Текст книги "На двух планетах"

Автор книги: Курд Ласвиц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Она схватила его за руки и умоляюще смотрела на него. На глазах ее выступили слезы.

И... поедемте вместе со мною! – добавила она.

Элль расстерялся. Этого он не ожидал.

– О, Исма, Исма! – наконец, воскликнул он, – чего вы требуете? Это путешествие – не для вас. Нумэ сами будут искать, они уже ищут, а чего не найдут нумэ, того и вам не удастся найти.

– Я найду его. Глаза жены зорче чужих глаз. Я буду смотреть туда, куда другие и не взглянут. Подумайте только: шесть часов, это так близко; а я должна оставаться здесь, ничего не предпринимать – нет, я не вынесу этой мысли!.

– Прошу вас, Исма, войдите в мое положение. Я не имею права, я не могу теперь уехать отсюда. Теперь наступила пора подготовить людей к посещению марсиан. Ведь я ждал этого столько лет, а это к чему нибудь да обязывает...

– Я хочу, – мрачно сказала Исма, – я хочу к своему мужу.

Элль застонал. Он видел, с какой решительностью она направилась к двери. Она еще раз обернулась к нему. Лицо ее выражало глубокую печаль.

– Останьтесь, Исма, – воскликнул он. – Я привезу вам Гуго, если это только во власти людей и нумэ.

– Возьмите меня с собой!

– Пойдемте к Иллю. Все зависит от его решения.

Элль привел Исму к своему дяде. Ей вряд ли бы удалось добиться согласия Илля, если бы Элль не отстаивал ее просьбу, как свою собственную. Переговоры велись через Элля, так как Илль не знал немецкого языка. Илль отнесся к Исме с живейшим участием и обещал, что поиски возобновятся тотчас после его возвращения, и расследование арктической области, на воздушном корабле, продлится вплоть до наступления полярной ночи. Это и ранее входило в его планы, но в первую очередь нужно было доставить сюда Грунте и разыскать Элля. Впрочем, Торма и теперь уже разыскивают, потому что в распоряжении марсиан, кроме корабля, есть небольшая воздушная лодка, непригодная для дальних путешествий. Поэтому он не видит надобности в том, чтобы Элль, а тем более Исма сопровождали его, для этой цели, на полюс. Да, к тому же, Эллю теперь безусловно необходимо быть в Германии, чтобы поддержать Грунте при обнародовании результатов экспедиции. Во всяком случае советы Элля могут понадобиться правительству.

Элль охотно согласился с этим, – это вполне совпадало с его мнением. Он сказал, что хотел только исполнить горячее желание фрау Торм. Тут сама Исма в трогательных выражениях изложила свою просьбу. Элль, который только теперь услышал и вполне понял, что побуждает Исму к этой поездке, почувствовал себя побежденным. Теперь он с особенной настойчивостью стал поддерживать Исму и сам во что бы то ни стало хотел следовать за нею. Он стал доказывать, что эта поездка вполне совместима с его долгом по отношению к марсианам, потому что она займет не более десяти дней. Ведь, все равно, марсиане до своего отъезда на Марс доставят его и Исму домой, независимо от того, найдут ли они Торма, или нет.

В эти дни его присутствие здесь не обязательно, тем более, что должно пройти некоторое время прежде, чем утихнет первое волнение, вызванное появлением марсиан, и прежде, чем правительства смогут прийти к серьезным решениям. До тех пор он уже успеет вернуться, а пока Грунте один, без его помощи, сможет давать все нужные сведения. В сущности, весь вопрос сводится к тому, чтобы марсиане взяли на себя труд вторично совершить полет с полюса во Фридау и обратно, а на это потребуется всего только двенадцать часов.

Все это было высказано Эллем с большим жаром; Илль только изредка возражал ему. Исма терпеливо вслушивалась в их разговор, хотя и не понимала ни одного слова. Сердце ее сжималось, когда в глазах Илля ей чудился отказ.

Илль, ласково заглянув в глаза племяннику, сказал:

– Ты любишь эту женщину?

