Текст книги "На двух планетах"

Автор книги: Курд Ласвиц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Англия была отрезана от всего мира. Но на Землю прибывали все новые межпланетные корабли с новыми воздушными судами. Последние не шли на усиление блокады, но разыскивали английские военные суда в колониальных водах, угрожая им потоплением, если они не предоставят себя в распоряжение марсиан для использования в колониях. Это имело неожиданно свои последствия. Индия, Канада, австралийские колонии и Капская Земля объявили себя независимыми и назначили собственные правительства. То же самое сделала и Ирландия. Марсианские штаты признали их как суверенные и нейтральные государства, и впечатление от уничтожения английского флота было так велико, что ни одно государство не решилось протестовать против этих политических изменений. Другие народы стремились как можно скорее захватить для себя те рынки, на которых раньше господствовала Великобритания. Английские владения на Средиземном море были мирно поделены между европейскими державами.

Только теперь марсиане решились пропустить в Англию иностранные газеты. То, чего так боялись, случилось. Народы делили между собою английское наследство, мало заботясь о том, в действительности ли умер наследник. Это было толчком. Страх потерять последнее сломил британскую национальную гордость. Англичане просили мира.

На все требования марсиан последовало согласие. Только капитана Кесвика и лейтенанта Прима нельзя было наказать, так как они со своим судном, пытаясь прорвать блокаду, попались в руки марсианам. Они находились в плену на Северном полюсе. Но Англии пришлось признать и новое положение в колониях. Марсиане назначили своего протектора в самую Англию.

Марсианское владычество на Земле, в лице "Полярной республики Нумэ", было признано всеми державами. Все государства добивались лучших с ними отношений. Илль был назначен президентом "Полярной республики" и резидентом Англии и Шотландии. Все это случилось без того, чтобы хотя бы один марсианин покинул воздушный корабль. В воздушном корабле, находящемся на лужайке одного из парков Лондона, принял Илль английских министров и представителей других держав. Предложенный им порядок сношения государств Земли с марсианами не встретил возражений. Марсианские посольства должны были прибыть в Берлин, Вену, Петербург, Рим, Париж и Вашингтон.

XXXVII

ПРОТЕКТОРАТ НАД ЗЕМЛЕЮ

Торм занимал в Берлине две комфортабельно обставленные комнаты в отеле на Кениггрецкой улице. В первое время после своего возвращения он был героем дня, но после прибытия марсиан в Австралию и особенно с момента объявления ими войны Англии, его и Грунте, несмотря на то, что их экспедиция и была причиною всех разыгравшихся событии, почти совершенно забыли.

20-го марта, на следующий день после прибытия Илля на полюс, Торм получил две телеграммы, помеченных Кла на Марсе и датированных 2-м марта. Одна содержала только следующие слова: "Еду с ближайшим межпланетным кораблем. Твоя Исма".

Вторая была от Зальтнера и сообщала, что госпожа Торм и он получили, наконец, разрешение вернуться на Землю и рассчитывают прибыть в средине апреля. Элль также решил их сопровождать. После этих телеграмм Торм уже не получал никаких известий с Марса и, как объяснил ему Грунте, не мог даже надеяться на получение их до приезда Исмы, так как планеты находились в большом отдалении друг от друга.

Наступило 12 апреля. В Берлине готовился праздник, так как в этот день император должен был принять марсианское посольство. Под колокольный звон и пушечные залпы двигались по улицам толпы народа. Торм сидел дома. Он питал ненависть к марсианам, сделавшим почти бесплодной его экспедицию и отравившим ему радость возвращения. Он нервно ходил взад и вперед по комнате, когда в дверь постучали.

Вошел Грунте.

– Вы тоже не там, с этими дураками? Я так и думал, – встретил его Торм.

– Это позор, – ответил тот, – толпа приветствует своих поработителей.

