Текст книги "Грань бессмертия (сборник)"

Автор книги: Кшиштоф Борунь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

От ее крика, а может быть, от того, что его тело тоже повисло в воздухе, очнулся и Рост. Его лицо исказилось от страха.

– Нет… Не хочу… – с испугом прошептал он. – Лучше вернуться назад! В космос!

– Нам некуда возвращаться, – мягко проговорила Гелия. – Здесь наш дом…

– Неправда! У нас нет дома!

– Успокойся… Все будет хорошо. Вы поправитесь…

– А мы сможем покинуть Землю?

– Если захотим.

– Если захотим… – повторил он. – Но ты захочешь!? Ты мне поможешь? Ты не забудешь, о чем мы говорили?! Начнем новую жизнь… Построим новый мир…

– Да, да. Не бойся. Там люди… – говорила она, следуя за товарищами, которых поддерживало в воздухе невидимое силовое поле.

Казалось, Рост ее не слышал. Он напряженно смотрел вперед, словно чего-то ожидая.

Тем временем шары уже несли его через входной шлюз купола в открытое пространство. В наступающих сумерках он увидел сверху широкую, овальную площадь, окруженную кольцом леса.

– Где они? Где люди? – хрипло повторял он.

Никто не ответил. Его тело медленно опустилось. Вокруг него из-под земли начали вырастать черные, странные творения с длинными, тонкими щупальцами. Он почувствовал, как опускается на мягкое, пушистое ложе.

«Как темно, – отметил он почти без удивления. – Тьма. Только тьма…»

Это была последняя мысль, оставшаяся в памяти от той минуты.

Очнулся Рост неожиданно. Он чувствовал себя бодрым и отдохнувшим, а по мере того как исчезала сонливость, его охватывало приятное возбуждение и непреодолимое стремление к действию.

Он увидел над собой голубое небо и белые, лохматые облака, медленно перемещавшиеся за край освещенной солнцем стены.

Он находился в просторном, круглом зале, точнее, атриуме с высокими стенами. На поверхности стен в удивительно гармоничных сочетаниях появлялись и исчезали цветные пятна. Зал был совершенно пуст, если не считать дивана, на котором он лежал. Нигде не было двери. «Золотая клетка», – мелькнуло в голове. Однако эта мысль не вызвала в нем беспокойства, а просто несколько насторожила. Он попробовал сесть и с удивлением отметил, что оцепенение и боль, еще недавно сопровождавшие каждое движение, исчезли без следа. Он осторожно встал, опираясь руками о свое ложе. Никаких признаков того, что ноги были парализованы. Что произошло? Ведь за время многолетнего полета некоторые мускулы почти полностью атрофировались. На восстановление их необходимы многие недели, а может быть, даже месяцы тренировок. Ничего подобного он не помнил. Может быть, пробелы в памяти были связаны с процессом лечения? Не похоже, чтобы у владык этого мира, несмотря на всю их чуждость, были по отношению к нему какие-то злые намерения. Ведь, по существу, трое космонавтов отданы на их милость.

Но тут он подумал о том, не могут ли они управлять и его мыслями?.. И способен ли он это почувствовать? Это немного обеспокоило его.

Медленно, еще неуверенно он несколько раз прошелся по залу. Удивительно быстро возвращалась сноровка. Внимание его переключилось на непрекращающуюся игру цвета и форм на стенах атриума. Его интересовало, просто ли это подвижная декоративная композиция или, быть может, нечто большее, чем пластическое изображение. Интуитивно он улавливал определенные закономерности в смене изображений. Одновременно он отметил, что только наблюдать за этими изменениями доставляет ему удовольствие, успокаивает, а мысли бегут быстрее и свободней, приобретают большую отточенность.

Но не иллюзия ли это?

Правда, уже сам факт, что он способен думать об этом, свидетельствовал против влияния какого-либо внушения. Но разве то, о чем он думает, в свою очередь не может быть внушением? Способен ли он объективно оценивать явления? Может ли вообще вырваться за пределы «замкнутого круга» собственной психики?

