Текст книги "Природа жестокости (ЛП)"

Автор книги: Л Х Косвей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

– Конечно. Не я здесь постоянно грублю.

Роберт смеётся.

– Ты только что назвала меня отвратительным и жалким.

– Это была констатация факта. Нет ничего грубого в констатации факта.

– Есть, если этот факт является оскорбительным.

Я смеюсь над этим.

– Твоё эго настолько хорошо отточено, Роб, и я не думаю, что ты способен обижаться на критику.

– Это только потому, что ты не можешь критиковать совершенство, – отвечает он и остро, как бритва усмехается.

– Задели, – закатываю я глаза, когда Саша возвращается в комнату.

– Звонили с работы, – говорит она. – Очевидно, какая-то поп-певица сошла с ума, и начала тусить с друзьями по городу. Они хотят, чтобы я осветила это, – выдыхает подруга, выглядя нервной. Понятное дело, что неуверена, оставляя меня в доме с Робом.

– Ты иди, а я буду распаковывать вещи, так или иначе, – говорю я ей.

Она улыбается.

– Ладно, тогда позвони мне, если тебе что-то понадобиться. Я привезу ужин, когда закончу. Китайская еда подойдёт?

– Китайская еда будет замечательно, сестрёнка, – говорит Роберт.

Она слегка шлёпает его по голове.

– Тебя никто не спрашивал, сволочь, – она смотрит на меня, ожидая ответа.

– Мне нравится китайская еда. Просто убедись, что возьмёшь то, что я смогу съесть, – говорю я уклончиво.

Саша – один из немногих людей, которые знают, что у меня диабет второго типа. Это не совсем то, что я хочу афишировать, потому что мне не нужна ничья жалость. Но это значит, что я всегда должна быть осторожна с едой.

Роберт озадаченно смотрит на меня. Он никогда не знал о моей ситуации, и я предпочитала оставить всё как есть. Зная его, я опасаюсь, то он может попытаться украсть мой инсулин в качестве шутки.

– Хорошо, увидимся через два часа, – говорит Саша, прежде чем исчезнуть на лестнице.

После того, как захлопывается входная дверь, Роберт гогочет и потирает руки.

– Теперь ты полностью предоставлена мне, Лана.

– Убирайся из моей комнаты.

– Этот дом принадлежит моему отцу, так что технически это больше моя комната, чем твоя.

– Ты должен знать, что я расскажу Саше всё, что ты сказал мне, когда она вернётся. Лучше веди себя прилично.

Господи, я слышу дрожь в своём голосе, как и Роберт. Он умело может превратить меня в испуганную маленькую девочку. «Может, это уже и не такая хорошая идея, находиться рядом с ним всё это время. И, может, моя мама была права, когда рассказывала об изнасиловании», – мрачно вспоминаю я.

Он изучает меня долгое время, а затем встаёт с постели.

– Хорошо, если ты собираешься пойти и поплакать, тогда я пойду.

– Я не плачу.

Он смотрит на меня почти сочувственно, когда оборачивается, стоя у двери, но я могу быть не права.

– Конечно же, нет.

Дверь закрывается, и я бросаюсь на кровать, пряча лицо в ладонях.

Глава 2

Распаковав свои вещи, я иду и принимаю долгую ванну. Так как я сегодня встала в пять утра, чтобы успеть на самолёт, то сейчас очень устала и собираюсь немного поспать.

Спустя несколько часов, меня будит стук, и я медленно протираю глаза, прежде чем открываю их. Когда я это делаю, то чуть не падаю с кровати от страха, потому что на меня смотрит пара тёмно-карих глаз.

Роберт сидит в кресле, которое он пододвинул к моей кровати, и стучит ногтями по ночному деревянному столику. Это затягивается, и я чувствую, что краснею. Я заснула на кровати в шортах и обтягивающей майке, не накрывшись даже одеялом. И Роберт поедает меня взглядом.

– Какого чёрта? – бормочу я, пытаясь понять сон это или нет. Хотя после того, как я поморгала кучу раз, Роберт всё ещё сидит здесь, но теперь улыбаясь.

Я пристально смотрю на него, на то, как он берёт на себя наглость прийти сюда, пока я сплю, но мужчина ничего мне не объясняет.

– Отличная работа, Роб. Ты преуспел в том, чтобы напугать меня до чёртиков, но теперь можешь уходить.

