Текст книги "Миротворец (СИ)"

Автор книги: Ксения Лазорева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Орудия Церна в истории применялись лишь дважды – первый, чтобы вылечить раковую опухоль на теле планеты – религиозное государство, захватившее половину мира пятьдесят лет назад. И второй, когда однажды траектория астероида пролегала опасно близко к Земле. И вот теперь похоже будет третий. И противник всего один.

От тени на поверхности воды отделились отростки-манипуляторы и только тогда я понял, что именно нужно Корпусу. Память они уже записали, а значит осталось то, чего они еще не знали.

– Они даже не представляют, что их ждет,– пробормотал я.

– Стас, открой люк.

– Ты сошел с ума! – начала было Глеб, но голос оборвался. Глаза парн закатились. Род потер кулак.

– Крепкий малый, но бестолковый, если надо иди, командир, и я с тобой.

– Хочешь переговоры? С ними?– Костик покачал головой.– Знаешь, даже я считаю это безумием.

– Сколько у меня времени, прежде, чем здесь все взлетит на воздух? – не обратив внимания, спросил я у Стаса.

– Семь, может пять минут.

– Этого хватит. Но я пойду один,– я пристально взглянул на Рода, который уже пристроился рядом.

– Конечно, мешать я не буду,– кивнул тот, будто и не слышал.

Оставалось лишь вздохнуть. Парень не понимал слова "нет".

В лицо дохнул запах свежескошенной травы, избыточной влаги и земли. Однако, я понимал, что райский сад был лишь иллюзией.

– Надеюсь тебя там и пристрелят, дурак! – раздался позади пьяный голос плачущей Травки, которая баюкала на руках все еще находящегося в беспамятстве Глеба.

А я очень надеялся, что Ягуар поймет мой маневр правильно.

– Спускайся!– я сделал знак на международном языке жестов. Из озерца испарялись последние остатки влаги с шипением как на сковородке. Температура вокруг достигла неприятно высоких значений. Одежда мгновенно прилипла к телу, волосы слиплись, с лица капал пот. Я ждал, понимая, что если жду напрасно, то вернуться на корабль уже не успею.

Ноги утопали в моховой подушке, под ботинками все еще чавкала вода, но в озере ее уже не осталось. Ягуару стоило лишь отдать приказ и от нас не останется даже воспоминания. Но мы все еще дышали. И вот, наконец, когда потекли последние три минуты, означенные Стасом, с корабля хищников спустили трап.

Вальяжной, несколько расслабленной походкой по нему спустился Ягуар. В который раз я почти восхитился грациозностью в которой он двигался. Но это была грациозность дикой кошки, звериные повадки сквозили в каждом его движении.

– Птичка торопится в клетку,– промурлыкал он, поигрывая широким костяным ножом. Для этого человека словно и не существовало технического прогресса, он не признавал другого оружия, кроме того, что можно сделать самому, и ненавидел прогресс. Я был уверен, что и кораблями пользовался лишь по необходимости.

– Скоро она станет жарким на вертеле рядом с опаленой кошкой.– отрезал я. Валерии плевать на тебя?

Ягуар взглянул на то, вот что превратилось озеро.

– Феникс, помнишь, как мы встретились в первый раз?

Вопрос сбил с толку. А время стремительно утекало сквозь пальцы.

– У тебя сентиментальное настроение?

– Всегда, когда вижу тебя.

– Помню,– сказал я, чтобы скорее закончить этот глупый разговор.– Когда ты занимался зачисткой свидетелей после нашествия Стада.

– Ты тоже был свидетелем.

– Это была жалость?

– Акт милосердия. Ты мне как сын, знаешь ли?

– Ближе к делу. Вы уволили меня и стерли память. Я надеялся, что теперь у нас с Валерией нет ничего общего.

– А я слышал, что ты видел кое-что интересное.

– За оставшиеся три минуты вряд ли успею рассказать даже самое начало. Если выпустишь моих ребят, возможно у нас еще останется время побеседовать.

– Твоих ребят? Благородство вполне в твоем духе.

– Нет времени на споры.

Линза пустого озера начала трескаться, из щелей поднимались струйки северного сияния, создавая миражи.

