Текст книги "Мятежный"

Что заставляет вас чувствовать себя живым?

Смотрю на свое отражение в прохладной, спокойной воде бассейна. Голубоватое, немигающее. Ныряю в более спокойное место, даже не опустив палец ноги в воду.

ОПАСНАЯ ХИМИЯ.

Это была наша главная проблема.

Вот почему я поклялась никогда не возвращаться домой, когда Дин приходил к моей сестре. Это не было трудной задачей. Милли всегда была человеком привычки. Ее комната была опрятной, ее тетради были аккуратно исписаны безупречным почерком отличницы. Как и во всем остальном, она выделила совершенно определенные временные рамки, в течение которых общалась со своим идеально отполированным бойфрендом. По вторникам и четвергам после школы – в эти дни у Дина по утрам была футбольная тренировка –  и по выходным они строили планы за пределами особняка Спенсеров, потому что Милли терпеть не могла Вишеса, как и он ее.

Это было не так, как если бы я лежала в своей постели, слушая песни Миранды Ламберт, и плакала навзрыд. Я была типичной троечницей и смутьянкой, которая любила острые ощущения. И развлекалась с друзьями и после уроков. Проколола себе пупок и нос, устроилась на работу, скопила денег на новый велосипед и когда позволяла погода купалась нагишом в океане возле пустынного пляжа с друзьями, что было всегда, потому что... ну, Южная Калифорния.

Действительно, я много чего натворила в ту осень. Но, ни один из них не сравнится с горячим-как-грех бойфрендом моей сестры.

Могу сказать вам честно, находясь под одной крышей с ними, я хотела спрятаться глубже в свою кожу и исчезнуть в себе, просто раствориться. Они издавали какие-то звуки. Я ненавидела эти звуки. Это были самые ужасные звуки.

Тяжелое дыхание, пыхтение, хихиканье и громкие, грязные поцелуи. Тот факт, что я могла слышать их через закрытую дверь в комнату Милли, только увеличивал жгучую дыру в моей груди. Несмотря на все мои недостатки, я всегда была разумной девочкой. Мне не нужен был такой негатив в моей жизни. Так что это действительно было к лучшему, что я всегда уходила из дома, когда они были вдвоем.

Если бы я могла точно определить момент, который вызвал это решение – держаться подальше от Дина Коула – я бы выбрала инцидент у бассейна.

Был четверг, и Милли опаздывала. По дороге домой ей пришлось заехать на заправку, чтобы подкачать воздух в велосипедные шины. Я уже собиралась выйти из дома для прислуги, где мы жили на участке особняка Спенсеров. Все, что было связано с этой встречей, казалось вырванным из киносценария. Я открыла дверь как раз в тот момент, когда Дин собирался постучать в нее. Наши глаза встретились, как и мой челюсть, потому что я боролась с улыбкой, зная, что она вполне может разорвать мое лицо надвое.

Дин выглядел как искушение. И я имею в виду не только тот факт, что он был потрясающим в своей царственной синей университетской куртке и альфа-самцом. От него пахло слабым стиральным порошком и дорогим сексом, а его внушительный рост и телосложение приводили меня в отчаяние. Клянусь, половину времени, пока он был рядом, мое отчаяние висело в воздухе, как зловоние.

– Привет. – Мой чертов голос надломился.

– И тебе тоже, – ответил он. Наши глаза снова блуждали. Не очень хорошо, но и не в первый раз. Это всегда вызывало у меня чувство вины. Если бы это были руки, вместо взгляда, то сейчас его пальцы обхватили бы меня за талию, сразу после того, как он стянул й капюшон черной толстовки Dead Kennedys, чтобы лучше видеть мое лицо; мои схватили бы его идеальные, загорелые каштановые волосы, и наши тела слиплись бы вместе, как две страницы в совершенно новой книге.

– Милли еще нет, но ты можешь войти. – Я шагнула в сторону, и толкнул дверь пошире. – Я ухожу. Она должна вернуться с минуты на минуту.

– Куда направляешься? – спросил он, положив руку на дверной косяк и преграждая мне путь к выходу.

– Мне очень жаль. – Я сложила руки на груди. – Мне не приходила записка о том, что тебя теперь должны волновать мои дела.

