Текст книги "Мятежный"
Автор книги: Л. Дж. Шэн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Достав флешку, я помахала ею перед ее глазами.
– Послушай голос Зака Уэйда. – Я ухмыльнулась. – У него талант играть на гитаре и струнах твоих гормонов.
Она поставила поднос с блинами, кленовым сиропом и свежесваренным кофе на мою тумбочку, пробормотав: – Мои гормоны итак в самом разгаре, – прежде чем прикусить губу. Когда она подошла ближе, я увидела, что ее глаза красные, а фиолетовые волосы растрепались.
– Ты в порядке? – Я встала на ноги, крепко обняв ее. Жилет все еще был на мне, и между нами была огромная труба, но мы так привыкли к ней, что никто из нас не обратил на это никакого внимания. Милли обмякла у меня на руках. Надеюсь, это не из-за Вишеса. Хотя, я должна отдать ему должное. С тех пор как они познакомились, он был для Милли исключительным мужчиной. Очень жаль, что он был пиздой для всех остальных и вел себя как свинья. – Я великолепно! – Она махнула рукой вокруг, отмахиваясь от вопроса и выпрямляясь. – Может нервы. Вишес везет меня к врачу на обследование. Уже десять часов, а ты еще не выходила из своей комнаты. Я зашла посмотреть, все ли с тобой в порядке.
Я была не в порядке. Очень даже наоборот. Я просто была слишком занята фантазиями о твоем бывшем парне, через несколько секунд после того, как засунула руку в свое нижнее белье.
– Прости. – Я снова обняла ее, положив подбородок ей на плечо. – Воспользовалась этим маленьким отпуском. Я, обычно, открываю кофейню половине седьмого и ложусь спать не раньше десяти-одиннадцати.
– Все еще добровольно помогаешь детям? – Она наморщила нос. Я посмотрела на свои руки, готовясь к очередной лекции. – Тебе нужно остановиться. – Ее голос был всепрощающим.
– Да, но этого не случится.
– Ты делаешь себе больно. Почему ты так поступаешь?
Потому что я больше нигде не могу быть волонтером. Все остальные места – больницы, клиники, хосписы – были полны больных людей, и моя иммунная система была такой же хрупкой, как и мое сердце, когда дело доходило до определенного «СексиЗасранца».
– Поверь мне, я не святая. Если бы мне это не нравилось, то я бы этим не занималась. Что насчет тебя? Взволнована предстоящей репетицией? – Я сменила тему разговора.
Милли выдохнула и плюхнулась на подушки. Я снова села, но не уставилась в потолок, как она. С моим жилетом это было невозможно.
– Наверное. Девичник – это то, чего я действительно жду. Будет приятно провести некоторое время вместе.
Мы с Милли расставались всего на один год, когда я заканчивала последний класс, а потом села на самолет и приехала к ней в Нью-Йорк. Мы перешли от совместной жизни в течение многих лет к жизни в разных концах страны.
– Хочешь, я пойду с тобой к доктору? – Я пригладила ей волосы. – Я могу сходить выпить кофе и понаблюдать за твоей машиной, если ты не найдешь место для парковки. Буду твоей сучкой. – Я пошевелила бровями.
– Нет, не нужно, – Милли перевела взгляд, ее руки опустились на бедра, но на этот раз она их не потерла.
Я вовсе не глупая. Симптомы видны. Утром ее тошнило, вчера весь день кружилась голова, и мама не хотела, чтобы она поднимала тяжести. И все же до того как я стала бывшей студенткой школы медсестер и человеком с функционирующим мозгом, я была сестрой. Но я знала, что она не стала бы скрывать от меня такие новости.
Потому что больше всего на свете я хотела видеть ее счастливой.
И я знала, что ребенок сделает Милли очень, очень счастливой.
– Ты мне что-то не договариваешь? – спросила я, стараясь говорить как можно небрежнее.
– Нет, – коротко ответила она, снова поглаживая меня по руке, как часто делала, чтобы успокоить. – Все замечательно.
– Это был не мой вопрос.
– Но именно такой ответ ты и получишь. – Она прочистила горло. – Да ладно тебе, Рози-букашка. Через несколько дней я выхожу замуж. Давай насладимся, пока у меня еще есть несколько свободных дней.
