Текст книги "Измена. (не ) Его невеста (СИ)"

Автор книги: Лада Зорина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Опять двадцать пять. Вот только этого ему сейчас и не хватало.

– Валер, нет. И мы с ней об этом уже говорили. Думаешь, если бы я чувствовал, что они будут здесь в безопасности, стал бы держать их так далеко от себя?

Его друг и наставник потёр густо посеребрённый сединой висок и вздохнул:

– Она очень тоскует. Очень.

– Думаешь, я не понимаю. Или думаешь, я не тоскую? Но прямо сейчас, когда не установился новый статус-кво и все только готовятся к решительным действиям… нет, рисковать ими я не собираюсь.

– Знаешь, я мог бы за ней… за ними присмотреть. За твоей матерью и сестрой.

Марьянов не смотрел на него, нервно забарабанив пальцами по лакированному подлокотнику. А вот это уже что-то новое…

Но Валерий Степанович не проявлял дикого желания разъяснить причины такого вот рвения становиться добровольным телохранителем для его матери. И для сестры. Разумеется, и для сестры.

Они помолчали, и над ними словно сгустилась сотканная из горьких воспоминаний тень Уварова-старшего, его отца.

Им не стоило поднимать эту тему. Не сейчас. Как бы сильно ему ни хотелось увидеться с матерью и сестрой, рисковать ради этой встречи их жизнями… их безопасность он сейчас не доверил бы даже Марьянову. Тем более что он нужен ему. Возможно, больше чем когда-либо.

– Выходит, Зевс по-прежнему играет вчистую?

Погружённый в свои мысли Марьянов вопросительно поднял брови.

– Ничего не таит. Никаких параллельных переговоров, никаких попыток перестраховаться…

Его советник покачал головой:

– С его стороны всё чисто. Ничего подозрительного за ним пока не замечено.

– Хм… И ведь он не может позволить себе игру в долгую, с его-то здоровьем. Всё никак не могу поверить, что он ничего не припас в рукаве. Не тот он человек, чтобы соваться в такой договор без запасного плана.

– Ты сам сказал: сейчас для него совсем не то время, чтобы выстраивать долгосрочные стратегии. Но это, конечно, ещё не гарантия. И это не отменяет путаницы с происхождение его внучки…

Зря. Зря Марьянов поднял этот вопрос.

– Держи меня в курсе насчёт грядущих переговоров, – Глеб буквально вылетел из кресла и пошагал к выходу. – День выдался сумасшедший. Пойду пройдусь.

Пока он остывал в библиотеке, беседовал с Марьяновым и принимал душ в попытках смыть с себя не отпускавшее напряжение, наступил вечер – самое время замедлиться и дать отдых лихорадочным мыслям.

Как-то так выходило, что покуда брак приносил в его жизнь лишь сумятицу и неразбериху. Всё запутывал, всё усложнял и настырно ломал привычный уклад его жизни.

Из душа он вылез с тяжёлой башкой и урчавшим желудком.

Спустился в опустевшую кухню – сам отпустил прислугу, приказав на ужин не накрывать.

Проходя мимо «лаборатории» начинающего кулинара, скользнул взглядом по пустому столу. Тут поживиться, конечно же, нечем – все булки его благоверная сегодня раздала чрезмерно улыбчивым садовникам. Их она считала куда более достойными своих угощений, чем его.

Пока он, добравшись до главного холодильника, собирал себе холостяцкий ужин, вдалеке послышался мелодичный звонок. Глеб невольно взглянул на часы.

А доставка работала всё же на совесть, оправдывая свою цену.

Спустя несколько минут дежуривший в фойе мальчишка внёс на кухню коробочку песочного цвета.

– Добрый вечер. Глеб Викторович. Приятного аппетита.

Глеб кивнул и указал на стол рядом с собой:

– Оставь здесь. Спасибо, Егор.

Мальчишка исчез. Глеб дожевал свой сэндвич, скосил взгляд на коробок.

Не ягодный торт, и не сырные булки. Но у неаполитанских ромовых бабок свои плюсы.

