Текст книги "Ошибка (ЛП)"

Автор книги: Л. Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

– Чего ты ждёшь!? – рычу я.

Когда выхожу из комнаты, я придерживаю дверь и поворачиваюсь к Бобу.

– Если ты, мудак, коснёшься её, я задушу тебя голыми руками.

Боб кивает и встаёт, делая ещё одну затяжку своей сигареты и снова опирается на стену.

– Ты меня, блядь, слышишь? – я указываю в его сторону пистолетом. – Не прикасайся к ней, пока я не приду!

– Ага, ага. Не буду. Вот тебе крест на моём ебаном сердце.

Дверь захлопывается в момент, когда я слышу ещё один её громкий всхлип. Я прохожу вдоль комнаты и поднимаюсь по лестнице, крепко сжимая пистолет в кулаке и следуя за остальными ребятами на террасу.

– Двое парней в лесу, вон там, – указывает Пол в сторону заднего двора.

Я не жду. Чувствую, как всё рушится вокруг меня. Она сейчас в подвале, а эти парни на моей территории. Словно меня окружают со всех сторон. Я бегу к линии деревьев. Калеб следует за мной, держась поближе. Остальные мои ребята рассредоточились с пушками наготове. Слышу, как один из нарушителей что-то кричит, и вижу, как они мчаться мимо тонких стволов сосен.

Когда один из них попадает в поле моего зрения, я нажимаю на спусковой крючок. Громкий звук выстрела пронзает мои уши, тут же заглушая шум вокруг меня. Через несколько секунд в меня стреляют в ответ, и начинается перестрелка. Пули рикошетят от стволов деревьев, и кора разлетается в воздухе.

Когда мужчины скрываются из виду, я набираю скорость, устремляя свой взгляд в густые заросли леса.

– Ты их видишь? – кричу я, держа оружие наготове.

– Нет, – кричит Калеб. – Я ничего не вижу. Дерьмо! Должно быть, они схлопотали пули.

Запустив руки в волосы, я ищу доказательства того, что они подстрелены. Я шагаю в том направлении, куда они уходили, и нахожу ярко-красную кровь на сухих листьях.

– Ну, тут кровь, – я приседаю на корточки, чтобы рассмотреть листья. – Не много. – Когда я осматриваю лес ещё раз, то ничего не вижу и не слышу. Я владею пятнадцатью акрами, и они могут быть, где угодно.

– Найди их! – командую я, разворачиваясь в сторону дома.

Глава 18.

ВИКТОРИЯ

Я наблюдаю, как Калеб покидает комнату, и надежда на спасение уходит вместе с ним. Дверь захлопывается, и мёртвая тишина окутывает комнату. Я слышу только звук воды, стекающей в водосток.

Я замерзаю, и мои конечности пробирает сильной дрожью. Я не чувствую их. Не чувствую ничего, кроме страха и отчаяния.

Боб начинает кашлять в углу комнаты, но я отказываюсь смотреть в его сторону, поэтому просто лежу голая в луже ледяной воды и смотрю на флуоресцентную лампочку, мигающую над моей головой.

– Ты вскружила ему голову, – из-за стука своих зубов я едва слышу его бормотание. – Ты же знаешь, что ты – его слабое место, да?

Я снова ничего не отвечаю. Его лицо появляется в поле моего зрения, поэтому я вижу злобную улыбку на его губах. Он выпускает кольцо дыма мне в лицо, заставляя меня слабо закашляться. Его зубы покрыты пятнами от никотина, а дёсна посерели от курения. Всё в нём меня отталкивает, вызывая отвращение.

Снова зажав сигарету меж своих губ, он делает затяжку.

– Ты делаешь его уязвимым, – я слышу, как он идёт по комнате, от чего его сапоги скрипят.

Через несколько секунд он наклоняется ко мне, вытягивая лезвие. Отблеск света сверкает на поверхности стали. Мой разум начинает метаться в панике, но тело… моё тело не реагирует. Из моей груди вырывается всхлип разочарования. Одно дело, когда ты отказываешься бороться, а другое, когда ты не можешь этого сделать – это уничтожит меня не только физически, но и морально. Я могу надеяться только на то, что что бы он не сделал, он сделает всё быстро.

Боб проводит пальцем по острию ножа. Я закрываю глаза, и когда открываю их, он приседает напротив меня и хватает за мой подбородок. Его грубые пальцы воняют сигаретами.

