Текст книги "Покоренный (ЛП)"

Содержание

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Пролог

Говорят, что за некоторые вещи в этой жизни стоит бороться. Говорят также, что если ты любишь кого-то, то отпусти. Но как бороться за кого-то, когда, делая это, ты только причиняешь боль? Как бороться, когда этот человек уже отпустил тебя? Как отпустить того, кто настолько важен для твоего счастья и является смыслом твоего существования, что потерять его – значит потерять себя? Эгоистично ли пытаться удержать этого человека? Эгоистично ли бороться за него?

Раньше я никогда не верил в любовь. Раньше я никогда не встречал никого, кто заставил бы меня хотеть чего-то большего, чем одна ночь. Потом я встретил её. Она ворвалась в мою жизнь, как взрыв, воспламеняя всё, к чему она прикасалась, ослепляя всё своим блеском. Земля содрогнулась. Она перевернула мой мир. Она заставила меня безумно влюбиться. Она заставила меня хотеть рисковать всем ради неё, даже собой.

В жизни существуют люди, за которыми ты готов следовать на край земли. Люди, ради которых ты мог бы продать свою душу и отказаться от всего, что у тебя есть, отказаться от всего, кем ты являешься. Лилли Паркер – одна из таких людей.

После неё я был разрушен, это опустошение не знало границ. Я рисковал всем и проиграл. Теперь я стою на руинах того, что когда-то было.

Дело в том, что если бы был шанс вернуть всё назад, я бы снова рискнул всем. Ради неё.

Любовь – это не та вещь, которая угасает легко. Любить значит чувствовать боль, чувствовать себя уязвимым, а ещё чувствовать себя живым. Любовь – это разница между жизнью и существованием. Потеря любви – это испытание на выживание.

Я выживаю... Всего лишь.

Глава 1

Тео

Я смотрю на стакан в моей руке. Мой взгляд остекленел, в глазах всё расплывается, мой мозг плывёт в алкогольном тумане. Шум в баре воспринимается как отдалённый гул, фоновый шум для собственных мыслей, проносящихся в моей долбаной голове. Я подношу стакан к губам и делаю глоток. Улыбаюсь, когда жидкость обжигает мне горло. Я чувствую онемение, такое чертовски прекрасное оцепенение.

Алкоголь оказывается моим спасением. Когда я пьян, я забываю обо всём. Я забываю её. Это временное блаженство.

Так было в течение двух последних недель. Я, напившись до беспамятства, просто избавляюсь от Лилли Паркер. Я люблю её, я её ненавижу, я хочу её поцеловать, я хочу накричать на неё. Я, бл*дь, в полном раздрае. Она единственная, кого я когда-либо действительно хотел. Она вдохнула жизнь в моё существование, а это именно то, что я делал, даже не осознавая. Я просто существовал. Она заставила почувствовать себя живым. Она заставила меня полюбить. И теперь она заставляет меня истекать кровью.

Я не могу думать о ней, не желая что-нибудь разбить, ведь я потерял её. Мысли о ней сладостно-горькие. Они приносят мне спокойствие и в то же время причиняют боль. Образ её, словно удар в грудь. Она всё, что мне нужно, и она ушла. Я тону, и у меня нет желания бороться, чтобы плыть против течения.

Если я думаю об этом, значит, недостаточно пьян. Я отодвигаю пустой стакан по барной стойке и поднимаю палец вверх, жестом показывая налить мне ещё.

Передо мной быстро появляется ещё один шот.

– Чувак, может тебе уже хватит? – растерянно спрашивает Хьюго. Он сидит на барном стуле рядом со мной. Он весь вечер разговаривает с каким-то двойником Барби. Я выражаюсь очень образно, потому что, кроме разговора, там определённо происходит очень много действий языком. Я не виню его. Сейчас я определённо не самая лучшая компания, поэтому старательно игнорирую их. Девушка стоит спиной ко мне, лицом к Хьюго. Он разговаривает со мной через её плечо. Барби оседлала одно из его бёдер, её короткое платье задралось, почти демонстрируя нижнее бельё. На лице Хьюго ухмылка, которая говорит, что он на все сто процентов уверен, что трахнет её. Ничто не делает Хьюго счастливее, чем очередная горячая киска. Кстати говоря, в настоящее время Барби трётся об его бедро. Хьюго закусывает нижнюю губу, его внимание совершенно рассеянно. Я пожимаю плечами.

