Текст книги "Любить не страшно (СИ)"
Автор книги: Ксюша Иванова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)
"Она тебя хочет. Ты ее хочешь. Что мешает вам? Какая Саша! Не встанет у тебя на нее! Разве что глаза закроешь и Лизу на ее месте представишь! Так зачем тебе подделка, если ОНА сама тебе предлагает?"
Не вполне отдавая себе отчет в том, что делаю, я развернул машину и поехал в обратном направлении. Словно под гипнозом. Словно собака на привязи, длина цепи которой закончилась, размотавшись максимально, и теперь нужно назад в будку, пока не надавил ошейник.
Я не знаю, что было бы, окажись я сейчас ближе к дому. Но ехать назад почти два часа и, может быть, в разгоряченном мозгу к концу пути перестанут мелькать эти картинки? И когда я приеду, может быть, хоть немного успокоюсь. Иначе просто забуду о Дане и унесу Лизу в спальню! И плевать, плевать на все!
***
Матвей, уложив Даню спать после обеда, уехал в город. Я пыталась себя убедить, что у него может быть там дело, связанное с их бизнесом, но сердце подсказывало мне, что поехал он туда совсем по другому поводу. К женщине. Или, может, я просто ревновала, как ревновала его всегда ко всем, кто был с ним рядом?
Мне хотелось встать перед машиной, закрыть дорогу распахнутыми в разные стороны руками и никуда его не пустить. Мне хотелось лечь под колеса, ухватить его за руку, проколоть ему шины, в конце концов! Но я просто смотрела в окно на то, как он сорвался с места и помчался на огромной скорости, как будто за ним гналось полчище монстров! Стояла и смотрела и тогда, когда пыль осела и стих шум мотора. Стояла и смотрела… неизвестно сколько времени, пока не услышала тихие шаги сзади.
Данечка проснулся! Маленький мой! Он и тебя бросил! Нас с тобой. Оставил здесь одних тосковать, скучать, подыхать без него.
Мальчик нерешительно замер на пороге, глядя, как обычно, мимо меня, в какую-то, одному ему ведомую точку на стене.
– Данечка! А давай мы с тобою переоденемся, нельзя в пижамке ходить.
Я пошла в комнату Матвея, где они спали с Даней, за одеждой. Открыла дверь и поразилась порядку, который был там. Если во всем доме наблюдался откровенный бедлам, то в их спальне все лежало на своих местах. В центре комнаты стояла большая кровать. Другого спального места в комнате не было. То есть, получается, они спять вдвоем? Заправленная, застеленная пушистым покрывалом, сбитым совсем немного в том месте, где спал малыш. Сверху – маленькое одеяльце в белом пододеяльнике, которым, видимо, укрывался Данечка. Шкаф под потолок. Современный детский столик со множеством шкафчиков и всевозможными лампочками – подсветка это что ли? На полочках – разные детские книжки, пазлы, игры в коробочках. Напротив у стены – множество ящиков с игрушками.
В шкафу стопочками лежали вещи, четко выровненные по краю. Выбрала для Дани рубашечку и шортики в тон. Он спокойно дал себя одеть, не делая попытки поучаствовать в процессе.
– А давай ты мне поможешь шортики надеть?
Он посмотрел на предлагаемую ему вещь, но взять в руки отказался. Я натянула до колен, в надежде, что он дальше продолжит сам. Но он встал и пошел, еле передвигая ножки в стягивающих колени шортах. Так, с первого раза к самостоятельности приучить не получится! Ладно, попробуем в другой раз!
Пошли на кухню. Предложила покушать, смутно припоминая, что в детском саду, куда я ходила, после обеденного сна давали полдник. Но он качал из стороны в сторону головой и крепко зажимал рот. Зато, увидев в шкафу, который я открыла по ошибке, шоколадку он стал кричать: "Дай!" Я долго не могла понять, что именно, но когда взяла в руки сладость, он подошел и выхватил ее у меня. Так ты сладкоежка еще тот!
Кормить или не кормить? Вот в чем вопрос. Нужно спросить у Матвея. А что, должен же он был мне инструкции оставить! Не оставил, значит, буду надоедать. Написала, получила взбучку за шоколадку и в итоге узнала, почему именно он уехал. Действительно, к женщине. Но, оказывается, так поспешно рванул в город он потому, что хотел меня! Я так обрадовалась, что чуть не станцевала лезгинку, зажав в зубах кухонный нож!
