Текст книги "Апрельская сирень (СИ)"

Автор книги: Ксения Александрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

– Вот я не умею готовить, – скрестив руки, фыркнула Сирена.

– Ну, и кто на тебе женится? – засмеялся Дима.

– А ты бы женился?

Сирена ждала, что же друг ответит ей, но тот проявил страстный интерес к бардачку, долго и упрямо разыскивая там что-то.

– В среду репетиция, – не дождавшись, сказала Сирена.

– Да. А чтобы нам не позориться, демонстрируя неуклюжесть, я предлагаю тебе сходить завтра в Ледовый. Уверен, что ты уже не так искусно катаешься.

– Что? – возмутилась девушка. – Да я всегда каталась лучше тебя! И вообще – я не неуклюжая, ясно?

– Ясно, – хитро улыбнулся Артемьев. – Вот завтра и узнаем.

Попрощавшись с ним, Сирена вышла из машины и направилась к подъезду. С завтрашнего дня она начнет борьбу за друга. Она сделает все, чтобы вырвать его из рук этой хищницы – Аделины. И вообще, рано ему в женилку играть.

«Мне-то все равно, пусть женится, пусть хоть венчается, – думала она, открывая дверь квартиры, – только сначала встретит достойную девушку, которую полюбит всем сердцем. Тогда я искренне порадуюсь за него».

«Ой ли? – ехидно хмыкнуло подсознание».

ГЛАВА 33.

Зал Дворца Молодежи был полон. Взволнованные студенты ожидали начала мероприятия. Кому-то из них сегодня выпадет второй шанс попасть на бал в день Святого Валентина. Сирена, которая на своей странице в интернете уже объявила о том, что выбрала себе спутника, все равно пришла сегодня, и волновалась немногим меньше других.

Наконец, когда все расселись и в зале воцарила тишина, на сцене появились ведущие – девушка, студентка четвертого курса, в прошлом году участвовавшая в городском конкурсе красоты, и молодой человек, имени которого Сирена не помнила, только знала, что он играл в университетской баскетбольной команде. Пару раз она замечала на себе его взгляды, а однажды он даже подошел поздороваться, но общение так и не заладилось.

– Я так волнуюсь, – шепнула сидевшая рядом Алина. – Честно говоря, мне так хочется пойти на этот бал, что уже не так важно, с кем.

– Не так важно? – удивленно спросила Сирена. – Даже если это будет твой недруг?

– У меня нет недругов, – отмахнулась девушка.

– Хорошо, пусть так. Но это может оказаться человек, который просто будет неприятен тебе.

– Я же говорю, что мне все равно. Тебе хорошо рассуждать, тебя пригласили, и теперь ты сама можешь выбирать, с кем идти. Кстати, так с кем ты идешь?

– Это пока секрет, – улыбнулась Сирена.

Ведущие поприветствовали собравшихся в зале, а затем на сцену вышел ректор. Он говорил долго и скучно, после чего его сменила преподаватель экономической теории. Она поздравила всех с наступающим праздником, а также не забыла отметить тот факт, какой честью для университета является то, что его студенты будут присутствовать на городском балу, куда приглашают лишь избранных. От отвращения, вызванного этими словами, Сирену откровенно передернуло.

Ведущие объявили о начале небольшого концерта, после чего на сцену вышли несколько человек.

– А ты что же, выступать не будешь? – поинтересовалась Алина. Сирена отрицательно покачала головой. – Почему? – настаивала на подробностях любительница сплетен.

– Хочу дать возможность другим ребятам проявить себя, – не моргнув глазом, солгала Сирена. На самом деле, ей даже не предлагали выступить. И хотя этот факт ее совсем не расстроил, но огорчила причина, по которой, ее, бывшую активистку, отправили в отставку – преподаватели яро осуждали ее работу в «Ризольде». «А что за репертуар! – верещала декан». Преподавателям просто не приходило в голову, как такая умница, как Сирена, могла слушать альтернативный рок, да еще и исполнять его в захудалом кафе.