– Я без сознания? – продолжаю я, потому что привык к разговорам с ним, когда кто-то трётся об него. Чёрт, я раньше я и сам запросто вёл разговоры, пока кто-то на сухую тёрся об меня.

– Ты, бл*дь, будешь. – Он раздраженно смеётся, когда снова смотрит на меня. На его лице появляется хмурый взгляд, когда он видит, как я выпиваю ещё один шот.

– Хорошо. – Я ставлю рюмку и подаю сигнал бармену налить ещё две. Он качает головой, но не останавливает меня. Я Теодор, мать его, Эллис. Мне смешно. Если бы только все они знали, что я, на самом деле, как побитая маленькая сучка, которая даже дня не может прожить без выпивки, потому что его бросила девушка. Бл*дь. Это было бы смешно, если бы не было так чертовски трагично.

– Тео. Ты же знаешь, я сам не прочь иногда основательно напиться, но серьёзно, твоя печень должно быть охрененно поизносилась к настоящему времени, – он легкомысленно смеётся. Хьюго не ведёт серьёзных разговоров. На самом деле я не думаю, что когда-нибудь видел его настолько серьёзным, особенно учитывая, что на его бедре сейчас происходят «дикие скачки».

Я знаю, что слетел с катушек, чёрт, я уже почти лежу лицом вниз, но мне всё равно. Это не имеет значения.

Я пытаюсь сосредоточиться на его лице, но оно раскачивается в разные стороны передо мной, и меня начинает тошнить.

– Я думаю, было и похуже, – заявляю я. У меня бывали загулы и похлеще, чем этот. Но надо признать, что большинство из них не длились по две недели, и тогда я не был влюблен в девушку, которая вырвала моё чёртово сердце и сбежала две недели назад. Я даже не знаю, вернётся ли она. Это действительно испытание для моей печени.

– Бл*дь, детка, да, – говорит Хьюго, когда залезает девушке под юбку и шлёпает по заднице. Она стонет, скользя всё быстрее вверх и вниз по его бедру. Хьюго зарывается лицом в её грудь и, уверен, лижет её сиськи. Прямо здесь, в баре. Чёртов Хьюго.

Я беру два шота с барной стойки и быстро выпиваю их один за другим. Вскоре вся комната начинает быстро вращаться. Я оглядываю бар и вижу смутно знакомую фигуру, двигающуюся прямо на меня.

– Боже, ты выглядишь как дерьмо. – Я вижу её не очень хорошо, но узнаю голос. Это Молли. Её длинные светлые волосы спадают до талии золотистым потоком. Это единственное, на чём я могу сосредоточиться.

– Я тоже рад видеть тебя, – удаётся пробормотать мне. Молли, на самом деле, очень поддержала меня в этой ситуации. В ночь, когда выяснилось всё произошедшее с Кэсси, она пришла ко мне домой, готовая убить меня. Я объяснил, что произошло, ожидая, что она возьмёт биту и выбьет из меня всё дерьмо. Но она не сделала этого. Она сказала, что это не моя вина, что всплыла какая-то женщина из моего прошлого, которая была у меня, когда мы с Лилли окончательно расстались. Если я не обманывал Лилли, пока мы были вместе, это не должно иметь значения. Я не обманывал Лилли, но я трахнул Кэсси, когда был влюблён в Лилли, и это заставляет меня чувствовать себя куском дерьма. Даже если мой мозг не принимал участия в этом конкретном решении. Молли поняла, почему Лилли сбежала, ведь она хорошо знает её, и она думает, что всё это поправимо. Но прошло уже две недели, и ни слова от неё... Я молю, чтобы это изменилось.

– Хьюго, – говорит она со злостью. Он выглядывает из-за плеча Барби и широко улыбается, когда видит её.