– А у меня нет желания отпускать свою новую команду. Они теперь в моей стае. А ты, Феникс-птичка, слишком дорог мне, чтобы позволить раствориться в неправильной геометрии. Ты ведь тоже не хочешь умирать, пока не найдешь ту, кто нарисовал этот очаровательный рисунок,– с этими словами он развернул передо мной, покрытый абстрактными пятнами краски белый лист бумаги.

Ягуар поднял руку – со скрежетом вскрываемой консервной банки отростки-манипуляторы вгрызлись в плоть "Прозрения". И одновременно чистильщик ринулся на меня. Так хищник бросается на добычу – в момент предельного напряжения и концентрации, когде жертва меньше всего ожидает этого, когда жертва отвлечена и рассеяна. Я был раздавлен в момент, когда увидел рисунок Ив в грязной лапе чистильщика. То, что он прикасался к рисунку моей дочери. То, что он побывал у меня дома... Но больше всего разъярило то, что он считал, что может вот так запросто вторгаться мою жизнь и считать, что так и нужно. Распоряжаться жизнями моих товарищей и думать, что все роли уже расписаны заранее.

Мне стало все равно. Боль сожрала ярость, а ярость растворилась в тоске. Мне стало все равно, что над озером едва заметно протаяло крыло стрекозы – невесомая, почти прозрачная, переливчатая грань. Тончайший срез застывшей воды, скол льдинки, тающей на солнце.

Я поспешно отвел взгляд, но поздно – вестибулярный аппарат сошел с ума, вопя, что такого не может быть, но все чувства твердили об обратном. . Грань Орудия Церна впилась в сетчатку глаза и начала разъедать картину мира. Неправильная геометрия вгрызалась в мозг, разрушая нормальное восприятие пространства– времени.

Корабль чистильщиков покрылся пятнами и провалился в одно из них, "Прозрение" продержалось дольше – почти несколько секунд, но и оно скатилось по одной из граней лжи. И даже если твердить себе, что все увиденное иллюзия, от этого восприятие не изменится. Я попал в ловушку. Мы попали в ловушку,– я позволил себе легкую улыбку. Даже Ягуар стоял чуть более неуверенно. И тяжело дышал, обхватив виски ладонями. На лице его происходила внутренняя борьба. Глаза были плотно зажмуренными. Он так и замер, не достав меня – нож дрожит в вытянутой руке всего в паре десятков сантиметров от груди.

И тут щеки коснулось что-то мокрое и холодное. И еще, и снова... Подняв голову, я подставил лицо снег. Он падал с невероятно чистого неба. И становился все гуще и гуще. Ветер ударил оглушающим молотом, когда крупные хлопья превратились в метель. Буран взвыл, ударил, закрутил, оторвав от земли. Я потерял Ягуара, потерял ощущение верха и низа, потерял чувства себя. Остался лишь снег – слепящее белое плотно художника-абстракциониста. Обезумевший Кент, ломающий нежные пейзажи канадских гор, грезящий Рерих. Искусство столкнулось с порождением науки и законы логики уступили место парадоксам воображения. Я готов был поклясться, несмотря на сломанную логику привычного мира, что видел корабль – форма на гране возможного, темный десантный корабль, пронесшийся между мной и выстрелом Церна. Чувства стали чуждыми и невнятными, но я видел, что корабль встал щитом на пути смертоносной геометрии. Корабль Погонщиков... спас меня? Нас? Отклонив и впитав большую часть выстрела, он стал частью неверной материи, растворившись в одном из еще целых глубоководных озер. Я пришел в себя на берегу одной из линз и нашел в себе силы отползти подальше от морочащих переливов. Правая рука до локтя покрылась тонкой сетью, похожей на переплетение серебристых ветвей. Я затряс конечностью, отчаянно пытаясь стряхнуть узор, словно вторая кожа вился вокруг запястья и выше до локтя. Узор почти полностью поглотил то, что еще осталось от солнца в кольце – татуировки Корпуса. Он словно был продолжением пятна, что подарил мне Рогатый в лесу.

Рука стала тяжелее свинца, будто сила тяжести мгновенно превысила все мыслимые значения. На другой стороне озера стонала фигура в обрывках шкур. Ягуар тщетно пытался подняться на ноги. Повернув голову он уставился на меня немигающим взглядом.

