Текст книги "Ошибка (ЛП)"

Автор книги: Л. Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Он напряжённо стискивает челюсть и сильнее давит на педаль. Я опускаю взгляд, и в тусклом свете приборной панели вижу тёмное пятно на его правом бедре, которое становится всё больше. Включив внутреннего освещения, я провожу пальцами по темнеющему пятну. Они становятся липкими и красными.

– Остановись! – кричу я на него. Калеб наклоняется между двумя сидениями, осматривая увеличивающийся влажный участок на бедре брата.

Джуд смотрит на меня взглядом полным неповиновения, а затем прибавляет скорости.

– Да ты сошёл с ума, грёбаный придурок! – рычу я. Клянусь богом, он и вправду свихнулся нахрен.

– Ты хочешь умереть? Ведь если я остановлюсь, это реально может произойти. Там остались обозлённые на меня ребята, если ты не заметила, – отвечает он, устремляя взгляд к своей ноге. – Знаешь, поножовщина и всё такое.

Я смотрю на спидометр. Мы гоним сто миль в час по этой чёртовой дороге (прим. – сто восемьдесят км/час). Я качаю головой, ведь его бедро уже полностью покрыто кровью.

– Если ты продолжишь так гнать, то потеряешь сознание и разобьёшь эту чёртову машину. Остановись! Калеб, ты поведёшь!

Джуд морщится и стонет.

– Со мной всё хорошо.

– Джуд, – начинает Калеб.

– Боже, Джуд, не отталкивай меня прямо сейчас, – знаю, это звучит истерично, потому что я, чёрт побери, в истерике.

Он резко поворачивает налево, машина начинает вилять, и я врезаюсь всем телом в дверь настолько сильно, что это чуть не выбивает из меня дух. Шины визжат, сталкиваясь с асфальтом, и он набирает скорость и мчится по дороге, выжимая почти за сто десять миль в час (прим. – под двести км/час). Уличные фонари отражаются на капоте серебристого автомобиля, и я замечаю, как боль искажает лицо Джуда.

– Это просто порез. Я не истекаю кровью, чёрт побери, пожалуйста, закрой свой ротик, чтобы я мог подумать, – кричит он, и я наблюдаю за тем, как костяшки его пальцев белеют, когда он сжимает руль.

Упрямый засранец! К чёрту это! Отстегнув ремень безопасности, я поворачиваюсь и хватаю с заднего сиденья оставленный Калебом пистолет. Он пытается остановить меня, но я целюсь в него.

– Сядь на место, Калеб, – рявкаю я.

Он вскидывает бровь, на его губах растягивается робкая улыбка, и он поднимает руки вверх. Повернувшись, я направляю пистолет на Джуда, но не кладу палец на спусковой крючок, так как, откровенно говоря, скорее всего, я застрелю себя, чем его.

– Остановись, чёрт возьми! Сейчас же.

У него дёргается челюсть, и он искоса смотрит на меня.

– Ты что, пристрелишь меня, если я этого не сделаю? Ты – чёртова психичка. Положи этот проклятый пистолет сейчас же, или… – он морщится от боли, которая, должно быть, пронзает его ногу.

– Я не выделываюсь на этот раз. Мне насрать, если ты стечёшь кровью на смерть. Просто я не хочу, чтобы ты забрал нас с собой. Ещё раз повторяю, останови эту чёртову машину, ты, долбаный эгоист.

Резким движением он сжимает ствол пушки, вырывая её из моих рук, разворачивает так, что теперь дуло направлено на меня, и продолжает вести машину.

– Не играй со мной. Я съеду на обочину, как только найду подходящее место, в котором нас не застрелят, идёт?

Я пялюсь на него. У него бледное лицо, а насупленные брови образуют глубокие морщины. Он продолжает терять кровь, и как бы ему не нравилось думать, что он не победим, он явно понимает это.

– Ты просто глупишь, – бросаю я.

Он поворачивает автомобиль на стоянку АЗС и останавливается.

– Калеб, поторопись и займи моё место, – стонет Джуд, хватая того за ногу и кривясь, поднимается с водительского сидения. Открыв заднюю дверь, он ложится поперёк кожаного сидения, бьёт по нему кулаком и кричит. Калеб заводит машину и отъезжает.