Элль молчал.

– И ты настаиваешь на поездке и хочешь сопровождать ее, чтобы вернуть ей мужа?

– Да.

– Значит, ее желание является вместе с тем и твоим желанием?

Вполне.

– Мне не хотелось бы отказывать тебе в твоей первой просьбе. Но есть еще затруднения принципиального характера. Предположим, что твое кратковременное отсутствие действительно не имело бы особого значения; но возможно, что какой-нибудь несчастный случай помешает нам вернуться сюда, и тогда твое отсутствие может затянуться на всю зиму. Таким образом мы берем на себя огромную ответственность. Ведь мы рискуем слишком большой ставкой: дело касается соглашения между обеими планетами.

– Я это знаю. Эта мысль заставила меня сначала воспротивиться желанию фрау Торм и вызвала разлад в моей душе. Но именно потому, что мы не всеведущи, мы не имеем права принимать в расчет непредвиденных обстоятельств. Мало ли что может случиться, – я могу умереть завтра же, не выходя из своей комнаты! Я решился на отъезд ради Исмы. За то, что из этого выйдет, я отвечаю перед своей совестью. В том, что я действую совершенно бескорыстно, ты сомневаться не можешь.

Илль улыбнулся.

– Итак, я могу предложить вам следующее. Самое большее, что я могу сделать, это – позволить тебе не сопровождать меня в Рим, Париж и Лондон. Я же сокращу мое пребывание в Европе и прямо из Петербурга, не возвращаясь сюда, – отправлюсь на север. Значит, если вы желаете ехать, то... Какое у нас сегодня число по вашему календарю?

– Девятое сентября.

– Отлично, так приготовьтесь к тому, чтобы выехать одиннадцатого сентября.

Элль подскочил от радости. Он поблагодарил Илля и весело сказал Исме:

– Мы едем. Но уже после завтра вы должны быть готовы к отъезду. – И тут же, сразу сделавшись серьезным, он добавил: – Быть может, вы все-таки откажетесь от своего намерения? Вы можете быть уверены, что марсиане сделают все, чтобы разыскать Гуго. Останьтесь, Исма!

Одно мгновенье Исма стояла в нерешительности, она оглядела каюту, в которой они сидели.

Илль повернул какую-то рукоятку, и с обеих сторон каюты открылись двери.

– Здесь есть еще две каюты. Каждая расчитана на одного пассажира. Вам здесь будет немного тесно, но, в общем, вполне удобно. Вы, само собою разумеется, мои гости, – сказал он, обращаясь к Эллю.

Исма не поняла его слов, но поняла его движение. Она робко протянула ему руку и сказала:

– Ото всего сердца благодарю вас.

Потом она повернулась к Эллю и устремила на него взгляд, перед которым он не мог устоять.

– О, не сердитесь на меня, мои милый, верный друг... Я никогда не забуду того, что вы сделали для меня сегодня. Я не могу остаться, – я должна ехать. И я так благодарна вам, что вы хотите ехать со мною, потому что быть одной среди чужих... Меня все пугает здесь. И никто не понимает меня... Но с вами... о, Элль! Я знаю, какую жертву вы приносите ради меня и знаю, что я не достойна ее.

Со слезами на глазах она протянула к нему руки.

– Итак, после завтра!

Элль помог Исме сойти с корабля. Она дрожала, опираясь на его руку.

– Вы слишком рассчитываете на свои силы, мои милый друг

– Нет, нет, – сказала она, – я знаю, что в моих силах. На меня так подействовало уменьшенное давление внутри корабля, но я к этому привыкну. Вот уже мне и лучше на воздухе.

– Илль наверное сможет устроить так, чтобы вам не приходилось постоянно быть в этих неправильных условиях.

– Все это не важно. А теперь мне надо поспешить домой. Подумайте только, сколько у меня теперь будет дела! – со слабой улыбкой сказала она.

– Погодите, я пошлю за извозчиком.

– Нет, это займет слишком много времени. Не можете ли вы выпустить меня здесь, через эту калитку. Это сократит мне дорогу.