Было очень тихо. Он ударил ботинком по полу, но не услышал ни звука. Это казалось противоестественным, нарушало покой, навеянный зрительными восприятиями. Он интуитивно старался заполнить эту неожиданно возникшую пустоту какими-то старыми, забытыми воспоминаниями, представив себе зал филармонии, оркестр, пианиста у рояля. Но восстановить в памяти мелодию он не смог. Только ритм, резкий, почти механический…

Рост ощущал какое-то смутное беспокойство. Если бы Гелия и Пия были рядом… Сопоставление наблюдений – тоже проверка. Теперь он знал: беспокойство вызвано одиночеством. Его охватило непреодолимое желание увидеть последних близких ему людей. Жажда разговора, обычной человеческой речи…

Он обязан их найти. Обязан!

Рост растерянно осмотрелся, ища способ выбраться за пределы окружающих его стен, и вдруг оцепенел от неожиданности-на фоне противоположной стены, словно переступив туманную завесу, появились Гелия и еще неуверенно двигающаяся Пия. Они улыбались ему. Не переставая сомневаться, он почувствовал явное облегчение.

– Я боюсь, что все это обман, – словно оправдываясь, сказал он. – Эти стены, это небо, вы, и даже мое собственное тело, и то, что я могу ходить…

Гелия взяла его за руку. Неужели таким примитивным способом она хотела доказать реальность своего существования? Но ведь и это могло быть лишь игрой сигналов в его мозгу. Игрой навязанной, управляемой извне.

– Пусть тебя это не угнетает, – старалась она успокоить его. – Скажи лучше, что с тобой было?

Он пожал плечами.

– Не знаю. Я проснулся несколько минут назад. Последнее, что я помню, это ночное небо. Какие-то контуры леса и шары, выносящие нас из корабля. Дальше – абсолютный провал! Сколько прошло? Месяц, год или день?.. Не знаю.

– Два дня, – сказала Гелия.

– Ты в этом уверена?

– Я все время была в сознании. А Пия, как и ты, очнулась полчаса назад. Меня не подвергали никаким процедурам..

– Откуда ты знаешь? А если во время сна…

Гелия улыбнулась.

– Вначале я тоже была недоверчива… Помнишь вечер, когда нас выносили? Светила Луна. Я заметила ее положение среди звезд. За это время она переместилась примерно на тридцать градусов. Значит, прошло двое суток. Сейчас утро.

– Что ты делала все это время? Ты видела ИХ?

Она утвердительно кивнула головой, а по ее лицу пробежала улыбка, но это только усилило его беспокойство.

– С ними можно… говорить?

– Нет, но, пожалуй, это понятно. Триста восемьдесят веков! Однако, думается, когда мы узнаем их лучше…

Замечание Гелии только усугубило нервозность Роста.

– Не слишком ли много оптимизма? – иронически усмехнулся он. – А что думаешь обо всем этом ты? – пытаясь сохранить спокойствие, обратился он к Пии.

– Я? – переспросила та. – Я смотрю и слушаю… Еще рано делать выводы. В данный момент для меня важнее всего то, что я хожу, могу двигаться.

– Ты думаешь, отсюда можно будет выбраться? Эти стены… Где мы? Это город? Над нами небо…

– Над нами сотни этажей и только изображение неба. Я брожу по этому зданию уже два дня. Везде, почти в каждом помещении, на каждом горизонте, если посмотреть вверх – увидишь небо.

– Так, значит, – начал он и осекся.

– Я думаю, ты неправ. Это не клетка. Никто не собирается тут нас держать. Эти стены…

– О чем вы, – вдруг прервала Пия, глядевшая расширенными от удивления глазами то на Гелию, то на Роста.

Только теперь он сообразил, как странно протекает их беседа.

– Ты знала, о чем я думаю… – с беспокойством прошептал он.

Гелия казалась удивленной.

– Действительно… Сначала ты спрашивал, как можно отсюда выбраться, где мы…

– Да! Но я не спрашивал. Я только подумал… Я же помню. Впрочем, Пия – свидетель. Как это может быть?

– Сама не знаю. Это приходит как бы извне. Временами. Просто… словно я слышу слова, произнесенные тобой. Так же, как тогда, когда ты нас звал…

– Я не звал.