– Феникс... птичка... это твои штучки? – он оскалился, сплюнув кровь. Похоже его потрепало сильнее.

– Может договоримся? – я отполз подальше и рухнул на землю, когда сила тяжести еще подросла.– Отпусти меня и клянусь, больше наши дорожки не пересекутся.

– Валерия будет скучать по тебе, птичка, которая так много видела слишком дорогая, чтобы так просто выпускать на волю. А мне нужны новые люди. Отдай мою добычу и я забуду, что видел тебя.

– Извини, но моя команда не продается,– краем глаза я заметил неясную тень, танцующую будто падающий лист в тумане над соседнем озером. Вот упрямцы, я же велел им улетать! "Прозрение" отчаянно боролось с ненормальной гравитацией, тщетно пытаясь подняться в воздух. Никто доподлинно не знал постэффекты орудий Церна, известно было лишь, что все известные законы в пределах зоны поражения переставали быть известными и начинали действовать по собственным правилам. Возможно, гравитация была одним из них, а может те, кто спасли нас, каким-то образом вмешались в нормальных ход вещей. Верить в такое не хотелось. Видел ли корабль погонщиков Ягуар? От этого зависела моя дальнейшая участь. Но куда больше я надеялся, что никто из ребят не смог рассмотреть наших спасителей. Кроме...

– А не пошел бы ты .... можешь сразу утопиться в одном из озер, здесь их много, на выбор. Или мне бросить тебя туда?

Я прикрыл глаза. Вот этот точно все видел и запомнил. Род подполз и пристроился рядом. Могучие мускулы дрожали от напряжения, но все же даже он не мог сопротивляться чудовищному давлению.

Что-то странное произошло с лицом Ягуара при виде парня. Исчезла куда-то обычная надменность и осталась только усталость, будто он увидел внезапную помеху. Но я не мог припомнить, чтобы Ягуара останавливало что-то или кто-то. И все же, уже второй раз – как и тогда, в баре – Ягуар медлил, хотя в обычной ситуации я верил, что никакая гравитация не остановят его, если этот человек с душой хищника нацелился на добычу.

– А, твоя псина тявкает на чужаков. Ну-ну, держи его при себе, да поближе. Таких защитников поискать,– чистильщик лающе рассмеялся.

Род замер и неуверенно оглянулся на меня.

Выругался.

– Назад! Назад, я сказал! Не связывайся с ним!

– Я думал, ты хотел увезти его с собой в качестве трофея.

– Нет, я передумал,– я помотал головой. Этому упрямцу объяснять бесполезно, поэтому просто вытащил пистолет дрожащей рукой и навел на глупца.– Это приказ, мы отступаем. Если можешь двигаться, лучше отнеси меня на корабль. Приказ твоего командира.

– Дрессируй его получше. А то неровен час собака перегрызет шею хозяину,– насмешливый голос Ягуара растворился в белом " рукаве" взвеси, завихрившейся над озером. С миг казалось, Род потащится за ним, несмотря на то, что кошка скорее всего порвет его на части за своего хозяина, но потом все же пожал плечами и нехотя повернулся.

–Как бы тебе не пожалеть о том, что оставил этого типа в живых.

– А с тобой я поговорю позже,– сквозь зубы процедил я и зажмурился от резкой боли, огненной дорожкой стегнувшей по узору на руке. Несмотря на невыносимые условия, Род и правда подхватил меня на руки и сделал первый шаг к кораблю. Ноги тотчас до колен погрузились в моховую подушку, но он дернулся и ступил снова и еще, и еще. Там, где я не мог даже стоять на коленях, он нес меня. И хотя от каждого шага боль была такой, что мутила рассудок, я запомнил их все и отключился лишь когда увидел над собой лицо насмерть перепуганной Травки. Дуб со Стасом подхватили меня. Глеба видно не было, должно быть остался караулить Кирку.

– Сюда, сюда, не нравится мне этот ожог,– суетился необычно возбужденный Костик. – В медотсек, мне нужно осмотреть его.