Он тычет ножом мне в лицо и шепчет:

– Я делаю это с тобой для того, чтобы убедиться, что ты не его слабость. Трудно быть слабым для суки, из которой вываливаются её же кишки.

У меня перехватывает дыхание, и я трясу головой. Лицо суровое, и только небольшой проблеск азарта мелькает в его чёрных глазах, когда он смотрит на свой чёртов нож.

– Дерьмо, – Боб делает затяжку и продолжает, зажимая сигарету между губами, – какая досада просрать такое роскошное тело, как твоё.

Он едва прикасается кончиком ножа к ложбинке между моих грудей.

Мне хочется закричать, но меня окутал холод. Чувствую, как у меня замедляется дыхание, а перед глазами всё размывается. Если Боб меня не убьёт, я умру от холода.

Он берёт сигарету и тушит горячий окурок об мою грудь. Когда меня пронзает разъедающий ожог, я пытаюсь откатиться в сторону, но он хватает меня, сильнее прижимая к полу. Я скольжу голой спиной по холодному влажному бетону.

– Он уже трахнул тебя? – прикусив зубами свою нижнюю губу, он хихикает. Хватая мою грудь, он и щипает пальцами мой твёрдый сосок. – Он трахал тебя так, как должны трахать грязных шлюх, которой ты и являешься?

Я качаю головой в знак протеста, и с моих губ срывается жалобный стон. Он сильнее прижимает лезвие к моей коже.

– Я сделаю ему одолжение, убив тебя, потому что не уверен, что он сделает это сам.

Моя грудь начинает вздыматься, и я не могу дышать. Ощущаю, как острый край ножа разрезает кожу и боль поднимается по груди, когда он тянет ножом вниз дюйм за дюймом по моему телу, пока не достигает пупка. Я закрываю глаза, чувствуя, как слёзы стекают по моим вискам.

Схватив меня за горло, он наваливается на меня сверху, и его лицо находится в нескольких дюймов от моего, когда он рычит:

– Я порежу каждый… – он подставляет лезвие мне под горло, – долбаный дюйм твоего тела, и буду наслаждаться каждой секундой.

Он убирает нож от моей шеи, и следующее, что я понимаю, он сжимает пальцами внутреннюю сторону моего бедра. Я чувствую лёгкое царапание лезвия, когда он тянет его по моей коже, слегка прикасаясь им. Он поднимается выше, пока не оказывается почти у самого основания бедра. Перед глазами всё плывет, и я борюсь с желанием отключиться. Я не могу потерять сознание и позволить этому произойти, – отчаянно думаю я.

– Как насчёт того, чтобы я трахнул тебя этим ножом? – он проводит лезвием около соединения бёдра и паха, смеясь, пока я хнычу.

Я не могу остановить рыдания, которые вырываются из меня. Я хочу умереть. Пожалуйста, убей меня. Пожалуйста, убей. Я молчаливо молюсь про себя снова и снова.

Он проводит пальцем по моему лицу, прежде чем надавить кончиком ножа на мою щеку, но меня это больше не волнует.

– Убей меня, – это всё, что я могу выдавить из себя. С меня хватит. Я недостаточно сильна для этого кошмара. Я среди чудовищ, которых боятся другие чудовища. Они сломают меня настолько, что я никогда н смогу восстановиться. Чёрные точки мелькают перед глазами. Я так устала. Мне так холодно. И всё, чего мне хочется – это уснуть.

Его улыбка превращается в маниакальную усмешку, когда лезвие снова скользит по моему горлу.

– Ещё нет, милая зверушка, – его взгляд скользит по моему голому телу, и он смеётся. – Нет, пока я не получу именно то, что хочу.

Он снова сжимает мою грудь ладонью. Его резкие движение натягивают надрез на ней, от чего я содрогаюсь. Он начинает поглаживать мой живот.

– Как насчёт того, чтобы я трахнул твою милую киску этими пальчиками?

Когда он передвигает свои пальцы между моих ног, задевая меня, я сжимаю их и пытаюсь блокировать ему путь, но я слишком слаба. К горлу поднимается желчь, несмотря на то, что я собираюсь свалиться в обморок. Она поднимается к моему горлу, даже когда мой рассудок пытается ускользнуть. Всё во мне трепещет от ужаса при мысли об этом, пытаясь проникнуть сквозь туман в моей голове и заставить меня бороться. Этот мужчина раздел, избил и порезал меня, но он, чёрт возьми, не изнасилует меня. Лучше тысячу раз умереть, чем вытерпеть такое.

