Текст книги "Покоренный (ЛП)"

Автор книги: Л. п. Ловелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Гарри впивается в меня взглядом, от него исходит напряжение.

– Ты позвонишь ему и скажешь не лезть в это дело. Возможно, деньги даже ещё не отправлены. – Знаю, что это не так. Тео сказал, что она уедет сегодня вечером. Уверена, она не сдвинется с места, пока на её счете не появятся деньги. Значит, деньги уже переведены. Кроме того, я не собираюсь отказываться от помощи Тео, чтобы успокоить эго моего брата. Почему мужчины должны быть такими неандертальцами?

– Всё уже оплачено. Тео не затягивает с такими вещами. Он хотел, чтобы она убралась, как можно скорее. Это означает, что он постарается заплатить ей, как можно раньше.

– Бл*дь! – Он поворачивается и шагает передо мной. – Я не буду в долгу перед этим ублюдком, – кричит он.

– Ты нет. Я буду. – Возможно, это должно меня беспокоить, но это не так. Тео не такой. Я знаю его. Он не обязан был помогать мне. Но он хотел. Он всё ещё любит меня. Но я не могу сказать это Гарри. Мой брат ненавидит Тео. – Я не могла жить с мыслью, что она здесь, Гарри. Мне нужно было, чтобы она исчезла. Тео сделал это. И я не буду извиняться за это, – тихо говорю я.

– Ты должна была оставить это мне, – повторяет он. Гарри мгновение смотрит на меня, прежде чем качает головой и уходит дальше по коридору. – Мне не нравится это, всё слишком просто, – бормочет он, пока идёт.

По правде говоря, вся эта ситуация сплошная головная боль. Почему моя мать оказалась здесь? Какие у неё мотивы? Могу ли я доверять Тео, несмотря на всё, что произошло между нами? Почему он пошел к ней сам? Что она сказала ему? Последнее вызывает самое большое беспокойство. Моя мать мертва для меня последние восемь лет. С ней я похоронила свои секреты, но теперь она вернулась. Она знает вещи, которые могут разрушить меня. Вещи, которые я определённо не хочу, чтобы узнал Тео. Я, возможно, и не могу быть с ним, но я всё ещё люблю его. Я никогда не захочу, чтобы он однажды посмотрел на меня и увидел, кто я есть на самом деле.

Я возвращаюсь в гостиную и сажусь на диван. Будет ли когда-нибудь конец этой драме? Чувствую, что приближаюсь к моменту предела прочности. Тупо смотрю на экран, где на паузе застыло достойное обморока, очень обнажённое тело Ченнинга Татума. Это слегка прочищает мой мозг.

Я вздыхаю и поворачиваюсь к Молли и Джорджу, они оба, молча, смотрят на меня.

– Что? – взрываюсь я.

– Полтора. Бл*дь. Миллиона! – кричит Молли.

Я закатываю глаза.

– Ты говоришь так, будто это я получила эти деньги.

– Черт побери, – выдыхает она.

– Послушай меня. Парень помешан на тебе, Лиллс, – говорит Джордж с выражением «я же говорил тебе» на лице.

У меня нет желания продолжать этот разговор. Не ещё раз.

– Я иду спать.

– Ах, Лиллс, нет. Прости. – Джордж поднимает руки, на его лице извиняющееся выражение.

– Нет, всё хорошо. Это был сумасшедший день. Мне просто нужна передышка. Понимаешь?

Он кивает, и я иду в свою комнату. Я лежу на кровати и смотрю в потолок. Почему моя жизнь всё время кажется одним большим беспорядком, который я не могу быстро убрать? Как только мне удаётся ликвидировать один беспорядок, тут же появляется другая проблема. И это никогда не заканчивается. Мне просто нужно лечь спать и притвориться, что моя жизнь нормальная.

Ох, как же я этого хочу... Как только я ложусь и закрываю глаза, образы приходят ко мне, воспоминания... кошмары.

Я лежу в постели и жду, просто жду. Темно, только луч света пробивается из-под двери моей спальни. Я смотрю на эту маленькую полоску света, как будто от неё зависит моя жизнь. Слышу скрип шагов на лестнице. Он идёт. Я начинаю сильно трястись. Я сажусь и отползаю в самый дальний угол моей кровати. Подтягиваю колени к груди и прижимаю своё лицо к ним. Пожалуйста, не заходи, пожалуйста, не заходи. Мысленно повторяю это снова и снова, молясь, чтобы он не зашёл сюда, отчаянно надеясь, что это будет не одна из «тех» ночей.

