Текст книги "Природа жестокости (ЛП)"

Автор книги: Л Х Косвей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

Глава 14

Проснувшись через час от того, что моё тело ноет, я бросаю взгляд на часы, понимая, что уже почти три. Я так была поглощена Робертом с того момента, как пришла домой сегодня, что совершенно забыла про обед. Я пытаюсь встать с кровати, но объятия мужчины усиливаются.

– Перестань ёрзать, – сонно сетует он, передвигая руку и накрывая ладонью место у меня между ног.

Я ощущаю моментальный трепет, но делаю всё, что в моих силах, чтобы не обращать на него внимания.

– Роберт, мне плохо. Мне нужно принять инсулин, – говорю я тихим голосом, чтобы не разбудить его, но когда я прекращаю говорить, он подскакивает.

– Чёрт. Прости. Давай иди, – говорит Роб, помогая мне встать с кровати.

Я спешу в свою комнату и принимаю лекарство. Слышу, как Роберт включает в ванной душ и, немного погодя, просовывает голову в дверь.

– Я собираюсь приготовить что-нибудь на обед. Есть какие-нибудь предпочтения?

– О, можно мне курицу и печёный картофель?

– Конечно, можно, – с усмешкой говорит он, награждая меня низким поклоном, и покидает комнату.

Спускаюсь вниз и слышу, как он расхаживает в саду за домом и разговаривает по телефону. Его голос натянут от раздражения, но я не слышу, с кем Роб разговаривает. Полагаю, это как-то связано с работой, я готовлю салат, подходящий для печёного картофеля и курицы.

В этот момент возвращается домой Саша, со вздохом кидает ключи от автомобиля на стол и вытягивает табурет.

– Ты в порядке? – спрашиваю я.

– Да, просто один дрянной источник потратил моё время впустую, пытаясь продать мне историю ни о чём. Богом клянусь, мне будет всё равно, если мне скажут, что чёртов Кит Ричардс умер, но я не вылезу из постели в воскресенье ради этой работы.

– О. Ну, не хочешь пообедать? Здесь есть много, чем поживиться, – спрашиваю я, зная, как еда всегда поднимает Саше настроение.

– Я бы с удовольствием. Сегодня утром у меня было сильное похмелье, чтобы позавтракать. Всё, что у меня было сегодня – это чёрный кофе с тонной сахара для поддержки.

– Эй! Кто сказал тебе готовить? – спрашивает Роберт, прерывая нас и возвращаясь из сада. – Иди и положи свою ноги на диван, а я принесу тебе еду.

Он выпроваживает меня из комнаты и усаживает в гостиной.

– О, Роб, – кричит из кухни Саша. – Можем поговорить?

Подруга кажется серьёзной. Интересно, расскажет ли она ему о своей сексуальной ориентации, ведь теперь я знаю об этом. Ну, не похоже, что он ещё не знает, это типа просто Саша не знает, что он знает.

– Конечно, сейчас буду, – отвечает Роб.

Мужчина возвращается на кухню, и один из них плотно закрывает дверь, поэтому я не могу услышать, о чём они говорят.

Смирившись, я включаю телевизор и щёлкаю каналы. Двадцать минут спустя они входят, и Роберт несёт две тарелки, одну для себя, а другую для меня. Я перевожу взгляд с одного на другого, но они ведут себя совершенно нормально, поэтому не могу сказать, что же повлёк за собой этот разговор. Единственная разница заключается в том, что Роберт улыбается и смотрит на Сашу более ласково, чем обычно.

Саша сидит в кресле, а Роберт устраивается рядом со мной на диван. Идёт реалити-шоу, а мы молчаливо едим.

Через несколько минут Роберт кивает на телевизор и спрашивает:

– Эй, Саш, что ты думаешь о ней?

Он спрашивает о темноволосой девушке с пышной грудью. Я в изумлении смотрю на него, а вилка с курицей замирает на полпути к моему рту. Поверить не могу, что Роб спрашивает такое. Всё, на что могу надеяться, Саша действительно сказала ему, что она лесбиянка, когда они только что приватно беседовали.

Саша бросает на него взгляд прищуренными глазами.

– О чём ты, Роб?

– Что ты думаешь о ней? По-моему, она аппетитная.

Она кривит губами.

– Отвали.

