Текст книги "Дело о покушении на Чёрного карлика (СИ)"

Автор книги: Лариса Куницына

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Я признаю, что это я нанял Артузо Монтефьоре и Этьена Дюбуа, чтоб следить за маркизом Делвин-Элидиром и кавалером Дэвре, – наконец, после долгого молчания произнёс Монсо.

– Зачем? – спросил Марк, не отводя взгляда от пламени в камине.

– Чтоб убить одного и свалить всё на другого. Это была только моя идея, и я платил этим двоим. Больше никто в этом не участвовал.

Марк перевёл на него задумчивый взгляд.

– Зачем вы это сделали?

Монсо сунул руку в карман и достал оттуда круглый медальон на золотой цепочке. Отцепив её от колечка на поясе, он положил медальон рядом с графином.

– Ради него.

Марк взял золотую безделушку и нажал на кнопку на ободке. Крышечка с тихим щелчком отскочила, и он увидел под ней искусно выписанную миниатюру – портрет юноши с кудрявыми каштановыми волосами и красивыми карими глазами.

– Это Альфред, мой единственный сын, – пояснил Монсо. – Моя надежда, свет моей жизни. Он так мечтал стать рыцарем… Но как может стать рыцарем сын книжника? Только став оруженосцем, совершив подвиги и заслужив свои золотые шпоры в бою. Я так молил его остаться, но он ушёл и погиб там, где-то далеко на востоке. Так далеко, что я не смогу даже навестить его могилу. Свет моих очей угас, и сердце моё умерло. С тех пор я мог думать только о нём и о том, что он так и остался неотомщённым. Из-за этого мира с алкорцами.

Марк положил медальон на столик между креслами.

– Он участвовал в последней кампании короля Ричарда?

– Да, он был оруженосцем рыцаря по имени Труве-Данон. Тот приехал ко мне после окончания похода и всё рассказал. Я был благодарен ему за участие, но разозлился на то, что он оставил убийц моего сына без возмездия. Теперь они стали друзьями и союзниками короля. Я не мог с этим жить. Кто-то должен был ответить за смерть моего сына.

– Почему Делвин-Элидир?

– Это он отвёл мечи наших рыцарей от алкорцев.

Марк какое-то время размышлял.

– Я не совсем понимаю, – наконец, произнёс он. – Война с алкорцами закончилась, так и не начавшись. Под луаром погибли всего двое, они были всадниками де Мерсера, родными братьями. Ни один из них не мог быть вашим сыном.

– Он погиб раньше, в восточных скалах. Его сразила стрела, когда войско проходило под стенами цитадели Девы Лардес.

– Тогда при чём здесь алкорцы и, тем более, Делвин-Элидир? Ваш сын погиб в первом походе, который происходил ещё до окончания перемирия с луаром. Направляясь в восточные скалы, мы старательно обходили земли алкорцев. Целью короля Ричарда был замок Повелителя теней и спрятанное там Алмазное сердце. Цитадель Девы Лардес преграждала нам дорогу к нему. Эта цитадель построена для того, чтоб защищать Алмазное Сердце, что и делали её рыцари. Никакого отношения к алкорцам они не имеют, альдор лишь номинально является их покровителем, но они ему не подчиняются.

– Они алкорцы, – возразил Монсо.

– Среди них есть как алкорцы, так и земляне, – уточнил Марк. – Защитой дороги к Грозовой горе руководил лорд Арес, комендант цитадели. Он землянин, как имы. Его люди действительно перебили в скалах много наших, они устраивали засады, камнепады, обстреливали нас из луков. Но это были рыцари гарнизона, альдор не вмешивался в это, не посылал к ним на подмогу свою армию. К тому же, в этом походе нами командовал граф де Бове, все свои действия согласовывавший с королём Ричардом. Мы подошли к цитадели и взорвали ворота, но ещё до начала штурма нам было знамение. Святая Лурдес явилась к нам и запретила брать цитадель. Приказ об отступлении отдал король Ричард. Именно после этого войско двинулось мимо под стенами крепости. Чтоб укрыть нас от вражеских стрел, барон де Сансер приказал запалить костры и поливать их водой, чтоб ветер, гулявший между скал, нагнал на дорогу густой белый дым. В этом дыму мы и шли, в нас летели стрелы, но попаданий было мало, потому что те, кто был на стенах, стреляли вслепую. Хотя… Теперь я припоминаю, два оруженосца действительно подъехали к краю пропасти и пали от стрел. Значит, один из них был вашим сыном… – Марк вздохнул. – Мы похоронили этих мальчиков с почестями, но это вряд ли утешит вас. Тот поход не удался, нам пришлось отступить и от Грозовой горы после второго, уже более грозного знамения. На этом всё закончилось. Мы вернулись в предгорье и начали готовиться к походу на луар. Кто убедил вас в том, что ваш сын не был отмщён по вине Делвин-Элидира?