Справедливо. Я покрутилась на месте и выключила аппарат, прикрепленный к жилету, затем прошла через обычный ритуал складывания всего и уборки на свое место. После этого мы еще немного поговорили. В основном о свадебных приготовлениях и о том, как она думала, что я немного похожа на Эмму Стоун с определенных ракурсов (она подняла этот вопрос... не я).
– Удачи у доктора, – сказала я, когда Вишес позвал Милли снизу, и она ушла. Поднос все еще стоял у моей кровати, и он останется нетронутым. Вчера за ужином у меня пропал аппетит, и я так и не смогла его вернуть.
Я бросилась на кровать и снова закрыла глаза, не обращая внимания на крики мамы, говорившей папе, чтобы он пошел в магазин и купил Милли кексы.
За все утро они не сказали мне ни слова, и так как Милли ничего об этом не сказала, я знала, что все еще был в собачьей конуре. Я бы с удовольствием осталась здесь до конца визита.
Я не собиралась извиняться за то, кто я есть. За то, кем хотела быть.
Независимой и свободной.
Глава 11 Дин
Я разбирался с рабочими электронными письмами и прочим административным дерьмом, когда Вишес пришел на балкон, где я сидел и развалился на противоположном диване. Судя по дерьмовой ухмылке на его лице, я предположил, что кто-то умер или что он знал что-то, что должно было раскачать мою лодку или, по крайней мере, продырявить ее. Он не хотел быть злым ублюдком. Я думаю, он просто родился таким.
Работа на террасе была хорошим решением, потому что я не мог сосредоточиться ни на чем другом. Я видел, как мама Рози дважды стучала в ее дверь, гнусаво скуля, чтобы она сделала то-то и то-то, а Рози почти не отвечала. И ее отец ворчал Милли в коридоре о том, что его старшая дочь должна просто купить Рози билет и принять решение за нее. – Ее безответственность будет стоить ей жизни, – услышал я его голос.
– Я седею из-за нее. Седею! – добавила ее мать.
Укол.
– Привет, урод, – поздоровался со мной Вишес.
– Привет, придурок, – ответил я, вытаскивая из-за уха косяк и небрежно прикуривая, глядя на Вишеса так, словно он только что помочился в одну из четырех разных мисок супа на столе, и я не знал, в какую именно. Я всегда относился к нему с подозрением. И он ко мне тоже.
– Не хочешь поделиться? – Он указал подбородком в сторону моего косяка. Я затянулся и передал, дым пробивался между моих губ.
– Так почему же ты на самом деле здесь? Твои родители ни хрена не модернизируют. Я видел Эли в центре города сегодня утром, когда отвозил Эм на прием к врачу.
Я положил свой макбук на кофейный столик и откинулся назад, постукивая по губам зажигалкой «Зиппо», обдумывая его вопрос, прежде чем сообщить ему новость.
– Я пришел за малышкой Леблан.
– Я чертовски надеюсь, что ты имеешь в виду Рози, а не моего будущего ребенка.
– Господи. – Я закатил глаза и наклонился вперед, чтобы выхватить у него косяк. – А потом люди обвиняют меня в том, что я жуткий тип.
Вишес ухмыльнулся. Он вовсе не был взбешен. Он даже не удивился. Удивительно, но он даже был не против.
– Наконец-то, не правда ли? Почему так долго?
Я пожал плечами. – Не знал, что она в Нью-Йорке. А к тому времени, как она переехала ко мне в дом, у нее уже был парень. Сейчас она одна. Но это ненадолго.
Вишес скептически приподнял одну бровь, его губы изогнулись в одну сторону. Конечно, ему было наплевать, что я хочу Рози. Для него это было вполне логично, а почему бы и нет? С другой стороны, его будущая жена придерживалась иного мнения.
Мы с Милли общались друг с другом вежливо, но она мне не доверяла. Что было весьма иронично, учитывая нашу историю.
– Эмилии это не понравится.
– Мне тоже не понравилось, когда Эмилия начала трахаться с одним из моих самых близких друзей. Я справился с этим. Могу добавить, что очень быстро.
– Следи за своим гребаным ртом, – рявкнул Вишес, его глаза вспыхнули, прежде чем он ухмыльнулся. – Ты забрал у меня десять процентов акций компании.