– Нет, серьёзно! Я хочу знать твоё мнение. Она хорошо выглядит, но на мой вкус, на ней надето слишком много розового. Тебе нравятся женщины, которые одеваются в розовый, Саша?

– Я знаю, что ты делаешь, ублюдок. Но ты должен знать, я не слишком парюсь о том, какой цвет они носят.

– А, понятно. Тебе важно, что под одеждой.

Он подмигивает ей. Она качает головой и смеётся.

– Да, возможно.

Я кашляю и обращаюсь к Саше.

– Ты, э, рассказала ему?

Подруга улыбается.

– Да. Не то, чтобы он не знал, конечно. Маленький пронырливый развратник.

Она подхватывает лист салата и швыряет его в Роберта. Тот отскакивает от его плеча и плавно опускается на пол.

– Эй, едой не кидаемся. Я уже дважды принимал сегодня душ, – весело говорит Роберт.

Саша поднимает бровь.

– Хм, хочу ли я это знать?

– Нет, – категорически отвечаю я. – Нет, не хочешь.

Роберт вызывающе щипает меня за бедро, и я предостерегающе смотрю на него. В последнюю очередь Саша должна услышать о нашем сладострастном обеденном времени, проведённом в его постели.

– Так, а что о телах, Саша? Ты поклонница сисек или предпочитаешь прелестную задницу?

– О, Боже, поверить не могу, он всё ещё продолжает эту тему.

Саша проглатывает немного еды, а выражение её лица становится суровым и удивлённым. Она не собирается позволять ему смущать себя.

– Желательно, я бы хотела, чтобы это всё было прелестным. Зачем ты меня спрашиваешь обо всём этом?

– Потому что я места себе не нахожу от того, что могу разговаривать о девушках с тобой! Я всегда хотел иметь брата, а теперь, когда я знаю, что тебе нравятся женщины, ты по существу мой брат без члена.

– Бог ты мой, спасибо, – говорит Саша с хитрым блеском в глазах. – Но, в любом случае, я думала, что сейчас для тебя есть только одна девушка.

Она кивает в мою сторону, а я притворяюсь, что поглощена просмотром телевизора.

Роберт скользит рукой по дивану и собственнически сжимает моё бедро.

– Да, это правда. Я завязал.

Я ёрзаю, желая его прикосновений, но испытываю неловкость от того, что Роб делает это в присутствии своей сестры.

Саша указывает на него своей вилкой.

– Для тебя это было бы лучше. Если ты причинишь Лане неприятности, то ответишь мне за это, слышишь?

Роб наклоняется, чтобы быстро поцеловать меня.

– Ей и минуты не будет плохо со мной, – говорит он, своим низким голосом.

Чувствую, как всё больше и больше привыкаю к нему.

Саша бросает на него задумчивый взгляд и переключает своё внимание на телевизор.

– Кстати, – говорит она, – Кара отправила мне несколько сообщений и просила, чтобы я заставила тебя позвонить ей. Каждое сообщение ещё отчаяннее, чем предыдущее.

Выражение её лица отображает нетерпимость к подобной мелодраме, а взгляд Роберта мгновенно радостно загорается.

– Я знаю. Она звонила мне.

Кажется, он в некотором роде доволен собой, но я точно не могу сказать, что это.

– О. И что же она хотела?

– Она просто бесится, что я забрал DVD-плеер из пентхауса, – небрежно объясняет он, кривя губами, чтобы сдержать улыбку.

Саши хмурит брови и недоверчиво спрашивает:

– DVD-плеер? Она отправляет отчаянные сообщения, чтобы ты позвонил ей из-за DVD-плеера?

Ухмыльнувшись, Роб съедает кусочек курицы.

– Да.

– Почему я в это не верю?

– Потому что ты – циничная, морщинистая старая лесбиянка, почему ещё? – в шутку отвечает Роберт.

– Эй! Я может быть и две из этих вещей, но я, конечно, не морщинистая и не старая, – восклицает Саша, смеясь.

– Я не знаю, – Роберт закусывает свою губу. – Эти «гусиные лапки» видели и лучшие дни.

Несколько минут они перебрасываются взаимными шутливыми оскорблениями. Я смеюсь в нужные моменты, но мой мозг зациклен на телефонном звонке Роберта с Карой. Кроме того, я на стороне Саши, и тоже не верю в то, что она всё ещё ищет его для того, чтобы вернуть DVD-плеер. Тут что-то большее, чем кажется на первый взгляд.