Я слышу его тяжёлые шаги по лестнице, один, два, три, а затем он останавливается. Медленно поднимаю голову, моё сердце бешено бьётся у меня в груди. Полоска света почти исчезла, разрушенная большой тенью. Он здесь.

Дверная ручка медленно поворачивается, и я всхлипываю от громкого щелчка, который звучит как фейерверк, взрывающийся в тишине моей комнаты. Дверь медленно распахивается, и там стоит он. Его широкое тело заполняет дверной проём, он слегка пошатывается, когда входит в комнату.

– Вот где ты, принцесса. – Он подходит ко мне, и моё тело застывает. Страх охватывает меня с такой силой, что трудно дышать, тяжело даже двинуться. Слеза скользит по моей щеке. Он грубо сжимает моё лицо. – Не плачь, принцесса. Ты не такая красивая, когда плачешь, – шипит он. От него исходит запах виски и сигарет.

Он грубо хватает мои лодыжки и тянет мои ноги от груди.

– Я хочу тебя увидеть, – говорит он. Я начинаю чувствовать блаженное забытьё, мой ум отключается. Это единственный способ пережить это.

Он тянет мою ночную сорочку, пока она не достигает талии. Потом ведёт руками вверх по моим бёдрам, прикасаясь ко мне, ощупывая меня.

– Ты такая совершенная, принцесса, – говорит он, облизывая губы. Дверь спальни всё ещё широко открыта, пропуская свет в комнату. Лучше, когда это происходит в темноте, тогда мне не нужно смотреть на него. Я вижу его, и от этого меня тошнит. Дверь открыта, потому что никто не придет. Никто мне не поможет. Никто меня не спасёт. Он убедился в этом.

Он грубо разводит мои ноги. Я отворачиваюсь от него, поэтому он не увидит слёз, текущих по моему лицу, и мой мозг окончательно отключается. Я думаю о Гарри, о том, какой раньше была наша жизнь до него. Я помню день, когда мы с Гарри были на пляже, строя замок из песка. Гарри сказал мне, что однажды он построит мне настоящий замок, как у настоящей принцессы.

Я больше не хочу быть принцессой. Я просто хочу быть свободной.

Раздаётся громкий хлопок, я смотрю сквозь слёзы и вижу Гарри, стоящего в дверях.

– Убери от неё свои грязные лапы, мерзкий кусок дерьма! – кричит он. Губы Гарри разбиты и кровоточат, а глаз распух и посинел.

Он встаёт и поворачивается лицом к Гарри.

– Убирайся, – говорит он.

– Ты больной ублюдок. – Гарри бросается и бьёт его в челюсть. Его голова едва покачнулась от удара.

Он смеётся.

– Похоже, мне нужно преподать тебе урок. – Он так сильно бьёт Гарри, что тот отлетает на другую сторону комнаты.

Я кричу. Не Гарри. Он может делать со мной всё, что пожелает, пусть только оставит Гарри в покое.

– Гарри! – плачу я.

Он подходит к Гарри и сильно бьёт его. Я кричу и кричу, но он пинает его ногами снова и снова.

***

Я просыпаюсь от собственного крика, моё тело покрыто потом, я дрожу. Из моего горла вырывается всхлип, когда картинки из моего сна снова и снова всплывают в мозгу. Дверь в мою спальню распахивается, и Гарри подходит к кровати. Он притягивает меня в свои объятия и крепко сжимает. Я зарываюсь лицом в его грудь и плачу. Я плачу за всё, что мы вместе потеряли, за боль, которую мы пережили и, в основном, за все те страдания, которые мы испытываем до сих пор. Неспособность сбежать от своего прошлого – худшая часть всего этого.

– Шшш. Всё хорошо, Лиллс. – Он гладит мои волосы. Для нас это обыденная ситуация, она совсем не новость для Гарри. Вначале, когда он только забрал меня из того места, у меня были такие ночные кошмары, что он просто спал в моей постели. Два года подряд я принимала снотворное, просто чтобы я смогла уснуть. Гарри знает, как обстоят дела. Здесь и сейчас он – мой якорь. Он напоминает мне, что он не тощий подросток, которого избивали до полусмерти. Он здесь рядом со мной. Мы здесь и сейчас.

