Текст книги "Ломая стены (СИ)"

Автор книги: Ксения Мартьянова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

– А как ещё ты прикажешь на тебя смотреть?

– Просто не осуждай меня.

– Ты знаешь, он очень хороший человек. Он замечательный человек. Он всегда был рядом, когда тебе было это нужно, когда это было необходимо твоему сыну и твоим родителям. Он 3 года разбирался с твоей жизнью и ни разу ничего не сказал.

– Потому что я платила ему, Кейли. Он работал.

– Нет, не работал. Ты платила ему не такую сумму, за которую можно было бы столько лет вести это дело, не имея личного времени, и вкладывая все силы в то, чтобы помочь тебе.

– Что ты хочешь, чтобы я сказала? – Я встала с дивана и, подойдя к окну, развернулась к сестре. – Что я ему не благодарна? Я ему не просто благодарна, а жизнью обязана. Может, ты имеешь в виду, что он мне не дорог? Дорог. Очень дорог. И да, наверное, ты права, не каждый стал бы терпеть всё это за такие небольшие деньги. Но это его выбор, понимаешь? Я его не толкала на это!

– Ты сейчас саму себя-то слышишь? – Кейли подошла ко мне и взяла меня за руки. – Я не говорила тебе, что ты заставляла его это делать. Я лишь хочу, чтобы ты его не мучила.

Я отвернулась и почувствовала, как из моих глаз потекли слёзы.

– Послушай, ну не плач. Прости меня, ладно? Я слишком надавила, знаю.

– Нет, ты права. Я, действительно, его мучаю.

– Рэй… – Кейли обняла меня, и я закрыла глаза. – Скажи ему.

Я посмотрела ей в глаза, и она мученически взяла меня за руку.

– Скажи, что ты уезжаешь.

– Я… я не…

– Ты должна ему сказать… он заслуживает того, чтобы знать. Ты можешь не говорить ему, куда ты едешь, и зачем, если тебе действительно нужно время, чтобы во всём разобраться. Но скажи ему, что ты уезжаешь завтра. Чтобы он не чувствовал себя брошенным болваном… скажи, что позвонишь.

– Кейли я… не знаю,… позвоню ли. И не знаю, что будет, когда я вернусь…

– Ты приедешь с решением. Ты расставишь все мысли по полочкам. Ты поймешь, чего ты хочешь и позвонишь ему… в любом случае, он имеет права знать, что будет дальше.

– А если он скажет, что не будет ждать, и мы больше не увидимся?

Моя сестра посмотрела на меня с такой болью и сочувствием одновременно, что я просто опустила глаза и кивнула. Я понимала, на что шла, и что стояло на кону. Но я так боялась его потерять, и, в то же время, я, на самом деле, держала его на расстоянии. Я понимала, что мучила его, но ничего не могла с собой поделать. Я пыталась забыть его, но мне становится всё труднее не думать о нём каждую минуту. А когда я поддавалась слабости, то чувствовала, что даю ему надежду, которую не смогу оправдать, просто не знаю как.

***

Я открыла глаза и посмотрела на часы. 9 утра. Я почти не спала, и всё время прокручивала в своей голове события прошедшей ночи. Мой желудок предательски заурчал, и я поняла, что совсем ничего не ела со вчерашнего утра. На свадьбе мне ничего не хотелось, хоть всё и выглядело ужасно аппетитно. Гости, скорее всего, ещё спят. Просто взять и уехать сейчас я не могла, это обидело бы Кэтрин. Я поднялась с постели и выглянула в окно. Солнце уже ярко светило. Я открыла ставни. По ощущениям было градусов 15 тепла. Боже, как здесь красиво. Идеальное место для свадьбы. Я огляделась и, откинув волосы назад, и, подставив лицо солнцу, закрыла глаза. Нужно было найти Джейсона и поговорить с ним. Или лучше ему позвонить? Если я скажу ему сейчас, не станет ли он меня останавливать? А если позвоню, не будет ли это выглядеть отвратительно? Ведь он даже не сможет попрощаться с Артуром. Нет, всё– таки второй вариант лучше откинуть.