Он едва успел покинуть лабиринт кухонных помещений и уже собирался отправиться к себе, когда увидел, как она, опасливо поглядывая по сторонам, спускается по главной лестнице.

Маленькое чудовище кралось на кухню чем-нибудь поживиться.

Глеб не сумел себя отговорить. Бесшумно последовал за нею и остановился аккурат за порогом её личной кухни, скрываясь в густых тенях пустых помещений.

Завидев коробку, девчонка заглянула внутрь. Голубые глаза расширились от удивления. Кажется, она попыталась прочесть название на итальянском, бросила это гиблое дело и, сорвав крышку, накинулась на десерт, как прожорливая куница.

Нужно бы уходить.

Не стоило так рисковать.

Ещё секунда этих тайных наблюдений – и он почувствует себя грёбаным извращенцем.

От мук выбора его спас дрогнувший в кармане брюк телефон.

Глеб выбрался из кухонной полутьмы, взглянул на экран, на котором высветилось сообщение от Марьянова:

«Глеб, забыл спросить. Что насчёт ДНК-теста? Делаем?»

Глава 30

После случившегося в библиотеке дни потянулись чередой серых будней. И только таинственный доброжелатель время от времени скрашивал их новыми подарками. В моём кухонном уголке продолжали появляться коробочки всех форм и размеров со всякими вычурными десертами.

И как страстно бы мне ни хотелось узнать, кто так обо мне заботился (хотя я была почти уверена, что это Ирина Геннадиевна!), раскрывать тайну личности анонима я не решилась. Думаю, он или она сами себя обнаружат рано или поздно.

Доброжелатели поселились не только на кухне Уваровского особняка. Елена Юрьевна тоже обо мне не забывала. Правда, её помощь порой выглядела как горькая пилюля, а не сладкий десерт.

– Полечка, я ни в коем случае тебя не подгоняю. Ни в коем случае. Просто напоминаю, что время к нашим оправданиям глухо.

– Если бы я что-нибудь такое услышала, я вам рассказала бы, – я уныло пялилась в окно гостиной первого этажа на хлеставший стеной дождь. Настроение было ему под стать.

В поместье сегодня было особенно тихо – Уваров вместе со своими помощниками укатил на какую-то встречу. За последнюю пару недель он уже несколько раз и подолгу отлучался из дому по каким-то очень важным делам. В последнем разговоре об этом даже Алексей Георгиевич упомянул, будто – смешно даже подумать! – пытался оправдать передо мной частые отлучки моего мужа.

Мужа, с которым мы последнее время совсем не контактировали. Мы даже до свадьбы чаще общались, чем сейчас. Но ссора в библиотеке надёжно растащила нас по разные края пропасти.

– Ты не подумай, что я сомневаюсь, – голос тётки звучал примирительно. – Просто… я ведь о тебе в первую очередь забочусь. Сердце кровью обливается. Жить вот так, в несчастливом браке, когда твой муж направо и налево…

Она вдруг осеклась, будто слишком поздно сообразила, что сболтнула лишнее. А у меня сердце пропустило удар.

– Направо и налево?.. Вы о чём?

Но я, конечно, понимала, о чём.

– Это я так. Не обращай внимания.

– Нет уж. Договаривайте, – я настроилась вытащить из неё информацию во что бы то ни стало. – Пожалуйста, лучше скажите. Не нужно меня жалеть. Я не выношу недомолвок.

Тётка на том конце трубки вздохнула:

– Да что тут говорить… Гуляет он, Поля. Гуляет по-чёрному. Девок так и меняет, так и меняет. То с одной его в столице видят, то с другой. Все эти бизнес-поездки – только ширма.

Внутри всё сжалось. Но… но разве не об этом мы с ним договаривались? Я ведь сама ему это в сердцах бросила. Сама ведь сказала, что мне до его измен дела нет никакого. Только пусть в дом своих девок не таскает. Вот он и не таскает. Всё честно.

Это и изменой-то сложно назвать. Всё, что между нами было – лишь поцелуй. Да и тот – в наказание.

– А вам об этом откуда известно? – я старалась, чтобы мой голос звучал безразлично.

