Текст книги "Клевер и Трубка Мира (СИ)"
Автор книги: Кушнер Гриша
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)
Первый день был посвящен ознакомительной геологической экскурсии по всей территории учебного полигона. Для геофизиков и геологов она проводилась отдельно. Для последних ее проводил Александр Иванович Шалимов – доктор геолого-минералогических наук и автор многих книг, популяризирующих геологию. В том числе и знаменитых «Охотников за динозаврами». На Александре Ивановиче одета белоснежная футболка и такого же цвета бриджи. На ногах – легкие и крепкие ботинки, явно не Мончегорской обувной фабрики, а в руках – неземной красоты, геологический молоток из нержавеющей стали с укороченной прорезиненной ручкой. На фоне окружавшей его, разношерстной компании, потрясавшей геологическими молотками на длинных деревянных ручках, он выглядел настоящим сахибом рядом с галдящими аборигенами. Впечатление несколько портило отсутствие пробкового шлема, что впрочем, с лихвой возмещалось джентльменскими манерами Александра Ивановича.
Весь учебный полигон имел размеры около 20х20 км и охватывал долину реки Бельбек, на которой и стоял поселок Куйбышево, и прилегающие участки горной местности. Крымские горы собственно представляют собой всхолмленное плато, разрезанное многочисленными долинами ручьев и небольших рек. Высоты над уровнем моря достигают 600 -700 метров, а местные перепады могут составлять 250-400 метров. Это как раз те самые метры, которые нужно было каждый день проходить по нескольку раз то верх, то вниз, чтобы выполнить основную задачу практики – составить геологическую карту. Одними из самых необычных образований в Крымских горах являются куэсты (некоторые говорят квесты). Это горы ассиметричной формы. У них совершенно плоская горизонтальная или слегка наклонная широкая вершина, плавно переходящая с одной или двух стороны в окружающее плато. С других же сторон они имеют почти вертикальные склоны высотой до 2-3 сотен метров. По виду они напоминают утюг, перевернутый вверх плоской поверхностью. Одна из куэст километрах в семи от поселка Куйбышево, так и называлась – "Утюг".
Составлением геологической карты занимались будущие геологи. У геофизиков целью практики было научиться работать электро– и магниторазведочными геофизическими методами. Всю территорию полигона нужно было исследовать методом вертикального электрического зондирования (ВЭЗ) и магниторазведкой. Первый из этих методов, исследует электропроводность пород, вторым изучаются их магнитные свойства, а также общий магнитный фон площади. Все практиканты – и геологи, и геофизики – были разбиты на бригады, состоящие из 6-7 человек. За каждой бригадой был закреплен свой участок полигона.
Со следующего дня началась работа. Подъем в 6-30 утра, зарядка, напутственная речь Одесского, завтрак, выход на маршрут, возвращение и обед в 16 часов, обработка полученных за день материалов. Остающееся свободное время использовали, кто во что горазд. Шатались по лагерю, пели песни, пили "Крымское игристое", сидели у костра. Надо сказать, что, несмотря на молодость лагерного контингента, сил на проведение активного досуга оставалось не так уж много. Многочасовое лазание по горам при сорокаградусной жаре изматывало порядочно.
День начинался с того, что бригада, построившись гуськом, с полузакрытыми глазами выходила в направлении намеченной заранее точки начала маршрута. Впереди, как положено, шел бригадир, выполняющий до полного пробуждения остальных, роль поводыря. Правда, не было гарантии, что и в середине дня при описании обнажения тот же бригадир, подняв голову, не обнаружит, что вокруг не видно ни одной живой души. На вопросы типа:
– Саня... Владимиров...Ты где? Что делаешь?
Мог быть получен вялый, но исчерпывающий ответ:
– Лежу на коллювии. (щебенисто-глыбовые отложения горных склонов).
Надо сказать, что неудобства полевой жизни в значительной степени компенсировались наличием на территории всего учебного полигона большого количества заброшенных фруктовых садов, принадлежавших в довоенные годы переселенному из Крыма татарскому населению. В них росла изумительно вкусная вишня, черешня, алыча, абрикосы, персики. Часто среди плодоносящих деревьев журчал по любовно выложенному камнем руслу ручей с изумительно вкусной прозрачной, ледяной родниковой водой. Иногда угадывались очертания фундамента разрушенного дома, почти полностью замаскированного расторопной южной растительностью. Набрести в знойный день на такой сад, сбросить рюкзаки, стоя на коленях, напиться, а потом, лежа под фруктовым кустом, бездумно смотреть в ясное бирюзовое небо и машинально отправлять в рот сладкую ягодку – вот оно, счастье.