Я отстраняюсь от его груди, и он сжимает ладонями моё лицо, всматриваясь в мои глаза.

– Ты в порядке? – шепчет он.

Я киваю. Смутно слышу, что звучит дверной звонок, но затяжной кошмар угрожает поглотить мой разум, отвлекая меня от всего, кроме глаз Гарри и его дыхания. Я выравниваю своё дыхание в такт с дыханием брата. Он научил меня этому, когда я была ребёнком. Всякий раз, когда мне снился плохой сон или была паническая атака, он держал меня и заставлял дышать вместе с ним. Вдох и выдох, вдох и выдох. Медленно мой разум начинает возвращаться ко мне, здесь и сейчас, в эту комнату.

В дверь стучат, а затем очень хмурая Молли засовывает голову в комнату.

– Хм, Гарри, тут пришли полицейские, они хотят поговорить с тобой.

Он быстро смотрит на меня и встаёт. Я иду следом за ним. Почему, чёрт возьми, здесь полиция? Я останавливаюсь в гостиной и смотрю, как мой брат приветствует двух полицейских, женщину средних лет и молодого мужчину. Молли подходит и встаёт рядом со мной. Её пальцы нежно переплетаются с моими, и она сжимает мою ладонь.

– Мистер Паркер. В ваш адрес выдвинуты очень серьёзные обвинения, – говорит женщина. – В связи с этим вы арестованы.

Мужчина шагает вперед и достаёт наручники.

– Вы имеете право молчать... – Боже мой. Мои колени подгибаются, когда они зачитывают Гарри его права. Господи, они знают? Он что-то сделал с нашей матерью? Он знал о деньгах, поэтому он, скорее всего, говорил с ней сегодня. Он сделал что-то большее, чем просто поговорил с ней? Она вызывала полицию? Знала ли она, что мы сделали?

Женщина в полицейской форме подходит ко мне.

– Лилли Паркер? – Я слабо киваю. – Утром нам нужно будет допросить вас. – Чёрт, они знают. Мои глаза мгновенно переключаются на Гарри, и внутри меня нарастает паника. Я попаду в тюрьму. Он почти незаметно качает головой.

– Позвони адвокату, Лиллс. – Это всё, что он говорит, прежде чем они выводят его за дверь.

Мои колени, наконец, не выдерживают, и я падаю на пол. Что мне теперь делать? Я слышу голос Молли, она говорит по телефону, но я не различаю её слов. Она кричит на кого-то. Затем она опускается передо мной на колени, её голос мягкий.

– Джордж скоро вернётся сюда, он останется с тобой, хорошо? Я собираюсь пойти и узнать, смогу ли я чем-то помочь Гарри. Выясню, что происходит. – Я не отвечаю. Я не могу. – Я займусь адвокатом. Держись, Лиллс. – Она гладит меня по щеке, а затем обнимает за талию, помогая мне подняться. – Пойдём. – Она сажает меня на диван и идёт на кухню. Молли возвращается со стаканом водки в руке. Я беру его и выпиваю залпом без единого звука. Мой и без того уже разрушенный мир просто взорвался, и я понятия не имею, что делать и как помочь Гарри.

Входит Джордж и обменивается с Молли несколькими приглушёнными словами, прежде чем она, молча, выходит из квартиры.

– Ты в порядке, детка? – он садится рядом со мной. Я не отвечаю. Конечно, я не в порядке. Единственный в этом мире близкий мне человек находится за решёткой, и я ничего не знаю. – Ну, поэтому по дороге сюда я позвонил в полицейский участок. Я притворился твоим боссом, ну, знаешь, этаким адвокатом большой шишкой. В общем, по-видимому, его арестовали за похищение, а именно за похищение тебя. – Мой взгляд мгновенно переключается на него.

– Что? – шепчу я.

Он кивает.

– Похищение несовершеннолетнего. Должно быть, это твоя мать сдала его. Больше ведь никто не знает.

Я кричу. Годы тщательно контролируемого гнева и тоски выливаются из меня, и я хочу разрушить всё вокруг. Боль разрывает меня на части, когда я понимаю, что у меня могут забрать единственного человека, которым я дорожу больше всего на свете. Эта женщина и так отняла у меня всё, а теперь она забирает Гарри. Внезапно я понимаю, что не могу сидеть в этой идеальной квартире, в то время как внутри я полностью разрушена. Из моего горла вырывается рыдание, и слёзы текут по лицу. Я не осознаю своих действий, я просто хочу сравнять с землёй всё вокруг себя.