Немного стыдно было писать ему сообщение о своих, идентичных его, желаниям. Но, я подумала, что я и так слишком долго молчала и ждала. И что? Сам он всю жизнь будет считать меня маленькой девочкой. Всю жизнь будет обходить стороной, боясь навредить. Я не хочу больше ждать!
Надеялась получить ответ, но его не было. Налила в маленькую бутылочку воды, одела кепку ребенку на голову и, взяв его за ручку, повела на улицу.
Походили по лесу, наткнулись на заросли малины – наелись и еще в большой, свернутый конусом, лопух нарвали, чтобы домой принести.
Я хотела было вести Даню домой, но он, увидев в просветах между деревьями, реку, побежал к ней. Пришлось неслись за ним следом.
На берегу большая компания молодых мужчин шарила шашлыки, выпивала и весело хохотала. Поняв, что поблизости больше никого, кроме нас с Даней и их, нет, я почувствовала необьяснимый страх. Даже не страх, а предчувствие чего-то плохого. Поймала Даню и попыталась увести его домой. Он запищал недовольно и этим привлёк внимание пьяной компании.
– Лиза! Иди к нам! – от компании отделился Влад, которого я в толпе не рассмотрела.
Сначала я обрадовалась знакомому лицу, но потом поняла, что он еле на ногах стоит. Постаралась уйти молча, не обращая внимания на них. Но вдруг Влад и еще двое парней направились в мою сторону.
Я взяла Даню на руки и зашагала по тропинке в сторону дома. Они быстро догнали. Один встал впереди, второй оставался за спиной, а Влад взял за локоть.
– Лиза, ну куда ты? Испугалась, что ли? Мы не причиним вреда ни тебе, ни ребенку. Пойдем, выпьешь с нами.
– Влад, мне пора домой. Дане скоро спать.
Тот, что преграждал нам путь, громко засмеялся, а Влад предпринял еще одну попытку:
– Лиза, соглашайся! Ненадолго. Еще же совсем рано!
Но тут подал голос тот, что был сзади:
– Не согласишься сама, нам придется поспособствовать.
Тот, что преграждал дорогу добавил дружелюбным тоном, что очень не вязалось с его неприятным, внимательно шарящим по моему телу взглядом:
– Девушка, милая, в этом Богом забытом месте ни одной женщины, кроме древних старушек нет! Мы уже смирились с этим фактом, а тут из лесу появляется нимфа! Не расстраивайте мужчин! Пойдемте с нами!
В моей голове красными буквами горело только одно слово: "Беги!" Но я отлично понимала, что далеко от них с ребенком на руках убежать не смогу. Даня, видимо, чувствуя мой страх, притих, вжавшись головкой в мое плечо. Что же делать? Матвей только к десяти приедет, а сейчас часов семь только. Нужно выпутываться самой. До дома оставалось немного – добежать бы и закрыться там! Да только этим ничего не стоит окно разбить и вытащить нас оттуда! Решила потянуть время.
– Ребята, я, собственно говоря, не против отдохнуть с вами. Только ребенка нужно отвести домой. Давайте, я быстренько отправлю его и вернусь!
Влад явно обрадовался такому раскладу:
– О, замечательно! А мы пока накатим еще по-одной! Пошлите, мужики!
Но тут тот, что за спиной стоял, лица которого я не видела, подошел ближе и сказал:
– Влад, ты дебил? Она свалит и не вернется. Возьми ребенка и оттащи его домой. А девку мы сразу с собой возьмем.
Я умоляюще посмотрела на Влада, и мне показалось, что в его пьяном взгляде мелькнула искорка сочувствия. Он сказал:
– Серый, ну также нельзя. Зачем нам ее силой заставлять? Захочет, придет сама!
Тот, кого он назвал Серым, злобно оскалился:
– Я сказал, бери у нее ребенка и отволоки его к дому. Она пойдет с нами.
Влад протянул руки к Дане. Но мальчик только еще сильнее прижался ко мне. Тогда он попытался оторвать тонкие ручонки от моей шеи. Даня неожиданно закричал так громко, что у меня заложило ухо. Ко Владу присоединился еще один, тот, что забежал вперед. Он резким движением оторвал от меня мальчика и буквально бросил его Владу. Серый, который явно был тут главным, схватил меня за руку и поволок в обратном направлении к реке. Я отбивалась, как могла.