Глава 12 – И море стало небом

Положив на стол смятые рисунки, я тщательно разгладил каждый... левой рукой. Правая все еще была затянута в эластичный силок и чувствовалась как неродная. Ожог поблек и стал похож на старый шрам. Линии слегка поблескивали, будто следы от улиток холодным утром. Никто из команды не заметил, что линии не хаотичны или сделали вид, что не заметили. С тех пор как я пришел в себя в медотсеке, все ходили тише воды ниже травы. Травка с Глебом засели в машинном отделении. Занимались ли они там отладкой или чем-то поинтереснее, оставалось тайной. Кирку заперли в трюме и похоже он смирился со своей участью. Дуб точно изваяние караулил вход, хотя на мой взгляд в том не было необходимости. Предатель бежать не пытался, а все коды доступа к системам связи корабля для него как и для всех теперь были потеряны. Неприятность случилась где-то на полпути к Марсу. Стасу пришлось пережить не одну тревожную минуту, прежде, чем его навыки первоклассного пилота смогли пробиться через полностью автоматизированную систему корабля. Похоже Валерия решила расстаться со мной окончательно, а заодно и со всяким напоминанием о миротворческом корпусе аналитического отдела. Судьбой «Прозрения» было разбиться о случайный астероид или навсегда остаться на кладбище кораблей на одной из лун Сатурна или Юпитера. Но не на тех напала, моих ребят голыми руками не возьмешь. Костик уже прокладывал безопасный и незаметный маршрут к окраинам системы, а Стас уверенной рукой вел кораблик прочь. Лишь один человек на этом корабле не делал ничего и этим кем-то был я.

Пальцы любовно пробежались по складкам и вмятинам на рисунке, оказавшимся сверху. Изумрудное на голубом. И где Ив доставала такие цвета? Сочное, чистое, свет буквально лился из каждого пятна и мазка. Небо, сливающееся с морем и что-то ярко-серебристое под водой.

–Дорогая, ты станешь прекрасным художником,– прошептал я,– самым талантливым. – Глаза защипало.– найду, обязательно найду, где бы ты ни была. И продолжай рисовать. Для мамы, и для Лизы, и для меня. Папа обязательно вытащит тебя, девочка...– Повинуясь внезапному желанию, я перевернул рисунок. И небо стало морем, изумрудным морем. И только теперь я понял, то держал рисунок вверх ногами. Теперь в "море" появились штрихи, которые я раньше не замечал – тонкие черные стержни, будто громоотводы тянулись к небу с ярким солнцем, окруженным тройным кольцом ореола. Ореол... солнце.... Лес...

Отложив рисунок в сторону, я взял следующий. Фиолетовое небо разделала на две половины извилистая золотая змейка. А жемчужное море усеивали необычным шарообразные водоплавающие птицы. Точнее я думал, что это птицы, зная особенности восприятия дочери. И... да, точно такое же солнце висело в левом углу, почти у горизонта.

Внезапная догадка заставила грудь сжаться калеными тисками. Дрожащими пальцами я подвинул к себе следующий. Всего восемь рисунков, которые я так беспечно хотел бросить в лицо Валерии. Она бы даже не почувствовала этого.

Рисунки Ив, ее последние. Те, что я нашел у нее на столе, перед тем, как ринуться в Клепсидру. Единственная оставшаяся память о дочери. Все, объединенные одной темой – море, земля, небо и солнце над ними. Цвета переплетались и тонули друг в друге, растворяясь в таких глубинах, которые не подвластны и маститым мастерам. Разложив все восемь на столе я понял, что смотрю на паззл. Загадка из восьми кусочков, которые нужно лишь сложить во что-то цельное и правильное.

– Карта... Это же карта!

– Вижу тебе лучше, остальные даже спрашивать боятся после твоих разгонов. Можем выпьем? – в дверь просунулась голова Рода.

– Это карта! Слышишь! – воскликнул я, подбежав, схватил озадаченного парня за плечи.

– Карта? Не понимаю я ваших сложностей. Объясни куда лететь и с кем драться.

– А, ты бесполезен,– оттолкнув его словно помеху с дороги, я бросился на мостик.

– Совсем чудной стал...– услышал позади.