В первый же субботний вечер лагерь собрался в Куйбышево на танцы. В утренней речи Одесский уделил этому мероприятию особое внимание, указав на недопустимость взятия с собой на танцплощадку геологических молотков, лопат, зубил и ломиков. Ответственным за соблюдение порядка, а в случае необходимости и за переговоры с местным населением был назначен Паша Харитонов. Паренек невысокого роста, занимавшийся дзю-до и легко поднимавший каждой рукой по две 32-килограммовых гири, Паша пользовался на факультете непререкаемым авторитетом. Надо сказать, что он быстро нашел общий язык с местными парнями и все набеги лагерников на поселок Куйбышево всегда оканчивались более или менее мирно.
Григорий, который терпеть не мог лишнего шума и суеты, пошел вместе со всеми в надежде увидеть Свету. Понимал, конечно, что после происшествия с цветами шансы на знакомство с ней призрачные. Не забыт был и моряк Билли Бонс. Каково же было его удивление, когда она сама как-то незаметно оказалась возле него:
– Вы, что же, Гриша, не помните меня?
– Да, нет, почему же, помню...,– промямлил Григорий, опасаясь, что сейчас его опять спросят про способ окраски бороды.
– А, что же Вы не подходите и не просите у меня прощения за тот ужасный поступок?
– Да, я хотел..., но думал, что Вы так на нас рассердились, что и разговаривать не захотите.
– Конечно, я очень рассердилась..., но потом простила. У вас же было безвыходное положение... – день рождения первой красавицы. А, Томочка ваша и, правда, красивая.
– Да, она не моя... а, Вы что ее знаете?
– Знаю-знаю. Не хотите куда-нибудь отойти подальше от этого шума?
И они пошли гулять по темным, насыщенным ароматами цветов улицам поселка. Оказалось, что Света приехала в Куйбышево на каникулы к бабушке из Симферополя, где училась на историко-филологическом факультете Педагогического института. В свободное время она работала в Крымском краеведческом музее и знала много интересного вообще об истории Крыма, начиная с античных времен, и о горном Крыме, где прожила всю сознательную жизнь. На вопрос Григория о заброшенных садах и разрушенных домах вокруг Куйбышево, Света помолчав, сказала:
– Темная это история. Документов об этом, конечно, никаких нет, но здесь старые люди хорошо помнят, как татар выселяли. Все быстро произошло, за 2 дня, в мае 1944 года, после освобождения Крыма от фашистов.
– А почему их выселяли?
– Многие с немцами сотрудничали, помогали им сопротивление организовывать, местность ведь хорошо знали, и против партизан воевали, хотя, конечно, далеко не все. Многие сами партизанили и на фронте геройски воевали. Только сюда из них никто не вернулся.
–Какими же в то время были эти дома и сады, если даже сейчас в них такие вкусные фрукты и такие красивые арыки...
–Татарское население считалось очень зажиточным. У многих дома, сады и имущество остались еще с царских времен. Между прочим, после их отъезда ходили упорные разговоры о том, что наиболее ценные вещи в надежде на будущее возвращение успели, будто бы, собрать в одном месте и спрятать.
– А, разве выселение не внезапно произошло?
– Оно хоть и планировалось, как неожиданное, о нем все-таки знали. Ведь постановление ГКО было принято 11 мая, а выселять людей начали 19 мая. И слухи успели просочиться. Выехать никто бы не смог, за дорогами уже присматривали, а вот спрятать ценные вещи вполне могли успеть.
– А почему решили, что они собрали и спрятали все в одном месте?
– Наверное, потому, что понимали, что прятать в своих подвалах бессмысленно – легко найдут и заберут в пользу государства. Потаенных, но никому неизвестных мест, не так уж много. Поэтому и предположили, что если где-то что-либо и спрятали, то, скорее всего в одном месте.
– Ну, а что же эти сокровища не искали?
– Как это не искали? Сколько я себя помню, мы в детстве только это и делали. Все игры были этому посвящены. Этим и взрослые занимались, даже специальные группы приезжали из Симферополя. И награды обещали за находку. Только так ничего и не нашли. А потом потихоньку об этом забыли, и теперь все воспринимается уже почти, как легенда...