Я хватаю его за запястья, из последних сил пытаясь оттолкнуться от пола. Острый край ножа впивается в мою шею. Тут же я чувствую поток горячей крови, хлынувший по моей шее, и улыбаюсь, снова падая на бетон. Мне так холодно. Моё тело сломлено, а душа разрушена. Я приветствую темноту, когда она поглощает меня.

Глава 19.

ДЖУД

Приоткрывая дверь, я слышу грубый голос Боба:

– Как насчёт того, чтобы я трахнул твою милую киску этими пальчиками?

Чувствую, как рык вырывается из моего горла, и я быстро открываю дверь в холодную комнату.

Гнев поглощает меня. Она по-прежнему лежит на полу вся голая, но только теперь её голая кожа полностью покрыта кровью. Боб держит нож у её горла, а его мерзкая рука погружена между её бёдер.

Красный. Это всё, что, блядь, стоит перед моими глазами. Я оторву его чёртову голову голыми руками.

Я наблюдаю, как её пальцы оборачиваются вокруг запястья Боба, и в этот момент всё происходит, словно в замедленной съёмке. Яростно отрывая свои плечи от пола, она заставляет лезвие ножа встретиться с её горлом. Кровь прыскает из раны. Её веки начинают трепетать, а затем она и вовсе закрывает глаза, опускаясь на бетонный пол.

– Блядь! – кричу я, хватая Боба за плечи и толкая его подальше от неё. – Уёбывай от неё, мразь!

Я смотрю на рану на её горле. Здесь так много чёртовой крови. Она стекает по шее, образуя лужу под ней. От адреналина, проносившегося по моему телу начинает кружиться голова. Я прижимаю руку к ране, пытаясь замедлить кровотечение, но красная жидкость поглощает мои пальцы.

– Тор! – в панике кричу я ей, хлопая свободной рукой по её лицу. – Виктория?

Стянув свою рубашку через голову, я прикладываю её к ране, и вскоре она пропитывается кровью. Я провожу взглядом по длинному кривому порезу на её животе. Если бы я мог убрать руку от её раны, зная, что она не умрет, то я бы взял нож и прямо сейчас перерезал Бобу горло. Он просто стоит у меня за спиной, наблюдая, как она умирает, и это выводит меня из себя. Он прекрасно знает, что я не так это планировал. Не это должно было произойти.

– Дай мне какие-нибудь грёбаные покрывала, ты, никчёмное дерьмо! – кричу я, и он спокойно выходит из комнаты.

Я скольжу рукой ей под спину и беру её обмякшее тело на руки.

Её губы тёмно-синего оттенка, а кожа бледно-серого цвета, и она чертовски холодная. Дерьмо.

Чувство вины поглощает меня. Что, чёрт меня подери, я сделал?

Я заношу её в медицинскую комнату и укладываю на каталку. Слышу шаги, устремлённые вниз по лестнице. Появляется Боб с охапкой одеял, а за ним Калеб.

– Какого хуя… – Калеб широко раскрывает глаза, устремляя взгляд на меня, – …ты с ней сделал? – подойдя к изножью каталки, он открывает аптечку. – Ты чёртов козёл, – рычит он, отпихивая мои руки от её шеи. – Кровавая рубашка падает на пол с характерным тошнотворным шлепком.

– Следи за тем, как разговариваешь со мной, – я тычу пальцем в его лицо. – Она ещё не мертва, блядь! – кричу я. – Зашей её!

Покачав головой, он бубнит себе что-то под нос.

– Держи это на её шее, – отвечает он, передавая мне стопку марли. – И укрой её одеялами!

Я беру марлю, и сильнее прижимаю ткань к её горлу. Дерьмо. Она выглядит мёртвой. Чувствую, как пульс бьётся в задней части моего горла, и понимаю, как тяжело я дышу.

– Чёрт! У неё переохлаждение! – расхаживает он, и в его голосе слышна злоба. Его дикий взгляд встречается с моим. – Нам нужно согреть её прямо сейчас, – он поднимает её на руки.

– Согреть её? И что же ты собираешься делать, бросить её в чёртову ванну?

– Нет, чёртов идиот! Ты довёл её сердце до замедления сердцебиения, и теперь ей нужно много одеял, которые согреют её тело, – он снова кладёт её на спину и нервно проводит руками по своей голове. – Блядь, Джуд! Просто… блядь!