– Отпусти меня! Я не хочу с вами! Мне нужно с ребенком быть! Он маленький совсем! Человек ты, или скотина какая?
И тут сзади я услышала громкий вскрик и звук удара. Снова на одной ноте запищал Даня. Серый, бросив меня, кинулся к тому месту, где только что от меня оторвали мальчика. Я обернулась. Первое, что я увидела – как большая деревянная бита с силой вбивается в живот Влада. Второй парень уже лежал на земле, схватившись за голову. А Матвей с диким от ярости лицом повернулся к третьему. Я поискала глазами Даню, увидела его стоящим в траве возле тропинки с закрытым ладошками лицом. Побежала к нему и схватила на руки. Как жаль, что телефон с собой не взяла – сейчас бы в милицию позвонить! Хотя, пока она будет ехать в эти дебри – зима наступит!
Серый медленно подходил к Матвею, пружинистой походкой, не сводя глаз с его лица и при этом говорил тихим вкрадчивым голосом:
– Ты чего, мужик? Что ты тут забыл? Или это – твоя баба?
11
– Да, это – моя женщина. А с нею – мой сын. За них я убью любого.
Матвей говорил четко и громко, таким голосом, что я была уверена – так и сделает, как предупреждает. Он держал биту двумя руками, чуть отведя в сторону, готовый нанести удар.
Влад с трудом разогнулся, держась за живот:
– Серый, пошли назад! Оставь их!
Я ожидала от него совсем другого. Думала, что он сейчас скажет о том, что я просто домработница у Матвея. И тогда они решат, что ему нужен только ребенок, а меня можно забрать. С ужасом представила себе, как Матвей отдает меня им, забирает Даню и уходит домой. Но он бросил быстрый взгляд на меня и сказал:
– Лиза, иди сюда!
Я с Даней на руках бросилась в сторону своего защитника и спряталась за его широкую спину. Серый засмеялся противным наглым смехом, а показушно похохотав, сказал, как плюнул:
– Не поделишься, значит? Ну и дурак! Это ты – тот чудила, что один в лесу живет?
Матвей молчал. Я с ужасом поняла, что этот подонок нам угрожает. Стало еще страшнее – а вдруг они спалят нас в доме ночью, например? Но лицо Аверина было совершенно спокойно.
Третий, тот, который получил удар битой по голове, опираясь на Влада, с трудом поднялся с земли. Он, с искаженным от боли и, наверное, злости, лицом, проговорил через стиснутые зубы:
– Ты знаешь, кто мой отец, падла? Он тебя посадит за тяжкие телесные! Готовься на нары, тварь!
Серый добавил, вглядываясь в мои глаза наглым совершенно трезвым взглядом:
– Мы всего лишь угостить ее хотели. А ты – не пойми чего придумал! Да, и она тоже хороша – сначала задом перед нами крутила, а теперь – в кусты!
От обиды на мои глаза навернулись слезы. Я крутила? Да я из дому не вышла бы, если бы знала, что поблизости вообще есть какая-то компания! А что теперь обо мне Матвей подумает?
– Мне пох. й на ваши намерения. Только суньтесь – убью!
Серый отвернулся и неспешной походкой пошел в сторону речки. Влад молча – за ним. А третий, чуть отойдя, обернулся и прошипел:
– Ты пожалеешь, сука…
Матвей еще какое-то время простоял с битой наготове – возможно, думал, что они могут вернуться.
Даня, до этого крепко сжимавший мою шею, теперь начал вырываться из рук.
– Лиза, отпусти его! Пошли домой, – Матвей говорил таким холодным, злым тоном, что мне стало еще обиднее – разве я виновата, что эти придурки пристали?
Но с другой стороны, они с Даней жили здесь спокойно. Ничего такого не случалось. А теперь, когда я появилась, вот такая случилась страшная история… Он ведь еле-еле согласился меня оставить здесь. А теперь передумает. Боже, как же стыдно! У него из-за меня теперь еще и проблемы могут быть!
Даня бежал по дорожке в сторону дома. Матвей шел впереди, не глядя в мою сторону. А я… я просто не знала, что мне теперь делать. Может, пора идти собирать вещи?