Я вышла из комнаты спустя полчаса. Интересно, где он мог быть? Я спустилась вниз и решила прогуляться, пока не появятся какие-нибудь нормальные мысли по поводу того, что мне ему сказать. Больше всего я боялась, что он меня не поймет. Хотя я бы на его месте, скорее всего, действительно, не поняла бы. Артур… он будет сильно скучать по Джейсу, и я это знала. Но сказать ему, куда я еду и дать возможность видеться с Артуром, было неудачной идеей. Я прекрасно понимала, что тогда не смогу во всем разобраться и в этой поездке не будет никакого смысла. Но, с другой стороны, не сказать ему – значит, сделать больно ему и моему сыну.

Неожиданно, я увидела Джейса, стоящего ко мне спиной. Он облокачивался об перила летней веранды и смотрел куда-то вдаль.

– Привет. – Я подошла к нему и встала рядом.

– Привет. – Он одарил меня своим взглядом всего на секунду и отвернулся, продолжив смотреть прямо перед собой.

– Я хотела поговорить с тобой.

– О чём?

– Может, прогуляемся?

Он взглянул на меня очень пристально, как будто пытаясь понять, что я хочу ему сказать. Но потом сдался, и просто утвердительно кивнул. Мы шли вдоль озера и молчали, пока я всё пыталась подобрать правильные слова. Ну же, Парсон, не трусь. Возьми и скажи всё прямо в лицо.

– Так о чём ты хотела поговорить? – Он шел, засунув руки в карманы, и немного морщился от солнечного света.

– Послушай, то, что случилось вчера вечером…

– Было ошибкой, я знаю.

Я посмотрела на него и потеряла дар речи. Ошибкой? Что он имеет в виду? Я открыла было рот, чтобы возразить ему, но не произнесла ни слова. Ладно, ошибка, так ошибка. Не важно. Сосредоточься на другом, идиотка, ты должна сказать ему об отъезде. Я набрала в легкие побольше воздуха и остановилась.

– Мы с Артуром уезжаем утром.

Джейс резко остановился, но не повернулся. Я видела, как напряглись его мышцы на спине, но не видела его лица. О чём он думал? Он зол, расстроен или ему всё равно? Его глаза сказали бы мне сейчас абсолютно всё, но он не давал мне в них посмотреть. Его руки всё так же оставались в карманах его брюк, а я начинала нервничать, потому что он просто стоял и молчал. Вокруг была такая тишина, что она пугала меня. Птицы не пели, голосов не было слышно, вода в озере, будто тоже затихла. Он больше не захочет меня видеть. Я закрыла глаза и закусила губу. Ну, скажи что-нибудь, умоляю тебя.

– Надолго? – Он нарушил тишину, и маленький уголек надежды затеплился у меня в душе.

– Нет. Мы вернемся. Просто мне нужно на время уехать из города.

– Это твой коттедж загородом?

– Нет… это немного дальше.

Он повернулся ко мне, и я увидела его каменное лицо, которое совершенно ничего не выражало. Даже глаза казались мне настолько пустыми, что я даже испугалась.

– Дальше? Насколько дальше?

– Джейс я… – Я замотала головой и опустила глаза. – Дай мне немного времени. Мне необходимо разобраться в себе. Я… совершенно не знаю, что мне делать, я вообще ничего не знаю…

Он подошел ко мне ближе, и я сглотнула.

– Не знаешь что, Рэйчел? Есть ли у тебя чувства? Хочешь ли ты меня? Знаешь ли ты о моих чувствах? Мучаешь ли ты меня? А я знаю. Да. На всё ответ да. – Он приблизился так, что я чувствовала на себе его горячее дыхание. – Просто ты боишься. И я, черт побери, не знаю почему.

– Пожалуйста… – Я тяжело дышала, но смотрела ему в глаза. – Пойми меня. Это моя жизнь и мне нужно это сделать.

Он долго смотрел на меня, и что-то в его лице изменилось. Была совершенная разница между выражением его лица сейчас и минуту назад. Тогда, он как будто просто не понимал, что со мной и хотел помочь мне разобраться, хотел быть рядом и бороться. А сейчас, он будто принял какое-то решение, потому что ни один мускул на его лице не дрогнул. Я хотела сказать ему, что позвоню, и когда буду готова, дам ему адрес. Но понимала, что вряд ли я сделаю это.

– Ты права. Это твоя жизнь.