– Разумеется. Ключ у меня.

Элль отпер калитку. Исма опустила вуаль, еще раз крепко пожала ему руку и быстро направилась к городу.

Элль вернулся к Грунте.

XXIII

СВЕТОВАЯ ТЕЛЕГРАММА

Подготовив первый отчет, Грунте отправился в министерство, чтобы заявить о своем возвращении во Фридау и заверить представленные им документы. Оттуда он пошел на телеграф и отправил телеграммы. Чиновники удивленно глазели на него. Несколько фридауцев встретили его по дороге и пытались выведать что-нибудь, но он упорно отмалчивался, и ему удалось, неслишком обращая на себя внимание, вернуться в обсерваторию. По городу в это время разносились слухи о возвращении экспедиции, и из уст в уста передавались чудесные басни о жителях Марса. К вечеру все газеты не только в Германии, но и во всей Европе, выпустили экстренные приложения: "Новости о северном полюсе"! "Жители Марса на Земле"! "Шесть, часов езды до северного полюса"! Так выкрикивали на улицах. Листки раскупались на расхват.

Выручка была так велика, что ее хватило бы на снаряжение новой полярной экспедиции.

На первом месте была помещена телеграмма Торма к Исме, затем следовал сжатый отчет о дальнейшей судьбе экспедиции, а также краткие сведения о марсианах и о возвращении Грунте.

Все это подтверждалось справкой Элля, свидетельствующей о возвращении Грунте, и, наконец, удостоверением министерства во Фридау о том, что Грунте, действительно, собственноручно предъявил упомянутые в отчете документы и вещи. Одно только замалчивалось, а именно то, что воздушный корабль все еще находится во Фридау. Но зато мимоходом упоминалось о происхождении Элля, потому что это сообщение могло до известной степени помочь людям свыкнуться с непостижимым.

Подробный письменный отчет был отправлен государственному канцлеру еще утром.

К вечеру пришла телеграмма, согласно которой Грунте и Эллю предлагалось безотлагательно со всеми вещественными доказательствами отправиться в Берлин.

Его величество пожелало немедленного доклада. Час спустя Грунте получил от императора поздравительную телеграмму, а фрау Торм милостивейшее выражение сочувствия, при чем высказывалась надежда на благополучное возвращение ее мужа.

С момента выпуска экстренных газет, обсерватория Элла осаждалась посетителями. Телефон звонил без устали, не умолкал звонок у входной двери, на столе разрастался ворох телепоздравлений и запросов. Так как это можно было предвидеть, Элль заранее попросил нескольких друзей помочь ему в этот день; они разбирали поступающие телеграммы и принимали посетителей. Элль и Грунте не показывались. Оба были заняты приготовлениями к отъезду. Грунте предстояло отправиться в Берлин одному, и это было ему не особенно приятно. Элль пересылал с ним рукописи своих книг. Берлинский издатель уже успел по телеграфу предложить Эллю высокую цену за все, что было написано им о марсианах. Элль потребовал вдесятеро больше, и издатель тотчас согласился на его условия, так как знал, что лондонские издатели заплатили бы в двадцать раз дороже. Элль предназначал гонорар участникам экспедиции.

На следующее утро, вскоре после того, как отбыл никем не замеченный марсианский воздушный корабль, Грунте с ранним поездом выехал в Берлин. Поток запросов, осаждающий Элля, разрастался. Теперь явились и иногородние посетители и некоторых из них нужно было принять. Перед оградой обсерватории с утра до ночи толпились любопытные и заглядывали во двор, точно там можно было что-нибудь увидеть.

Под вечер Элль вышел через калитку своего сада и отправился к Исме, чтобы спросить ее, не может ли он чем-нибудь быть ей полезен. Исма поблагодарила его.

– Ведь это такое короткое путешествие! – сказала она, уныло улыбаясь.

Условлено было, что завтра рано утром она будет у садовой калитки.