– Ох, моя сладость. Ты выглядишь прекрасно. – Его глаза скользят по её телу, не скрывая ни одного из его желаний. Молли красива, но не мой тип, но она, безусловно, возглавляет список по шкале Хьюго. Молли закатывает глаза.

– Серьёзно Хьюго. Не мог бы ты убрать шлюху с колен, прежде чем ты трахнешь её у меня перед глазами? – Она наклоняет голову и вскидывает на него брови.

Он отталкивает девушку с колен.

– Только потому, что мне нравится, когда ты грязно ругаешься. – Он подмигивает. Я фыркаю. Хьюго снова в игре.

Молли обходит бар и протягивает ему салфетку.

– Может быть, тебе следует вытереть слизь улитки со своей ноги? – Она сладко улыбается. Я смеюсь. Е*ать меня, у этой девушки есть стальные яйца. Она до боли напоминает мне Лилли. Они во многом так похожи. У них одинаковые манеры и высказывания, как это бывает у людей, которые выросли вместе. Это причиняет мне боль.

Молли поворачивается ко мне, пока Хьюго избавляется от ходячего ЗППП.

– Ты… – она качает головой. – Ты выглядишь, как дерьмо.

– Ты уже говорила это, – ворчу я. Комната вращается и это очень плохо. Я опираюсь локтями на барную стойку, нуждаясь в устойчивой поверхности, чтобы удержаться в вертикальном положении

– Да, вероятно, нужно было сказать это дважды. – Она делает паузу, её глаза исследуют меня. – Она бы не хотела этого, ты ведь знаешь. – Моя грудь сжимается от боли, когда она упоминает о ней.

– Не надо, Молли, – предупреждаю я её.

– Ты не можешь просто засунуть голову в песок... или в бутылку текилы, как сейчас и происходит. Она бы не хотела видеть тебя таким. – Её голос мягкий, но одновременно суровый.

– Это она оставила меня, помнишь? То, чего она хочет, больше не считается. – Я опускаю голову. Бл*дь, больно даже думать о ней.

Она хватает моё лицо, заставляя посмотреть на неё.

– Тео, ты саморазрушаешься и сгораешь. Если ты когда-нибудь захочешь вернуть её, тебе нужно взять себя в руки. Лилли тянется к сильным личностям. Она терпеть не может слабость. Что она сделает, когда увидит слабость? Она пустится наутёк.

Я хмурюсь.

– Она уже сбежала от меня. Я со всем этим так облажался, Молли. Это слишком больно. – Я говорю бессвязно, но слов не остановить.

– Эй, посмотри на меня. – Я поднимаю глаза к её лицу. – Её дело будет слушаться в суде через два дня. – Она вскидывает брови, многозначительно глядя на меня. – Возьми. Себя. В. Руки. Сейчас же.

– Она не хочет меня, она будет бороться со мной, – ругаюсь я.

– Конечно, будет, это же Лилли. – Молли пожимает плечами. – Помни, что лучшие вещи в жизни никогда не бывают лёгкими. – Она мягко поглаживает моё лицо. – Сражайся, – шепчет она мне на ухо. – Будь её силой. Она скорее умрёт, прежде чем признает это, но ты нужен ей.

Молли отворачивается от меня.

– Хьюго, пойдём, – говорит она командным тоном. – У меня в запасе не так много времени.

Хьюго сажает меня в такси, прежде чем уезжает с Молли. Он следует за этой женщиной, как чертова ручная собачонка. Она, должно быть, волшебница в постели. Я никогда не пойму, почему, чёрт возьми, она даёт ему шанс. Я люблю Хьюго, как брата, но у неё могли быть намного лучшие варианты, чем он.

Я прислоняюсь головой к окну. Два дня. Два дня, пока я не увижу Лилли снова.

Глава 2

Лилли

Я смотрю на океан, когда волны лениво накатываются на пляж. Сейчас раннее утро и легкая дымка скользит по волнам, солнце только достигает пика на горизонте. Мне нравится здесь, тут так спокойно. Умиротворённость приносит блаженство в мое удрученное состояние. Как хорошо иногда сидеть здесь часами, просто наслаждаясь безмятежностью.