– Мы потеряны, – продолжал он. – Я сегодня видел Илля, перед которым склоняются теперь императоры и короли. Когда он прилетал в Фридау и слезал со мною на Землю, он сгибался, пройдя несколько шагов, так как не был в силах перенести земное притяжение. А сегодня я видел, что он шел по саду канцлерского дворца, гордо выпрямившись, как рыцарь, в своих сверкающих латах. Они ухитрились сделать приспособление, парализующее силу земного притяжения. У Илля к ногам с боков прикреплены особые стержни, а над головою, на еле зримых подставках, опирающихся на плечи, колоколообразный диабарический предохранитель.

На лестнице послышался чей-то громкий голос.

– Это Зальтнер! – вскричал Торм и бросился к двери.

– Да, это я! – отвечал тот, радостно пожимая руки обоим друзьям.

– А моя жена? – был первый вопрос Торма.

– Не огорчайтесь, – сказал Зальтнер. – Ваша супруга, скоро подъедет, ведь теперь на Землю будет отправляться корабль за кораблем.

– Так она не приехала? – воскликнул Торм, бледнея.

– Она не могла ехать. Она не совсем здорова, и врач не разрешил ей сейчас путешествия.

– Она, по крайней мере, написала?

– Нет, она не могла писать, но просила устно приветствовать вас. Не беспокойтесь только, врач говорит, что она скоро будет в состоянии ехать на Землю. Правда, вам нечего беспокоиться.

Торм сел.

– А Элль, – спросил он мрачно. – Где же он?

– Он тоже остался, пока не выздоровеет ваша супруга. Он не хотел оставлять ее одну.

Торм молчал некоторое время.

– Простите, что я прошу у вас об одолжении, – сказал он вдруг, я хочу ехать на Марс.

Зальтнер и Грунте удивленно переглянулись.

– Этого вы не должны делать, – воскликнул Зальтнер. – вы разъедетесь с вашей женой.

– Здесь сейчас находится Илль. Грунте не откажется переговорить с ним и отправить световую депешу на Марс. Мы узнаем, таким образом, там ли Исма, и условимся. И если она еще не выздоровела, я поеду.

– Путешествие не представляет теперь особых затруднений. Каждую неделю отсюда отправляется воздушный корабль на северный полюс, а оттуда 15 го числа каждого месяца летит на Марс межпланетный корабль. Хотят открыть междупланетное сообщение.

– Я поеду сейчас! – воскликнул Торм.

– Ну, сейчас нельзя. Илль как раз находится во дворце, и с ним нельзя поговорить.

Грянули пушечные выстрелы. Этим возвещалось, что император вместе с полярным президентом показался народу.

Грунте встал и захлопнул окно.

–

Исма лежала бледная и изнуренная на своем диване Медленно выздоравливала она от тяжелой нервной болезни, которой она заболела под влиянием необычных жизненных условий, а также и душевных потрясений.

К ней вошел Хиль.

– Когда могу я ехать? – был, как всегда, ее первый вопрос.

– Как только у вас будут для этого силы, – ответил тот.

– Ах, Хиль, вы говорите мне это уже две недели. Дайте же мне попробовать!

Вам надо сперва попробовать другое: как вы будете себя чувствовать, начав здесь, у себя в комнате, понемногу принимать гостей. Вас уже много дней ждет один человек, которому я раньше не разрешал видеться с вами.

– А сегодня разрешите? – живо перебила его Исма.

Хиль улыбнулся.

– Только будьте совершенно спокойны, и только четверть часа, не больше. При этом условии я его пущу к вам сегодня.

Он вышел.

Через несколько минут вошел Элль.

Кровь слегка бросилась к щекам Исмы, когда она медленно протянула ему свою тонкую руку, которую тот с жаром поцеловал. Он не выпускал ее руки, и долго они ничего не говорили

– Вы давно вернулись? – спросила она наконец.

– Когда я узнал, что вам разрешают ехать, я поспешил сюда. Я не хотел, чтобы вы ехали одни. Но я нашел Вас уже больной. С вами нельзя было видеться.

– А вы больше не сердитесь на меня?