В новом экстренном выпуске газет появилось уже описание приема, оказанного Грунте государственным канцлером. Явная выдумка берлинского корреспондента. Кроме того, телеграммы из Рима, Флоренции, метеорологической станции Монблана, из Парижа и Лондона извещали о появлении нового воздушного корабля.

Воздушный корабль был замечен прежде всего в Риме; там он показался в семь часов утра; сначала пронесся вокруг города, потом стал летать над самим городом в различных направлениях. Через час он исчез из виду и в это же утро был замечен в других италианских городах. В одиннадцать часов он пролетел так близко над вершиной Монблана, что туристы могли видеть экипаж корабля.

В Париже и Лондоне знали об этом из экстренных выпусков газет, и с напряженным вниманием ожидали появления корабля. По Парижу тотчас пронесся слух, что этот воздушный корабль – прусское изобретение, предназначенное специально для обследования парижских крепостей.

Действительно, в три часа дня, на горизонте появился воздушный корабль и стал плавно кружить над укреплениями юго-восточной части города. Поднялась тревога; в знак предостережения был дан выстрел. После этого корабль поднялся немного выше и облетел на этот раз всю цепь укреплений, держась внутренней стороны города; таким образом было невозможно обстреливать корабль, не подвергая город опасности. В пять часов он исчез в вышине и полчаса спустя появился над Лондоном. Он пересек Темзу у Гринвича, потом описал широкий полукруг над северной частью города, пролетев над Гайд Парком, снова повернул к востоку и стал лавировать над морем крыш. На всех площадях теснились толпы народа. Махали платками, кричали ура. Воздушного гостя приветствовали орудийными залпами, и корабли на реке подняли флаги. Но воздушный корабль не обращал на это никакого внимания.

Как только солнце склонилось к западу, он свернул крылья и взвился в поднебесье так высоко, что совершенно скрылся из виду, и нельзя было определить, куда он направил свой путь.

В десять часов вечера темное тело медленно спустилось в сад фридаунской обсерватории.

Было около трех часов ночи, когда Элль проснулся оттого, что солнце ярко светило в его обращенную к свету спальню. Он в замешательстве вскочил с постели, но не успел еще дойти до окна, как свет исчез. Ночь озарялась лишь тусклым сиянием восходящей луны. Но вдруг отдаленный угол ландшафта снова загорелся солнечным светом, и это световое пятно перемещалось, перебегая по прямой линии с севера к югу, пока не остановилось в саду обсерватории, немного западное дома. Световая полоса, ярко выделяющаяся в воздухе, была наклонена к Земле под углом приблизительно в двадцать четыре градуса и направлена прямо на север. А так как, Элль знал, что высота кольцевой станции марсиан по отношению к его обсерватории равняется двадцати трем градусам и пятидесяти шести минутам, он сразу понял, что эта световая полоса – сноп лучей гигантского рефлектора, которым марсиане с кольцевой станции обыскивают местность. Поэтому Элль поспешно оделся и отправился в сад к воздушному кораблю.

Элль заметил, что корабль переменил место. Теперь он лежал на южной стороне просторной лужайки, откуда вид на север был более открыт, так как деревья, растущие на северной стороне, были видны отсюда под углом меньше чем в двадцать четыре градуса. Когда Элль приблизился к лужайке, он был ослеплен ярким светом, заливавшим корабль и деревья на южной ее стороне. Но свет исчез прежде, чем он успел дойти до корабля.

Илль был занят установкой какого-то прибора, совершенно незнакомого Эллю.

– Прости, что я мешаю тебе, – сказал Элль, – но мне показалось, что сюда сигнализируют с внешней станции.

– Так оно и есть, – ответил Илль, – теперь они нас разыскали. Там, наверное, случилось что-то очень важное. Сядь сюда и вооружись терпением. Сейчас можно будет уже начать беседу. Оптическая связь установлена, и теперь для того, чтобы телефонировать, мы должны будем применить невидимые волны большой длины.

Элль с удивлением переспросил:

– Телефонировать? Ты хочешь разговаривать с кольцевой станцией?