А вот Власов исполнил целых три своих песни. Сирена ощущала, как пылают щеки, когда студенты, то и дело, оборачивались, чтобы посмотреть на нее. Кто-то просто любопытничал, наблюдая за реакцией «бывшей возлюбленной» их кумира, а в глазах некоторых угадывалась явная насмешка, мол, «так тебе и надо, смотри – он выступает, он идет дальше, он звезда, а ты никто».

Сирена, не испытывавшая ни малейшей зависти, и даже простившая парня, в которого совсем недавно была влюблена и которого почти возненавидела, разочаровавшись, спокойно наблюдала за его выступлением, и вместе со всеми, проводила аплодисментами.

После концерта сцену снова заняли ведущие вместе с преподавательницей экономической теории. Ведущая была переодета в белоснежное коротенькое платьице с приделанными крыльями за спиной.

– Чего это она вырядилась? – скривилась Алина.

– Купидона изображает, наверно, – хихикнула Сирена.

– Фу, ну и мерзость!

Сирена пожала плечами:

– А, по-моему, мило. Да и не все ли тебе равно, в каком наряде она вытащит валентинку с твоим именем?

Алина засмеялась:

– Ну, если так, то пусть хоть в костюм Чиполлино вырядится!

– Итак, – сказала преподавательница, – настала самая важная часть нашего сегодняшнего мероприятия, из-за которой, собственно, мы с вами здесь и собрались. Наверняка, вы все очень волнуетесь, и это понятно. Нам – преподавателям, несомненно, очень хочется, чтобы все вы присутствовали на этом празднике, но, увы – это невозможно. Но в наших силах дать шанс нескольким из вас. Итак, я попрошу наших сегодняшних Купидонов, – она кивнула ведущим, – исполнить роль сказочных фей, которые исполнят ваше заветное желание.

Зал громко загоготал, смеясь и шутя над бедным юношей-ведущим.

«Бедняга, – искренне посочувствовала ему Сирена, – он обречен».

Тем временем его напарница уже запустила руку в урну, и извлекла оттуда среднего размера валентинку. Открыв ее, она громко прочла:

– Агеева Кристина!

Из зала на сцену вышла красивая брюнетка с мягкими темно-шоколадными волнами волос, достающими до плеч. Она робко взяла валентинку, и устремила блуждающий взгляд в зал, ожидая и, наверняка, гадая, кем же окажется ее пока еще таинственный кавалер.

«Кавалером» оказался высокий, худощавый нескладный юноша с факультета программирования. Улыбка так и застыла на лице Кристины. Юноша продемонстрировал залу точно такую же валентинку, что держала в руках его избранница.

– Что ж, – плохо подавляя смех, сказала ведущая, – первая пара уже образовалась. Мы поздравляем Кристину!

– О, да, – хрюкнула от сдавленного смеха Алина. – Поздравляем. То-то она сияет от радости – пойти на бал с этим чучело!

Сирена едва не поперхнулась.

– А разве для тебя имеет значение, с кем идти на бал? – поддела она приятельницу.

– Теперь я начинаю думать, что да, – поникшим голосом ответила та.

Сирена, улыбаясь, покачала головой.

Следующим тянуть валентинку настала очередь «фея» – Сирена не сомневалась, что именно так его теперь будут называть студенческие товарищи. На этот раз сформировалась довольно симпатичная пара. После нее следовали еще. А затем ведущая крикнула в микрофон:

– Матвеева Ольга!

Сирена затаила дыхание – кто же выбрал ее бывшую подругу? Кто-то из ее нынешних сокурсников или, может быть, какой-нибудь поклонник из довольно немаленькой армии воздыхателей?

Блондинка грациозно продефилировала к сцене, и не менее грациозно поднялась на нее. Она почти что выхватила валентинку из рук ведущей, чего до нее не делал еще никто, и триумфальным взглядом вперилась в зал.

Сирена тоже вертела головой в предвкушении ожидая того, кто предъявит свою валентинку. Она невольно зажала ладонью рот, чтобы заглушить возглас, когда к сцене, своей фирменной вальяжной походкой, направился никто иной, как Владислав Царев.

Алина больно ткнула Сирену в бок.

– Нет, ты это представляешь? Представляешь? – пищала она, с трудом сдерживая хохот. – Вот это да! Царев и Матвеева! Как ты думаешь, с ним все в порядке? Чего это он ее решил позвать? Это же смешно!