Он ударяет кулаком в стену, а затем упирается руками в колени, качая головой. Судя по всему, он не знает, что делать, и это меня ужасно напрягает. Он выпрямляется и вздыхает.

– Хорошо. Мы должны согреть её и заштопать этот чёртов порез на её шее.

Я устремляю свой пристальный взгляд к сочащейся кровью ране на её животе. Кровь, чёрт возьми, повсюду. Раньше меня это никогда не беспокоило, но это… это заставляет мой желудок сжаться.

– И на её животе тоже? Ты должен зашить её! – кричу я ему.

– Заткнись и просто дай мне подумать, – он хватается за голову, и начинает вышагивать по комнате, снова устремляя свой взгляд на неё. – Это может подождать. Порез на животе не настолько серьёзный.

Смотрю на неё, и клянусь, с каждой секундой она становится всё бледнее.

– Мы должны вытащить её из этого чёртового подвала. Здесь слишком холодно.

Когда Калеб берёт девушку на руки, я тут же вырываю её у него, закутываю в одеяла и киваю в сторону двери.

– Шевелись, блядь. Я не смогу её зашить.

Я делаю несколько шагов вперёд, прижимая тело девушки к своей груди. Я пинаю дверь так, что она распахивается. Ручка впечатывается в гипсокартонную стену.

– Это чёртова ошибка! – Калеб отдёргивает одеяло. – Чёртова ошибка, Джуд, – кричит он.

Уложив её на кровать, я касаюсь щеки, надеясь, что она хоть немного согрелась, но она кажется ещё холодней.

– Почему она не согревается? Почему она до сих такая чертовски холодная? – кричу я, указывая на девушку. – У неё же есть одеяла. Сейчас она намного холоднее, чем была без них.

Я больше не могу просто смотреть на неё. Я не хочу её долбаной смерти.

– Она не может нормализовать свою собственную температуру тела. Кто-то должен сделать это за неё, – Калеб успокаивается немного, и начинает выкладывать нужные вещи из аптечки, которую принёс с собой. – Ты должен сделать это. Мне нужно заштопать её.

– Сделать что?

Он смотрит на меня и вытягивает нитку.

– Согреть её… это неплохая идея… не думаешь? – Калеб вдевает нитку в иглу, но его взгляд по-прежнему направлен на меня. – Ты собираешься её согреть или как, Джуд? Я не стану зашивать раны, если ты всё равно позволишь ей умереть.

– Дерьмо, – дёргая одеяло, я взбираюсь на кровать рядом с ней.

– Кожа к коже, – говорит он. – Чтобы всё сработало, нужен контакт с кожей.

– Ты это серьёзно?

– Я не собираюсь смотреть, как она умирает, Джуд! Снимай свою чёртову одежду и грей её! – кричит он. Калеб на грани, и я не могу его обвинять. Этого дерьма через верх даже для нас.

Я раздеваюсь до боксеров и натягиваю одеяло на нас обоих. Притянув её безжизненное тело к себе, я обнимаю её руками. Меня передёргивает от холода её кожи.

Опустившись на колени рядом с кроватью, Калеб стягивает марлю с шеи, бросает её на пол и качает головой.

– Ты должен лечь на спину и затащить её на себя. Я не смогу дотянуться до её горла, пока она лежит в таком положении.

Я делаю как он говорит, и затягиваю её тело на себя. Он натягивает одеяло ей до плеч, чтобы прикрыть грудь.

– Это всё твоя вина!

– Закрой свой сраный рот и принимайся за дело.

Он убирает её влажные волосы в сторону, и они падают на моё плечо. Чувствую, как ледяная вода стекает по моему бицепсу.

– Я предупреждал тебя, Джуд. Это херня. Я же говорил, что она ничего не знает. – Когда он вонзает иглу в её кожу. Она не вздрагивает. Не двигается. Лицо Калеба краснеет с каждой секундой. – Она невиновна, и где-то глубоко внутри ты об этом прекрасно знал, – он водит иголкой с тонкой чёрной нитью туда и обратно, быстро зашивая рану. Нахмурив брови, Калеб концентрируется на деле, но отвращение от сложившейся ситуации отражается на его лице. – Я провёл последнюю неделю с ней взаперти, помнишь? У меня бы сложилось впечатление! – кричит он, и его голос слегка дрожит.