– Да, – сказал Илль, – при помощи лучей, но для этого нужно, чтобы здесь была полная тишина.

Элль отошел в сторону и тихонько сел. У него блеснула надежда – не нашли ли они Торма?

Илль приложил ухо к аппарату. Элль ничего не слышал, не мог уловить даже того, что говорил Илль – так тих был этот телефонный разговор.

Так прошло около получаса.

Потом Илль обернулся к своему племяннику.

– Мы, по возможности, должны ускорить наш отъезд, – сказал он. – Мое присутствие срочно требуется на острове, может понадобится наша помощь,

– Что случилось? Нет ли известий о Торме?

– Пока еще нет. Я уже говорил тебе, что мы собирались пустить в ход еще одну небольшую воздушную лодку. Так оно и было. Для нее достаточно экипажа из четырех лиц, но ее предельная скорость вдвое меньше скорости нашего корабля. Однако, как я только что узнал, эта лодка оказалась вполне приспособленной для передвижения в полярной области. На этой лодке, после трехчасового полета, удалось достигнуть 80 широты. На этом летательном аппарате и были предприняты розыски Торма. И тут-то случилось одно неприятное происшествие, из-за которого я теперь должен срочно вернуться на полюс.

– Несчастный случаи?

– Столкновение с европейским военным кораблем.

– Быть не может! Где же?

– На 81° широты и приблизительна 294° долготы. Во всяком случае, это вызвано недоразумением... Я еще не совсем уяснил себе, в чем дело; кажется, наша команда находилась на суше и оказывала помощь потерпевшим крушение матросам военного корабля и в это время на нее напали другие матросы. Двое из нашей команды взяты в плен, остальным удалось спастись на воздушной лодке. Она подверглась обстрелу и, повидимому, пострадала. Вот я и должен отправиться туда на нашем корабле, чтобы во всяком случае освободить пленников. Итак, тебе надо мигом собраться в путь. Постарайся разбудить и доставить сюда фрау Торм, если она все еще настаивает на своем решении сопровождать нас. Необходима крайняя спешность. А мы тем временем приготовим корабль к отправлению.

Исма, все время ожидавшая каких-либо новых известий, спала тревожным сном. Она подошла к окну, как только Элль позвонил у ее двери. Она узнала Элля. Он объяснил ей все в двух словах. Полчаса спустя Исма покинула дом так тихо, что горничная, спавшая на другой половине, ничего не слышала. В короткой записке, оставленной Исмой, говорилось только, что она по непредвиденным обстоятельствам должна была ускорить свой отъезд. Из темноты перед ней вынырнул Элль и взял у нее из рук маленький чемодан. Заспанный ночной сторож удивленно поглядел им вслед.

Всюду царил глубокий покой, город Фридау точно вымер, когда в предутренних сумерках поднялся марсианский корабль и тотчас полным ходом понесся по воздушному морю прямо на север.

XXIV

ВСТРЕЧА АНГЛИЧАН С МАРСИАНАМИ

Английской канонерке "Сторожевому" было поручено ревизовать и размножить склады, предназначенные для обслуживания полярных экспедиций. Ей предстояло побывать в Смит-Зунде, а может быть и севернее, если лед не помешает ее дальнейшему продвижению. Капитан Кесвик находил положение весьма благоприятным. Быстро был пройден залив Кэн, середина которого была совершенно свободна ото льда; канонерка на всех парах вошла в пролив Кеннеди и без труда продвинулась до 80,7° широты. Там она стала на якорь и выслала лодку для розысков подходящего пункта, где можно было бы на этом скалистом берегу соорудить складочное место на 3,600 порций провианта.