– Даже не знаю, – все еще не веря в происходящее, покачала головой Сирена. Девушка гадала, что побудило Царева на столь странный для него поступок, и не замыслил ли он чего. – Я думала, он пойдет с Чацкой.

– Все так думали! – фыркнула Алина.

Мероприятие подходило к концу, а урна постепенно пустела, когда в ней осталась всего одна валентинка, и явно расстроенная и поникшая Алина перестала болтать, погрузившись в молчание, «фей» вызвал ее на сцену. Счастливая девушка буквально вприпрыжку понеслась к сцене. Поймав на себе ее взгляд, Сирена сжала ладонь в кулак, подняв большой палец. Алина внимательно и с волнением смотрела в зал, но никто не выходил, а всё потому что ее кавалером оказался ведущий – «фей». Юноша достал из кармана брюк свою валентинку и протянул ее обескураженной девушке.

Позже Алина призналась Сирене, что Никита давно нравится ей, а потому она очень довольна парой.

А тем временем Оля на всех парусах мчалась на поиски Влада.

– Зачем? – прямо спросила она его, встретив уже у выхода.

– Зачем пригласил тебя? – молодой человек изогнул брови, изображая глубочайшее изумление. – Матвеева, ты не рада, что кто-то позвал тебя на бал, посещение которого, я уверен, снилось тебе в самых откровенных снах?

– Решил поглумиться таким образом? – Оля сузила глаза, вперившись в Царева пронзительным, и, как она сама полагала, испепеляющим взглядом. – Мог бы вместо этого доставить радость своей подруге – Чацкой. Почему не она? Почему я? Ты же понимаешь, что ты и я – это…это смешно!

– Смешно? А вот я счел тебя достойной идти со мной под ручку. Ай-ай, Матвеева, не надо расстраивать меня своими высказываниями, иначе я начну жалеть о своем поступке, сочтя его опрометчивым. Почему пригласил тебя? Ну, я посчитал, что ты будешь неплохо смотреться рядом со мной.

– Неплохо смотреться рядом с тобой? – ахнула Оля. – Говоришь обо мне, как о предмете мебели.

– Матвеева, вообще-то, если ты не заметила – я сказал, что ты красивая.

– Достаточно красивая, чтобы сопровождать тебя на бал, – съязвила Оля. – За что мне такое наказание…

Губы Влада скривились в полуулыбке:

– Это судьба, Матвеева.

Оля, разглядывавшая ромбообразные узоры на полу, взглянула на него исподлобья:

– Какая злая у меня судьба.

В среду состоялась единственная репетиция, во время которой на протяжении трех часов профессиональные педагоги и даже известные светские львицы учили молодежь вальсировать и веселиться, как подобает в элитном обществе.

Сирена впала в почти отчаянное состояние, когда репетиция закончилась, а она поняла, что так и не научилась танцевать и даже не запомнила ни пассы, ни порядок танцев, и вообще, она совершенно не была подготовлена к воскресенью. А все из-за Димки, который все время дурачился и отвлекал Сирену. Они смеялись на протяжении всех трех часов, и так хорошо и весело девушке не было давно.

Но больше всего Сирене нравилось танцевать с ним. От друга пахло дорогим парфюмом, и хотя, девушка никогда не любила аромат мужского одеколона, запах Артемьева вызывал в ее теле легкую щекотку. А может быть, это все от его прикосновений, которые были необычно, непривычно приятными? Сирене нравилось вкладывать свою маленькую, хрупкую ладонь в большую, широкую ладонь Димки. Девушка недоумевала, когда же успели некогда мальчишечьи, тонкие пальцы, так вырасти, а руки возмужать, став по-мужски сильными, крепкими. И что за странное, доселе неведомое чувство рождали прикосновения этих пальцев к ее талии, плечам, рукам?

Сирена была так увлечена общением с другом, что совсем забыла о присутствии на репетиции некогда близкой подруги. Оля с Царевым сосредоточенно слушали наставления и внимательно разучивали движения. Иногда Сирена ловила на себе их взгляды, и ей даже казалось, что они говорили о ней, что немало удивило ее, ведь сам факт того, что Царев и Матвеева могут вот так просто беседовать друг с другом, казался невероятным.