– Стас! Костя! – я потряс листами перед носом ошеломленного капитана и навигатора-криминалиста.– Я знаю, где ее искать. Это карта, видите? Везде одно и то же солнце и сходный пейзаж.

– Действительно, одинаковые,– Костик, вылез из своего угла и даже очки на лоб поднял. -Но с чего вы взяли, что это карта?

– Нам бы сейчас просто вырваться за пределы солнечной системы.

– Нет, я хочу, чтобы ты продолжил определенный курс,– я хлопнул стопкой рисунков по клавиатуре.

– Командир, лучше бы тебе еще полежать.

– Я достаточно лежал! Стас, это не просьба, а приказ. Если вы все еще считаете меня своим командиром, найдите верный курс. Мне нужны все обитаемые или нет системы, находящиеся в пределах Поля Цефеид.

На сей раз и Костя и Стас посмотрели на меня как на безумного. Должно быть именно таким я и выглядел сейчас.

– Лучше не спорьте, он сегодня на взводе,– раздался позади голос Рода.

Глава 13 – Ветер

-Крою! Туз пик!

– Ах ты мошенник, туз пик уже был!

–Где? Да тебе приснилось, брат? Ну ка, выпей ка еще бутылочку.

– Да я тебя сейчас в бараний рог скручу!

Раздался звон, на пол покатилась посуда, полетел перевернувшийся стол, Глеб набросился на Кирку и принялся мутузить мошенника.

– Уверен, что это была хорошая идея? – спросил, подсаживаясь ко мне Стас с тарелкой чего-то вроде макарон с сыром и овощами.

" Разумеется, это была плохая идея".

– Если держать волка взаперти слишком долго, он рано или поздно перегрызет решетку и убежит в лес, а потом еще свою стаю наведет на обидчика. Лучше держать его под приглядом. Пусть расслабится.

–До первого порта,– Стас покачал головой.– Потом все равно или сбежит или придется отпустить. Зачем нас шакал? Он же продал нас Валерии. Что если он снова чистильщиков наведет?

– Так и будет,– я кивнул.– нам не удастся вечно прятаться.

– А этот Ягуар на тебя крепкий зуб имеет. Что произошло между вами на Клепсидре?

– В нас стреляли из орудий Церна.

– Командир, не юли, я не об этом. Зачем ты Валерии без памяти?

– Она хочет не меня, а вас. Вы обещаны как часть корпуса чистильщикам.

– Так я и поверил,– вздохнув, Стас поднялся и прихватил со стола пару краюх хлеба.– Я в кабину. Скоро прибываем на Ветер. Надеюсь ты найдешь там то, что ищешь.

Я кивнул, рассеянно катая в ладони кедровый орешек.

– Мне нужны детали и деньги,-бесцеремонно заявила Травка, падая на диван рядом. Закинув ноги на столик, девушка наблюдала за схваткой Глеба и Кирки. Хотя схваткой тут и не пахло. Кирку последовательно сминали в весьма неопрятный комок. Лишь время от времени ему удавалось издать придушенный стон.– Так его! Так! – подначивала она.

– Ну хотя бы ты пожалей меня! – взвыл знаменосец, половина рыжих вихров которого уже валялись по полу. Все знали, что парень носил парик, так как собственные волосы его покинули хозяина еще пять лет назад.

– Предателям смерть! – провозгласила чертовка.– ты похож на облезлую лису. Так тебя и буду звать теперь – облезлый! Так что насчет деталей? – когда она вновь обернулась ко мне,то стала сама серьезность.

– Да, детали...– я постарался привести мысли в порядок.

–Да, детали и деньги, чтобы их добыть. Деньги это такие пластиковые карточки, помнишь?

–Мы что-нибудь придумаем,– пообещал я. Но на деле конечно не испытывал такой уверенности. Наше обеспечение и довольствие сгинуло вместе со службой в корпусе. А других доходов ни у кого не было.

– Можно продать запасные двигатели или охладители,– предложил Костик, который сидел на соседнем диване, нацепив огромные темные очки и в наушниках. А то думал, он ничего не слышит. Нечто громоласное и кричащее лилось из динамиков настолько громко. Оставалось удивляться как у парня уши не глохнут.

