Текст книги "Лягушка в сметане"

Автор книги: Лариса Шкатула

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

– Вот видишь, ты уже и обо мне подумала черт-те что! А почему ты не веришь, что мужчине с тобой может быть интересно? И радостно. И уютно.

– Уютно? – удивилась она. Насчет радости – это он загнул, потому Варя и пропустила это слово мимо ушей. Ухватилась за последнее, не такой явный комплимент. – Но я же не диванная подушка.

Вадим шутливо застонал.

– Господи, куда я попал!

Но вообще-то Варя сердилась напрасно. Ей об этом еще подруга Оля говорила:

– Будилина, надо нести себя, уметь подать. Верить, что ты – классная женщина. А если ты в это не поверишь, то мужик – тем более. Мужчины, запомни, видят твой образ таким, каким ты сама его для них рисуешь.

Теперь и Вадим о том же. Варвара такая, какая есть! В конце концов, не всем же быть легкомысленными кокетками.

Вадиму она сказала небрежно:

– Я подумаю о твоих словах на досуге.

– А у нас сейчас как раз и есть этот самый досуг, – откликнулся он беззаботно, останавливая машину чуть поодаль от дачи, которая их заинтересовала, прямо за штабелем аккуратно сложенного кирпича.

Фонарь у калитки участка, где они остановились, то есть на другой стороне узкой улочки, давал небольшой аккуратный кружок света, который как раз касался штабеля кирпича у калитки. Сразу за этим островком света начиналась прямо-таки чернильная темнота. Вспоминая это сравнение, Варя представляла себе отчего-то облако, которое в минуту опасности выпускает спрут, а вовсе не забытые нынче чернила, которыми когда-то люди писали.

– Чего это ты примолкла? – спросил Вадим, заглушая двигатель. День сегодня был довольно теплый, аж плюс двенадцать, и он думал, что на некоторое время мотор вполне можно заглушить, в салоне машины тепло. – Обиделась, что ли?

– Думаю о твоих словах, – язвительно откликнулась Варя.

– Значит, ты мне доверяешь?

– Вполне.

– И обещаешь меня слушаться? Тогда поцелуй.

Он приблизил к ней свое лицо и даже вытянул трубочкой губы.

Варвара от неожиданности отшатнулась.

– Ну вот, – нарочито серьезно покачал головой Вадим, – с чувством юмора у тебя тоже напряженка.

– А у тебя с чувством такта, – огрызнулась она.

– Прости, – он поспешил разрядить повисшую в воздухе неловкость, – кажется, я не ко времени расшалился. Вообще-то прежде я к таким шуткам не был склонен, сам не пойму, чего это вдруг во мне игривость прорезалась.

– Может, ты волнуешься? – предположила Варя.

Она решила, что ее ненормальная реакция на достаточно невинные шутки тоже не соответствует провинности Вадима. Уж если кто здесь и волнуется, так это она сама. Причем вдвойне – за него и за себя.

Как ни уговаривала Варвара себя мысленно, будто Вадим всего лишь хочет вернуть свои деньги, что-то мешало ей поверить в безоговорочность его намерений.

Но к удивлению Вари, Вадим согласно кивнул на ее вопрос.

– Ты права. Волнуюсь и потому пытаюсь храбриться.

– Может, уедем отсюда, пока не поздно?

– Еще чего! После того как я потратился на мясо, а ты на лекарство для бобика. Кстати, сколько с тебя слупил ветеринар?

– Вот именно слупил. Сумму в рублях даже назвать постеснялся. Уж слишком она фантастическая. Сказал в долларах: двадцать.

Вадим присвистнул.

– И ты еще сомневаешься, лезть или не лезть, да за такие деньги я эту собаку голыми руками усыплю. Вернее, удавлю.

– Какой ты, оказывается, агрессор. В отличие от меня ты, наверное, в себе не сомневаешься?

– Если бы это было так, – хмыкнул он. – Все, что я говорил тебе, обычно я говорю себе. Только вот эффекта – ноль.

– А я отчего-то думала, что все наши мужчины в себе уверены, – протянула Варя. – Уж так мы их забаловали.

– Все, да не все, – тяжело вздохнул Вадим. – Вспомни, как ты меня с первого взгляда в штыки приняла.