– Но ты хотел нас увидеть, ведь так?

– Да. Неужели телепатия?

– Не знаю. Слишком большая четкость… Пожалуй, скорее какое-нибудь техническое устройство.

– А ты? – обратился Рост к Пии. – Ты тоже слышала, как я звал вас?

– Нет. В тот момент я просто подумала, что может происходить сейчас с тобой.

– Откуда же в таком случае вы знали, где меня искать?

– Нам незачем было тебя искать. Я увидела тебя, а еще раньше – Пию…

Она замолчала. Рост задумался.

– Не очень-то все это мне нравится, – сказал он наконец. – Ты говорила, что отсюда можно выбраться? – неожиданно спросил он. – Каким образом?

– Можно идти в любом направлении.

– Сквозь стену? – заметил он насмешливо.

– Это не стены в нашем понимании. Сквозь них можно проходить без труда. Идемте!

Гелия направилась к стене, где цветные пятна то и дело собирались в длинные полосы и концентрические окружности. Когда до нее оставалось не более полутора метров, изображение помутнело, как бы подернулось молочным туманом, образовавшим что-то вроде тоннеля или коридора. В глубине этого коридора, вероятно у выхода, был виден дневной свет.

– Куда мы идем? – шепотом спросила Пия.

– Наружу. Сейчас увидите.

Сотканный из тумана коридор расступился, и они оказались на террасе, подвешенной к стене огромного здания. Позади них теперь была только светлая гладкая поверхность без дверей и окон. Строение имело форму огромного обелиска. Верхняя часть его была подернута вуалью облаков.

Рост не мог оторвать взгляда от этой необычной картины, но вдруг, пораженный неожиданной мыслью, схватил Гелию за руку и, указывая на вздымающееся над ними здание, полным нервного напряжения голосом спросил:

– Откуда ты знаешь, что это не иллюзия? Если то небо было только спроецированным на потолок изображением, то ведь у нас нет доказательств, что и это…

– Нет, – отрицательно покачала она головой. – Но, по-моему, это вовсе не так важно, как тебе кажется…

– А что же в таком случае важно? – вызывающе спросил он. – По-твоему, мы некритически должны принимать все, что они пожелают нам навязать?

– Откуда ты знаешь, что они хотят нам что-то навязать? – сказала Пия. – Что вообще мы знаем об этом мире? Слишком многое из того, что мы видим, нам чуждо и непонятно, чтобы можно было отыскать связь между наблюдаемыми явлениями.

Он, казалось, не слышал ее слов, жадно вглядываясь в раскинувшийся внизу ландшафт. Там простирались широкие прямоугольные площади, пересеченные полосами зелени. Вдали вырисовывались многочисленные башни, скорее обелиски, похожие на тот, где они сейчас находились. Откуда-то сверху доносились звуки музыки. Странная, стонущая мелодия… Однако, вслушиваясь в нее, он не мог отделаться от ощущения, что это только ветер играет в невидимых изломах строения.

Опять воскресло старое, затерявшееся в памяти воспоминание. Пианист, склонившийся над фортепьяно, и характерный, моторный ритм токкаты… Чье это было произведение, он не мог вспомнить. Неужели тысячелетия стерли прошлое даже в его памяти?.. Может быть, это просто иллюзия? Нет! Он не имеет права поддаваться!

– Пока нам не остается ничего иного, как наблюдать, сопоставлять факты, – после долгого молчания уже совершенно спокойно сказал он. – Пусть Гелия расскажет обо всем, что она помнит за последние двое суток. Мы должны знать, что с нею происходило с того момента, когда наши пути разошлись. Это во многом поможет нам. Позже мы попытаемся набросать план действий.

– Стоит ли рассказывать подробно… Вы и так все скоро узнаете, – ответила Гелия, словно смутившись. – Но если хотите, пожалуйста. Я спустилась из корабля за вами… Но вас уже не было. Я не знала, возвращаться ли назад или искать вас. А если искать, то где? В тот момент мне сделалось жутко от сознания, что я осталась одна. И тут, не дальше чем в метре от себя, я заметила слабый огонек. Пошла за ним. Только Луна светила… В соединении с Альфой Девы. Впрочем, скоро Луна исчезла. И звезды тоже… Осталась только тьма и этот огонек… Так я шла, наверное, с четверть часа, может быть, дольше. Сначала, кажется, вверх, потом вниз и опять вверх…

– Ты не посмотрела на часы?