– Джейс… я не это имела…

– Нет. Послушай, ты не обязана оправдываться передо мной. Наверное, всё не так, как я думал. Ты же наняла меня, верно? Для работы. Я её выполнил. Все счастливы и теперь я могу идти на все четыре стороны. Я был просто человеком, которому ты платила за услуги.

– Ты с ума сошел. Я никогда не говорила, что ты рядом со мной только потому, что я тебе плачу!

– Твои поступки говорят это за тебя.

– Это не так.

– Правда? – Он подошел вплотную и посмотрел мне в глаза. – Так кто же я для тебя?

Я почувствовала, как по моему телу побежали мурашки. Он выглядел таким невозмутимым и взволнованным одновременно. Наши руки практически соприкасались, а моё сердце колотилось с бешеной скоростью. Я знала, кто он для меня, но не могла сказать ему правду, хотя и знала, что мучаю и себя, и его, что делаю всё для того, чтобы потерять то, чем так дорожу. Но в такие моменты во мне что-то леденело, блокировалось. Как будто вырастала огромная стена, которую я была не в силах сломать. Эта стена была моей крепостью, моей защитой. За ней я чувствовала себя неуязвимой для тех чувств, которых так сильно старалась избегать. Я боялась снова пережить то, что до сих пор не давало мне покоя, боялась вернуться в прошлое и пройти всё заново, боялась быть счастливой.

Но я молчала. Снова и снова мне было трудно признаться, как сильно я дорожу этим человеком. Эта стена блокировала не только мои поступки, она удаляла мои чувства и заставляла меня молчать. Как бы сильно я не старалась, криков моей души не было слышно. Видимо, слишком прочные стены я возвела.

Джейс опустил взгляд в землю и выдохнул.

– Утром я заеду попрощаться с Артуром. – Он развернулся и, направляясь обратно к дому, кинул мне через плечо. – А потом, твоя жизнь снова в твоем распоряжении. – Я почувствовала, как кольнуло в сердце, и закрыла глаза, чтобы остановить подступившие слёзы.

Глава 12

– Могла бы что-нибудь и сделать. – Кейли сидела напротив меня и жевала яблоко.

Я посмотрела на сестру и уставилась в окно.

– Я и сделала. Уехала.

– Я не про это. Ты же видела его лицо, правда? Не одна я заметила, как сильно он разбит твоим решением, покинуть город?

– Кейли. – Я бросила на неё строгий взгляд. – Закончили, ладно?

– Нам прилично ехать, ты что же, всё это время будешь просто сидеть и молчать?

– Нет. Я планирую покормить сына, а потом поиграть с ним.

– И всё только лишь для того, чтобы не раздувать это тему, да?

– Да. Если тебе так проще, пусть будет так. Я не хочу это обсуждать.

– Ты не выносима, ты знаешь это?

– Мне говорили. – Я улыбнулась и Кейли улыбнулась в ответ.

– И почему я не могу на тебя злиться?

– По той же причине, по какой и я не могу. – Мы улыбнусь одновременно, и я посмотрела на сестру. – Прости меня.

– Тебе не за что просить прощения. Это же твоя жизнь и я не имею права диктовать тебе, как ты должна поступать.

– Но советовать ты обязана.

– Да, ты права. Это мой долг. Но что толку, если ты никого не слушаешь. Ни меня, ни Кэтрин, ни Эрин. Ты даже маму не слушаешь.

– Я не хочу грузить Кэтрин своими проблемами сейчас. Она только вышла замуж. Пусть у них со Стивом будет чудесный медовый месяц.

– Да, хорошо. Я согласна. Но меня – то ты можешь грузить, и маму. Она переживает за тебя. Мы все переживаем.

Я закрыла глаза, и, откинув голову назад, провела руками по волосам.

– Я знаю, знаю. Я просто трусливая дура, этим всё сказано.

– Я согласна насчет трусливой, но ты далеко не дура. Не по жизни. Да и трусость твоя обусловлена только тем, что твой предыдущий опыт был не слишком удачным.

– Психологические способности что, тоже по наследству передаются? – Я улыбнулась, и Кейли театрально поправила свои очки, приподняв их вверх.

– Вы хотите об этом поговорить?