Сегодня у меня нет времени, чтобы посидеть подольше. Я должна вернуться домой и оставить мой маленький островок умиротворения позади. Я живу у Гарри уже около двух недель. Как только взять себя в руки, я собрала сумку и уехала к нему.

Я знаю, о чём вы думаете. Я не сбегаю и не прячусь. Мне просто нужно собраться с силами. Мне нужно прочувствовать всё до конца, почувствовать боль и предательство, потерю и тоску. Обычно я могу отключиться, когда дело доходит до эмоций, но должна признать, что Тео действительно выбил меня из колеи всем этим.

Мне нужно было уехать, потому что даже Молли и Джордж не осознавали, какой ранимой сделал меня Теодор Эллис. Я стала такой очарованной им, такой зависимой от него, что забыла о своём правиле номер один: сначала защитить себя. Прежде, чем я осознала, что произошло, я отдала ему своё сердце и своё доверие. Это так глупо. Влюбилась в мужчину, который, как я знала, потом причинит мне боль, и всё же, я пошла на это. Я проигнорировала все свои инстинкты и ради чего? Похоть? Я думала, что так. Думала, что между Тео и мной были просто страсть и огонь. Между нами определённо существует влечение – магнетическое и роковое, но постоянная, ноющая боль в груди не является следствием похоти, это боль от разбитого сердца. Разрушено моё сердце, которого, как я думала, у меня никогда не было, и как только я осознала это, его жестоко отняли, прежде чем я успела осознать, что у меня было, что у нас было… что я была влюблена в него. Что я влюблена в него. Я думала, что знаю, как быть разрушенной. Я думала, что знаю, как быть сломленной, как оказаться на самом дне. Оказывается, есть ещё один слой ниже этого. Я никогда прежде не чувствовала такой боли. Я не знаю, следует ли биться в истерике, кричать или плакать. Это такое состояние тоски и печали, когда тебя полностью поглощают страдания. Временами такое ощущение, что это душит меня. Я чувствую, что во мне только пустота, и она никогда не заполнится снова. Я неполноценная. Даже дышать без него больно, и с каждым обжигающим вдохом моя душа болит за него. Я ненавижу его за то, что он сделал со мной, но скучаю по нему так сильно, что это за пределами понимания. Такое ощущение, будто я тоскую о нём, вместо того, чтобы расстаться с ним. Возможно, я печалюсь, потому что потеряла себя. Кто знает? Всё, что я могу сказать, раньше я поступала мудро, не позволяя себе влюбляться. Ничего не стоит этой разрушительной, изнуряющей боли. Я не смогла избежать этого и теперь плачу цену. Это худшая часть из всего, хочется свернуться в клубок и плакать: я сама виновата во всём. Ты можешь вытерпеть побои, если тебя принуждают, но здесь, похоже, я сама держала руку над пламенем, и остаётся только плакать, когда обожглась. Это было неизбежно. Я хотела бы сказать, что позволила сердцу управлять моей головой. Звучит намного поэтичней. Хуже того, я позволила своим гормонам управлять головой. Я позволила ему манипулировать моим телом, соблазнить меня до точки невозврата.

Вот поэтому сейчас я здесь, чтобы поплакать без зрителей. Я знала, что это не будет выглядеть красиво, поэтому пришла к единственному человеку, который действительно знает меня без всяких прикрас, к моему брату. Сегодня я возвращаюсь в Лондон, потому что завтра состоится слушание дела в суде, просто чтобы добавить ещё больше дерьма в уже существующую кучу.

Я нормально отношусь к возвращению в Лондон. Я готова. Я не какая-то сломленная, маленькая девочка. Я просто потеряна. Вопрос в том, куда двигаться дальше? Я не знаю. Изо всех сил пытаюсь отрицать, что Теодор Эллис изменил меня. Такое ощущение, что он поставил на мне клеймо. Пробил брешь в моей броне, которую я не могу залатать, как бы ни старалась. Я не могу вернуться назад и стать такой, какой была прежде, та девушка исчезла, раздавленная собственной глупостью.

