Текст книги "Ошибка (ЛП)"

Автор книги: Л. Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

– О, Боже, – стонет она, упираясь лбом в сиденье унитаза. – Почему ты позволил мне так напиться?

– Позволил тебе? – я качаю головой, начиная с ней спорить, но зачем? – Чёрт, женщина, ты глотала текилу, словно это были чёртовы соревнования.

– Пошёл ты, – ворчит она.

– Если тебя стошнит, то не благодари, – улыбаюсь я.

Иисус, ну и видок у неё сейчас.

– О, боже. Я чувствую себя так плохо, – она с такой силой хватается пальцами за край унитаза, что они белеют.

Я слышу всхлип. Что за… она что плачет? Выгибаю шею, чтобы посмотреть на неё. Её лицо искривлено, глаза закрыты, а губы дрожат. Она, мать вашу, и вправду плачет, а ведь её даже ещё и не стошнило.

– Какого чёрта ты ревёшь? – я стараюсь не смеяться, но, если честно, это до одурения смешно.

– Заткнись. Ненавижу, когда меня тошнит, понял? – она приподнимается, и её тело содрогается, когда она подаётся плечами вперёд.

Прислонившись к стене, я наблюдаю за ней, точно не зная, стоит ли её оставить одну или побыть с ней. После несколько секунд рвоты она отстраняется и продолжает плакать. Снова приподнявшись, она резко бросается к унитазу, и волосы спадают ей на лицо. Закатив глаза, я фыркаю и шагаю к ней.

– Господи, – я приседаю и собираю липкие, влажные пряди с её щек, наматывая распущенные волосы вокруг запястья, чтобы они ей не мешали. – Ты не ищешь лёгких путей, да?

– Просто… – её снова выворачивает. – Просто уйди, – задыхается она между глубокими вздохами, пытаясь оттолкнуть меня, но её движения вялые. Её лицо по-прежнему практически в унитазе.

– Если я уйду, то вероятнее всего ты утопишься.

– О, боже. Думаю, я умираю! – рыдает она, и слёзы катятся по её лицу.

Я плюхаюсь на пол, с изумлением глядя на неё. Это так все грёбаные женщины ведут себя? О, Боже.

– Ты не умираешь. Успокойся, мать твою.

– Я, блядь, умираю.

Я тру виски. Её почти выворачивает наизнанку. Рвота чрезмерно большим количеством текилы привела её к слезам и страху перед приближением смерти?

– Ты не умрёшь, по крайней мере, сейчас, – стону я. – Каким нафиг доктором ты была? Иисус. С каких это пор грёбаная текила – смертный приговор?

Она по-прежнему находится лицом в унитазе и показывает мне средний палец.

– Да что ты знаешь? – она несколько раз сплёвывает в унитаз. – Ты придурок! – её голос эхом отражается от унитаза.

Я смеюсь. Это слово с её изнеженных британских губ каждый чёртов раз заводит меня.

Присев на корточки, она рывком вырывает из моих рук свои волосы.

– Закончила?

Я приподнимаю бровь и постукиваю пальцами по полу. Она дерьмово выглядит, глядя на меня воспалёнными глазами.

– Пойдём. Вставай, – я поднимаю её, спускаю воду в туалете и подвожу к раковине.

Повернув кран, я толкаю её к воде. Она спотыкается, будто вот-вот упадёт.

– Ты собираешься смывать рвоту с лица или нет? – спрашиваю я.

Я открываю один из ящиков туалетного столика и роюсь в поисках зубной щётки. Споласкиваю её под напором воды, и наношу зубную пасту, после чего передаю щётку Тор.

– Так вот как обычно всё выглядит у тех, у кого есть дети? – стону я. – Чёрт. Вот. Почисти зубы.

Забрав её у меня, она раскачивается взад-вперёд и пытается метнуть в меня уничтожающий взгляд, но он больше похож на пьяное косоглазие. Она держит зубную щётку в руке, глядя на неё так, словно понятия не имеет, как использовать эту грёбаную вещь.

Я машу руками, как чёртов дирижер, пытающийся научить кучку идиотов играть Баха.

– И-и-и-и, чисти зубы…

– Почему ты всё ещё здесь? – стонет она. – Я могу почистить эти чёртовы зубы сама. Убирайся!

– Просто почисти зубы, Тор.