Возможно, Роберт и изменил своё отношение ко мне, но полностью не изменился. Ему всё ещё нравится морочить людям головы и, наверное, он сделал что-то, что злит Кару.

Мы проводим остаток вечера за просмотром марафона по одному из каналов, показывающем все фильмы про Индиану Джонса. Вечером, когда я готовлюсь ко сну в своей ванной, неожиданно появляется Роберт, который бесшумно проскальзывает в маленькую комнату и закрывает за собой дверь.

Я стою у раковины и чищу зубы. Он кладёт руки по обе стороны моего тела, пристально глядя на меня в зеркало. Я наклоняюсь, чтобы прополоскать рот, и моя попка отодвигает его. Он издаёт в ответ смешные мурлыкающие звуки. Я почти очарована его игривым взглядом, но затем вспоминаю, что мне нужно кое-что сказать ему.

Вытерев рот полотенцем, я поворачиваюсь к Робу лицом.

– Что происходит с Карой?

Он кривит губы.

– Что ты имеешь в виду?

– Могу сказать, ты что-то задумал. Ты выложил ещё её нелицеприятные фотографии на «Facebook» или что?

– Нет, конечно, нет.

– Тогда что?

– Да ничего. Просто я случайно взял кое-что, и могу добавить, она хочет, чтобы я вернул это.

Я бросаю на него озадаченный взгляд.

– DVD-плеер?

– В некотором смысле, да.

– Роберт, перестань изворачиваться и просто ответь мне.

Вздохнув, он проводит пальцами по ткани топа моей пижамы.

– Ладно, возможно, в DVD-плеере был диск, который теперь принадлежит мне.

– Как фильм? – в недоумении я поднимаю брови.

– Да, как фильм. Секс видео Кары и Гарри, чтобы быть более точным.

Я охаю и прижимаю руку ко рту.

– О, мой Бог, ты серьёзно?

– Очень.

– Почему ты не отдашь её?

Он небрежно поводит плечами.

– Иногда хорошо иметь маленький залог. Кара слишком много знает обо мне, Лана. Эта запись гарантирует, что она никогда не предаст огласке компрометирующие меня материалы.

Теперь я настораживаюсь.

– Какие материалы?

Он пожимает плечами.

– Я принимал наркотики, когда мне было двадцать. Сейчас с этим покончено, но тогда Кара была со мной и была свидетелем всех моих глупостей. Если это вскроется, то может разрушить мою карьеру.

Роберт принимал наркотики? Об этом даже Саша не знает. Я не слишком удивлена, хотя бы потому, что у него всегда была какая-то авантюрная наклонность.

– Но если эта запись попадёт не в те руки, это может разрушить карьеру Кары, – возражаю я.

– Поэтому теперь мы квиты. Она держит свой рот на замке, а я надежно держу запись взаперти.

– Не похоже, что она готова заключить подобную сделку, Роберт.

– Она согласится. У неё нет другого выбора.

Я отхожу от него и иду в спальню, пытаясь уложить всё в своей голове. Я беру расчёску и несколько раз провожу по своим волосам.

– У Кары есть какие-то доказательства того, что она видела, как ты принимал наркотики? – спрашиваю я.

– Нет, но слухи могут быть столь же вредны, как и веские доказательства. Людям нравится верить в светские сплетни.

– Да, но вот только это, Роб. Кара может распространять слухи, но она никогда не сможет доказать то, что ты сделал, а у тебя есть диск, который можно продемонстрировать людям. Хотя она знает, что ты мог уже выложить его в интернет.

Роберт скрещивает руки на груди и выглядит раздражённым.

– Она знает, я держу своё слово, если она держит своё.

– Ты в этом уверен?

– Уверен на сто процентов.

Я скрещиваю руки на груди.

– Ладно, тогда. По-моему, она вернётся и будет преследовать тебя, но, похоже, нет никакого способа, чтобы изменить твоё мнение.

На какой-то момент его взгляд становится жёстким, и мне он не нравится.

– Ты не веришь, что я держу своё слово, не так ли? – спрашивает Роб.

– Я не гадалка. Не знаю, что ты сделаешь в будущем.

Мужчина подходит к окну и стоит, молчаливо уставившись на улицу. Наконец, его напряжение спадает, и Роб закрывает шторы.