Димка же вовсе ничего не замечал, а может быть (Сирена была уверенна в том, что это именно так), он намеренно не обращал ровным счетом никакого внимания на ту, что едва не подпортила ему карьеру. Сирена не говорила с ним на эту тему, они обсудили ее лишь однажды и в том разговоре друг признался, что не держит зла на Матвееву, хотя ее поступок очень расстроил его. Сирена тогда решила, что он все же лукавит, но просто не хочет поливать девушку грязью, как бы подло она с ним ни поступила.

А тем временем, Оля, действительно, наблюдала за ними. И хотя она понимала, что не имеет никакого права на обиды, ей было неприятно, что Сирена совсем не смотрела в ее сторону, и вообще, будто никогда не знала ее.

– Что, Матвеева? – тихо сказал ей Царев, который, конечно же, все понял. – Так и не хватило духу извиниться?

– Ой, ты-то не лезь, – зашипела на него Оля, – без тебя тошно.

– Правда? Для терзаемой угрызениями совести ты довольно неплохо выглядишь.

– Ты, конечно же, лучше всех знаешь, как должен выглядеть человек, мучимый совестью!

– Ладно, Матвеева, не кипятись. Да, именно так и должен выглядеть, – со смехом в голосе сказал Царев.

«Он прав, что издевается надо мной, – думала Оля. – За все время у меня так и не хватило смелости набрать ее номер и попросить прощения. Какой там номер? Я должна была поехать к ней домой, даже если бы она вместо прощения отлупила бы меня!»

И Оля приняла решение – дождавшись завершения репетиции, она, отделавшись от Влада, вышла на улицу.

Сирена с Димой появились позже. Они то весело смеялись, то пререкались, с жаром споря о чем-то. Оля сделала шаг, и сердце ухнуло в груди, когда снег под сапогом громко хрустнул, выдав ее присутствие, но, ни Дима, ни Сирена, не обратили никакого внимания, продолжая хохотать и громко спорить. Оля сделала глубокий вдох, впустив в легкие обжигающий морозом воздух, и решительно направилась к ним, но кто-то крепко сжал ее руку.

– Не сейчас, – тихо сказал ей Влад.

– Потом я не смогу, – возразила Оля.

– Значит, никогда. Сейчас твои раскаяния будут не к месту. А они хорошо смотрятся вместе, – Влад задумчиво посмотрел вслед смеющейся парочке. – Не переживай, – повернулся он к Оле. – Будет у тебя еще возможность поговорить с ней. Это правда, что у вас на журфаке настоящий скандал из-за той статьи?

Оля, испуганно посмотрела ему в глаза, но, поняв, что скрывать нет смысла, так как Каролина, конечно же, все рассказывает брату, кивнула головой.

– Ищут виновного. Меня, то есть. Я, правда, хочу признаться, но боюсь. Не хочу, чтобы отчислили.

– Отчислят, – согласно кивнул Влад. – Молчи. Само все устаканится.

– Мне так стыдно.

– Раньше надо было думать.

– Я знаю, – Оля стыдливо опустила глаза, и не сразу поняла, как мягкие ладони Влада в теплых перчатках, обхватили ее лицо. Она удивленно взглянула на него. Он долго смотрел ей в глаза, будто решался на что-то, а затем неожиданно наклонился и его холодные от мороза губы прильнули к ее горячим от волнения губам. Поцелуй был мягким, но не робким, а даже властным, и Оля невольно отдалась этой власти, ответив на поцелуй.

– Э-э, извини, я… – Влад опустил глаза. Оля не могла поверить своим глазам – Царев, самоуверенный Царев смущен! Но его растерянность длилась недолго, и вот он уже внимательно изучает лицо девушки. – Что у тебя за духи? – неожиданно спросил он.

– Что? – растерянно переспросила Оля.

– Весь вечер не могу понять, почему я уже слышал этот запах, но не могу вспомнить, когда и где.

– Я никогда не душилась ими. Вернее, только однажды… – Оля запнулась, и даже закусила губу. Еще чуть-чуть и она бы призналась Цареву, что присутствовала на маскараде в ночь Хэллоуина. Но он и сам все понял. Бесцеремонно взяв пальцами прядь волос, он поднес ее к носу, и втянул их запах.