Уголок его губ дёргается, но он продолжает стучать.

– Напугать тебя? Не понимаю о чём ты.

– Ты знал, что тебе нужна помощь? Не удивительно, что твоя подружка выперла тебя из твоей же квартиры, особенно, если ей приходилось мириться с этим поведением.

На долю секунды он вздрагивает, а затем начинает смеяться.

– Ты всегда такая огненно-опасная в эти дни, да? – Роб смотрит на мои волосы, которые спутались из-за того, что когда я заснула, они были влажными. – Полагаю, эти дреды сейчас в самый раз. – Его глаза двигаются ниже и останавливаются. – Теперь этот наряд сидит на тебе намного лучше.

Я презрительно смотрю на него, не понимая, на что он намекает, пока не опускаю глаза вниз и вижу, что я без лифчика. Чувствуя смущение, я отвечаю:

– Неужели груди? Надеюсь на это. Как бы женщинам положено иметь пару.

Он делает что-то неопределённое, похожее на ухмылку, но не совсем.

– И соски тоже.

– А? – смущённо говорю я, потирая затылок.

Две секунды в компании Роберта, и я уже чувствую подступающую головную боль.

Он наклоняется ближе, и я инстинктивно отодвигаюсь назад. Но Роб продолжает наклоняться. Его дыхание напротив моей щеки, когда мужчина наклоняется достаточно близко, чтобы сказать:

– Женщинам также положено иметь соски, и я вижу твои.

Хорошо, это последняя капля. Я со всей силы отталкиваю его. Затем встаю, толкаю Роба к двери, а потом в коридор.

– Держись от меня подальше, Роб. Я серьёзно. У меня нет времени на твои игры.

Он смеётся.

– Саша внизу. Она сказала мне позвать тебя к ужину. Китайская еда, помнишь?

– Да, я помню. И смотреть на меня, постукивая пальцами, это не то же самое, что и позвать.

Он пожимает плечами и внезапно спрашивает:

– Помнишь, однажды на Хэллоуин ты оделась как ведьма?

От его вопроса по мне пробегает холодок. Я знаю, какой именно Хэллоуин он имеет в виду. Мне было пятнадцать, а ему семнадцать. Саша и я пили бутылку вина в её комнате, а Роб веселился с друзьями внизу. Их мама уехала, чтобы навестить родственников. Хоть я и не напилась, как Саша, до потери сознания, но подумала, что пришло время идти домой.

Спускаясь вниз по лестнице, я наткнулась на Роба. Прежде чем я успела отреагировать, он толкнул меня к стене и начал целовать. Его руки были везде, возбуждённо поглаживая меня. Тем не менее, это был медленный романтический поцелуй, и губы Роба нежно целовали мои. Я не знала, что делать, поэтому оттолкнув его, и заметила, как парень засмеялся. Когда я спросила, почему он так сделал, тот ответил, что почувствовал жалость ко мне и подумал, что хоть раз в своей жизни мне нужно поцеловаться.

Возвращаясь к реальности, я смотрю на него и резко спрашиваю:

– И что?

– Прости, что сделал так. Я поступил, как настоящий придурок.

– Да, ну, придуркам суждено поступать как придурки, поэтому в этом есть смысл.

Он игнорирует мой комментарий и задаёт мне вопрос всерьёз:

– Это был первый раз, когда тебя поцеловал парень?

Да. Я не переставала думать об этом неделями. Вспоминая момент надежды, когда его губы прикоснулись к моим, я подумала, что, может, действительно, нравлюсь ему, но потом возникло тонущее чувство отчаянья, когда я осознала, что всё было только шуткой.

Я смотрю в сторону.

– Я не хочу говорить об этом. Скажи Саше, что я спущусь через минуту.

Я поворачиваюсь и отхожу, чтобы закрыть дверь, но Роб останавливает меня, хватая за локоть. Он смотрит на меня в упор.

– Это было очень жестоко с моей стороны, – говорит Роб. – Прости.

Я не знаю, что ответить. У меня никогда не получалось отличать, искренен ли он или нет, прямо как сейчас. Я слегка киваю и начинаю снова закрывать дверь. Он убирает свою руку в тот момент, когда дверь захлопывается.