Я подхожу к унитазу, чтобы отлить. Как только моча попадает в воду с характерным звуком, она медленно поворачивается лицом с синей пеной от зубной пасты на губах.

У неё расширяются глаза, а челюсть чуть не падает на пол.

– Что… ты творишь?

Я делаю шаг от унитаза, по-прежнему продолжая направлять струю, и улыбаюсь ей.

– Захотелось пописать. Видишь? – я трясу членом и опускаю стульчак вниз. – Моя ванная. Ссу, когда хочу. Всё, я спать, – я усмехаюсь и, избавляясь от одежды, направляюсь к кровати, после чего плюхаюсь на неё.

– Ты отвратителен, знаешь об этом? Не могу поверить, что ты только что просто взял и достал его передо мной.

Взбив подушку, кладу её под голову. Господи, она когда-нибудь заткнётся?

– Боже! – стону я.

Через несколько минут она заходит в комнату, её рубашка обёрнута вокруг шеи, а руки подняты вверх. Она сейчас это серьёзно? Я не должен смеяться, но блин. Она, как чёртов ребёнок, когда пьяная. Вздохнув, я поднимаюсь с постели и дёргаю её рубашку через голову.

– Я бы и сама могла это сделать, – ворчит она.

– Да-да. Выглядело именно так, – я достаю футболку из своего комода и бросаю перед ней на кровать. – И не волнуйся. Я не собираюсь подглядывать.

Повернувшись от неё в другую сторону, я слышу, как она топает по комнате, пытаясь одеться, и что-то бормочет про себя. И только одному Богу известно, что именно она говорит.

Через несколько секунд другая сторона кровати проседает под её весом. Я тянусь и выключаю лампу, погружая комнату в кромешную темноту. Спустя минуту её дыхание выравнивается и становится тяжёлым, а я… не могу сомкнуть глаз.

Каждое её крошечное движение только всё усложняет. Мне хорошо известно об её присутствии, как и моему члену. Что, блядь, я сделал? Наверное, я чёртов мазохист, если сплю рядом с женщиной, которую всего несколько часов назад прижимал к дереву, готовый засунуть в неё свой член, пока она выгибалась передо мной, словно чертова продажная проститутка. Она горячая штучка, просто и понятно, но мой член, кажется, ощущает потребность напоминать мне об этом факте… слишком часто. Чем больше я думаю о ней у того дерева, тем твёрже становлюсь. Это до чёртиков смешно. Я смотрю на неё, наблюдая, как поднимается и опускается её полная грудь, и будь я проклят, каждый раз, когда эти прелести поднимаются – её тугие соски врезаются в тонкую, надетую на неё, футболку. Это действие заставляет мой член дёргаться, словно он вот-вот взорвётся.

Я лежу в темноте, просто пялясь в потолок. Несколько минут назад я был уставшим, как собака, но теперь… сон является последней вещью в моей голове. Я тянусь, чтобы поправить свой член, но от одного краткого прикосновения он начинает просить о большем. К чёрту это. Я вылезаю из кровати, мои боксёры натянуты, словно купол палатки, и спотыкаясь, я шагаю в ванную. Я оставляю дверь приоткрытой ровно настолько, чтобы видеть её. Твою мать, если она проснётся. Но это по её вине у меня теперь стояк.

Я опираюсь одной рукой на стену, глядя на неё, залезаю второй рукой под резинку боксёров и провожу по твёрдому члену. Представляю себе её бедра, обёрнутые вокруг моей талии, когда я порочно вколачиваюсь своим членом в её киску. Я почти слышу её еле уловимые стоны и ощущаю вкус текилы на языке. Я провожу большим пальцем по головке, и он скользит по капле смазки. Чёрт. Могу только представить, насколько были бы чертовски хорошие ощущения, будь я внутри неё. Я продолжительно провожу по члену, сразу же ощущая, как всё во мне расслабляется. Ускорив темп, я отталкиваюсь от стены только для того, чтобы прислониться к ней спиной, и опускаясь вниз, нахожу свои яйца. Я тяну сильнее и быстрее, массируя их, и думаю о том, насколько чертовски хорошо это будет ощущаться, когда я буду иметь её.