– Прости, что нагрубил тебе, – тихо говорит он.

– Не нужно извиняться. Ты напряжён, – говорю я, стягивая одеяло и забираясь в постель.

– Можно я посплю здесь сегодня ночью? – спрашивает он, выглядя потерянным.

– Да, – выдыхаю я. – Я хочу этого.

Я представляю себе, что Роб снова может касаться меня, как делал это раньше.

Мужчина начинает раздеваться, пока не остается в одних трусах, и забирается ко мне в постель. Я выключаю лампу и поворачиваюсь на свою сторону. Роберт сразу же обнимает меня и притягивает к себе.

Я лежу в ожидании, но вскоре становится ясно, что спать со мной – это всё, что он намеревается делать сегодня ночью. Его дыхание замедляется у моей шеи, и только я полагаю, что возможно, он спит, как Роб устало шепчет мне на ухо:

– С тобой у меня самые лучшие сны.

Я поворачиваюсь, чтобы поцеловать кончик его носа, и вижу, что он уже спит.

На следующее утро Роберт и Саша уезжают рано на работу. Я одеваюсь вместе с ними, хотя у меня ещё есть несколько часов до смены. На пороге Роберт долго и глубоко целует меня, и я прощаюсь, странно скорбя, что не увижу его весь день.

– До встречи, – говорит он, лукаво делая паузу, прежде чем заканчивает: – любимая.

У меня открывается рот от удивления.

– Любимая? – спрашиваю я, пока он выходит из дома, повернувшись ко мне лицом.

– Да.

Я смеюсь.

– Ладно, тогда, любимый. До встречи.

Весёлый смех Роба доносится с подъездной дорожки, и он исчезает на улице. Это хорошее настроение поражает очевидным контрастом с его настроением в дальнейшем. Я на работе просто прибираю после обеденной суеты и смотрю в окно. Роберт идёт через дорогу к ресторану, весь в чёрном, похожий на ангела-мстителя. Его рот плотно сжат, а поза кажется напряжённой. Этот факт ещё более усиливается, когда он проходит мимо столиков и стульев на улице, пнув один из стульев в приступе ярости.

Алистер стоит у бара, подсчитывая деньги в кассе. Он видит, как Роберт пинает стул, и входит в ресторан.

– Эй, что тебе сделал этот стул, приятель? – шутливо отзывается мужчина, так же опасаясь нрава Роберта.

Тот не смотрит на него, а вместо этого снимает солнцезащитные очки и взглядом ищет меня. Неожиданно я чувствую себя добычей.

– Мне нужно ненадолго воспользоваться твоим офисом, – говорит он Алистеру, приближаясь ко мне. – О, да, а Лана пусть сделает перерыв.

– Ладно. Не торопись, – отвечает Алистер, поднимая брови и бросая вопрошающий взгляд на другую официантку Данни.

Пожав плечами, та продолжает вытирать столики. Прежде чем я понимаю, Роберт хватает меня рукой за запястье и тянет в заднюю часть здания в офис Алистера. Он с шумом захлопывает дверь, тащит к столу и поднимает меня, чтобы усадить на столешницу.

Роб быстро расстёгивает мою блузку и снимает её. Бюстгальтер, который одет на мне – это белое кружево, и у него нет никакой подкладки, поэтому через ткань видна почти вся моя грудь. Роберт кажется довольным, оценивая её. Я пытаюсь прикрыться руками, но он отводит их.

– Нет, – говорит Роб охрипшим голосом. – Мне это нужно.

Мужчина садится на стул и одной рукой обнимает меня, притягивая ближе, а затем кладёт свою щёку мне на грудь. Большая часть его напряжения исчезает, и он издаёт долгий вздох.

– Что ты делаешь, Роберт? – тихо спрашиваю я, понимая, что с ним что-то случилось, но не знаю, что именно. – Вообще-то я работаю.

– У меня был чертовски дерьмовый день, детка. Мне просто нужно побыть с тобой несколько минут.

– Хорошо, – шепчу я, чувствуя бабочек от того, что Робу нужно побыть со мной, чтобы улучшить его дерьмовый день.

Я позволяю ему положить на меня голову и дышать несколько минут, прежде чем спрашиваю:

– Что случилось?

Роб вздыхает, давая понять, что не очень хочет об этом говорить, и ему требуется несколько минут, чтобы ответить.