Ненавижу чувствовать себя так, как чувствую последнюю пару недель, но ведь я сама позволила ему иметь такую власть надо мной. Изо дня в день чувствую себя медленно умирающей. Боль притупляется, так же, как и всё остальное вокруг. Я не знаю, как идти вперёд. Раньше я всегда была сильной, но это была сила, которую ты постепенно копишь в себе и потом сражаешься. Когда я была с Тео, моя сила была естественной и непоколебимой, я черпала её от Тео. Сейчас я больше не могу собраться, во мне всё исчезло. От меня осталась только оболочка, вот во что я превратилась. Бесчувственная, закрытая, недоступная. Всё, что мне нужно прямо сейчас, быть недоступной.

Я вздыхаю и поднимаюсь с песка. Дом моего брата находится в двух минутах ходьбы от океана. Гарри многого добился за последние годы. Его автомастерские приносят много денег. Он специализируется на высококлассных автомобилях и живёт в Саундбэнксе, ни в чём не нуждаясь.

Я поднимаюсь по ступенькам абсолютно белоснежного дома. В зеркальных окнах отражается пейзаж – это одна из тех минималистических холостяцких берлог. Так похоже на Гарри.

– Вот и ты, – говорит Гарри, потягивая свой кофе. Сидя за стойкой, он читает газету, одетый только в боксеры. Донни, который сидит в дальнем углу и ест хлопья, просто молчит. Он снимает комнату у Гарри и иногда подрабатывает у него. Донни – мужчина немногословный и привык к перепалкам между мной и братом.

– Может ты, наконец-то, оденешься? Мне не обязательно видеть, как ты тусуешься тут в трусах, почёсывая свою задницу.

– Мой дом – мои правила, и я буду чесать задницу, когда хочу, – он улыбается, но не поднимает глаз от газеты. Его волнистые каштановые волосы торчат во все стороны и зелёные глаза, такие же, как мои, покраснели от недосыпа. Гарри не жаворонок.

– Прекрасно, – бормочу я. Беру чашку кофе и сажусь за стойку рядом с ним. Я хватаю газету и начинаю перебирать заголовки. Чувствую, что последние две недели прожила в какой-то дыре. Могла бы начаться третья мировая война, а я и не знала бы. Тем не менее, я люблю бывать у брата. В последние две недели он действительно спасал мне жизнь. Рядом с ним невозможно грустить. Даже Донни изо всех сил пытался поднять мне настроение.

– Ты уверена, что хочешь вернуться именно сегодня? – Гарри встречается со мной взглядом, его глаза полны беспокойства. Я очень его люблю, но клянусь, он думает, что я какой-то нежный цветок. Хотя, надо сказать в его защиту, он видел такое количество дерьма за последнюю пару недель, которому не должен подвергаться ни один парень. Это факт, что мужчины терпеть не могут смотреть, как женщина рыдает. Реакция Гарри – приласкать меня, как собаку.

Я вздыхаю.

– Всё в порядке. Я справлялась и с худшими ситуациями.

– Я не хочу, чтобы тебе приходилось иметь дело с ними и дальше, Лилс, – хмурится он. Гарри думает, что может защитить меня от всего мира, и иногда мне хочется, чтобы он мог это сделать.

– Да, жизнь – сука, и, к сожалению, это ещё одна проблема, которую я навлекла на себя.

Он закатывает глаза.

– Пожалуйста, только не говори, что ты превратилась в одну из этих женщин «я толкнула его в объятия другой женщины», – говорит он высоким голосом.

Я шлёпаю его по руке.

– Нет, но это очень веская причина, по которой я не вступаю в отношения. Этих проблем достаточно, чтобы отбить желание на всю жизнь.

Он потирает руку.

– Оу, у тебя такой мужественный удар.