Представляю её, стоящей на коленях, с этими грёбаными губами, обёрнутыми вокруг моего члена, с накрученными на мою руку волосами, пока я трахаю её рот, и она не начинает давиться. В данный момент я на пределе. Моя рука громко хлопает напротив нижней части живота. И тот факт, что она совершенно не знает, как я пытаюсь избавиться от своего дерьма, выводит меня из себя так же неистово, как если бы мне были должны денег.

Я едва слышу, как она разговаривает во сне.

– Джуд, – шепчет она, а затем издаёт мягкий, женственный и невероятно сексуальный стон. И вот, оно. Чувствую, как мои шары и всё тело напрягается, словно сжатая пружина, когда я извергаюсь, как чёртов Везувий. Меня давно так не дразнили, и это означает, что моя сперма оказывается просто, блядь, везде. Святое дерьмо! Моё тело напрягается, затем я толкаюсь в последний раз, прислоняясь головой к стене и пытаясь перевести дыхание.

– Джуд… – бормочет она, вырывая меня из тумана. – Пожалуйста… – её голос затихает, и я едва могу уловить молящую нотку, но этот способ мольбы не несёт ничего хорошего.

Схватив полотенце, я вытираю себя. Она снова хнычет и бормочет моё имя. Я захожу в комнату, залезаю на кровать, и убрав её волосы с лица, ложусь рядом с ней. Она замолкает, прижимаясь лицом к моей шее.

Не знаю, какого фига тут делаю, но у меня есть необъяснимое желание помочь ей. Звучит, конечно, чертовски иронично, и я, как правило, не ввязываюсь в дерьмо подобного рода. Это неестественно для меня, и я не имею никакого понятия, как справиться с этим.

Я закрываю глаза, но мой мозг хаотично работает. Я всё время поглядываю на часы, и минуты перетекают в вечность. Каждый гребаный раз, когда закрываю глаза, то вижу свою маму и сестру, слышу их крики, и то, как мама умоляет Джо не трогать мою сестру и отпустить её. Вижу, как плачет Тор, истекая кровью, и Эвана, умоляющего не убивать его. Впервые в своей жизни я позволяю себе осознать, что являюсь монстром в кошмарах других людей так же, как Джо выглядит чудовищем в моих. Я жестоко отнимал жизни у людей, оставляя их семьи только с памятью о них. Люди, которых я убиваю, чёрт побери, знают на что подписываются, когда не платят мне деньги, но их семьи… Для их семей – это кровоточащая рана в душе от такой потери, и это сказывается на мне. Чёрт, когда это я стал такой размазней? Я не хочу быть таким, но грёбаная Тор заставляет меня. Её нахождение здесь сильно влияет на меня и заставляет переосмыслить всё. Я переворачиваюсь на бок, но вместо пустого пространства нахожу её. Она похожа на физическое воплощение грёбаной совести, которую я не могу игнорировать. Я смотрю на её силуэт и не могу понять. Эта женщина поменяла всё в моей жизни. В течение нескольких недель она инициировала чёртову войну внутри меня и заставила задать главный вопрос самому себе: кто я, чёрт возьми, такой?

Я провожу пальцем по её руке. Она – то, к чему я не привык, то, что кажется почти нереальным. Она – свет в моей кромешной тьме. Она – ангел, сдавшийся на растерзание адскому пламени, что никоим образом не является правильным.

Она вздыхает и толкается во сне. Сейчас она значит для меня намного больше, чем раньше. Она в моей постели, потому что боится быть в другом месте. Но будем честны, она здесь только потому, что ей некуда больше пойти. Ей была дана свобода, но она выбрала плен. Она настолько ранена, что бессердечный ублюдок, как я, кажется ей раем. Я глубоко вздыхаю, утопая в её запахе.

Я – всё, что у неё есть.

Но один человек – дерьмовая компания.

Я обеспечу ей безопасность, и убью Джо. Ради моей мамы, сестры и ради Тор. Правильно это или же ошибка, меня не заботит.

Глава 30.

ВИКТОРИЯ

О, мой грёбанный Бог. Что произошло прошлой ночью? Такое ощущение, что мою голову просто долбанули об стену. Переворачиваясь, я стону, и мой желудок следует этому же примеру. Уф, во рту, словно насрал барсук. Я стараюсь открыть глаза, но не могу. Святое дерьмо, думаю, я ослепла! Возможно, у меня был инсульт. Ох, Боже. Почему кровать движется? Постойте, это не кровать. Я потираю глаза и моргаю. Зрение размыто, но, кажется, понимаю, что лежу на груди Джуда, который двигается подо мной.

