, что и вызванная милиция ее не утихомирит. – Она же нотариусом заверенная.
Вадим тоже почувствовал, что от Аглаи просто так не отвяжешься. Потому он гордо встал и прошел в коридор. Не спеша надел куртку, зашнуровал ботинки и сказал, уже взявшись за ручку двери:
– Напрасно, Варвара Михайловна, вы вызвали себе на подмогу эту женщину! Деньги все равно придется платить. Учтите, я подожду еще три дня и подам на вас в суд!
И он прикрыл за собой дверь.
Варвара посмотрела на свекровь – зачем-то же она явилась.
– Понимаешь, доченька, – залепетала та, – я хотела с тобой поговорить… Наверное, Боренька делился… Он обещал дать мне денег – взаймы, конечно, – на стиральную машину… Он говорил, что снимет с книжки. А мы потом отдадим…
– Но у нас нет книжки, – удивилась Варвара. – Ну, то есть у Бориса, может, была, но он мне о ней не говорил. Я посмотрела в документах, ничего не нашла.
– Ты хочешь сказать, что все деньги, что мой сын зарабатывал, неизвестно куда подевались?
Варя растерялась. Никогда прежде ей не приходилось говорить со свекровью о деньгах, а теперь… Она даже не знала, как себя вести.
– Комбинат, где Боря работал, выделил мне деньги. Четыреста долларов. Я могу дать вам триста. Вас устроит?
– Конечно, устроит, Варенька! – сразу расцвела свекровь. – Я знала, что ты добрая девочка. А то, веришь ли, я даже расстроилась: ну вот, думаю, теперь до самой смерти на старой «Вятке» стирать придется. А подруга купила «Ардо», не нахвалится. Маленькая, беленькая, стирает бесшумно – никаких тебе хлопот… У меня немного накоплено, я к твоим добавлю и куплю…
Она говорила и говорила, и смотрела жадными глазами Варе вслед – та пошла, чтобы взять деньги из куртки, не искать тот конверт. И достала четыре сотенных купюры на всякий случай.
– Вам точно трехсот хватит? – спросила она, но свекровь, хотя и с трудом, отвела взгляд от последней сотенной купюры и кивнула.
– Хватит, хватит, – стиснув зубы, проговорила она, почему-то пихая деньги за пазуху. На свекровь это было вовсе не похоже.
– Кофе или чайку попьете? – предложила Варя.
Но свекровь заторопилась, словно боясь, что Варя передумает и отберет у нее доллары.
– Побегу я, а то совсем уж темно… Ты что с машиной-то решила делать?
– Похожу на курсы вождения. Научусь ею управлять.
– Вот и правильно, – сказала свекровь, но это прозвучало у нее фальшиво.
Неужели и на машину родственнички глаз положили? Варя закрыла входную дверь и позвонила на сотовый телефон Вадиму.
– Вадик, ты далеко?
– Я всегда рядом с тобой, – весело отозвался он.
– Нет, я серьезно.
– И я серьезно. Хожу вот по двору, поглядываю на твои окна и курю.
– А почему я никогда не видела, чтобы ты курил?
– Потому что я делаю это крайне редко. Только в минуты сильного душевного волнения.
– А сейчас-то чего ты волнуешься?
– По двум причинам. Во-первых, я оставил тебя на растерзание Аглае.
– Ничего, обошлось, она не очень сильно меня истерзала.
– Ты от нее откупилась?
– В самом прямом смысле… А во-вторых?
– А во-вторых, я думаю, неужели ты выгнала меня на улицу, как бездомного пса, и теперь даже не пустишь погреться?
– А ты замерз?
– Еще как! Я даже зашел в магазин и купил бутылочку армянского коньяка. И лимон.
– И теперь будешь пить его в одиночестве?
– В твоем подъезде, сидя на грязной, заплеванной лестнице…
– Ладно уж, заходи.
– Думаешь, больше никто не придет?
– А мы никому больше не откроем.
– Уже иду!
Кстати, в первый момент, когда свекровь заговорила о деньгах, Варя не вспомнила о пяти тысячах, полученных за фотографии. Только потом, когда они оговорили сумму, подумала, что могла бы дать больше, но отчего-то дрогнула рука. Неужели деньги так быстро портят человека?.. Интересно, если бы свекровь могла об этом узнать, на что еще она бы попросила у Вари деньги?
Вадим позвонил в дверь. Она теперь даже звонок его могла отличить от звонка других людей. Он только касался пальцем кнопки и сразу отпускал. Уж не придумывает ли Варя, что он вообще какой-то особенный?
– Что хотела твоя… бывшая или нет… родственница?
– Чтобы я дала ей денег на покупку стиральной машины.