***
Услыхав Данин крик, я так испугался, что волосы зашевелились на голове. Я в тот момент только из машины вылез. Биту (в машине на всякий случай возил) ухватил на автопилоте и побежал в ту сторону, откуда мне послышался голос сына.
А когда увидел, как один из этих козлов держит его, как другой тащит упирающуюся Лизу, просто озверел. Треснул без предупреждения того, который был ближе, по голове и получил от этого отвратительного действия прямо-таки физическое удовольствие.
Мне хотелось не просто бить этих ублюдков, мне хотелось крушить их, ломать кости, пустить им кровь! Почему? Они трогали моего мальчика! Они испугали его, заставили кричать! Ну, а того, который удерживал Лизу… Это, наверное, было странно и необъяснимо, но его я бы тоже с радостью избил. Да ещё с какой радостью.
Одна мысль удерживала от этого – их больше.
Но все обошлось…. Во всяком случае, пока обошлось.
Шел домой и постепенно остывал, успокаивался.
… Оглянулся, чтобы посмотреть на нее, когда Даня был уже возле будки радостно повизгивавшего пса. Идет, опустив голову, смотрит под ноги. Испугалась? Плачет? А может, ее кто-нибудь из них ударил? Дождался, когда подойдет ближе. Хотел взять за руку, но побоялся своей реакции на нее – все мои пошлые мысли сейчас совершенно неуместны. Да и адреналин в крови от недавней драки зашкаливал!
– Лиза, – позвал, как можно мягче.
Она остановилась, медленно подняла лицо и огромными полными непролитых слез глазами посмотрела на меня.
И сам не понял, как оказался рядом. Обеими руками рывком прижал к себе – так жаль ее было! Она уткнулась лицом в плечо и обхватила руками за талию.
– Они ударили тебя?
Отрицательно качает головой.
– Ты испугалась?
Тот же ответ.
– Тогда в чем дело?
– Из-за меня у тебя неприятности…
– Что? Ты тут причем?
Невнятно прошептала:
– Пока меня не было, у вас все было хорошо.
– Лиза, я никогда не поверю в то, что о тебе сказал тот придурок. Я уверен, что ты не давала им повода. Так?
– Да.
– Так в чем твоя вина?
Она пожала плечами. Прижалась еще крепче, наверное, изо всех своих сил. И сделала то, чего я никак не мог от нее ожидать – запустила обе руки под мою футболку и стала поглаживать спину. Все мое тело прошила дрожь. От неожиданности? Да, конечно! От бешеного притока, кажется, всей моей крови в одно место. Меня даже слегка покачнуло – в ее сторону естественно.
– Матвей?
Блядь, не надо мое имя так… с придыханием… так… произносить!
Мысли – в разные стороны! В голове – одна-единственная! Поцелуй ее! Сжал зубы изо всех сил, заскрежетал ими, невероятным усилием пытаясь заставить себя оторваться от Лизы. И… прижался губами к ее щеке! Она с готовностью тут же подняла вверх лицо. Я видел, как затуманились ее глаза, как приоткрылись розовые губки-бантики. Это было выше моих сил. Склонялся к ней и казалось мне, что делаю я это невыносимо медленно. Так медленно, что не хватает дыхания. В миллиметре от ее губ глубоко вдохнул и… накрыл их своими.
12
Когда у тебя нет выбора, когда с детства твоё сердце наполнено любовью к одному-единственному мужчине, когда глаза твои видят только его… Его прикосновение – это гром зимою, снег летом, цунами, землетрясение, причем одновременно. Это, когда слабеют ноги… Это, когда не помнишь своего имени…
Теперь я знаю, что это такое! Тот поцелуй шесть лет назад – это детский лепет, по сравнению с этим.
Его тёплые сухие губы на моих губах… Все мое тело – оголенный нерв, мне больно от прикосновения этих желанных губ. Мне больно, но нет ничего естественнее, нет ничего нужнее этой боли.
Но этого мало. Даже руки, царапающие его спину, дают мне больше ощущений, чем простое легкое прикосновение губ. Мало! Я хочу по-настоящему, по-взрослому! Но он никогда не решится.