Он внимательно взглянул на Монсо и заметил его тревогу.

– Я знаю это и без того… – пробормотал он.

– Это заблуждение, господин Монсо, – заметил Марк. – Если кого и осуждать за то, что убийца вашего сына остался безнаказанным, так это короля Ричарда, отступившего от цитадели и на обратном пути мирно прошедшего мимо её стен. Делвин-Элидир был в том походе лишь одним из командиров. Он и сам пострадал…

– Сломал руку, упав со скалы?

– Мы шли с передовым отрядом, которым он командовал, – снова взглянув в огонь начал вспоминать Марк. – Нам нужно было пройти по узкому карнизу под скалой, когда засевшие в засаде алкорцы обрушили вниз каменные глыбы. Делвин-Элидир, тогда ещё барон, как и положено командиру, был впереди отряда и оказался ближе всего к опасному месту. Камни пролетели мимо, но его конь испугался и понёс, он сорвался со скалы, и лишь по счастливому стечению обстоятельств барон остался жив. Вылетев из седла, он упал на узкий уступ на скале. Он и умер бы там, если б не отвага и ловкость капитана королевских гвардейцев Карнача, который спустился вниз по отвесной стене и помог нам поднять его наверх. Вряд ли подобное происшествие может сделать его объектом для насмешек.

Монсо молчал, о чём-то сосредоточенно раздумывая. Было заметно, что он обескуражен услышанным.

– Кто приказал вам нанять Монтефьоре и Дюбуа, чтоб устроить это покушение? – спросил Марк, повернувшись к нему.

– Я всё сделал сам, – упрямо произнёс тот.

– Вы настолько богаты, что смогли оплатить убийство фаворита короля?

– Я одинок, и мне не так много нужно, а мой господин щедро платит мне за службу. У меня была возможность накопить достаточно…

– Кто ваш хозяин?

– Маркиз де Гобер.

– И он здесь ни при чём?

– Конечно, – Монсо снова обрёл уверенность и взглянул ему в глаза. – Может, я и заблуждался, но я был уверен в вине Делвин-Элидира и мстил ему за сына. Я сделал всё сам.

– Может быть, – Марк снова откинулся на спинку кресла. – Если б не два «но». Зачем тогда маркиз де Гобер спрятал Фьяметту в доме Эсмеральды, и почему он приказал Дюбуа убить её?

– Фьяметту? – Монсо с недоумением взглянул на него. – Кто эта Фьяметта?

– Как к вам попал золотой перстень Дэвре, который Монтефьоре подкинул на место взрыва? – задал следующий вопрос Марк.

Тот непонимающе смотрел на него.

– Как вы познакомились с этими двумя, Монтефьоре и Дюбуа? Учтите, я проверю. Монтефьоре, конечно, уже ничего не скажет, но Дюбуа у нас и он уже заговорил. Итак?

Монсо молчал, кажется, лихорадочно пытаясь придумать убедительный ответ.

– Придумаете позже, – вздохнул Марк. – В тюрьме у вас будет достаточно времени. Но сейчас вы можете мне сказать, зачем вы приказали Дюбуа убить Монтефьоре? Где произошла встреча, когда вы дали ему такой приказ?

– Монтефьоре… – начал Монсо и поспешно смолк.

– Да, он убит. Его убил Дюбуа. Полагаю, не по собственному капризу.

– Я хотел избавиться от свидетеля…

– Почему не избавились от Дюбуа?

– Не успел.

– Зачем вам был нужен мой стилет?