Устроив её в удобной позиции на себе, я усиливаю хватку вокруг неё, чтобы обеспечить ей как можно больше тепла.

– Ты не можешь быть уверенным на все сто процентов. Тебе стоит знать это.

– Ну, похоже, ты добился, чего хотел.

– Я не хотел этого, Калеб. Она связана с чёртовым Джо! Джо! Был шанс того, что она была замешана в этом. Мне нужно было выяснить.

Он тянет нить и перерезает её. Затем приподнимает одеяло и штопает ей живот. Завершив работу, Калеб отталкивается от кровати, наклоняется ко мне и прищуривает глаза.

– Был шанс… малюсенький шанс. Чёрт возьми, ты, грёбаный гений по числам, насколько был мал этот шанс, а? – он выпрямляется и вытирает окровавленные руки о свою рубашку. – Думаешь, каждый является угрозой, но почему тогда просто не устроить кровавую массовую бойню? Ведь она всего лишь девушка, – он указывает на неё. – Девушка, которую похитили против её воли. И я говорил тебе об этом. Но посмотри, что из этого получилось – теперь она при смерти. А знаешь почему? Потому что ты – долбаный параноик. Она до конца своей жизни не сможет выбросить этого из головы, потому что тебе нужно было выяснить!

– Тебе лучше закрыть свой рот прямо сейчас, – медленно говорю я спокойным, хладнокровным и серьёзным тоном.

Он разворачивается и проходит по комнате, останавливаясь у изножья кровати.

– Я прекрасно знаю, что в нашей жизни полно дерьма, но у всего есть предел. Это должно было стать твоим! – он даже не может посмотреть на меня сейчас. Его взгляд устремляет на неё. – Ты – бездушная тварь.

Он прав. Закрыв глаза, я выдыхаю.

– Может, ты и мой брат, Калеб, но будь поосторожнее с такими высказываниями. Весь этот бизнес лежит на моих плечах, и это я содержу семью. Все, кто вне дома, являются угрозой.

– Прямо сейчас, – он указывает на неё, – я доверяю ей больше, чем тебе. Тебе лучше остаться с ней, пока она не придёт в себя. Я сделал всё, что от меня зависело, – открыв дверь, он покидает комнату, громко хлопнув ею.

Я смотрю на стену и понимаю, что тело девушки чертовски близко к моему, и кажется, будто холод переливается в меня.

– Принесите ей какую-нибудь одежду. Ты меня слышишь? – громко кричу я. Мне хочется кричать до тех пор, пока моё горло не начнет кровоточить.

Я переворачиваю её на бок, устраиваясь позади неё. Положив подбородок ей на плечо, я дышу на её горло и пытаюсь хоть немного согреть его. Она уже не такая холодная как раньше, и её вдохи уже не такие поверхностные и частые. Притянув её ближе к себе, я провожу ладонью по зашитой ране на животе, ощущая, как нить царапает мою ладонь. Я проглатываю кислоту, которая поднимается по моему горлу. Её кровь везде на моей руке. Дерьмо.

Я вырос среди насилия. Такая жизнь была всем, что я знал. В детстве я наблюдал за жестокостью отца над кем-то, и этому не было конца. Насилие было повсюду. Только моя мать и сестра были самыми чистыми созданиями в жизни. В моей семье женщин уважали и даже почитали. Они были как милостивый свет, который пробивался через ад, окутывающий нас, а затем этот свет был уничтожен Джо.

Такая жизнь может навредить и разрушить любого, кого я втяну в неё. Это зло просачивается везде, и происходящее прямо сейчас лишний раз доказывает мне это. Я стал зрителем того, как она пыталась убить себя. Из всех людей, которые умирали на моих глазах, я ещё никогда не видел, как кто-то выпрашивал смерть. Они умоляли оставить их в живых или торговались, но она видела смерть как единственный выход. Что, чёрт возьми, я сотворил с ней?

Она шевелит рукой, и приглушенный всхлип срывается с её губ. Знаю, это от боли. Я никогда не испытывал подобного сожаления за то, что причинял кому-то боль, но прямо сейчас чувство вины полностью овладевает мной и кажется чертовски невыносимым. И прямо здесь и сейчас я облажался так, как никогда в своей жизни. Она была доброй и чистой. Она была всем, чем я не являюсь. Я отнял у неё эту невинность. Эта девушка пробуждает мою грёбаную душу, и я не могу позволить ей сделать этого.