Мне удаётся оторваться от него без приставаний, подобных вчерашним. Я стону, когда встаю, и слегка покачиваюсь. Чувствую себя отвратительно. Я прямо ощущаю запах текилы, просачивающийся через мои поры. Фу, текила. Одна мысль об этом уже заставляет мой желудок сжаться.

Покачиваясь, я иду в ванную и наклоняюсь над унитазом на несколько минут, уверенная в том, что собираюсь блевануть. В конечном итоге, мой желудок успокаивается. Душ – вот, в чём я очень нуждаюсь. После него всегда становится лучше. Чёрт, по крайней мере мне некуда торопиться. Луч надежды и тому подобное.

Я поворачиваю кран, и даю воде нагреться. Смотрю на туалетный столик. Я осознаю, что должна выглядеть ужасно этим утром, но не выгляжу. Как всегда, мой взгляд падает на длинный шрам поперёк горла, только на этот раз там виднеются две фиолетовые метки сбоку от него. Я с опаской прикасаюсь к ним и подхожу ближе к зеркалу, чтобы лучше рассмотреть. Следы укусов… Это следы от укусов?! Помню, как тело Джуда прижималось к моему, его губы на моей шее, его зубы… и мои опухшие губы. Чёрт, нижняя губа треснула.

Хотя одна часть меня кричит «Какого хрена!», другая удовлетворенно вздыхает. Что, чёрт побери, с этим не так? Это же Джуд. Я не должна позволить вскружить себе голову рядом с ним. Он – убийца, преступник, человек без морали и какой-либо привязанности.

То, что случилось прошлой ночью, никогда не должно было случиться, но почему, когда я думаю об этом, мою кожу обдаёт жаром, а желудок сжимается? Я так запуталась.

Запрыгиваю в душ, надеясь, что вода укрепит мою решимость и придаст мне сил устоять перед лицом Джуда этим утром. Вспомни про дьявола, как он тут же появится. Слышу, как дверь в ванную открывается, и он заходит. И на какую-то секунду я позволяю себе подумать, что он зайдёт в душ, но он не делает этого. Слышу, как включается кран, думаю, он чистит зубы. Но затем слышу звук, как он писает. Я закатываю глаза. Серьёзно? Почему этот человек не может помочиться в другом месте, подальше от меня? Надеюсь, наша пьяная перепалка не опустила какой-то барьер, после чего у него появился пунктик по писанию при зрителях. Некоторые вещи просто не меняются.

Всё это время Джуд не произносит ни слова. Господи! Может, ему тоже стыдно. Я остаюсь в душе довольно долго, пытаясь смыть свой позор. Но думаю, в мире не хватит воды и мыла, чтобы смыть с себя это.

В конце концов, я выхожу и укутываюсь в полотенце. Окей, будь смелой, Рия. Бывало и хуже, чем интрижка на одну ночь. Помимо того факта, что я провожу с ним каждую минуту и каждый день.

Я нажимаю на ручку, открываю дверь, и немного нервничая, вхожу в комнату.

Чувствую себя такой неуклюжей в этот момент. Подняв взгляд, я вижу Джуда, который валяется на кровати. Прислонившись к спинке кровати, он смотрит телевизор. Не могу сказать, что именно на экране, так как всё моё внимание приковано к почти голому телу этого мужчины в боксёрах. Он сложил руки за головой, и каждый мускул его торса купается в лучах утреннего света. Чёрт. «Подними взгляд!», кричу я себе.

Он отрывает взгляд от телевизора и смотрит на меня. Схватив пульт, выключает телик. В наступившей тишине всё, что я могу слышать – моё собственное тяжёлое дыхание.

Он откашливается.

– Мне нужно уладить кое-какие дела, пока Калеб принесёт тебе завтрак. О, и мы должны покрасить тебе волосы.

– Мои волосы?

Что за нафиг?

Он встаёт с кровати и достаёт из комода футболку.

– Да, именно твои волосы. Ты мертва, помнишь? Это означает, что волосы придётся покрасить или сделать что-то в этом роде. Прости.

– Я надеялась, что пробуду здесь всего три недели, ведь так?

Он хмурится.

– Ты и пробудешь. Это просто мера предосторожности.

Я прищуриваюсь в ответ.