– Ваш стилет? – Монсо настороженно взглянул на него, Марк чуть заметно улыбнулся.

– И чем вам не угодил Дэвре? Он отважный воин и рвался в бой против алкорцев. Если б ему дали такую возможность, он бы отомстил за вашего сына! И что бы сказал ваш сын, если б узнал, что вы готовы были отправить на эшафот одного из лучших командиров нашего войска? Чтоб он о вас подумал, если б узнал, что вы хотели взорвать другого, любимца короля Армана, сподвижника короля Ричарда и близкого друга короля Жоана, того кому вслед с восхищением в том походе смотрели не только оруженосцы? Что бы сказал на это ваш сын, который вместе с этими двумя шёл на подвиги под знаменем Сен-Марко, наверняка мечтая однажды стать таким же героем, как они?

На лице Монсо отразилось смятение, потом он устало опустил голову.

– Я сказал вам всё, что хотел. Покушение на маркиза Делвин-Элидира – моя идея и моё же неудачное исполнение. Я готов за это ответить.

– Как скажете, – с тяжким вздохом произнёс Марк и поднялся. – Идёмте, господин Монсо. Возьмите то, что вам будет нужно. Скорей всего, сюда вы больше уже не вернётесь.

Монсо взял со столика медальон с портретом сына и пристегнул цепочку к поясу, после чего сунул его в карман и встал.

– Я готов, ваша светлость, – сообщил он.

Кабинет графа Раймунда в Серой башне был куда больше, чем кабинет барона де Грамона, и при этом куда аскетичнее. Граф сидел за широким столом, просматривая протоколы допросов Дюбуа и Монсо, в центре комнаты потрескивала сухими полешками распространяющая тепло маленькая жаровня. Несколько свечей и узкие полоски вокруг дверцы жаровни давали совсем мало света, потому углы просторного и холодного помещения тонули во мраке.

Марк стоял у приоткрытого зарешёченного окна и задумчиво смотрел туда, где в тусклом свете занимающегося утра голубела долина, раскинувшаяся за крепостными стенами, а дальше за ней синел тёмной массой густой лес, покрывавший пологие холмы. Свежий ветер, налетавший иногда оттуда, был насыщен ароматом лесных трав и овевал его лицо, нежно перебирая длинные чёрные локоны.

– Значит, его секретарь готов всё взять на себя? – услышал он за спиной голос графа и обернулся.

– Я долго говорил с ним, он понял, что был введён в заблуждение, но продолжает упорствовать. У него обострённое чувство чести. Видимо, поступая на службу к де Гоберу, он поклялся хранить его тайны, и теперь не хочет нарушать эту клятву и к тому же желает быть наказанным за то, что сделал.

– Почему ты считаешь, что де Гобер убедил его мстить Делвин-Элидиру?

– Монсо не первый, кого он настраивал против Делвин-Элидира. Он проделал то же с Дэвре и Бланкаром, и, может, с кем-то ещё. Если достаточно долго жать на больное место, то можно убедить в чём угодно. Леонард и Бланкар хотя бы были там, а Монсо руководствуется слухами. Я рассказал ему, как всё было, просто чтоб проверить его реакцию. Он был потрясён.

– Чем развлекать его рассказами, лучше б допросил его с пристрастием, – проворчал граф.

– Зачем? Он всё признал, даже больше, чем сделал. К тому же я не хотел пытать отца мальчика, погибшего в горном походе. Я вспомнил этих двух оруженосцев. Я сказал Монсо, что их похоронили с почестями, но на самом деле их просто оттащили под скалу на краю дороги и закидали камнями. Даже их рыцари не пришли, чтоб проститься с ними.

– Ты становишься сентиментален, – заметил Раймунд, внимательно посмотрев на него.

– Нет, я всегда был таким. Просто между Дюбуа и Монсо есть разница. Один убивает за деньги, а другой пытается унять боль потери. Я понимаю обоих, мне приходилось убивать по заказу, и я помню ослепляющую боль утраты, успокоить которую может только смерть того, кто её причинил, и потому знаю, что каждый из них заслуживает соответствующего отношения.

Граф снова просмотрел лежащий перед ним лист, исписанный мелким почерком клерка.