Я игнорирую его и листаю газету, останавливаясь на разделе сплетен. Смотрю и не верю своим глазам – прямо в центре страницы Теодор Эллис. На фотографии он обнимает за шею какую-то женщину. Он еле стоит на ногах, его подбородок испачкан помадой. Заголовок гласит: «Эллис вернулся к старым привычкам». Я быстро закрываю газету и сворачиваю газету. Выхожу из кухни и иду к себе в комнату, прежде чем Гарри увидит, как я сорвусь. Я не плачу. Больше не плачу. Но так сильно больно. Такое чувство, будто в моей груди поворачивают нож. Я закусываю щёку изнутри, чтобы остановить слёзы. Чёрт бы его побрал, он не сделает этого со мной. Пока я здесь плакала о нём, он развлекался, пил и флиртовал с женщинами, как будто между нами, твою мать, ничего не произошло. Хочу кричать на него. Я хочу причинить ему такую боль, какую он причинил мне. Я хватаюсь за грудь, пытаясь держать себя в руках, чтобы остановить то, что чувствуется, как разорванное в клочья сердце. Это не должно удивлять. Чего я ожидала? Это Тео Эллис. Он чёртов придурок! Я ненавижу его. Я люблю его. Господи, когда же это прекратится?!

***

Я взяла себя в руки и теперь пакую сумку, когда раздаётся стук в дверь. Это, должно быть, Донни, потому что Гарри – мудак, и он постоянно входит без стука.

Я открываю дверь и вижу Донни, он стоит, наклонив голову, его тёмные кудри падают на лицо. Он улыбается и его тёмно-карие глаза согревают меня. Я знаю Донни много лет, его присутствие всегда приносит мне спокойствие.

– Я просто хотел попрощаться, – бормочет он. Спустя годы Донни стал более застенчивым рядом со мной и почти не разговаривает. Я знаю, что он такой, какой есть, поэтому пусть так и будет.

– Спасибо, что терпишь меня.

– Ты же знаешь, если когда-нибудь захочешь остаться здесь, то у меня есть друг, который владеет юридической фирмой, и он будет рад предоставить тебе работу. – Он смотрит на меня, прежде чем застенчиво отвернуться.

Я улыбаюсь.

– Я очень ценю это, Дон, и, возможно, однажды я так и поступлю, но прямо сейчас мне нужно быть в Лондоне. – Но, серьёзно, я ведь не собираюсь бросать многообещающую карьеру только потому, что рассталась со своим парнем. Знаю, что Донни хорошо это понимает.

Он кивает головой, выглядя побеждённым.

– Хорошо, но ты же как-нибудь приедешь погостить? – он слегка улыбается.

– Конечно. Пока, Донни. – Я обнимаю его, и он крепко обнимает меня в ответ. В объятиях Донни кажется, что у меня есть ещё один брат, но, к сожалению, я почти уверена в том, что он видит во мне вовсе не сестру.

***

Гарри держит дверь машины открытой, когда я подхожу, чтобы попрощаться. Я приехала на «Мазерати». Мне просто нужно было уехать, и это был самый быстрый и лёгкий способ убраться оттуда. Гарри послал кого-то из своих парней перегнать машину в Лондон и вернуть её Тео, но тот просто сказал, что автомобиль ему не принадлежит. Конечно, он не мог сделать это проще и просто принять свой подарок назад. Я должна подготовить себя в течение двух дней для расставания с этой крошкой.

– Серьёзно, если захочешь продать её, дай мне знать, – ухмыляется он.

– Она – не моя, – говорю я уже в сотый раз. На этой неделе Гарри поставил её на техобслуживание только для того, чтобы вернуть мне её со словами: «мощная, как дьявол». Ребёнок.

– Свидетельство о собственности говорит другое. – Он играет бровями.

Я вздыхаю, игнорируя его.

– Я люблю тебя, Гарри. Спасибо, что позволил мне остаться здесь. – Он раскрывает руки для объятий, и я прижимаюсь к нему. Таким способом мой брат заставляет меня чувствовать себя в безопасности. Он единственный человек в мире, который, я знаю, пойдёт на край света ради меня. Я видела это несколько раз. И не существует ничего, что я не сделала бы для него.