– Тогда зачем? Я же мертва, помнишь? Я далеко от дома. И никто не знает, кто я или какого цвета мои чёртовы волосы.

– Джо прекрасно осведомлён насчёт твоей внешности, – он вскидывает бровь.

Закатив глаза, я двигаюсь к кровати и сажусь посередине, скрещивая ноги и наблюдая за ним.

– Хорошо. Ну, моя старая жизнь разрушена. Поэтому я полагаю, ты так же с лёгкостью можешь уничтожить и мою личность.

– Серьёзно? – фыркает он, скрещивая руки на груди, его бицепсы напрягаются и натягивают татуировки на мышцах. – Уйми этот чёртов пыл.

Чувствую, как моя злость вспыхивает в мгновенье ока. Он изменил все аспекты моей жизни.

– Пошёл ты! Ты – пизда! – выпаливаю я.

Он смеётся, словно услышал клёвую шутку.

– Я не могу, блядь, понять. Пытаюсь убить тебя – я мудак, пытаюсь спасти тебя – я пизда. Хотела уйти – я отпустил, потом ты снова вернулась. Что, чёрт тебя подери, ты хочешь, чтобы я сделал?

– Ничего. Я хочу, чтобы ты не делал ничего. Просто уйди и принимай дальше свои чёртовы ставки, выбивай дерьмо из какого-нибудь бедного ничего подозревающего ублюдка, делай что-то воистину мерзкое, трахайся со спидоносными стриптизёршами. Чёрт, утопи котёнка, например…

Он скрещивает руки и смотрит на меня, подняв бровь.

– Утопить грёбаного котенка? Ты это серьёзно?

– Почему я должна терпеть твою компанию? Я хочу, чтобы Калеб вернулся. Он милый и единственный человек в этом доме, который не является полным чёртовым психом!

Он начинает постукивать ногой по полу и прищуривается, глядя на меня.

– У тебя что, началось это гормональное женское дерьмо? Держи его под контролем, хорошо?

Ооо, он ведь не сказал этого.

– Ты! – кричу я, проползая на коленях к краю кровати. – Пошёл нахуй! – и тыкаю пальцем в его голую грудь.

Я задеваю сиськами его живот, и его взгляд мгновенно падает на мою грудь. Его губы растягиваются в ухмылке, отчего я злюсь ещё сильнее. Он чертовски выводит меня из себя. Я шлёпаю его по груди, и этот звук пронзает всю комнату.

Он прищуривается, и это его единственное предупреждение перед тем, как он хватает меня за запястья и толкает обратно на кровать, прижав мои руки над головой. Он нависает надо мной, а его лицо в нескольких дюймах от моего.

– Закончила? – рычит он, но я не отвечаю ему. – Я думал, ты уже усвоила, что меня лучше не бить, – он придвигается ко мне ещё ближе. – Не смей делать этого снова, – от его хриплого голоса моя кожа покрывается мурашками, и это заставляет меня пылать.

– Или что? – я бросаю вызов, прежде чем могу остановить себя.

Он рычит и проводит пальцами свободной руки вокруг моего горла, глядя на меня. Его дыхание неровное.

– Не испытывай меня, Тор.

Затем следует момент тишины. Момент, когда я должна испугаться, извиниться и попытаться отпихнуть его от себя, но я этого не делаю. Не делаю этого потому, что некая извращённая часть меня хочет Джуда. Тёмная извращённая часть в уголке моего разума упивается опасностью, которую он в себе несёт, и пытается бросить вызов. Мне слишком хорошо известно, насколько неправильно это выглядит. Я потеряла всё, и в принципе, мне больше нечего терять, но эта опасность становится уколом адреналина для моей разбитой и умирающей души.

Он скользит большим пальцем по моей коже, не отрывая от меня взгляд. Чувствую его дыхание на своих губах и его тёплые пальцы, усиливающие хватку на моём горле.

– Или ты всё-таки хочешь испытать меня? Тебе нравится, когда тебя душат, Тор? – его хриплый, возбуждённый и сексуальный голос с ноткой опасности и возможности.

Его губы так близко к моим. Я скольжу взглядом по его губам, и румянец заливает мои щёки. Прекрасно помню с прошлой ночи, как ощущались его губы на моих, его зубы, кусающие моё горло, и его язык, скользящий по губам. Наши взгляды встречаются, и я вижу, как знакомый изменчивый гнев сменяется на мужскую похоть. У меня дико бьётся пульс, когда он отпускает моё горло и сжимает челюсть, поглаживая большим пальцем нижнюю губу.