– Исма!

– Я была очень неправа, очень виновата... И вы теперь хотите сопровождать меня?..

– Если вы поедете, конечно. Но...

– Что такое? Скажите мне все, Элль! Вы думаете, что я никогда больше не смогу!..

– Что вы, что вы! Вы скоро будете в состоянии ехать. Нет, я думал о других обстоятельствах, говорящих против вашего отъезда.

– Не скрывайте от меня ничего. Мне ничего почти не говорят о Земле. Я думаю, что Илля с большим восторгом встретили в Берлине. А мой муж здоров?

– На этот счет вы можете быть спокойны. Я должен сказать вам больше, Хиль сегодня разрешил мне это. Если бы вам что-либо помешало ехать на Землю, вы все равно скоро увидитесь с вашим мужем. Он на северном полюсе и ждет известий, едете ли вы к нему, или он сам должен ехать на Марс.

– Он хочет ехать на Марс! И вы об этом знаете? А я?

– Его письма еще не успели дойти. Получена только световая депеша от Илля. Но Хиль не хотел вам сразу говорить.

– Он хочет приехать. Но зачем? Лучше я поеду на Землю.

– Сейчас вы еще не можете ехать, а там...

– Что такое?

– Могут измениться опять наши отношения с Землею.

– Теперь кажется всё мирно.

– Последние известия не так уже радостны...

– Рассказывайте скорей! А то пройдут наши четверть часа.

– Что я буду утомлять вас политическими известиями, в которых я сам еще не вполне разобрался. Державы спорят из-за английского наследства. Франция и Италия, Германия Франция, Австрия и Россия спорят о границах колониальных владений в Азии, Африке и Турции. На Средиземном море также нет ни одного пункта, по которому бы сговорились. Возможно что вспыхнет мировая война. Марсиане будут против. Вот почему может случиться, что опять у нас ухудшатся отношения с Землею, на этот раз и с Германией. Во всяком случае Терму следовало бы приехать сюда.

Исма покачала головой,

– Все, что вы мне рассказываете, меня очень огорчает...

И после короткого молчания она воскликнула:

– Но я хочу скорее выздороветь! Спасибо, Элль, что вы пришли ко мне. Теперь я знаю, что я не одинока.

Она протянула ему руку.

– Прощайте, Исма! Вы можете быть вполне спокойны. Скоро вы будете совсем здоровы.

Он посмотрел на нее прежними преданными глазами. Она улыбнулась и откинулась назад.

–

Неделей позже, в великолепный майский день, на улицах европейских городов царило сильное оживление. Повсюду слышны были ругательства по адресу марсиан. Там, где месяц тому назад приветствовали марсиан и кричали "ура!" теперь раздавалось: "Долой Марс! Долой колпаков!" – так называли марсиан из-за их диабарического головного убора. Толпа демонстрировала перед зданиями, занимаемыми марсианскими посольствами. На плоских крышах этих зданий стояли воздушные корабли, всегда готовые к отбытию.

Но не меньшее возбуждение, не менее гневное настроение царило и на Марсе. Туда только что дошли известия о кровопролитии, которое началось между людьми. В освобожденных от английского протектората Турции и Малой Азии, где спокойствие водворялось только британским авторитетом, начались волнения, разжигаемые магометанским фанатизмом. Начался погром христиан. Здания посольств в Константинополе были захвачены, все европейцы, не исключая женщин и детей, зверски перебиты в течение одной ночи. Но ужасна была и месть. Пушки европейских броненосцев превратили цветущие берега, дворцы и мечети Константинополя в груду развалин. Но и между европейскими государствами началась вражда, вызываемая желанием каждого из них занять развалины своими войсками. Война началась раньше формального ее объявления.

Глубокое возмущение охватило население Марса. Антибатизм пошел в гору. Парламент потребовал от правительства немедленного принятия мер к восстановлению на Земле мирного положения.