Варя смешалась: не станешь же отрицать такой факт или уверять, что теперь она относится к нему совсем по-другому. Наверное, он уже и сам это видит. К тому же они просто партнеры. Достаточно, что Варя ему доверяет. Она вовсе не обязана его непременно любить.

– Чего мы ждем? – спросила она; надо уходить от этой темы.

– Когда в округе угомонятся. К тому же собаку на интересующем нас объекте еще не выпустили. А происходит такое, надо полагать, когда все идут спать.

– Ты уже придумал, как открыть замок?

– Вначале попробуем открыть ключом. Я тут насобирал их целую кучу! – Он позвенел связкой.

– Я тоже кое-что нашла, – спохватилась Варя и добавила к связке еще четыре ключа. – Но ведь и они могут не подойти.

– Могут, – согласился Вадим, – но на этот случай у меня есть пилка по металлу и даже кислота.

– А кислота-то зачем?

– Помочь пилке, – коротко пояснил он и замолчал.

Потом приоткрыл боковое стекло и прислушался.

– Ага, охранник, или кто там, вышел из дома и разговаривает с собакой.

– А что это значит? – тупо поинтересовалась Варя.

– То, что он сейчас ее выпустит! – с усмешкой пояснил Вадим ей, неразумной.

Глава восемнадцатая

Некоторое время спустя Вадим вышел из машины, осторожно прикрыв за собой дверцу. Варя осталась сидеть, но и этого краткого мига хватило, чтобы почувствовать: на улице опять похолодало. Бедный Борис! Лежит сейчас в холодной земле… Пожалела!

Она содрогнулась. И поняла, что мысли о покойном муже еще долго будут приходить к ней в самые неожиданные моменты. Как если бы сразу Варвара не осознала, что он не просто ушел куда-то далеко, а умер!

Ее инстинкт самосохранения сдержал самый мощный удар – Варвара ходила в прострации, почти ничего не понимая, но теперь страшное событие проникало в ее душу как бы тонкой холодной струйкой, медленно и мучительно, так что захотелось забыться и приникнуть к кому-то живому и теплому. Может, потому многие супруги долго не выдерживают в одиночестве, потеряв свою вторую половину. Им страшно оттого, что они увидели отвратительный лик смерти… Живым – живое.

Она встряхнула головой, отгоняя от себя словно некое ледяное касание, и теперь смотрела, как Вадим прошел вдоль забора. И замер, когда за ним глухо гавкнула собака.

Варя спохватилась, что до сих пор не начинила кусок мяса снотворным. Вытащила шприц, флакон и стала шарить на заднем сиденье в поисках проклятого куска. Куда ушел-то Вадим так некстати!

И какая Варвара все-таки росомаха! Заплатила такие бабки ветеринару, а ничего у него толком не узнала. Вводить лекарство непосредственно перед скармливанием или можно проделать это заранее? Как быстро подействует оно на собаку?

Теперь уже поздно сокрушаться. Ага, вот он, этот пакет. Правильно, Вадим поставил его на пол. А вдруг мясо потечет? Она приоткрыла пакет и, набрав в иглу шприца снотворное, вколола в середину куска. Порядок!

Хрустнул ледок в небольшой луже, на которую наступил Вадим. Он прошел к багажнику, открыл его и стал вытаскивать что-то металлическое. Теперь и Варя решилась выйти из машины.

– Тебе помочь?

– Подержи, пожалуйста, крышку, лестница за что-то зацепилась.

– Лестница? – поразилась Варя.

– Ну да, или ты умеешь взлетать на двухметровые заборы безо всяких приспособлений?

– Я вовсе не этому удивляюсь, а тому, что ты все предусмотрел.

– Увы, – буркнул он, – чем ближе к делу, тем я больше сомневаюсь в том, правильно ли сделал, оставив дома пистолет…

– Неужели ты бы стал стрелять?

– Я бы по крайней мере чувствовал себя куда более защищенным. Если моя версия правильна и внизу в подвале расфасовывают, к примеру, наркотики, то, может, мы с тобой суемся в осиное гнездо.

– Наркотики? На даче? Ерунда, – без особой уверенности сказала Варя, чувствуя, как громко вдруг застучало ее сердце. Прямо-таки затарахтело: «Караул!»