Я разворачиваюсь и пролезаю между двумя передними сиденьями, усаживаясь на край рядом с Джудом. Включив свет, я сразу нахожу рваное место на джинсах, куда вошёл нож. Разорвав ткань, я открываю кровавый беспорядок, в который превратилась его нога. Он стискивает зубы, дёргая ногой.

– Не шевелись, – говорю я ему.

– Не трогай её, и я буду спокойным, – отвечает он, отдёргивая ногу в сторону.

– Соберись, Джуд. Это же просто царапина. Иисус, – я более внимательно осматриваю рану, которая всё ещё кровоточит, но уже не так сильно.

Он прищуривается, и останавливает свой взгляд на мне, прикусывая нижнюю губу. Знаю, он хочет обматерить меня, но всё, что он делает – это тяжело дышит и стонет.

– Калеб, у тебя есть какая-нибудь тряпка или что-нибудь такое? – спрашиваю я.

Он пожимает плечами.

– Не-а, вряд ли.

Прям сплошная помощь. Закатив глаза, я снимаю джемпер через голову и прижимаю ткань к его ноге. Он выпускает очередной поток ругательств, когда я надавливаю на рану, и хватает меня за хвост, приближая моё лицо к себе.

– Это не грёбаная царапина, и это чертовски больно!

– Ты как ребёнок, – медленно проговариваю я, и он сильнее тянет меня за волосы. – Ещё пять минут, и мы будем дома. Я заштопаю тебя и дам тебе какое-нибудь обезболивающее, хорошо? – надеюсь, это займёт всего пять минут, ведь у него по-прежнему течёт кровь, и учитывая то, что он не дал мне перевязать его рану раньше, он уже не мало её потерял.

– Так, чёрт возьми, что произошло, Джуд? – спрашивает Калеб с переднего сидения.

Джуд всасывает воздух.

– У него не было денег. Снова, – мы попадаем в ямку, и это внезапное давление на ногу заставляет его застонать. – Я угрожал ему, и ему это не понравилось. Думаю, подрезав меня, он таким способом пытался показать, насколько он серьёзен. Ну… – его дыхание становится неравномерным, – он не на того напал.

Когда мы добираемся до дома, всё заднее сиденье пропитано кровью Джуда, а он находится между сознанием и обмороком. Калеб умело поднимает его, но даже сейчас я помогаю ему с массивным телом Джуда. Иисус, что, чёрт возьми, он делает, чтобы столько весить?

Как только мы заходим внутрь, в доме тут же начинается суматоха, и нас окружают серьёзные лица. Предполагаю, Джуда не так часто ранят ножом.

Переместив Джуда в их медицинскую комнату, я кричу Калебу, чтобы он приготовил разные принадлежности. К моему огромному удивлению, у них есть множество лекарств. Я ввожу ему морфий и осматриваю ногу. Рана глубокая, но чистая, мне остаётся только заштопать, и дело с концом. Болеутоляющие вырубают его довольно быстро, поэтому я с лёгкостью зашиваю ему ногу.

После того, как я почистила его рану, двое парней забирают его наверх и укладывают в кровать. Они насторожено изучают меня, но всё-таки покидают комнату, когда Калеб приказывает им. Они по-прежнему не доверяют мне, а я не доверяю им. Возможно, они думают, что я собираюсь убить Джуда. Пару недель назад я бы так и поступила, но сейчас… всё по-другому. Запутанно. Извращённо. Возможно, это ошибка, но я не могу убить его.

Калеб сжимает моё плечо и покидает комнату. По крайней мере, хоть он мне доверяет. Иисус, если бы я собиралась убить его, то сделала бы это сейчас. Окей, да, был такой косяк, когда я прижала бритву к его горлу во сне, но мы же все прекрасно знаем, как это закончилось.

Я укрываю его пуховым одеялом и отправляюсь в ванную.

– Тор.

Я поворачиваюсь. Его глаза полуоткрыты, голова лежит на подушке.

– Как ты? – быстро спрашиваю я, обеспокоенная тем, что ему больно.

Он улыбается и хлопает по месту рядом с ним.

– Давай спать, – его голос невнятный, и звучит опьянённо.

– Мне нужно сходить пи-пи, и я вернусь в кровать.

– Пи-пи, – смеётся он, пытаясь изобразить британский акцент. – Это звучит так по-девчачьи… и по-британски.

Это не Джуд. Наверное, действуют обезболивающие.