– Что ты говоришь! – удивился он. – Понятно, когда ты пеняла мне на спешку, с которой я пришел к тебе за деньгами. Но ведь она – мать погибшего.
– Аглая Вениаминовна решила, что чем больше времени пройдет со дня смерти сына, тем меньше я буду ощущать связь с прежними родственниками. Вот и решила поторопиться… Ты предупредил маму, что не придешь сегодня ночевать?
– Предупредил, – сознался он.
– А если бы я тебя не вставила у себя?
– Тогда бы я вернулся домой и сказал, что моя девушка срочно улетела в Турцию.
– В Турцию? Но зачем?
– Оптовик по неизвестной причине задержал отправку партии белья.
– Женского или мужского?
– Постельного.
– Значит, ты представил меня как продавщицу?
– Как владелицу небольшого частного магазинчика.
– А вообще ты не находишь, что у нас с тобой странные отношения? – заговорила Варя, слегка отстраняясь от страстного жеста, с которым Вадим к ней потянулся.
– Странные в чем? В том, что мы с тобой друг другу нравимся… как я надеюсь?
Стоило ему выпустить Варю из своих объятий, как он опять стал бояться слова «любовь». Бояться – в том смысле, что считал грехом произносить его всуе.
– Надеешься на меня или на себя?
– Варюша, ну какая тебя муха укусила? Ты как будто нарочно меня заводишь. Хочешь, чтобы я с тобой спорил, проявлял самые худшие стороны своей натуры?
– А они у тебя есть?
– Как и у всех людей.
– Знаешь, что мне сейчас больше всего хочется? – сказала Варя, с удивлением отмечая откуда-то появившееся раздражение. От этого она даже почувствовала некий озноб. – Залезть в постель, укрыться двумя одеялами, так, чтобы даже жарко стало. Мне, кажется, никак не удается согреться. Как будто кусок той самой сосульки, которая круто изменила мою жизнь, попал мне прямо в сердце. Помнишь сказку «Снежная королева»?
Конечно, ей опять показалось! Например, что она гораздо больше хочет чувствовать рядом с собой Вадима, чем он ее. Что она скучает, когда он уходит, хотя никак за это время не могла бы к нему привыкнуть – ведь они знакомы так недолго…
– Это ничего, – сказал он, все-таки прижимая ее к себе, как и хотел. – Я тебя согрею. Вернее, предлагаю согреваться вместе, потому что теперь мне кажется, что я и сам много лет прожил с таким же, как у тебя, кусочком льда в сердце.
Глава двадцать четвертая
Обоим не спалось. Они немного устали от той страсти, с какой в последнее время тянулись друг к другу. Вернее, от силы этой самой страсти. Причем, с точки зрения обоих, их любовь совсем не походила на ту, которую они себе прежде представляли. И каждый, наверное, не смог бы объяснить кому-то, ПОЧЕМУ вдруг это чувство так одновременно вспыхнуло в них обоих… Неужели так бывает? Или так и должно быть?
– Вообще-то раньше я в любовь не верил, – говорил ей в самое ухо Вадим, в то время как Варя легкими поцелуями касалась его груди, будто утверждая свои права на этого мужчину.
– Ты говоришь это в прошедшем времени, или мне показалось? – лениво поинтересовалась она, потому что за несколько мгновений до этого он продемонстрировал ей совсем другое.
– А теперь я почему-то боюсь произносить это слово вслух. Мне кажется, что оно как будто птица, вылетит у меня изо рта – и потом ищи-свищи.
Варя тихонько рассмеялась, ведь совсем недавно это слово он ей-таки сказал. Не побоялся.
– Хорошо, ты и не говори. Просто привыкай к нему.
– Привыкать? – удивился он.
– Ну да, пусть оно в тебе прорастает, а я буду слушать твое сердце – вот так – и по стуку определять, насколько этот росток в тебе подрос.
– Фантазерка!.. А в тебе этот росток есть?
– Он такой же хрупкий, как и у тебя, – вдруг серьезно сказала Варя. – И я тоже буду взращивать его очень осторожно. В тебе семя может не завязаться, а во мне оно все равно будет расти… А еще я рада, что кое-чем от тебя все-таки отличаюсь.
– Что ты хочешь этим сказать? – Он все еще не верил ее словам.
– Я знаю наверняка, что если в тебе росток увянет… Все может быть, я тебя не стану в этом винить. Я вполне заурядная женщина и, наверное, не имею особых достоинств, чтобы претендовать на любовь мужчины, но у меня есть главное…
Он хотел запротестовать и рассказать Варе, какая уйма в ней достоинств, но почувствовал, что сейчас перебивать ее не стоит.
– И что это – главное?