Она поневоле вспомнила боевики. Жестокие морды наркоторговцев, их безжалостные действия в отношении тех, кто волей-неволей становился у них на дороге…

– Может, еще не поздно?

В том смысле, что бросить все и повернуть назад. Наверное, она сказала это вслух, потому что Вадим ответил. И тоже как говорят в боевиках:

– Поздно. – Он еще некоторое время постоял возле машины, к чему-то прислушиваясь, потом скомандовал Варе: – Пора! И потащил стремянку к забору, но тут же остановился и проговорил громким шепотом: – Варя, возьми из багажника удочку.

Удочку она нашла легко – та лежала поверх какого-то большого свертка.

– Что это у тебя такое большое и мягкое в багажнике? – спросила она у Вадима; наверное, некстати, потому что он как раз прилаживал лестницу к стене.

– Спальный мешок, – ответил он. – На всякий случай.

Вот ведь как удачно Варя выбрала себе напарника! Разве сама она смогла бы подготовиться так основательно?

Теперь и вправду машина запущена, и отступать было бы глупо.

Каменный забор по верху оказался довольно широким. Так что, упираясь в столб, служащий забору перемычкой, можно было даже лежать на животе.

Вадим поднялся сам и за руку втащил наверх Варвару. Он нарочно выбрал ту часть забора, куда свет дворового фонаря почти не доставал.

Пес внизу вначале свирепо рычал, пока они залезали наверх, а потом стал прямо-таки надрываться от лая.

– Замри! – шепнул Варе Вадим.

На крыльце дома появился одетый в темное трико мужчина и прикрикнул на собаку:

– Дюрер, фу!

Но собака продолжала лаять, сигнализируя хозяину об опасности. Тот то ли не хотел бродить по двору, то ли ленился сходить за курткой, еще немного постоял на крыльце, пошевелил плечами и снова прикрикнул:

– Заткнись!

– Быстро подай мне мясо, – зашептал Вадим. – Надо ловить момент, пока собака обижена. Хозяин накричал на нее совершенно напрасно.

Что он придумывает – собака обижена! Можно подумать, она чуть ли не соображает подобно человеку. Но Варя безропотно подала ему «снотворную» наживку.

Вадим быстро прицепил мясо к удочке и опустил его вниз.

– Станет есть… не станет? – пробормотала Варя.

Пес схватил мясо с такой силой, что вырвал его из рук Вадима вместе с удочкой.

– Как его зовут, Тюрер? – шепотом спросил Вадим.

– Дюрер, – ответила Варя, – художник был такой. Кажется, немецкий.

Некоторое время ничего не было слышно, а потом животное, названное каким-то шутником Дюрером, громко зачавкало.

– Вот тебе и ученая собака! – хмыкнула Варя.

– Я этого вовсе не утверждал, – отозвался Вадим. И задал ей вопрос, которого она побаивалась: – И через какое время снотворное подействует?

– Минут через пятнадцать, – сказала Варя, слегка презирая себя за вранье; в самом деле, чего уж она так тщится выглядеть лучше, чем есть?

– Тогда пойдем в машине посидим, – сказал Вадим и полез вниз, чтобы потом помочь слезть и ей.

Варя упала ему в руки, и ей показалось, что на мгновение Вадим прижал ее к себе, но потом решила, что он всего лишь потерял равновесие от неожиданности.

Машина выстыла, и в ней стало почти так же холодно, как и снаружи, – сколько они времени-то провели на этом заборе! Вадиму пришлось включить мотор. На всякий случай он отъехал подальше, и теперь они сидели в машине и молчали, только изредка поглядывая на светящийся циферблат часов.

– Значит, пятнадцать минут, чтобы снотворное подействовало, – задумчиво сказал Вадим. – А сколько времени псина будет валяться в отключке?

– Тоже минут пятнадцать.

Варя подумала, не маловато ли, но сегодня, похоже, ее на этой цифре заклинило.

– А если мы не сразу подберем ключи или вовсе не подберем и придется долго пилить дужку замка?

– Дело в том, что причина, которую я выдумала, чтобы обмануть ветеринара, вполне укладывалась в этот промежуток времени, – обиженно буркнула Варя.