Я качаю головой и иду в ванную, оставляя его смеяться с самим собой.

Когда возвращаюсь, его глаза закрыты, и я думаю, что он спит, пока не ложусь в постель.

– Ты вернулась, – улыбается он, шлёпая меня.

Я сажусь на кровати, упираясь спиной в подушки.

– Вернулась, – мне приходится проглотить хихиканье.

Повернув голову, он рассматривает меня и убирает непослушный локон волос, упавший на мои плечи.

– Ты такая красивая, Тор. Милая и невинная британка.

Я изо всех сил стараюсь не улыбаться, потому что никогда в самых смелых фантазиях и подумать не могла, что Джуд может быть таким нежным, он такой чертовски милый под действием лекарств.

– У тебя сексуальный голос, – улыбается он мне.

Я отвожу от него взгляд и закрываю рот рукой, стараясь не засмеяться.

– Правда?

Он закрывает глаза, откидываясь на подушку.

– Ммм, у тебя грязный ротик, – он проводит пальцем по моей нижней губе, пристально разглядывая. – Ты мне нравишься, – у него по-прежнему опущены веки, но внезапно он открывает глаза и прокашливается. – Я имею в виду, мне нравится твой рот. И он нравится мне настолько сильно, что думаю, ты должна проглотить мой член, – он снова смеётся, опуская руку на кровать, словно мёртвый груз.

– Ничего себе. Ты – само очарование.

Симпатичный и явно возбуждённый.

Он сужает глаза и кривит губы.

– Я просто шучу. Немного…

Это неправильно, что я хочу приласкать его прямо сейчас? Мне нравится эта его сторона, возможно, мне нужно добавлять что-то подобное в его виски, или что-то вроде этого.

– Чёрт, – стонет он. – Ты опоила меня, куколка. Я так чертовски возбуждён сейчас, – и он смеётся. Снова.

– Ну, вот, что происходит, когда ты даёшь воткнуть в себя нож, – говорю я ему.

Пожав плечами, он смотрит на меня.

– Во-первых, это всего лишь царапина, и во-вторых, я готов воткнуть в тебя кое-что другое, и тебе это определённо понравится, – нечленораздельно произносит он.

О, Боже, я вколола ему слишком много или что-то типа этого? Чёрт. Я не должна над ним смеяться, потому что, если он вспомнит об этом утром, то будет слишком зол, но сейчас я чувствую такой соблазн заснять всё это на камеру. Калебу бы это понравилось.

– Ау, дерьмо, – бормочет он, тяжело вздыхая. – Ты опоила меня так сильно, что мой член больше не может работать, – он в отчаянии потирает рукой промежность. – Почему он не может работать?

Вздохнув, я закатываю глаза.

– Джуд, в самом деле? Тебя только что пырнули ножом. Твой член в порядке. Тебе не нужно проверять, на месте ли он, – я шлёпаю его по руке, которой он трёт промежность. – Прекрати играть с ним.

– Хорошо, – он снова фыркает, ёрзая по кровати.

Он скользит взглядом по комнате, останавливаясь на фото его мамы и сестры. Он пристально изучает его, затем томно переводит свой взгляд на меня и вздыхает.

– Ты думаешь, что я ужасный человек, да?

Я сжимаю губы. Какой провокационный вопрос!

– Думаю, ты человек, который делает ужасные вещи, – тихо отвечаю я.

У Джуда подрагивают ноздри, но он кивает и снова возвращает своё внимание к фото.

Я ощущаю его тоску, и часть меня хочет облегчить эту боль, но ничем не может помочь. Если хотите, назовите меня дурой.

– Не хочу верить в то, что ты такой монстр, каким я считала тебя раньше.

– Ты должна быть умнее и придерживаться старой теории. Ты же знаешь, что я такой и есть, – внезапно он хватает меня за руку. – Клянусь, я бы никогда не привёз тебя сюда. Прости.

Я кусаю щёку изнутри, глядя в его тёмные зелёные глаза. Не могу с ним спорить, потому что это правда, и я никогда не должна была оказаться здесь. Думаю, это извинение что-то значит. Это же Джуд. Он никогда ни за что не извиняется.

– Ты не хотел моего пребывания здесь так же, как и я не хотела приезжать сюда, Джуд, – говорю я, пытаясь облегчить его совесть.

Почему я пытаюсь облегчить его совесть? Почему меня это так заботит? Дерьмо!