– У меня была большая ссора с отцом. Есть один телеведущий, который пришёл в офис сегодня на встречу, потому что ищет нового представителя для связи с общественностью. Я пошутил по поводу телевикторины, которую он ведёт немного нелепо, а тот обиделся. Мы закончили встречу, но было ясно, что парень не собирается подписывать с нами контракт. Отец обвинил меня в потере контракта. Он сказал, что даст Джимми повышение по службе, ради которого работал я. Чёртов придурок.

Пока рассказывает, Роб медленно перемещает руку по моей ноге, продвигаясь мимо подола юбки. Чувствую, как становлюсь влажной только от близости его руки. Поглаживая волосы мужчины, я целую его в висок и говорю:

– Не волнуйся. Уверена, все пройдёт. Твой отец разозлился на тебя сегодня, но сомневаюсь, что он выполнит свои угрозы. Все видят, как много ты усердно работаешь и заслуживаешь повышения.

Я всегда думала, что Роберту легко работать с отцом. Но теперь понимаю, как это должно быть тяжело пытаться не выходить за рамки. Очевидно, он не должен был говорить то, что сказал, но Робу всегда было тяжело держать рот на замке.

Он подвигает лицо ко мне и посасывает губами мочку моего уха. Я хватаюсь за край стола и изо всех сил стараюсь подавить стон.

– Сегодня ночью я займусь с тобой любовью, – соблазнительно шепчет Роб.

Его слова дают моему сердцу быструю встряску.

– Я похороню себя в тебе так глубоко, Лана, так глубоко, что ты забудешь своё имя.

Одной рукой он опускает мой бюстгальтер вниз так, что может лизнуть край груди, и накрывает мой сосок своим ртом. Я впиваюсь ногтями в дерево, когда Роб покусывает его.

– Ещё, – выдыхаю я.

Его глаза темнеют от моей просьбы, и Роб снова нежно покусывает мой сосок. Воздух быстро вырывается из моего рта, а грудь поднимается и опускается, и моё возбуждение нарастает.

Роберт поднимает мою юбку и разводит шире мои ноги. Слышу, как рвётся ткань, и понимаю, что мужчина разрывает мои трусики и стягивает их с меня. Мой взгляд скользит вниз, и я вижу, как он запихивает ткань себе в карман. Отодвинувшись на стуле, Роб наклоняет голову чуть-чуть на бок и любуется.

Он прикусывает губу и тянется вперёд, чтобы коснуться большим пальцем моего клитора. Всё моё тело содрогается от контакта. Роб рычит, уткнувшись в меня ртом. Внутри меня всё ликует. Тело хочет большего, начиная с того первого раза, когда он так сделал. Это самое восхитительное ощущение, которое я когда-либо испытывала, когда его язык танцует вокруг самой интимной моей части.

Схватив Роба за волосы, я сильнее притягиваю его рот к себе. Ответный смешок вибрирует по моим половым органам, вызывая острое покалывающее ощущение. Мужчина собственнически проводит рукой по нижней части моего живота, почему-то зная, что это заставит меня чувствовать приближающийся оргазм более глубоко.

Его тёмные глаза пронзают меня, пока он лижет прямо там.

– Мне нужно... – Я задыхаюсь. – Мне нужно больше.

Неожиданно Роб начинает сильнее кружить языком по моему клитору, и я крепко хватаю мужчину за плечи, издаю тихий крик удовольствия, и, дрожа, кончаю ему в рот.

– Ах, посмотри на себя, – восхищённо говорит Роберт, и его глаза сверкают, глядя на меня.

Он ласкает мою грудь, срывая стон с моих губ.

– Ты знаешь, как сильно я хочу трахнуть тебя прямо сейчас?

– А ты знаешь, как сильно я хочу, чтобы меня трахнули? – лениво спрашиваю я в ответ, ведь моё нынешнее возбуждённое состояние заставляет говорить более свободно, чем я бы говорила в другом случае.

Роб со стоном опускает голову на внутреннюю часть моего бедра.

– Это самая сексуальная вещь, которую я когда-либо слышал. Если бы для тебя это было не в первый раз, я был бы в тебе ещё десять минут назад.

– Ты заставляешь меня забыть себя, Роберт, – говорю я, серьёзно глядя на него сверху вниз. – Это, кажется, опасно.