– Тогда рассиживаться нам не резон, – заторопился Вадим и опять подъехал на прежнее место.

Однако какое же это снотворное так недолго действует? Совсем завралась!

На этот раз, когда они по стремянке взобрались на забор, по ту сторону от него не раздалось ни лая, ни даже шороха.

Вадим вынул маленький фонарик, который давал не слишком заметный со стороны точечный луч, и направил его вниз. Собака лежала недалеко от вольера и не шевелилась.

– Порядок, – удовлетворенно хмыкнул он и каким-то крючком подтащил снизу стремянку, чтобы опустить ее уже по другую сторону забора. Привычно помог слезть Варваре и крадучись побежал к тыльной стороне дома, увлекая ее за собой. – Пока что все идет гладко, – шепнул он ей, доставая связку ключей.

– А как мы будем возвращаться обратно? – вдруг спросила Варя.

Ключи звякнули в руке Вадима, но он уже совал первый ключ в замочную скважину. Ключ не подошел.

– Ага, – бормотал он себе под нос, – тогда попробуем этот.

Он старался говорить спокойно, наверное, больше для нее, но у Вари все равно сердце билось как телячий хвост. Она уже поняла, что их вполне с виду выверенный план не предусмотрел такой «мелочи», как возвращение обратно.

Если и вправду собака проснется через пятнадцать минут, а они за это время успеют открыть дверь в подвал, то еще ничего, дальше можно что-то придумать. Но вот если ключи они все еще будут подбирать, а этот дурацкий Дюрер очнется… Об этом страшно было даже думать.

Все пошло прахом в самом начале. Оттого, что они торопились. Что не видели особой проблемы в том, чтобы попасть на эту дачу. И оттого, что Вадим – в конце концов, мужчина, сильный пол, ведь не женщины же сидят в генеральных штабах, разрабатывая всевозможные операции, – не смог всего предусмотреть. Варвара понадеялась на него как на стратега, а он?

И совершенно глупо было верить, будто какой-то ключ может подойти к двери. Да наверное, разновидностей сотни тысяч, и о чем он только думал, этот Вадим, и почему Варя ему доверилась? Может, лучше, пока не поздно, рвануть в сторону забора и мчаться отсюда, задрав штаны…

И в это время замок с негромким щелчком открылся.

Варя, сама себе пеняя на торопливость, почти втолкнула Вадима в темное нутро – его мини-фонарик с узким, но, впрочем, достаточно мощным лучом высветил крутую бетонную лестницу. Краем глаза Варя успела заметить выключатель справа на стене и, как только наружная дверь за ними закрылась, нажала на кнопку, включив на лестнице свет.

– Что ты делаешь?! – успел только прошипеть Вадим. Варя даже отшатнулась, такая злость прозвучала в его голосе.

Но она все равно не обернулась к выключателю, чтобы вернуть прежнюю темноту. Если в подвале кто-то есть, он уже заметил эту вспышку, а поскольку хозяин наверняка лучше, чем они, ориентируется в собственном помещении, то в темноте они с Вадимом будут куда уязвимее, чем он. В конце концов, не убьют же их.

Потому она и сказала Вадиму:

– Пусть уж теперь горит.

И поскольку шла за ним следом, то он попросту не мог этот самый свет выключить, разве что вернуться и обойти ее.

Мгновение подумав, мол, была не была, он махнул рукой и быстро спустился вниз.

Варя следом за ним ступила с лестницы на выложенный крупной шероховатой плиткой пол.

Перед ними был длинный коридор, который за пределами света, казалось, уходил куда-то далеко, параллельно Ростовскому шоссе, вдоль которого и располагалась дача.

Некоторое время они стояли, прислушиваясь. Потом Вадим взглянул на дверь и, что-то подумав про себя, опять поднялся по лестнице и закрыл дверь изнутри на засов.

– Кто знает, – вполголоса пояснил он взгляду Вари, – вдруг охранник станет обход делать, обнаружит спящую собаку, откуда-то взявшуюся удочку – крючок пес откусил, что ли? – и начнет ломиться в эту дверь. Мы же по-всякому изнутри ее откроем, если придется уходить этим путем.