– Но ты всё же думаешь, что за этим стоит де Гобер?

– Монсо – книжник, он, скорее всего, мстил более привычным и доступным для него способом: написал письмо с угрозами, выплеснув в нём свою ненависть, сочинил памфлет, но не думаю, что он решился бы на убийство. И что бы он ни говорил, такое дело ему не по карману. К тому же, он ничего не знает о деталях этого заговора, ни о золотом перстне Дэвре, ни о девице, которая может слишком много знать. Он понятия не имеет, почему и когда был убит Монтефьоре. Я верю, что он иногда выступал посредником между хозяином и исполнителями, но, возможно, тот не до конца ему доверял, потому ограничивался передачей письменных инструкций, которые подлежали немедленному уничтожению, и платы за услуги. Это подтверждается и словами Дюбуа. После того, как его изобличили в убийстве Монтефьоре, он понял, что уже не отвертится. Он всё ещё побаивается де Гобера, но проговорился, что заказ и инструкции исходили от него.

– Слишком уклончиво, – проворчал Раймунд и бросил лист на стол. – К тому же признание получено под пыткой. Других прямых доказательств нет, но есть признание секретаря. Ты же понимаешь, что идти к королю с обвинениями его родича с этим нельзя! Самое большее, что ты сейчас можешь сделать, это доказать невиновность Дэвре, именно этого ты и хотел. Здесь вырисовывается довольно стройная версия, которую можно без труда доказать. Секретарь, который жаждал мести за погибшего сына, нанял Монтефьоре и Дюбуа следить за Делвин-Элидиром и Дэвре, попутно угрожая маркизу письменно и распространяя клевету против него. Монтефьоре совершил покушение и был убит Дюбуа, как опасный свидетель. Монтефьоре мёртв, а оставшихся двоих следует судить, как соучастников и заговорщиков, и пусть король их казнит. Этим все кружащие по городу слухи будут пресечены.

– А де Гобер? Мы оставим его в покое? Где гарантия, что он не попробует повторить попытку убить кого-то из фаворитов короля?

– Этим займусь я. Я сам поговорю с ним и припру к стенке, сообщив, что мне всё известно, и он в наших руках. Нет худа без добра, мой мальчик. Теперь мы сможем контролировать его и использовать в наших целях.

Заметив, что Марк застыл у окна, скрестив руки на груди, и мрачно смотрит на него, граф вздохнул:

– У нас нет шанса отправить его в тюрьму или на эшафот. Дело даже не в том, что у нас недостаточно улик или что он родич короля. Он породнился с королевской семьёй и получил титул из-за того, что полезен Сен-Марко. Его семья очень влиятельна на севере, где у нас слишком шаткое положение, в чём ты сам убедился во время последней поездки. Даже вассалы короля там слишком своенравны и свободолюбивы. Нам нужны сильные союзники в тех местах. Старый маркиз де Гобер верен своим клятвам и является оплотом королевской власти на севере, что было признанно королём Ричардом, наделившим его сына титулом маркиза Сен-Марко. Замены де Гоберам пока нет.

– Есть! Королю следует помириться с Беренгаром, – пожал плечами Марк. – Маршал не держит зла и только и ждёт приглашения в Сен-Марко, чтоб снова предложить ему свою преданную службу. Я говорил с ним об этом несколько дней назад.

– Это будет решать король, – резко ответил граф. – И к тому же не забывай, что Беренгар уже не маршал, он контаррен луара, он воевал на стороне алкорцев. Пусть его к этому вынудили, но для того, чтоб вернуть его ко двору, понадобиться время и добрая воля Жоана. А де Гоберы уже сейчас здесь и они наши союзники. Лучше пожертвовать этим Монсо, чем создавать очередные проблемы на севере. Потому мы будем придерживаться той версии, которую изложил я. Если тебе так трудно переступить через свои убеждения, я велю Рене подготовить документы для суда и представить их королю.

– Как вам будет угодно, – устало пожал плечами Марк.

– Хорошо, – удовлетворённо кивнул Раймунд. – кстати, это позволит ему реабилитироваться после столь грубой ошибки в первоначальных выводах по этому делу.