– И вернул. – Я улыбнулся.
– За большие деньги.
– Естественно, – парировал я. – Ты же миллиардер. Мы оба знаем, что ты заплатил, потому что мне нужно было заставить тебя заплатить. Ты можешь подтереть свою задницу двойной ценой, которую заплатил, и все равно не заметишь, что она пропала с твоего банковского счета. Это был настоящий урок. Ты хоть чему-нибудь научился?
– Да, – Вишес бросил на меня презрительный взгляд. – Что ты такой же засранец, как и я, хотя и скрываешь это гораздо лучше. Милли думает, что от тебя одни неприятности.
Теперь настала моя очередь одарить его самодовольной ухмылкой «мне-все-по-хрен». Я даже не пытался защищаться. Да и какой в этом смысл?
– И я с ней согласен. – Теперь он взял косяк.
– Мне очень больно. – Я схватился за левую часть своей оранжевой футболки от Армани и скорчил гримасу. – Но я переживу.
– Выживешь ты или нет, зависит исключительно от того, как обернется дело с Рози. Если ты разобьешь ей сердце, используешь ее и все такое дерьмо, мне придется принять чью-то сторону. – Я знал, что он выберет. Мы с Вишесом были по-настоящему хорошими друзьями. Мы все время разговаривали по телефону. Смеялись. Но также мы настороженно относились друг к другу. Между Джейми и Трентом, Трентом и мной, Вишесом и Джейми никогда не было конкуренции. Но между мной и Вишесом всегда шла молчаливая кровавая война.
И я знал, что плохие чувства, которые я питал к нему, расцвели только потому, что я увидел себя в нем и возненавидел это.
Жестокость.
Фрустрация.
Грубая жестокость, скрывавшаяся под белозубой улыбкой и дорогими четырехзначными костюмами.
– Угрожаешь мне? Это чертовски мило. – Я сделал последнюю затяжку и положил косяк в пепельницу, стоявшую посреди кофейного столика. Пока я говорил, из моих раздувшихся ноздрей повалил дым. – Я не какая-нибудь невинная маленькая Южанка, Ви. Я тебя не боюсь.
Вишес встал. – Не надо все портить.
Подчеркивающее послание гласило: «Но я тебя прикрою»
Я взъерошил волосы кулаком. – Ты же не облажался с Милли. «Спасибо, братан».
– Я почти это сделал. «Не делай моих ошибок».
– Я знаю это лучше тебя. «Я бы не посмел».
– Именно на это я и рассчитываю. «Тогда чего же ты ждешь? Иди и возьми ее».
* * *
Дин: Ч то делаешь?
Р ози: Сортирую демо-версии. Слушаю музыку. Стараюсь не с броситься с балкона. А ты?
Дин: Пошли, перекусим ? Мы можем пойти на пляж перед репетицией. Прохладиться.
Р ози: Ты уже спрашивал. Ответ по-прежнему отрицательный.
Дин: А почему бы и нет?
Р ози: Из-за того, что случилось прошлой ночью.
Дин: А что случилось вчера ночью?
Рози: Неужели меня так легко забыть?
Дин: Ты сказала, что хочешь, чтобы я все забыл. Но ведь это была ложь, не так ли?
По правде говоря, малышка Леблан сама не знала, чего хочет. Она чувствовала себя виноватой, но в то же время жаждала меня, как наркотик. Так было всегда, но на этот раз я буду помыкать ею столько, сколько мне нужно, пока она не упадет со своего самодовольного трона.
Рози: Перестань писать мне, Дин.
Дин: Видел твою маму, когда она шла к тебе в комнату. Если ты останешься здесь, она снова устроит тебе взбучку. Потусуйся со мной. О бещаю не прикасаться к тебе.
Рози: Что тебе нужно?
Дин: Ты.
Просто. Честно. Правдиво.
Я хотел ее с тех пор, как ушла Милли. Возможно, даже раньше. Ну ладно, определенно до этого. Но я выжидал. Если Иаков терпел, то и я тоже.
Она ответила не сразу; следовательно, она обдумывала этот вопрос. Рози хотела меня видеть. Эта неделя была для нее трудной.
Дин: Я хочу узнать больше о твоей музыке. Ты хочешь убраться отсюда на хуй. Мы успеем на репетицию вовремя.