– Ты даже представить себе не можешь, сколько раз я представлял эти губы обёрнутыми вокруг моего члена, – выдаёт он.

Я должна отпихнуть его и обидеться, но этого не происходит. У меня сбивается дыхание, а губы приоткрываются, когда я пытаюсь набрать побольше воздуха в лёгкие.

Он ухмыляется и наклоняется, касаясь своими губами моих, прежде чем начинает говорить.

– Я хочу развратить всю эту невинность прямо здесь и сейчас.

И я хочу стать развращённой им.

Не могу выдержать его поддразниваний, поэтому приподнимаюсь и прижимаюсь губами к его, как распутная шлюха, которой, по-видимому, я стала. Отпустив мой подбородок, он запускает пальцы в мои волосы, сильно оттягивает их назад и погружает свой язык в мой рот. Я выгибаюсь спиной на кровати, пытаясь приблизиться к нему, и бесстыдно раскрываю ноги, приглашая его занять позицию между ними.

Он отпускает мои запястья и касается моей руки и тела, оставляя после своих прикосновений обжигающие следы. Мои губы покалывает от его укусов. Я стону в его рот, и он издаёт хриплый смешок, затем хватает меня за колено и подтягивает ближе к своим бёдрам. Толкнувшись в меня, он прижимает твёрдый член к моей киске, и даже тонкая пара кружевных трусиков, надетых на мне, прямо сейчас ощущаются, словно чёртов пояс целомудрия. Его губы, руки и член – всё это оружие он использует в своём арсенале, чтобы ещё сильнее возбудить меня и довести до предела.

Скользя руками по его груди, спине и рукам, я цепляюсь за накаченные мышцы. Я хочу большего. Мне нужно больше. Он снова толкается бёдрами, и я впиваюсь ногтями в его кожу, заставляя его зашипеть.

– Хочешь меня? – рычит он.

Я с трудом могу составлять слова.

– Да, – отвечаю ему.

– Тогда умоляй меня об этом, Тор, – рычит он напротив моего уха.

– Пожалуйста, – стону я, как грязная шлюха.

Не могу видеть его губ, но судя по взгляду, могу заверить, он улыбается.

– Пожалуйста, что, куколка? – в его голосе смешивается похоть и развлечения.

Я шлёпаю его по груди.

– Джуд!

Он не даёт мне закончить, врываясь своим языком в мой рот.

Едва коснувшись меня губами, он отстраняется от меня и встаёт на колени.

– Так не умоляют, Тор, – говорит он, одним рывком раздвигая мои ноги и увлекая за собой ниже по кровати. – Умоляй меня! – требует он.

– Да пошёл ты! – бросаю я.

Я так возбуждена, что едва могу соображать, а он просит меня умолять его?! Больной ублюдок!

– Ох, я с удовольствием сделаю это, – посмеивается он.

Схватив мои трусики, он срывает их с моего тела, от чего материал больно впивается мне в кожу. Он опускает взгляд между моих ног и закусывает губу.

– Чёрт.

Ощущаю, как горят мои щёки, когда моя вагина подвергается пыткам под его взглядом. Мне почти неловко от того, насколько я завелась. Он опускает руки на внутреннюю часть моих бёдер и шире раздвигает их.

– Я так часто рисовал в своём воображении то, как трахну твою киску, – выражение его лица источает похоть и секс. Сам дьявол заманивает меня в ад, и на данном этапе я хочу танцевать с ним вокруг грёбаного огня.

– Каждый раз, когда ты открываешь свой умный ротик, это заставляет меня захотеть грубо трахнуть тебя, – рычит он, скользя пальцем по мне и погружая его внутрь, затем наклоняется вперёд и проводит языком по моему горлу. – Я собираюсь трахнуть тебя так жёстко, что ты не сможешь нормально сидеть, не чувствую меня внутри себя, – выдыхает он, засовывая в меня второй палец.

Мои бёдра по инерции подаются вперёд, и рваный стон срывается с моих губ. Он – жестокий и неумолимый, он всегда такой. Вытащив из меня пальцы, Джуд сразу же подносит их к своим губам и начинает посасывать, не отрывая от меня взгляда. О, Боже. Я отбрасываю голову назад на матрас, и моя грудь тяжело вздымается.