– У меня свои способы информацию добывать, Полечка. Но поверь мне, муженёк твой ни в чём себе не отказывает, пока ты там сиднем сидишь. Вот и подумай, может, всё-таки стоит как-то... как-то поискать способы обзавестись козырями, когда наступит время с ним разводится. Поля, он ведь ни во что тебя не ставит! Вот поверь мне, не за горами тот день, когда его бизнес таки потопят, а тебе из всего этого ещё выкарабкиваться.

Её назидания ещё долго звучали в моих ушах, не давали покоя. И в тот по-осеннему хмурый день всё валилось из рук, а на сердце давила непонятная тяжесть.

Может, с дедом об этом поговорить? Да только Алексей Георгиевич – заинтересованная сторона и с родственниками моего отца до сих пор на ножах. Понятное дело, и отношение соответствующее. Не было у меня никаких советчиков, кроме меня самой…

«Гуляет он, Поля. Гуляет по-чёрному».

Эти слова жгли меня, хоть я и пыталась отвлечься. Да не должно мне было быть до этого никакого дела! Ведь с самого же начала было понятно, что наш брак – пустышка, ложь и просто предлог для слияния капиталов. За что тут цепляться и о чём тут тужить?

Меня не устраивали его адюльтеры под одной со мной крышей. Его взбесила якобы моя попытка ему отплатить. Испугался, что я ему рога прямо в саду наставлю. Но ни то, ни другое не должно нас заботить, когда делается не на виду. Так ведь? По таким же вот скотским правилам они тут живут?

Я до самого вечера бродила из комнаты в комнату. Ужинала, как и обычно, одна. В столовой мне доложили, что Уваров и сегодня из Москвы не вернётся.

Тёткины слова зазвучали в ушах ещё громче.

И продолжали звучать, когда я проходила мимо распахнутых дверей его кабинета, направляясь наверх. Вытряхивавшая бумажный мусор из корзины горничная, завидев, меня улыбнулась:

– Добрый вечер, Полина Александровна.

Её звали Карина и она пала жертвой моих черничных кексов. С тех пор часто заглядывала на кухню, когда я готовила.

– Добрый вечер, – я ответила ей бледной улыбкой, хоть ни о каком добром вечере и речи быть не могло. В последние дни даже мой кухонный аноним куда-то подевался. И я чувствовал себя особенно одиноко.

– Ой, а вы дверь за мной не прикроете? А то все руки заняты, – она подхватила одной рукой мусор, второй – ведёрко со средствами для уборки.

– Конечно, – я схватилась за ручку.

– Вот спасибо! – она прошмыгнула мимо меня и посеменила через большой холл к подсобным помещениям, явно спеша расквитаться со всей работой на сегодня.

А я стояла, ухватившись за ручку двери, ведшей в кабинет мужа. И теперь в голове молоточками застучали совсем иные слова:

«Может, всё-таки стоит поискать способы обзавестись козырями? Поля, он ведь ни во что тебя не ставит!»

Я бросила нерешительный взгляд внутрь.

Неужели оно наконец наступило – время решительных действий?..

Глава 31

– Кирилл, перезвони мне завтра до обеда. Хочу точно знать, что у нас по площадке на восьмом километре. Если завтра начнутся торги, мы включаемся.

– Понял, босс.

Глеб отключился и кивнул охраннику у ворот, выруливая на подъездную площадку к крыльцу. Водителю он сегодня дал выходной и сам сел за руль – по дороге домой хотелось многое обдумать, в одиночестве.

Глеб заглушил мотор и откинулся на спинку сиденья, не спеша покидать авто.

Последние недели выдались, мягко говоря, напряжёнными. «Военный совет» конкурентов внёс необходимые коррективы в его список союзников и противников. В одной комнате собралось слишком много людей с непомерным эго и такими же амбициями. Это сборище к согласию пока так и не пришло, но Глеб на этот счёт не обольщался – желание потопить Уваровых рано или поздно сыграет роль консолидирующего фактора. Дай им только время. Потому и он не мог разбрасываться этой драгоценностью.