Ладно, до этого времени я рисовала себе Роберта в довольно-таки неприятном свете. Всё, что я говорила о нём – правда, и хоть он не заслуживает моего сочувствия, но на каком-то сумасшедшем уровне мне правда жаль его. Иметь Алана Филипса в качестве отца принесло немало бед в жизни обоих: Роберта и Саши. Он такой человек, который ожидает каких-либо достижений от своих детей, постоянно сгибая их под давлением. Также у него язык как складной ножик – жестокий и резкий.

Однажды мне пришлось утешать несчастную Сашу после того, как в один из своих редких визитов он сказал ей, что, хотя бы иногда нужно носить только платья. В то время я не понимала, почему она так расстроилась из-за такого незначительного комментария, но это было не один раз, а повторялось год за годом. Не говоря уже о том, что мужчина редко появлялся на её днях рождениях и других праздниках, так что она была не уверена, любит ли он её вообще или нет.

То же самое с Робертом. Тем не менее, пока Саша пыталась разобраться со своей неуверенностью, Роб чувствовал себя отлично, будучи идиотом. Единственное, что они разделяли и отрицали, если их об этом спрашивали – борьба за одобрение их отца. Я наполовину убеждена, что единственной причиной, по которой Саша выбрала звёздный аспект журналистики, так это, чтобы угодить Алану. Точно также и Роберт заработал для своей задницы место пиар-специалиста в агентстве Алана, дабы заслужить его уважение.

Стараясь не думать об этом, я достаю свой инсулин из сумки, иду в ванную и закрываю дверь. У меня диагностировали диабет, когда мне исполнилось семь, так что даже ребёнком я была сосредоточена на заботе о себе и своём здоровье. Мне нужно принимать инсулин три раза в день перед едой и постоянно контролировать уровень сахара в крови (обычно тоже несколько раз в день). Теперь это стало моей второй натурой.

Я стараюсь не зацикливаться. Это всего лишь хроническое и неизлечимое заболевание, но лучше, чем потерять конечность, а то и того хуже. Однако от этого моя жизнь стала сложнее, чем у большинства. В отличие от других двадцатидвухлетних, я не могу пойти потусоваться на выходных и напиться до беспамятства, потому что получу не простое похмелье, а такое похмелье, которое меня убьёт. По сути дела, если я буду неосторожна, то могу легко заболеть. Мне потребовались годы, чтобы оставаться здоровой как можно дольше.

Я поднимаю майку и выбираю новый участок кожи. Я вообще-то всегда ввожу себе в одной и той же области живота, но не два раза в одно место, так как это может привести к инфекции. Когда я была маленькой, то ужасно боялась игл, но теперь я к ним привыкла и едва чувствую боль.

Закончив, я снимаю пижаму и одеваю свои зелёные конверсы вместе с голубым платьем. Я заплетаю волосы в косу и замечаю корзинку, стоящую в дальнем углу. Когда я подхожу, чтобы посмотреть, то понимаю, что это набор кремов для ухода за ногами.

Люди-диабетики уделяют особое внимание своим ногам. Саша знает об этом и поэтому купила мне набор, чтобы я соблюдала свой режим.

Внизу она вместе с Робом сидит за столом и ест.

– Привет, Лана, твоё в пластиковом контейнере, – говорит Саша.

Я киваю и открываю его. В нём находиться курица, лапша и тушёные овощи. Я кладу всё на тарелку и ставлю на стол, прежде чем неожиданно и слегка обнимаю Сашу.

– За что это? – удивлённо спрашивает она с набитым ртом жареного риса.

– Я видела набор, – говорю с улыбкой. – Спасибо.

Она пожимает плечами.

– Не за что. Знаю, он тебе понадобиться.

– Что за набор? – задаёт вопрос Роберт, хмурясь.

– Не твоё собачье дело. Просто ешь, – говорит Саша.

Роберт пожимает плечами и возвращается к запихиванию еды в свой рот.

– О, забыла сказать, – говорит Саша. – Некоторые ребята придут сегодня.

– Круто, мне бы хотелось увидеть их снова.

Я только однажды встретилась с друзьями Саши из Лондона, когда приезжала на выходные пару месяцев назад. В то время Роберт был с Карой во Франции. Это единственная причина, по которой я согласилась приехать: у Саши и Роберта одни и те же друзья. Они мне напоминают немного актёров из сериала «Золотая молодёжь Челси», не будучи такими преувеличенными богатыми молодыми английскими людьми.