– Может быть, записка потерялась на почте. – Он сделал шаг вперед, заставив меня отступить, и, Боже, я даже не могла посмотреть ему в глаза, я была так взволнована. К счастью, моя голова была на одном уровне с его грудными мышцами. – Потому что ты определенно мое дело, малышка Леблан. – Мое сердце подпрыгнуло к горлу, не давая возможности вдохнуть, прежде чем он добавил: – И я думаю, что мы оба знаем, что лучше не притворяться, что я приглядываю за тобой.

Я натянула капюшон до самого подбородка, чтобы прикрыть пылающее лицо.

Обычно он был воплощением дерзости. Все клише буйного задиры, которые «СексиЗасранцы» успешно демонстрировали, заставили говорить о них в Школе Всех Святых. Их подданные и приспешники съели это дерьмо и «вернулись за добавкой». Возможно, я был виновата в том, что не заботилась о таких вещах, но я никогда не ощупала упоение от власти и «взрослой» атмосферы, которой щеголяли эти засранцы. Одной из причин, по которой я обратила внимание на Дина, было то, что он не воспринимал себя слишком серьезно и не был таким задумчивым и придурковатым, как остальные его друзья. С тех пор как он начал встречаться с Милли – а это было не так уж давно – он всегда пытался перекинуться со мной парой слов. Сначала он уверял меня, что не спит с ней. После того, как я сказала ему, почему бы и нет, он действительно разозлился. Теперь он встречался с ней и вел себя так же – целовал ее, Боже, я слышала их буквально на днях – хотя его глаза были устремлены на меня. Всегда на меня.

– Я… Э-э… – протянула я, и ржавые колесики в моем мозгу закрутились в поисках потенциальной лжи. У меня было надежное алиби. Мне действительно нужно было уйти. Но я не делилась этим с другими людьми, не говоря уже об одноклассниках, и уж точно не с тем чуваком, в которого была по уши влюблена. Но Дин был не из тех, кто отступает. Мне нужно было что-то сказать, что угодно, поэтому я сказала правду. – У меня назначена встреча с врачом.

Случайно подняв глаза, я увидела, как на его лице отразилось понимание и спокойствие. Он засунул руки в карманы. – Что-то не так?

Да. Вся моя жизнь неправильна .

– Ничего такого, – я заправила прядь волос за ухо под толстовку. – Иногда мне просто нужно… – заткнись, черт возьми, сказал мне голос. Ощущать себя маленькой и уязвимой не было моей проблемой.

– Что…? – Он опустил подбородок, подбадривая меня. И это был вопиющий позор, что химия была необъяснимой нитью, которая тянула и связывала двух людей вместе. Потому что именно это я и чувствовала в тот момент. Прикованной. То, как он смотрел на меня, словно я была центром мира, беспокоило меня. Это мне льстило. Овладело мной. Боже, мне нужно было быстро что-то сказать, чтобы он заткнулся и оставил меня в покое. Какой бы постыдной ни была правда.

– Чтобы сделать массаж груди. – Мне нужно было удалить всю слизь из дыхательных путей, но это было не то, чем я хотела бы поделиться с ним. Я приподняла бровь и засунула кулаки в карманы. – Ну, знаешь, чтобы было сексуально и все такое.

Мои глаза были надежно прикрыты толстовкой, но этого все равно было недостаточно. Рядом с ним ничего не было достаточно. Даже в трехслойной одежде я всегда чувствовала себя голой.

Массаж груди был еженедельным событием. Иногда мне приходилось ходить в клинику. Иногда ко мне приходила медсестра. И хотя Милли ни словом не обмолвилась о моей болезни своему парню, я знала, что если он действительно останется здесь, то рано или поздно узнает об этом.

Протиснувшись мимо Дина, я направилась к главному входу в поместье. Прямо к воротам вела мощеная дорожка, но мне нравилось идти длинным путем, через огромный бассейн Вишеса и лужайку цвета зеленых глаз Дина. Ходить по краю. Чувствовать себя живой.

Я услышала шаги Дина, бегущего за мной. Даже не оглядываясь назад, я знала, что он щеголяет той самой улыбкой, которая почему-то разозлила меня.

– Массаж груди, да? – В его голосе звучала хитрость. – Многие парни с удовольствием помогли бы тебе в этом.