С учётом новых обстоятельств предстояло пересмотреть всю дальнейшую стратегию ведения дел и решить для себя, где проводить красные линии, и будет ли он их вообще проводить.

Всё это время он и дома-то почти не ночевал, пропадая вместе с Марьяновым и остальными в столице.

Глеб задумчиво разглядывал подсвеченный матово-белым фасад особняка. Окна горели только кое-где на первом этаже. Впереди выходные – прислуга в большинстве своём уже разъехалась по домам.

Сегодня дорогу домой он умудрился преодолеть за рекордно короткое время. И куда он так торопился? И зачем? Как будто здесь его кто-нибудь ждал. Как-будто она ждала его здесь с распростёртыми объятиями. Впрочем, к ней никаких претензий быть и не может.

Он уже вынимал из кармана ключи от машины, когда Марьянов, оставшийся в Москве на пару дней финализировать кое-какие договорённости, снова спросил:

– Так что будем делать с ДНК-тестом? Понимаю, в последние дни не до него, но… Это же всё-таки важно. Это как минимум шанс, ощутимый предлог, чтобы в будущем соскочить с крючка, если что-то пойдёт не по плану, если Канатас станет темнить. Разведёшься, и всё забудется как страшный сон.

Марьянов хотел как лучше. Проявлял отеческую заботу, но эти попытки его опекать сейчас были совсем ни к чему.

– С Канатасом у нас пока никаких разногласий нет.

– Да, но… Глеб, ты не можешь сейчас позволить себе близоруких решений. Думай о будущем.

– Не поверишь. Только о нём и думаю.

И он пообещал решить этот вопрос в ближайшее время. Марьянов был прав – нельзя лишать себя шанса завладеть крупицей информации, которая может обрести достаточный вес в подходящих для этого обстоятельствах. Да, материал для теста раздобыть не то чтобы совсем плёвое дело, но не невыполнимое.

Так почему он колебался? Подобной нерешительности он за собой припомнить не мог. Это вообще не в его духе – Глеб Уваров действовал оперативно, наверняка и, если того требовали обстоятельства, даже безжалостно.

Но вот зашёл разговор о, возможно, безродной девчонке, которая выносит ему мозг, как он забуксовал, принялся упираться и возражать очевидным вещам. Вещам, которые, вообще-то, в его же интересах.

Потенциально.

Салон авто будто скукожился до невыносимо малых размеров. Непрошенные мысли вихрились в голове, буквально выдавливая его наружу.

Глеб бросил сопротивляться и вылез наконец из авто.

В доме стояла звенящая тишина. Так частенько бывало накануне выходных, но сейчас он будто чуял… чуял её где-то там, далеко, наверняка запершуюся в своих комнатах. В комнатах, которые они должны были бы разделить.

Будь они реальной супружеской парой. Счастливой супружеской парой.

Пересекая фойе, он и сам не заметил, как свернул по направлению к кухне.

Он не то чтобы оголодал, но… он был в отлучке несколько дней. Просто хотел убедиться, что в доме ничего кардинально не изменилось.

Не изменилось.

Он замер на пороге хозяйкиной кухни. Девчонка продолжала добросовестно колдовать – на столе высилась фаянсовая прямоугольная форма с остатками… пирога?

Глеб приблизился к столу и потянул носом – пахло ванилью и персиком.

Он открыл один из верхних ящиков, вытащил десертную ложку.

Снимет пробу, и всё. Просто…

…просто эта её несуразная выпечка, она каким-то непостижимым образом и выглядела тем, что превращало его дом в дом. Где его могли ждать, пусть и лишь для того, чтобы в который раз в дребезги разругаться.

Он присел на высокий стул и зачерпнул подобие пирога ложкой.

Хрустящая корка из теста, а под ней кисло-сладкая ароматная «кашица». Он понятия не имел, соответствует ли эта мешанина рецепту. Наплевать.

Он зачерпнул ещё. И ещё. И ещё.

– Его… его вкуснее с мороженым, – раздалось от порога.

Глеб обернулся – на пороге стояла Полина, в простом белом халате и тапочках. Она прикусила губу и опустила глаза, будто смутилась, что позволила себя обнаружить:

– Не хотела мешать. Просто слышала, как ты приехал.