12-го мая было принято следующее постановление:

"В виду неспособности людей установить на Земле собственными силами мирной порядок, правительство Марсианских штатов видит себя вынужденным объявить протекторат над всею Землею и запретить всякое политическое выступление какого-либо государства Земли без разрешения Марсианских штатов. Президент полярной республики Нумэ назначается полномочным протектором всей Земли".

Это-то постановление и добавленные к нему разъяснения Илля и произвели такое возбуждение во всех цивилизованных странах.

XXXVIII

ВОЗВРАЩЕНИЕ ТОРМА

Однажды в августовский вечер к обсерватории во Фридау приближался человек с густой бородой и в низко надвинутой шляпе. Фонари еще не были зажжены и на него в сумерках никто не обращал внимания.

Он позвонил в дверь обсерватории. Ему открыл молодой служитель.

– Можно видеть директора?

– Доктора Грунте сейчас нет Он будет в половине девятого.

– А разве доктора Элля больше здесь нет?

Слуга не сразу понял.

– Я говорю о докторе Элле, который построил эту обсерваторию.

– Господин культор живет всегда в Берлине.

Незнакомец покачал головой.

– Я вернусь через час, – сказал он и повернулся.

Он направился на площадь, в одном из углов которой должен был быть, как он знал, трактир. Когда он вошел, комната была совершенно пуста.

– Прикажете подать растительного или химического? – обратился к нему хозяин.

– А в чем разница?

Хозяин с удивлением посмотрел на посетителя. Тот пожалел о том, что задал такой вопрос, так как этим обращал на себя внимание, и быстро добавил:

– Дайте то, что у вас лучше!

– Это дело вкуса, – заметил хозяин. Растительное дороже, но те, кто не желает нового, все-таки предпочитают его.

– А что вы едите сами?

Только химическое! У меня большая семья. А потом, это много вкуснее. Растительная пища считается только патриотичнее.

– Так давайте и мне химического. Чего хотите. Только скорей.

Незнакомец ел поданные продукты с большим аппетитом.

– Это, действительно, очень вкусно, – сказал он, кончив. – Ну, а бывают у вас марсиане?

– Нумы? Для них у меня две роскошных комнаты. Я надеюсь даже на помещение рекламы на Марсе. Да, вообще, у меня сейчас так пусто только потому, что как раз время занятий в школе развития. Вот кончатся занятия, и вы увидите, как будет полно.

– Где же это находится у вас школа развития?

– Казарма – рядом, на соседней улице.

– Казарму я хорошо знаю. А где же ваша школа?

Хозяин ничего не понимал.

– Простите – сказал он наконец, – вы, может быть, не из Европы? Должны же вы знать, что казармы повсюду превращены в школы развития.

– И провел два года в Китае и в Индии.

– Два года! Да, тогда вы ничего не можете знать, военных у нас теперь только пять процентов прежнего количества. Все должны заниматься в школах развития и получают за это одну марку в час...

В это время в дверь вошло несколько посетителей сразу. Хозяин бросился им навстречу. Наш незнакомец, кончивший есть, расплатился и вышел.

Он направился снова к обсерватории. Грунте вышел к нему навстречу в довольно темную переднюю.

– Что вам угодно? – спросил он.

– Я хотел бы поговорить с вами по личному делу, – сказал незнакомец, оглядываясь на служителя.

При звуке его голоса Грунте вздрогнул.

– Пожалуйста, пройдемте ко мне в кабинет.

Незнакомец прошел вперед, Грунте закрыл дверь. Оба некоторое время молча смотрели друг на друга.

– Вы не узнаете меня? – медленно спросил пришедший.

– Торм?! – вопросительно крикнул Грунте.

– Да, это я, во второй раз воскресший от смерти. Да, мне еще нужно жить, до тех пор, пока...

Он покачнулся и опустился на стул.

– Где моя жена?

– В Берлине.

– А Элль?

– В Берлине.

Торм взволнованно вскочил. Его глаза мерцали жутким светом.