– Эй, что ты делаешь? – Оля отшатнулась, и даже слегка стукнула парня, но он и не думал удерживать ее и тем более приставать. Его руки опустились, а сам он отвернулся и сделал пару шагов, а затем запрокинул голову и расхохотался безумным смехом.

– Идиот! – смеялся он. – Какой же я идиот!

– Да что с тобой? – Оля всеми силами старалась успокоить себя, внушая, что Царев просто поймал бзик, но она знала, в чем дело. Ледяной страх сжал ее горло цепкими пальцами.

– Я ошибался. Когда говорил, что ты изобретательна, Матвеева, я ошибался. Я не дооценил твоих способностей. Ты не просто изобретательна – ты гениальна!

– Я не понимаю, о чем ты, – пролепетала Оля, все еще надеясь спасти ситуацию. Она судорожно соображала, как лучше всего поступить – признаться во всем сейчас или до последнего отрицать и притворяться, что не понимает, о чем идет речь? Конечно, последний вариант не так уж и плох, можно даже выставить Царева дураком, но тогда ее действительно замучает совесть.

– Это ведь ты…Ты была в костюме невесты Дракулы…Ты танцевала со мной на вечеринке в ночь Хэллоуина. И ты… Ты создала фальшивую страницу, и играла со мной, смеялась над моими чувствами. Ай, да Матвеева, ай да умница. Браво! – он театрально громко захлопал в ладони. – Это гениально! Так искусно меня еще никто не одурачивал.

– Прости, пожалуйста, – тихо попросила Оля, отлично зная, что тот не простит.

– Простить? Нет, Матвеева, такое я не прощаю. Но я сделаю для тебя снисхождение – я не убью тебя, но только в том случае, если ты никогда не попадешься мне на глаза.

Развернувшись, Влад стремительно двинулся в темноту.

Как же он был зол!

И в первую очередь на себя – надо же быть таким дураком! Повелся, как наивный младенец. Влюбился, да еще в кого – в редкостную дрянь. Лживую, притворную, циничную, хитрую дрянь.

Ничего, в конце концов, он сам во всем виноват.

Ничего.

Подъехав к дому, располагавшемуся в элитном районе, Влад вышел из машины и вошел в подъезд.

Неприятности его еще только ожидали.

То, что здесь были коллекторы, он почти не сомневался, когда обнаружил почти полностью сгоревшую дверь квартиры. Ледяной ужас охватил его разум, когда он подумал о матери. Чтобы было, если бы она не осталась погостить у тети Марты? Или коллекторы знали, что никого нет дома?

Он не услышал шагов, а потому удар сзади пришелся неожиданно. Кто-то невероятно сильный ударил его лицом о дверь, а когда он скатился на пол, пнули ногой в висок.

«Неужели убьют? – подумал он, почти теряя сознание».

Грубый, низкий голос произнес над самой его головой:

– Передай папаше, что, если не заплатит долг, твоя мамочка не сможет даже поцеловать твой холодный лоб, прежде чем тебя закопают – мы сожжем тебя живьем.

Влад ожидал очередного удара, но его не последовало.

Сквозь пелену боли он услышал удаляющиеся шаги, а после чего сознание покинуло его.

ГЛАВА 34.

Наши амуры чьи-то марионетки –

Стрелы затуплены, руки их коротки.

Бацают наугад (г@внюки, удивительно метко!).

Наши амуры, блин, те еще шутники.

Твой, вот, жестокий – сразу на пораженье.

Без сожаленья.

Жалкий подлец, паразит.

И если уж быть мне с тобой до конца откровенной –

Я в тайне мечтала, чтобы он был убит.

Чтобы больше не встретиться нам ни на этой планете,

Ни где-то в далекой Вселенной,

На Млечном Пути.

А наши амуры наивны, как глупые дети:

Когда мой прицелится, я прошепчу: «попади!».

Сирена снова подошла к зеркалу, чтобы очередной раз убедиться, что прическа в порядке, тушь не размазана, а платье, купленное тремя днями ранее, сидит на ее фигуре так, будто его шили на заказ.