Уже поздно. Я сижу, прислонившись к стене, и наблюдаю, как она спит в моей постели. Мне нужно защитить мою семью и бизнес, но по какой-то причине я также хочу защитить и её.

Боб бросил мне вызов, когда ослушался моих приказов и причинил ей боль. То, что он сделал, навсегда оставило след на её теле, и чёрт знает, как это повлияло на её рассудок. Он сделал меня ничем не лучше Джо. Каждый раз, когда он коснётся этого шрама, она будет представлять лицо Боба и ненавидеть меня за то, что я оставил её, позволив этому случиться.

Я покусываю губу, пока гнев медленно поглощает меня, словно чёрная дыра. Она переворачивается в постели и кричит от боли во сне. Этот звук подрывает что-то во мне, и покинув комнату, я мчусь через дом.

– Боб? – кричу я. – Где этот чёртов кусок дерьма?

С каждым шагом гнев во мне становится всё сильнее, застилая мой взгляд туманом. Я не могу выбросить из головы образ, где он издевается над ней, и это приводит меня в ярость.

– Боб! – кричу я, сжав кулаки.

Я захожу в гостиную, где он сидит на диване.

– Что я говорил тебе насчёт того, если ты проявишь ко мне неуважение? – мои пальцы впиваются в кожу, вызывая боль в мышцах.

Он встречается со мной взглядом, делая глоток пива.

– Если бы я тебя не знал, то подумал, что тебе нравится эта сука.

Чувствую, как у меня начинает подергиваться глаз, и делаю вдох. Стиснув зубы, я медленно пересекаю комнату. Без задней мысли я поднимаю руку, выбивая у него пиво. Пенистая белая жидкость разлетается в воздухе. Глаза Боба расширяются, когда он пытается встать, но я хватаю его за горло, поднимая на ноги.

– Ты не заслуживаешь жизни после того, что сделал, – я сжимаю руку на его горле. Жилы на его шее выпирают под моей хваткой, когда я сжимаю его потную плоть.

Он начинает цепляться пальцами за мои руки, требуя, чтобы я его отпустил, и вытянув шею в сторону, говорит:

– Ты не лучше.

Я трясу его, и моя хватка становится сильнее некуда. Он вырывается, пытаясь бороться со мной, затем мгновенно хватает меня за плечи и толкает назад со всей силы. Я цепляюсь ногами за кофейный столик, и мы оба падаем на него. Слышу, как стекло трещит подо мной, и прежде, чем мне удаётся встать, стекло лопается, и мы оказываемся на полу.

Моя хватка слабеет, и он пытается откатиться в сторону, отползая на четвереньках и хватая воздух ртом.

Подойдя к нему, я дёргаю его за волосы.

– Семья или нет, но я покажу тебе, как выёбываться передо мной. Кровные узы не имеют никакого смысла, если ты не доверяешь человеку.

Я поднимаю его на ноги и волоку по коридору к двери подвала. Всю дорогу он кричит, словно сука.

– Калеб! Пол! Помогите! – вопит он. – Он собирается убить меня. На помощь! – умоляет он лицом вниз, и в его голосе слышна дрожь.

Открывая дверь к лестнице, я тащу его позади себя. Его тело ударяется о каждую ступеньку. Он царапает мои руки в попытках отпустить его. Когда мы уже спустились вниз, я слышу шаги.

– Что ты творишь, Джуд? – слышу я голос Калеба позади себя. – Джуд! – он ещё раз пытается привлечь моё внимание, но я просто продолжаю идти к двери той комнаты. – Джуд! – кричит Калеб позади меня. Я открываю дверь в комнату, в которой Боб пытал Тор. Холод пронзает меня, когда мы входим. Я хватаюсь за тонкий потёртый шнур, свисающую над моей головой, и тусклый свет, сопровождаемый гудением, заполняет комнату. Пол до сих пор покрывает кровью, смешанной с водой.

– Снизь температуру до пятнадцати градусов, Калеб.

Он ничего не отвечает, но я слышу, как он возится с цифровой панелью снаружи комнаты.

Посмотрев на Боба, я начинаю тяжело дышать.

– Дай мне какие-нибудь цепи.

– Джуд, мужик, ты же это не серьёзно.

– Разве, я запнулся где-то, Калеб? Дай мне их. Прямо сейчас! – рычу я.

Он поворачивается, и я бросаю взгляд на Боба.