Рози: Дин…
Дин: Никаких прикосновений.
Рози: Ладно .
Маленькая победа.
Я уже собирался встать и пойти в ее комнату, когда загорелся телефон и раздался звонок. Нина. Я знал, зачем она звонит, и меня так и подмывало ответить. У нее было кое-что мое, но цена, которую я должен был заплатить, чтобы добраться до него, была чертовски высока. Но не деньги, хотя она просила их очень и очень много. Ее свобода.
Раньше у нее было все. Мое время. Мое сердце. Моя преданность. И она все это выбросила.
Я был дураком один раз, как не стыдно, обмани меня дважды, ты из тех парней, которые чертовски хороши-как-смерть. Я не верил во второй шанс, если только это не было с Рози. Поэтому я отпустил Нину, просто сохранив ей жизнь.
Я не должен был так сильно хотеть ответить на этот звонок и покончить со всем этим.
Конец всем этим вопросительным знакам, мучительным размышлениям, плаванию в неизвестности.
Мне не следовало этого делать. Но я сделал.
Глава 12 Рози
Одиннадцать лет назад
Что заставляет тебя чувствовать себ я живой?
Моя семья. Их несовершенство. Их неистовая любовь. Их беспокойство. Их преданность безнадежному делу. Ко мне.
Ночь перед отъездом Милли в Нью-Йорк мало чем отличалась от любой другой ночи. Мы спали в одной постели, хотя и жили в разных комнатах. Ноги на стене, уставившись в потолок, обнимая подушку, или друг друга. Это была наша фирменная поза. Иногда на моей кровати. Иногда на ее. Я ненавидела то, что мне нравилось спать в ее постели, потому что она пахла им. Они не занимались сексом, но его запах был повсюду.
На ее простынях. На ее столе. В моей душе.
На этот раз мы лежали в моей комнате, и светящиеся в темноте звезды смотрели на нас в ответ. Я всегда любила звезды. Они напоминали, как малы мои проблемы в этой большой Вселенной.
– Мы с Дином переспали, – прохрипела она в полумраке и взяла меня за руку. Я напряглась, мои глаза затрепетали и закрылись. Подумай о звездах.
Все остановилось. Мои легкие горели, тело болело, а слезы жгли нос. В комнате становилось все темнее, мое дыхание становилось все тяжелее. Но она этого не знала. Моя сестра, которая была такой проницательной, знающей все обо мне, о моем теле, о моем здоровье, о моих друзьях и вкусе в музыке, даже не знала, как ее парень на меня влияет. Просто услышав его имя, у меня защемило сердце. Мой желудок перевернулся, волна за волной тепло закружилось внутри него. Но, конечно же, она была слепа к моим чувствам. Она была слишком занята своими делами.
– Это было хорошо? – Я изобразила улыбку. Я ненавидела её. Ненавидела его. Но больше всего я ненавидела саму себя.
Она пожала одним плечом. Она задела меня за живое. – Это была ошибка.
– Ты так думаешь?
– Я знаю. – Мы все еще смотрели в потолок, а не друг на друга, и за это я была благодарна. – Все отношения такие. Я думаю, он со мной, потому что пытается защитить меня от Вишеса. Он не понимает, что это только еще больше злит его.
– А как же ты? – Мне удалось спросить сквозь комок слез, застрявший в горле.
– Я… – ее хватка на моей руке усилилась. – Мне нравится Дин. А кому не нравится? Он веселый. Но я не…
Не любишь его. Как я.
– Мы пытаемся сделать все как можно лучше, но чего-то не хватает. Магии. Он говорит, что участвует в этом на все сто процентов. И действует таким же образом. Но он никогда не спрашивал меня о Гарварде. Я не виню его, но он просто подал заявление и строит планы без меня. В любом случае… это круто. Не то чтобы я хотела поехать с ним. Эй, Рози?
– Что?
– А о чем ты мечтаешь?
Я моргнула раз, потом другой. Она не знала этого, но я боролась со слезами, и не только потому, что она потеряла девственность с парнем, которого я любила.
– Ни о чем. – Ответ пришел через несколько секунд после того, как я попыталась отрегулировать свой пульс.
– Но почему?
– Потому что, какой в этом смысл? У меня не будет времени на это.