– Только попробуй! – Травка замахнулась на него кофейником. Но пара обжигающе-горячих капель все же попала на руки Костика. Тот зашипел и вскочил, тряся пальцами.

– Ты что?!

– Не лезь в мои дела. Я же не предлагаю продать втою коллекцию книг.

Да собрание у Костика было поистине удивительным. Его каюта мало походила на армейскую. Большую ее часть занимали книги. Постепенно, за годы службы, они вытеснили стол, стул, а потом даже кровать. Но наш криминалист мог не спать вовсе, лишь бы пожертвовать часом сна на чтение. Но вот то, что он читал... если бы психиатр увидел подборку, вряд ли бы парня допустили до службы. Хотя миротворческий корпус был единственным местом, куда пускали людей со сложной историей.

–Успокойтесь, мы ничего продавать не будем,– я прекратил начинающуюся ссору.– Придумаем что-нибудь еще.

– Что же? Мы летим уже неделю, а до сих пор ни одной стоящей идеи я так и не услышала, а вот порываться продать вещи девушки уже хотели многие. Нечестно,– Травка надула губки и пнула в клубок Глеба и Кирки.– Хватит вам, тут серьезные дела обсуждают. Когда те не отреагировали, в дело вмешалась непреодолимая сила, растащившая смутьянов за шкирки. Дуб еще для верности несколько раз встряхнул обоих и лишь потом аккуратно поставил на ноги. К такой молчаливой, но вполне убедительной силище, оставалось лишь проявить почтительное уважение. Скуля, Кирка, отполз в дальний угол и принялся зализывать боевые раны. С презрением оглянувшись на него, Глеб подошел к общему собранию.

– Я что-то пропустил?

– Да вот, командир как раз собрался рассказать, как нам заработать на хлеб насущный,– съязвила Травка.

Поняв, что всеобщее внимание приковано ко мне, я вздохнул и вынул из-за пазухи сложенный лист бумаги. Развернув на столе, прижал края двумя стаканами.

– Красиво, у твоей дочери талант,– восхитилась Травка. Боль сжала сердце, когда я рассматривал изумрудные дуги, усеивающие нижнюю часть рисунка и концентрические алые кольца на верхней. На яркое белое пятно в правом углу я предпочел не смотреть.

– Но что здесь изображено? – с интересом переспросил Костик, заглядывая через плечо здоровяка-Глеба.

– Думаю – Ветер.– наконец выдал я.

Я ждал насмешек и шуточек вроде "командир совсем сбрендил", но вместо этого.

– Я не сильно разбираюсь в живописи, но если эти барашки – гнущиеся от ветра деревья, а спирали – облака, несущиеся со скоростью триста километров в час, то вполне может быть.

Ну конечно, кто бы сомневался, в дело влез Род. До последнего я даже забыл о его присутствии – он тихо кимарил над своей трофейной бутылкой еще из бара Клепсидры позади дивана.

– Откуда тебе знать? – спросил Глеб. Он все еще с подозрением относился к моему самоназванному телохранителю.

– Я был там,– уклончиво ответил Род.

– На Ветре? Это же шахтерская колония. Ты не похож на шахтера.

– По делу, давно это было.

– Темнишь ты что-то, а ну рассказывай...

– Все мы здесь темним,– я остановил готовый разгореться спор.– Оставим истории на потом. Высадимся на Ветер, возьмем попутный груз до следующей планеты Цефеид.

– Отличная идея, я вот даже другого не ждал от тебя,– Глеб поднял большой палец.– Хочешь облететь все планеты Цефеид? Но их десятки. А рисунков у тебя всего восемь.

– Значит,– я оглянулся на иллюминатор, где кирпично-зеленый гигант заливало голубое сияние. Корона обрамляла шар Ветра, заставляя планету сиять точно второе солнце.– Нужно надеяться, что Ив мы найдем на одной из этих восьми.