– О да, доктор. Я хотела бы назначить сеанс.

– Это будет не так просто. Я постоянно занята и у меня почти нет мест. Но… для вас, я могла бы найти несколько минут, хотя это и обойдется вам не очень дешево. – Она сделала такой серьезный вид, что мы обе не выдержали и рассмеялись.

Неожиданно, Ден, который сидел за рулем, чихнул. Мы одновременно посмотрели на него.

– Итак, я ничего не слышал, вы ни о чем не говорили. Это не моё дело. Это женские заморочки.

– Умница моя. Кстати, будь здоров. – Кейли улыбнулась ему, а я взглянула на сына.

– Хочешь кушать?

– Нет. Мне нравится смотреть в окно.

– Ладно. – Я посадила его к себе на колени и улыбнулась. – Скоро мы уже будем на море. Будем купаться, гулять по пляжу. Я покажу тебе морских обитателей. И мы обязательно сходим куда-нибудь за игрушками. Я куплю тебе всё, что ты захочешь.

– Я хочу солдатиков.

– Будут тебе солдатики. – Я поцеловала его в золотистую макушку. – Я тебя люблю.

День пролетел незаметно. Мы смеялись и пели песни. Время от времени я показывала Артуру новые слова в книжках с картинками, читала ему сказки и учила его читать. Ден весьма воодушевленно рассказывал ему про футбол и обещал, что, когда мы приедем к ним в гости в Италию, обязательно сводит его на поле.

– Ему ещё нет пяти, Ден. – Я улыбнулась и продолжила листать журнал.

– 5? Да он большой уже, Рэйч! Парень подает надежды. Если он будет заниматься– то станет чемпионом мира!

– Ты понял это, когда он выбросил в окно твой коллекционный бейсбольный мяч? – Я снова улыбнулась. Кейли, на этот раз, не сдержала свой смешок.

– Мы вернули его. – Он улыбнулся в ответ. – Артур полюбит футбол, вот увидишь.

– Я не против. Главное, чтобы он не полюбил спорт на льду или снегу.

– Я прослежу. Я подарю ему мяч и форму.

Я улыбнулась и благодарно кивнула Дену. Артур очень быстро привязался к парню, а я не знала радоваться этому или нет. Хотя, наверное, была рада, что он получал мужское внимание, которое не было ему во вред. И я уже заранее догадывалась, куда захочет уезжать Артур на каникулы, когда подрастет для этого.

Я подумала, что компенсирую себе все бессонные ночи, по приезде в летний домик Дена.

Я улыбнулась про себя и направила свой взгляд к окну. Я всегда любила смотреть в окно. Наблюдать за людьми, получать удовольствие от падающих листьев или хлопьев снега. Следить, как играют маленькие дети на площадке или резвятся собаки. Сейчас, мои наблюдения были несколько иными, так как при движении все деревья и дома просто проносились у меня перед глазами с бешеной скоростью. А темнота не давала подробно различать то, что я видела. Но мне это нравилось. Это заставляло меня расслабляться и не думать. В этих тенях было что-то таинственное, завораживающее. Что-то, что манило меня, и я не могла отвести взгляд. Я слушала звук движущейся машины и чувствовала, что расслабляюсь. Будучи ещё подростком, я любила сидеть на подоконнике с включенным плеером и просто отвлеченно смотреть на улицу. Музыка в плейлисте зависела от моего настроения. Но, даже, когда мне было грустно или одиноко, и играло что-то печальное, я не впадала в ещё большую депрессию. Никогда, сколько себя помню. Наоборот, мелодия и слова помогали мне собраться с мыслями, или вовсе заблокировать их все. Я закрывала глаза и погружалась в свой мир. Мир, полный волшебства, сказок, счастливых хэппи-эндов и нескончаемых улыбок. Тогда всё казалось проще. Сейчас всё изменилось. Я выросла. У меня за плечами немалый опыт, боль, обман, бывший муж. У меня есть сын, за которого я готова была отдать свою жизнь, и один взгляд на которого, возвращал меня к жизни, вызывал у меня чувство безграничного счастья, наполнял моё сердце материнской любовью и делал меня сильнее. Теперь он – моя музыка, моя мелодия жизни.