– Спасибо, Дин, за жуткий комментарий.

– А что жуткого в том, что парни хотят потрогать твои сиськи?

– Дело в том, что это говорит мне бойфренд моей сестры. Это немного неуместно. И под немного, я имею в виду чрезвычайно.

– Никогда не говорил, что хочу сделать это сам, – он цыкнул и добавил: – И вообще, какого хрена тебе понадобился массаж груди? У тебя что-то не так с сиськами?

Я остановилась у глубокого конца бассейна, повернулась и посмотрела ему в глаза так, что это показалось мне слишком интимным. Мы стояли лицом к лицу. Тело в тело. Ветер был холодный, но ласковый. Я сделала шаг назад. С этого ракурса Вишес мог видеть нас из окна своей спальни. Последнее, что мне было нужно, – это вооружить его новыми патронами против Милли, чтобы он мог сказать ей, что видел, как я флиртую с ее парнем. Мне нужно было убедиться, что она защищена, несмотря ни на что.

– У меня заболевание, – сказала я, и слова сорвались с моих губ прежде, чем я смогла их остановить. Его глаза потемнели, на лице отразились подозрение и недоверие.

– Какое? – спросил он, выглядя смущенным, раздраженным и ... обиженным? Может быть.

– Кистозный фиброз. Это болезнь легких.

– Это излечимо? – настаивал он, и голос его звучал жестко. Его брови упали, как камень. Как будто он в чем-то обвинял меня.

– Нет, – я почувствовала, как мои щеки потеплели. – Я с этим родилась. И умру с этим. Скорее всего, именно из-за этого и умру. Вероятно, молодой. Оба моих родителя являются носителями этого гена.

– Милли не болеет. – Вот оно опять. Неужели он надеялся поймать меня на лжи? Потому что если бы я была лгуньей, то сказала бы, что я обладаю сверхспособностями или IQ Эйнштейна. Я фыркнула от смеха, потому что это было привлекательно и все такое.

– Ну, Милли повезло, – выплюнул я. Ей правда повезло. Во многих смыслах этого слова. – То, что оба родителя несут этот ген, еще не означает, что все их дети получат его. Назови это русской рулеткой природы, если хочешь. И именно я получила пулю в чертову шею. Вот тебе и забавный факт на сегодня. Теперь я могу идти?

С любым другим парнем я бы развернулась и ушла. Просто. Но с Дином «Мятежным» Коулом все было не так просто. Мне хотелось доить каждую секунду, проведенную с ним наедине. Я даже не была уверена, почему. Я чувствовала себя странно, мучительно и волнующе, когда он был рядом, и в тот момент, когда он уходил, знала, что буду ненавидеть себя за каждое слово, которое сказала, за каждый свой поступок и каждый вздох, который я сделала.

– Рози.

Я подняла голову и, прежде чем поняла, что происходит, почувствовала его грубые ладони на своей талии, и мое тело полетело в бассейн. У меня не было времени подготовиться к падению. В прямом или переносном смысле. Мое тело ударилось о воду плашмя, погружение было болезненным, как будто я врезалась прямо в бетон. Я использовала свои руки, чтобы всплыть вверх и получить немного воздуха. И ощутила холод воды только тогда, когда сделала один отчаянный вдох. Я открыла глаза, все мое тело сильно дрожало, и прежде чем мои глаза привыкли, рядом со мной раздался громадный всплеск. Дин тоже прыгнул.

Мое сердце бешено колотилось, как отбойный молоток. Я чувствовала, как оно бьется о мою грудную клетку, ныряя вниз, пытаясь пробиться наружу, через мой желудок, через мое горло, желая вырваться, вырваться, вырваться. Тело Дина подплыло ко мне, прижав меня к безмятежно-голубой стене, и я начала бросаться на него с кулаками. Бешеные, злые удары. Это были не те шутливые шлепки от девушки, чтобы, чтобы пофлиртовать или предупредить парня держаться подальше. Нет. Я вцепилась ногтями ему в грудь, желая пустить кровь.

А потом начала плакать.

Это было для меня не характерно. Я никогда не плакала перед незнакомыми людьми. И если уж на то пошло, любой, кроме Милли, мамы или папы, был для меня незнакомцем. И все же, мои горячие, соленые слезы смешивались с холодной, сладкой водой.