– А как?.. Чем она там живет? – спросил он, запинаясь. – Что вы знаете об ней?

– Я, я знаю очень немного. Ваша жена живет совершенно самостоятельно. Она отказалась от предложений Элля и семьи Илля и взяла место в марсианской школе развития. Вы должны знать, что у нас многое изменилось.

Торм некоторое время ничего не отвечал.

– Что же говорят обо мне?– спросил он затем. – Как вы думаете, могу я показаться, могу я поехать в Берлин?

– Я не знаю, почему бы вам нельзя этого сделать. Разве у вас есть враги среди Нумэ? Разве вас преследуют как преступника?

– Я вас об этом и спрашиваю.

– Если бы было что-нибудь подобное, я знал бы об этом из газет, от Зальтнера, от самого Элля наконец. Последний очень старался вас разыскать, но это был, как мне кажется, только личный интерес. Рассказывайте же, что с вами случилось и где вы были все это время?

– Хорошо. Вы помните, что я имел намерение отправиться на Марс, так как моя жена была больна и должна была задержаться там?

– Я отлично помню все это. Илль послал световую депешу и из ответа вы узнали, что вам не следует ехать, так– как ваша супруга собирается прибыть с одним из ближайших межпланетных кораблей. Вы поехали в начале мая на северный полюс, чтобы ждать там вашу супругу. Еще 10 мая я получил от вас письмо, в котором вы высказывали надежду в скором времени вернуться вместе с вашей женою в Германию. Она должна была прибыть со дня на день. 12 мая – это был несчастный день объявления протектората над Землею, и с тех пор об вас ничего не было слышно.

– Так оно и было, – сказал Торм. – 12 мая прибыл межпланетный корабль, который не привез ни моей жены, ни Элля, а только известие, что врач отложил еще на некоторое время ее отъезд. Я впал в отчаянное настроение, которое еще усилилось, как только я узнал о политических событиях и о прекращении мирного положения. Мой долг звал меня немедленно в Германию. Хотя с этого дня сообщение полюса с Германией было прервано, я узнал из иностранных газет о мобилизации. Но как мог я вернуться на родину? Воздушные корабли больше не отправлялись в Германию, а на мою прямую просьбу дать мне место на воздушном корабле, отправлявшемся в Англию, мне заявили, что я в качестве офицера ландвера должен быть задержанным на все время военного положения. Я начал придумывать сотни планов побега. Пользуясь на полюсе свободой, я мог достаточно изучить устройство воздушных кораблей, и в один прекрасный день, добыв аппарат для вдыхания кислорода, забрался внутрь корабля, который должен был отбыть через несколько часов. И действительно, корабль поднялся. Мы летели наверно больше десяти часов, и мой кислород приходил к концу. Наконец я почувствовал, к неописуемой своей радости, что корабль начинает опускаться. Через некоторое время я ощутил толчок: корабль коснулся Земли. Где мы были – в Александрии или Новом Орлеане, в Сахаре или Китае? Еще с добрый час слышал я голоса и шаги, потом все стихло. Я осторожно вылез из своего убежища. Внутренность воздушного корабля была слабо освещена флуоресцирующим светом. Марсиане спали. Я пробрался к выходу и благополучно достиг лестницы. Люк был открыт, но на самой верхней ступеньке лестницы сидел марсианин, в шлеме, предохраняющем его от земного притяжения. Я почти достиг верха лестницы, когда он окликнул меня. Я не отвечал. Тогда он схватил меня, крича: "Это Ват! Что тебе надо здесь?" В то же время он нажал сигнальный звонок. Я не помню ясно, что было дальше. Я слышал только крик боли, который испустил марсианин, получивший от меня удар кулаком, по голове. Я видел, как он свалился с лестницы. Сам же я вылез на крышу корабля, спустился оттуда на Землю и бросился бежать. Ночь была звездная. Я бежал под гору, так как воздушный корабль остановился на холме. Под ногами я чувствовал короткую траву, надеялся найти где-нибудь такое место, в котором можно было бы спрятаться от первых ночных полетов марсиан. Затем я намеревался итти искать приюта у жителей неизвестной мне страны. Я шел всю ночь. На рассвете я съел остаток провизии и продолжал путь. Скоро я встретил толпу туземцев. Люди с криками бросились ко мне, стреляя из длинных ружей. Однако, в меня они не целились. Сперва я испугался, но вскоре оказалось, что это – обычный знак приветствия: я был принят ими, как почетный гость, – и они жестами приглашали меня следовать за ними. Мы скоро пришли в селение, где я провел несколько дней. Затем туземцы повезли меня к югу. После многих дней пути мы достигли большого города. Это была Лхасса, столица Тибета, резиденция Далай-Ламы. Тибетцы были поражены появлением с небес светящегося воздушного корабля и приняли это за чудо. Поэтому они встретили меня в Лхассе с большими почестями, но не выпускали меня из города. Так я провел там целый год. Но, наконец, пришло освобождение. Вы, конечно, знаете, что марсиане устроили на тибетском плоскогории огромные излучительные поля и собирают там в течение всего лета солнечную энергию. Сухость тамошнего климата и высокое положение страны – 5000 метров над уровнем моря – особенно благоприятны для их организма. Корабль, с которым я прибыл, занимался первыми изысканиями; но вскоре стали пребывать один за другим марсианские корабли, и в Тибете появилось много марсиан. Тибетцы взволновались этим и обратились к китайскому правительству Меня же они считали первопричиной чудесного появления чужеземцев с неба. Поэтому мне разрешили примкнуть к каравану, который отправлялся в Индию через Гималаи. После многих приключений, на которых я не буду останавливаться, добрался я до Калькутты Я еще обладал довольно значительной суммой немецких денег. Узнав из газет о маршрутах воздушных кораблей, я сел на корабль, отправлявшийся из Калькутты в Лондон, и через Тегеран, Стамбул и Вену попал в Лейпциг. Из Лейпцига же с первым поездом я приехал во Фридау. И прежде всего направился сюда. Однако, я ни с кем не говорил и ничего не знаю о происшедших переменах. Скажите же мне, какова была наша судьба в войне с Марсом?