И все равно она была не довольна. Что-то в ее образе было не совсем так. Чего-то однозначно не хватало, а может быть, наоборот.

– Кто бы мог подумать, – хмыкнув, сказала она своему отражению, – что я буду так выпечуживаться, стараясь, произвести на него впечатление.

И, тем не менее, это было правдой – с раннего утра Сирена готовилась к вечеру. Она самостоятельно сделала прическу – точь-в-точь как в одном из модных журналов, не доверив это ответственное дело салонным мастерам; примерила платье, чтобы убедиться, что за ночь ее фигура не обрела ненужных выпуклостей; провозилась уйму времени с макияжем, но в итоге уже к четырем часам дня была полностью готова, а до открытия бала еще добрых три часа. И все для того, чтобы поразить Артемьева, предстать перед ним новой – такой, какой он ее еще не знал.

Вздохнув, Сирена поправила завитую плойкой прядь волос с ярко-красными кончиками и внимательно посмотрела в глаза своему отражению. Вообще-то, нарисовав стрелки, она хотела создать эффект «кошачьего» взгляда, но, кажется, ей это не совсем удалось, хотя зеленые от природы глаза стали несколько ярче, глубже. Мятного цвета платье оголяло левое плечо, и Сирена задумалась, размышляя, не прикрыть ли его волосами перед выходом.

В конце концов, ей стало смертельно скучно, и, взяв телефон, девушка открыла страничку в социальной, сети, в надежде хоть как-то развеять скуку.

«Я заеду за тобой в половине седьмого. Будь готова», – почти сразу же написал ей Дима.

«Пф, я уже готова. Так что, это ты, смотри, не опоздай», – быстро напечатала ответ Сирена.

Людмила Игнатьевна возилась на кухне, наивно полагая, что дочурка вернется с бала непременно голодной. Сирена не стала говорить матери, что даже если та и окажется права, то ужинать в столь позднее время она все равно не будет.

В половине седьмого Дима уже ждал Сирену у подъезда ее дома. В нетерпении юноша постукивал пальцами по рулю. Еще десять минут назад подруга прислала сообщение о том, что выходит, и вот до сих пор ее еще нет.

«Если девушка сказала, что выходит, значит, она еще только красит ресницы», – вспомнил он популярную в интернете шутку.

За время ожидания Дима успел поругаться с Аделиной, которая звонила, чтобы сказать, что он редкостный эгоист и подонок. И хотя он и изображал огорчение, все же он был рад, что их с Аделиной отношения идут к разладу – некогда спокойная и приятная в общении девушка превратилась в скандальную, вечно недовольную, ревнивую истеричку. А когда Дима сообщил ей, что идет на бал, да еще и с Сиреной, она и вовсе устроила грандиозную сцену с битьем посуды: в ход шли чашки и тарелки, одна из которых пролетела в каких-то сантиметрах от его головы, разбив стеклянную дверцу посудного шкафа.

На самом деле он давно бы порвал с ней, вот только идти было некуда – родители заявили, что, раз он уже достаточно самостоятелен, чтобы сожительствовать с девицами, тогда и домой в случае «развода» может не приходить. Дима, упрямо не признававшийся себе в этом, ужасно скучал, хотя и был зол и обижен. Разве могут родители поступать так с родным сыном? А все из-за того, что его мамочка привыкла к послушному, домашнему Димке, и отчаянно не желала мириться с переменами. Юношу пугала мысль о том, что его мать, скорее всего, относится к тому разрядку сумасшедших мамаш, сыновья которых до самого преклонного возраста живут в родительском доме, не имея ни жены, ни детей, ни личной жизни, ни даже собственного мнения – эдакие зацелованные маминкины сынки.

Брр.

Дверь подъезда распахнулась, когда Дима уже собирался набрать номер подруги. Выйдя на улицу, Сирена стремительно побежала к машине. Юноша громко расхохотался, когда увидел, во что она была обута – на ногах девушки красовались летние туфли.

– Не в сапогах же идти, – пояснила Сирена, проследив за его взглядом.

– Ну, да, – хмыкнул Дима, – для февральских морозов туфли отличный вариант.

– Ой, что бы ты понимал, – фыркнула девушка.