Когда Бог или некто, кто именует себя им, создавал галактики, он позаботился о том, чтобы в них появилось много уютных уголков, пригодных для жизни. Но жизнь оказалась жадной и неразборчивой, и поселилась там, где ни один закон природы не подходил для нее. Где каждый камень, каждый день пытался раствориться в буйном хаосе и утащить тебя в месте с собой. Там где упертый ветер растворял в себе любое напоминание о уюте и комфорте, прогоняя прочь искателей сокровищ, спрятанных создателем всего в этих негостеприимных землях. Но человек – упорное дитя – вцепившись раз в богатства Ветра, он не спешил отдавать то, что по праву считал своим и цеплялся за существование, рискуя быть унесенным прочь вместе с остатками земной коры, которую медленно, но верно ветер на планете обдирал до костей.

Люди же зарылись под землю, заковали свои жилища в стеклянные капли, а сами оделись в защитную чешую костюмов и выжили, наперекор замыслу того, кто создал Ветер. Но тот, кто создал его, позаботился о красоте. Словно в насмешку даровал этому дикому миру невероятное светило. Цефеид Лиры заставлял необработанный булыжник сверкать как алмаз. Сюда, прорываясь через потоки ветра, и спускалось "Прозрение".

– Надо было отправить шаттл и остаться на орбите! – вспотевший от усилий Стас отчаянно манипулировал управлением, чтобы не дать кораблику закрутиться точно лист в осеннем танце. Невероятной силы ветер скручивал циановые облака в безумные петли и плел из них сны для колонистов. Оттого число самоубийств и страдающих от галлюцинаций на ней превышало все допустимые пределы. Однако, компании, которой принадлежала колония и шахты по добыче редкоземельных минералов, уверенной рукой вычеркивала из статистики ненужные показатели. И по бумагам Ветер был просто неудобным для жизни булыжником, где люди вкалывали за довольно неплохие деньжата.

Наконец, перевернувшись пару раз, корабль вырвался в более спокойный, поверхностный слой атмосферы. Здесь ветер не рвал плоть с костей, а всего лишь сбивал с ног. Последний толчок и "Прозрение" рухнуло у последнего пограничного столба подземного города под названием "Крот". Из-за сигнальных маячков тотчас выскочила группа закутанных в защитные панцири людей с крючьями длиной с хорошее копье и заякорила корабль. И все же корпус дрожал мелкой дрожью словно в лихорадке.

– А нас встречают как гостей,– заметил Глеб.

– На Ветре всех встречают как гостей, ведь здесь они бывают нечасто,– вставил Род. Он уже приготовился к вылазке, мешковатый защитный костюм придавал ему малость комичный вид. Обвешанный всевозможным снаряжением, он мало отличался от местных.

– Решил здесь задержаться? – в голосе Глеба сквозила плохо скрываемая надежда.

– Не терпится избавиться от меня? Я знаю Ветер лучше тебя.

– Хватит,– я протер глаза, слезившиеся от пыли, витающей в воздухе. Фильтры явно не справлялись и ветер заносил внутрь корабля послевкусие планеты. Пыль чувствовалась даже на языке. Горло саднило, будто в него песка набили. – Мы воспользуемся любой помощью. И Род будет нашим проводником.

– Чего ты на пса взъелся,– Травка, тоже затянутая в яркий комбинезончик, игриво ткнула локтем приятеля.

– Тебе лучше остаться здесь.

– И пропустить все веселье? Бары на захолустных планетах удивительны. Ты ничего не понимаешь в романтике.

– Я останусь и пригляжу за твоим барахлом,– Стас махнул рукой от пульта. Обложившись сухпайками и бутылками с морсом, он явно приготовился нескучно провести время. Из-под бортовых журналов выглядывали книжки весьма фривольного содержания.

– А что с ним? – Глеб кивнул на Кирку, рядом с которым стоял молчаливым стражем Дуб.

– С нами, с Ветра не сбежать так просто. Будет надежнее приглядывать за ним сообща,– решил я.

– Только все веселье испортит,– расстроился Род.

– Мы не веселиться прилетели,– пальцы сжали в кармане аккуратно сложенный лист.

" Я должен понять, что хотела сказать ив, когда рисовала планету, которую никогда не видела в глаза".