Я сосредоточена на своих чувствах. Я не слышу ничего вокруг. Я не вижу ничего. Я чувствую его каждой клеточкой, каждой порой своего тела. И это мой язык скользит в его рот. Первым. И прикасается к его… И трогает его зубы. У меня нет стыда – я потираюсь о его грудь. У меня нет совести – я обвожу языком его губы. У меня больше нет воли – я не отпущу его, я никогда его не отпущу.
И он отвечает! Не верю себе, но он отвечает! Да еще как! Он сгребает меня в охапку с силой, с нетерпением… Я впечатываюсь в него, я распластываюсь по его груди. Его язык бешено врывается в мой рот, сталкивается с моим, трогает небо, линию зубов… и начинает толкаться, имитируя совсем другие движения!
И, о Боже! Я просто повисаю на нем безвольной куклой, тряпочкой… Я в вакууме, куда не долетают звуки… все, кроме каких-то странных полустонов-полувсхлипов… Это я?
Нет, не-е-ет, только не отстраняйся! Только не отпускай меня! Но он уже оторвался, отодвинулся. Я не сразу смогла открыть глаза, а когда смогла, то поняла, что не только я в смятении, но и он.
Матвей, похоже, понял, что я сейчас просто не смогу устоять на ногах – не оттолкнул сразу, придержал, немного отодвинувшись.
Уткнувшись лбом в его футболку, я думала: "Так бывает со всеми? Или это только я такое почувствовала? А он?"
– Матвей?
Его руки напряглись на моей талии.
– Не надо так, – он говорил сквозь стиснутые зубы. – Лучше вообще молчи. Иначе…
Не понимаю. Что я сказала-то? Бесчувственный чурбан! Невыносимый человек!
Я отодвинулась сама. Убрала руки с его тела. И пошла в дом, не оглядываясь.
Видела из окна в кухне, как Матвей посадил Даню в машину и куда-то уехал. Вяло разогрела ужин. Без желания, без аппетита. Какой тут аппетит, если перед глазами его приближающееся ко мне лицо, если на губах – вкус его губ? Просто попила чаю одна – они все не возвращались. Оставила все на столе – можно будет разогреть в микроволновке…
Закрыла входную дверь изнутри, вдруг эти гады – Вадим с друзьями – решат прийти. Выключила свет во всем доме и легла на диване перед выключенным телевизором.
***
Зачем уехал? Как мог бросить ее одну в доме? Вдруг эти подонки решат вернуться? А она – совсем одна! Осознал всю степень опасности только через полчаса, отъехав прилично от дома.
Мне нужно было обдумать, остыть. Мне нужно было побыть одному. Даня любил ездить в машине – обычно смотрел в окно или спал в детском кресле. Я думал о том, что натворил.
Я забыл о ребенке. Я забыл о мужиках, которые угрожали и вполне могли вернуться. Я забыл обо всем на свете, когда она засунула свой язык в мой рот. Снесло крышу. А сейчас я почему-то вдруг подумал – она меня соблазняет! А что если она не так уж и невинна? Почему я решил, что она девственница? Сейчас девчонки ранние – и Лиза с парнями встречалась.
Во всяком случае, действует она вполне по-взрослому. И моя реакция на нее… Что со мной? Почему так неприятно, так гадко думать о том, что у неё кто-то был, что кто-то уже ласкал это нежное девичье тело, так крепко прижимавшееся ко мне?
Я понимал, что её вины в этом нет никакой – она мне ничего не обещала. А я всегда только отталкивал ее. Я не думал, что однажды произойдёт такое, как сегодня. Не хранил ее для себя. А мог. И теперь вот мысль о том, что девственность Лизы досталась другому, сводила с ума.
Достал из бардачка бутылку шампанского, купленного в магазине на заправке для Саши. Оглянулся на Даню – спит, и остановившись на обочине, выпил сразу половину, с трудом глотая мерзкий напиток.
Назад ехал еще быстрее, потому что осознал, наконец, две вещи.
Во-первых, я – мудак, потому что оставил Лизу одну в доме.
Во-вторых, я – идиот, потому что отказываюсь непонятно почему от того, что само идет в мои руки.
В доме было темно. Вот тут-то меня и накрыла паника – они ее забрали. Сука, я бросил ее! Ублюдок! Только о себе думал! О том, как хотелось бы первым у нее оказаться! О том, что она могла с кем-то там… А ее в это время…
Что делать? Нужно найти ее и быстрее. Куда деть Даню? В долю секунды, как часто бывает в трудной ситуации, принял решение: Даню отнести в дом и закрыть, а потом спасать Лизу.