Ничего больше не сказав, Марк поклонился графу и вышел из его кабинета. Он спустился по крутым ступеням винтовой лестницы и подошёл к двери своего кабинета. Ему сложно было сосредоточиться на других делах, в голове до сих пор крутились мысли о погибшем под стенами цитадели оруженосце, его обманутом отце, мерзавце де Гобере и графе Раймунде, который превыше всего ставит интересы королевства.

Открыв дверь, он вошёл в свой кабинет и замер у порога, увидев, что за его столом снова кто-то сидит, но на сей раз это был не Эдам. Там устроился король, со скучающим видом перебиравший сваленные на столе бумаги. Заметив его, Жоан тут же изобразил на лице суровое недовольство, отчего стал похож на капризного ребёнка.

– Уже утро, Марк, – сообщил он. – Ты готов представить мне доказательства невиновности Дэвре?

– Да, мой король, – де Сегюр прошёл к столу и сел на стул рядом.

Он устало потёр лоб, собираясь с мыслями. У него совсем вылетело из головы, что король ждёт его доклада по этому делу, но это значило, что ему придётся изложить ту версию, которую одобрил граф Раймунд, и тем самым подвести под приговор несчастного Монсо. Или всё же рискнуть и рассказать королю правду?

– Почему ты молчишь? – спросил Жоан, поигрывая бронзовым ножом для резки бумаги.

– Я думаю, что из известного мне уместно сообщить вам, мой повелитель, – честно признался барон.

Король помрачнел ещё больше.

– Рассказывай всё как есть! – приказал он. – Я сам решу, что важно, а что нет.

– Как прикажете, ваше величество, – слабо улыбнулся Марк, увидев в этом возможность обойти волю Раймунда.

Он рассказал Жоану всё, что узнал, с самого начала, до того момента, как закончил долгий и не слишком удачный допрос Монсо, а потом сообщил, что по мнению графа Раймунда именно версия, изложенная секретарём де Гобера, выглядит наиболее убедительной, что и будет изложено в докладе барона де Грамона.

Король больше не выглядел суровым, скорее, он был озабочен и сидел, выписывая пером на полях какого-то документа вензеля с затейливыми завитушками. После того, как Марк замолчал, он поднял на него вопросительный взгляд.

– А ты уверен, что за всем этим стоит де Гобер?

– Да, – кивнул Марк.

– Ты ж понимаешь, что твоего убеждения в таком деле мало? Нет ни одной улики, прямо указывающей на него. Показания Дюбуа получены под пыткой и потому на суде могут быть подвергнуты сомнению.

– Я всё понимаю, мой король, именно поэтому вы получите доклад де Грамона и сами решите, какая из двух версий подлежит рассмотрению вашими судьями. В любом случае, я считаю, что вы должны знать всё, чтоб вынести правильное решение.

– Иногда приходится выносить решения, которые заведомо несправедливы, но нужны.

– Я понимаю, – заверил его Марк.

Жоан положил перо на подставку возле чернильницы и задумчиво посмотрел на изрисованный завитушками лист.

– С другой стороны, и твоя версия выглядит убедительно. Де Гобер последнее время вьётся вокруг меня, как пчела возле мёда. Он без конца лезет к нам со своими суждениями по любому поводу и дурацкими советами, и даже пытается оттирать от меня моих друзей. Его настойчивость становится утомительной, а теперь выходит, что он осмелился поднять руку на Айолина. А если он попытается снова?

– Граф Раймунд обещал позаботиться о том, чтоб этого не случилось.

– Ну, да… наш добрый граф и в этом увидел возможность для себя. Всё это так сложно, Марк… – неожиданно голос короля прозвучал жалобно. – Если б я обладал такой же твёрдостью, как Арман, или имел столь же расплывчатые принципы, как мой отец, всё было бы проще. А я теперь буду мучиться, соображая, как накормить волка и сохранить овцу.

– Мне жаль, что я создаю вам проблемы.

Жоан взглянул на него и усмехнулся.

– Проблемы мне создал отец, когда вызвал на бой энфера и сложил голову под луаром. Мне уже тогда показалось, что он поторопился оставить мне корону, но Арман был куда моложе, когда стал королём, и при этом действовал более чем уверенно.