– Ты пожалеешь о том, что сделал с ней. И пожалеешь о том, что ослушался меня.

Боб изворачивается, пытаясь освободиться от меня, поэтому я хватаю его за волосы, дёргая его голову назад.

– Не противься мне, блядь. Я всё равно выиграю. Не играй со мной.

Его тело обмякает, и он делает долгий вдох, означающий капитуляцию. Звон цепей нарушает тишину, когда Калеб бросает их на пол рядом со мной.

– Обмотай цепью его руки и подвесь, – командую я, указывая на потолок.

Калеб наблюдает за Бобом, когда подходит к нему и защелкивает наручники вокруг его запястий. Он разворачивает табурет, взбираясь на него и прикрепляя цепь к потолку, и старые металлические ножки царапают пол.

Мой взгляд сосредоточен на Бобе.

– Ты останешься здесь до тех пор, пока не осознаешь свою ошибку.

Боб смеётся, слегка приподнимаясь над полом.

– Ты единственный, кто тут ошибается. И единственный, кто облажался.

Я не могу себя контролировать. Мои глаза затмевает красная пелена от крови, которая пробегает по моему телу, и я ударяю кулаком по его носу. Тёплая кровь брызгает на моё предплечье и джинсы. Мне хочется убить его к чертям собачьим, но сейчас у меня на уме кое-что другое. Я стою, глядя на него, злой как ад, и вынуждаю себя развернуться и уйти.

– Пошли, – говорю я Калебу.

На выходе из комнаты, я замечаю кое-что на полу. Цепочка Тор. Я забираю её и выхожу.

– Он не должен был делать этого, – говорит Калеб.

Я киваю, запихивая цепочку в карман.

– Нам не нужно было делать этого. Я должен был отпустить её в ту же секунду, когда она появилась здесь, – бубню я, поднимаясь по лестнице, и меня затапливает чувство сожаления и вины.

Я несу ответственность за неё, и в этот самый момент в моей голове вспыхивают воспоминания о моей матери и сестре. Мне нужен мой грёбаный предел, и Тор является им. Я с трудом вдыхаю, когда мы выходим на лестничную площадку.

– Этот кусок дерьма, который запихнул её сюда, заплатит, а я за этим лично прослежу.

Вжимая ногой в педаль газа, от чего мою голову откидывает на кожаный подголовник. У меня был целый день, чтобы обдумать то, что случилось, и весь гнев превратился в сущую ярость.

Я знаю, что Тор здесь из-за Джо. Этот ублюдок никогда не должен был бросать невинную женщину в логово зверей, поэтому я не позволю ему использовать её, как он планировал. Она теперь моя, и я убью его к хренам собачьим. Я буду мучить его и убью самым жестоким образом, который только могу представить. Он заставил меня выбирать между моим бизнесом, моей жизнью и чувством собственного достоинства. Заставил понять, кто я на самом деле – он просто сделал очевидным то, что я такой как он. Что я похож именно на того человека, которого я, блядь, ненавижу. И я собираюсь убить его за это.

Я гоню восемьдесят километров в час, превышая дозволенную скорость. Когда я обгоняю фуру, мои шины визжат, и я виляю на трассе.

– Проваливай к чёрту с моего пути! – кричу я, стиснув зубы, и сжимаю рычаг переключения передач.

Подъехав к жилому комплексу, я паркую свою машину у выхода. Земля покрыта тонким слоем снега, который хрустит под сапогами, пока я иду к квартире. С каждым тяжёлым шагом моё дыхание становится горячее, а жилы на мышцах натягиваются. Я проверяю своё оружие за поясом джинсов, и останавливаюсь перед квартирой 3C. Постучав в дверь, я жду.

Ничего.

Я стучу кулаком, но не слишком сильно. Мне не хочется выдавать то, что человек по эту сторону двери готов кого-то убить.

Слышу внутри шаги, и опустив маску на лицо, отхожу в сторону с поля обозрения глазка.

Шаги затихают перед дверью, я слышу его нервное дыхание.

– Твой дядя прислал меня. Возникла проблема.

Он прочищает своё горло, но ничего не говорит.

– Ну же, Эван.

Тишина.

– Они убили её. Она мертва, и теперь они придут за тобой. Мы должны перевести тебя в безопасное место. Джо прислал меня за тобой.