– Теперь я хочу, чтобы ты была здесь, – шепчет он. – Чёрт, я только что сказал это вслух? – и закрывает глаза, ведь он едва может держать их открытыми. – Не хочу, чтобы ты оставляла меня.

Сердце сжимается у меня в груди. Боже, что он делает со мной? Не знаю, смогу ли сделать это. Мне нравится, что он хочет, чтобы я была здесь, и это немного обескураживает. Повернувшись к нему спиной, я начинаю качать ногами из стороны в сторону.

Он хватает меня за запястье, впиваясь пальцами в кожу.

– Знаю, я натворил много дерьма, но я бы никогда не причинил тебе боль, – он снова вздыхает, возможно, зевает, и добавляет: – Я убью любого, кто даже подумает оскорбить мою девочку.

Весь воздух застревает у меня в лёгких.

– Джуд, я… – Чёрт, что мне ответить на это?

– Иди сюда, – он дёргает меня за запястье, притягивая к себе, и я бросаю на него взгляд через плечо.

У него взгляд, как у щенка.

– Пожалуйста, – говорит он. – Я ведь не часть говорю тебе это слово, а?

– Знаешь, как-то не замечала.

Через две секунды я сдаюсь, ложусь на подушку рядом с ним. Я смотрю на него, а он подмигивает и мило мне улыбается. Моё сердце пропускает удар в груди. Когда он успел стать тем, кто заставляет моё сердце так сжиматься? Ведь было намного легче, когда он был засранцем, и с течением времени все маленькие акты добра на фоне плохого начинают выделяться. У Джуда полно плохого за спиной, и ничто не может исправить это, но мой мозг начинает забывать это. Он – самый опасный человек, которого я когда-либо встречала, но всё же я чувствую себя с ним в безопасности. Чувствую себя защищённой и во всей его извращённой манере, желанной. Мой разум и сердце находятся в состоянии войны друг с другом, и я чувствую себя в отчаянии от такого давления.

Он накручивает прядь моих волос на свой палец.

– Ты бы понравилась моей сестрёнке.

Я выворачиваюсь телом, чтобы видеть его лицо, и его взгляд тут же опускается на меня.

– Ты сильно по ней скучаешь? – шепчу я. Мне приходилось наблюдать за тем, как Джуд, не задумываясь, выбивает дерьмо из людей, даже из своего собственного брата, и мой разум не в силах принять информацию о том, что он по-настоящему может проявлять к кому-то заботу.

Он молчит, уставившись в потолок.

– Я почти не помню их. Не знаю, что является реальностью, а что выдумкой, понимаешь, о чём я?

Я киваю.

– Да, – чувствую то же самое по отношению к моей маме, иногда даже не могу представить её лицо.

– Я просто хочу поспать, – он закрывает глаза, усиливая хватку вокруг моей талии. – Не уходи от меня, – тихо говорит он, но я не уверена, подразумевает это в себе приказ или просьбу.

– Не уйду, – говорю я, глядя в потолок. Какого чёрта я делаю?!

Я уже начинаю терять счёт времени моего пребывания здесь. Вещи стали настолько запутанными, что я не знаю, как выбраться на поверхность. Я бы выразилась так: моя жизнь словно поставлена на паузу, но это, конечно же, не так, потому что, когда я нажимаю «воспроизвести», ничего не происходит. С моей прошлой жизнью покончено, и чем больше я говорю себе это, тем больше принимаю эту странную жизнь, которой живу.

Ещё есть Джуд. Я должна его ненавидеть, но не могу. Чувствую себя в безопасности рядом с ним. Он отобрал у меня всё, и это больно, но он сделал это, чтобы защитить меня. В этом чёртовом мире, где враги подстерегают за каждым углом, без жертв не обойтись. Эван и Джо подставили меня, пытаясь использовать в качестве пешки. Думаю, тут вы могли бы сказать, что у меня плохой вкус на мужчин, или что судьба чертовски несправедлива ко мне.

В любом случае, что есть, то есть, и теперь я застряла в подвешенном состоянии.

Я вытягиваю фотографию из разбитой рамки без стекла, уставившись на изображение. Моё сердце разрывается, когда я думаю о том, что с ними произошло. Никто не должен пережить такое. Джуд не должен был проходить через это. Потерять свою маму и сестру – ужасно, но потерять их из-за своего отца, который нажил врагов… это полностью разрушает человека. Джуд сильный во многих отношениях, но даже он сломался.