Дверь в дом оказалась заперта. Снаружи или изнутри? Одним ключом это можно было сделать с обеих сторон. На связке ключей от машины был и запасной от дома. Отомкнул, подсветив себе телефоном. Бегом вернулся за Даней. Занес его в дом.
Не включая свет, уложил на нашу кровать. Метнулся в зал за телефоном, думая полицию вызвать? Включил свет. И увидел ее, спящую на диване, свернувшуюся калачиком. Маленькую, беззащитную, с растрепанными волосами, безумно красивую девочку… Стоял и смотрел. И не мог заставить себя отвернуться.
Как поступить? Воспаленный бутылкой шампанского, всем случившимся, и примитивным желанием секса мозг подкидывал несколько противоположных направлений действий. Укрыть ее одеялом и оставить в покое, замкнуться и лечь спать. А может, раздеться и лечь с ней рядом? Или отнести в ее спальню? А там… уложить в кровать и уйти? Или остаться?
Но тут она открыла глаза и снова удивила меня своими словами.
13
Вернулся, слава Богу! Я безумно обрадовалась, увидев Матвея. Только он, как всегда, смотрел напряженным суровым взглядом из-под бровей, как будто прикидывал, какого наказания я удостоилась на этот раз. Собиралась сказать что-нибудь обидное и злое, но почему-то пролепетала:
– Ужин на столе.
Он вскинул вверх левую бровь.
– Ну, пошли, что ли, ужинать?
– А Даня?
– Он спит.
И ведь, пошла! Никакой гордости у меня! Я же, вроде бы, на еду и смотреть не могла всего… всего час назад! И злилась на него безумно. Но теперь – шла за Матвеем на кухню и была голодной, как волк! Вот интересно, почему он так себя ведет? Я всего-то по имени его назвала – ничего ведь такого?
Думала, а еду грела. Он поставил чайник на огонь (электрического почему-то в доме не было), потом порезал хлеб, потом открыл холодильник и уставился туда, как будто в нем фильмы показывают!
И я не удержалась…
– Э-э, послушай, не знаю, как к тебе обращаться. На собственное имя у тебя – неадекватная реакция! Ты не хочешь мне ничего объяснить?
Он наконец закрыл холодильник и сел за стол. Я поставила перед ним тарелку с картошкой и мясом. Достала несчастный салат, который еще в обед был нарезан. Села напротив, захватив тарелку с мясом для себя.
Он молча ел. Задумчиво посматривал на меня. Куда-то исчезла скованность. Пропало волнение, которое всегда ощущалось рядом с этим человеком.
И когда я уже не ждала ответа, он медленно с расстановкой произнес:
– Нормальная у меня реакция на имя. Это ты его неправильно произносишь.
– Чего? Неправильно? А как надо?
– Обычным, спокойным голосом.
– А я каким? – нет, он точно – сумасшедший!
– А ты… томным, возбужденным, хриплым, – он говорил и ковырялся вилкой в картошке. А я сидела с открытым ртом и куском мяса в руке, так и не донесенным до рта.
Я не успела понять, что значат его слова, и как на них реагировать, как Матвей добавил:
– Я так понимаю, поговорить придется. Я объясню свою позицию. Смотри. Ты мне нравишься. Я хочу тебя. Но мне не нужны лишние заморочки. Мне не нужны разговоры о чувствах, о свадьбе. Мне нужен просто секс. Я сначала думал, что сойдет любая, не обязательно ты. Но… Оказалось, что не сойдёт. Тебя хочу. И, судя по твоей реакции, если ты здесь останешься, долго мы не протянем – все равно в моей постели окажешься. Вот и получается, либо ты со мной спишь, безо всяких обязательств с моей стороны, либо завтра же едешь домой. До завтра я еще потерплю.
Он замолчал. Вот так, значит? Ну а чего ты, Лиза, хотела – признаний в вечной любви? Он всерьёз думает, что я домой поеду? Мне стало смешно. Бросив мясо назад в тарелку, я, закрыв рот рукой – чтобы сильно не шуметь, рассмеялась. Дурачок, я только этого и добиваюсь – зря что ли столько лет ждала. Да если хочешь знать, судя по отвращению, которое у меня вызывают другие мужчины, если не ты, я обречена навсегда девственницей остаться!