Глава 21

Тео

Сейчас почти полночь. Я не могу уснуть, поэтому тренируюсь в своем домашнем спортзале, когда звонит мой телефон. На экране горит надпись «Хьюго».

– Привет, – резко отвечаю я.

– Привет. Послушай, нужно, чтобы ты приехал ко мне. Пришла Молли. Тут просто случилось кое-что и...

– С Лилли всё в порядке? – прерываю я его.

– Ну, да, просто приезжай сюда. Молли только что приехала, но она сказала, лучше, чтобы ты тоже был здесь, – говорит он очень сдержанно.

– Дай мне десять минут. – Я даже не переодеваюсь. Просто натягиваю толстовку поверх майки и направляюсь в гараж.

***

Хьюго быстро открывает дверь, выглядя слишком серьёзным для него.

– Что происходит?

– Молли нужно поговорить с нами, – говорит он, провожая меня в гостиную. Молли сидит на одном из диванов. Её глаза красные и опухшие, словно она плакала. Моя первая мысль – Лилли.

– Молли, что случилось? С Лилли всё в порядке? – Я слышу нотки паники в своём голосе.

– Да, с ней всё хорошо, – слабо кивает она. – Мне нужно поговорить с вами, ребята. На самом деле, я хочу попросить об одолжении.

– Господи, просто скажи нам, что происходит, детка. – Хьюго такой же нетерпеливый, как и я.

Она глубоко вздыхает.

– Сегодня вечером полиция арестовала Гарри. – Что за чёрт?

– Почему? – Я хмурюсь, я не знаю, чего я ожидал, но точно не этого.

– Вероятно, его арестовали за похищение. – Она смотрит на свои руки, они сложены на коленях. – Послушай, я многого не могу рассказать тебе, потому что это не моя история, но Гарри сбежал из дома, когда ему было шестнадцать, и он забрал с собой Лилли. В то время ей было всего четырнадцать. Гарри уже был совершеннолетним, а Лилли – нет, и её забрали без разрешения её законного опекуна. Вот из-за чего вся эта ситуация. – Её глаза смотрят на меня, они остекленевшие от невыплаканных слёз. – Ты должен помочь ему. Он забрал её, чтобы спасти, – шепчет она. Я не сомневаюсь в этом. У меня нет четкого понимания ситуации между Лилли и Гарри и их матерью, но я уже увидел достаточно.

– Как Лилли? – спрашиваю я.

Она пожимает плечами.

– Как и следовало ожидать.

Я поднимаю голову вверх и запускаю руки в волосы.

– Мне нужно сделать пару звонков, посмотрим, что я могу узнать и что могу сделать. – Я поворачиваюсь и снова смотрю на Молли. – Знаю, что ты многого не можешь мне сказать, но просто ответь, знает ли Лилли что-то, что может помочь освободить Гарри?

Она сжимает губы.

– Давай просто скажем, что у Гарри была очень веская причина сделать то, что он сделал, – хмурится она.

– Хорошо. Я помогу ему, – говорю я.

– Я тоже могу сделать несколько звонков. – Хьюго пожимает плечами.

Она выдыхает с облегчением.

– Спасибо. – В сумке у Молли начинает звонить телефон, взрывая тишину какой-то рок-музыкой. Она отвечает и хмурится ещё больше. В тишине комнаты я слышу, как Джордж кричит на другом конце.

– Я не знаю, чем ты сейчас занимаешься, но тебе нужно немедленно вернуться домой, – срывается он.

– Зачем? Что происходит? – спрашивает она.

– Это Лилли. Она, бл*дь, слетела с катушек. Я не знаю, что делать. – Он в панике.

– Ладно, просто держись, Джордж. Я уже еду. – Она встаёт, схватив свою сумку, одновременно нажимая на отбой.

– Мне нужно идти, – произносит она, бросаясь к двери.

– Я с тобой, – говорю я.

Она хмурится.

– Тео, я очень ценю твою помощь, но не думаю, что это хорошая идея.

– Я еду, Молли. – Я не оставляю места для спора.

Я паркуюсь возле квартиры Лилли. Выскакиваю из машины и бегу к подъезду, опередив Молли.

Делаю глубокий вздох и стучу в дверь. Дверь распахивается, обнаруживая очень бледного Джорджа.