– У вас двенадцать часов,– Костик, который тоже решил остаться, сверил наручные терминалы на обоих запястьях. Первый показывал общегалактическое время, второй местное. Здешние сутки были почти на треть длиннее земных. – Если не вернетесь как условлено, я отправляюсь за вами. А Стас выведет корабль на орбиту. Потом пошлем за вами шаттл. Прогноз погоды неутешительный,– заметил всезнайка-криминалист, наш ожидает буря столетия.

Шлюз распахнулся. Во внутренней камере стояла муть от набившегося песка. Я махнул рукой оставшимся, задержавшись на вершине трапа, чтобы прислушаться к планете. Почему Ветер? Почему я решил, что крохотный шарик в системе Полярной Звезды как-то связан с Ив? Шазтерская колония выглядела настолько обычно, мирно и тихо, что даже упоминание о Стаде, Погонщиках и типах с крыльями дракона казалось здесь диким. Рисунок девочки мог означать и любую из сотен планет, разбросанных по галактике. Но я выбрал Ветер.

– Не бойся, командир, я буду глядеть в оба,– Род встал рядом, вырвав из туманных мыслей.

– Со мной все в порядке. Просто исследуем здесь все, порасспросим о странных вещах.

– Странных? – мимо нас к поджидающим встречающим прошел Глеб.– Зачем мы на самом деле здесь?

– Чтобы заработать деньжат конечно,– просиял Род.

– И повеселиться,– подержала спорхнувшая с трапа Травка. Выпрямись, бездельник, не вздумай портить мне праздник своей кислой рожей,– она ткнула в спину понуро бредущему Кирке. Глазки парня забегали. Он вздрогнул, встретившись взглядом с Дубом. Обычно Дуб говорил мало, точнее совсем ничего, но одно его присутствие было само по себе внушительным.

– Ладно, посмотрим, и не лезь на рожон,– предупредил я Рода.– И лучше держись рядом.

– Так и планировал,– просиял тот.

– Не в буквальном смысле,– отрезал я.– Мы еще не поговорили о Клепсидре и чистильщиках.

– Когда захочешь. Уверен, здесь есть пара злачных местечек. Без солнечного света депрессия вгрызается стальными клещами. Увидишь. Картина в городе безрадостная.

Я уже хотел приструнить парня, но в этот момент мы достигли группы колонистов.

– Добро пожаловать в Крот, господа,– голос, искаженный дыхательными фильтрами человека звучал металлически безжизненно. Но такими же были глаза за огромными летными очками. Я начал понимать, что имел в виду Род. Интересно, сколько таких городков на планете? Сколько вообще жителей? При первом взгляде на парадные ворота в подземный город на ум приходило только одно слово "тоска".

– Мое имя – Дум Трански. Я здесь вроде губернатора,– голос мужчины как показалось лет пятидесяти был сух, не холоден, а лишен всякой выразительности, будто он зачитывал по подготовленной бумажке. Не смотря на то, что он еще был далек от дряхлости, стоял, опираясь на двустволку, еще старой модели, из тех, что палит электропулями в комбе с обыкновенными.

– Феникс,– я протянул руку, подумав, что не стоит светить здесь настоящим именем. Хоть колония и на отшибе, обыкновенно на старых разработках устанавливали "шпилевые" системы связи. А они могли донести пусть короткое, но емкое послание прямиком в Клепсидру. Одному Богу ведомо, насколько Валерия зла на меня.

– Военные у нас нечастые гости.

Я выругался про себя. Прозрение даже слепой не спутает с прогулочной яхтой. Четкие линии, хищные изгибы корпуса, обтекаемая форма – даже в потрепанном виде от него за версту несло Корпусом.

– Обычный рейд.

– Необычное место,– губернатор кашлянул, изо рта вылетело облачко фосфорного цвета. Интересно, что они здесь добывали? – я огляделся и присмотрелся к встречающим получше. На окрестных скалах, даже продуваемых пронизывающим ветром, на костюмах людей – лежал этот фосфорно-желтый оттенок, а яркая пыль будто въелась в кожу ладоней и лица. – О нас нечасто вспоминают в последнее время, с тех пор как упала добыча.

– У вас не хватает обеспечения? – если мы попали на одну из брошенных колоний, дело плохо. Такие места были опаснее Слободы. Если Ив где-то здесь... я подавил почти неконтролируемое желание броситься к зияющему входу в подземелье.