– Об этом я не додумала. Впрочем, это многого бы и не дало. Там какие-то подвижные дорожки…

– Следовательно, ты не знаешь ни направления, ни расстояния. Скверно. А впрочем… Его там уже наверняка нет, – сказал Рост.

– Ты о корабле? О нем нечего заботиться. Он стоит на своем месте. Я его вижу…

Он посмотрел в ту сторону, куда было обращено ее лицо, но там вздымались гигантские строения, у их оснований по необычайно широкой «улице» двигался бесконечный поток блестевших на солнце «насекомых».

– Где ты видишь корабль? – спросил Рост, перенося взгляд на Гелию. У нее были закрыты глаза. Он почувствовал, как к горлу подступает комок.

– Но ты же… – он осекся на полуслове.

Пия до боли сжала ему руку. Он вопросительно взглянул на нее. Она молча покачала головой. Он понял.

– Далеко до корабля? – спросила Пия, с трудом скрывая волнение.

– Пожалуй… нет.

Гелия продолжала стоять неподвижно.

– А ты можешь указать нам направление? – спросил Рост.

Она показала прямо перед собой.

– За самым высоким обелиском?

– В нем.

– Но мы же сели на какой-то просторной площадке, окруженной лесом?

– Да. Я помню. И вижу. Корабль стоит в самом центре плиты… Пожалуй, это плита… Так что все осталось по-прежнему.

Гелия открыла глаза. Минуту полусознательно смотрела на Роста и Пию.

– Что это было? – прошептала она.

– Галлюцинация… – угрюмо бросил Рост. – Опасаюсь…

– Нет! – резко прервала Гелия. – Это не галлюцинация! Я видела наш корабль!..

– В той игле? На широкой площади, окруженной лесом? – спросил он иронически.

– Да, – неуверенно подтвердила она. – Это невероятно… Но я знаю… Знаю, что все именно так… в действительности!

– Успокойся, – мягко сказала Пия. – Ты утомлена.

– Нет. Я чувствую себя прекрасно. Только… Это началось еще вчера… В каком-то небольшом зале, когда я смотрела на свои мысли…

– Что она плетет? – Рост наклонился к Пии.

Однако, несмотря на то что он сказал это очень тихо, Гелия услышала.

– Я не плету, Рост, Ты видел стены в атриуме? Это отражение твоих мыслей. Сознательных, а может, и подсознательных процессов в мозге.

– Глупости!

– Присмотрись как следует. Ты же можешь проверить и убедишься, что я права.

– Пошли туда! – загорелась Пия.

– Нет! – Рост схватил ее за руку. – Если в словах Гелии есть хоть доля правды, значит, то помещение – нечто вроде камеры для чтения мыслей. Я не хочу, чтобы эти чудовища проникали в глубь моей психики и сделали со мной то же, что и с Гелией.

Гелия, казалось, не слышала последних слов.

– Не говори так о них. Это не чудовища, а люди. Иные, чем мы, правда. Отличные от нас физически и психически, но более совершенные, более могущественные, лучше видящие мир…

– Неужели так далеко зашло? – прошептал он с нескрываемым ужасом. – Может быть, ты скажешь: более прекрасные и счастливые?..

– Не скажу, Рост. Я глубоко убеждена, что каждая эпоха имеет свой исторически несравнимый идеал красоты и счастья.

Он внимательно посмотрел на Гелию. Что с нею происходит? То она такая же, как и всегда, – трезвая, ясно и логично рассуждающая. То опять начинает нести околесицу. Самое худшее – она теряет всякую способность критически мыслить. Если то же ждет и его… Если и его разум окажется во власти этих существ?..

– Что было потом? Продолжай, – услышал он странно спокойный голос Пии. – Итак, ты шла за светлячком?..