– Ох, чёрт возьми, мужик, не сейчас. – Он пытается захлопнуть дверь, но я упираюсь рукой и открываю её.

– Где она? – реву я.

– Послушай, я знаю, что ты любишь её, и я обычно на твоей стороне, но сейчас не то время. – Он стискивает челюсть и пытается закрыть дверь.

– Где она?

– Тео, серьёзно, она не захочет, чтобы ты её увидел в таком состоянии. – Его глаза умоляют меня уйти. Рациональная часть моего мозга понимает, что это лучшая вещь, которую я могу сделать. Эгоистичная же часть твердит, что мне нужно её увидеть, сейчас мне нужно быть рядом с ней. Мимо меня в квартиру влетает Молли, широко распахивая дверь.

Мои глаза широко раскрываются, по мере того, как я осматриваю квартиру. Аудиосистема разбросана по всей комнате. Куча разбитых стаканов возле барной стойки. То, что выглядит как красное вино, сейчас разлито по рабочей поверхности, тонкой струйкой стекая на пол. Стеклянный журнальный столик превратился в тысячу осколков, разбросанных по всей гостиной. Среди этого хаоса из стекла на полу сидит Лилли, и то, что я вижу, разрывает меня на части. Её руки и белая майка, в которую она одета, покрыты кровью. Колени прижаты к груди. Она обхватывает их руками, и кровь течёт по её лодыжкам. Но больше, чем всё это, меня беспокоит её лицо. Такой красивый подбородок Лилли опущен, черты лица искажены, боль и темнота уже полностью завладели этими прекрасными чертами. Она выглядит сломанной, и когда я говорю «сломанной», я имею в виду такую степень отчаяния, из которой невозможно выбраться, такую безысходность, которая меняет человека. Её глаза смотрят в никуда, просто застыв в одной точке.

– Святое дерьмо, – шепчет Молли. Она осторожно идёт к Лилли. – Лиллс, ты в порядке? – спрашивает она, и её голос слегка срывается. Это глупый вопрос. Любой, кто посмотрит на её глаза, скажет, что сейчас она далека от нормального состояния, не говоря уже о том, что у неё отовсюду течёт кровь. Молли не получает ответа. Лилли просто продолжает безучастно смотреть в пустоту.

Я приближаюсь и становлюсь перед ней на колени.

– Лилли? – Она не двигается. Такое ощущение, будто её тело и разум просто отключились. Я глажу её по щеке, но она даже не реагирует на моё прикосновение. Моя прекрасная, сильная, смелая Лилли доведена до ужасного состояния, и от этого так больно, что я едва могу дышать. Я встаю и отворачиваюсь. Делаю глубокий вздох. Сжимаю переносицу, потому что мои глаза начинает покалывать. Мне нужно взять себя в руки любым способом, последнее, в чём она нуждается – это жалость.

Я поворачиваюсь обратно к Лилли, она по-прежнему не двигается.

– Молли, ты можешь принести мне тёплую солёную воду и ватные салфетки? – Я не отрываю глаз от её съёжившегося тела.

– Да, конечно. – Голос у Молли тихий и хриплый.

Я снова опускаюсь на колени перед Лилли.

– Лилли, мне нужно очистить твои руки. – Молчание, никакого ответа. Я осторожно обхватываю её тонкие запястья, и отстраняю их от ног. Она не сопротивляется. Одна ладонь вся покрыта стеклянными осколками. Я вздрагиваю при виде этого. Я начинаю вынимать из её ладони крошечные кусочки стекла, она не двигается.

– И пинцет, – говорю я Молли.

В середине ладони Лилли застрял огромный осколок стекла. Я смотрю на неё, она всё ещё в прострации. Вытаскиваю осколок, съёживаясь от мысли, насколько это должно быть больно. Она даже не вздрагивает. Я сглатываю комок в горле и продолжаю работать. Смотрю на розовый шрам, который тянется от запястья через всю ладонь, болезненное и суровое напоминание о том дне, когда я её потерял.

В конце концов, мне удаётся удалить стекло, вымыть и перевязать Лилли руки.

– Нам нужно переместить её отсюда, – обращаюсь я к Молли и Джорджу, они оба выглядят почти такими же сломанными, как и Лилли. Их лица – это ужас и беспомощность. Джордж только кивает головой.