В скалах, окружающих маленькую бухту, нашли естественную пещеру, где можно было хранить припасы в полной безопасности. В то время, как почти вся команда была занята переноской провианта, лейтенант Прим с двумя матросами взобрался на утес, возвышающийся над пещерой, чтобы построить на нем каменную сигнализационную будку. Верхушка утеса была обращена к широкой, покрытой льдом, равнине, так что будка должна была быть видна издалека, как с моря, так и с суши. Место было очень удачно выбрано, так как эта будка, эта "каменная баба", предназначалась для сохранения документов, указывающих местоположение всех складов в округе. Поэтому такие "каменные бабы" обычно строились на возвышенных, открытых местах, чтобы путники, проникающие сюда, издали могли их видеть. Каменная постройка была настолько закончена, что офицер уже мог вложить туда жестяную коробку документами; матросы закладывали отверстие и надстраивали верхушку, чтобы сделать будку еще выше. В это время лейтенант Прим, карабкаясь по скалам, заметил вдали несколько темных точек и сразу догадался, что это мускусные быки. Они направлялись к югу и медленно приближались к месту, где работали матросы. В Приме тотчас проснулся охотник; он схватил ружье и приказал матросам следовать за ним, когда они закончат работу. Он надеялся на удачный выстрел. Скоро Прим исчез за выступами скал.

Матросы тоже рыскали по окрестностям; разыскивая крупные камни для того, чтобы закончить постройку, как вдруг на севере, вправо от того места, куда ушел офицер, заглядевшись на мускусных быков, они увидели появившуюся над горизонтом темную точку. Точка быстро разрасталась, и, к немалому их удивлению, обратилась в гигантскую птицу, направившую свой быстрый полет прямо на них. В полной растерянности дивились они на это необычайное явление; потом побежали к будке за ружьями. Но так как загадочный зверь уже совсем приблизился к ним, их охватил страх, и они предпочли как можно скорей спуститься с утеса, чтобы укрыться в пещере, где работали их товарищи. Пробираясь между обломками скал и постоянно оглядываясь на чудовище, они сбились с пути и подошли к отвесному краю пропасти, наполненной льдом. Вдруг тот, что шел впереди, испустил страшный крик. Он оступился на крутом спуске и полетел в бездну, ударяясь о выступы скал. Его товарищ с ужасом глядел ему вслед и попытался был к нему спуститься. Цепляясь руками, он уже достиг следующего выступа скалы, как вдруг над нем сверкнуло огромное брюхо чудовища со свернутыми крыльями. Он затрепетал в суеверном страхе, и ноги его дрожали, у него не было больше сил держаться, и он тоже рухнул в пропасть.

Как только марсиане, прибывшие с полюса на воздушной лодке, которую матросы приняли за крылатое чудовище, увидели, какое несчастье они невольно причинили своим появлением, они тотчас медленно и осторожно спустились на лодке в пропасть. Скоро они нашли залитые кровью тела несчастных. Хотя не было никакой надежды вернуть их к жизни, марсиане все ж не хотели оставить трупы людей в пропасти. Так как было бесполезно брать их в лодку, марсиане уложили их в подвешенную к ней сетку. Потом лодка поднялась из бездны и причалила к вершине утеса. Там марсиане убедились, что оба матроса мертвы. Они опустили трупы к подножию будки и сдвинули лодку в сторону в надежное место. Двое остались в лодке, а другие двое снова вернулись к каменной постройке для того чтобы поближе ознакомиться с нею. Отверстие в стене не был еще замуровано, и они вскоре нашли коробку с документами. Они открыли ее и стали разглядывать непонятные им письмена.

В то время, как они были заняты этим, вернулся лейтенант Прим. Лодка марсиан была скрыта за выступом, и он не видел ее; да и раньше, увлеченный охотой, он не заметил ее приближения. Теперь перед ним было двое чужих, странно одетых людей, завладевших его бумагами, а рядом – он в ужасе отшатнулся – лежали его матросы, бездыханные, с раздробленными черепами. Сомнения не было – он видел перед собою убийц! Он вскинул ружье и окликнул их.