Он потирает моё колено.

– Опасность – то, что делает это стоящим, красивым.

– Что, если я не могу позволить себе роскошь опасности?

– Ты можешь позволить эту роскошь со мной, – отвечает Роб.

Он откидывается на спинку стула и берёт коробку с салфетками со стола Алистера. Я неожиданно осознаю, что только что сделала в офисе своего босса в середине смены, чувствую себя взволнованно и пристыжено. Я молчаливо сижу, а Роберт приводит нас в порядок.

– Ты кажешься задумчивой, – замечает он, потянув на мне юбку вниз.

– Я просто думаю, – бормочу я, проводя руками по волосам.

– Прости за трусики. Я немного увлёкся, – усмехается Роб, поигрывая кружевом у себя в кармане.

– Да ладно. У меня осталось только полтора часа до конца смены, поэтому, надеюсь, что никто не заметит отсутствие моих трусиков, – шучу я.

Он поджимает губы и переплетает свои пальцы с моими.

– Я отпросился с работы на оставшуюся часть дня. Почему бы тебе не присоединиться ко мне?

Я качаю головой.

– Нет смысла. Я почти закончила. Я встречусь с тобой дома.

Он улыбается, будто думает о чём-то хорошем.

– Тогда ладно. Это – свидание.

Наклонившись вперёд, Роб нежно целует меня в губы и снимает со стола. Он расставляет всё по местам, так что Алистер не сможет сказать, происходило ли что-то неблагопристойное в его офисе. После ухода Роберта из ресторана, я чувствую себя очень неловко, думая, что, возможно, все знают, что я только что сделала. Нет, конечно, но я не могу сдержать эту паранойю. Как только я заканчиваю работу, то еду домой на метро. Добравшись, я нахожу Роберта на кухне, который готовит что-то удивительное. Задняя дверь открыта, и я вижу, что он накрывает стол в беседке.

– Что ты задумал? – спрашиваю я с ухмылкой.

– Готовлю тебе ужин, а потом мы уходим.

– Уходим куда?

Роб кивает на листок, лежащий на столешнице. Это для вечера открытого микрофона в баре в центре города.

– О, ни в коем случае. Я говорила тебе, что не готова. И, даже если бы была готова, ты бы не пошёл со мной.

– Я не принимаю ответ «нет», – насмешливо говорит Роб. – Ты сделаешь это сегодня вечером, нравится тебе это или нет.

Я собираюсь и дальше протестовать, пока в его кармане не звонит телефон.

– Алло?

Тишина, но я слышу, как кто-то громко говорит на другом конце. Кажется, они злятся до невозможности, и через несколько секунд я узнаю голос Алана.

– Ну, я сожалею, но у меня этого нет. Просто была чёртова шутка, папа. Это не моя вина, что у этого человека нет чувства юмора.

На линии ещё больше крика.

– Я не должен выслушивать всё, – шипит Роберт, сильно напрягая челюсть.

Мужчина нажимает кнопку «конец разговора», пока его отец всё ещё говорит, и швыряет телефон на столешницу, затем поворачивается, чтобы помешать в кастрюле соус, который нагревается на плите.

– Он не будет рад тому, что ты бросил трубку, – говорю я Роберту.

– Он уже не рад, – отвечает мужчина низким голосом, заставляя мой желудок нервно перевернуться.

Раньше я слышала Роберта в гневе, но не так.

– Он говорит, что снимет процент от возможных денег, которые мы потеряли на этом контракте, из моей зарплаты.

– Но это смешно. Не похоже, что контракт был окончательным, даже и без твоей шутки.

– Скажи это моему отцу. Ему неизвестно здравомыслие.

Роб перестаёт размешивать соус, хлопнув руками по столешнице.

– Что действительно бесит меня, так это то, что я зарабатываю каждый пенни, занимаясь на этой работе. Предоставить мне работу – не похоже на его благотворительность. Я действительно приношу много пользы его компании.

Я подхожу и кладу руку ему на плечо, а затем легонько целую затылок, и он вздрагивает.

– Возможно, Саша не единственная, кому нужно поискать новую работу, – шепчу я.

Роб поворачивается, и его взгляд пронзает меня.

– Что это значит?

Я поднимаю руки.