***

Мысли. Чувства. Желания. Мечты. Всё это так обостряется, когда ты находишься на берегу моря и дышишь чистым, морским воздухом. Но коварная штука – воспоминания. Они уносят тебя в прошлое, заставляя вновь и вновь переживать то, что с тобой происходило. Какая– то часть этих воспоминаний навевает улыбку, какая-то – грусть. Какие-то с замиранием сердца ты прокручиваешь в своей памяти, а какие-то хочешь навсегда стереть из неё. Но невозможно их контролировать, и это, наверное, весьма спорное ощущение.

Шум прибоя успокаивает человека. Вода расслабляет и дарит спокойствие. Вид, который расстилается перед тобой, когда ты стоишь на берегу, несравним практически ни с чем. Песок. Чайки кричат поблизости. Волны бьют о берег, нежно касаясь босых ног. Небо сливается с морем. Горы где-то вдалеке. Легкий ветерок колышет твои волосы, обдавая лицо теплом. Это блаженное чувство, когда ты становишься с природой одним целым, ощущая умиротворение.

Я открыла глаза и втянула воздух в легкие. Не слышен шум мегаполиса, нет машин и новостроек. Только шум моря и крик чаек. Я улыбнулась и повернулась к дому. У Дена и его сестры был большой частный дом и их личный уголок пляжа. Здесь всегда было тихо и не было туристов. То, что я назвала уголком, конечно, мало было похоже именно на уголок. Скорее, это была, по меньшей мере, двух километровая пляжная полоса, и это только в длину. Как я и ожидала, Мишель Гудман оказалась очень милой и приветливой. Жила она сейчас у своего жениха, поэтому дом с радостью предоставила в наше полное распоряжение. Не скажу, что я никогда не видела больших домов, я их видела, и сама такой имею, но этот дом был просто прекрасен. Он стоял на возвышенности и был огражден красивым белым заборчиком в виде невысоких колонн. От него, к песчаному берегу простилалась мраморная лестница. Сам дом был белым и двухэтажным с нежно персиковой крышей. Его форму было довольно – таки трудно определить, но я бы сказала, что он был прямоугольным с полукруглыми выступами с правого бока и в месте, где был главный вход. На втором этаже располагались огражденные летние балкончики. Я почувствовала себя героиней фильма, которая неожиданно стала женой миллионера.

Мы жили здесь уже месяц. Самый замечательный месяц. Кейли и Ден практически всё время рисовали. А я часто гуляла с Артуром по пляжу или просто, как сейчас, сидела на нём, смотря, как мой сын делает замки из песка. Я заметила, что мои мысли начали приходить в порядок, я всё больше успокаивалась. Часами сидя на песке и слушая тишину вокруг, я невольно начинала придумывать какие-то истории для своей книги. Всё переживается намного проще, когда твоим дневником становится твоя книга. Кто-то выражает свои эмоции, создавая роскошные скульптуры, картины, сочиняя музыку. Кто-то выкладывается в спорте, кто-то отдает все силы на любимое дело, например, управляя фирмой или просто работая по профессии. Кто-то получает удовольствие, совершая преступления, а кто-то находит себя в танцах и вокале. Все по-разному выплескивают то, что накапливается внутри. Я не могу жить без музыки и книг, обожаю писать и готовить, и это то, чем я занимаюсь просто, потому что хочу. Потому что люблю.

Я улыбнулась, и тепло разлилось по всему моему телу. Я написала уже довольно много, точнее я подкорректировала старые записи и добавила новые, без нескольких глав, моя книга была почти завершена. Но так странно было взять и вдруг дописать её, так необъяснимо трудно было поставить точку. Наверное, когда ты столько труда и сил вкладываешь во что-то, очень нелегко с этим расставаться. А тем более, если это огромная часть твоей жизни. Ведь когда я писала, я забывала обо всём, что происходит вокруг, я погружалась только в атмосферу сюжета. Я виртуально входила в книгу, я была главной героиней, я чувствовала и ощущала всё, что с ней происходило. Я переживала и волновалась, мечтала, любила, ненавидела, желала. Мне становилось легче жить, когда у меня было что-то, что создавало для меня новый мир, пусть даже всего на несколько часов. Многие, кто пишут, говорят, что материал для сюжета приходит к ним с опытом и фантазия автора хоть и является не маловажной составляющей, но она не определяющая. Ты пишешь то, что ты чувствуешь, то, что ты видишь и то, что ты хотел бы видеть. Но самое главное, ты оставляешь на бумаге свои отпечатки пальцев. Не в прямом смысле. Просто для каждого автора, его книга – его ребенок, важная часть его жизни, или вся его жизнь. И, именно, по словам, которые ежедневно он пишет на листе, можно определить его судьбу, характер, внутренние чувства. Мысли, которые остаются записанными на страницах книг, всегда, в той или иной мере, являются биографией самого писателя. Поэтому, именно реальное чувство порождает его воображение.