– Потом огонек погас. Я оказалась в каком-то помещении. Передо мной был освещенный коридор. Низкий потолок… Как только я вошла в него, он стал просторным. Я шла медленно, а стены, казалось, быстро бежали мне навстречу. И в то же время я была уверена, что поднимаюсь вверх. Потом… туман. Тогда я не знала, что это силовые поля. Я даже подозревала, что это сон. Потом – зал. Без потолка. Я видела звезды и Луну высоко на небе. Те же звезды и Луну, что и там, на поляне… На стенах горели цветные огоньки…

Рост слушал и чувствовал, как в нем поднимается гнев на Гелию за ее бесстрастный и безразличный тон. Рассказ ее уже не добавлял ничего нового к тому, что он узнал на собственном, длящемся лишь несколько десятков минут опыте. Гелия плутала в лабиринте залов и коридоров, которые, впрочем, могли быть совсем не залами и не коридорами. Она видела каких-то существ, какие-то машины, но не могла описать ни их назначения, ни формы; какие-то жидкости или газы, пульсирующие в прозрачных баллонах и трубках, какие-то неподвижные, казалось, застывшие в неожиданно прерванном процессе случайных изменений то ли существа, то ли машины, разница между которыми стерлась за сотни веков развития.

В течение этих двух дней Гелия спала и отдыхала не больше трех часов. Она не ощущала ни жажды, ни голода, а другие естественные физиологические отправления у нее как бы атрофировались.

Почти никаких конкретных научно подтвержденных выводов или хотя бы предположений относительно наблюдавшихся явлений она не делала. Исключение составляло лишь открытие взаимосвязи между ходом мыслей и изменением форм и цвета декоративных элементов на стенах. Но давало ли это основания утверждать, что эти динамические абстракции действительно являются отражением процессов, происходивших в ее мозгу?

Гелия была убеждена, что все обстоит именно так, как она говорит, но не могла указать источник этой убежденности. Несомненно, ее разум все это время находился под воздействием сил, управляющих планетой.

Кем были существа, владеющие Землей? Как они выглядели? Этого невозможно было понять из рассказов Гелии. Правда, она говорила о людях. О странных человеческих существах, совершенно не похожих на Роста, Гелию и Пию. Она несколько раз встречала их во время своих странствий. Как правило, они казались погруженными в транс, а порою в сон, однажды даже были заняты чем-то, что, по словам Гелии, напоминало танец.

Гелия утверждала, что это хозяева Земли. Но Рост был уверен, что такую мысль ей внушили и ее когда-то трезвый разум уже не может взбунтоваться против этого. Ведь она не могла привести ни одного серьезного аргумента. Разве можно оперировать субъективными ощущениями, вроде тех, что в присутствии этих существ она быстрее и легче отыскивает связь между явлениями, глубже, полней и прозорливее видит окружающий мир, теряющий при этом свою беспокоящую отчужденность?

Если в том, что она говорила, была хоть крупица истины, картина Земли, по ее словам, напоминала странно перепутавшиеся лихорадочные ночные видения, в которых тщетно было искать конкретной, реальной действительности. Хотя Рост пытался сохранить не только объективность и серьезность, но и осторожность в критике, он не мог отделаться от впечатления, что слышимое им – плод больного или, еще хуже, управляемого на расстоянии мозга.

Чувствует ли Пия то же? Почему она так внимательно смотрит на Гелию, неужели ее так увлек рассказ и она верит во все, что та рассказывает?

– Ты говоришь… говоришь, – раздраженно перебил он Гелию. – А время идет!

– Ты же сам просил рассказать, – удивленно ответила она.

– Не в этом дело. Скажи лучше, можешь ли ты провести нас к кораблю?

– Попробую.

Они опять оказались в зале, похожем на атриум, но – хотя в первый момент Рост мог бы поклясться, что они вернулись тем же путем, – это было не то помещение, в котором он проснулся. Дивана не было, а из пола в нескольких местах как бы росли странные предметы, похожие на цветы с большими, раскрытыми бутонами. Стены зала были ниже и делились на несколько колец-сегментов с быстро изменяющимися цветными пятнами и геометрическими линиями.

– Хотите проверить? – неожиданно спросила Гелия, останавливаясь в центре зала. – Достаточно произвести простейшее арифметическое действие. Скажем, разделить или умножить. Вы тотчас заметите изменения.