За этим следует глубокий вздох и звук отрывающегося замка. Дверь едва скрипит, когда я за несколько шагов оказываюсь возле него, и хватаю этого ублюдка за горло, прижимая к полу.

– Ты ебаный бесполезный кусок дерьма, – шиплю я.

Его глаза расширяются, а кожа бледнеет.

– Кого ты думаешь наебать, а? – реву я, усиливая хватку на его шее и сжимая так сильно, что ощущаю хруст костей под своими пальцами.

Он задыхается, дёргает руками и впивается пальцами в мои руки, пытаясь убрать их прочь от горла. По сравнению со мной, он мелковат, и я едва могу назвать его мужчиной.

– А, а, а, – качаю я головой. – Либо ты сейчас успокаиваешься, либо я прекращу твоё жалкое существование прямо здесь.

Его глаза расширяются ещё больше, и он борется подо мной, умудряясь кивнуть головой. Когда я ослабляю хватку, он начинает жадно глотать воздух.

– Ты ответишь на каждый вопрос, который я задам, или я медленно прикончу тебя. Ясно выражаюсь?

Он снова судорожно кивает.

Из всех вопросов, которые я могу ему задать, из всей информации, которую я могу использовать себе на руку, единственная вещь, о которой я хочу спросить его, это почему он отдал её?

– Почему? – сглатываю я, пытаясь восстановить своё дыхание. – Почему ты передал её? – Мысль об этом и произошедшем за то время, как она прибыла в мой дом, всплывает в моей голове. Жар злости начинает меня поглощать. Склонившись над ним, я кричу: – Зачем ты сделал это с ней?

Эван закрывает глаза, словно это может помочь ему уйти от ответа.

– Они на самом деле убили её? – всхлипывает он.

Я снова сдавливаю пальцами его горло.

– А ты что, блядь, думал? Ты отдал её отморозкам. Её больше нет.

Я наблюдаю, как слёзы стекают по его лицу, и не могу сдержаться, чтобы не дёрнуть его голову вверх и ударить его ею об пол.

– Хватит ныть, ты, бесполезное дерьмо. Это твоя вина, – я снова ударяю его головой об пол, и он скулит. – Ты – убийца, Эван, – шиплю я.

Вытащив пистолет из штанов, я приставляю к его виску, и моя рука дрожит от гнева.

– За это я просто должен вынести твой чёртов мозг. За то, что ты плачешь как маленькая сучка после того, что сделал. – Но он продолжает реветь. – Поднимайся! – придерживая дуло пистолета у его головы, я встаю и наклоняюсь, чтобы поднять его на ноги. – Давай! – снова кричу я ему. – Вставай.

Я перемещаю пистолет к его затылку, наблюдая, как конец дула исчезает в волосах, и толкаю его в сторону кухни.

– Лицом в угол, – я использую оружие и толкаю его к стене. – Положи обе руки за спину, и скрести их.

Он не двигается.

– Живо! – команда эхом отбивается от шкафчиков.

Скрещивая заметно дрожащие руки за спиной, он даже не протестует. Он даже не сопротивляется. Он настолько жалок, что даже не пытается бороться за свою жизнь.

Приблизившись лицом почти к его затылку, я рычу:

– Шевельнёшься, клянусь Богом, я заставлю тебя страдать, – выдыхаю я, облизывая свои губы языком. – Я хочу знать о каждом грёбаном человеке, который работает с твоим дядей.

– Эм, эм, я… не знаю их.

– Ладно, – киваю я, и хватаю его за тощий бицепс, впиваясь своими пальцами в его плоть. – Ты уверен в этом?

– Я не знаю, – ноет он. Страх действительно пускает свои корни в нём.

Держа его руку, я наваливаюсь на него всем весом своего тела, толкая в плечо, пока не слышу хруст. Эван визжит, когда кость выворачивается.

Окинув взглядом кухню, я замечаю большой нож шеф-повара, хватаю его с тумбочки и покручиваю им в воздухе.

– Может, мне нужно сделать то, что они сделали с ней?

Он не открывает глаза. Только повторяет одно слово «пожалуйста» снова и снова, продолжая плакать, как маленькая сучка.

– Хочешь, чтобы я продемонстрировал то, что они сделали с твоей маленькой подружкой? – Я беру нож, и крепко прижимая его, провожу им вдоль футболки, пока не замечаю, как ткань пропитывается красным, а затем не спеша вырезаю «К» на его груди. Он кричит, пытаясь отстраниться от меня. – Закрой рот!