Грунте спокойно слушал повествование Торма и не обратил никакого внимания на последний вопрос.

А были при вас в Тибете какие-нибудь аппараты?

– Да! Но...

– Так ведь вы же могли сделать интересные наблюдения?

Торм печально улыбнулся,

– Времени у меня было достаточно, – заметил он, – и я их много сделал, но сперва я хотел бы...

– Ах, простите, – перебил его Грунте, – вы ведь знаете, какой я нелюбезный хозяин; я вам должен был прежде всего предложить поужинать. Но только у меня во всем доме ничего нет...

– Ничего, я только что ел и пил, – успокоил его Торм.

– Тем лучше, – облегченно сказал Грунте, – Но вы ведь у меня останетесь ночевать?

Это я принимаю с благодарностью. Мне не хотелось бы останавливаться в гостинице. Завтра я еду в Берлин.

– А бы не хотите предупредить вашу жену о своем прибытии-? Можно было бы послать служителя на телеграф...

– Нет, не надо. Но адрес ее вы мне дайте.

Грунте начал искать.

Торм опять спросил его:

– Что же привело нас к такому положению?

Грунте рассказал ему, что вскоре после исчезновения Торма, 30 мая, в Берлине должен был быть смотр войскам. Парад принимал сам монарх, явившийся в окружении многочисленных немецких князей и генералов. Неожиданно, в самый разгар торжественного смотра, в ясном весеннем небе появились марсианские воздушные корабли, и часть их окружила главнокомандующего!

– Все к своим частям! – скомандовал он.

Офицеры поскакали.

– Назад! Дорога закрыта, – загремело с неприятельских кораблей.