– Нет! – возразил он. – Пошли отсюда. Быстрее! И советую – как можно меньше размышлять, особенно о том, как отсюда выбраться.

Гелия слабо улыбнулась.

– Пожалуй, Рост прав, – кивнула Пия. – Пошли!

Они опять пересекли стену. Новый коридор был словно бы длиннее и шел вверх. За ним – зал, немного похожий на предыдущий, и опять коридор, который тоже вел вверх.

– Ты уверена, что мы идем правильно? – Рост уже не мог скрыть беспокойства. – Мы все время поднимаемся? А если корабль действительно находится в «обелиске», который ты показывала, то сначала следует выбраться из этого здания, то есть спуститься вниз.

– Другой дороги я не знаю.

– А откуда ты знаешь, что идешь правильно?

Она опять улыбнулась.

– Мы уже недалеко, – сказала она, не отвечая на вопрос. – Не нервничай. Сейчас мы будем на месте.

Он взглянул на часы.

– Это невозможно. Оттуда, сверху, я сам видел – до «обелиска» было не менее двух километров. Мы идем только восемь минут. Мы даже не вышли из здания.

– Я уже говорила, что расстояние здесь нельзя измерять шагами!

Однако Пия тоже начала сомневаться.

– Откуда ты все-таки знаешь, что мы идем нужным путем?

– Вижу.

– Как видишь?

– Не знаю, – ответила Гелия честно.

Этого для Роста было более чем достаточно. Он подскочил к Гелии и схватил ее за плечи.

– Слушай! Проснись! Возьми себя в руки! Неужели ты действительно не понимаешь, что с тобой творится? Ты словно загипнотизирована! Очнись!

Она мягко, но решительно отвела его руку.

– Ты ведешь себя, как… дикарь. Именно дикарь. Точнее не скажешь.

– Дикарь? – опешил он. – Возможно, я вел себя чересчур резко… Прости.

Она рассмеялась.

– Но ты… Ты не понимаешь, о чем я говорю. Не в том дело, обидел ты меня или нет. Ты очутился в ином мире, совершенно отличном от того, к которому ты привык. Тебя злит, что ты не понимаешь явлений, в нем происходящих. Злость, смешанная со страхом – и ты начинаешь фабриковать злых духов…

– Я просто хочу знать…

– Думаешь, я не хочу? Или Пия? Она молчит и смотрит. А что нам остается еще?

– Но все, что здесь происходит, противоречит логике! Это не может быть реальностью! Ведь мир – явление объективное. Пространство и время…

– Не спеши, – спокойно прервала Гелия. – Представь себе пещерного человека, неожиданно увидевшего телефон, радио и телевизор или пусть даже скоростной лифт… Мы – такие же пещерные люди…

– Но…

– И ты хочешь, чтобы я объяснила, каким образом я вижу отдаленные предметы? Даже не открывая глаз? Да, я вижу их близко, лучше, чем собственными глазами. Тебя удивляет, что корабль, который, по твоим расчетам, должен быть где-то в двух или даже трех километрах от здания, в действительности находится здесь, рядом, за этой вот стеной?

– За этой стеной? – перебила Пия. – Значит, мы пришли?

– Да.

Гелия взяла их за руки, словно детей, и подвела к стене в том месте, где большие желтые и красные треугольники медленно таяли во вращающихся ветвях спиралей. Их на мгновение окутал туман, и неожиданно они оказались в лесу.

Высоко над головами вздымались кроны сосен. Под ногами были трава и редкий вереск.

Пия подошла к ближайшему стволу и дотронулась пальцами до толстой, шершавой коры.

– Идите, – торопила Гелия.

Метрах в тридцати между деревьями виднелась большая овальная площадь. В центре ее, на вогнутой стартовой плите, стоял их корабль.

Рост остановился на опушке. С немым удивлением смотрел он на горевший в лучах солнца корпус ракеты, словно видел ее впервые. Неожиданно он сорвался с места и бросился к кораблю. Запыхавшись, он подбежал к огромной плоской «ступне» одного из трех амортизаторов «Гелиоса» и всем телом прижался к холодной поверхности металла.