Он крепко сжимает меня своими сильными руками.

– Я люблю тебя, Лилли. Ты знаешь, где меня найти, если понадоблюсь. Знаю, ты говоришь, что у тебя всё в порядке, но я вижу, что это не так. – Он отстраняется и смотрит мне в глаза. – В любое время, когда понадоблюсь, позвони мне, и я тут же приеду. – Он нежно гладит пальцами мой подбородок и ослепительно улыбается. Гарри понимает меня. Он знает, что я ненавижу жалость. Он может заставить меня улыбаться даже в худшие времена.

– Спасибо, Гарри. – Я целую его в щёку и усаживаюсь на сиденье из нежной и гладкой кожи.

– Увидимся через несколько недель, – говорит он, прежде чем закрывает дверь. Я завожу двигатель и выезжаю на дорогу, шины визжат, и мотор рычит, как злой кот. Я очень сильно буду скучать по этой малышке.

Когда я въезжаю в подземный гараж моего дома, мне необходимо несколько минут, прежде чем выйти из машины. Жизнь с Гарри дала мне шанс собраться с силами, но теперь я снова здесь и придётся столкнуться лицом к лицу с проблемами. Настало время для Лилли Паркер натянуть на лицо игривую маску и взять себя в руки. Я отдохнула, а сейчас нужно спрятать эмоции в большой сундук и оставить их там. И я сделаю это.

Выхожу из машины, броня на месте, и я готова к бою. Видит бог, это будет больше, чем просто битва.

***

Сегодня начинается судебный процесс, и я жду кучу эмоциональных всплесков. Несмотря на просьбы Молли и Джорджа, я еду туда одна. Мне нужно сделать это в одиночку. Я уже подала своё заявление, оно было небольшим. Обвинение прочно основывается на доказательствах на основе ДНК. Поэтому мне не нужно говорить. Мне даже не нужно даже присутствовать, но я хочу быть там.

Я полна решимости встать на судебном заседании и посмотреть этому человеку в глаза. Хочу, чтобы он увидел, что не сломал меня. Хочу, чтобы он увидел, что я не жертва. Мне нужно сделать это для себя.

Когда я вхожу в зал заседаний, там совсем немного людей. Я сажусь на одну из пустых деревянных скамеек. Мой адвокат коротко кивает мне в знак приветствия, прежде чем вернуться к своей бумажной работе.

Судья начинает заседание, и за стеклянной панелью встаёт подсудимый в окружении двух полицейских. Конечно же, я не помню ту ночь, поэтому я никогда не видела его. Сначала меня поражает, что он выглядит как нормальный человек. Он мог быть любым молодым парнем с улицы, а не преступником, который употреблял наркотики и изнасиловал нескольких девушек на протяжении последних лет. Его глаза опущены вниз, пока он стоит с закованными за спину руками. Мне нравится осознавать, что я сильная личность, но мне всё равно странно, что я ничего не чувствую, когда смотрю на его ничем непримечательную фигуру. Я хочу, чтобы он посмотрел на меня, но он не делает этого.

Слышу, как со скрипом открывается дверь в зал суда, и кто-то заходит и тихо садится позади меня. Все волосы на затылке встают дыбом, моё тело, как радар, реагирует на присутствие Теодора Эллиса, единственного мужчину, который может заставить меня потерять контроль. Единственного мужчину, против которого у меня нет ни защиты, ни чувства самосохранения. Единственного мужчину, из-за которого моя душа ноет от боли.

Я едва слышу, о чём говорят в зале суда, пока напряжённо сижу на скамейке. Я не могу сосредоточиться, потому что пульс молотом стучит в ушах. Смесь паники, гнева, боли и желания – всё это течёт по венам, как товарный поезд. Конечно, я должна была ожидать этого. Я не включала телефон с тех пор, как уехала к Гарри, я просто исчезла. Только оставила Молли и Джорджу записку с номером телефона Гарри, чтобы они могли позвонить мне. Но у него вообще не было возможности связаться со мной.