Так прошел этот субботний вечер. А на другой день, в лагере, у ночного костра Григорий рассказал всем, имеющим уши, историю о татарском кладе.
На следующий день никаких изменений в лагерной жизни заметно не было. А вот еще через день ковыляющие на зарядку геологи с удивлением обнаружили, что все группы геофизиков бегут на спортплощадку в лучших олимпийских традициях; на зарядке энергично размахивают руками, слушают Одесского без обычных диссидентских реплик и даже торопят его, как будто бы желая поскорее выйти на работу. Завтрак геофизики съели быстро, похватали свои катушки и магнитометры и почти бегом ушли в леса. Озадаченные геологи, не успевшие еще съесть ни одной ложки утренней каши, остались за столами одни.
После обеда произошло почти то же самое. Вместо того чтобы разойтись на сладостную сиесту геофизики дружно и без всяких признаков сонливости двинулись к камеральному помещению, прихватив журналы наблюдений, арифмометры и логарифмические линейки.
Дима Куклин, сидевший за одним столом с Григорием, Лешей и Леней Пантилеевым веско сказал: "Разберемся!" Среди геофизиков двое были членами институтской секции спелеологии, а Дима, пользовался в секции авторитетом даже у старичков, не говоря уже о первокурсниках. Так что он имел серьезные основания рассчитывать на то, что трудовой энтузиазм геофизиков найдет скорое объяснение.
Через три дня, вечером в палатке Дима рассказал, что геофизики ищут ни много, ни мало, как татарский клад. Они объяснили, что с помощью как раз тех геофизических методов, которым посвящена практика, вполне вероятно отыскать запрятанные ценности. Ведь, можно было предположить, что ценности эти хотя бы частично сделаны из металла, следовательно, обладают повышенной электропроводностью, а это легко может быть зафиксировано при использовании ВЭЗ. Если же среди запрятанных предметов имеется железо, что тоже вполне возможно, то и магнитные их свойства будут резко отличными от окружающих менее намагниченных пород. Такие резкие отличия физических свойств, каких – либо участков территории от окружающего более спокойного фона на языке геофизиков называются аномалиями.
Однако все это казалось очевидным только теоретически. Дима рассказал, что почти сразу кладоискатели столкнулись со сложностями. Используемая ими методика электроразведки была рассчитана на поиски электрических проводников на значительных глубинах, а им требовались, скорее всего, глубины до 40 метров. Студенты не могли посоветоваться с преподавателями, так как было очевидно, что их вмешательство сделает, по меньшей мере, неинтересной, а то и невозможной, всю затею. Поэтому геофизики штудировали учебники, стараясь разработать методику работ, соответствующую задачам поисков небольших по размеру и неглубоко залегающих электропроводников. Оказалось, что среди студентов были светлые головы, которые очень быстро поняли, что для получения нужного результата нужно варьировать разносами электродов и теоретически рассчитали их величины. Кроме того, работу нужно было построить так, чтобы одновременно выполнялась и программа практики.
Другой сложностью было то, что для правильного понимания результатов своих измерений (говоря профессиональным языком их интерпретации) геофизикам нужно было достаточно хорошо представлять геологическое строение тех участков, где они работают. Для этого им была необходима помощь геологов. Дело в том, что с самого начала было высказано разумное предположение, что клад мог быть запрятан в какой-нибудь карстовой полости, а, попросту говоря, в пещере, которые иногда встречались на территории полигона. Пещеры, как известно, могут образовываться только в тех породах, которые растворяются водой. На территории полигона такими породами были известняки. Поэтому, если геологи, сверившись со своими картами, посчитали бы, что найденные геофизиками объекты с повышенными магнитными или электропроводящими свойствами находятся внутри слоев известняка, то такие места требовали бы прямой проверки. По существу, перед студентами обеих специальностей стояла задача комплексного геолого-геофизического изучения территории. Только предметом поисков были не месторождения полезных ископаемых, а гипотетические татарские сокровища.