– Это со стороны так казалось, – улыбнулся Марк. – Он тоже был полон сомнений и тревог, но справился с этим. И вы справитесь. Вы уже справляетесь.

– Ты можешь меня поддержать, но не можешь взять на себя это трудное решение, – Жоан поднялся и направился к двери, по пути коснувшись рукой плеча Марка. – Ты выполнил свою задачу, мой друг, остальное сделаю я.

И с этими словами он вышел из кабинета.

Светлый день раскинул над владениями короля Сен-Марко ясные голубые небеса, с которых струился жемчужный свет, предвещавший тёплый, но не жаркий день. Жоан, уставший от обилия государственных дел, которыми вынужден был заниматься, решил отдохнуть вдали от городской суеты в кругу своих близких друзей. Потому он поехал в красивый уютный замок Шато-Блуа, отобранный им обратно в казну у семьи виконта Монтре. Замок располагался недалеко от города в окружении яблоневых садов, наполнявших всё вокруг тонким ароматом цветущих деревьев, на высоком берегу полноводной неширокой реки, несшей свои воды с юга на север, и по пути наполнявшей широкий ров вокруг города.

Именно туда и вынужден был отправиться барон де Грамон, чтоб доложить королю о результатах повторного расследования покушения на его фаворита. Он застал Жоана у широкого круглого пруда, где стояли на противоположных берегах две высокие беседки с тонкими колоннами и покоившимися на них лёгкими куполами, отделанными узорчатым бордюром из резного камня.

Жоан в окружении своих друзей, стоял на лужайке, держа в руках дротики, с окрашенными в красный цвет перьевыми хвостиками. В десяти шагах от него располагалась мишень с нарисованными чёрной краской концентрическими кругами. Его бордовый камзол был переброшен через балюстраду беседки, а он сам, оставшись в сорочке из тонкой белоснежной бязи, тщательно целился в центр мишени. Заметив де Грамона, он на минуту отвлёкся.

– Вы по делу, барон? – беспечно спросил он. – Или всё же решили отвлечься от своих скучных дел и составить нам компанию? Мы решили устроить соревнование. Каждому игроку дозволяется пять раз бросить дротик в цель. Кто проявит большую меткость, тот получает приз. Желаете поучаствовать?

– Я по делу, – возразил Рене, поклонившись. – Мне поручено сообщить вам результаты повторного расследования дела о покушении на маркиза Делвин-Элидира.

– Почему вам? – недовольно надулся Жоан. – Я ждал де Сегюра. Он выпрашивал у меня лишние сутки и обязан сам доложить о результатах.

– Наверно, он не решается явиться вам на глаза, – не дав Рене возможности дать пояснения, встрял де Гобер. – В прошлый раз он вёл себя недопустимо нагло, в связи с чем удостоился общего порицания при дворе и, видимо, понял свою ошибку.

– Мерзавец… – прошипел Жоан, разглядывая дротик.

– Простите?.. – растерялся де Гобер.

– Ты специально подсунул мне тупой дротик, чтоб я проиграл? – король резко обернулся к своему оруженосцу, совсем юному мальчику с чёрными волосами и симпатичной смуглой мордашкой.

– Простите, сир… – покаянно пробормотал тот, потупившись.

– Говорите, де Грамон! – прикрикнул Жоан, взглянув на Рене. – Он что-то нашёл?

– Именно так, – невозмутимо кивнул Рене и, держа в руках свой доклад, начал излагать его содержание.

Жоан тем временем продолжал заниматься своими дротиками, тщательно осматривая острия и оперение, потом долго целясь и, наконец, метнув, оценивая результат броска. Раз за разом он оставался недоволен им и, казалось, не проявлял никакого интереса к тому, что говорил де Грамон. То, что он слушал, стало понятно, когда барон бесстрастно сообщил о том, что по данному делу был арестован и допрошен секретарь маркиза де Гобера книжник Жерар Монсо. Услышав это, король резко обернулся к своему родственнику и вопросительно взглянул на него.

– Я тут ни при чём! – воскликнул де Гобер. – Я понятия не имел о том, что он задумал! Лишь недавно я пригласил его из университета торгового города Лейдена, где он преподавал эпистолярное искусство и стихосложение.