Офицеры, не обращая на это внимания, продолжал скакать. Но ни один не смог переступить черты, намеченной кругом воздушных кораблей. Неведомая сила отбрасывала назад и лошадей, и всадников. А кольцо кораблей все сужалось и сужалось. Батальонные командиры, видя, что их начальники не могут добраться до них и что неприятельские корабли предпринимают какие-то действия против императора, повели свои части к месту, где последний находился с князьями и генералами. Храбрые солдаты и офицеры все время сохраняли полную дисциплину. Но никто из них не мог перейти нигилитовой зоны.

Монарх мрачно смотрел на все происходящее.

– Господа! У нас один выход – прорваться, – сказал он и, обнажив шпагу, пришпорил коня.

– Подождите! Сперва мы! – воскликнул старый генерал фон-Доланг и поскакал галопом к запретной черте.

Навстречу ему с криками "ура!" бросились гвардейские кирасиры. Но тут произошло нечто необычайное. В воздухе появилась какая-то темная масса. Как широкая лента, сопровождаемая воздушными кораблями, опустилась она перед первыми рядами кирасир. Это было так ошеломительно, что над громадным полем пронесся крик ужаса. Все смешалось: лошади и всадники. Туча пик, сабель и ружей взлетела к черной массе и повисла в ней. Потом оружие рухнуло вниз, и нигилитовые волны уничтожили его. Три раза прошлась по полю магнитная лента. Когда она приблизилась к пехоте, солдаты почувствовали, что ружья вырываются у них из рук неведомой силой и влекутся в высоту. Те, кто старался не выпускать оружия, сам поднимался на воздух и затем тяжело падал вниз. В несколько минут первый гвардейский полк был разоружен. Скоро вся армия была сделана небоеспособной. Артиллерия была истреблена.

Затем прямо над монархом низко спустился марсианский корабль, сияющая звезда на котором обозначала присутствие начальника. Корабль опустился на Землю, из него вышел начальник марсианского отряда в сопровождении двух адъютантов: все были в диабарических шлемах. Они медленно пошли вперед, пристально смотря на офицеров своими большими глазами. Те невольно посторонились, марсианин вплотную подошел к императору и, сделав рукой почтительный жест, сказал:

– Мой начальник, протектор Земли, приглашает ваше величество и ваших высоких союзников к себе для переговоров и просит вас для этой цели соизволить взойти на воздушный корабль. Я должен заметить, что никаким другим способом вы не сможете покинуть это место, окруженное репульситной зоной.

Никто не двигался с места. Долго и с серьезным лицом смотрел монарх на Нумэ, который спокойно встречал его взор; наконец император решительно вложил шпагу в ножны и сказал:

– Вы взяли в плен одного генерала. У вас находится его высочество, мой сын.

– Ваше величество найдете его на корабле, – сказал Нумэ, склоняясь.

Император, слез с коня и поднялся по трапу. Корабль, где уже находились взятые незадолго перед этим командующие войсками из Кенигсберга, Бреславля и Познани, удалился к востоку...

Грунте остановился. Торм горестно поник головой.

– И дальше, – продолжал Грунте,– где бы ни появились вооруженные войска, сейчас же прилетали марсианские воздушные корабли и разоружали их. А затем так же поступили марсиане и в Вене, и в Париже, и в Риме. Везде захватывали монархов, президентов, министров. Австрийского императора захватили на охоте, итальянского короля – на большом приеме, президента французской республики – в то время, как он играл на биллиарде со своим военным министром.

Россию пока еще щадят. Точная причина этого никому неизвестна, но думают, что марсиане ждут более благоприятного времени, когда у них будут окончательно развязаны руки на западе. Протекторат над Землею осуществляется пока только в применении к Западной Европе. Здесь, в каждой столице, находится резидент Марсианских штатов и так называемый культор. Целый ряд реформ введен в хозяйственно-промышленную жизнь. Введены в употребление марсианские продукты, новые формы производства, прежде всего искусственные питательные вещества. Земледельцы были успокоены тем, что им была выдана из фонда Марсианских штатов беспроцентная ссуда для покрытия издержек по замене сельско-хозяйетвенного производства машинным путем использования солнечной энергии.