– Мне нравится, как ты выглядишь, – серьезно сказал Дима. Вообще-то перемены во внешности подруги он заметил еще во время их встречи в кафе. Тогда он никак не мог понять, что именно изменилось в девушке, но она, определенно стала красивее, ярче и…еще желаннее, и вместе с тем недоступнее. Хотя когда это она была доступна для него? Когда у него был хоть малейший шанс на взаимность?

– Спасибо, – улыбнулась Сирена. – А мне нравится твоя новая стрижка, – она протянула руку и провела ладонью по коротко стриженым волосам, кажется, совсем не замечая, как вздрогнул при этом ее друг. Откуда ей было знать, что он в этот момент отчаянно борется с болезненным желанием притянуть ее к себе и поцеловать?

– Она не новая. Ну, уже месяца три.

– Ой, я так волнуюсь! Ну, этот бал и вся эта праздная мишура… Наверняка будут СМИ.

– Для которых наше появление настоящий подарок – еще бы! – Дима коротко хохотнул, – новая тема для очередной дурацкой статьи.

– Ой, да забудь ты о той истории. Уверена, что твои фанаты уже и не помнят о ней.

– У меня нет фанатов.

– Я вот уже хожу по улице почти без маскировки, – засмеялась Сирена, не обращая внимания на замечание.

– Почему Оля сделала это? Из-за чего вы поругались? Парня не поделили, что ли?

– Вроде того.

– Постой, я даже знаю, кто он…

– Да, это из-за Власова. Оля влюблена в него.

– А ты? – Дима не отвлекаясь, следил за дорогой, и Сирена уж было решила, что сможет уклониться от ответа, но пауза затягивалась, что означало, что друг ждет ответа.

– Он казался мне симпатичным.

– Казался симпатичным…, – монотонно пробормотал Артемьев, так что Сирена не могла понять, что он при этом думал.

– Да, казался, – подтвердила она. – Но теперь мы даже не здороваемся при встрече, и я не хочу больше обсуждать его.

«С тобой, – мысленно добавила она».

Как и предполагала Сирена, на балу присутствовали журналисты, которые уже тут как тут дежурили у самого входа Дворца Культуры. Девушка ощущала волнение друга, когда тот первым вышел из машины, чтобы открыть ей дверцу и подать руку. Конечно, он волновался не меньше ее, хотя и старательно казался уверенным и спокойным.

«Да-да, – хохотнула про себя Сирена, – как будто посещение светских мероприятий для него обычное дело».

Несмотря на волнение, девушка не смогла не заметить, как друг скользнул быстрым взглядом по ее фигуре в тщательно выбранном платье. Сирена знала, что сегодня она выглядит очень хорошо, и не удивительно, что ей удалось произвести на Диму впечатление. Еще бы! Ведь для этого она и старалась.

Разумеется, он не узнает об этом.

От взгляда девушки не укрылось и то, как хорош, как красив ее друг в черном элегантном пальто, и до блеска начищенных ботинках, которых он с роду никогда не носил раньше, предпочитая кроссовки. Сирена не смогла удержаться от улыбки, которую, впрочем, быстро погасила, испугавшись, что Артемьев может неверно истолковать ее.

Как и оговаривалось на репетиции, Сирена взяла Диму под локоть, и они направились во Дворец, где их встретил лакей.

– Тебе очень идет смокинг, – искренне сказала Сирена, чуть посмеиваясь над неловкостью юноши.

– Думаешь? – скептически спросил он.

– Так и есть, – улыбнулась она, и, вложив свою ладонь в его, последовала с ним вглубь зала, где уже вовсю началась церемония открытия бала.

Несмотря на тридцатиградусный мороз и не очень-то теплую шубку, Оля совсем не ощущала холода. По крайней мере, ей так казалось. А дрожала она, как она сама была уверена, вовсе не от холода, а от клокотавшей в ней неистовой ярости.

Подлец! Какой же подлец! Отомстил, ничего не скажешь.

А, может быть, это была заранее придуманная шутка? Может быть, Царев просто поиграл с ней, как она однажды поиграла с ним?