– Трахни меня! – слышу, как слова вырываются из меня.

Слышу его хриплый смех, после чего он так хватает меня за бёдра, что после его рук там будут синяки. Слышу шелест материала, за которым следует звук разрывающейся фольги, а затем головка его члена упирается в мою киску, умоляя о проникновении. Я ещё никогда в жизни не чувствовала такой сильной необходимости иметь человека внутри себя, но сейчас я хочу его, всего его – всё, что он готов мне дать, и даже больше. Он зажигает внутри меня огонь, который не погасить просто так, и в этот момент он поглощает меня.

Я вжимаю пятки в постель, толкаясь к нему вверх. Он шипит, проскальзывая внутрь меня, и это ощущается так хорошо, так правильно.

– Осторожней со своими желаниями. Я обещал, что трахну тебя грубо, и выполню это обещание, – рычит он, хватая мои бёдра и со всей дури врезаясь в меня.

Я хнычу, когда он ломает барьер между удовольствием и болью. Моё тело напрягается и сжимается вокруг него, приспосабливаясь к его вторжению. Он парит надо мной, тяжело дыша сквозь зубы.

– Чёрт побери… Боже, твоя киска – это нечто, – качает он головой.

Он остаётся неподвижным несколько секунд, затем снова приходит в движение. И это не нежные толчки, а прямое доминирование. Он усаживается на пятки, выпрямляя спину, приподнимая мои бёдра одной рукой и прижимая горлом к кровати второй. Его сильное тело врезается в меня мощными толчками. Он трахает меня так, будто его жизнь зависит от этого, будто он пытается избавиться от несбывшихся надежд.

Запрокинув голову, я закрываю глаза, когда волны удовольствия начинают бросать меня в дрожь. Его хватка на моей шее становится сильнее.

– Смотри на меня, – рычит он. – Смотри, как я трахаю тебя.

Мои взгляд встречается с его, и я не могу отвернуться даже, если бы захотела. Он трахает меня, пока я извиваюсь под ним, потею и стону его имя, и когда моё тело напрягается, готовясь к чёртовой разрядке, он останавливается.

– Что за на…

Он наклоняется ко мне, опуская свои губы к моим.

– Умоляй. Меня, – шепчет он.

Я уже так близко, чтобы кончить. Он – ублюдок. Я злюсь и толкаюсь в него своими бёдрами. Он ухмыляется и снова начинает двигаться. Джуд входит и выходит из меня, и как только новая волна оргазма вот-вот готова нахлынуть, этот мерзавец снова останавливается.

– Клянусь чёртовым Богом, Джуд! – кричу я.

– Умоляй меня, – улыбается он, словно дьявол, каковым и является на самом деле.

Да к чёрту это, раз хочет быть главным, пусть будет, когда дело касается меня и моей вагины, тут уж не должно быть никаких возражений. Я пытаюсь вложить в свой голос столько секса, насколько это возможно, поэтому награждаю его самодовольной улыбкой.

– Пожалуйста, Джуд. Пожалуйста, трахай меня, пока не кончу на твой член.

И это срабатывает. Его глаза темнеют, когда гортанное рычание вырывается из горла, и он начинает дико вколачиваться в меня. Святое дерьмо, он похож на бешеное животное. Во мне всё напрягается, и на этот раз он не останавливается. Он сжимает пальцы вокруг моей шеи, и удовольствие взрывается в моём теле. Я кричу его имя, и моё зрение становится расплывчатым. Чувствую, как его пальцы впиваются в плоть моего бедра, он продолжительно стонет и застывает, после чего наваливается на меня сверху.

Я не могу дышать, и перед моими глазами летают звездочки. Джуд упирается лбом между моих грудей, до сих пор прикрытых его рубашкой. Боже, он трахается так же неистово, так жёстко и так властно, как делает всё остальное.

Он садится и выходит из меня, поднимаясь на ноги. Джуд ничего не говорит, просто выбрасывает презерватив, натягивает свою боксёры, а затем надевает рубашку и джинсы.

– Ты перекрасишь свои волосы, – говорит он, покидая комнату и закрывая за собой дверь.

Я сажусь и морщусь. Как и было обещано, он действительно грубо трахнул меня.