Я вставляю фото в новую рамку и закрываю её с обратной стороны. Дверь открывается со щелчком именно в тот момент, когда я ставлю рамку обратно на ночной столик.

Я поднимаю глаза и встречаюсь с взглядом Джуда. Его дикая сила заставляет моё сердце биться быстрее.

Он останавливается и хмурится, скрывая черты лица, а затем переводит взгляд с фотографии на меня.

– Что ты делаешь?

Я пожимаю плечами.

– Я купила тебе новую рамочку, – тихо говорю я.

– Зачем?

– Эм, потому что некий Халк разбил предыдущую, – я поднимаю бровь. – Знаю, как это важно для тебя, поэтому купила новую. Ну, на самом деле, думаю, что технически ты получил новую.

Он потирает рукой шею.

– Ну, я разрушу ещё много дерьма, так что не стоит пытаться починить то, что я ломаю, – и он вздыхает. – Уже чувствуешь себя как дома, да? – его взгляд встречается с моим.

Я смеюсь.

– Здесь больше ничего делать, кроме как трахаться с боссом и играть с его братом.

Он смеётся в ответ.

– У тебя проблемы с головой, тебе ведь известно это, да?

– У меня не было этого, пока я не попала сюда, – шучу я.

– Да-да… – улыбка сходит с его губ, когда он пересекает комнату, берёт фото и смотрит на него, проводя кончиком пальца по изображению. – Это меня и беспокоит, – бубнит он себе под нос.

– Почему? – шёпотом спрашиваю я. Моё психическое состояние не должно беспокоить его. Он ведь сам преступник и убийца. Ни один человек, который может смотреть кому-то в глаза и нажать на спусковой крючок, не должен чувствовать раскаяния или сопереживания, но он чувствует. Я ощущаю его раскаяние в каждом его взгляде и в каждом нежном прикосновении. Эта ситуация настолько обескураживает, что просто выталкивает меня из зоны комфорта. Всё, что я знаю на данный момент, поясняет, что не все вещи делятся на чёрные или белые. Хорошо это или плохо, но Джуд – не монстр, которым я его считала. Или, возможно, я убеждаю себя в этом, чтобы оправдать собственные действия. Давайте будем честны: вряд ли здравомыслящая девушка сделала бы то, что делала я. Чёрт, иногда я задаюсь вопросом, нет ли у меня Стокгольмского синдрома. Боже!

– Не знаю, – его взгляд по-прежнему прикован к фотографии. – Просто есть такое ощущение, – он вздыхает и ставит рамку на тумбочку. – Возможно, причина в них… – развернувшись, Джуд подходит и останавливается передо мной, прищуривая глаза и проводя пальцем по шраму на моём горле. – Возможно, потому что ты заслуживаешь лучшего, – он наклоняется, опуская взгляд на мои губы, и нежно целует меня. – Но я не хочу, чтобы ты поняла это.

Глава 35

ДЖУД

      Проснувшись, я потягиваюсь и устремляю взгляд на спящую фигуру. Я провожу рукой по своей груди, глядя на неё. Она здесь уже несколько месяцев, но, правду говоря, я уже перестал считать. Из всего дерьма, что свалилось на меня, за неё… я благодарен. Поцеловав её в шею, я скатываюсь с кровати и мой взгляд падает на фотографию моей мамы и сестры.

Мне нравится идея о том, чтобы забыть, что Тор принадлежит только мне, потому что у неё нет никакого выбора, и мне нравится думать, что этот выбор она сделала самостоятельно, не зависимо от всей этой херни.

Она заставляет меня смеяться и испытывать чувство вины. Она бесит меня. Она. Заставляет. Меня. Чувствовать. Я забочусь о ней, но любовь – это эмоция, от которой я отрёкся пятнадцать лет назад, а это значит, что я не смогу дать ей то, чего она заслуживает, даже если у неё остался только я. Никогда не смогу предложить ей то, что большинство людей воспринимают как должное.

Я проталкиваюсь через переполненную площадку, таща за собой Тор. Оглянувшись через плечо, я ловлю её улыбку. Эта ситуация только усложняется с каждым днём, потому что я начинаю бояться мысли об её уходе, но на самом деле меня ужасает то, что она не захочет уходить. Её место не рядом со мной, ведь она слишком невинна для этой жизни.