– Я отнесу Лилли в её комнату. – Я наклоняюсь и осторожно поднимаю Лилли, одной рукой подхватывая её под бёдра, другой держа за поясницу. На мгновение она смотрит на меня, её холодный мёртвый взгляд равнодушен. Складывается ощущение, что она кричит о помощи из какого-то страшно неприступного места, и я не могу добраться туда. Я отношу Лилли в её комнату и кладу на кровать. Закусываю губу, когда чувствую, как по моей щеке течёт слеза. Я глажу её по лицу, молча умоляя вернуться ко мне, но она уже давно исчезла. Я прижимаюсь губами к её лбу.

– Держись, сладкая. Я люблю тебя, – шепчу я ей.

Молли продолжает оставаться рядом со мной.

– Её бинты уже промокли насквозь. Мне кажется, ей нужно наложить швы, – шепчет она.

– Я не могу отвезти её в больницу в таком состоянии, Молли, – хмурюсь я. Вполне вероятно, что её поместят в психиатрическую клинику, видит бог, она и так уже напугала меня до чёртиков. Молли поворачивается, чтобы уйти, но колеблется. – Всё в порядке, Молли. Я останусь с ней, – говорю я.

– Ты уверен, что это хорошая идея? – спрашивает она, не глядя в этот момент на меня.

– Я не отойду от неё ни на шаг. – Я не оставляю места для спора.

Она вздыхает.

– Хорошо, – говорит Молли, потом выходит из комнаты и тихо закрывает за собой дверь.

Мне просто нужно убедиться, что она в порядке, или, по крайней мере, это то, что я говорю себе. За последние двадцать четыре часа мы разговаривали больше, чем за весь прошлый месяц. Разумом я понимаю, что она нуждается во мне. Мне нравится, что я ей необходим. Когда она нуждается во мне, она опускает свои стены и позволяет мне приблизиться и увидеть настоящую Лилли, женщину, которую я люблю. Дело в том, что возможно завтра я уже не буду ей нужен, и она, как всегда, сбежит. Это шанс, который я не упущу. Чёрт, я приму любую боль, если это означает, что сейчас эта боль покинет её.

Я оставляю прикроватную лампу включенной и накрываю Лилли пуховым одеялом. Стягиваю с себя толстовку, прежде чем лечь рядом с ней поверх одеяла. Я поворачиваюсь к ней и рассматриваю её красивое лицо. В её чертах так много муки. Лилли безучастно смотрит на потолок, дорожки слёз тихо льются по её вискам. Меня убивает видеть её такой. Я сделал бы всё, чтобы уберечь её от этого. Я пообещал себе, что не прикоснусь к ней, просто присмотрю за ней, но ничего не могу с собой поделать. Мне нужно держать её в своих руках. Я притягиваю Лилли в свои объятия, прижимая спиной к своей груди, и просто держу её. Я обнимаю её, когда она разваливается на куски, и отчаянно пытаюсь удержать все осколки воедино. Я зарываюсь лицом в её волосы, и по моим щекам начинают течь слёзы. Я обнимаю её до тех пор, пока её дыхание не выравнивается, ​​и Лилли, в конце концов, засыпает.

Я просыпаюсь от пронзительного крика. Мои глаза болят от недосыпа и слёз, когда я открываю их в тусклом свете лампы. Лилли лежит рядом со мной и снова кричит. Требуется только мгновение, чтобы понять, что она всё ещё спит. Она покрыта потом, её тело дрожит и трясётся. Каждая мышца её маленького тела напряжена. Лилли начинает лихорадочно кричать и бьётся в панике.

Я глажу её по волосам.

– Лилли, проснись, – говорю я. – Лилли? – я слегка трясу её.

Она резко открывает глаза и задыхается.

– Гарри, – рыдает Лилли. Она звучит так потерянно, так испуганно.

– Лилли? – тихо говорю я.

Она поворачивает голову, её глаза полны ужаса.

– Тео, – шепчет она.

– Всё в порядке. Я с тобой. – Она перекатывается набок, её пальцы вцепляются в мою футболку, и она утыкается лицом мне в грудь. Я просто держу её, потому что больше ничего не могу сделать. Я крепко обнимаю Лилли, она дрожит рядом со мной, кошмар всё ещё не отпускает её. Я глажу её волосы, пытаясь облегчить ей стрессовое состояние.