Глеб опустил ложку на бортик формы:

– Не мешаешь. А мороженое у тебя есть?

Глава 32

Не знаю, как мне удалось это определить, но автомобиль ещё даже не вырулил на площадку перед крыльцом, а я уже знала, чьё именно это авто.

Домой из столичных объятий вернулся блудный супруг.

Я невольно покосилась на телефон, покоившийся на прикроватной тумбочке. Предмет первой необходимости, превратившийся в инструмент моего любительского шпионажа.

Каждый раз, когда я вспоминала о сделанном, мне становилось нехорошо. Рука так и тянулась к телефону – удалить проклятые фото.

В тот вечер открытая дверь его кабинета – одного из немногих помещений дома, где не велось видеонаблюдение, послужила для меня отчётливым знаком от вселенной – вот он, твой шанс. Пользуйся. Не будь идиоткой, учись выживать в этом новом для себя мире.

И я попыталась.

Когда спешившая горничная скрылась из моего поля зрения, я юркнула в его кабинет. И мне даже опускаться до лазания по ящикам не пришлось, пусть я и не была уверена, что всё-таки решилась бы на подобное.

На письменном столе прямо поверх стопки скопившейся в отсутствие хозяина кабинета корреспонденции лежали бумаги – неосмотрительно текстом вверх.

Какие-то списки.

Сверху от руки кто-то размашистым почерком приписал: «Надёжные варианты для инвестиций в обход…». И дальше шли фамилии, ничего мне не говорившие.

Фразы звучали увесисто. Наверняка что-нибудь важное.

Стараясь не рассуждать, я вынула телефон и сделала пару снимков.

Ну вот. Этого от меня хотела моя родственница?

Теперь можно считать, что я разжилась каким-нибудь козырем?

Если он продолжит надо мной измываться, я смогу вот этим его припугнуть?

Как эти битвы ведутся? Как выигрываются?

Или… или сделать так, как она уже не раз мне намекала.

«Поля, если что-нибудь разузнаешь, и понятия не будешь иметь, что с этой информацией делать, ты всегда можешь обратиться ко мне. Я тебе подскажу».

Я поглядывала на телефон.

Нет, я не знала, что буду делать дальше. Но уверена была пока только в одном – рубить сгоряча не буду. Слишком опасно. Особенно если толком-то и не знаешь, что за оружие у тебя на руках.

Ведь слишком уж важные документы никто на виду оставлять и не стал бы. Теоретически.

Но в жизни чего только ни бывает…

Издёргавшись от муторных мыслей, я поняла, что не засну, если хотя бы чаю не выпью. Уваров наверняка давно уже в доме, однако мы с ним вряд ли пересечёмся. Не припомню, чтобы когда-нибудь слишком поздно заставала его на кухне…

…но, очевидно, всё когда-нибудь бывает впервые.

Муж обнаружился именно там – на кухне. И не просто на кухне, а на моей кухне. Он преспокойно сидел за столом и, задумчиво уставившись в пустоту, поглощал мой персиковый коблер.

Штука, простейшая в приготовлении, но оттого не менее вкусная. И он, между прочим, мне удался, потому что даже выглядел довольно прилично.

Только его бы, конечно, не просто так-то жевать…

– Его… его вкуснее с мороженым, – брякнула я и только потом уже сообразила, что проговорила всё это вслух.

Уваров обернулся, полоснул по мне взглядом. Я невольно прикусила губу и спрятала взгляд. Но совсем не потому что смутилась.

Нет, всё было гораздо, гораздо хуже. И я только сейчас это поняла.

Я будто бы… мне будто бы не хватало его присутствия в доме. Не его самого, нет, боже упаси! Просто… дед был прав. Мы, может, так до сих пор и не ладили, но с хозяином в доме себя невольно ощущаешь спокойнее.

Я постаралась поскорее отогнать прочь бредовые мысли и объяснила:

– Не хотела мешать. Просто слышала, как ты приехал.

Не сводя с меня взгляда, он опустил ложку на бортик формы:

– Не мешаешь. А мороженое у тебя есть?