Мы протискиваемся мимо пьяных братьев и подходим к входу в клуб. Двери открываются, и тёплый воздух ударяет по нам. Едва мы заходим внутрь, как я слышу своё имя.

– Джей-Пи! – зовёт Родни, отталкивая несколько человек со своего пути. – Рад тебя видеть.

Я киваю и протягиваю руку.

– Рад видеть тебя, приятель.

Он пробегается взглядом по телу Тор, останавливаясь на груди.

– Твоя девочка?

Я колеблюсь, и мне становится трудно дышать.

– Да, – это звучит так чертовски странно для меня, но так оно и есть.

– Как тебя зовут, милая? – спрашивает он.

Она смотрит на меня, и я замечаю, как она нервно сглатывает. Возможно, она разучилась общаться с кем-то из-за того, что так долго была заперта со мной.

Она откашливается и тепло улыбается.

– Тор.

– Ну, – он снова пробегается по ней взглядом. – Джей-Пи отлично выбирает женщин, Тор, – Родни усмехается и проводит нас к бару. – Позвольте угостить вас напитками. «Святые» (прим. – футбольная команда) немного осчастливили меня в этом году, – он похлопывает меня по спине сильнее, чем хотелось бы. – Джей-Пи помог мне в этом, и они принесли мне успех как раз в подходящий момент, – он вручает Тор и мне пиво, поднимая брови. – В один день я ведь встречусь с твоим боссом, да? Хочу получить его благосклонность. Можно ведь это устроить?

Я смеюсь.

– Ага, он не очень общительный человек. Любит анонимность и всё такое.

Кивнув головой, Родни подносит пиво ко рту и делает несколько глотков.

– Ах, – говорит он после очередного глотка. – Я понимаю, почему. Конечно же, у него есть много врагов, которые жаждут его убить, – смеётся он, уходя в сторону переполненного зала, чтобы поприветствовать кого-то, кто только что вошёл.

Тор наклоняется ко мне.

– Он что, не знает, кто ты?

Я пожимаю плечами.

– На самом деле, никто не знает.

Она изучает меня, потягивая пиво, и медленно обводит взглядом комнату, а затем осуждающе смотрит на меня.

– Почему мы здесь?

– Бизнес, – отвечаю я, поднося пиво ко рту.

– Бизнес? – она сводит бёдра вместе, закатывая глаза. – Прошу тебя, только не убивай никого.

Я сую руку в карман и смеюсь.

– Постараюсь.

Прислонившись к стене, я наблюдаю, как один из мужчин, одетый с иголочки, приближается к нам.

– Джей-Пи? – спрашивает он.

Я киваю, делая глоток пива.

– Фил Крокер, – говорит он.

Мужчина неловко протягивает мне руку и кладёт свёрток денег в мою ладонь.

Забрав деньги, я без какого-либо интереса сую их в карман, усмехаюсь и выгибаю бровь.

– Здесь полная сумма, Фил? Мне ведь не нужно идти в уборную, пересчитывать и обнаружить, что ты обманул меня, понимаешь, о чём я?

– Нет, – его взгляд бегает по комнате, словно мы заключаем чёртову сделку о поставке наркотиков. Господи Боже.

Я киваю и заказываю ещё одно пиво.

– Хорошо.

Фил уходит, а Тор щурится на меня и подходит ближе, пока её грудь не касается моего живота. Она скользит рукой в мой карман, и её глаза расширяются.

– Серьёзно? Вот, так просто?

Я ухмыляюсь, и короткий мягкий смешок слетает с моих уст.

– Вот, так просто, куколка. Власть, – я поднимаю бровь. – Страх – это власть.

В игре идёт четвёртый квартал, и я более чем готов уйти. Каждый человек в этой комнате пьян в жопу, они вопят и раздражают. Ненавижу принимать участие в этой части бизнеса.

Чёртов Родни продолжает пялиться на Тор, и мне это не нравится. Я наблюдаю из бара за тем, как Тор вежливо улыбается всем, направляясь ко мне. Не могу не смотреть на неё. Она смеётся над тем, что ей кто-то говорит, запрокидывая голову, и её тёмные волосы спадают на плечо. Чёрт, она прекрасна! Медленно скольжу взглядом по её телу. Она одета в платье, подчёркивающее каждый её изгиб, и всё, о чём я могу думать – как трахнуть её.