Что, чёрт возьми, только что произошло? Как человек, которого я ненавижу, мог стать тем, кого я хочу? Он засранец и преступник. Мне должно быть стыдно, но я не чувствую стыда. Возможно, это потому что каждая унция моей порядочности была стёрта этим местом. Рия никогда бы не трахнулась с Джудом, но Рии больше нет. Этого человека просто изъяли из меня. Теперь я результат того, что они из меня сделали, что Джуд со мной сделал. Рия не трахнулась бы с Джудом, потому что она до чёртиков его боится, но Тор сделала бы это. Я сделала бы это. Потому что я – женщина, которой не нужны причины.

Глава 31.

ДЖУД

Закрыв за собой дверь, я качаю головой. Что, блядь, это было?

Всё, что я могу – это просто стоять в коридоре. У меня кружится голова, дыхание неровное. Ещё ни одна женщина не заставляла меня испытывать такие ощущения. Я не могу насытиться ею, не могу перестать прикасаться к ней. Это ощущалось так правильно, хотя должно быть наоборот. Ничто и близко должно было ощущаться правильно, потому что эта девушка напрочь засела в моей голове. Она не отличает правду от вымысла. Её вырвали из повседневной жизни и не оставили ничего, кроме меня. Я для неё – грёбаный дьявол и Бог в одном лице, ведь я – единственный человек, который знает о её существовании. Либо ничего, либо я.

Я хочу злиться, но не могу. Часть меня хочет вернуться назад и трахать её до тех пор, пока она не потеряет сознание и не попросит меня остановиться. Чёрт, такое ощущение, словно она влилась в мою кровь, а это не очень хорошо. Последнее, чего мне хочется для неё, это чтобы она поверила, что принадлежит этому месту и мне. Ни одна женщина никогда не принадлежала мне и не была вовлечена в этот образ жизни. Ни одна. Особенно такая, как она.

Я вздыхаю, плотно сжимая перила, и спускаюсь вниз по лестнице. Схватив бутылку воды из холодильника, я захожу в гостиную и шлёпаюсь на диван рядом с Калебом.

 – Джорджия побеждает, – бубнит Калеб.

 Я смотрю на экран и киваю.

– Ага.

– Джон Дуглас не заплатил. Ричард сказал, что Джон послал тебя нахуй.

– Ага, – бормочу я, тупо пялясь в экран.

– Ага? Он послал тебя нахуй, а ты просто говоришь «ага». – Я смотрю на него, и он поднимает бровь, ожидая моего ответа. – Что с тобой не так? Она плохо на тебя влияет? – смеётся он, даже не имея ни малейшего понятия, как она на меня влияет.

Откинув голову на подушку, я тянусь за сигаретой.

– Никогда не встречал женщину с таким характером, как у неё, – говорю я, зажимая сигарету между губами, чтобы подкурить её. Этот чёртов характер побуждает меня хотеть трахать её каждый раз, чтобы заставить её слушаться.

– Так, она собирается тут остаться? – он бросает на меня незаинтересованный взгляд. – Мило с твоей стороны, что ты готов защищать её, – затем он вскакивает с дивана и кричит в телевизор. – Ты, блядь, с ума сошёл? Это же флаг, дебил. Судья, ты – осёл!

Я наполняю лёгкие никотином. Мило с моей стороны? Ага, я был чертовски обаятельным с ней, когда оставлял психологические и физические шрамы в качестве сувенира.

Калеб откидывается на спинку дивана.

– Итак, Рия просто останется запертой в твоей комнате на столько, насколько захочет?

Я закатываю глаза. Ненавижу это чёртово прозвище.

– Её зовут Тор, Калеб. «Рия» звучит так, словно она – грёбаная птица.

– Она любит, когда её зовут Рия, – начинает спорить он, но снова откидывается назад и обращает своё внимание к телевизору.

– Я распахнул перед ней дверь, но куда ей на самом деле идти?

Он не обращает на меня внимания. Просто придвигается поближе к телевизору и тупо пялится в него.

– Ой, к чёрту это. Нет никакого удовольствия в играх, в которых я не делал ставку, – он хватает ключи с журнального столика.

– Куда ты собрался?

Он пожимает плечами.

– В магазин. Раздобыть еды.

Я указываю в сторону моей комнаты.

– Возьми Тор собой.

– Зачем? – он поднимает свои руки вверх.