Он удивленно смотрел на меня хохочущую.
– Я согласна. Спать с тобой. Без обязательств.
Он некоторое время молчал, снова нахмурившись. А потом спросил:
– Лиза, ты девственница?
Так. Глаза в тарелку, чтобы не понял, не разглядел правду, пока я буду думать, как лучше сказать. Если скажу, как есть, он может передумать. Скажет, что не может так с моим вероятным будущим мужем поступить – лишить его жены-девственницы. А если совру? Он же в любом случае меня никогда не обидит!
***
Что? Я думал, мне послышалось, когда она согласилась спать со мной. Бля-я-ядь, не может быть! Это Лиза такое говорит – милая, невинная девочка? Невинная ли? Я был уверен, что она обидится. Я понимал, что она в меня влюблена. Всегда это знал. Она и не скрывала. Но думал, что чувства ее из разряда высокодуховных, какими пылают молоденькие девочки к артистам, певцам там всяким. А она: "Согласна спать с тобой"!
– Лиза, ты девственница?
Глаза опустила, щеки покраснели. Хм.
– Нет, – и твердый взгляд прямо мне в глаза.
Так я и думал. Аппетит пропал. Отложил вилку в сторону. А ты-то сам? Кобель еще тот! Так чего ждёшь от нее? Зачем вообще думаешь о ней в таком ключе? С другими бабами так по хер было, сколько мужиков через них прошло! А тут девочку подавай тебе! Зато, если посмотреть на этот вопрос с другой стороны, угрызения совести мучить не будут! И даже к лучшему….
Она спокойно ела. Разглядывала то, что лежит в тарелке, отрывала кусочки мяса руками и отправляла в рот. И облизывала пальцы… Облизывала. Языком. Нет, Аверин, ты не просто мудак, ты – озабоченный мудак! Ты вообще о чем-нибудь, кроме секса, рядом с Лизой думать можешь? И внутренний голос тут же отвечал: "Нет. Не могу. Пока не могу. Пока не трахну ее!"
Но не сегодня. Завтра. Чтобы на трезвую голову. И чтобы у нее возможность передумать была…
– Лиза, иди спать!
– Посуду помыть нужно…
– Иди, прошу тебя! Я сам помою.
Встала. Но возле двери замерла в нерешительности.
– Матвей? Ты придёшь ко мне?
С такой надеждой, с таким призывом в глазах… Невыносимо, просто… Не смог обидеть, хотя сначала хотел ответить резко и грубо.
– Завтра.
14
Нельзя, вот нельзя спать вечером – ночью не заснешь! Предыдущие ночи спала спокойно и все было хорошо. Но сегодня… Мне было страшно. Нет, не так. Мне было дико, безумно страшно. Я, как в детстве, укрылась с головой одеялом, но чего-чего, а этого делать ни в коем случае нельзя. От этого ещё страшнее. Накроешься и кажется, что кто-то чёрный и жуткий стоит рядом.
Я всегда немного боялась темноты. Но в общежитие всегда много народу – даже ночью кто-то не спит, ходит по коридору, болтает за стеной. В доме у мамы и Сергея, новом и уютном, окруженном со всех сторон такими же домиками, постоянно просыпаются дети, слышны голоса успокаивающих, укладывающих их снова родителей. А тут…
Не спалось и в голову лезли дурные мысли. Лес… Пьяные мужики с нехорошими намерениями бродят… и скрипы…
Я покрылась холодным потом, когда вдруг в полной тишине услышала скрип половиц. Что это? Кто-то ходит в доме? В данную минуту меня не сильно бы испугали даже эти гады – друзья Влада. Сейчас я боялась чего-то необъяснимого, чего-то потустороннего.
Эти странные редкие скрипы слышались будто бы из гостиной. Дверь в мою комнату была чуть приоткрыта, и я слышала отчётливо эти пугающие звуки. Они то приближались, то удалялись. Я осмелилась немного приподнять край одеяла, так, чтобы было видно хотя бы то, что находится возле меня.
Лунный свет, проникавший в комнату сквозь незашторенные окна, и освещавший ее, не успокаивал ни капельки – мне мерещились какие-то тени за окном.