Они двинулись в глубь коридора, и возле очередного выключателя Вадим крякнул:

– Эх, пропадай моя телега, все четыре колеса!

И тоже включил свет.

Здесь коридор расширялся. И в этом широком неогороженном пространстве возле стен стояли повсюду штабеля небольших картонных ящиков.

Варя заглянула в один из них.

– Что там? – Вадим из любопытства вытянул шею.

– Медикаменты, – растерянно проговорила она.

– С чего ты взяла?

– Вот здесь написано: ацетилсалициловая кислота. Аспирин, значит.

– Аспирин? – изумился Вадим. – Может, они так наркотики шифруют?

– Да что ты прицепился к наркотикам! – рассердилась Варя. – По-моему, здесь ими и не пахнет.

– Тогда для чего аспирин?

– Мало ли, может, они аптеку открывают, а это купили по дешевке.

По обе стороны этой части коридора Варя увидела две двери и подергала одну из них. Дверь оказалась заперта. Зато другая открылась, и Варя вошла, предварительно щелкнув выключателем. Сегодня у нее было одно и то же занятие – включать повсюду свет.

Под потолком вспыхнули лампы дневного света, и взгляду Вари, вернее, взглядам ее и Вадима, который тотчас оказался рядом, предстало настоящее производственное помещение. Этакий мини-цех чего-то там.

Кафельный пол, кафельные стены, какая-то хирургическая чистота. Посредине – большой оцинкованный чан, возле которого емкость поменьше, заполненная на одну треть белыми таблетками. А рядом ящик, на дне которого обрывки аптечных упаковок… той самой ацетилсалициловой кислоты.

– Какое-то производство, – растерянно сказала она, оборачиваясь к Вадиму.

– Скорее, перепроизводство, – хмыкнул тот, точно ищейка поводя носом.

Он зачем-то покрутил небольшой приборчик, стоящий у лотка – в него, кажется, выдавливалась масса аспирина, вначале измельченная, а потом чем-то разведенная до пастообразного состояния.

– Ага, вот в чем дело! – воскликнул Вадим так торжественно, будто он открыл по меньшей мере новый физический закон.

Он потряс перед глазами Варвары пачкой этикеток, а потом и фирменным пластмассовым флаконом.

– Бери выше, дорогая, здесь производят не что иное, как американский аспирин.

– Из нашего, отечественного? – изумилась она. – Но зачем?

– Затем, что импортный аспирин в десятки раз дороже нашего. Надо же такое придумать! Кто-то изготавливает фальшивые доллары, а кто-то – фальшивое лекарство!

Оба склонились над псевдоимпортным пузырьком.

– Между прочим, в этом производстве риска гораздо меньше, а отдачи… Кто знает, может, и больше. Главное, никаким налогом не облагается и особых затрат не требует. Представляешь, какая-то женщина жмет на педаль, и вот отсюда выскакивают такие маленькие кругленькие, неотличимые от фирменных, таблеточки. Все-таки головастые в нашей стране ребята живут!

Они так увлеклись изучением своей находки, так поверили в свою удачу – разве не легко проникли они в этот подвал? – что вообще перестали думать о какой бы то ни было предосторожности.

– А я уже было подумал, в доме привидения завелись. Решил вначале – со сна чудится, а потом понял: и правда в подвале кто-то разговаривает. Хорошо, что настоящие большевики в привидения не верят. Тем более что от привидений вреда значительно меньше, чем от тех, кто сует нос не в свои дела… Рисковые ребята, эти любопытные! Вот только хотелось бы знать, что им здесь надо? Или вы так, за смертью пришли?

Варя и Вадим от неожиданности вздрогнули и повернулись на голос: в дверях стоял высокий плечистый мужчина, и в руке его был пистолет.

«Настоящий большевик» против ожидания имел довольно приятную внешность без явных следов порока и дебилизма. Обычный мужчина, не лишенный обаяния. Так мысленно охарактеризовала его Варя.

Наверное, потому так не вязался пистолет в его руке со всем этим добропорядочным видом. И уж тем более со словами, в которых звучала явная угроза.

«Тебя только за смертью посылать», – частенько приговаривает друг другу народ. Интересно, почему за смертью надо непременно ходить долго? Вот сейчас этот мужик нажмет такую металлическую штучку, за которую ухватился его указательный палец, и нет больше на свете ни Варвары, ни Вадима.