Я… не ожидала такого. Скорее ждала, что он отпустит новый язвительный комментарий по поводу моих кулинарных «шедевров».

Но, сама себя удивив, прошлёпала к холодильнику и достала из морозильной камеры ведёрко чистого сливочного пломбира. Вынула ложку для мороженого и плюхнула пару шариков прямо на коблер.

– Спасибо, – Уваров снова схватился за ложку, зачерпнул всего по чуть-чуть и отправил в рот.

Я не стала следить за его реакцией. Сунулась в ведёрко с обычной ложкой и принялась жевать ледяное мороженое.

– Как называется эта штука?

Я покосилась на стремительно пустевшую форму:

– Коблер. Персиковый.

Он помолчал, и какое-то время мы жевали в полнейшей тишине.

– Может, если я подсуну Кононову такой вот коблер, он перестанет любить мне мозги и продаст свой участок, – пробормотал Уваров, и в его голосе звучала такая усталость, что я невольно подняла на него взгляд. Прежде он никогда не позволял себе говорить в моём присутствии о делах и уж тем более обнаруживать передо мной пусть даже секундную уязвимость.

Да по пути ещё и хвалить мою стряпню… Разве так должны действовать на богачей безудержные столичные увеселения?..

Честно сказать, он и не выглядел-то «увеселённым» – скорее уж очень измотанным.

Странно.

– А… кто такой Кононов?

Не ожидала, что Уваров ответит. Но он снова меня удивил:

– Владелец земельного участка в интересующей меня зоне.

– Крепкий орешек? – я облизала ложку.

Уваров кивнул:

– У меня нет времени его уламывать. А он упёрся рогом.

– Припирать его к двери и требовать-требовать-требовать не пробовал? – язвинка слетела с моих уст будто сама собой.

Я прикусила кончик ложки, ожидая начала нашей дуэли, но вместо этого услышала, как он фыркнул. Наши глаза встретились – в чёрном взгляде читалось почти искреннее веселье.

– Ты опровергла эффективность этого способа.

Он так думал? А вот мне до сих пор то и дело снилось, как я впечатываюсь лопатками в деревянную створку, а он надо мной нависает и…

Я шлёпнула ложку в ведёрко и прочистила горло:

– У него… у него что, какие-то особые требования?

– Говорит, что отдаст, если я там благотворительность разведу.

– И?

– И я обещал, что не вопрос.

– А он?

– Не верит.

– Хм…

– Мол, на бумаге что угодно можно написать. Сейчас я наобещаю, что детдом там построю, а потом мои юристы всё так провернут, что я в дураках его оставлю.

Выход из положения показался мне очевидным:

– Ну… ты можешь сказать, что твоя жена – из детдома. А если он не поверит, я сама могу с ним поговорить.

Уваров воззрился на меня так, будто я на латыни заговорила.

– Что? – мне стало неуютно под этим взглядом. – Ну, тут же уже будет личное, верно? И скажи, что мы молодожёны. Он же вообразит, что ты безумно влюблён и хотел бы сделать что-то такое… романтичное. Это же может считаться… ну… романтичным?

Что на меня нашло, я вряд ли тогда понимала. Похоже, Уваров – тоже.

– Это… глупость, – наконец выдавил он из себя. – И не сработает.

– Ну, – я пожала плечами, чувствуя себя беспросветной дурой, зачем-то полезшей к матёрому дельцу со своими идиотскими советами, – попробовать-то можно. Ничего не теряешь.

Этот невероятно странный разговор сам собою расклеился. Я поспешила вернуть мороженое в холодильник, пробормотала скомканное «Спокойной ночи» и убежала к себе.

Уваров и не подумал меня останавливать. Но спустя пару дней он вдруг безо всякого предупреждения заглянул ко мне в спальню и заявил:

– Завтра к восьми утра жду тебя внизу. У нас деловая поездка.

– Что? К-какая? – пролепетал я.

– По дороге объясню, – Уваров всё же задержал на мне взгляд и легонько кивнул, будто признавая мою правоту. – Твоя идея сработала.