И, наконец, еще одной сложностью была как раз прямая проверка возможных мест нахождения клада. Чтобы обследовать пещеру, необходимо было и соответствующее оборудование, и опыт. Всего в лагере было шестеро членов институтской секции спелеологии. Два из них были геофизики, никакого практического пещерного опыта не имевшие, и четыре геолога – Дима, Григорий, Леня Пантилеев и Нина Малыгина. Они уже дважды выезжали на спелеологические сборы под Адлером и работали в Воронцовской системе пещер (кстати, именно там и сгорела брючина на штанах Григория). Но, самое главное, сразу после практики, в сентябре, в районе этих пещер должен был состояться сбор секции. Туда должны были подъехать спелеологи-старшекурсники, которые проводили лето на производственных практиках в геологических экспедициях в разных концах страны. Спелеологическое оборудование – веревки, проволочные лестницы, крючья, светильники – находилось у Димы, Лени, Григория и Нины, которые и должны были привезти его к пещерам. Ведь старшекурсникам везти все это в какой-нибудь Магадан, все лето таскать с собой, а потом приехать с этим под Адлер было очень затруднительно. Следовательно, у геологов имелось все необходимое для обследования возможных мест нахождения клада. И они, разумеется, проявили к его поискам не меньший интерес, чем геофизики.
Весть о том, что, быть может, каждый день студенты ходят по несметным богатствам, быстро стала всеобщим достоянием. Вечером у костра или в палатках перед сном эта тема обрастала поразительными подробностями. Вспоминали о несметных богатствах крымских ханов, убеждали друг друга, что потомки ханских родов, наверняка, должны были проживать в окрестностях пос. Куйбышево, воображали сундуки с золотом, скрытые в прохладной темноте пещер. Григорий, почти каждый день видевшийся со Светой, приносил все новые удивительные факты о довоенной жизни в этих местах, возбуждавшие охотничий азарт кладоискателей. Григорий, правда, был большой фантазер, и, ссылаясь на Свету, многое лихо придумывал во время вечерней трехкилометровой прогулки из поселка в лагерь.
Жизнь разительно изменилась. Теперь ни один человек не залеживался по утрам в кровати, никто не тянул время за завтраком. Ежедневно материалы прошедшего дня обрабатывались, как и должно быть в образцовых геологических организациях. Этого требовал сложившийся порядок взаимного обмена информацией. Вечером Дима, получал от геофизиков данные о местонахождении наиболее интересных аномалий, выявленных за прошедший день. Назавтра бригадирам геологов давалось задание изучить геологическое строение вблизи этих аномалий, на предмет возможного нахождения в этом районе пещер. Через один– два дня геофизикам передавались геологические разрезы через аномальные участки, и делалось заключение о целесообразности их обследования.
Остававшиеся в полном неведении преподаватели поражались невиданному энтузиазму подопечного контингента, и где-то даже проявляли обеспокоенность его стремлением больше времени проводить в маршрутах.
Вскоре появилась первая находка. В один из дней геофизики выявили четкую магнитную аномалию. Они быстро уточнили ее границы и поняли, что она может вызываться чем-то находящимся в подвале разрушенного здания. Они сумели отыскать щель, по-видимому, ведущую куда-то вниз, но без фонарей и веревок лезть туда не решились. На следующий день Дима, Леня и Нина организовали штурмовые работы и обнаружили в подвале дома заброшенную кузницу. Большое количество железа – прутья, кувалды, молотки, наковальни – и вызывали, в полном соответствии с законами физики, аномально высокое магнитное поле. Вечером всем стало известно: методика работает и дает результаты!
В ходе сложного процесса обмена сведениями иногда выдвигались требования, выходящие за рамки геолого-геофизического информационного бартера. Однажды, возвратившись с вечернего рандеву с геофизиками, Дима сказал:
– Геофизики просят яблок и груш...
– Это еще, с какой такой радости? – спрашивает Леня.
– С такой радости, что Вовка Зинченко им должен был еще вчера отдать два разреза и не отдал...
–Ну, и что? И где мы им яблоки с грушами возьмем?
–Ленька, ты, что не знаешь, где они растут? В саду, конечно....
– Ну, уж нет, я в сад не хочу, мне еще жить не надоело.
–Да, ладно, может, пронесет. А они нам обещали дать грибов – нашли где-то грибное место.
– Ага, пронесет..., как-то не хотелось бы из института вылететь...
Каждое свое утреннее выступление Одесский, подобно римскому сенатору Котону-старшему, заканчивал одними и теми же словами: " Ни шагу в совхозный сад!"