Вместо того чтобы спорить, Милли заняла другую позицию. Она наклонилась в мою сторону, провела большим пальцем по моей щеке и спросила: – А если бы время не было проблемой?
– Тогда…Наверное, быть матерью было бы неплохо. То есть, да, и я хочу быть финансово независимой. Может быть, стать графическим дизайнером, медсестрой или кем-то еще. Но чего я действительно хочу, так это заботиться о ком-то и любить его полностью и безоговорочно. И, конечно же, сделать это в каком-нибудь прохладном месте.
– Я думаю, из тебя получится отличная мама. Где бы ты жила, если бы у тебя была такая возможность? – Она улыбнулась. Я не знала, куда она направляется. Я вообще не знала, что она уезжает.
– В Нью-Йорке? – размышляла я. – Да. Большое яблоко. Кажется, это хорошее место, чтобы исчезнуть.
Она улыбнулась в темноте. – Тогда именно туда я тебя и отвезу.
Дин
Одиннадцать лет назад
После игры я стукнулся костяшками пальцев с Мэттом Бертоном, стряхивая с ног тяжелую грязь. Футбольный сезон закончился несколько месяцев назад, но мы иногда играли в соседних городах. Особенно с другими частными школами, которые были частью безумно дорогой футбольной программы Всех Святых, подписанной на каждый год. На этот раз мы были в Саусалито. Мы победили. Когда Трент сидел на скамейке и смотрел, как мы играем – его гипс был желтым, старым и вонял, как несвежий пердеж, – у меня была своя работа – вывести «Святых» из школы Всех Святых из с двадцатипятиочковой ямы против «Сент-Джонс Рейнджерс». Это было невозможно, пока этого не случилось, и мы набрали девятнадцать очков в последней четверти. Мы были чертовски фантастичны, и как первый квотербек, играющий самую последнюю игру за свою старшую школу, я не мог не заметить – отсутствие Вишеса (каникулы на Гавайях) не имело никакого значения вообще.
Мало того, что мы не нуждались в нем, но его характер и всякая ерунда отвлекали. Например, мы проиграли предыдущий матч по флаг-футболу в Монтерее, и он был там, двойной придурок в изобилии.
– Должно быть, мне нравятся эти потасовки. – Бертон хлопнул меня по спине, и я сделал то же самое. Джейми подошел ко мне, с его светлых волос на лоб капал пот и портил боевую раскраску. Он схватил меня сзади за шею и притянул к себе.
– Потрясающий бросок. – Он потер темные полоски на моей щеке, как будто он был моей гребаной девушкой.
– Это я потрясающий. – Я поцеловал каждый свой бицепс, выглядя смертельно серьезным, но явно дурачась. Он ткнул меня кулаком в грудь и засмеялся, когда мы все под дождем вернулись к тренеру Роланду. Через двадцать минут мы уже принимали душ и собирались сесть в автобус, идущий обратно в Тодос-Сантос. Нам предстояло проспать всю девятичасовую поездку, но это была небольшая плата за всю эту славу.
Выйдя из душа, я достал из рюкзака свежую одежду. Как только я это сделал, из кармана выпала записка и упала на пол. Я поймал ее прежде, чем она намокла, узнав почерк моей. Она оставила мне письмо на удачу? Это было вполне в духе Милли. Она была так чертовски мила, что иногда мне казалось, что это уже чересчур. Небрежная улыбка появилась на моем лице, и я начал читать.
Дин,
Это самое трудное, что мне пришлось сделать. Я даже не знаю, с чего начать. Единственное, что я хочу, чтобы ты знал, прежде чем про читать, – это не из-за тебя. Я так о тебе забочусь. Ты дал мне то, чего никто другой в этом городе никогда не дава л. Безопасность, уважение, время и любовь.
Моя улыбка сменилась хмурым взглядом. Это не было похоже на письмо с пожеланием удачи. Это прозвучало как прощальное письмо. Кто-то хлопнул меня по спине, когда пробирался к другой скамейке в раздевалке, и еще кто-то крикнул мне прямо в ухо. Но я ничего не слышал.
Я должна уехать отсюда. Поверь мне. Случилось нечто такое, что я не могу исправить. Я не хочу усложнять тебе жизнь, и должна оставить тебя позади. Пожалуйста, не пытайся найти меня. Это только ухудшит ситуацию. Я хочу, чтобы ты следовал своим мечтам и жил своей жизнью.