В конце концов, Лилли, не говоря ни слова, откатывается от меня, встаёт и идёт в ванную, оставляя дверь открытой. Я слышу, как включается душ. Я вздыхаю, это, бл*дь, так сложно. Зачем я здесь? Что я делаю? У неё и так проблем по горло, и всё же я здесь и пытаюсь что…? Быть её рыцарем в сияющих доспехах? Ничего ведь не изменилось. Кэсси всё ещё беременна, и как бы сильно я не любил Лилли, я не могу просить её преодолевать это дерьмо вместе со мной. И это означает, что в данный момент эта ситуация только причиняет нам ещё больше боли. Я всё прекрасно понимаю, но меня это не волнует, потому что, хотя она никогда и не признается, уверен, прямо сейчас Лилли нуждается во мне. Проходит некоторое время, душ по-прежнему работает.

Я приближаюсь к открытой двери, но не захожу.

– Лилли? – зову я. Через дверной проём вижу на полу кучу брошенных бинтов вместе с её окровавленной майкой. Она не отвечает мне. – Лилли? – Тишина.

Я захожу в ванную. Сквозь густой пар вижу очертания её фигуры. Лилли сидит на кафельном полу душевой кабины в той же позе, в которой я нашёл её прошлой ночью: прижав колени к груди и обхватив ноги руками. Я распахиваю стеклянную перегородку и, полностью одетый, погружаюсь под поток воды, она обжигающе горячая. Я приседаю, пока не оказываюсь лицом к лицу с ней. Её поразительные зелёные глаза смотрят прямо на меня, обнажая мою душу, сдирая с неё слой за слоем. Эта женщина всегда видела меня насквозь, лишая решимости, но одновременно успокаивая меня. Я кладу ладонь на её щеку. Она наклоняет голову, ища моё прикосновение, её глаза закрываются.

– Лилли, – шепчу я её имя, все слова, которые я хочу сказать ей, застряли во мне и превратились в одно слово.

– Я – грязная, – говорит она. Я хмурюсь. – Я просто хочу быть чистой, – говорит она тоненьким голосом.

– Хорошо, – говорю я ей, не желая показывать, что она немного пугает меня. Я нахожу её шампунь, выдавливаю себе на руку и тщательно втираю в её волосы. Всё это время она наблюдает за мной, её глаза постоянно смотрят на моё лицо. – Откинь голову назад, – инструктирую я Лилли, потом снимаю насадку душа и смываю шампунь с её волос. Я скольжу пальцами сквозь её волосы, пытаясь сосредоточиться на том, что делаю, а не на её обнаженном теле всего в нескольких дюймах от моего.

Я встаю, чтобы вернуть душевую насадку на место, Лилли протягивает мне руку, я беру её и тяну на себя, поднимая на ноги. Я пытаюсь сделать всё правильно, на самом деле. Я так стараюсь смотреть только на её лицо, но тело Лилли похоже на каждую грязную фантазию, которую я когда-либо имел. Тяжело сглатываю, когда мой член начинает твердеть. Пожалуйста, нет, сейчас не время. Она разглядывает моё лицо, пока мы стоим в дюйме друг от друга под потоком горячей воды. Лилли протягивает руку и гладит мою челюсть, выражение её лица как зеркальное отражение мого собственного. Быть так близко к чему-то, чего ты жаждешь больше всего на свете, зная, что позже это причинит тебе только боль, это такая горькая сладость. Я сжимаю её лицо обеими руками, прислонившись к ней лбом. Закрываю глаза и просто наслаждаюсь прикосновением. Её дыхание мягко ласкает мои губы, и я улыбаюсь. На мгновение я хочу притвориться, что жизнь за пределами этой душевой кабины не существует, есть только я и она. Идеально.

Я чувствую, как её губы прижимаются к моим. Это легчайшее прикосновение заставляет напрячься каждый нерв в моём теле. Мой член оживает, зная, что это она, та самая. Я целую её, не могу противиться этому желанию. Я скучал по ней, и я хочу её до боли. Я знаю, что сейчас не подходящее время, но я так сильно её жажду. Она запускает пальцы в мои волосы и притягивает к себе. Сквозь мокрую футболку чувствую каждый изгиб её прекрасного, обнажённого тела, прижатого ко мне. Её пальцы забираются под мою футболку и гладят кожу. Лилли тянет мою футболку вверх, снимает её через голову и бросает на пол. Мы прижимаемся друг к другу кожа к коже, это так изумительно. Я дрожу, когда она снова прижимается ко мне губами и расстёгивает пояс моих шорт, а потом тянет их и мои боксеры вниз по ногам. Её поцелуи становятся более агрессивными, быстрыми, почти безумными. Что я делаю? Она сейчас так уязвима. Нужно остановить это безумие. Мне требуются нечеловеческие усилия, чтобы отстраниться от неё, когда она дрожит возле меня, её дыхание затруднено. Я прижимаюсь к ней лбом.