Жизнь несправедлива.

– Да что с тобой такое, черт возьми? – взревела я, продолжая бить его кулаками в грудь. Он снял куртку перед тем, как прыгнуть в воду, и теперь единственное, что разделяло нашу плоть, была его обтягивающая черно-золотая футболка и моя промокшая толстовка. Его кожа была теплой, несмотря на воду, и мне нужно было больше воды. Он хотел отдать мне это тепло. Все его тело говорило об этом. Кричало. Особенно с крыши этого чудовищного особняка. Вообще-то не было произнесено ни слова, что сделало наш язык тела намного громче. «Опасная химия», – предупреждал он. Убегай, Рози.

– Твои легкие работают нормально, – прорычал он мне в лицо, схватив меня за запястья и крепко прижав к стене. Что он делает? Вишес мог увидеть нас. Черт возьми, Милли тоже могла бы. Если бы она вошла в ворота прямо сейчас, что бы она подумала? Ее парень и сестра вместе купаются в бассейне. Тело к телу. Душа к душе. – Ты, блять, в порядке! – добавил он, и его лоб оказался в нескольких дюймах от моего.

Пытался ли он убедить меня или самого себя?

И вообще, какого черта его это волнует?

Я заставила себя успокоиться. Мне нужно было вразумить этого парня. Он должен был отпустить меня, пока нас не поймали за тем, что мы делали.

– Дин, – сказала я так холодно, как только могла, высвобождая запястья и кладя ладони ему на грудь. Он глубоко вздохнул и закрыл глаза. С его ресниц капала вода, и все в нем было мокрым, влажным и восхитительным. Где-то в глубине души я понимала, что это важно. Это то, что мы разделили в тот момент. Я никогда больше не почувствую этого ни с одним другим парнем. Этот кусочек жизни был нашим, даже если я этого не хотела.

– Рози, – возразил он.

– Я больна, – повторила я.

– Не говори так. Ты не больна. Это просто гребаное состояние.

Я покачала головой, вода и слезы летели туда-сюда. – Это просто состояние. Я умру очень молодой, Дин. После тридцати, может быть, сорока …пятидесяти, если повезет.

– Заткнись, – прошипел он сквозь стиснутые зубы. Его ладонь ударила по стене позади меня, и я задрожала не только не от холода.

– Все это чушь собачья! – Он сплюнул. – Нет, это не правда.

Мне нужно было найти другую тактику. Быстро.

– Послушай, ты не можешь этого делать, ладно? Мы можем быть друзьями, – солгала я, потому что к тому моменту уже знала, что это невозможно. – Но ты не можешь просто бросить меня в бассейн посреди осени. Во-первых, я действительно больна, и даже если бы не была склонна к пневмонии, это не весело, плавать в ледяной воде. И Милли… Это несправедливо по отношению к ней. Ты не можешь так обращаться с ее сестрой. Как будто…

– Как будто что? – Он бросил вызов, его зрачки вспыхнули.

Как будто ты хочешь меня.

Так ли это?

Мои гормоны взбунтовались. Моя мораль обожгла меня изнутри. Каждый волосок на моем теле встал дыбом. Его рука скользнула между нами и обхватила одну из моих щек, поднимая мое лицо вверх и заставляя меня смотреть на него. – Как будто что Рози?!

Что-то было в его глазах. Такой силы я никогда раньше не видела. Что-то подсказывало мне, что он понятия не имел, что делает. Он просто знал, что это неправильно. И, как и я, был смущен, обижен и зол.

– Как будто ты хочешь меня, – тихо повторила я свои мысли.

– Но я хочу, – добавил он. – Может быть, пришло время. Твоя сестра не слишком заботится обо мне, малышка Леблан.

Она тоже не слишком заботилась о нем. Но он заботился о ней. Что делало его еще более привлекательным, потому что наша цель была взаимной – защитить дорогого человека.