Следующий час кажется вечностью, пока я сижу не в силах пошевелиться, не в силах посмотреть на него. Как только судья объявляет перерыв заседания, я встаю и молнией вылетаю за двери зала суда. Я отказываюсь даже посмотреть в его сторону, когда прохожу мимо.

Продолжаю идти, пока не нахожу пустой коридор в лабиринте здания суда. Я пользуюсь моментом и смотрю в окно на оживлённую улицу внизу. Прижимаю лоб к холодному стеклу и делаю глубокий вздох, пытаясь успокоить своё колотящееся сердце. Бл*дь, возьми себя в руки, Лилли, ругаю я сама себя. Я делаю последний глубокий вдох и поворачиваюсь.

Конечно же, Тео здесь. Он всегда рядом. Я не видела его с того страшного дня. Он выглядит по-другому, более взрослым, более изнурённым, но всё ещё красивым. Тео стоит в расслабленной позе, руки в карманах, пиджак расстёгнут, открывая рубашку без галстука. Его тёмные волосы немного отросли и падают на лоб. Он смотрит на меня в упор, его глубокие синие глаза клеймят мою душу снова и снова до тех пор, пока я не начинаю задыхаться. Всё в нем притягивает меня на инстинктивном уровне, и это так больно.

Я прикладываю все силы, чтобы лицо оставалось бесстрастным, пока боль, как яд, течёт по моим венам. Эта такая всеохватывающая, парализующая боль, от которой перехватывает дыхание, такое отчаянное стремление, которое несёт с собой глубочайшую печаль. Я так сильно хочу его, это такая мука, когда ты не можешь протянуть руку и коснуться его. Я провела две недели, затаив на него сильную обиду, но прямо сейчас, когда он стоит передо мной, всё кажется таким неважным, потому что я люблю его.

Будь проклят он, и будь проклята я, за то, что такая чертовски слабая рядом с ним. Я сжимаю зубы и сражаюсь с натиском эмоций, которые грозят сокрушить меня, в моём сердце больше не должно быть места для этого. Я делаю усилие, чтобы засунуть боль обратно в ящик и хлопаю крышкой. Он изучает меня напряжённым взглядом. Тео ничего не говорит, просто смотрит на меня. Я проверяю броню, прочно находящуюся на месте, моё сердце спрятано так глубоко, что даже я не могу найти его, пока не поговорю с мужчиной, который до недавнего времени так много значил для меня.

Глава 3

Тео

Я наблюдаю, как на её лице мелькают эмоции. Я вижу боль, тоску, злость, любовь, ненависть и в конце ничего, просто пустое, холодное и бесчувственное выражение лица.

– Я не собираюсь спорить с тобой, Тео, – категорически говорит она.

Впервые за несколько недель я чувствую, что могу дышать нормально. Я как наркоман, просто жаждущий её, просто быть рядом с ней – как принять лучший вид дозы. Да, я признаюсь, я – конченый подкаблучник, когда речь заходит о ней. Последние две недели были похожи на собственную персональную пытку. Она буквально исчезла, её телефон был отключен, даже Молли не говорила, где она. И теперь она здесь, и она выглядит другой. Она другая.

На ней чёрное платье, но оно немного висит на ее похудевшем теле. Как всегда её волосы дикими волнами струятся по плечам. У неё всё ещё есть это негласная способность поставить меня на колени без единого слова. Я бессилен перед ней.

До этого момента я даже не осознавал, как сильно я скучал по ней. Я скучаю по тонкому аромату её духов, по тому, как двигаются её бедра, когда она идёт, по таинственной улыбке, которую она преподносит мне, по её вспыльчивости, появляющейся снова, и её грубости, по её несносной натуре. Я скучаю по всему, что есть в ней. Но женщина, стоящая сейчас передо мной, не та женщина, которую я знаю. Что-то очень важное изменилось в ней. Её стены так высоки, что я не могу видеть, что за ними. Я стою достаточно близко, чтобы коснуться её, но расстояние между нами, как глубокая недостижимая пустота. Она прямо передо мной, но также она на другом конце света.