Я была в ужасе. Мне было так страшно, что то, что случилось дальше, я толком не запомнила. Услышала только шлепок в мое окно, как если бы в него ударилось что-то мягкое, и мгновенно высвободившись из одеяла, уже неслась в сторону кухни.
Я не помню, кричала я вначале или нет, но когда в центре гостиной врезалась в кого-то, заорала точно. Только мой рот был закрыт чьей-то рукой еще на вдохе. Спокойный голос, который в моем шоковом состоянии я даже не узнала сразу, прошептал на ухо:
– Тихо, тихо, все в порядке, не бойся… Только не кричи – Даньку разбудишь.
– М-м-матвей? – обхватила его руками и обернулась проверить, не гонится ли за мной кто-нибудь. Не гнался.
– Да я, я, кто же ещё? – он гладил меня по голове. И потихонечку волна ужаса откатывала, отпускала меня. – Чего ты испугалась? Что случилось?
– Что-то в окно ударилось. И скрипы эти…
– Я ничего не слышал.
Я с подозрением уставилась на него.
– Это ты скрипел. Точно, ты! – напугал меня и говорит теперь, что ничего не слышал. В сердцах, да ещё и от обиды – сама себя дурочкой выставила! – стукнула его кулаком в плечо. – Чего ходишь ночью? Не спишь?
– Заснешь тут после твоих обещаний! А что в окно-то стукнулось? Пошли, посмотрим.
О, нет! Я совсем не хотела туда возвращаться… Но Матвей уже, отпустив меня, шел в спальню, а одной в гостиной тоже как-то не хотелось быть. Поплелась за ним, с ужасом оборачиваясь, каждую секунду ожидая нападения сбоку или сзади. Когда он включил свет в комнате, страх меня отпустил в одно мгновенье!
Мы осмотрели комнату, окно, но, понятное дело, ничего не обнаружили. Выглядеть глупым ребенком, боящимся темноты, в его глазах, совсем не хотелось.
– Может быть, что-то снаружи ударилось?
– Завтра утром посмотрим. Не бойся. Дом замкнут. Я еще не сплю, – он уговаривал меня, а я сгорала от стыда. – Если хочешь, можно свет не гасить.
Он не смеялся надо мной. Был спокоен и серьёзен. И я невольно чувствовала благодарность за это отношение. Только меньше всего на свете я хотела бы, чтобы Матвей сейчас уходил. Такого – доброго, ласкового, не пытающегося обидеть, я любила его вдвойне. Я не могла его отпустить.
– Матвей, – на этот раз я и сама почувствовала ту самую хрипоту, то возбуждение в своем голосе, о котором он мне говорил. Только сейчас, в данную секунду, я была безумно смелой, словно не я только что боялась каждого шороха. И благодаря этой неожиданной смелости, я сказала то, что сказала. – Останься со мной. Сегодня. Сейчас.
***
Я бы и сам уже не ушел. Даже если бы она меня прогоняла. Даже если бы она, испуганная и разгоряченная в одной коротенькой ночной рубашке не выбежала и не упала в мои объятья, я бы пришел к ней сам.
Я ходил кругами по гостиной хрен знает сколько времени. Останавливался возле двери в ее комнату и изо всех сил боролся с самим собой, чтобы не войти. Я бы все равно проиграл…
И дело тут было не только в физическом желании, хотя, оно, конечно, присутствовало. Она влекла меня, как что-то запретное, как что-то сбивающее с толку, непонятное.
Я раздумывал над нашим разговором и понимал, что что-то важное в ее поведении ускользает от меня, что-то не так, но что? Ее неуместный смех. Ее странные взгляды. О чем она думает? Почему так легко соглашается на мои мерзкие предложения? Если бы она просто хотела соблазнить, то по-другому вела бы себя, учитывая наличие хотя бы минимального опыта – какие-то позы вызывающие принимала бы, смотрела бы с намеком… Да просто из ванны вышла бы голой, когда я еще посуду мыл! А она – нет, шмыгнула, как мышка в норку, в спальню и притаилась.
Странная, милая, красивая Лиза. И эта тряпочка с розовыми мишками на ней… коротенькая… а под ней, естественно, ничегошеньки нет. Я молча рассматривал ее, чувствуя целую смесь из разных эмоций.