Я не заслуживаю твоей преданности, Дин. И н икогда не заслуживала.
Вдохнув большой глоток воздуха, я прочитал последний абзац, чувствуя, как мои руки крепче сжимают бумагу.
Ты самый живой человек из всех, кого я знаю. Уйти от тебя очень трудно, но оста ться в Тодос-Сантосе будет еще труднее. Надеюсь, ты поймешь, и со временем простишь меня.
Я встретила другого.
С любовью,
Милли
* * *
Что я делал, стуча в их дверь, и какую сестру надеялся увидеть, Милли или Рози? Я знал ответ на последний вопрос. Я просто чувствовал себя гребаным инструментом, чтобы признать это.
Мы с Милли расстались. Это было к лучшему. Я видел, как выглядит любовь. Видел в Джейми и нашей учительнице литературы, Мел. Любовь была похожа на то, как если бы мы окунули друг друга в бензин и сгорели вместе. Любовь была похожа на то, как будто танцуешь, словно сумасшедший в темноте, наблюдая за всеми ее яркими огнями. Любовь была похожа на то, как ты хватаешь ртом воздух, когда твои легкие уже полны.
Любовь. Не было... этого.
Теперь она ушла, и мои мысли сразу же вернулись к ее сестре. Хуже всего было то, что я не злился на Эмилию. Я был немного расстроен. И…
Только не говори, что испытываешь облегчение. Даже не думай об этом, придурок.
К черту. Но так оно и было.
Дверь открыла Шарлин Леблан. Она даже не пыталась скрыть тот факт, что ждала моего жалкого появления на крыльце в семь утра в воскресенье. Или что она плакала уже несколько часов, судя по всему.
– Могу я увидеть вашу дочь? – спросил я. Подсознательно я не называл имени, потому что хотел оставить это на волю судьбы. Кроме того, что я видел в школе то тут, то там Рози, покачивающую задницей в короткой джинсовой юбке и читающую людям лекции о британской истории панк-рока, но не замечал ее уже несколько месяцев. На Милли, я обращал внимание все это время. Не то чтобы она меня замечала. По-видимому, я для нее действительно никогда и ничего не значил.
– Она уехала. – Ее мама промокнула нос кусочком ткани, который уже следовало выбросить. – Всю ночь проверяла мои звонки. Что случилось? Вы что, поссорились?
Я покачал головой. В последний раз, когда я разговаривал с Милли, мы собирались пойти посмотреть фильм. Мы не занимались сексом с тех пор, как в первый раз отпраздновали ее восемнадцатилетие. Я думаю, что мы оба этого не чувствовали, но признаваться в этом вслух было излишне. Через несколько недель я собирался в Гарвард.
– Нет, мэм. Я так же удивлен, как и вы.
Она пригласила меня войти, и я перечислил все свои встречи с Милли за последний месяц, опустив ту часть, где я лишил ее девственности ради безопасности своей шеи. Шарлин выглядела расстроенной, прямо на грани сердечного приступа, а потом ее муж присоединился к нам из спальни и задал еще несколько вопросов, пытаясь вытянуть из меня признание, которое я никому не должен.
Наконец, через полчаса, Рози вышла из своей спальни. Именно с ней я и хотел поговорить. Если у кого-то и были ответы или хотя бы подсказки, то это была она.
– Можно тебя на секунду? – спросил я, вставая со стула. У нее все еще были сонные глаза, и на ней не было ничего, кроме огромной майки «Нью-Йорк Доллз», которая оголяла ее длинные красивые загорелые ноги. Я старался не обращать на них внимания, отворачиваясь в сторону, чтобы убедиться, что восемнадцатилетний член, который был прикреплен к моему телу, случайно не отсалютовал ей перед ее родителями. – Встретимся у бассейна?
Она кивнула, слишком испуганная и сонная, чтобы протестовать. Через несколько минут она вышла к бассейну, все еще одетая только в футболку и шлепанцы. Мне нравилась ее преданность шлепанцам, хотя каждый раз, когда они шлепались о пол, мне хотелось сжечь их дотла. Я встал с шезлонга и принялся расхаживать взад-вперед, сцепив пальцы за шеей.