– Но ведь вы не приказывали ему убить нашего дорогого маркиза Делвин-Элидира, Антуан? – поинтересовался король.

– Конечно, нет! – возмущённо воскликнул маркиз.

– Тогда вам не о чем беспокоиться, – Жоан снова взглянул на мишень, где россыпью расположились пять перьевых пучков. – Вайолет, ты следующий! Продолжайте, де Грамон! Или собираетесь развлекать нас этим унылым повествованием до вечера?

– Осталось совсем немного, ваше величество, – успокоил его барон и продолжил.

Когда он закончил и поклонился, Жоан кивнул кавалеру Нуаре, ожидавшему своей очереди, и только после этого обернулся.

– Если это всё, и вы, барон, не намерены принять участие в наших легкомысленных забавах, можете возвращаться на службу.

– Конечно, ваше величество, – кивнул Рене, – однако, я прошу вас решить ещё один вопрос. Вы отложили суд над кавалером Дэвре до сегодняшнего дня. Что теперь прикажете с ним делать?

– Пусть сидит, пока моим судом не будет установлена вина другого лица, – распорядился король.

– Вы назначите день суда над Монсо и Дюбуа?

– Да, но позже. Мне нужно ознакомиться со всеми документами по делу, передайте их моему секретарю. Я не знаю, когда у меня будет время посмотреть их. Мы вас известим…

– Да, мой король, – поклонился Рене. – Разрешите удалиться?

– Идите, де Грамон… Бертран, ты бросаешь сегодня хуже меня!

– Ветер, Жоан, – рассмеялся тот.

– Конечно! И бутылка красного на завтрак. Идите, де Грамон, и не забывайте, что завтра мы устраиваем здесь пир. Ваше присутствие, как и вашего патрона обязательно! Не забудьте вашу очаровательную супругу.

– Благодарю за честь, – де Грамон поклонился и удалился прочь.

– Что он, что его жена, довольно скучные особы, – усмехнулся ему вслед де Гобер.

– Они отпрыски славных родов, вассалы Сен-Марко, Антуан, – раздражённо заметил присутствовавший здесь же барон Аллар, – и вовсе не обязаны развлекать вас.

– Там будут другие развлечения, – король обернулся к своему секретарю, ожидавшему его внимания на краю лужайки. – Приглашение баронессе де Флери отправлено, Жискар?

– Я позаботился об этом лично, – поклонился ему белокурый молодой человек.

– А что, она действительно так хороша? – осведомился Дезире Вайолет, – окинув взглядом присутствующих.

– Говорят, – пожал плечами Нуаре. – Слухи о ней интригуют, хотя, есть предположение, что она распускает их сама. К тому же, если она соблюдает траур и потому избегает взглядов мужчин, то зачем приехала в Сен-Марко из своего далёкого поместья?

– Траур почти закончился, – усмехнулся Анри Раймунд, – и она вполне может явиться на завтрашний пир.

– Откуда ты знаешь? – заинтересовался Жоан.

– Аламейра на правах соседки посетила её, а потом рассказала мне.

– Её муж снова уехал по делам? – рассмеялся Дезире.

– Лучше расскажи о баронессе, – отмахнулся Жоан. – Она так красива, как говорят?

– Аламейра потрясена её обликом. Она утверждает, что баронесса рушит все наши каноны красоты, но хороша невероятно. Не удивительно, что барон де Флери влюбился в неё! Говорят, он закидал её дорогими подарками, чтоб склонить к замужеству!

– Он ведь был богат? – уточнил де Гобер.

– Он владел тучными стадами, Антуан, – пояснил Анри. – И неплохо нажился на военных поставках шкур и шерсти к прошлой кампании. Но прекрасная девица затмила собой всех коров и овец, и он влюбился так, что готов был жениться немедля. Она долго ломалась, почти два месяца, а потом, согнувшись под тяжестью подаренных им золотых безделушек, смягчилась. Но ему не удалось насладиться своей победой. Он устроил охоту в честь свадьбы и его загрыз в лесу какой-то зверь. Говорят, что это чудовище сожрало его печень. Как бы там ни было, но он умер и оставил своей юной супруге в наследство по завещанию всё имущество.