Но в то же время горечь разъедала меня каждый раз, когда я наблюдала за полным расточительством их отношений. Когда я видела, как ее глаза перемещались на Вишеса, когда он стоял рядом. Как мы с Дином смотрели друг на друга через всю комнату. Мне хотелось схватить сестру за плечи и хорошенько встряхнуть. Сказать ей, чтобы она взяла себя в руки и подошла к парню, который разбудил ее сердце. Но я была не в том положении, чтобы просить ее о чем-то, учитывая, что мои родители вырвали нашу семью из нашего дома в Фэрфаксе, и перевезли нас в Калифорнию, чтобы я могла иметь лучшее медицинское обслуживание. Поскольку у меня были друзья и хорошая жизнь, а у нее ничего не было, именно из-за этого переезда. Поэтому я позволила ей забрать их обоих. Тело Дина и сердце Вишеса.

– Если ты меня не отпустишь, – мои зубы стучали, и не только от холода, – я получу легочную инфекцию. Дин, – его имя было предупреждением, и на этот раз он позволил мне оттолкнуть себя ладонями, отплывая от меня и наблюдая, как я поднимаюсь к краю бассейна, а моя тяжелая, промокшая одежда тянет меня вниз.

Я даже не обернулась, чтобы посмотреть на него. Я слишком боялась, что он увидит мои глаза, одурманенные эйфорией, испорченные похотью. И мое лицо, розовое по контрасту с синеющим от холода телом.

Краем глаза я видела, как он подплывает к краю, упираясь локтями в мокрые плитки пола и подпирая подбородок сжатыми в кулаки руками.

– Это дерьмо токсично. Мы должны остановить это, пока все не зашло слишком далеко, – пробормотал он скорее себе, чем мне.

– Дальше, чем что? – Я сняла толстовку и бросила тяжелую ткань на ближайший шезлонг. – Чем целовать и тереться об мою сестру, при этом подкатывая ко мне? – Мой голос дрожал.

– Рози, – сказал он. У меня вырвался пронзительный смех. Рози, твою мать! Он встречался с моей сестрой. Правда, я сама заставила его быть с ней, но от этого мне не стало менее горько. – Не обращай все это против меня. Ты же сама блять сказала мне быть с ней. Что ты хочешь, чтобы я сделал? Игнорировал ее задницу?

Я ненавидела то, что он был прав, и ненавидела то, что что-то настолько логичное заставляло меня чувствовать себя настолько нелогично.

– Этого, – Я указала между нами, стоя на краю бассейна, – не будет. Ты встречаешься с Эмилией, Дин. Мы никогда не можем быть вместе.

– Кто сказал? – Он бросил мне вызов.

– Я сказала. И общество. И логика. И совесть. И, черт возьми, все любовные фильмы и романтические книги, которые я когда-либо смотрела и читала.

– М-м-м. – Игривая усмешка снова появилась на его сочных губах. – Это не правда.

– Правда, – выпалила я. – У Джульетты не было старшей сестры по имени Джули, которую Ромео попробовал бы, прежде чем решил, что она та самая, единственная.

– Джульетта никогда не сталкивалась лицом к лицу со своими гребаными чувствами, – завопил он, стуча кулаком по плитке. – С каких это пор ты стала такой слабой? – Дин выпрыгнул из бассейна так быстро, что это было похоже на оптическую иллюзию. Он зарычал мне прямо в лицо. – С каких это пор тебе не наплевать на то, что думают люди? Если ты откажешься от этого, я останусь с Милли.

Это прозвучало как угроза.

– А что ты делал все это время? – фыркнула я. Это была не его вина. К тому времени, как он заметил меня, она хотела встречаться с ним, и он не мог отступить. Кроме того, он сделал ее жизнь намного лучше. Прошли те дни, когда ее шкафчик был забит мусором и люди бормотали «белый мусор», когда она проходила по коридору.

– Ждал тебя, – ответил он, и мы оба вздохнули, когда дождь начал слегка стучать по нашим телам.

– Хорошо. – Я мило улыбнулась, и мне потребовалась вся энергия, чтобы показать ему улыбку и ямочки. – Даю тебе зеленый свет, чтобы влюбиться в мою сестру. Как я уже сказала, между нами никогда ничего не будет.

Через пять секунд Милли появилась у бассейна, катя за собой велосипед. Мы сказали ей, что я упала в бассейн, и что он прыгнул туда, чтобы спасти меня. Мои щеки пылали, бассейн был не так уж глубок, и я отлично плавала. Но глаза Милли были устремлены куда-то вдаль, – так же, как и ее сердце, – и у меня было такое чувство, что даже если она застукает нас со спущенными штанами, ей будет все равно.