Значит, они действительно нашли корабль! Он старался поверить, что это не сон, не галлюцинация… еще не все потеряно!

Рост поднял голову и взглянул вверх на вздымающийся, словно многоэтажное здание из металла и пластика, межзвездный корабль. Люк входного купола был открыт. Вытянутая рука подъемника транспортной платформой касалась поверхности земли.

Ему захотелось, как можно скорее очутиться внутри корабля. На мгновение, когда разбуженные нажатием кнопки механизмы подъемника дрогнули и начали поднимать его вверх, он почувствовал некоторое беспокойство. Но машина работала исправно.

Вокруг было очень тихо. Он осознал это только сейчас, когда ферма подъемника совершила уже пол-оборота и поднималась дальше, к входному полушарию. В памяти всплыло воспоминание: полный запахов и звуков лес, тихий шум деревьев и гомон птиц. Было ли это ощущение, оставшееся от только что прошедшей минуты, или воспоминание из прошлой жизни, затерявшейся в тысячелетиях? Он чувствовал на лице мягкое дуновение ветра, но кроны далеких сосен, казалось, не шевелились.

Чем выше поднималась платформа, тем большее пространство открывалось его взору. Однако напрасно он пытался разглядеть стены строения, в котором должен был размещаться этот космодром. Казалось, они находятся на вершине обширного холма, поросшего сосновым лесом, и лишь где-то далеко, среди долин и других холмов, вздымаются все те же странные, похожие на иглы безоконные небоскребы.

Платформа замерла у купола. Рост еще раз взглянул вниз, туда, где на залитой солнцем огромной стартовой плите темнели две маленьких фигурки.

Гелия и Пия медленно шли к кораблю.

Он должен был подождать их внизу. Почему же он поступил иначе? Впрочем… Разве это так уж важно?

Рост передвинул рычаг в положение «Планета» и переступил порог шлюза. Он уже собрался направиться в глубь корабля, когда его внимание привлекли следы на полу камеры. На тонком слое пыли виднелись четкие следы его ботинок, а рядом с ними… словно бы очертания босых человеческих ступней. Ступни, видимо, были небольшие, широкие, с очень короткими пальцами.

Кто он – этот таинственный гость? Может быть, одно из тех существ, о которых говорила Гелия? Вряд ли прозябающие в теплицах, умственно регрессировавшие существа могли привести в движение подъемник… Посетитель, вероятнее всего, был здесь несколько часов назад, так как следы уже успел покрыть тонкий налет пыли.

Следы вели из шлюза к платформе подъемника… Следовательно, войти внутрь корабля незваный гость должен был раньше, возможно, сразу после того, как Гелия последовала за Пией и Ростом. Он представил себе дикаря, хозяйничавшего в кабинах. Не повреждена ли аппаратура управления?

Рост с волнением переступил порог переходной камеры. В коридоре и кабинах – никаких следов посещения. Ничто не изменилось с тех пор, как они покинули корабль. Не доверившись первому впечатлению, Рост шел от кабины к кабине, скрупулезно проверяя все горизонты от штурманской до мастерских и складов. Впустую. Таинственное существо не оставило никаких следов, кроме оттисков босых ступней на запыленной поверхности переходной камеры…

Наконец он вернулся в штурманскую. Чтобы план удался, необходимо как можно скорее приступить к его выполнению. Рост включил центральный вычислительный пост и взялся за подготовку задания. В расчет входил только какой-либо из спутников Юпитера или Сатурна. Если же все они уже освоены землянами, придется пополнить запасы материи где-нибудь дальше. Уран, Нептун – сомнительно, чтобы и там нераздельно владычествовала цивилизация Земли. А без пополнения не могло быть и речи о дальнейшем полете. Материи осталось едва на несколько больших маневров в районе солнечной системы.

Он подошел к штурманско-контрольной аппаратуре пятого рабочего комплекса и взглянул на указатель запаса материи в главном контейнере. В первый момент он подумал, что его обманывает зрение. Тогда он проверил указатели резервных емкостей – то же самое!