– И его сын не возражал? – удивился Жоан.

– Он также влюбился в мачеху, – пожал плечами Анри, наслаждаясь вниманием друзей. – Он пытался войти к ней сразу после похорон отца, но она заперлась в своих покоях, а он так обезумел от страсти, что полез на стену, чтоб пробраться к ней через окно и сверзься вниз. Юная баронесса оплакала и его и осталась единственной владелицей титула и достояния де Флери.

– Ловко, – усмехнулся Жоан. – Хотя, вряд ли бедняжка виновата в гибели мужа и пасынка. Не она ж сожрала печень первого и скинула со стены второго. Ей просто повезло. И она правильно сделала, что приехала к нам! Я надеюсь увидеть её завтра! Те, кто видел её случайно в городе, рассказывают о её красоте, затаив дыхание. Я хочу её видеть!

– Она к тому же свободна, – усмехнулся де Гобер, – и наверняка будет искать покровителя, если приехала сюда.

– Возможно, – неожиданно помрачнел Жоан и обернулся к секретарю. – Что ещё, Жискар? Ты ведь не зря торчишь там битый час, глядя на меня преданными глазами?

– Всего лишь несколько писем и прошений, ваше величество, – ответил тот.

– Что-то такое, с чем не может разобраться канцелярия?

– Глава канцелярии полагает, что по этим посланиям необходимо ваше решение.

– И что там? – Жоан наблюдал, как к мишени вышел Раймунд с дротиками, украшенными лазоревыми пёрышками.

– Личное послание энфера Ликара, – доложил секретарь.

– Оставьте его на моём столе. Я сам прочту и отвечу ему на досуге. Что ещё?

– Прошение виконтессы Монтре о возврате части имущества и просьба дать аудиенцию её пасынку, юному виконту.

– Относительно имущества пусть дадут вежливый отказ, а против аудиенции я не возражаю, пусть присылает своего выкормыша. Посмотрим на него. Дальше?

– Ещё две просьбы об аудиенции. Некий Рикар, барон с юга, просит принять его лично, чтоб предложить свои услуги.

– Кто таков?

– Я с ним знаком, – проговорил Нуаре. – Небогат, вздорен, но владеет весьма недурными виноградниками, правда, заложенными. У него есть очень красивая сестра, которую можно пристроить замуж за нужного человека.

– А виноградники выкупить или арендовать? Бертран, я не хочу тратить на него время. Коль ты его знаешь, встреться с ним приватно и узнай, что он может нам предложить.

– Хорошо, – усмехнулся тот, – хоть его общество не слишком приятно, но вино на его столе всегда выше всяких похвал!

– И последнее, – секретарь уткнул нос в бумаги, – некая девица Фьяметта Брандолино молит ваше величество о защите, поскольку ей угрожает некое весьма влиятельное лицо, как следует из туманных намёков, мужчина.

– Как таинственно и романтично, – пробормотал Жоан. – Что за девица?

– Наглая уличная девка, – поспешно проговорил де Гобер. – Она не заслуживает вашего внимания.

– Вы её знаете? – обернулся к нему Жоан.

– Видел в заведении Эсмеральды.

– Уж не от вас ли она просит защиты? – усмехнулся Анри.

– Я не стал бы связываться с этой особой! – не на шутку оскорбился маркиз.

– А что, она красива? – осведомился король.

– Она зла и не сказал бы, что блещет красотой, скорее наоборот.

– Вот это вряд ли! – усомнился в его словах молодой Раймунд. – Эсмеральда тщательно подбирает девиц в свой бордель. Все писанные красавицы.

– Эту я помню, – заметил Дезире. – Синеглазая блондинка, очень юная и свежая.

– Завтра пусть её приведут ко мне после пира, – распорядился Жоан.

– Она интриганка и к тому же сумасшедшая! – забеспокоился де Гобер. – Королю не пристало встречаться с такими девицами и…

– Антуан, – Жоан мрачно взглянул на него, – вы слишком много на себя берёте, решая, с кем я должен встречаться, а с кем нет. Я желаю видеть завтра эту девицу у себя. А теперь оставьте меня в покое. Закончите это соревнование без меня! Я признаю поражение! Победителя награжу завтра.