– А трупы куда денете? – спросила Варя вслух упавшим голосом.

– В бетон закатаем, – любезно пояснил мужчина и добавил нарочито трагически: – Смерть приходит на рассвете!

Варя от волнения со свистом втянула в себя воздух.

– Так что несколько часов еще можете пожить.

Он отступил назад, не сводя с них пистолета, и закрыл за собой дверь. Засов с наружной стороны, который Варя впопыхах не заметила, со скрежетом задвинулся.

Она беспомощно оглянулась на Вадима.

– А ты что молчишь? – с некоторым возмущением спросила его Варя.

– Думаю, – пожал плечами Вадим.

Глава девятнадцатая

Глухо прозвучали удаляющиеся шаги, и все стихло.

Варя постояла и тупо посмотрела на чан, в котором аккуратной горкой лежали белые таблетки.

Потом она для чего-то обошла этот чан и приблизилась, надо понимать, к упаковочному столику, где стояло несколько пластмассовых флаконов, заглянула в один из них. Привычные таблетки, большие и плоские, которые Варе, например, всегда трудно было глотать, превратились в маленькие и аккуратные. Она потарахтела флаконом, как погремушкой, и поставила его на место.

Оглянулась в поисках Вадима, но его в помещении не оказалось. Куда он мог деться? Ага, вот он, выходит из неприметной двери, окрашенной голубой краской, и вытирает носовым платком руки.

– Там есть туалет, вполне приличный, – пояснил он.

Варя пошла. Мало ли что… Она там даже умылась и с усмешкой посмотрела в небольшое зеркало над раковиной на свои испуганные, в момент будто запавшие глаза.

Вышла опять в цех – или зал, как его называть-то! – и увидела, что Вадим отыскал где-то две похожие на телогрейки куртки, положил их на пол и лег, уставившись в потолок. Это единственное, до чего он додумался? И тут же она себя одернула: а что еще делать? Броситься к двери и барабанить в нее? Орать, как в каком-то фильме: «Откройте, у меня клаустрофобия!»

Варя подошла к Вадиму, и он скосил глаз на нее, над ним стоящую.

– Что-то я на тебя все время снизу смотрю. Может, приляжешь рядом? Поспим.

Она едва не задохнулась от возмущения. Спать? В такой момент?!

– А что мы еще можем сделать? – ответил Вадим на ее невысказанный вопрос. – Если уж смерть придет на рассвете, то парень прав – кое-какое время у нас еще есть. Не хочешь ложиться, тогда можно попросить тебя кое о чем? Выключи хотя бы свет.

Но она сделала и то, и другое: и свет выключила, и осторожно легла рядом, приготовившись, что ее сразу охватит подземельным холодом. Но бетонный пол показался ей даже теплым, и Варя мысленно согласилась с Вадимом, что, пожалуй, надо попробовать поспать.

И, как ни странно, почти сразу же заснула.

Спала Варвара, как сама поняла, недолго, но за это время успела вплотную прижаться к Вадиму. Варя-то и проснулась оттого, что он не спал. Вот, ее разбудило его дыхание. Она бы сказала, учащенное. И его рука. Ну да, он же обнимал ее!

За все время, что они были знакомы – а сколько они знакомы-то, всего ничего! – он ее не обнимал. И не целовал. Вообще между ними не было никакой интимной ноты. Почти. И вдруг…

Она лежала не шевелясь и даже дышать старалась пореже. Почему вдруг Вадим стал ее обнимать? Неужели он думает, что их и вправду могут убить?

От этих мыслей она беспокойно шевельнулась, и Вадим сразу убрал руку.

– Вадик! – почему-то шепотом сказала она – кто бы их стал сейчас подслушивать… – Как ты думаешь, этот мужик не шутил? Они нас убьют?

Он не стал уточнять, кто они, пусть даже мужик и один. С пистолетом-то против безоружных. Подумал только опять: как же это он мог так лохануться и оставить оружие дома? Понятно, обычно он старался его с собой не брать, особенно после известного случая в ресторане, но здесь-то мог бы просчитать!