– Эй, успокойся. Я просто думаю, что работа с членом семьи может быть тяжёлой, потому что это профессиональное и личное одновременно. Если бы ты не работал со своим отцом, ты бы не имел дело с личной стороной дела.

Его взгляд останавливается на мне, но он ничего не говорит. Молчание затягивается, пока становится невыносимым, поэтому я нарушаю тишину и говорю:

– Слушай, давай постараемся забыть обо всём, что произошло сегодня, а? Возможно, я спою сегодня на вечере открытого микрофона, в конце концов. Мне нужно преодолеть свои страхи на каком-то этапе, и сейчас самый подходящий момент.

Роберт кивает и возвращается к приготовлению еды.

– Я пойду, приму душ, а потом вернусь, и мы сможем поесть

– Да, конечно, иди, – отвечает он, но, похоже, мужчина менее дружелюбен, чем обычно.

Приняв лекарство, я провожу много времени в душе, смывая грязь этого дня. Когда выхожу, то заплетаю волосы во французскую косу и надеваю кремовое винтажное платье в тёмно-синий горошек и тонкий чёрный кардиган вместе с парой тёмно-синих балеток. Спустившись, я нахожу Роберта, который сервирует ужин, состоящий из утки, приготовленной в собственном соку с красным вином, морковного пюре и покрытого карамелью пастернака.

Кто-то, определенно, знает, как готовить.

Он всё ещё ведёт себя молчаливо и задумчиво, и неважно, насколько ласковой я стараюсь быть с ним, это не помогает изменить его настроение. Как только доедаю, я откидываюсь на спинку стула, закрываю глаза и нежусь в последних лучах солнца. Я отказываюсь от попыток развеселить Роберта и просто довольствуюсь отдыхом.

Несколько минут спустя слышу, как он говорит.

– Твои волосы выглядят прекрасно.

По-моему, комплимент – это окольный путь его извинений за малоприятное поведение.

Открыв глаза, я бросаю на него взгляд.

– Спасибо.

– Хочешь десерт? – спрашивает он.

– Конечно. А что это?

– Я приготовил лимонный сорбет.

– Да ну? Ну, ты просто полон сюрпризов, – криво улыбаюсь я.

Роб прикусывает нижнюю губу и поднимается, чтобы принести десерт. Когда он возвращается, мы едим в менее напряжённой тишине, чем прежде, но всё равно, это не игривая теплота, к которой я привыкла. Перед тем, как уйти, мы вместе моем посуду и берём свои вещи. Всё ещё не могу поверить, что я, на самом деле, сказала, что буду петь сегодня вечером просто, чтобы развеселить Роберта. Но всё равно это действительно не развеселило Роберта настолько, как я надеялась.

Я беру рюкзачок, засовывая в него свою деревянную коробку и барабанную палочку. Это – поддержка, но я не смогу петь без них. У меня также есть диск с минусовками некоторых моих любимых песен, подготовленных специально для этого знаменательного события. Если бы Саша знала об этом, она бы сказала, что я – бедолага, и была бы права.

Я вхожу в комнату Роберта и вижу, как он вешает ремень камеры себе на шею.

– Ты берёшь камеру? – с любопытством спрашиваю я.

Роб бросает на меня взгляд и кивает.

– У меня настроение, подходящее для фотосъемки

Интересно, какие фотографии он планирует сделать.

– Пошли, – говорит он, взяв меня за руку, и тянет по лестнице. – Я хочу выбраться отсюда на некоторое время. Я не отвечал на звонки моего отца, и у меня такое чувство, что он вот-вот объявится, чтобы отругать меня лицом к лицу. Он присылает сообщение, говоря, что я – пустоголовый, и всё, что меня заботит – это моя внешность и попытки быть смешным развратником.

Я изумлённо смотрю на него.

– Он действительно сказал это?

– Да. Очень хороший родительский подход намекать на то, что твой сын – глупый самовлюбленный недоумок.

На мгновение, в душе чувствую себя виноватой, ведь у меня раньше были подобные мысли о Роберте.

– Тебя огорчает, что он сказал это?

– Конечно, да, – восклицает Роб, проводя рукой по своему лицу. – Всё, что я когда-либо хотел – это чтобы он гордился мной, но единственное, что когда-либо впечатляет его, если я веду себя так же, как и он, или зарабатываю ему кучу денег.

Я притягиваю мужчину в объятия.