– Ты знаешь, тебе стоит кому-нибудь показать свои «рукописи». – Кейли стояла, прислонившись к колонне на кухне, и внимательно читала текст на листах.

– О боже, зачем ты взяла их! – Я подбежала к ней, попытавшись выхватить их из её рук, но она спрятала листы за своей спиной.

– Да успокойся ты! Это отлично! Тем более, что это только я! – Она улыбнулась мне. – Иди дальше намывай свою посуду и послушай, что я тебе скажу.

Я громко вздохнула, но послушалась сестру и прошла к раковине. Кейли села за стол, напротив меня и, нахмурив брови, начала что-то внимательно изучать.

– Ты сейчас похожа на издателя. – Я широко улыбнулась и вытерла полотенцем руки.

– Всё верно, именно этот эффект я и планировала создать.

– Зачем? – Моя бровь удивленно поползла вверх.

– Ты не знала? Это моё хобби. Я нахожу таланты и направляю их. – Кейли поправила очки, затем сняла их и задумчиво стала во что-то всматриваться. – Хм. Интересно.

– Что? Всё так плохо? – Я перегнулась через столешницу у мойки и постаралась заглянуть в свои же записи, как будто это была моя работа, за которую мне ставили оценку, и я увидела бы ошибки, исправленные красной ручкой.

– Нет. – Она посмотрела на меня, и её лицо озарила улыбка. – Не волнуйся ты так. Это не экзамен, Парсон.

– Я знаю. Просто ещё никто не читал мою книгу, и мне немного волнительно. Да и ещё не написаны заключительные главы.

– Они не так важны для понимания сути книги. – Кейли прикусила дужку очков и посмотрела в потолок. – Я вот поняла суть твоей книги. – Она ткнула очками в мою сторону и перевела на меня свой взгляд. – Она о девушке, которая, пережив боль и страдания, пройдя через все тяжелейшие преграды, обойдя все ухабы и ямы и, выстояв перед ударами судьбы, смогла стать счастливой и жить дальше.

– В твоих устах это звучит слишком мыльно.

– Мои уста вообще не предназначены для разговоров. Я работаю руками. – Она улыбнулась и опустила глаза вниз. – Но… хочу сказать тебе, что вижу я прекрасно. И, на мой взгляд, это очень трогательная история.

– Скорее, она правдивая. – Я вытерла последнюю тарелку и убрала её на полку, повесив полотенце сушиться.

– Тебе следует её опубликовать.

– Что? Нет. Это не было моей целью.

– Ну и что? Цели меняются. Я тоже не планировала поехать учиться в Италию.

– Это другое, ты же понимаешь. Там лучшие художественные школы. Тем более, что я могу поздравить тебя с окончанием.

– О, да, спасибо. Но не переводи тему. – Она ткнула в мою сторону карандашом. – Послушай, Рэйчел, просто покажи это издателю, ладно? Ты ничего от этого не потеряешь.

– Может только самооценку.

– Кто знает, может ты её и повысишь. – Она подошла ко мне и обняла меня сзади за плечи. – Вот, возьми. – Кейли протянула мне карточку, и я внимательно уставилась на сестру.

– Что это?

– Это визитка. Редактор и издатель, хороший знакомый Мишель. Позвони ему, он посмотрит твою работу.

– О нет, неужели ты показала ей книгу?

– Не показала. Рассказала. Она дала мне номер, он уже ждёт твоего звонка. – Она с нетерпением дернула карточку. – Ну, бери же.

Я взяла визитку и посмотрела на имя.

– Джон О’Доннел?

Кейли дернула плечами и скатала губы в трубочку.