– Я могу оставить тебя в себе. Вернее, твою волшебную семечку, так что через некоторое время смогу произвести на свет маленького мальчика. Или девочку. Странно, но прежде я этого не очень хотела. То есть вначале очень хотела, но Борис меня отговорил, предложил подождать, а я особенно и не сопротивлялась его нежеланию иметь детей, но теперь… Я вдруг почувствовала в себе силы, понимаешь? Я хочу родить ребенка, и никто мне не помешает это сделать. Пока я жива…
– Что ты такое говоришь – жива! Мы с тобой будем жить очень долго.
– Возможно. Но я больше не хочу откладывать свою жизнь на потом. Я глупая, да?
– Ты – удивительная. Ты – лучшая женщина на свете. И я хочу жениться на тебе.
– Но мы… Но я… Так получилось, что я невольно тебя поторопила, да? Просто я не предохраняюсь. Прежде я пила противозачаточные таблетки, а теперь – нет. Потому я говорила сейчас не только для тебя, но и для себя. И поняла, что больше никто меня не остановит.
– Но я и не хочу тебя останавливать! Я счастлив от того, что ты решила родить. Представляю, как обрадуются мои родители!
– Родители. А ты?
– Я и говорю, что хотел этого еще тогда, когда мы с тобой пахали тот, соседний с артемовским, участок. Когда я сказал тете Лизе, что у нас с тобой есть ребенок. Я вдруг так живо себе его представил… Такой белоголовый мальчишка…
– С твоими глазами, – улыбнулась Варя.
– Но пока… Знаешь, я решил уйти из банка. Поищу работу более высокооплачиваемую. Компьютер я знаю, машину вожу, вот только английский язык – мое слабое место.
– А тут я тебе помогу.
– Что, ты знаешь английский?
– На меня не похоже, да? Я еще в школе поняла, что мне это необходимо. Тогда было не слишком много переводной литературы по обучению работе на компьютере, потому я стала техническую литературу читать в подлиннике. И еще курсы английского языка окончила. Родители, спасибо, помогли, выделили на это деньги от продажи свиньи.
– Значит, у тебя свинское знание языка… Извини, глупая шутка.
– Я не обиделась. Чего можно ожидать от простого охранника?
– Не простого – бригадира смены.
– Чего можно ожидать от простого бригадира?
– Ах ты хулиганка!
Варя немного побарахталась в объятиях Вадима, но он выпустил ее, видимо, кое-что не давало ему покоя.
– Извини, но ты работаешь в маленьком издательстве, получаешь четыре тысячи…
– А ты работаешь охранником, получаешь шесть… разве это намного больше?
– Вот и встретились два пенька, только не обижайся, которые сидели, куда их ткнули, и не думали о том, чтобы попытаться изменить свою жизнь.
– Наверное, это боязнь перемен. Как у других – клаустрофобия.
– Даже не только перемен. А боязнь того, что желаемого не достигнешь, а станет еще хуже. Боязнь риска. Вроде лучше сидеть и не чирикать. Самая натуральная перестраховка.
– Тогда получается, что мы с тобой как бы друг друга поддерживаем.
– Тебе это не нравится?
– Очень нравится. Мы с тобой как два минуса, которые при умножении дали плюс.
– Да, интересное мышление у математиков. Прежде я вовсе не считал себя минусом.
– И у юристов не хуже… Вадик, у тебя замечательно получается меня успокаивать, помоги еще раз: мне так не хочется идти завтра на встречу с женщиной Бориса, просто жуть!
– Я же говорил тебе – пойдем вместе.
– А если у тебя не получится отпроситься с работы?
– Куда они денутся! Не станут же удерживать меня силой. Ты опять назначила встречу в кафе «Три богатыря»?
– Нет, она не захотела в кафе, это-то меня и смущает. Мол, подъедет на машине, в ней и поговорим. В половине десятого. Ты успеешь?
– Успею. А чего вдруг ты забоялась? На встречи с мужчинами ходила, и ничего. Со мной, например, таким крутым.
– А ты еще и пугал бедную женщину.
– Пугать-то пугал, а напугать не смог!
– Я отчего-то уверена, что и баба эта поведет разговор о деньгах. Такое впечатление, что покойный супруг взял в долг у целого города. Только для чего? Может, он яхту купил? Или производство какое-нибудь?
– Что толку гадать? Давай закрывай глазки и спи. Завтра все узнаем. Ты, Варежка, нетерпеливая, как ребенок.
– Нет, если и она потребует денег, я не выдержу.
– Я тебе не выдержу! У нашего Левы должна быть здоровая спокойная мать.
– Ты прав, – она потерлась носом о его плечо, – я спокойна. И я здорова… А насчет денег ты не переживай. Помни, в крайнем случае у меня есть сколько-то тысяч баксов, которые отдаст Артем как разницу от продажи дачи… Ими можно, в конце концов, отдавать долги.