Вообще-то, друг Саши, Алистер, скоро станет мои новым боссом. Когда Саша сказала ему, что я снова приеду и мне нужна работа на неполный рабочий день, то он предложил взять меня к себе в «Баккино». Ему только двадцать пять, но он уже начал управлять заведением два года назад, когда его отец – владелец нескольких различных итальянских ресторанов в Лондоне, отошёл от дел. Забавно, но мне казалось, что его семья даже не из Италии.

Словно прочитав мои мысли, Роберт усмехается и говорит:

– Слышал, ты собираешься работать в ресторане Алистера. Тот, что за углом папиного офиса на Найтсбридж. Я всегда хожу туда обедать.

– Замечательно, – бормочу я, но в тоже время, опасаюсь, что буду видеть Роберта намного чаще, чем планировала. По крайней мере, это только на лето. Я поднимаю глаза и вижу, что он смотрит на меня. Мужчина выглядит взволнованным перспективой увидеть меня работающей. Хм, возможно, он планирует стать трудным клиентом.

Я отворачиваюсь от него, чтобы поговорить с Сашей.

– Так что же случилось с поп-звездой сегодня? Она сделала что-то нереально сумасшедшее?

Саша качает головой.

– Не-а, не совсем. Она бросила окурок от сигареты в папарацци в приступе ярости. Я должна была собрать воедино её мотивы такого поведения. Это удручает. Девушке только восемнадцать, а ей уже преподнесли и славу, и богатство на серебряном блюдечке. Что они от неё ждут? Покупку дома в пригороде и портфельные инвестиции? (прим. пер.: инвестиции в ценные бумаги с целью получения дивидендного дохода и дохода от прироста капитала).

Роберт указывает вилкой на свою сестру.

– Я говорил это однажды и повторю снова – в тебе слишком много сочувствия для такой работы. Журналисты должны быть безжалостными. Они не могут заботиться о звёздах, не ранив собственными словами. В то время, как ты, сестра, заботишься. Это твоя природа. Ты не Перис Хилтон.

Вот это, да. Я удивлена, что Роберт вообще знает значение слова «сочувствие». Но опять же, у него, вероятно, зуб на журналистов, пишущих сплетни. Ведь они являются его главными врагами, когда дело доходит до конфликта со своим клиентом.

– Не все журналисты жёлтой прессы такие злые и омерзительные люди, – утверждает Саша. – Некоторые из нас также пишут положительные истории.

Роберт фыркает.

– Ага, положительные истории о том, как актриса из Голливуда потеряла вес после родов. Это реально в корне меняет дело.

Саша со стуком опускает руки на стол.

– Достаточно, Роб. Хочешь, чтобы я вышвырнула тебя отсюда, прежде чем ты успеешь пережить одну ночь здесь?

– Ладно, ладно. Всё, я молчу. – Он делает вид, что застёгивает свои идеальные, скульптурные губы.

Они всегда так себя ведут: спорят и ссорятся. Думаю, это дело близнецов, хотя я никогда так агрессивно не спорю со своей сестрой. Возможно, это из-за разницы в шесть лет между нами. Я где-то читала, что братья и сёстры спорят чаще, если разница в возрасте маленькая. Кажется, это значит, что близнецы, скорее всего, больше всех предрасположены к спорам, так как они одного возраста.

Во время ужина Роберт смотрит на меня так, как будто я болячка в воде, кишащей акулами. Кстати, акула – это он. Я замечаю, что он принял душ и переоделся в одну из старых футболок Саши и пару джинсов, так как у него ничего здесь нет. Саша намного худее Роберта, у которого одни мышцы, поэтому джинсы ему немного жмут. Но так как все её вещи в мальчишеском стиле, то вы никогда не сможете сказать, что они принадлежат девушке.

Я помогла убрать посуду, когда мы доели. Роберт старался изо всех сил гарантировать прикосновение наших тел, пока мы убирали чистую посуду, после того, как её помыла Саша. Излишне говорить, что его действия озадачивают меня. Я с облегчением вздыхаю, когда всё сделано, и могу вернуться к себе в комнату, чтобы позвонить маме. Когда я достаю телефон из сумки, то вижу несколько пропущенных звонков от неё. Должно быть, она звонила, пока я спала. Когда я устаю, то сплю как убитая. Даже если бы была пожарная тревога, я бы не сдвинулась ни на миллиметр.