Все три километра между поселком Куйбышево и студенческим лагерем дорога шла вдоль высокой ограды. За ней в совхозном саду росли яблони, груши, вишня, слива, черешня. Для студентов все это, кроме яблок и груш, большого интереса не представляло, так как в изобилии росло в заброшенных татарских садах. А вот яблоки и груши в них давно превратились в дички, были мелкими и невкусными. Все с первого дня знали, что совхозный сад – место святое. Лагерь находился на совхозных землях, и место для него было предоставлено при условии полной неприкосновенности урожая. Кроме того, было известно, что сад серьезно охраняется: несколькими сторожами с берданками, заряженными солью. Григорий через Свету эту информацию перепроверял, и она подтвердилась. Так что проникновение в сад могло закончиться не только досрочным окончанием практики, но и членовредительством.
И все же сад было решено брать. На дело решили пойти вчетвером: Дима, Леша, Григорий и Леня. Темноты ожидали, коротая время в кафе "Бельбек". Волнение пытались заглушить "Крымским игристым" и конфетами " Ласточка".
–Чтобы пуля не догнала, – мрачно шутил Леня.
Григорий, как всегда, помалкивал. Леша, как всегда, посмеивался, а Дима мрачно кивал головой. Но прилично набраться к темноте успели все. По дороге к саду было решено, что смотреть нужно во все глаза и во все стороны. Стоит кому-то одному увидеть что-то подозрительное, ему нужно тихо, как немому партизану, падать на землю и молча лежать пока опасность не минует. Все остальные, при виде павшего товарища, тоже молча и, как можно глубже, вжимаются в землю. К высоким металлическим воротам подошли почти в полной темноте. Леня, Дима и Григорий, без ненужных размышлений пошли на штурм. Картина сильно напоминала взятие Зимнего дворца из фильма Эйзенштейна. Леша критически оценил высоту ворот, острые копьеобразные концы металлических прутьев наверху и, когда штурмующая группа почти добралась до них, толкнул калитку, которая оказалась незапертой.
Молчаливые темные деревья, черная комковатая земля вокруг слабо подсвечивались далеким светом поселка и взошедшей луной. Идти было трудно. Ноги то проваливались в какую-то песчаную мягкость, то наталкивались на крупные затвердевшие куски вспаханной земли. Глаза болели от попыток смотреть сразу во все стороны.... Первым залег Леня. Он упал, молча, в полном соответствии с планом. Тут же на земле оказались и остальные. При этом Григорий упал на большой кусок земли и, хотя боялся получить заряд соли в оттопыренный зад, пошевелиться не решался. Лежали долго, опасаясь произвести малейший шум. Наконец, Дима, находившийся к Лене ближе всех, спросил его, не ушел ли сторож.
–Не знаю, – прошептал Леня.
Полежали еще.
–Ну, что, ушел?– опять спрашивает Дима.
– Да откуда я знаю?!– с тихим возмущением спрашивает Леонид.
– Ну, ты его видел?
– Нет!
– А, что же ты залег?
–Да, не залег я – просто упал...
Пошли дальше. Времени прошло много. Не так-то просто было отличить в темноте яблоневые деревья от грушевых. Да и сами плоды отыскать было нелегко. Тем более что история со случайными падениями повторилась еще дважды. Опять все лежали, хотя и не так долго, как в первый раз. В последний раз сначала упал Леша, но быстро сознался, что пошутил.
Наконец, четыре рюкзака были наполнены. Их перебросили через металлическое ограждение, перебрались через него сами и вскоре добрались до лагеря. Еще через полчаса Дима вошел в палатку и с возмущением сообщил, что геофизики грибного супа никому не оставили.
– Все сами слопали! Зачем мы только эти яблоки тащили, да еще половину неспелых.
Наступила ночь. Жизнь приучила студентов не сразу просыпаться, даже если Дин Рид орет в самое ухо, поэтому утреннее объявление Одесского стало для всех полной неожиданностью:
– Вчера четвертая бригада геофизиков собрала самые токсичные грибы Крымского полуострова, сварила из них суп и съела. Ночью приезжали две машины "Скорой помощи". Заболевшие находится в Бахчисарае в больнице. Опасности для жизни нет, но состояние у всех еще тяжелое. Завтра в Бахчисарай поедут автобусы встречать группы РТ. Желающие навестить больных, но не больше 3 человек, могут присоединиться.