Вскоре после покорения Западной Европы, в Албании и Черногории вспыхнуло восстание против марсиан, стоившее жизни экипажу врасплох застигнутого воздушного корабля. Они жестоко подавили его. Это был единственный случай, когда Нумэ не остановились перед пролитием человеческой крови. Город Подгорицу они сравняли с землею.

Рассказы Грунте сильно подействовали на Торма. Он сидел, глубоко задумавшись, и тысячи вопросов, связанных с судьбой его родины, всей Европы и всего человечества, роились в его голове.

XXXIX

КУЛЬТОР НЕМЕЦКИХ СТРАН

– Это невозможно, господин культор, это невозможно, – говорил министр юстиции Крейтер, вытирая платком свой высокий лоб. – В такой форме это для нас неприемлемо. Это равносильно отмене статей с 95 по 101 уголовного кодекса.

– А что за беда? – холодно спросил культор. Он удобно откинулся назад и переводил глаза то на одного, то на другого собеседника.

Министр юстиции посмотрел на него, как бы ничего не понимая. Его спутник, министр внутренних дел, фон Гуншлотт, выпрямился и подергал свои седые бакенбарды.

– Что за беда? – сказал он, с трудом сдерживая раздражение. Ведь это значит, что монарх будет совершенно беззащитен, это значит, что черни будет предоставлена абсолютная свобода, это – покушение на наши священнейшие врожденные чувства, это – уничтожение всякого авторитета власти.

– Вы ошибаетесь, ваше превосходительство, – ответил культор с усмешкой.– Это будет только признанием истины, что монарх так же не может быть оскорблен чьими-либо заявлениями, как и разум вообще, что нравственная личность этим не затрагивается. Клевета остается наказуемой, как и всякое нанесение ущерба, а авторитет власти в достаточной мере огражден неприкосновенностью личности монарха. Но мы не можем рассматривать как причинение ущерба одно лишь необоснованное злословие. Это и является основным воззрением, которое мы проводим: оскорбление унижает в общественном мнении не того, против кого оно направлено, а того, от кого оно исходит. Мы осуществляем путем этого закона часть нашего общего воспитательного плана. Люди должны научиться находить сами свою честь в сознании своей чистой нравственной воли. Они должны научиться пренебрегать внешними условностями, которые одинаково идут на пользу как честному человеку, так и негодяю. Мы хотим, чтобы воспитание в духе внутренней правды нашло себе опору в законе. Все наши мероприятия, как хозяйственные, так и этические, имеют только одну цель – доставить людям высшее из благ, внутреннюю свободу.

Министр юстиции покачал головой: "Ребяческий идеализм" – подумал он, но не знал, как ему это выразить в удобной форме.

– Господин культор, – сказал фон-Гуншлотт, – это все является отличным от нашего мировоззрения. Это породит только разрушительные идеи. Мы настоятельно просим вас...

– Тут нет никакого нового мировоззрения, – строго перебил его культор, – это только зерно той религии, из-за внешних форм которой вы так усердствуете. Это – внутренняя свобода, в духе христианства, но только его основатель, бессильный среди мирового могущества римлян, нашел ее в отречении и бегстве от мира, а его мнимые последователи понимали ее как отречение нищих духом в пользу сильных мира сего. Мы же являясь властителями природы и всей вселенной, не хотим забывать своей обязанности сделать эту внутреннюю свободу возможной для каждого без того, чтобы она требовала отречения от благ жизни. И поэтому, господа, вам совершенно незачем утруждать себя более. Вы должны от имени правительства утвердить этот закон.

Культор поднялся.

Министры тотчас же встали и переглянулись.

– Простите, господин культор, – начал после паузы министр юстиции, – мы смотрели на этот разговор как на частную беседу. Но как вы поступите, если все министерство в целом сделает вам официальное представление?

– Я буду настаивать на утверждении законопроекта.