Марсиане с изумлением подняли глаза. Указывая на погибших матросов, они пытались объяснить Приму, что вытащили их из пропасти. Он же приказал незнакомцам положить бумаги обратно и сдаться. Разумеется, они друг друга не поняли. Он еще раз повторил приказание, но марсиане не думали уходить, несмотря на требования Прима. Тогда раздался выстрел, и пуля пробила жестяную коробку, которую один из марсиан держал в руках. Тотчас грянул второй выстрел, но марсианин успел отбежать в сторону, и пуля прошла мимо, не задев его. К следующее мгновение ружье вывалилось из обессиленных рук Прима.

– Он не был ранен, но рука его была парализована, он не мог пошевельнуть ею. Другой марсианин своим телелитным револьвером поразил двигательные нервы его руки.

В это время команда, занятая переноской провианта в пещеру, закончила свою работу. Дежурившая на английской шлюпке стража обратила внимание на воздушную лодку, вскоре впрочем скрывшуюся за выступами скал, и предупредила о ней остальных моряков. Те под предводительством унтер-офицера тотчас же решили подняться на утес. Тут раздались выстрелы, и они ускорили шаги. Мгновение спустя, они с криком взбегали на вершину утеса. Прим, оправившись от минутного замешательства, левой рукой выхватил из-за пояса револьвер и кинулся на марсиан, крича: – Ко мне, ребята! Вот они, убийцы! Хватайте их!

Марсианин снова поднял свое оружие (товарищ его не был вооружен), и офицер тотчас выронил револьвер: теперь он не мог пошевельнуть и левой рукой.

Но в это мгновение кто-то ударил марсианина в спину, и он упал. Матросы бегом бросились в аттаку. В рукопашной схватке марсиане были бессильны. Они знали это и поэтому не пытались больше защищаться. По приказу взбешенного офицера марсиан связали, и матросы погнали их к берегу кулаками.

Услышав выстрелы и крики, марсиане, оставшиеся в воздушной лодке, насторожились. Они не могли с достаточной быстротой вскарабкаться по скалам, скрывавшим от них место боя, и поэтому лодка поднялась на такую высоту, откуда можно было следить за всем происходящим. Как только они увидели, что их товарищи взяты в плен, они попытались прийти им на помощь, но приближающаяся лодка была встречена огнем англичан. Пули проникали в прочные стены лодки и хотя и не пробивали их, но все же марсиане опасались, что какая-нибудь шальная пуля повредит хрупкий механизм летательного аппарата. Поэтому они стремительно поднялись на такую высоту, на которой обстрел уже не был для них опасен, и стали советоваться, что им делать дальше. В их распоряжении было два телелитных ружья, и этого было вполне достаточно для того, чтобы с этой высоты уничтожить или обезоружить весь экипаж канонерки и освободить пленных товарищей. Но так как лодка, поддаваясь воздушному течению, стояла не вполне спокойно, и пленники окруженные матросами, тоже двигались, то нельзя было надеяться на верный прицел и вполне рассчитать действие выстрела.

Пока марсиане колебались, англичане втолкнули пленников в лодку и, быстро работая веслами, отчалили от берега. Марсиане на своем летательном аппарате следовали за ними и вскоре увидели вдали военное судно. И вот, когда они на всем лету приближались и нему, они вдруг к ужасу своему заметили, что механизм руля действует не вполне исправно. Теперь они могли только до некоторой степени управлять своей лодкой и поэтому решили, как можно скорей, вернуться на остров у полюса.

Этот перелет занял вдвое больше, времени, чем при нормальных условиях. С острова они снеслись с внешней станцией, откуда можно было телефонировать на Землю. И тогда им на помощь был вызван Илль, так как его воздушный корабль был снабжен отталкивающими снарядами и приспособлен как для обороны, так и для аттаки.

Капитан Кесвик подозрительно покачал головой в ответ на доклад лейтенанта Прима, который, впрочем, не счел нужным особенно распространяться о своей неудачной охоте. Пленники с трудом могли выпрямиться, и Кесвик никак не мог понять как могли они без оружия размозжить крепкие головы его матросов. Еще более удивило его то, что руки лейтенанта, казалось, были парализованы. Для дальнейшего выяснения дела, прежде всего, нужно было учинить допрос обоим чужестранцам, но они не говорили ни слова.