На геологоразведочном факультете Ленинградского горного института кроме геологов и гидрогеологов была еще специальность "Техника разведки месторождений" (сокращенно – РТ), на которой готовили специалистов по бурению скважин. Между собой их никто иначе, как "буровики" и не называл. По мнению "высоких интеллектуалов" с других специальностей, ничему хорошему на буровой научить не могли. Что отчасти было правдой, поскольку среди буровиков было много порядочных лоботрясов, пьяниц, картежников и прогульщиков. Однако в дальнейшем все это не мешало, а, может быть, и помогало, выпускникам этой специальности быстро подниматься по карьерной лестнице и скоро становиться начальниками записных институтских умников.
На другой день Дима поехал в Бахчисарай, чтобы навестить заболевших, а заодно и выяснить, куда подевался журнал с результатами последнего дня работы заболевшей бригады. Ею в тот день было пройдено несколько профилей через вершину куэсты "Утюг".
Отправились после завтрака, поэтому решили вначале ехать на вокзал. Буровики вышли из вагона помятыми и сонными. А когда увидели, что вокруг много гор и ни одного моря, огорчению их не было предела:
– А говорили, что в Крыму есть море...
– Опять обманули...
–Как можно жить без веры в людей...
–Буровик – он наивный, как ребенок, нельзя его обманывать...
Правда, узнав, что предстоит поездка в больницу, немного приободрились – всегда ведь приятно узнать, что есть люди, которым хуже чем тебе.
В автобусе сидеть было жарко и буровики потопали в больницу вместе остальными. Всех медсестра в палату, конечно, не впустила. Пошли Дима, две девочки из заболевшей бригады, которым не посчастливилось полакомиться грибным супчиком и трое буровиков, знавших больных ребят.
После первых вопросов о здоровье, Дима, не любивший даром терять время, спросил о журналах наблюдений из последнего маршрута.
– Спрятали мы их, – отвечают. – Около брода через Бельбек, под большой плитой песчаника. И приборы там лежат, хотели на следующий день профиль закончить. Димыч, там очень хорошая аномалия, прямо посередине горы, очень интересная. Такой еще не было. Обработку мы сделать не успели, но примерно, глубина метров 30-40. Что там в горе, посмотрите...
По дороге в лагерь Дима обдумывал услышанное. "Утюг" был виден почти из любой точки полигона. В его вертикальных обрывах слои смотрелись, как на картинке из учебника: на фоне серого монотонного чередования песчано-глинистых пород отчетливо выделялись два почти белых слоя известняка. Один из них находился как раз метрах в 30 ниже плоской вершины горы. Его толщина, насколько Дима помнил, метров 20-30, то есть в нем вполне могли быть промыты водой большие пещерные полости. Со стороны вертикальных склонов подобраться к этому слою без специального снаряжения было невозможно, а с противоположной стороны, там, где склон был пологим, этот слой мог быть доступен.
Приезд и прохождение практики буровиками всегда было для лагеря суровым двухнедельным испытанием. В прошлые сезоны их плохо управляемые орды устраивали субботние драки на танцплощадке, налеты на цветники и сады. А годом раньше в первый после приезда выходной день они дружно отправились пешком к морю. Рассчитывали дойти в течение ночи. И дошли бы, если бы не частые привалы с дегустацией "Крымского игристого" и не встретившаяся по дороге стая зайцев. Буровики очень обрадовалась этому невиданному природному явлению и решили полакомиться зайчатиной. Зайцы хоть и были толстыми и нерасторопными, все же просто так в руки не давались. Наконец, двух из них удалось загнать в дренажную трубу под дорогой. Как раз, когда решался вопрос, кому лезть за зайцами, появились двое недоброжелательно настроенных мужчин. Один из них был с топором, другой – с косой. Они интересовались зачем злые люди ловят мирно пасущихся кроликов и не желают ли вместо крольчатинки получить по зубам? Увидев, бегущий на помощь защитникам зайцев целый вооруженный отряд, буровики отступили. А потом из-за пережитой психологической травмы и вовсе, отказались от похода к морю и повернули обратно в лагерь.
Поэтому, когда через несколько дней после посещения больницы в утренней речи, Одесский сказал, что бригада РТ в количестве 5 человек не вернулась вчера из маршрута, большинством это было воспринято, как ситуация хотя и нестандартная, но вполне предсказуемая. Правда, Одесский воспринимал ее иначе. Строгим голосом он потребовал, чтобы те, кто что-либо знает о причинах отсутствия студентов в лагере, немедленно подошли к нему в преподавательскую комнату.
Перебрасываясь шутками по поводу незадачливых буровиков, Григорий и Леша собирались в маршрут, когда увидели проходящую мимо их палатки плачущую Танечку Апельсину.