– А меня ты в расчет не берешь? – поинтересовался Вадим. – Не сомневайся, я смогу заработать, теперь мне есть ради кого поднапрячься.
– А раньше?
– Раньше я копил деньги для себя. Для самостоятельности, что ли. Не до седых же волос жить с родителями. И мне тоже очень хотелось детей, для которых и понадобится квартира…
– Правда?
Варя так обрадовалась, словно прямо с утра они могли пойти в магазин и выбрать себе приглянувшегося младенца.
Вадим уже заснул, а она все лежала и улыбалась в темноте. То, что произошло с ней, не вписывалось ни в какие рамки и условности. Она думала, что и второй брак, как первый, будет складываться постепенно. Вначале некоторое время она поживет с будущим мужем в гражданском браке, они приглядятся друг к другу, но чтобы так быстро…
У нее мелькнула мысль: а что скажут люди? Не успела одного мужа похоронить, а уже второго привела.
Но откладывать свою жизнь ей не хотелось. Вадим сделал предложение, и она согласилась…
Вот что! Эту квартиру надо продать. Даже странно, что эта мысль не сразу пришла ей в голову. Продать и купить где-нибудь совсем в другом районе. Если добавить к тому, что она получит за продажу этой квартиры, деньги Вадима, они могут купить даже четырехкомнатную. Ведь у них будет двое детей. Не меньше. Каждому ребенку – по комнате. Пусть они привыкают к простору с самого детства…
Так с улыбкой на губах она и заснула.
– Как твое настроение? – спросил ее утром Вадим. – Не передумала за меня замуж выходить?
– Не передумала. И даже кое-что надумала. А что, если переехать отсюда на какую-нибудь другую квартиру?
– Молодчина, Варюха. Это был бы выход. Не звонили бы знакомые Бориса. Не приходили в гости те, кого бы ты не хотела видеть. Давай заглянем сегодня в фирму по продаже недвижимости или ту, что строит дома.
– Кажется, я слышала такое. Есть фирмы, в которых старая квартира идет как бы в зачет новой. Ну, ее оценивают, и если ты с оценкой согласен, доплачиваешь энную сумму и получаешь то, что хочешь…
Она говорила и говорила, потому что старалась не думать о том, что буквально через час ей предстоит не слишком приятная встреча.
Напрасно Варя себя убеждала, что женщина может вовсе не говорить о деньгах и у нее к Варваре самое обычное дело, но в голову упорно лез рассказ Пампусика о якобы жене, с которой Борис шел по городу в обнимку, ни на кого не обращая внимания. С Варварой он никогда так не ходил.
Уж не ревнует ли она к покойному? Наверное, это не ревность, а задетая гордость. Быть женой человека, который не слишком тебя любил, не слишком ценил и даже в планах на будущее, кажется, тебя не учитывал…
Она покормила Вадима завтраком. За столом он подмигивал Варе, рассказывал какие-то анекдоты, пожимал руку, а она была словно мороженая рыба, никак не могла обрести в отношениях прежнюю легкость.
Наконец он устал от тщетных попыток вывести ее из ступора.
– Уже и я начал беспокоиться, что там за мадам Вонг назначила тебе встречу.
– Хочешь сказать, женщина-мафиози?
– Это ты хочешь так сказать. Что-то же тебя в разговоре с ней насторожило.
– Насторожило. Властность и авторитарность. Эта женщина привыкла командовать и, возможно, назначила себе самую высокую цену…
Варя опять отдала Вадиму ключи от машины и сказала:
– Ты больше мне их никогда не возвращай, ладно? Разве что ненадолго, когда научишь меня водить, и иной раз, когда мы поедем к кому-нибудь в гости, а ты захочешь выпить рюмочку-другую, я повезу тебя домой…
Он не дал ей договорить, а поцеловал так крепко, что Варя едва не задохнулась.
– Проводить тебя до гаража? Не заблудишься?
– Нет! Этот гараж я запомню на всю свою жизнь.
Вадим ушел, а Варя стала собираться, хотя было всего половина девятого утра и до встречи с незнакомкой оставался целый час. Она же обещала ждать у подъезда. Выходит, адрес прекрасно знает, а иначе бы спросила.
Даже странно, что Варвара так волнуется. Что она думает – произойдет встреча двух самок, одну из которых самец предпочел другой? Так теперь это уже не имеет значения. Или боится узнать о чем-то очень плохом, о чем прежде и не подозревала? Но разве может Варю после всего случившегося что-то удивить?
И вообще, о чем речь? Ведь у Варвары теперь есть мужчина… человек, с которым она хочет связать жизнь… Пусть уж все, кто был в той ее прошлой жизни, так в прошлом и останутся.