– Чертов козел, – шмыгнув носом, выругалась Оля. Как она была зла! Небось он сидит сейчас в своих пенатах и смеется над ней, представляя, как она, поверив, что он искренне проникся к ней чувствами, пригласил на бал. Но почему он не пришел? Почему не пришел с Чацкой, чтобы вместе с этой патлатой дурой посмеяться над бедной обманутой девушкой?

Странно это, конечно.

И почему он, черт его дери, отключил телефон?

– Трус, – снова в пустоту сказала Оля. Она уже сильнее куталась в шубу, начиная зябнуть. Как назло пошел снег и поднялся ветер.

«Не хватало еще попасть под пургу, – мрачно подумала девушка. – Скорее бы добраться до дома».

Она огляделась в поисках такси, но по близости не стояло ни одной машины.

– Когда не надо – стоят, зазывают, а когда нужно… Как сквозь землю провалились.

А на что она, собственно поехала бы? Ведь и денег на такси у нее нет.

Девушка снова шмыгнула носом, стараясь держаться, чтобы не разреветься от отчаяния и обиды.

Автобус, делавший свой последний на сегодняшний день, круг, с громким, и будто недовольным визгом, остановился, когда Оля, отчаянно размахивая руками, бросилась ему навстречу.

– Вообще-то не на остановках мы не берем пассажиров, – прокаркала женщина-кондуктор. – Но мы уже последние, а на улице, вон – кажись, метель разыгрывается.

Двери автобуса снова с каким-то раздражающим недовольством скрипнули, и медленно, будто превозмогая нестерпимую боль, закрылись.

–Спасибо, – просипела Оля, и, отойдя подальше от кондукторши, уселась почти в самом конце полупустого салона.

В квартире ее ждал еще один неприятный сюрприз в виде разбросанных вещей и выдвинутых створок тумбы.

«Домушники», – первым делом пронеслось в голове перепуганной девушки, но присмотревшись, Оля поняла, что это Каролина в спешке собирала вещи.

– Да что с вами такое? – спросила она в пустоту. Ответом ей было молчание и непривычная, неприятная тишина.

Телефон приятельницы, так же как и телефон Влада был отключен, и, хотя Оля тщательно искала хоть какое-нибудь послание, может быть оставленное ей Каролиной, она не нашла даже намека на записку.

Зато на ее страничке в социальной сети некий анонимный пользователь, успевший уже удалить свой профиль, оставил сообщение:

«Уезжай из города. Уезжай не раздумывая. Дракула»

– Во что ты вляпался? – спросила она у бестолково мигающего монитора, – и во что теперь, по твоей милости, вляпалась я?

Зная, что это совершенно бессмысленно, Оля все же попыталась открыть его профиль, но сервер выдал, что такого пользователя уже не существует.

Как и эта, все страницы Влада были удалены.

Он скрывается. Как и Каролина, он вынужден был бежать. Но от кого? Почему? И что теперь делать ей? И главное – почему она должна, как и он, покинуть город?

– Спасибо, что хоть предупредил, – горько хмыкнула девушка, но она понимала, что это все, что он мог сделать для нее, и этого даже много, учитывая, какую обиду она ему нанесла.

Ей было горько. А еще тоскливо. Осознание, что она не сможет больше его увидеть, отозвалось болью где-то в области груди, и, скопившись в оскомину, осело тяжелым грузом.

Кто бы мог подумать, что она будет плакать по этому несносному, мерзкому задаваке и хаму. Кто бы мог подумать, что Владислав Царев заставит ее скучать, и больше всего на свете желать с ним встречи хотя бы когда-нибудь, в далеком будущем.

Но она плакала, и скучала, и надеялась, что с ним все хорошо, и они еще обязательно увидятся.

Она была безнадежно и отчаянно влюблена.

Праздничный вечер подходил к концу, и Сирена, несмотря на усталость и боль в ногах от непрерывного хождения на каблуках и невозможности присесть, чувствовала себя счастливой. Она и не думала, что будет веселиться, смеяться и весь вечер знакомиться с новыми людьми. Открытие бала не было таким уж веселым, а потому девушка почти смирилась с мыслью, что весь вечер придется проскучать, танцуя скучные, заученные на репетициях танцы, и вымучено улыбаться, тщательно контролируя собственные жесты, слова, мимику. Да, именно так Сирена представляла себе подобные мероприятия.