– Где она? – спросил я. Рози опустила глаза, но ничего не ответила.
– Ладно, хорошо. Ты не обязана мне ничего говорить. Но ты знаешь?
– Да. – Она кивнула. – Она написала мне.
– Она в безопасности? – Мой голос звучал сдавленно. Я беспокоился о Милли, но также беспокоился и о Рози. Она была очень привязана к своей старшей сестре. Что касается меня, то я знал, что быстро забуду свою бывшую подружку.
– Она в безопасности, – подтвердила Рози, приглаживая пальцами волосы.
– А ты знаешь, почему она это сделала?
– У меня есть догадки.
– Ты ждешь особого приглашения, чтобы рассказать?
Она покачала головой, не обращая внимания на мои шутки. – Мне очень жаль, Дин. Я знаю, что это ставит тебя в ужасное положение, но я не могу.
Наступила короткая пауза, прежде чем наши руки сцепились, и мы заключили друг друга в смертельные объятия. Я говорю «смертельные» не потому, что сжимал ее, а она сжимала меня, как будто мы пытались вытянуть правду, ложь и все, что между ними, из наших тел, но также и потому, что это было смертельно.
Я не хочу, чтобы ты умерла.
Я не хочу прекращать видеться с тобой, когда мы закончим школу.
Я был влюблен в твою дерзкую задницу с тех пор, как ты открыла мне дверь, и теперь мне больно, как будто ты меня переехала на грузовике, и я понятия не имею, как вс е исправить.
Прошло несколько минут, прежде чем мы отстранились. Когда я посмотрел на нее сверху вниз, слезы свободно текли по ее щекам, и я знал, что это было редкое зрелище. В школе она была свирепой сукой, с которой никто не смел связываться.
– Спасибо, – поблагодарил я ее за объятия. Может быть, даже за слезы.
Она провела рукой по моей груди. – Ты заслуживаешь того, кто принадлежит тебе. Только тебе. И больше никому.
– Рози, – позвал я ее, когда она направилась обратно к дому для прислуги. Это было похоже на прощание, и я не хотел, чтобы это было так. Я должен был поставить точку в этой встрече. Она повернула голову и посмотрела на меня.
– Не веди себя так, как будто мы никто друг для друга.
Она снова улыбнулась. – Но так и должно быть, Коул.
Глава 13 Рози
Что заставляе т тебя чувствовать себя живой?
Петь так, будто никто не слышит. Танцевать так, будто никто не видит. Есть так, как будто калорий не существует.
– Это кетчунез, – сказала я Дину, когда мы сидели на капоте его «Вольво» и ели на берегу океана, на золотом холме, где никто не кричал мне, как я плоха и как их разочаровала. Я смешала майонез и кетчуп вместе в апельсиновый соус, макнула туда жареной картошкой, и откусила. Дин откусил кусочек своего бургера – без картошки – и посмотрел на меня. Всю дорогу я старалась не смотреть ему в лицо. Я не могла смотреть в его глаза, не вспоминая, как они дразнили меня, когда он вытрахал из меня всю жизнь. Не могла смотреть на его губы, не вспоминая, как они жадно сосали мой клитор. Я не могла смотреть на его руки, не вспоминая, как они дотрагивались до меня в этом грязном грузовике. И, конечно же, я все еще чувствовала струйки его горячей спермы на своих ребрах, даже несмотря на то, что он вытер их футболкой моего бывшего парня, и я приняла душ после того, как Милли покинула мою комнату этим утром.
– Все еще не могу поверить, что ты не разрешила мне купить пива. – Он проглотил кусок, глядя на океан.
– Пока ты рядом со мной, тебе нельзя пить спиртное или курить травку, – сказала я, не обращая внимания на его глубокий хмурый взгляд. Я свесила ноги с капота и наслаждалась летним бризом.
– Ну, ты и стерва, – пробормотал он.
– Но ты все равно меня хочешь, – фыркнула я, но смех застрял у меня в горле, когда я поняла, что это больше не просто шутка. Он оторвал взгляд от своего бургера, его лицо было задумчивым и серьезным.
– Я ничего не хочу, милая. Я думаю, что теперь ты знаешь, когда я чего-то хочу, то просто беру это.
Черт возьми, я опять промокла.