Кесвик подошел поближе и стал разглядывать их. Он заговорил с ними по-английски, по-французски и, наконец, на единственном языке, который он еще кое-как знал, – по-китайски. Пленники стояли потупившись и мрачным взглядом глядели на веревки, которыми они были связаны. Но, наконец, они впервые подняли глаза на капитана. В этом взгляде не было никакой вражды, но он горел глубоким упреком и могучей гордостью. Кесвик невольно отступил перед этим взглядом. Стоявшие вокруг офицеры и матросы тоже были охвачены странным смущением.

– Развяжите их, – сказал капитан. – Этого здесь не нужно, и обращайтесь с ними прилично.

Как только веревки были сняты, старший пленник заговорил. Хотя Кесвик не понимал ни слова, он почувствовал, что ему рассказывают о чем-то совсем небывалом и необъяснимом. Он только пожимал плечами.

– В этом деле я ничего не могу решить самостоятельно, – сказал он старшему офицеру. – История с воздушным кораблем слишком загадочна. Если бы мы не увидели эту штуку собственными глазами, я ни за что в нее не поверил бы. Эти не похожи на жителей Земли. Понять их совершенно невозможно. Мы захватим их с собою в Англию; да к тому же, здесь мы уже выполнили свою задачу.

Канонерка развела пары и направилась к югу.

–

С бешенной быстротой, на высоте двенадцати километров над европейским северным морем, летел воздушный корабль Илля навстречу берегам Гренландии.

– Атмосферное давление 170 миллиметров. – Элль отвел глаза от барометра и задумчиво поглядел на стену, за которой дремала Исма. Илль с величайшей предусмотрительностью заботился об ее здоровье.

– Постарайтесь уснуть, – сказал он ей. – Вам надо отдохнуть. Когда мы достигнем больших широт, мы замедлим полет и спустимся ближе к поверхности Земли. Тогда мы разбудим вас.

Мягкая маска, соединенная с клапаном кислородного аппарата, покрывала нос и рот Исмы. Кисть руки была охвачена эластичным браслетом, с помощью которого биение ее пульса передавалось измерительному прибору. На внешней стене каюты два циферблата указывали частоту и силу ее дыхания и пульса. К этим циферблатам и был теперь прикован взгляд Элля. "Все вполне нормально", улыбаясь сказал Илль, уловив взгляд племянника. Потом он снова стал смотреть на стекло ориентировочного прибора. Проэкционный аппарат, прикрепленный к нижней части корабля, отображал на стекле местность, над которой они пролетали.

Прошел час, и корабль миновал вечные льды гренландского материка. Широкие равнины глетчера Гумбольдта спускались к морю. Воздушный корабль замедлил полет. Начинался быстрый спуск, скорость которого, однако, давала возможность пассажирам постепенно осваиваться с более высоким атмосферным давлением. Теперь они были на высоте 1.500 метров.

Илль тихо раздвинул дверь и вошел в каюту Исмы. Когда он снял маску с ее лица, она проснулась и с удивлением посмотрела вокруг. Он вынул ее руки из браслета и сказал, что она может встать, если хочет. После, этого он снова, удалился и задвинул за собою дверь.

Несколько минут спустя Исма вошла в общую каюту. На ее щеках появился румянец. Она смущенно спросила:

– Где мы?

– На западном берегу Гренландии, на 80° северной широты, – сказал Элль, протягивая ей руку. Она опустилась в кресло и прикрыла глаза руками. Она долго молчала.

– Я хочу видеть, где мы пролетаем, – сказала она.

Они прошли из каюты в главную часть корабля. Почти все боковые окна были открыты; из них можно было любоваться окружающим простором.

Яркое северное сияние простирало свои трепетные лучи по всему небосклону, а на северо-востоке разгорался бледный свет утренней зари. Внизу, мерцая смутными отблесками, тянулись ледяные громады глетчера, отвесной гигантской стеной спускавшегося к морю. На западе, у самого горизонта, темнело свободное ото льда водное зеркало залива Кэн.