Только одним ухом я слушаю парней, которые стоят около меня и пытаются обсудить со мной игру. Тор останавливается, протискиваясь через толпу, и я замечаю за ней Родни. Я наблюдаю, как он низко кладёт руку на её спину. Слишком низко. Замечаю, как напрягаются мышцы на её плечах, но, когда они подходят ко мне, Родни убирает руку с её тела. Мне хочется зарядить ему по морде за то, что он прикоснулся к ней, но здесь не место для этого.

Толпа взрывается криками до того, как заканчивается время игры, и Родни возбуждённо кричит мне.

– Единственное, что может сделать мой день ещё лучше, это если я заберу твою девушку к себе домой, – усмехается он.

Я сжимаю пальцы в кулаки, но пытаюсь улыбнуться.

– Ну, в самом-то деле, – слегка невнятно говорит он, прикасаясь к Тор, и я стискиваю зубы, наблюдая, как он убирает непослушную прядь волос с её лица, и еле сдерживаю себя, чтобы не сорваться и не потерять контроль. – Сколько ты хочешь за неё?

Тор отталкивает его руку прочь и недоверчиво переводит взгляд на меня, словно во всём этом виноват именно я.

Родни усмехается, вперившись в меня взглядом.

– Ну, все, кто вертится вокруг тебя, продажные бляди. Жалко поделиться?

Я хватаю её за руку и притягиваю к себе, обнимая за талию и посылая Родин предупреждающий взгляд. Мой пульс стучит в висках, а грудь вздымается от внезапно вызванного гнева.

– Сейчас же извинился перед ней, – рычу я, плотно сжимая челюсти. Чувствую биение сердца в чёртовой глотке.

Он закатывает глаза и подносит пиво ко рту.

– Я просто хотел повеселиться, Джей-Пи. Чёрт, успокойся.

Чувствую, как жилка на шее начинает пульсировать. Он делает небольшой глоток и облизывает пену со рта, приковав свой взгляд к Тор и хитро ухмыляясь.

Всё внутри меня вспыхивает. Я хватаю его за затылок и бью лицом об столешницу бара, затем оттаскиваю и припираю к стене, неоднократно вдалбливая его голову в неё. Он хватается за мои руки, пытаясь освободиться из моего плена, но никакой ад не заставит меня отпустить его.

– Научись хоть какому-то грёбаному уважению, – рычу я, по-прежнему яро колотя им об стену.

Его затылок кровоточит, но чем больше становится это кровавое пятно, тем сильнее я хочу продолжать начатое.

Слышу, как кричат другие люди в комнате. Тор кричит мне остановиться, но всё это тускнеет на фоне громкого стука моего собственного сердца. Я хочу убить этого ублюдка!

– Отпусти его!

– Отвали от него!

Мужчины кричат, и я знаю, что это только вопрос времени, когда эти ребята попытаются оттащить меня от него. Что-то утыкается в мою коленную чашечку, а затем Тор повисает у меня на руке.

Она хватает меня за подбородок, поворачивая моё лицо к себе. Её взгляд встречается с моим – большие и синие глаза с ноткой мольбы.

– Джуд, – качает она головой. – Остановись.

Я отпускаю Родни, и он сползает вниз по стене в полуобморочном состоянии.

– Ты в порядке? – спрашивает она, по-прежнему цепляясь мягкими руками за моё лицо.

Я тяжело дышу, и всё, что мне удаётся сделать сначала, это отрицательно покачать головой. Глубоко вздыхая, я кричу:

– Блядь, нет! Я хочу убить его.

– Посмотри на меня, – и я смотрю на неё, только на неё. – Просто дыши. Успокойся. Гони прочь мысли об убийстве, – она улыбается, и гнев начинает рассеиваться. Она, как яркий грёбаный свет, выводящий меня из темноты.

У меня замедляется пульс, дыхание становится ровным, и всего лишь на доли секунды я ловлю себя на мысли, что, возможно, она – единственная, кто может спасти меня от себя самого. Даже при всём том, через что она прошла, Тор до сих пор остаётся невинной, и это уничтожает меня настолько сильно, что я хочу защитить это в ней. Я не позволю, чтобы она запятнала себя грязью, которая окружает меня.

– Никто не смеет разговаривать с тобой в таком тоне! – я пытаюсь успокоиться.