С другой стороны, если бы у него было оружие, Вадиму, наверное, пришлось бы стрелять. А у мужика, может, и не настоящий пистолет, а игрушка какая-нибудь, и загремел бы Вадик по полной программе! Мало того, что залезли в чужой подвал, да еще и с оружием. Нет, хорошо, что он его не взял. А насчет угроз… Вряд ли они были серьезными: за такое не убивают, это он знал наверняка. Слишком много мороки. К тому же в милицию они по известным причинам обратиться не могут, значит, трупы придется прятать…

– Ты побежишь, а я рядом, ты украдешь, а я сяду… – пробормотал он речитативом.

– Как ты можешь петь в такое время? – чуть ли не со слезами сказала Варя.

А он вовсе не пел, а просто хотел сказать, что он за Варвару… ну, что она вполне может на него положиться. Пошутил. А она не поняла его намека. Испугалась, что на рассвете и вправду их придут убивать. Потому пришлось объяснять ей как маленькой, можно сказать, на пальцах.

– Боишься, что мы попали в руки каких-то бандитов? Но за что им нас убивать? За то, что мы узнали их секрет? Подумаешь, фальсифицированное лекарство! Оно было, есть и будет. Как паленая водка. Одних посадят, другие этим займутся. Свято место пусто не бывает… Нет, убивать не будут. Но и до утра вряд ли отпустят. Тот, что приходил, наверняка охранник, шестерка. Значит, он будет ждать, когда появится босс. Так что давай отдыхать и набираться сил.

– Сил… перед чем? – Ее голос дрогнул.

– Перед новым днем.

– А если аспирин – это не все, что они здесь производят? – с замиранием в голосе спросила Варя; что-то она все задает вопросы человеку, который и сам знает не больше ее.

Но и Вадим уже начал так думать. Не это же копеечное производство им приходится прятать от властей. Под ним вполне может быть некое второе дно. И они точно не будут знать, что известно им с Варварой, и чтобы не рисковать… Иначе почему бы этому мужику расхаживать по дому с пистолетом?!

Вадим лежал на боку. Варвара во сне вдруг прижалась к нему, и он проснулся от ее невероятной близости и невольно вдохнул свежий запах волос. Пахло чем-то забытым. Может, абрикосовым вареньем, которое у бабушки в деревне получалось удивительно душистым. Когда банку открывали посреди зимы, по квартире плыл аромат согревшихся на солнце абрикосов. Хорошо пахло от Вариных волос. Родным запахом.

Как-то отец Вадима сказал ему, что прежде глаз, фигуры и всего прочего мужчину к женщине притягивает – или отвращает, тут уж ничего не поделаешь! – именно ее запах.

– Станешь умнее, сам поймешь, – посмеивался отец. – Думаешь, это всего лишь атавизм? А кто мы, как не животные, суть природы. Плоть ее. И самку человек выбирает, как далекие предки делали, по запаху.

Вадим над его теорией укатывался. Даже вносил свою лепту – ноту отрицания:

– Это, батя, все было до появления французских духов.

– А как, ты думаешь, эти французы духи изготовляли? – не сдавался отец. – Подбирали запах, максимально приближенный к природному. Тот, который мужчине приятно обонять. Женщина тоже не абы как выбирает себе духи. А чтобы ее женскую суть отражали…

– Ты имеешь в виду умных женщин, – уточнил Вадим.

– Стали бы мы с тобой о дурах разговаривать! – неприкрыто ухмылялся тот.

Так вот, именно теперь Вадим вспомнил слова отца, когда почувствовал запах волос Вари. Он был таким, который хотелось вдыхать…

Смешно. Так можно стать фанатиком теории запаха и обнюхивать каждую девушку, прежде чем решать, та она или не та…

Но это еще не все. Самое главное, что на приятном запахе не кончилось. Этот запах возбудил его самым неподобающим образом. Имеется в виду обстановка. Ему страшно захотелось Варвару. Прямо сейчас!

Он даже руку было протянул и уже обнял ее, но тут же отдернул, боясь потерять над собой контроль, едва она пошевелилась.

Варвара ведь его не нюхала, ни о чем таком не помышляла, а просто спала себе, как он сам ей и предложил.