– Танюша! Что случилось?!
– Ой, ребята... там же мой Андрюша был..., с ними что-то произошло..., они же вчера в пещеры под "Утюг" собирались. И ... и..., ребята, я Одесскому все рассказала.
Андрюша был тот самый парень, с которым Таня никак не могла расстаться в Ленинграде и из-за которого опоздала на поезд. Из палатки выскочил Дима:
– Что все?!!
– Ну, все....Про татарский клад, про поиски,... Что я могла сделать...? Ведь ребята пропали...
Дима прикрыл рукой глаза и обреченно произнес:
– Ну, все, сейчас начнется ....
Как он был прав! Из репродуктора раздался громоподобный голос Одесского:
– Лагерь! Внимание! На сегодня все маршруты отменяются. Объявляется чрезвычайная ситуация. Всем находиться на базе до особого распоряжения. Буровиков предупреждаю отдельно: нарушение этого приказа повлечет за собой самые серьезные последствия, вплоть до исключения из института. Геологи – Дмитрий Куклин, Горшков Алексей, Пантилеев Леонид немедленно прийти в преподавательскую.
Дима вошел в палатку, затолкал под койку готовый к маршруту рюкзак, посмотрел на Лешу и Леонида и сказал:
– Ну, что, пошли..., будет нам сейчас...коррида. Грэг, и тебе надо идти. Ты все замутил, без тебя никак не обойдется.
В преподавательской был полный сбор: все преподаватели – и геологи, и геофизики – сидели с каменными лицами вокруг большого камерального стола. Одесский ходил из угла в угол и рычал. Около окна стояли три свободных стула – для допрашиваемых. Леша, Дима и Леня сели. Григорий остался стоять. Одесский взглянул грозно:
– Кто из студентов-геофизиков участвует в этом...мероприятии?
Скрывать что-либо было теперь бессмысленно, и Дима назвал самых активных кладоискателей из числа геофизиков. Игорь Абрамович подошел к микрофону:
– Романов Николай, Кислицкий Владимир и Волошин Сергей – немедленно придите в преподавательскую.
Когда все собрались, Одесский коротко рыкнул:
– По порядку и со всеми подробностями.
После того, как все было рассказано, на дополнительные вопросы получены подробные разъяснения, Захаров, преподаватель по магниторазведке, сказал:
– По сути дела самостоятельно разработана методика использования геофизических методов для решения задач археологических поисков. Она вообще-то давно существует, но тут ее разработали самостоятельно. Комплексно применялась электро– и магниторазведка, толково использовались данные геологии для интерпретации результатов геофизических наблюдений.
– Вадим Павлович, может быть, их еще медалями наградить?! У нас целая бригада пропала из-за этой самодеятельности. Что теперь делать? – И, обращаясь к студентам, добавил, – рассказывайте о результатах по последним аномальным профилям на "Утюге".
Приободрившиеся кладоискатели рассказали о четкой комплексной электроразведочной и магнитной аномалии, которую так настоятельно просили проверить отравившиеся геофизики. С геологических позиций вызывающий аномалию объект располагался точно в слое известняков, имеющем толщину от 20 до 30 метров. Оказалось, что предположения, которые Дима сделал по дороге в лагерь из Бахчисарая, были очень близки к истине. Слой этот выходил на поверхность как в обрывах, так и со стороны пологого склона. И с этой доступной стороны, по словам местных жителей, как будто бы, есть входы в пещеры, но они то открываются, когда зимой и весной в них втекают большие потоки воды, то засыпаются вновь в летнее время. Вчера вечером при осмотре ни одного входа обнаружено не было. И это вызывало наибольшее беспокойство, потому что, по словам Тани Апельсиной, именно туда буровики во главе с ее ненаглядным Андрюшей собирались вчера утром на поиски пещер. Она рассказала, что, услышав в больнице разговор Димы с геофизиками, Андрей подробно расспросил ее о том, что за поиски ведутся в лагере. Потом, не затрудняя себя лишними размышлениями, какими-то непонятными интерпретациями и поиском спелеологического снаряжения, они купили в Куйбышево пять фонариков, батарейки к ним и ушли на поиски.
– Так, – начал подводить итоги Одесский, – что же мы имеем? А имеем мы катастрофическую ситуацию. Скорее всего, буровики находятся в пещерах, входы которые завалило. Найти сейчас эти входы не представляется возможным. Так, Дима?