– Ты – это не то, что он думает о тебе, – шепчу я.

Роб крепко сжимает меня.

– Я знаю, – шепчет он в ответ, нежно касаясь губами моих волос, и отпускает меня.

Стоит тёплый вечер, и мы, взявшись за руки, направляемся к станции метро. Такое чувство, что солнце сильно сопротивляется, чтобы остаться в небе. Одна из моих любимых вещей летом – это то, что не темнеет допоздна. Вроде, как будто вы бесплатно получаете дополнительный кусочек дневного света.

Роберт отпускает мою руку, и я поворачиваюсь, чтобы обнаружить его с камерой, фотографирующего землю. Сначала смущённая, я опускаю взгляд и вижу, что кто-то разбил стеклянную бутылку на тротуаре, и она разлетелась на тысячи мелких кусочков. Свет солнца светит сквозь них и это выглядит так, будто земля сверкает.

– Прелестно, – говорю я, вставая рядом с Робертом, чтобы посмотреть снимки, которые он сделал. – А я думала, тебе нравится фотографировать только тела.

Роб сосредоточен на камере, и затем отвечает:

– Тела были тем, что ты бы назвала моей сильной стороной, но иногда и другие вещи будет привлекать мой взгляд. Мне также нравится снимать группы общающихся людей. Ты можешь многое почерпнуть от языка тела.

– Хмм. Это очень серьёзно.

– Мама раньше всегда говорила, что я слишком много думаю о разных вещах.

– Неужели? Я бы никогда так не подумала о тебе.

Он лукаво смотрит на меня, пока щёлкает фотографии.

Я иду на попятную.

– Не в плохом смысле. Ты просто похож на человека, который делает то, что чувствует, не думая слишком много. В хорошем смысле. Ты не связан запретами.

– Да, хорошо, – отвечает Роб с оттенком печали в голосе, – иногда люди много работают, чтобы отобразить реальную картину, когда в реальности всё наоборот.

Я изучаю его, думая, что в Роберте ещё так много, что мне предстоит узнать. Мы едем на метро и выходим на Пикадилли. Бар недалеко оттуда. Не ожидаю, что там будет много людей в понедельник вечером, но заведение полностью забито. С другой стороны, это Лондон для тебя. Это такое место, в котором всегда кажется, будто час-пик, и если ты слишком замешкаешься, то тебя растопчут.

– Стол регистрации там, – говорит Роберт. – Иди, внеси своё имя, пока я возьму нам напитки.

– Ладно, только для меня апельсиновый сок.

Он быстро кивает и уходит. Господи, не испорти его настроение сегодня вечером. Молодая женщина на сцене играет на пианино и поёт балладу. Когда я представляла себе вечер открытого микрофона, то рисовала какой-то рок клуб, полный экстравагантных персонажей, но это место больше подходит для деловых людей, выпивающих после долгого энергичного дня. Я с трудом сглатываю, чувствуя, как слегка пересыхает у меня в горле.

Трясущимися руками мне удаётся заставить себя написать своё имя на листе бумаги на столе. Принять участие стоит десять фунтов, и я неохотно протягиваю деньги. Куда катится мир, когда ты должен заплатить, чтобы сделать кое-что, что может быть потенциально унизительным?

Мне говорят, что передо мной ещё четыре участника, и я подаю парню свой диск, сказав ему поставить шестую дорожку. Я замечаю Роберта, сидящего в кабинке немного вдалеке от сцены. Он потягивает из стакана виски, без интереса водя глазами по залу. Дама за пианино в чёрных туфлях и тёмно-красном облегающем платье поёт о любви самым ничем не примечательным образом. Моя нервозность нарастает, и я всё больше и больше осознаю, что эта аудитория не для меня. В основном, люди говорят о ней, и когда она заканчивает, они награждают её хреновыми нерешительными аплодисментами.

– Я в этом не уверена, – говорю я Роберту, потягивая апельсиновый сок и беспокойно покусывая ногти.

Он достаточно долго умудряется выбираться из своего подавленного расположения духа, чтобы сжать мою руку, и говорит:

– Это – подготовка, самая худшая часть. Когда ты будешь делать это, ты будешь в порядке.

– Надеюсь, ты прав, – говорю я, подталкивая его плечом. – А ты, пожалуйста, брось размышлять о своём отце. Это не принесёт тебе никакой пользы.