Вадим даже представить себе не мог, что, когда он убрал руку, которой до того ее обнимал, Варя почувствовала разочарование. Мог бы и не убирать. Особенно если учесть, что они заперты снаружи и неизвестно, доживут ли до следующего дня.

Странно, что вообще она думала об этом так спокойно. Ей бы сейчас биться в истерике, кричать от страха, а Варя сердилась, что Вадим перестал ее обнимать. Глупость какая! Неужели она настолько легкомысленна?

Тогда она решила немного с ним поиграть. Пококетничать. И самую малость прикинуться дурочкой.

Она столько лет жила правильно, делала все так, как ее учили, чтобы все ее действия выглядели пристойно, как положено приличной девушке.

Но ведь были девушки и другого сорта. Нет, не легкого поведения, а всего лишь более раскованные. Взять хотя бы ее подругу Наташку. Уж она бы не растерялась.

– Варя, – хриплым шепотом проговорил Вадим, – почему ты молчишь? Я же слышу, ты не спишь. Обиделась на меня?

– Нет, что ты, – сказала Варя и повернулась к нему. В темноте блеснули ее глаза. – Мне кажется, с нами что-то происходит.

– Мне тоже кажется.

– И мы теперь уже не партнеры, а просто мужчина и женщина, которые волей случая оказались в такой… уединенной обстановке, которая располагает… ко всяким таким мыслям…

Он не дал ей договорить. Обнял, прижал к себе и опалил ее губы своим горячим дыханием.

– Погоди, Вадик, я не то хотела сказать…

Но он не хотел погодить. Совершенно дурацкая мысль пришла в голову Вари. Что подвал – это нарочно приготовленная ловушка, куда время от времени попадают такие же простофили, как они с Вадимом. И здесь есть видеокамера, которая снимает все в инфракрасном свете, а потом этими снимками людей шантажируют… Такие снимки, какие были в дипломате у Бориса!

Все-таки фантазия у нее богатая. Варвара так глупо рассуждает, чтобы охладить себя, вернуть на прежние позиции, – никогда раньше она не теряла голову в объятиях мужчины…

Правда, мужчин было не так уж много, даже совсем мало мужчин. Но не будешь же сейчас их считать. Она успела понять только, что, несмотря на свои рассуждения, прижимается к Вадиму все сильнее и вообще перестала чувствовать что-то, кроме его поцелуев, нетерпеливых рук, и последней здравой мыслью ее было: «Пусть провалятся к чертовой матери все камеры, мужики с их пистолетами и вообще все, кто попытается нам сейчас помешать!»

То ли чувство опасности обострило все ее ощущения, то ли Вадим подходил ей, как никто другой, но она впервые в жизни забылась, закричала, что-то будто взорвалось внутри ее и рассыпалось в голове тысячью огненных искр…

Потом она спохватилась, подавилась своим криком и вцепилась зубами в плечо Вадима от невозможности выразить переполнявшее ее чувство как-то по-другому.

Он тоже был ошеломлен. Как?! Здесь, в подвале, он испытал то, о чем мечтал всю жизнь?! Неужели так бывает?

– А если кто-то войдет? – спросила его Варя; просто так, чтобы проверить, как он к случившемуся относится.

Он быстро повернулся на живот и подгреб ее под себя.

– Ты, наверное, не поверишь, – сказал он, проводя горячим языком по ее шее и медленно, клеточка за клеточкой, опускаясь вниз, – но меня это почему-то ничуть не волнует.

Впрочем, нет, он на секунду оторвался от своего сладостно-мучительного занятия, чтобы сообщить Варе:

– Я даже согласен, чтобы меня застрелили, но только в тот момент, когда я обнимаю тебя.

– Отдохни! – Она счастливо засмеялась.

– А я и отдыхаю. Ты была моим первым и вторым блюдом, а теперь ты мой десерт.

– Какой ужас, – шутливо изогнулась она, сразу будто влипнув в его тело, – значит, ты людоед?

– Не знаю никаких люд. Я – Вареед. И передо мной самая вкусная Варя на свете.

– Ты ненасытный, – с нежным упреком сказала она, чувствуя, что против воли опять сама зажигается.

Кто бы сказал ей две недели назад, что она – женщина безрассудная, Варя никогда бы этому не поверила.