В её взгляде царит понимание, и она кивает.

– Всё в порядке, – она оборачивается через плечо на уставившихся в комнате людей. – Слушай, давай выбираться отсюда.

Я поворачиваюсь, обнаруживая, что все взгляды устремлены на нас. Очевидно же, что ни один из этих бизнес-раздолбаев не знает, как обращаться с 225-фунтовым разъярённым парнем (прим. – сто килограмм). Я делаю шаг, ударяясь о что-то ногой, и слышу стон снизу. Я опускаю взгляд и смотрю на парня, лежащего на полу – его колени подтянуты к груди, руки зажаты между бёдрами, прикрывая его барахло, а глаза сильно зажмурены.

– Ага, он собирался огреть тебя бутылкой по голове, – объясняет Тор, пожимая плечами. Я смотрю на неё, и довольная усмешка появляется на моих губах. Чёрт, это не должно казаться настолько горячим, но оно кажется.

Выйдя на улицу, я поворачиваюсь и прижимаю её к стене возле двери. Люди проходят мимо нас, большинство из них что-то поют пьяными голосами и продолжают праздновать.

– Джуд? – она смотрит на меня этими невинными глазами, поражая меня именно в то место, которого никто не должен касаться.

– Ты не должна влезать в драки, – выдыхаю я в её губы, и слышу, как сбивается её дыхание, и она цепляется пальцами за мои плечи. – Если кто-нибудь причинит тебе боль, я убью их. Ты – моя девочка, – существует ещё так много недосказанного, но я не могу и не стану этого говорить. Что бы это ни было, оно должно остаться невысказанным, потому что это неправильно во многих отношениях.

– Не хотела, чтобы он повредил твою милую мордашку, – ухмыляется она. – Это твоя искупающая особенность, – её голос низкий и хриплый, а взгляд медленно опускается на мои губы. Чёрт, не хочу, чтобы она смотрела на меня именно так.

– Моё лицо не является моим наилучшим качеством, – и я едва задеваю губами её. – И тебе чертовски хорошо об этом известно, – ухмыляюсь я.

Она прикусывает нижнюю губу, убрав пальцы с моих плеч только для того, чтобы обнять меня за шею.

– Мне всё-таки нравится твоя мордашка.

Она встаёт на носочки, сокращая расстояние между нами, и нежно целует меня в губы. Я жажду этого. Я жажду её. Даже дьяволу нужно что-то, что сможет прогнать его темноту на время. Вот, что делает Тор… она прорывается сквозь мою тьму. Я обнимаю её за узкую талию и притягиваю к своему телу, углубляя поцелуй. Когда я отстраняюсь от неё, она задыхается с раскрасневшимися щеками. Я чертовски люблю то, что делаю с ней каждый грёбаный раз.

– Давай уйдём, прежде чем нас арестуют, – говорит она.

Я смеюсь, и мы сливаемся с толпой.

– Меня точно не арестуют. Слишком много полицейских и политиков должны мне, куколка. Я – неприкасаемый.

Неприкасаемый, только не для неё. Она затрагивает во мне то, что должно быть мертво. Она делает меня слабым, и проблема в том, что мне это нравится. Она выводит меня из себя и бросает вызов, что в результате злит меня, но я без ума от этого. Она заставляет меня чувствовать. Честно говоря, одержимость – не то слово, которым можно объяснить это притяжение между нами, потому что это больше похоже на зависимость. Прекрасно понимаю, что это убьёт одного из нас, но на данный момент риск того стоит.

Улыбаясь, она смотрит на меня, словно никогда до этого не испытывала счастья, и забыла из-за чего оказалась со мной. Она перестала воспринимать меня как человека, который держит её в плену, потому что я не являюсь таковым. Она не принадлежит мне и этой жизни, и я чувствую себя виноватым, потому что не хочу отпускать её.

Глава 36

ВИКТОРИЯ

Глядя на своё отражение в зеркале, я отчаянно пытаюсь выяснить, кто, чёрт возьми, эта девушка, которая смотрит на меня? Несколько месяцев я повторяю себе, что это временно, и я стану прежней, когда буду в безопасности, но когда это произойдёт? Чем дольше я остаюсь здесь, тем меньше у меня причин, чтобы уйти. Я больше не знаю, что делаю. Не знаю, чего хочу.