Я нажимаю на «звонок» и она практически сразу же отвечает.

– Лана! Мы ждали твоего звонка. Как твой перелёт?

По эху через телефон, я могу сказать, что он стоит на громкоговорителе, и вероятно, она пьёт чай с бабушкой и сестрой в гостиной, и они параллельно слушают.

– Привет, мам. Всё нормально. Саша забрала меня из аэропорта и привезла к себе домой. Это невероятное место, должно быть, стоит миллионы.

– Этот Алан – показушник.

Я слышу, как бормочет Лиз на фоне. Теперь она всегда проводит вечера у нас дома, так как Роберт и Саша уже не живут дома.

– Привет, Лиз, – говорю я, смеясь над её голосом, который она всегда использует при упоминании своего экс-мужа.

– Привет, милая. Надеюсь, моя дочь относится к тебе хорошо.

– Так и есть, как всегда, – замолкаю я, прежде чем продолжаю. – И Роберт тоже здесь.

– Что он там делает? – перебивает моя мама жёстким голосом.

Она знает, что у нас с Робертом проблемы, хотя не знает истинный уровень моих смешанных чувств к нему. Она думает, что я терпеть его не могу, но не знает, что мне жаль его, хотя это кажется странным. Она также считает его настоящим братом. И, конечно, никогда не признается в этом Лиз.

– Он поцапался со своей подружкой, и она выперла его из собственной же квартиры. Саша позволила ему остаться здесь на пару дней.

– Мне никогда не нравилась это девочка, Кара, – говорит Лиз. – Они едва могут продержаться неделю, не поругавшись.

– Он же не доставляет тебе неприятностей? – обеспокоенно спрашивает мама.

– Мы больше не подростки, мам, – говорю я, не желая, чтобы она волновалась. – Он здесь всего на несколько дней.

– Всё такой же, – говорит Лиз. – Я знаю своего мальчика, и он всегда наслаждался, показывая Лане свою плохую сторону. Если Роб начнёт заново свои старые трюки, то позвони мне, и я поставлю его на место, слышишь?

– Слышу, – говорю я. – Слушайте, я позвоню вам в понедельник после того, как закончу первую смену в ресторане и дам знать, как всё прошло.

– Хорошо, милая. Люблю тебя, будь осторожна.

Лиз, моя сестра и бабушка попрощались, и я повесила трубку.

Я слышу стук во входную дверь, который быстро сменяется звуками голосов, заполняющих дом. Друзья Саши и Роберта прибыли. Немного нервничая, я спускаюсь вниз, чтобы, по крайней мере, поздороваться.

      В гостиной стоит Алистер с длинными тёмными волосами, собранными в хвост, и в слегка причудливой одежде, и его девушка Сандра со светлыми волосами. Также присутствуют светловолосые и голубоглазые братья Виктор и Джейкоб. У Саши и Роберта есть и другие друзья, но это четвёрка входит в так называемый «приближённый круг».

Саша видит, как я вхожу в комнату, и сразу же кричит:

– Эй, вы же все помните Лану, да?

– Конечно, помним, – отвечает Алистер с тёплой улыбкой и подходит, чтобы пожать мне руку. – С нетерпением жду, когда ты присоединишься к команде ресторана.

– Ну, я с нетерпением жду самого присоединения, – отвечаю я вежливо.

– Привет, Лана, – говорит Сандра, целуя меня в обе щеки. – Вау, твои волосы выглядят великолепно, и мне нравится это платье.

– Спасибо, – тихо говорю я.

Я всегда находила этих людей пугающими. Просто они так уравновешены и уверены для своих лет. Большинство моих друзей, которым по двадцать, понятия не имеют, кем собираются стать.

Я обмениваюсь приветствиями с Виктором и Джейкобом после того, как Сандра перестаёт рассыпаться комплиментами, хотя сложно понять, правда это или лесть. Хотя Джейкобу, кажется, нравится моя внешность по-настоящему. Я вспоминаю, как он флиртовал со мной в прошлый визит сюда, но из этого ничего не вышло.

– Привет, красивая ирландская девушка. Не мог дождаться встречи с тобой снова, – говорит он, чмокая меня в щёчку. Да, вы посмотрите на меня! Я получаю все поцелуи этим вечером.

– Да, тебя сложно забыть. Я, кстати, остаюсь здесь на всё лето.