Корабль имел полный запас топлива! Неужели за два дня ОНИ смогли загрузить емкости, не трогая корабля? В лучших условиях, при полной энергетической нагрузке это отнимало восемь дней. «Атомные прессы» не могли работать быстрее. Впрочем, каким образом были пополнены запасы, не так уж и важно. Гораздо важнее другое: зачем они это сделали? Хотят, чгобы космонавты покинули солнечную систему? Неужели они боятся людей из затерявшегося в веках прошлого?

Эта мысль показалась Росту абсурдной. Однако он не отбрасывал ее. Она полностью подтверждала его предположения и опасения. Прежде всего он искал в ней ответ на вопрос: каковы границы власти управляющих Землей существ? Неужели возможно пробудить тех, которые «перестали хотеть»?..

Он вздрогнул, почувствовав прикосновение чьей-то руки, и резко повернулся, готовый к борьбе с неожиданным противником. Это была Пия.

– Я тебя испугала? – спросила она, словно извиняясь.

– Я думал, это… ОНИ.

Она сочувственно смотрела на него.

– Ты действительно хочешь улететь?

– Да, – решительно сказал он. – Откуда ты знаешь?

– Мне сказала… Гелия. Ты же знаешь. Она…

– Знаю. Но это пройдет. Пройдет, как дурной сон. Она будет нормальной. Такой, как мы. Где… – начал он и осекся.

– Она осталась внизу.

– Зачем? Чего она ждет? У нас нет времени!

Он заметил в глазах Пии странное выражение.

– Она не ждет! – с трудом сказала Пия. – Она ушла… к ним.

Рост стоял выпрямившись, наклонив голову вперед, и глазами, полными удивления и страха, смотрел на Пию.

– Почему… ты позволила… ей уйти? – выдавил он глухо.

– Ты не имеешь права требовать от нее…

– О чем ты?! – возмущенно перебил он. – Было бы преступлением оставить ее в таком состоянии! Пошли! – он схватил Пию за руку. – Ее необходимо догнать, прежде чем она пересечет границу леса! Идем! Или нет! – вдруг передумал он. – Останься здесь. Подожди нас. Так будет лучше. Стереги корабль!

Он кинулся к двери и выбежал из штурманской. Когда он добежал до шлюза, Гелия уже подходила к опушке леса.

– Гелия! Стой! – как можно громче закричал он. Хотя она и услышала его крик, но, по-видимому, не разобрала слов, потому что только несколько раз махнула на прощание рукой и скрылась в зарослях.

Он понял, что пока спустится с корабля и пересечет космодром, пройдет слишком много времени. Он не догонит ее, прежде чем она пересечет линию тумана.

Пия ожидала в штурманской у наблюдательного экрана.

– Ты была права. Она уже принадлежит им!.. – тихо сказал Рост.

Он сел за пульт управления и задумчиво взглянул на ряды кнопок и контрольных лампочек.

– Ну что ж… – сказал он минуту погодя. – Полетим одни.

– Видишь ли, Рост… – неуверенно начала Пия. – Я тоже… не хочу покидать Землю.

– А думаешь, я хочу?! – вздохнув сказал он. – Но мы вынуждены. У нас нет иного выхода. Ты же прекрасно понимаешь, что, если мы останемся здесь хотя бы на два дня, с нами может произойти то же, что стало с Гелией. Если она…

– Я действительно не намерена никуда лететь, – решительно прервала Пия. – Гелия права.

Он с отчаянием смотрел на нее.

– Не пытайся убедить меня, что я поддалась их влиянию. Никаких навязанных мыслей или управления волей тут нет, – предупредила она.

– Ты говоришь глупости! Ведь Гелия… Думаешь, она сама, по собственной воле?..

– Ты путаешь разные вещи. У нас нет никаких доказательств, что кто-то пытается управлять мозгом Гелии. Во всяком случае, в большей степени, чем им управляют условия. То, что нам кажется какой-то телепатией или ясновидением, может быть просто-напросто чем-то вроде «внутримозгового телевидения». Подумай хорошенько и ты согласишься со мной. Я не вижу необходимости покидать Землю. Наоборот, я хочу познать этот мир. Только тогда я смогу убедиться, нравится он мне или нет.