В тот день я так и не пришла на прием к своему врачу.

Но я все-таки подхватила воспаление легких, что обеспечило мне путевку в реанимацию и четырехдневное пребывание в больнице. Я пропустил два важных экзамена, и мне пришлось провести несколько часов, проходя перкуссию.

А в следующий четверг, когда я вернулась домой, избежав встречи с Дином и Эмилией, на моей подушке лежала книга и записка. «Медный всадник» в мягкой обложке. Желтая записка гласила:

К черту общество.

К черту логику.

К черту культуру.

К черту твою болезнь.

И знаешь что? К черту тебя.

Вот книга о том, где написано, что у нас вс е может получит ь ся. Прочитай ее .

– Дин.

Но на следующий день я засунула ее в щель в шкафчике Дина вместе с запиской.

Сделай е е счастливой. Я убью тебя, если ты когда-нибудь причинишь ей боль.

Книги и сказки – это волшебство. Реальность очень болезненна.

– Рози.

Мы никогда больше не говорили об этом, пока Милли не сбежала.

Но я купила себе собственный экземпляр «Медного всадника».

Читала его.

Запоминала.

Читала наизусть.

И никогда не забывала.

Дин

Одиннадцать лет назад

В конце концов, мы с Милли стали вполне приличной парой. То есть до того, как она все это слила в унитаз.

Я не давал названия тому, кем мы были или не были. Была ли это любовь? Наверное, нет, но я заботился о ней и наслаждался ее обществом. Единственным минусом было то, что мне больше нравилось проводить время с ее сестрой. Но это становилось все менее и менее проблемным, так как малышка Леблан сделала шаг назад, и хотя она никогда не говорила прямо, я знал, что она избегает меня. Она все упростила.

Но Вишес этого не сделал.

Печально известный своей неряшливостью, он сделал то, чего от него ожидали – все разрушил.

Вишес пытался отомстить мне за то, что я встречался с Эмилией Леблан. К несчастью для этого ублюдка, я не был таким слабаком, как его фанаты. Мы ссорились – физически и словесно – каждую вторую неделю по этому поводу, но я знал, что разрыв с Милли оставит ее беззащитной перед ним, и я не хотел, чтобы он прикасался к ней. Он издевался над ней, унижал и ненавидел. У него было достаточно времени, чтобы пригласить ее на свидание. Теперь она хотела быть со мной, и Рози толкнула меня прямо в объятия своей старшей сестра.

И больше, чем я хотел угодить Милли, я хотел угодить Рози.

Действительно чертовски плохо.

В конце концов, Вишес все же сумел отомстить мне таким образом, что пробил мой щит. Оказалось, что это дерьмо было толстым, но не нерушимым.

Он поцеловал Рози.

Он устроил вечеринку у себя дома, и мы уже остыли после того, как чуть не избили друг друга до полусмерти. В этом не было ничего необычного. Что было необычно, так это то, как он впервые заставил меня попробовать мое собственное лекарство. И позвольте мне сказать вам, это было отвратительно.

Я шел на его кухню, чтобы взять себе бутылку воды после того, как выпил ксанакс, чтобы снять напряжение. Накачанный до чертиков, я понимал, что мне нужно проверить Милли. В последний раз, когда я видел ее на той вечеринке, она убежала обратно в дом слуг, выглядя расстроенной из-за Вишеса.

Я пробирался, натыкаясь плечами на массу потных людей, и когда наконец-то добрался до холодильника, то обнаружил, что у Спенсеров закончилась вода. Я огляделся, кухня представляла собой громадную темную комнату из вишневого дерева, лучше приспособленной для Букингемского дворца. Куда ни глянь, везде были люди. Парочка, целующаяся у раковины, кучка спортсменов, делающих снимки на остров и девушки, нюхающие риталин, который я принес той ночью. Я оттолкнул двух фыркающих девушек и распахнул дверь кладовки, зная, где хранится бутилированная вода.

Включив свет, я застыл на месте.

Вишес был там, нависая над Рози, как тьма, которая вот-вот поглотит ее целиком. Его губы были на ее губах, а ее губы на его, и мне хотелось оторвать их друг от друга и разорвать его тело в клочья, орган за органом.