– Что ты делаешь, Лилли? Ты этого не хочешь, – выдыхаю я. Этими словами я просто разрываю своё собственное чёртово сердце, но я не позволю ей сделать это, зная, что это неправильно.

Её большие глаза пристально смотрят на меня, и в них таится столько печали, что этого достаточно, чтобы поставить меня на колени. Она тоскливо смотрит на меня.

– Заставь меня почувствовать себя чистой. Сотри его прикосновения, – её голос звучит отчаянно. Её глаза умоляют меня.

Я хмурюсь.

– Чьи прикосновения?

– Пожалуйста. – Её голос срывается. Я сглатываю комок в горле. Я сделал бы для неё всё, чтобы быть всем для неё. – Пожалуйста, Тео. Люби меня.

Я запускаю пальцы в её волосы и нежно целую.

– Я люблю тебя, Лилли.

– Покажи мне, – шепчет она. Я глубоко вздыхаю и обнимаю Лилли за тонкую талию. Поднимаю её, прижимая к стене.

– Ты уверена? – спрашиваю я. Я так, бл*дь, сильно снова хочу оказаться внутри неё, но в этой ситуации чувствую себя мерзким ублюдком. Она так просит меня, как будто в этом решение всех её проблем. Это не так, но я хочу, чтобы она знала, что она любима. Я люблю её безмерно.

– Заставь меня почувствовать себя сильной, Тео. – Её глаза умоляют меня. Это её способ сказать, что она нуждается во мне.

Я опускаю Лилли до тех пор, пока мой член не упирается именно туда, где он так отчаянно хочет быть. Бросаю последний взгляд ей в глаза, все ещё обеспокоенный тем, что вижу в них. Стараюсь быть с ней осторожным и не торопиться. Лилли утыкается лицом мне в шею, и её руки цепляются за мои плечи. Её тело дрожит. Медленно опускаю её на себя, пока я не оказываюсь глубоко внутри неё. Одной рукой я упираюсь в стену и сжимаю зубы. Она слишком хороша!

– Посмотри на меня, Сладкая, – говорю я ей.

Она впивается в меня взглядом, в них плещется океан боли.

– Я люблю тебя, – снова повторяю я. Её руки ложатся на моё лицо, её прикосновения нежные и одновременно отчаянные. Лилли прижимается ко мне губами, мягко и страстно. Я начинаю медленно двигаться внутри неё. Её бёдра крепко обвиваются вокруг моей талии, я подхватываю Лилли под ягодицы, потом скольжу по мягкой коже к талии. Её губы впиваются мне в шею, потом она гладит языком щетину на моей челюсти.

Хочу остаться внутри неё, хочу быть связанным с ней самым интимным способом, но мы не были вместе течение нескольких недель, и я просто не смогу продержаться так долго.

Я сильнее толкаюсь в неё, и она тихонько стонет. Наши губы так близки, её дыхание ласкает мои губы, когда она начинает мелко и быстро дышать.

– Тео. – Она задыхается и начинает дрожать.

Я сжимаю её лицо и толкаюсь бёдрами снова, снова, снова... Смотрю на неё, когда её настигает оргазм, её киска судорожно сжимается вокруг меня, как тиски, и это посылает меня через край. Её глаза пронзают меня насквозь, раскрывая и обнажая, пока она высасывает из меня каждую последнюю унцию удовольствия.

Я прислоняюсь к стене и сползаю вниз, пока я не сажусь на пол с ней на коленях. Бл*дь! Я смотрю ей в глаза и не вижу слёз из-за воды в душе, но я знаю, что она плачет из-за её раненного выражения лица.

– Лилли. – Она поднимает глаза и слабо улыбается.

– Прости, – говорит она.

– Нет, это ты меня прости. Я не должен был этого делать. – Она качает головой. Её пальцы лихорадочно гладят моё лицо. Её лицо слегка морщится, губы сжимаются, и она закрывает глаза. – Лилли, – шепчу я.

Её прекрасные глаза раскрываются, и на губах появляется крошечная улыбка.