– Он довольно хорош в своём деле. По крайней мере, так говорят. И, кстати, у него довольно – таки известное издательство. Кажется, оно называется «Пьерпонт». – Она улыбнулась и понизила голос. – А ещё, говорят, он безумно красивый.

– Боже, ладно, я ему позвоню, только не приставай больше. – Кейли улыбнулась и, подхватив со стола клубничку и, чмокнув меня, ускакала по направлению к двери.

– Люблю тебя. – Она кинула мне это через плечо и, повернувшись на секунду, успела послать воздушный поцелуй.

Я улыбнулась ей и посмотрела на карточку. Позвонить или не позвонить? Надо позвонить, ведь я уже обещала Кейли, что сделаю это. С другой стороны, это ведь только звонок и ничего больше. А давать ему свою, так называемую, рукопись я не обещала. Просто позвоню, чтобы Кейли успокоилась, а потом что-нибудь придумаю.

Я постучала визиткой по ладони и пошла в гостиную к своему ноутбуку.

– Ну, посмотрим на тебя, Джон. – Я ввела его имя и название издательства в поисковик и открыла первую похожую ссылку. Передо мной предстал весьма солидный сайт. На его счету было, действительно, огромное количество книг. И не просто каких-то книг, а очень даже известных, которые обычно скупали миллионами. Я нашла надпись «Главный редактор, издатель» и кликнула по ней.

Мои брови медленно поползли вверх, и я даже ближе пододвинулась к монитору.

– О, Господи, Боже мой. – На фотографии я увидела очень привлекательного мужчину. Брюнет с серыми глазами. Он сидел на стуле в синем, шикарном костюме и улыбался, держа в руках раскрытую книгу. Я посмотрела на анкету. Ему было всего 30 и он, несомненно, был нереально обаятелен.

Я бросила взгляд на визитку, лежащую рядом с ноутбуком, и закусила губу.

– Нет, Рэйчел, успокойся. – Я захлопнула крышку компьютера и встала с дивана. – Тебе совсем не нужно ему звонить. Или, может, позвонить? Нет. Зачем? Я на самом деле не планировала печатать свою книгу. Мне не нужен редактор. Особенно такой красивый, сексуальный, обворожительный, милый… О, Боже, о чем я думаю! Мне же не пятнадцать.

Я ходила по комнате туда-сюда и кусала ногти. Отвратительная привычка. Но так я обычно делала, если нервничала, или что-то глубоко обдумывала. Я была импульсивная, эмоциональная и сумасшедшая. Но, в то же время, умела вовремя брать себя в руки, сосредотачиваться и шевелить извилинами. Адская смесь, приводящая к неконтролируемому желанию совершить что-то бездумное и просто поддаться своим инстинктам. Но, наверное, это не самый лучший вариант, если брать в расчет то, что я мама и несу ответственность не только за себя, но и за своего сына. Плюс ко всему, все мои старания, по искоренению любых чувств, мешающих мне рационально мыслить, накроются медным тазом.

Но жизнь– то одна. Почему бы, тогда, не прожить её, как хочется? Сделав ещё несколько проходов по комнате, я схватила трубку и набрала его номер. К черту. Этот звонок совершенно ничего не изменит.

Глава 13

Я шла по длинному, красиво украшенному, но строго обставленному коридору. Под моими ногами расстилался бордовый ковер, по своему виду напоминавший мне предмет, скорее из королевской династии. На стенах висели портреты, я подошла к одному из них и стала внимательно его изучать. На фотографии было двое мужчин, в одном я узнала издателя Джона О’Доннела, другой же мужчина был старше, и его волосы отдавали в седину. Но он был очень статным и красивым, и я приметила заметное сходство в их чертах лица. Они улыбались, и мужчина постарше держал в руках какую-то книгу, видимо, очень ценную для него. Я наклонилась поближе, чтобы рассмотреть название.

– Это я и мой отец. Руставели. Коллекционное издание.

Я повернулась и увидела перед собой улыбающегося мужчину. Я сразу узнала Джона. Он стоял, прислонившись к косяку двери, и смотрел на меня.

– Ой, простите, я не хотела так бесцеремонно пялиться… – Я хотела было придумать массу оправдательных слов, но он взглядом остановил меня.