В воздухе что-то витало. Шипящая проволока нервов продолжала подпрыгивать между нами. Так много всего нужно было решить, но я не хотела говорить вообще ни о чем. Я просто хотела пережить эту поездку.
После того, как мы поели, я вставила флешку в его макбук и поделилась с ним записями некоторых моих любимых групп. Whitney, Animal Collective, Big Ups, и The Chromatics. Ему понравилось, но с Дином Коулом никогда нельзя было сказать наверняка, потому что, казалось, ему нравилось все.
– Помнишь, что мы слушали, когда учились в старших классах? – Дин вдруг широко улыбнулся. Я сморщила нос, стараясь выглядеть невозмутимой, хотя на самом деле была в приподнятом настроении.
– Имеешь в виду музыку, которую ты раньше слушал. Мне приходилось слушать, когда это было абсолютно необходимо.
– Прекрати нести чушь, детка. Ты обожала поп и R&B так же, как и все остальные.
– У меня был разносторонний вкус, – запротестовала я, зная, что он имел в виду меня, трясущую задницей под песни Дженнифер Лопес на вечеринках у Вишеса, хотя, в душе, я была безнадежно увлечена инди-группами из девяностых.
Он спрыгнул на землю, собирая наши обертки и посуду. – Никуда не уходи. Взрыв из прошлого приближается.
Я осталась на месте, наблюдая, как он идет к ближайшей мусорной корзине, выбрасывая наши объедки. Его мускулы были заметны даже сквозь белую рубашку и сшитые на заказ брюки цвета хаки. Мои глаза задержались на его бицепсах, скользнув вниз к тугой заднице, прежде чем он повернулся и посмотрел на меня.
Потом улыбнулся.
Потом подмигнул.
А затем сказал: – Попалась.
Я отвернулась, чувствуя, как мое лицо краснеет. Конечно, он был прав. Я хотела снова переспать с ним и не могла думать ни о чем другом, кроме его тела рядом со мной. Когда он снова сел, то взял свой макбук и включил «Naughty Girl» Бейонсе.
– Помнишь эту? – Он повернулся ко мне и рассмеялся. – В первую же ночь малышка Леблан была пьяна в хламину.
Закрыв лицо обеими ладонями, я вспомнила, как танцевала на кофейном столике Вишеса. Я была так чертовски пьяна, думала, что это была потрясающая идея присоединиться к девочкам из группы поддержки, которые танцевали на столе. Они знали, что делают. А у меня был такой вид, будто я отмахиваюсь от тысячи воображаемых мух. Это привело к тому, что я попыталась подражать их движениям, – и потерпела неудачу, – толкая девочек в процессе, пока Вишес не спросил «Какого хрена делает младшая сестра Леблан? У нее припадок? Кто-нибудь, спустите ее со стола вниз». Не прошло и секунды, как я почувствовала, как Дин уперся своим мускулистым плечом в мои бедра, перекинул меня через него и закружил на месте, пока я не закричала, чтобы он меня отпустил.
– Да ладно. Было трудно вписаться в вашу жизнь, будучи новенькой. Мне приходилось идти на жертвы. А ты помнишь эту песню?
Я выхватила ноутбук из его рук и включила клип «Roses» от OutKast. Дин расхохотался, его глаза весело блеснули.
– Ну, давай, – подсказала я. Это было время, когда он должен был танцевать. И танцевал он на вечеринке Вишеса, подражая хореографии группы из клипа. Это было частью проигранного пари – да – но это было так весело, что воспоминание запечатлелось в моей голове одиннадцать лет спустя, такое четкое, как будто это было вчера. Я все еще чувствовала запах алкоголя и гормонов, витающий в воздухе с той ночи. – Пожалуйста, Дин. – Я сжала ладони вместе. – Глубоко в твоем мозгу, под всеми мертвыми клетками благодаря твоей привычке к травке и порнофильмам, я знаю, что ты все еще помнишь этот танец.
– Только потому, что ты так мило попросила. – Он снова спрыгнул с капота. – Включи с самого начала. – Он сделал вид, что намазывает волосы гелем и смотрит на себя в невидимое зеркало. Все это было настолько сюрреалистично, что я невольно хихикнула, как школьница, отчего его и без того огромная улыбка стала еще шире.