Он радостно кивает, когда Саша приносит бутылку белого вина и начинает наливать каждому в стакан.

– Ты будешь пить, малышка? – спрашивает Саша, искоса поглядывая на меня.

– Нет, вероятно, мне не стоит, – отвечаю я, заметив, что Роберт внимательно слушает наш разговор. Есть огромное количество вещей, которые ухудшают мою ситуацию с диабетом, и алкоголь – одна из них. Даже если я и пью, но мне нельзя больше двух стаканов за один раз. И я очень легко напиваюсь, так как моё тело не приспособлено к этому.

– О, давай же, Лана, выпей. Немного расслабишься, – говорит Роберт и смотрит на меня в упор.

Я качаю головой и отвечаю:

– Я обычно не пью.

– Тогда пусть этот вечер будет исключением.

– Роб, – говорит Саша, предупреждая.

– Что? Я просто убеждаю её выпить бокал вина. Даже не издеваюсь.

– А она сказала, что не хочет, так что оставь её в покое.

– Она – взрослая женщина. Тебе не нужно говорить за неё, – острит он в ответ.

Чувствуя неудобство за то, что они грызутся, я вставляю:

– Может, один маленький бокал.

Роберт одобрительно улыбается мне.

– Ты уверена? – спрашивает Саша. – Он – задница. Не позволяй ему запугивать себя.

– Я в порядке. В любом случае, я же должна отпраздновать свою первую ночь в Лондоне.

– Вот это я понимаю, – говорит Роберт, протягивая мне бокал и забирая бутылку у сестры. Я держу, пока он наливает и когда заканчивает, делаю глоток. Саша забирает у него из рук бутылку и идёт налить Сандре и Алистеру.

– Это «Шардоне». Что ты думаешь? – спрашивает Роберт, подходя поближе. Его близость вызывает во мне волну тревоги.

Я смотрю в его глаза секунду, и, кажется, ему интересно услышать, что я отвечу.

– Неплохо. Так или иначе, в нём нет остроты дешёвого вина. Насколько мне позволяют судить мои знания, – отвечаю я. Интересно, почему он уделяет внимание мне, когда рядом его друзья?

Роб смеётся.

– Приятно слышать. Ты же немного провинциалка, да, Лана?

Несмотря на то, что его слова звучат обидно, но тон полностью противоположен. Он мягок и почти нежен. Это, определённо, неизведанная территория для нас.

– Лучше уж быть провинциалкой, чем городским снобом, – отвечаю я, сохраняя веселость в голосе.

Он низко смеётся.

– О, значит, я – городской сноб?

Я делаю ещё глоток. А вино действительно неплохое.

– Не знаю... а как ты считаешь?

На его лице медленно растягивается улыбка.

– Мне очень нравится повзрослевшая Лана. Она всё ещё немного стеснительна, но в ней присутствует дерзость.

– Не могу поверить, что ты только что сказал, что во мне есть дерзость. А ты стал дряхлым к своим годам, Роб?

– Что? – ухмыляется тот. – А ты дерзкая в эти дни. Обычно ты была такой обидчивой. Я всегда веселился с тобой или, даже когда ты убегала дуться.

– Ну, теперь мне не шестнадцать, – говорю я жёстче на этот раз. Вдруг я не вынесу того, что все издевательства для него были «весельем». Да, какое же это веселье, делать из меня жалкую.

Он хмурится, когда я ухожу от него и присаживаюсь к Саше и Сандре, которые разговаривают в столовой. Пару минут спустя слышится ещё один стук в дверь. Увидев, что никто не шевелится и не открывает дверь, я решаю взять это на себя.

Открыв дверь, я нахожу по-настоящему красивую женщину с блестящими волосами, окрашенными в цвет тёмной сливы, стоящей на крыльце. И такой же красивый мужчина рядом с ней. Он проходит вперёд мимо меня и ставит два чемодана на пол в коридоре у подножия лестницы.

– Ты кто? – спрашивает женщины, оценивая меня взглядом.

– Я – Лана, – отвечаю я, и её темные глаза загораются в знак того, что она уже слышала моё имя. Странно.

– Лана, – улыбается она. – Я много слышала о тебе. Я – Кара, – говорит она, предлагая мне руку.

Ох. Подружка Роберта Кара? И она много слышала обо мне? Хм, ладно.

Я слегка сжимаю её руку, и она входит в дом. Парень-регби следует за ней.