– Не нужно. Я для того и повесил фото в коридоре, чтобы на него «пялились», как вы выразились. – Он подошел ко мне и поклонился. – Джон О’Доннел. Издатель. Чем я могу быть вам полезен?

Я заметила в его поведении английские манеры, достойные высокой похвалы и сразу поняла, почему здание выглядит так по-царски. Всё здесь кричало о его статности.

– Рэйчел Парсон. Я звонила вам насчет своей книги.

– Ах да. Вы от Мишель, верно? – Он жестом пригласил меня войти в кабинет. – Мы с ней давние друзья. Ещё в школе списывал у неё математику. Садитесь, прошу вас. Чай, кофе?

– Спасибо. Чай, если можно. – Я села на кожаный диван, стоявший рядом с журнальным столиком.

Он утвердительно кивнул и попросил какую-то девушку принести нам чаю. Воспользовавшись парой секунд, я огляделась. Кабинет был выполнен в викторианском стиле. Очень красиво, богато и, в то же время, сдержанно. На столе стояли цветы и лежали свежие журналы о моде и новостях. По стенам всюду были расставлены огромнейшие стеллажи с книгами, от чего у меня перехватило дыхание. Боже, этот запах переплета, шелест страниц и удовольствие от касания их. И всё-таки я была неисправимой во всём, что касалось книг. Наверное, это очень яро бросалась в глаза окружающим, но я была не в силах отвести взгляд от этих чудесных полок. Они будто тянули меня в какой-то свой загадочный мир, и, каждая книга как бы шептала мне свою историю. Я заставила себя повернуть голову в другую сторону. Моё внимание привлекла изумительная картина, висевшая над его письменным столом. Я удивленно захлопала ресницами и сидела не шевелясь. Он заметил, на что я смотрю и улыбнулся.

– Это…

–  Айвазовский. «Американские суда у скал Гибралтара». 1873. – Наши взгляды встретились и я улыбнулась. – Я знаю. Я люблю картины, в которых невозможно увидеть границы.

– Что бы вы сказали о ней, если бы вас попросили её описать?

Я посмотрела на картину и склонила голову набок.

– Я бы сказала, что смотря на неё, я чувствую свободу и возбуждение. Видите, как движутся стихии на его полотне? – Я провела рукой в воздухе, указывая на волны. – Они словно живые. Всё здесь навевает на меня мысль о том, что нужно бороться с тем, что бросает тебе судьба. Потому что там, за горизонтом тебя ждет свобода и спокойствие.

– Я никогда не думал об этом. Это… сильно.

– Наверное. Я люблю этого художника за его способность улавливать такие моменты, которые, казалось бы, невозможно написать кистью. Он поразительно играет светом и тенью.

– Вы ценитель, как я вижу?

– О, нет. Скорее, любитель. Просто я часами могу смотреть на эту картину. Она меня завораживает.

– Мне подарил её один мой знакомый, он заядлый коллекционер. Но до этой секунды я и не понимал, что в ней так много скрытого смысла.

– В каждой работе есть скрытый смысл. Иногда, и не один. Но для каждого человека этот смысл свой. Я, смотря на эту картину, вижу её именно так. Но кто-то может со мной не согласиться, потому что видит в ней что-то своё. – Я подошла поближе и едва коснулась рамы своими пальцами. – Она стоит, наверное, целое состояние.

– Пару миллионов. Но она того стоит.

– Несомненно. Художник написал её по памяти, через 30 лет после того, как побывал в британской колонии. Сама скала, и всё, что изображено на этом полотне, насколько я знаю – его фантазия. Но это представлено настолько реалистично, что не возникает и мысли о том, что это просто плод его воображения.

– Полностью согласен с вами. Теперь, видимо, и я буду часами смотреть на картину. – Он улыбнулся и протянул мне чашку. – Чаю?

Я удивленно вскинула бровь.

– Так быстро? А я даже не заметила. Спасибо. – Я взяла у него чашку и сделала глоток. – Превосходный. Жасмин?

– Именно. Вы ещё и в чаях разбираетесь?

– Немного. – Я улыбнулась. – Мои родители всю жизнь пили разные сорта. Я перепробовала с сотню разных вкусов. Некоторые, могу и отличить.